Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)

3. Внезапное обаяние карманной астронавтики.

Та же дата 17 августа. Продолжение утра. Северо-восточный берег острова Косраэ.

Борт трехмачтового парусника-шебеки «Aigle-marin».

Солнце будто выскочило из-за горизонта, и тогда Герда, отложив планшетник, решила полюбоваться ландшафтом острова. Это было похоже на грандиозную волну - цунами, взметнувшуюся из океана, почти дотянувшись до облаков своим неровным гребнем. А дальше, вместо того чтобы покатиться куда-то, эта волна застыла на столетия, и как-то незаметно поросла пушистыми полукустарниковыми дождевыми джунглями. Занятно: город-порт Тофол был почти невиден: будто прямо из джунглей протянулись длинные пирсы (к одному из которых был припаркован «Aigle-marin»)… Хотя, приглядевшись, можно выделить в ландшафте пестрые крыши невысоких коттеджей, и какие-то слегка поблескивающие штуки, похожие на верхушки огромных стеклянных пузырей...

…И тут Герда была оторвана от медитативного созерцания. По ее обнаженному бедру пришелся грубовато-дружеский шлепок, сопровождаемый фразой:

- Wie geht's, arsch! Wovon traumst du? (Привет, задница! О чем мечтаешь?)

- Azalinda! Du verdammtes Stute! (Азалинда! Ты долбанная кобыла!)

Такова была реакция Герды на выходку лучшей подруги. Хотя, это было типично для Азалинды Кауфман. И реакция Герды Шредер также была типичной. Азалинда сильно обеспокоилась бы при менее резком ответе (вдруг у подруги серьезные проблемы?). А сейчас, обозванная «долбанной кобылой», она широко улыбнулась, и объявила:

- Слава богу, ты в тонусе! А то сидишь тут, смотришь в пустоту, одна, без этого своего штурмбанфюрера. У тебя с ним как, все нормально, или?..

- Нормально? - переспросила Герда, - Вот фиг тебе! У меня с Хелмом не нормально, а изумительно и головокружительно… Я надеюсь, тебе известна разница между унылой фигней, называемой «нормально» и тем, что… Я вижу, ты поняла.

Азалинда широко улыбнулась, утвердительно кивнула, и поправила лямочки на своем микро-бикини (модель «Карнавал Рио», спроектированная для фигуристых 20-летних бразильских девиц, а не для фигуристых 40-летних германок). Парадокс: на Азалинде (несколько подтянувшейся и коричнево загоревшей за 2 месяца в круизе), теперь тоже неплохо смотрелась такая микро-конструкция из трех тряпочек суммарной площадью меньше, чем бейсболка, которая была у нее на голове... Итак, Азалинда поправила эти лямочки, затем шлепнулась в соседний шезлонг, и объявила:

- Знаешь, Герда, я ни капельки не обижаюсь на этот твой свинский намек насчет моего тюфяка Матиаса. Ты ни фига не понимаешь в жизни, если до тебя не доходит простая мысль, что нормальный, привычный муж-тюфяк, который или в офисе, или дома, и на которого можно положиться, потому что он такой понятный и предсказуемый… Если коротко, то семейным счастьем называется это, а не всякие принцы на белых конях.

- Хелм не принц, - заметила Герда, - у него нет белого коня. А вот семья у него была.

- У него? Семья? - недоверчиво переспросила Азалинда, в сознании которой никак не совмещался стандарт добропорядочного мужа, и образ бравого незийского майора (за которым, согласно данным СМИ, тянулся шлейф диверсионных атак и партизанских сражений, за что он удостоился строки в розыскном листе Гаагского трибунала).

Герда Шредер выразительно пожала плечами.

- Да, представь себе. У Хелма на Самоа была жена и двое детей. Все они погибли при миротворческой бомбардировке 31 декабря позапрошлого года. Тогда уже шла Первая Новогодняя война, начавшаяся через 2 месяца после Алюминиевой Революции.

- Вот, проклятье… - протянула Азалинда, - …Честно, Герда, я не знала о его семье.

- Продолжай не знать, - сказала Герда, - хотя, Хелм не просил, чтобы я молчала на эту неприятную тему. И какой смысл изображать тайну, если это есть в его досье на сайте Гаагского трибунала? Но, просто, он… Выпустил их на волю.

- Кого их, на какую волю? – не поняла Азалинда.

- Обычай Tiki, - пояснила Герда, - если кто-то из близких… Вот так уходит… То надо почтить их соответственно, и выпустить. Не держать их. Понятно?

- Да, понятно… Хотя, не совсем. Это как надо почтить их соответственно?

- Так… - Герда снова пожала плечами. - …Это тоже есть в досье на гаагском сайте.

- Вот, проклятье… - снова протянула Азалинда, - …Кажется, я догадалась, и я не хочу смотреть этот грешный сайт в поисках подтверждения догадки. Давай сменим тему.

- Давай, - охотно согласилась Герда, которой тоже была не очень приятна эта тема.

Азалинда азартно потерла свои пухлые ладони, и спросила:

- Как ты дальше-то предполагаешь разбираться с этой своей любовной авантюрой?

- Представь, себе: это для меня не авантюра, а новый этап жизни. Поэтому, я вернусь в Германию только чтобы уладить дела. Мы с Феликсом переезжаем.

- Ого! Кроме шуток? Ты переезжаешь, и сына тащишь с собой?

- Да, разумеется. Феликсу 17, это возраст в котором человек быстро адаптируется. А я останусь колумнистом-блоггером в «Hauswirtschaft». Я уже закинула удочку главному редактору-учредителю: как он смотрит на создание корпункта журнала в Аотеароа?

- Где-где?

- В Аотеароа, стране длинного белого облака. Так на полинезийском называется Новая Зеландия. Оттуда до южных меганезийских островов менее тысячи миль. По здешним меркам - рядом. Я трушу переезжать в Меганезию, тут все иное, а Новая Зеландия, как Ирландия, где я стажировалась год, когда Феликс был еще маленьким. Помнишь?

- Еще бы! Я тогда отговаривала тебя тащить Феликса с собой, а ты не слушала! Ты же упрямая! И я весь тот год каждый вечер имела твои скайп-жалобы на тяжелую жизнь!

- Вот-вот, Азалинда! Ты отговаривала, и в чем-то была права, зато для Феликса теперь английский язык, как второй родной. А я научилась рассчитывать только на себя. Нет, конечно, я вру. На себя, и на лучшую подругу, которой можно поплакаться по скайп.

- Герда! Какая ты все такая же упрямая! Но я люблю тебя, если ты еще не заметила!

- Азалинда! Я давно заметила! Ты самая лучшая! Без тебя я не поехала бы в круиз на «Мидгардсорме», не встретила бы Хелма, и… Ладно, что тут говорить еще.

- Еще, - казала Азалинда, - по-моему, надо поговорить о Феликсе. Я имею в виду, что Феликс всегда влиял на твои отношения с мужиками, когда дело доходило до чего-то серьезного. Кроме, конечно, тех мужиков, что у тебя были до рождения Феликса.

Герда хихикнула и похлопала в ладоши.

- Ты просто корифей логики!

- Да, я такая. А, все-таки, что ты скажешь насчет отношений Феликса и Хелма?

- Азалинда, это странно, но впервые за 15 лет нет никаких проблем по этой части.

- Что, вообще никаких? Ты уверена?

- Да, - Герда кивнула, - я уверена, насколько вообще возможно. Я рассказывала, что у Феликса хобби: рисовать манги, и что Хелм запросто стал в этом участвовать.

- А! - Азалида кивнула, - Эти японские комиксы, которые опять в моде.

- Да. Знаешь, я всегда боялась лезть в это. Считается, что подростки очень негативно реагируют на такую опеку. Но Хелм не побоялся, и помог Феликсу найти свой стиль. Трудно поверить, но это так… В общем, тут у меня нет опасений.

- Герда, а сам-то Феликс что думает насчет такого переезда?

- Он думает, что это прекрасное большое приключение. Я не хочу переубеждать его.

Азалинда азартно хлопнула подругу по плечу.

- Вот это правильно! В жизни должно быть место приключениям. Знаешь, во что я тут вписалась? Хотя, ясно: ты этого не знаешь. Слушай: я вернусь домой через Гималаи.

- Э-э… - Герда мысленно представила себе маршрут из северо-западной Меганезии в Германию (дугу длиной 11.000 километров или 6000 миль над Филиппинами, Китаем, Средней Азией, и Восточной Европой), - ...Азалинда, вроде бы Гималаи, по дороге.

- Герда, ты просто не поняла. Я вернусь не над Гималаями, а через них, с остановкой в Королевстве Бутан на неделю. Я заняла вакансию полевого завхоза в пятерке!

- Что за пятерка такая? – насторожилась Герда.

- Это экипаж для сбора натуры к фанфику «Анжелика и снежный человек»: Квентин и Жоэли Эпплоу, парочка молодых австралийцев, пишущих фанфики по Анжелике, еще Китаира Блумм из арт-агентства «RomantiX», пилот-меганезиец Гу-Оранг, и я.

- Ох, Азалинда, у тебя талант ввязываться в авантюры.

- Кто бы говорил об авантюрах! Твой курортный роман с Хелмом, переросший в…

- …Кто бы это говорил! – весело перебила Герда, - Давай-ка вспомним, чья была идея вписаться в кругосветный круиз на лайнере «Мидгардсорм», и куда это привело?

- Ты пеняешь мне, что посреди маршрута случилось та фигня на исламском островке-анклаве в Ново-Гвинейском море, и на этом круиз закончился?

- Нет, Азалинда! Я тебе не пеняю, я только говорю, что это была авантюра.

- Ладно, авантюра! Но ты, благодаря этой моей авантюре, познакомилась с незийским гестапо, которое спасало наши задницы, и со своим ненаглядным штурмбанфюрером!

Эта дружеская перепалка могла бы продолжаться еще некоторое время, но тут на двух подружек, упала тень, и силуэт, частично заслонивший утреннее солнце, произнес:

- Азалинда! Я в сто двадцать восьмой раз напоминаю: наша спецслужба называется не Гестапо, а INDEMI, мой ранг называется не штурмбанфюрер, а майор.

- О! Хелм! Ты сказал: в сто двадцать восьмой раз? Ты что, отсчитываешь разы?

- А что, если да? - спросил он.

- Тогда ты зануда! - объявила Азалинда.

- Да! - с гордостью подтвердил фон Зейл, после чего аккуратно надел на голову Герды коническую шляпу восточноазиатского фасона, серебристого цвета, с синей надписью готическим шрифтом «LUNAPOTAM RULES!», и прокомментировал, - Профилактика солнечного удара. Кстати, сувенир локальной программы беспилотной астронавтики.

- А-а… - протянула Герда, - …Лунапотамы, это штуки, о стартах которых 3 дня назад идиоты из глобальных таблоидов заявили, как о первом залпе новой большой войны?

- Да, любимая, все верно, кроме утверждения об идиотах. Они не идиоты, они отлично сыграли на фьючерсах за прогнозируемый час паники на индомалайских биржах.

Герда вздохнула, молитвенно сложила руки перед грудью, и подняла взгляд к небу.

- Научусь ли я смотреть сразу на финансовую цель публикаций в таблоидах?

- Ты научишься, я помогу тебе, - пообещал фон Зейл, а затем спросил, - вы не в курсе, Китиара Блумм уже выходила из каюты, или еще спит?

- Вроде бы, она еще не выходила, - ответила Азалинда.

- Хэх! Тогда надо будить ее. Через полчаса мы все едем на «Summers Warf».

- Ладно! - Азалинда махнула рукой, - Я самая бестактная. Я пойду будить Китиару.

- Твоя бестактность это ценный гуманитарный ресурс, - сообщил фон Зейл.

…

Нелегка жизнь журналиста в условиях экстремальной экспедиции. Экспедиция еще не началась, но тебя уже бесцеремонно будят через час после рассвета и, не оставив даже времени, чтобы толком позавтракать на борту круизного парусника, тащат на берег. В результате, журналист, едва успев кое-как помыться и заглотать порцию йогурта, уже попадает в сюрреалистическое место, названное фармстэд Саммерс. «Фармстэд» здесь означал примерно то же самое, что «хоумстэд» в Америке середины XIX века (дом и фермерский участок, устроенный на свободных землях). В Америке той эпохи имелся огромный земельный ресурс, и хоумстеды нарезались по 65 гектаров. На современном Косраэ было вообще всего 11.000 гектаров земли, а если вычесть Центральный горный массив, общественные земли, компактные поселки, и зарезервированные промзоны, то оставалось совсем мало. Но претендентов на хоумстэды (фармстэды) тоже было мало: революция и война вызвали эмиграцию почти всех бывших жителей, а остров Косраэ населили иммигранты - «новые канаки» (kanaka-foa), изрядно милитаризованные нео-анархисты, преимущественно выходцами из развитых стран. Совет мэров-комиссаров, избранный этой публикой, придумал некий разумный метод, и поделил эти свободные земли. Так семье, состоящей из местного этнического янки, капитана-авиатора Джона Корвина Саммерса, и трех молодых канадских ведьм-фридайверов, достался фармстэд чуть севернее Тофол-тауна - этакий шестиугольник около 5 гектаров с куском берега.

Теперь участок был застроен по периметру (с просторным внутренним двором). Стиль застройки - бешено эклектичный. 50-метровый жилой ангар (модерновая трехэтажная конструкция из пенобетона) соседствовал с бамбуковой водяной мельницей (будто из музея китайского средневековья). Еще два модерновых сооружения (одно – вроде 10-метрового кубика Рубика, другое - вроде стилизованной 3-ярусной китайской пагоды) соседствовали с почти первобытной кухней во дворе под навесом. И особый изыск: в одном углу - 30-метровая водонапорная башня, дополненная жилыми пристройками, в другом углу – фантастическая 30-метровая прозрачная сфера (тот самый Астрариум).

Понятно, что в таком архитектурном ансамбле обитает не четыре человека, а намного больше. Сейчас во дворе находилось полдюжины персон, среди них не было никого из Саммерсов (и ни одного европеоида - все папуа-полинезийцы и филиппинцы), но они превосходно знали фон Зейла. Соответственно, дружеские объятия, и кружка портера «Walpurgisnacht» от здешней хиппи-пивоварни. Все названное досталось также Герде, Азалинде и Китиаре. А несколькими минутами позже во двор вышел капитан Корвин.

.

*** Троянский конь с Каролинской Итаки ***

* Спец-репортаж Китиары Блумм для журнала RomantiX *

* Капитан Джон Корвин Саммерс в домашней обстановке (аудио-видео запись) *

Хорошо сложенный, широкоплечий, наголо бритый мужчина приблизительно 35 лет. Глянув мимолетно, можно было принять его за туземца - из-за темного загара. Но уже секундой позже, отметив белые брови, выгоревшие на солнце, и светло серые глаза, и уловив типичные валлийские черты лица, можно было прийти к иной гипотезе. Такой экстерьер, говорят, был у простых парней, которые в начале XVII века поехали искать счастье из Старой Англии в Новую (заокеанскую). Так что можно было предположить этнически-географическую предысторию этого персонажа с точностью до региона.

- А твои предки что, из Западной Англии? - предположила Китиара, когда они уселись вдвоем за столом на верхнем ярусе стилизованной пагоды, откуда открывалась полная панорама лагуны Лелу с несколькими маленькими заливами.

- Типа того, - ответил Корвин, - хотя, если суммировать все семейные предания Новой Англии, то получится, что на «Мэйфлауэре» была не сотня колонистов, а сотня тысяч.

- Ясно, - Китиара кивнула, - а как твоих родителей занесло на Косраэ?

- Ну, - он улыбнулся, - в детстве они что-то пели в церковном хоре, а затем, в юности двинулись, вместе с родителями Норны, сюда, на Косраэ нести, как бы, слово божье.

- Норна? – переспросила она, - Что, Джой Прест Норна, шеф фонда НТР Меганезии?

- Ага, верно. Я ровесник ее старшей сестры, дети которой сейчас у меня стажеры. Их чрезвычайно правильная мама периодически звонит мне из Гонолулу и требует, типа, рапорт: как там мальчик Иллэ и девочка Элли? Я рапортую… В пределах разумного.

- Корвин, а какого они возраста? В смысле, племянник и племянница Норны.

- Ну, Иллэ почти 17, Элли почти 15. Практически взрослые ребята. Они способные, но непоседы, как их знаменитая тетя. Но, хватит о семейном. Давай уже к делу, ОК?

Китиара Блумм очень хотела раскрыть драматическую тему того, как Алюминиевая революция прошла сквозь семьи, будто лезвие топора, но она понимала, что эта тема выглядит не особо привлекательной для членов самих «разрубленных» семей. И она, подняв ладони и резко выдохнув, объявила:

- ОК! К делу! Корвин, когда у тебя возникла идея заняться астронавтикой?

- Эта идея, - ответил он, - возникла не у меня, а у дядьки по имени Хуан Ларосо.

- Безумный профессор Ларосо, идейный лидер секты тау-китян? - спросила Китиара.

- Хэх… Я отвечу: да, но с поправкой: безумие Хуана Ларосо сильно преувеличено.

- Подожди, Корвин, ты что, считаешь его идеи нормальными?

- Прикинь, Китиара: это смотря, что считать нормальным. К примеру: я живу с тремя ведьмами-фридайверами, идеи и стиль жизни которых явно ненормальные с позиции западного бюргера-гамбургерофага, загруженного TV-кашей до краев черепа.

- О! Корвин! Позволь, я украду у тебя этот образ бюргера-гамбургерофага!

Капитан Саммерс дружески улыбнулся австралийке.

- Валяй! Кради!

- Спасибо. Скажи: ведьмы-фридайверы и кйоккенмоддингеры, это синонимы, или?..

- Нет. Кйоккенмоддингеры - это археологическое название первобытной культуры на побережьях Европы, по-датски: кухонная куча. Тамошние первобытные кроманьонцы освоили промысловый фридайвинг: на местах их поселков остались холмы из раковин устриц. Кроманьонское ведьмовство, это теперь нео-шаманская религия. Такие дела.

- Мм… Откуда известно, что у кроманьонцев было именно такое ведьмовство?

- Ну, Китиара, это к моим ведьмам вопрос. Можешь поговорить с ними за обедом.

- Ясно, Корвин. Давай вернемся к тау-китянам и профессору Ларосо. Ты говоришь: его безумие сильно преувеличено. Но если рассмотреть объективно… Ты не против?

- Валяй объективно, а я поправлю, - ответил меганезийский капитан.

- ОК, - она кивнула, - итак: профессор Хуан Ларосо создал странную юниорскую секту Межзвездного Переселения, основанную на НФ-новеллах о «Корабле поколений». На средства спонсоров, он собрал где-то в джунглях Северного Перу больше тысячи этих юниоров-сектантов в общину с запредельно урезанными потребностями, запредельно высокой рождаемостью, и фанатичной верой в Переселение. Около 7 лет назад Ларосо перетащил общину еще дальше от любопытных глаз: на мини-архипелаг Элаусестере в Южном Туамоту, где довел свою безумную сектантскую антиутопию до точки.

Китиара Блумм замолчала, считая, что сказано достаточно. Капитан Саммерс немного помолчал, а затем издал губами некий звук наподобие жужжания усталого шмеля.

- Я что, ошиблась в чем-то? – спросила она.

- В пунктуации, - ответил он, - не точка, а запятая, после которой самое интересное.

- Что интересное? - удивилась Китиара, - ваш суд пресек это безумие. Ларосо получил полвека каторги, а юные жертвы его антиутопии получили гуманитарную помощь.

- Технико-экономическую помощь! - поправил капитан, - Заметь разницу. Эта, как ты выразилась «безумная антиутопия» не пресечена, а защищена согласно биллю суда. Я полностью в курсе, поскольку в июне я был судебным экспертом на Элаусестере.

- Брр!!! – австралийская журналистка покрутила головой, - А какой смысл?

- Смысл в том, - ответил он, - что Хуан Ларосо не очень безумен. В своих социально-политических и технических построениях он допустил кое-какие ошибки, но никакой революционный стартап не обходится без ошибок. E-oe?

- E-o! - согласилась Китиара (на меганезийский манер), - Но, какой стартап был в секте Ларосо? Робинзонада без домов и одежды, или финты с биодобавками, повышающими фертильность девушек-тинэйджеров с бредовой целью многоплодных беременностей? Ничего другого там, вроде бы, не делалось. Скажи, если я не заметила что-то важное.

Капитан азартно подмигнул ей и эхом откликнулся.

- Ты не заметила что-то важное.

- А! Наверное, ты думаешь, что я не заметила, что спонсорами Ларосо были левацкие экстремисты и полевевшие кокаиновые доны, которые грезят реваншем после провала Боливарийского Движения на южноамериканском фронте Второй Холодной войны?

- Разве я тупой, чтобы так думать? - весело возразил Корвин, - Никакой журналист не пройдет мимо вкусного слуха о том, что ультралевые экстремисты тайно выращивают чудовищную орду клонов, которая прокатится от верховий Амазонки до полуострова Юкатан, истребляя цивилизацию, и прокладывая путь алчным наркоторговцам.

- Корвин! Ты издеваешься! – молодая журналистка сделала слегка обиженное лицо.

- Нет, Китиара. Просто смешно читать рассуждения этих КАК БЫ, политологов. Сама подумай: тайный инкубатор, выращивающий армию универсальных солдат методами нелегальной евгеники и генной инженерии, это ведь голливудский трэш. Понятно, что полуграмотный кокаиновый плантатор в сельве Южной Америки может насмотреться подобных фильмов. И в TV-новостях сюжет такого рода выигрышно смотрится. Орда несокрушимо-здоровых голых темнокожих дикарей, которые плодятся, как кролики, и врожденно ненавидят западную буржуазную цивилизацию, это очень круто. Кстати, австралийскому телезрителю особенно близка тема кроликов-разрушителей…

- …Ты опять издеваешься! - возмутилась она, - Но ведь есть логика в том, что режим Меганезии, который точно сотрудничает с отдельными «снежными донами» в Южной Америке, и не признает международных ограничений на генную инженерию человека, может поддержать такой проект, имеющий научное и военно-политическое значение.

В ответ, капитан Саммерс выразительно покрутил чайной ложкой в воздухе.

- Вот что, Китиара, у тебя все перемешалось, как в винегрете. Во-первых, тау-китяне генетически не модифицированы. Они отобраны из метизированных племен Верхней Амазонки просто путем селекции. Это евгеника, но не GM. Во-вторых, этот проект не имеет прямого военного значения. Если бы наш режим занялся поддержкой левацких реваншистов, то передал бы им кое-какое асимметричное оружие - уже устаревшее в Меганезии. То, которым была выиграна Первая Новогодняя война. И инструкторов по применению. Через год от Перу до Мексики был бы не иллюзорный долбанный ад.

- Но вы этого не делаете, - заметила австралийка.

- Да. Мы этого не делаем. Нам выгоднее экономическое сотрудничество с соседями.

Она кивнула, выражая понимание услышанного аргумента, и заметила:

- Ты сказал: этот проект не имеет ПРЯМОГО военного значения. А косвенное?

- Да, - ответил он, - у проекта Ларосо есть косвенное военно-техническое значение. В организации гибких команд по инженерным инновациям, это реально сильная штука.

- Корвин! Какие там инженерные инновации у голых робинзонов на атоллах?

- Китиара, ты верно отметила робинзонаду, но ты упустила, что эти юниоры учились эффективно искать и применять оригинальные инженерные решения, пригодные для условий минимума доступных материалов и деталей на этих атоллах.

- Корвин, я читала судебный протокол, и там сказано про инженерные изыски в стиле Робинзона. Но дальше там сказано: когда левацкие спонсоры утратили интерес к этим фантазиям Ларосо, секта на атоллах Элаусестере была обречена, несмотря на таланты, волевые качества, и самоотверженные усилия сектантов. Их спасло только появление спецкоманды Народного флота 22 июня. Ты был в спецкоманде и, видимо, знаешь.

- Все верно, - ответил он, - фокус в том, что Ларосо прогнозировал наше появление.

- Прогнозировал? - скептически переспросила она, - Этот Ларосо экстрасенс что ли?

- Нет, он политолог. По его прогнозу, Мировой Суперкризис должен был вытолкнуть Французскую Полинезию в неокоммунизм, который окажет помощь тау-китянам.

- Но, Корвин, этот прогноз провалился, не так ли?

- Нет, прогноз сработал в главном: новый политический режим оказал им помощь.

Китиара Блумм фыркнула, и переспросила:

- Помощь? 50 лет каторги для Ларосо, и надзор спецслужб для остальных сектантов?

- Это мелкие детали! - капитан махнул рукой, - Для Ларосо главное, что секта жива, и развивает программу Нового Дома в Галактике для продвинутой части человечества.

- Гм… А можно подробнее об этой параноидной программе?

- Знаешь, Китиара, эта программа далеко не параноидная. В ней есть ошибки, но ей не откажешь в логике. Население планеты продолжает расти по количеству, но падать по среднему качеству. Если тенденция не изменится, то к финалу XXI века человечеству настанет, научно выражаясь, лютый мальтузианский ****ец. Изменить эту тенденцию можно, только заставив некачественный сегмент человечества перестать плодиться. А заставить их можно только силой оружия. Понятно, какого оружия. Это, опять научно выражаясь, лютый термоядерный ****ец. Сумма этих двух альтернатив дает логичное резюме: эта планета обречена, и с нее надо линять, например, к планетам Тау-кита.

- Алармистский бред! – сердито припечатала Китиара.

- Опровергни, - лаконично предложил Корвин.

Австралийка задумалась, затем сердито тряхнула головой и проворчала:

- Невозможно сходу решить проблему, над которой работают лучшие эксперты ООН!

- Ух, как они работают, - тут капитан выразительно выпучил глаза, - но результат этой работы никакой, судя по демографии. Ну, что, у тебя есть конструктивные идеи?

- Черт побери, Корвин, я чувствую, что ты сам не веришь в эту страшилку!

- Мало ли, во что я не верю. Я не эксперт. А в книге Ларосо «Город Галактики» даны ссылки на экспертов, на авторитетных ученых, начиная со Стивена Хокинга, который заявил еще в 2016-м, что Земля обречена, и надо срочно заниматься технологиями для переселения человечества на другие планеты. Так что не называй Ларосо безумным.

- Ладно, - буркнула она, - допустим, эти эксперты правы. Что тогда?

Капитан энергично потер ладони, затем показал пальцем вверх и объявил:

- Вот! Допустим, эксперты правы: нам надо линять с Земли. Вопрос: как? Британское Межпланетное общество, представленное на здешнем нашем неформальном саммите доктором физики Картером Клеймором, еще в 1975-м предложило проект «Дедал» на термоядерной тяге. Такая штука долетит до ближайших звезд за полвека. КАК БЫ, это реалистичный проект В ОБЩЕМ, но есть множество частных ДЕТАЛЕЙ, с которыми предстоит бахаться четверть века, не меньше, даже если напрячь все научные мозги и ввалить гору инвестиций. Совсем другое дело: микро-магнетарный парус Наджендры, предложенный Хуаном Ларосо для межзвездного корабля поколений.

- Кто такой Наджендра? – спросила Китиара.

- Ну, такой дядька из Университета Алабамы. Он придумал эту штуку еще в 2004-м, а Ларосо сообщил мне, когда я провожал его на островок Вастак, где ему сидеть 50 лет.

- Значит, ты, загорелся этой идеей, хотя не веришь мальтузианским алармистам?

- Ну, не то, чтобы я загорелся. Просто, идея микро-магнетарного паруса красивая. Ты

поднимаешь клипер в ближний космос, расправляешь магнитный парус, и ловишь там солнечный ветер - поток заряженных частиц, летящих со скоростью миллион узлов.

Китиара Блумм не удержалась и иронично прокомментировала:

- Скорость солнечного ветра в узлах вместо километров в секунду, это круто!

- Мне привычнее в узлах, - пояснил Корвин, - короче: мы со стажерами тау-китянами сделали маленький клипер «Астродемон», и завтра попробуем погонять его в нашем астрариуме. Ну, как модели парусников гоняют в бассейне с искусственным ветром.

- Звучит романтично, - оценила Китиара.

- Ну еще бы! - капитан выдал самую широкую из своих улыбок, - Парусник, даже если магнетарный, это эпическая романтика, как выражается Маргарет Блэкчок. Ты ведь ее знаешь. Феерическая канадская бабушка, публикующая новеллы в вашем журнале.

- Да, Корвин, я знаю Маргарет, и у меня здесь в программе литературный вечер с ней. Только давай не уходить в сторону. Значит, космические магнетарные парусники, это романтично, и мотивирует инвесторов астронавтики к смене ориентиров. Не так ли?

- Хэх… А если так, то что?

- Некоторые эксперты пишут, - пояснила австралийка, - что проект «Астродемон», это Троянский конь. Обманка, чтобы отвлечь инвесторов от нормальной астронавтики.

В ответ капитан снова выразительно выпучил глаза.

- Нормальная астронавтика? Что, опять клоны военных игрушек эпохи Кеннеди?

- Корвин, почему ВОЕННЫХ игрушек?

- Потому, - сообщил он, - что современные ракеты для заброски грузов на орбиту, это межконтинентальные баллистические ракеты для термоядерной войны 1960-х. И если присмотреться, то ясно: их проектировали для последней войны, которая должна была определить властителя мира, но не состоялась. Эти игрушки по-своему прекрасны, но экономически непрактичны, как средневековые рыцарские доспехи. У инвесторов нет интереса к этой, как ты выразилась «нормальной» астронавтике - кроме инвестиций в коррупцию для распила госбюджета. У нас - иначе. Мы творим будущую практичную

астронавтику, которая станет частью жизни людей, как столетие назад стала авиация.

- Илон Маск и Роберт Бигелоу тоже так говорили, и где? - скептически спросила она.

- У них не знаю, а у меня вот, - сказал он, и протянул Китиаре трехцветную монету…

…Точнее, пластиковый диск, похожий на большую монету. На аверсе: голубая Земля, показанная на фоне черноты космоса. Над Землей восходит солнышко в виде тыквы с черными прорезями: глаза, ноздри и рот. На реверсе надпись:

* 31 октября 3 года Хартии. Встреча Хэллоуина в космосе. Старт с острова Косраэ *

…