Апология капитализма

Права человека

Если мы хотим защищать свободное общество, то есть капитализм, нужно понимать, что его неотъемлемое основание — принцип личных прав. Если мы стремимся отстаивать личные права, мы должны понимать, что капитализм — единственная система, которая может поддержать и защитить их. И если мы хотим оценить взаимоотношения свободы и целей сегодняшних интеллектуалов, нужно помнить, что понятие личных прав ускользает, искажается, извращается и редко обсуждается, в особенности так называемыми «консерваторами».

«Права человека» — категория моральная, которая обеспечивает логический переход от принципов, руководящих действиями человека, к принципам, определяющим его отношения с другими людьми; предохраняет и защищает личную мораль в общественном контексте. Вместе с тем это — звено между нравственным кодексом человека и правовым кодексом общества, между этикой и политикой. Личные права — это средство подчинения общества нравственному закону.

Каждая политическая система строится на определенном этическом кодексе. Господствующие типы этики в человеческой истории были вариантами альтруистическо-коллективистской доктрины, подчинявшей личность какому-нибудь высшему авторитету, либо мистическому, либо социальному. Поэтому большей частью политические системы были вариантами одной и той же государственной тирании, различаясь лишь по степени, а не по основополагающему принципу, ограниченному лишь случайными традициями, хаосом, кровной враждой и периодическими крушениями. При всех этих системах моральный кодекс распространялся на личность, а не на общество. Общество было поставлено вне нравственного закона, оно лишь олицетворяло его, или было его источником, или единственным истолкователем, и самозабвенная преданность общественному долгу считалась главной нравственной целью земного существования человека.

Поскольку на свете нет такой вещи, как «общество», и обществом именуют множество разрозненных людей, практически это означало, что правители обществ были освобождены от нравственного закона, подчинялись лишь обрядам и ритуалам, обладали неограниченной властью и требовали слепого повиновения, исходя из негласного принципа: «Хорошо то, что хорошо для общества (племени, расы, нации), а указы правителя — голос общества на земле».

Это относилось ко всем государственным системам, всем вариантам альтруистическо-коллективистской этики, мистической или общественной. «Божественное право королей» обобщает политическую теорию первого типа, принцип «Vox populi, vox dei» — второго. Вот несколько примеров: египетская теократия с фараоном, олицетворявшим бога; правление неограниченного большинства, или афинская демократия; государство изобилия во главе с римскими императорами; инквизиция в конце Средневековья; абсолютная монархия во Франции; процветающая бисмарковская Пруссия; газовые камеры нацистской Германии; массовые убийства в Советском Союзе.

Все эти политические системы были выражением альтруистическо-коллективистской этики, и их общее свойство — тот факт, что общество стояло над нравственным законом как всемогущий, верховный самодур. Иначе говоря, политически все эти системы были вариантами аморального общества.

Глубочайшим революционным достижением Соединенных Штатов стало подчинение общества нравственному закону.

Принцип индивидуальных прав распространил нравственность на общественную систему — ограничил власть государства, защитил человека против грубой силы коллектива, подчинил силу праву. Соединенные Штаты были первым нравственным обществом в истории.

Все предыдущие общественные системы рассматривали человека как жертвенное средство для достижения чьих-то целей, а общество — как самоцель. Соединенные Штаты отнеслись к человеку как к самоцели, а к обществу — как к средству для мирного, организованного, добровольного сосуществования индивидуумов. Все предыдущие системы стояли на том, что жизнь человека принадлежит обществу, что общество может располагать им, как ему угодно, и что всякая свобода, которой он обладает, дается ему обществом в виде одолжения или позволения, которое в любой момент можно отнять. Соединенные Штаты стояли на том, что жизнь человека принадлежит ему по праву (то есть на основании нравственного принципа и его природы), что право — это собственность индивида, что общество как таковое не имеет никаких прав и что единственная нравственная цель власти — защита личных прав.

«Право» — это нравственный принцип, определяющий и санкционирующий свободу действий в общественном контексте. Существует лишь одно фундаментальное право (все остальные — его следствия или неизбежные выводы): право человека на его собственную жизнь. Жизнь — это процесс самоподдерживающего и самопорождающего действия; право на жизнь означает право на самоподдержание и самовоспроизводство, то есть свободу предпринимать действия, которых требует природа рационального существа для поддержания, продолжения, осуществления своей жизни. (Вот смысл права на жизнь, свободу и стремление к счастью.)

Идея «права» относится только к действию, в данном случае — свободе действия. Она означает свободу от физического принуждения, давления или вмешательства других людей.

Таким образом, право каждого индивида — это нравственная санкция позитивных ценностей: его свободы действовать на основании собственных суждений, добровольного, непринудительного выбора во имя собственных целей. А что до ближних, его права не навязывают им никаких обязательств, кроме негативных — воздерживаться от нарушения его прав.

Право на жизнь — источник всех прав, и право на собственность — единственное их осуществление. Без права на собственность невозможны никакие другие права. Поскольку человек должен поддерживать жизнь собственными усилиями, тот, у кого нет права на продукты этих усилий, не может поддержать собственную жизнь. Человек, который производит то, чем распоряжаются другие, называется рабом.

Имейте в виду, что право на собственность — это не право на предмет, а право на действие и на последствия того, что мы произвели что-то или заработали. Оно не гарантирует, что мы заработаем какую-либо собственность; оно гарантирует только то, что мы будем владеть ею, если заработаем. Это — право приобретать материальные ценности, хранить их, использовать и распоряжаться ими.

Понятие личных прав настолько ново в человеческой истории, что большинство людей и по сей день его не осознало полностью. В соответствии с двумя этическими теориями, мистической и социальной, одни считают, что права — это дар Божий, другие — что это дар общества. На самом деле источник прав — человеческая природа.

В Декларации независимости сказано, что люди «наделены Создателем определенными неотчуждаемыми правами». Верим ли мы в то, что человек создан Творцом или природой, источник происхождения человека не меняет того факта, что человек — особый организм, разумное существо, которое не может успешно действовать по принуждению, и потому просто не выживет без прав.

«Источник прав человека не божественный или избирательный закон, но закон личности. А — это А, и человек — это человек. Права — это условия, предъявляемые природой человека для его правильного выживания. Если человек живет на земле, он вправе распоряжаться своим умом, вправе действовать на основании собственного свободного суждения, вправе трудиться ради своих ценностей и владеть результатами своего труда. Если жизнь на земле — его цель, он имеет право жить как разумное существо; природа возбраняет ему внеразумность» («Атлант расправил плечи»).

Нарушая права человека, мы принуждаем его действовать против собственной воли или экспроприируем его ценности. Для этого есть только один путь — физическая сила. Нарушить права человека могут только преступник и власть. Великое достижение Соединенных Штатов — в том, что здесь провели грань между ними, запретив властям узаконенные действия преступников.

Декларация независимости заложила принцип: «Власть установлена для того, чтобы охранять эти права». Этот принцип — единственное веское оправдание власти, он определяет ее единственную правильную цель — защищать права человека, ограждая его от физического насилия.

Таким образом, власть перешла от роли правителя к роли слуги. Она устанавливалась для того, чтобы защитить человека от преступников, — и Конституция прав была написана, чтобы защитить человека от власти. Билль о правах направлен не против частных граждан, но против власти. Он недвусмысленно заявляет, что личные права выше любой власти, народной или общественной.

Результатом было цивилизованное общество, которого за недолгое время, каких-нибудь сто пятьдесят лет, почти достигла Америка. Цивилизованное общество — это такое общество, в котором физическая сила изгнана из человеческих отношений. Власть, действующая, как полицейский, может использовать ее лишь в качестве ответного удара и только против тех, кто применил ее первым.

Таковы смысл и цель американской политической философии, стоявшие за принципом личных прав. Но он не был точно сформулирован, не был полностью принят и последовательно не применялся.

Внутреннее противоречие американского общества заключалось в том, что оно основано на альтруистическо-коллективистской этике. Альтруизм несовместим со свободой, с капитализмом и индивидуальными правами. Стремление к счастью нельзя сочетать с нравственным статусом жертвенного животного.

Представление о личных правах породило свободное общество. Вместе с разрушением личных прав началось разрушение свободы.

Коллективная тирания не осмеливается порабощать страну при помощи прямой конфискации ценностей, материальных или моральных. Это делается при помощи внутреннего разложения. В материальной сфере разграбление национального богатства приводит к инфляции; точно так же мы видим инфляцию в сфере прав человека. Она влечет за собой рост обнародованных «прав», и люди не замечают, что смысл самого понятия вывернут наизнанку. Как фальшивые деньги вытесняют обычные деньги, так и «тиражированные права» отрицают права подлинные.

Отметьте любопытный факт: никогда еще не были так распространены два противоречащих друг другу явления — новые «права» и рабский труд в концлагерях.

Весь фокус в том, что понятие прав перенесли из политической сферы в экономическую.

Платформа Демократической партии I960 года смело и недвусмысленно подытожила это переключение. В ней провозглашено, что демократическое правительство «будет утверждать экономический билль о правах, который Франклин Рузвельт вписал в наше национальное сознание шестнадцать лет назад».

Когда мы читаем перечень прав, выдвинутых партией, нужно отчетливо представлять себе смысл понятия «права»:

1. Право на общественно полезную работу и вознаграждение на фабрике или на заводе, на ферме или в шахте.

2. Право зарабатывать на еду, одежду и отдых.

3. Право каждого фермера выращивать и продавать продукцию, доходы с которой обеспечат ему и его семье достойное существование.

4. Право каждого коммерсанта, крупного и мелкого, свободно торговать, не участвуя в несправедливой конкуренции, без засилия монополий дома и заграницей.

5. Право каждой семьи на достойное жилье.

6. Право на медицинскую помощь и возможность добиваться здоровья.

7. Право на соответствующую защиту от старости, болезни, несчастных случаев и безработицы.

8. Право на хорошее образование.

К каждому из этих восьми предложений следовало бы добавить вопрос, который прояснил бы дело, — за чей счет?

Работа, еда, одежда, отдых (!), жилье, медицинская помощь, образование и т.д. не произрастают в природе.

Эти ценности — товары и сервис — производит человек. Кто должен предоставлять их?

Если какие-то люди наделены правом пользоваться результатами чужого труда, это значит, что другие лишены прав и осуждены на рабский труд.

Всякое так называемое «право» одного человека, которое ведет к нарушению прав других людей, не может быть правом.

Ни один человек не имеет права навязывать другому нежеланные ему обязательства, безвозмездные обязанности или принудительную зависимость. Нет и не может быть «права порабощать».

Право не предполагает, что материально осуществят его другие. Оно предполагает лишь свободу самому его осуществить.

Оцените в этом контексте интеллектуальную точность отцов-основателей: они говорили о праве на стремление к счастью, но не о праве на счастье. Это значит, что человек имеет право предпринимать действия, которые он считает необходимыми для достижения счастья; но не значит, что другие должны сделать его счастливым.

Право на жизнь означает, что человек имеет право поддерживать свою жизнь собственным трудом (на любом экономическом уровне, вплоть до самого высокого, насколько позволяют его способности); оно не означает, что другие должны обеспечивать его всем необходимым.

Право на собственность означает, что человек имеет право предпринимать экономические действия, необходимые для того, чтобы заработать собственность, пользоваться и распоряжаться ею; оно не означает, что другие должны снабжать его собственностью.

Право на свободу слова означает, что человек имеет право выражать свои идеи, не страшась того, что власти будут вмешиваться, подавлять или наказывать его. Оно не означает, что другие должны предоставить ему аудиторию, радиостанцию или печатный станок.

Всякое предприятие, в котором участвует больше одного человека, предполагает добровольное согласие каждого участника. Каждый из них имеет право принимать собственное решение, но ни один не вправе принуждать к этому решению других.

«Право на работу» — нечто несуществующее; существует лишь право на свободную профессию, то есть право человека пойти на работу, если другой человек решает нанять его. «Права на жилье» тоже быть не может, есть лишь право свободно построить дом или купить его. Нет «права на справедливую оплату» или «справедливую цену», если никто не желает платить, нанимать человека или покупать плоды его труда. Нет никаких «прав потребителей» на молоко, башмаки, фильмы или шампанское, если ни один производитель не желает их производить (есть лишь право производить их самому). Не может быть «прав» у особых групп населения — «прав фермеров, рабочих, бизнесменов, служащих, работодателей, пожилых, молодых, нерожденных». Есть только Права человека, которыми обладает каждый человек и все люди как личности.

Право на собственность и право на свободное предпринимательство — единственные «экономические права» человека (на самом деле это права политические), и никакого «экономического билля о правах» быть не может. Обратите внимание на то, что его экономические защитники уничтожили право на собственность.

Запомним, что права — это нравственные принципы, которые определяют и защищают свободу человеческих действий, но не навязывают никаких обязательств другим людям. Частные граждане не представляют собой угрозы правам или свободе других людей. Частный гражданин, прибегающий к физической силе и нарушающий права других, — преступник, и закон защищает от него.

В любое время и в любой стране преступники составляют небольшое меньшинство. Вред, который они нанесли человечеству, ничтожен по сравнению с кровопролитием, войнами, преследованиями, конфискациями, холодом, рабством и массовыми разрушениями, в которых повинны власти. Потенциально власть — самая опасная угроза правам человека; она владеет монополией на применение физической силы против законно безоружных жертв. Не ограниченная личными правами власть становится смертельным врагом людей. Билль о правах направлен не против личных действий, а против действия властей.

Теперь посмотрим, как можно уничтожить эту защиту. Частным гражданам вменяют специфические нарушения, запрещенные по закону (которые частные граждане просто не в силах совершить), и тем самым правительство освобождается от всех ограничений. Долгие годы коллективисты распространяли представление о том, будто отказ частного лица финансировать противника нарушает нрава оппонента на свободное слово и может быть приравнен к цензуре.

По их словам, если газета отказывается взять на работу или напечатать того, чьи идеи диаметрально противоположны ее политике, — это цензура.

Если коммерсант отказывается размещать рекламу в журнале, который его осуждает, оскорбляет и обливает грязью, — это цензура.

Если телевизионный спонсор возражает против грубого нарушения, допущенного в программе, которую он финансирует (например, когда Олджеру Хиссу предлагают разоблачить бывшего вице-президента Никсона), это — цензура.

Ньютон Т. Миноу говорит: «Рейтинг, реклама, сетевое вещание, компаньоны выступают в роли цензоров, отклоняя предложенные программы». Сам же он грозится взять назад лицензию, которая не совпадает с его взглядами, и не считает это цензурой.

Обратите внимание на скрытый смысл такой тенденции.

«Цензура» — это термин, относящийся лишь к действиям властей. Частные действия — не цензура. Никакое частное лицо или агентство не может заткнуть рот человеку или запретить публикацию; это может сделать только правительство. Свобода слова частных лиц включает право не соглашаться со своим противником, не слушать его и не финансировать.

Согласно таким доктринам, как «экономический билль о правах», человек не имеет права распоряжаться собственными материальными средствами, следуя собственным убеждениям, и должен передать свои деньги любому спикеру или пропагандисту, у которого есть «право» на собственность.

А значит, способность предоставлять материальные средства для выражения идей лишает человека права придерживаться каких-либо идей. Издатель должен издавать книги, которые он считает бездарными, фальшивыми или вредными, телевизионный спонсор должен финансировать комментаторов, которые поносят его убеждения, владелец газеты должен предоставлять страницы каждому молодому хулигану, кричащему о порабощении прессы. Словом, одна группа людей получает «право» на неограниченную свободу, тогда как удел другой группы — беспомощная безответственность.

Поскольку невозможно обеспечить каждого желающего работой, микрофоном или колонкой в газете, кто будет определять «распределение» экономических прав и отбирать его получателей, если право выбрать владельца отменено, мистер Миноу сказал об этом вполне отчетливо.

Если вы полагаете, что это относится лишь к крупным собственникам, то открою вам, что теория «экономических прав» включает «право» каждого будущего драматурга, каждого поэта-битника, каждого композитора-шумовика и каждого художника-абстракциониста (с политическими пристрастиями) на финансовую поддержку, которую вы им не оказали, не посетив их спектакля, концерта или выставки. Что еще может значить проект, предлагающий расходовать ваши налоговые платежи на субсидируемое искусство?

Пока люди вопят об «экономических правах», идея политических прав куда-то исчезает. Мы забываем, что право на свободу слова означает свободу защищать свои взгляды и отвечать за возможные последствия, включая несогласие с другими, оппозицию, непопулярность и отсутствие поддержки. Политическая функция «права на свободное слово» — защищать несогласных и гонимые меньшинства от насильного подавления, а не гарантировать им поддержку, преимущества и вознаграждение в виде популярности, которой они не заработали.

В Билле о правах сказано: «Конгресс не должен утверждать закон, ограничивающий свободу слова или печати...» Он не требует, чтобы частные граждане предоставляли микрофон человеку, который стремится их уничтожить, отмычку — взломщику, который хочет их ограбить, или нож — убийце, желающему перерезать им горло.

Так обстоят дела в одной из решающих современных проблем — политические права против «экономических». Или — или. Одно право уничтожает другое. На самом деле нет «экономических прав», нет «коллективных прав», нет «общественных прав». Термин «индивидуальные права» избыточен; никаких других прав, кроме личных, просто нет, и никто ими не обладает.

Единственные защитники прав человека — те, кто отстаивает неограниченный капитализм.

1963