Архиджинн

Глава 6 Великий Хан?

Пройдя сквозь портал, я на секунду остановился перед Марибаном. Эх. Сколько интересного там происходило в прошлом.

- Иди вперед, - глухо раздался сзади голос конвоира и в спину прилетел несильный толчок. Ответить тем же я пока не мог. Ифрит нацепил на меня медные наручники. Неприятное чувство.

- Не толкайся, не на базаре, - отбрил я, направляясь к Марибану. Прочие джинны смотрели на меня как на диковинную зверюшку. Будто никогда арестованных джиннов не видели.

- Хубаксис? – прозвучал новый голос. Знакомый даже спустя тысячелетия голос.

- Мама? – повернул я голову и увидел мать. Малика нисколько не изменилась за тысячелетия. За её спиной порхали крохотули джинны. Неужели я был таким мелким?

- Вперед-вперед. Не задерживайся.

- Бахмут, куда ты ведешь моего сына? – требовательно спросила Малика, прикрывая своё красивое лицо полупрозрачной вуалью.

- На Суд Правды, Малика, - голосом полным гнева и огня ответил ифрит, неосознанно окутываясь огнем. Новые сыновья или внуки отлетели подальше. Сама же джинья, осталась на месте.

- Аллах Всемилостивый, куда ты на тот раз вляпался, сынок?

- Мам, я все тебе расскажу, после суда. Верь мне.

Джинья отстала от нас, когда мы подлетели прямиком к воротам резиденции Великого Хана. Главный вход сторожили два дюжих ифрита с алебардами, лезвия которых окутывало пламя.

- Бахмут! – вытянулись в струнку ифриты.

- Вольно бойцы. Пропустите.

- Да осветит твой путь Аллах, - слегка поклонились ифриты и открыли большие врата сделанные целиком из чистого золота.

- И тебе того же, - буркнул я. Хотя обращались вовсе не ко мне.

Вновь я пришел в Марибан. Музыка, звучавшая в этом месте пять тысяч лет, назад ничуть не изменилась. Интерьер тоже. Лепнина на стенах, панно, фрески и картины. Шедевры мастеров кисти. Художники и скульпторы отдали бы левый глаз, за возможность хоть бы разок пройтись по коридору Марибана. Пол устилали шикарные ковры. Ходить по ним было одно удовольствие. Шли мы не быстро, периодически распугивали других джиннов попадавшихся нам на пути. Ифрит шел вперед, изредка задерживаясь около картин и фресок, и хмыкал чему-то своему.

Я же молчал и мысленно наговаривал себе в ауру заклинания. Мало ли что. Увлекшись процессом, я чуть не пропустил развилку, разделяющую мужскую и женскую часть дворца. Ифрит дернул меня за плечо, сбив с мысли и возвращая на путь, ведущий прямиком в тронный зал Марибана. Пройдя длинную галерею с откровенно порнографическими картинами, мы вплотную подошли к огромной двери похожей на здоровенную луковицу. Десяток мелких джиннов, обслуживающих Марибан разом порхнули внутрь, требовалось доложить владыке аль-Шугеддиму о визитерах.

- Стой смирно, подследственный, - шикнул на меня Бахмут и трижды стукнул о двери.

Двери распахнулись ровно через пять секунд, быстро и бесшумно, открывая вид на тронный зал. Множество других джиннов: ифриты, мариды, силаты, даже один кутруб, осматривали меня, как таракана. Неприятно, очень.

- Вот и ты, ничтожная блоха, посмевшая посягнуть на святое, - решил самоутвердиться за мой счет какой-то незнакомый мне джинн.

- После того, как я здесь закончу, мы с тобой встретимся в дуэльном зале, - тихо ответил я, слегка волнуясь.

- Хубаксис ибн Касаритес аль-Кефар! – сухой голос мигом заткнул всех остальных джиннов.

- Здравствуй старый друг, – поздоровался я с аль-Шугеддимом.

Мгновение и мы оказались пред диваном Великого Хана. Абу-л-Шухмет Хашим ибн Касалид аль-Шугеддим предпочитал вести дела лежа. Я поднял голову выше и встретился с взглядом аль-Шугеддима. На миг в черных склерах глаз мелькнуло узнавание и кроха тепла, но лишь на миг. Черные глаза осмотрели меня и Бахмута, что поклонился Великому Хану и не смел разогнуть спину. Я же стоял прямо. Ибо я не подданный Аллаха и в богов не особо верю.

- Приветствую тебя, Хубаксис. Ты все же посмел придти сюда, - все тем же сухим голосом сказал Великий Хан, а весь не маленький зал будто вымер. Мудрые шарифы вжали головы в плечи и старались не отсвечивать.

- Встань же Бахмут ибн Кассид ибн Руххак аль-Ферриф, я доволен твой службой. Можешь идти, - величаво махнул рукой аль-Шугеддим, а означенный ифрит исчез из виду.

- Прими же с нами пищу и воду, - патетично сказал Великий Хан и все джинны разом создали себе похожие на ящики стулья, а также подставки на которых материализовался большой поднос, с посудой сделанной из чистого золота. Рядом возник умывальник и таз для воды, ибо не гоже принимать пищу, не умыв руки.

- Угощайся, - сказал Великий Хан и двинул бровью. Поднос мигом наполнился разнообразными кушаньями, стоимость которых на Земле была запредельной. Не каждый олигарх или магнат смог бы питаться каждый день подобным. Изысканные яства поразили бы любого земного шеф-повара, и тот завидовал бы нам чернейшей завистью. Не спеша я отведал еды и был вполне удовлетворен.

- Попробуй плов, - посоветовал аль-Шугеддим, - Сегодня, как я думаю, он удался мне особенно хорошо. Кебаб и манакиш тоже неплохи.

Молча кивнув, я попробовал вышеозначенные блюда. Те оказались выше всяких похвал. Не спеша кушая, я наблюдал за Великим Ханом и прилетевшим откуда-то Барахией. Тот что-то шептал в ухо Великому Хану, но он отмахивался от совета Барахии, каким бы он ни был.

Как ни прискорбно, но все рано или поздно заканчивается. Завершился и прием пищи, меня от наручников не освобождали, поэтому пришлось вовсю пользоваться телекинезом, однако я не жаловался.

- Итак, Хубаксис, знаешь ли ты, дитя Воздуха и Огня, зачем ты здесь? – спросил Великий Визирь Барахия.

- На меня навесили чудовищное клеймо, якобы я покушался на жизнь и здоровье Великого Хана.

- Добрый куттаб, покажи подследственному об этом без сомнения тяжком событии.

Барахия, взмахнул призрачными руками и из воздуха показалось большое зеркало, размером десять квадратных метров. Миг спустя на нем проявилось изображение полуразрушенного и пустого Марибана. Только он был не до конца пуст. Там находилось трое. Я, Сулайман ибн Дауд и Кощей. На моё лицо набежала тень, я постарался не смотреть в сторону каркающего чуда. Пусть Барахия не смог передавать звуки, но на «видео» было четко видно, как Сулайман набросил мне на плечи удавку и пытался затянуть в кольцо. Внезапно «видео» прервалось и показалось другое. Посреди тронного зала Марибана, уже как я понял отстроенного, копошилось множество джиннов: ифриты, мариды, силаты, даже парочка кутрубов и несколько десятков мелких джиннов каким-то образом затесалось туда. На огромном троне, выполненном из чистейшего золота, сидел человек с окладистой бородой, волевым лицом и могучим телосложением. На среднем пальце правой руки был виден прекрасный перстень изумительной работы с крупным рубином, задорно сверкавшим на солнце. На этот раз «видео» оказалось правильным.

- Мои подданные. Я созвал вас, чтобы вы знали о невиданном событии. Один из ваших сородичей, оказался настолько нагл, что проигнорировал моё предложение преклонить колени пред владыкой Аллахом.

Толпа джинном загомонила. Ифриты полыхнули огнем, от маридов прошел ветерок, силаты ощутимо потекли на пол, а кутрубы…ничего не сделали, только слегка увеличились в размерах.

- Имя этого отщепенца Хубаксис ибн Касаритес аль-Кефар. Он разрушил тронный зал Марибана, а затем сбежал из этого мира, не желая принимать справедливую казнь. Поэтому я как Великий Хан Кафа, как проводник воли Владыки Аллаха, приказываю: при появлении этого джинна в этом мире немедля арестовать и подвергнуть казни через развоплощение души, ту же казнь я требую провести его фамильяру – фениксу. Сей приказ не имеет срока давности и отменить его может только Владыка Аллах. Да будет так. Я сказал!

Видео было завершено, а я от всей своей бессмертной души материл Сулаймана. И ладно бы я был неправ! Он хотел засунуть меня в свой перстень, а когда это у него не получилось открыл загонную охоту на меня. А когда и это не вышло, то этот гад натравил на меня все будущие поколения джиннов. Ну сволочь.

- Мы привели доказательства твоей вины, Хубаксис! Есть ли тебе что-то сказать в свою защиту? – странным скрипучим голосом спросил Барахия. Мы не виделись всего несколько тысяч лет, а старик совсем одряхлел.

- Кхм…кхм…, - откашлялся я и ответил, - Мда, а я думал, что только достойнейшие могут сеть на трон Марибана. Какая жалость. Да, я признаю, что между мной и Сулайманом ибн Даудом произошел конфликт. Он пытался насильно склонить меня, свободное существо, в рабство. Как свободное создание я имею право защищаться.

- Казнь неверному. Казнь неверному! – заголосили джинны.

- Тихо! – скучающим голосом сказал Великий Хан и все резко заткнулись.

- Также позволю себе сказать, что я никоим образом не провоцировал бывшего Великого Хана на конфликт.

- Это ничего не меняет, жертва ишачьего аборта, - злорадно расхохотался каид, держа в руках золотую алебарду.

- Я. Сказал. Тихо! – по слогам повторил аль-Шугеддим и весь Марибан затих.

- Великий Хан, - обратился к шеститысячелетнему мариду Барахия.

- Слушаю тебя, мой добрый куттаб, - повернул тот голову к советнику, а тот, что-то туда зашептал. Я никак не мог понять, что именно. Печально. Несколько минут царила тишина, только невнятный шепот Великого Визиря сглаживал мертвую тишину.

- Я, Абу-л-Шухмет Хашим ибн Касалид аль-Шугеддим, Великий Хан всех Джиннов и Ифритов, согласно закону Черного Шариата Джиннов, приговариваю Хубаксиса ибн Касаритес аль-Кефара к…

- Протестую. По закону Бездымного Огня и Высшей Справедливости я свободное существо и имею право на поединок чести.

Джинны зашевелились, а Барахия укоризненно посмотрел на меня.

- Ты желаешь поединка со мной? – недоуменно приподнял бровь Великий Хан.

- Да будет моя честь мне опорой и да воссияет солнце справедливости. Я джинн-марид вызываю тебя Великий Хан на битву чести, - отчеканил я.

- Да будет так, аль-Кефар. Освободить круг.

В центре зала мгновенно образовалось свободное место. Я порвал медные наручники, как бумагу, вызвав вздох зависти у подавляющего большинства. Шарифы мигом сгрузились в кружок и принялись что-то обсуждать.

- Быть может ты желаешь сыграть в нарды? – безучастно спросил аль-Шугеддим, мгновенно появляясь на арене.

- Я не умею, - повинился я и вытащил из кармана посох с Сауроном. Объем ауры Великого Хана внушал уважение, хотя странно. Он был всего лишь немного сильнее Креола. И как архимаг умудрился его одолеть в оригинальной истории?

Дуэль джиннов это отдельный вид искусства. Технически нас никто не ограничивает в чарах, но по старой, как сам Каф традиции, джинны, особенно мариды и силаты, обычно ведут поединок чередой превращений. Джинны метаморфы от Творца и технически могут без вреда для себя превратиться во что угодно, чем часто и пользуются в бою. Тентаклиевая тварь? Пожалуйста. Сонная ядовитая муха? Да не проблема. Мегалодон умеющий летать? Да как два пальца оросить. Все зависит от фантазии самого заклинателя.

- Ну и какими превращениями ты владеешь? – разминая пальцы, спросил аль-Шугеддим.

- Многими, - кратко ответил я, ожидая жребия Барахии, что был судьей нашего поединка.

- Кинь жребий, мой добрый куттаб.

Барахия согласно кивнул и достал откуда-то медный кувшин и с силой встряхнул его. Из него выпала фигурка аль-Шугеддима.

- Согласно традиции дуэли чести, ты атакуешь первым, - продублировал, то что я и так знал, Великий Визирь.

- Ты готов, дитя Воздуха и Огня? – спросил Великий Хан.

- Готов!

Верховный джинн взмахнул рукой, превратившись в уродливую тварь с четырьмя головами и двумя хвостами. Существо прыгнуло на меня, стремясь поймать и порвать, я же отпрыгнул на пару метров и сходу вдарил ледяным молотом прямо по голове. Непонятная хрень попала прямо под удар и раздался вопль боли. Видать, я попал. Ледяная шрапнель разлетелась по залу.

- Ледяная волна, - выдохнул я, чувствуя, как температура внутри круга стремительно начала падать. Огненный доспех, мигом оказался на мне, а вот аль-Шугеддим принялся распалять пламя, стремясь пересилить моё заклинание. Ну что же поиграем в кто кого перебьет.

Вливая в ледяную волну тонны сил, я постепенно перебарывал искристый красный огонь Великого Хана. Тот пытался тоже вливать силы в своё заклинание и кое что у него даже получалось. Однако мана у джиннов тоже конечна. Пусть я и использовал магию льда, пусть и через магию слова, но потери были ужасающи. Если бы у меня не было бы Лаларту и Саурона, то пришлось бы переходить на привычную мне магию.

Взгляд со стороны Великий Хан.

- Что происходит? – задал я себе вопрос. - Мы сражаемся уже десять минут, а мана у Хубаксиса, бесконечная что ли? Ледяные заклинания самые энергозатратные для маридов и ифритов. Даже очень сильный джинн, рухнет от использования столь недружественной ему стихии. Джиннам подчинены четыре первоэлемента, кроме Света и Тьмы. Лед не может быть первоэлементом, особенно для рожденного воздухом и огнем, а лед в Кафе, не бывал никогда.

- Призыв. Зу-л-Факар, - насмешка была вызвана тем, что этот меч мог пробивать почти любые магические доспехи и щиты, за исключением некоторых. В моих руках незамедлительно возникла сабля, густо изрисованная старинной вязью из рун и богато украшенная золотом и драгоценными камнями. Оружие мало походило на орудие палача, однако покарать Хубаксиса за его наглость все же следовало. Зу-л-Факар наносит раны джиннам, небожителям, архидемонам и даже богам. Повторить такое оружие не смог бы никто из ныне живущих джиннов. Разве что… Ой, черт.

Хубаксис завертелся юлой и от него шла аура жуткого мороза, растопить которую у меня не хватало сил. У Меня. Не хватало. Сил. Да что же это за джинн такой? Пространственный перенос, я оказываюсь прямиком перед соперником, заношу Зу-л-Факар для победного удара, как внезапно, в руке джинна оказывается сиреневый ножик больше похожий на столовый. Что есть какой-то ножик перед великим артефактом сделанного самим Мухаммедом, первым кто привнес Аллаха в этот мир?

Нож в руках Хубаксиса описал невероятную дугу и скрестился с режущей кромкой Зу-л-Факара и неожиданно великий артефакт разломился надвое, а я сам лишь чудом не получил ранения. Как я мог не догадаться, адамант. У джинна при себе был адамантовый нож. В пылу схватки, я не обратил на него внимание. Я настолько удивился, что не заметил, как джинн вытянул откуда-то посох и воткнул мне в грудь. Я живо почувствовал, что мою душу сейчас поглощают. Что же делать?

Конец Взгляда со стороны. Великий Хан.

- Твоя душа – моя, - громко крикнул я и воткнул посох острием прямиком в невероятно удивленного этим аль-Шугеддима. Видимо он подумал, что у меня не может быть подобного артефакта. Ну что же, если я дам ему выжить, будет ему наука. Сабля, разломанная на две ровные половинки лежала на полу ринга, и лишь легкие искорки выдавали, что это был артефакт. Причем запредельной сложности. Я своим магическим зрением не мог никак разглядеть, что в этой сабле не так. В итоге понадеялся на адамант и не прогадал. Хотя, у Великого Хана были все шансы меня убить этой заточкой. Фуухх, я выкарабкался. Снова. Великий Хан полностью впитался в посох, и его душа находилась полностью в моей власти. Ибо, как я пожелаю с ней поступить, так и будет.

Прочие джинны застыли соляными столбами, а вот парочка ифритов покрупнее подошли подозрительно близко к нашему рингу.

- Стоять, бояться. Еще шаг в мою сторону и ваш Великий Хан прикажет вам сделать с собой что-то неприятное, - холодно высказал я поднимая посох чуть выше, где на черном набалдашнике сияла маленькая фигурка аль-Шугеддима. Какой-то силат все же пульнул в меня небольшой водяной струйкой. Ну как небольшой. Полтора кубометра объема была струя. Огненным шаром, размером в четыре раза больше я развеял воду.

- В круг вышел, - рявкнул я. Силат явно не хотел идти, но его…пусть будет ноги, сами вынесли водяного джинна ко мне на ковер.

- Имя!

- Моё?

- Своё я знаю. Скажешь сам или мне попросить менее вежливо? – ласково, как дитю малому улыбнулся я. Почему-то все джинны резко сделали шаг назад.

- Я…я Лемнил ибн Амбул ибн Альвас аль-Кефар,- едва слышно прошептал силат. О-о, земляка нашел!

- А вы все запомните, мне достаточно пожелать смерти Великого Хана! – обратился я к остальным. Ифриты выстроились сплошной стеной вокруг арены, где слегка тек бедный силат.

- Но ты умрешь лишь мигом позже! – рявкнул один из них.

- Не скажи, кади ал-кудат. Я сильнее любого из вас.

- Тут ты прав, дитя ветра. Однако нас здесь много, а через пять минут будет еще больше. Мы будем преследовать тебя до самой твоей смерти, если с наш Великий Хан вдруг умрет.

- Он прав, - проскрипел Барахия, поднимая тонкие голубоватые руки. Ифриты, ворча, отступили назад. - Что ты хочешь за душу нашего хозяина?

- Для начала признать меня победителем в дуэли чести!

- Это уже считай решенный вопрос, Хубаксис. Что еще?

- Таки шо я буду иметь за своё бескорыстие? – спародировал я.

- Эмм…

- Ладно, поторговаться я еще успею. Я хочу Правое и Левое Крыло Огня.

- Да как ты посмел даже заявить подобное? – взорвался кади ал-кудат.

- Хочешь выяснить кто из нас прав, на дуэли? Я почти не устал, каид.

- Шухмет, не надо! – протянул голубоватые ручки к нему Барахия.

- Сгинь с арены, - буркнул я силату и тот мгновенно исчез. Лишь синеватые дымящиеся капли на полу говорили о том, что здесь был джинн. Смертельно напуганный джинн.

- Давай. Вызови меня на дуэль. Будешь сидеть рядом с отцом, - провоцировал я этого наглого ифрита.

- Хубаксис. Ты получишь их. Только освободи Великого Хана.

- Также я желаю получить доступ к самым сильным и секретным артефактам, которые хранит Каф. Всем артефактам.

- Да ты совсем оборзел, марид, - раздался голос из посоха. Да, чуть не забыл, я же дал возможность аль-Шугеддиму все слышать.

- Ты что-то вякнул, пока еще Великий Хан?

- Ты не посмеешь! Тебя убьют! – мгновенно сообразил, что я имею в виду аль-Шугеддим.

- Ой-ой-ой, как страшно, - усмехнулся я, впрочем пока не делая из джинна раба. - Покажись, аль-Шугеддим.

Набалдашник посоха мягко засветился. Полупрозрачные флюиды, обтекающие его со всех сторон, поднялись в воздух, формируя призрачную фигуру, являющую собой точную копию поверженного Великого Хана.

- Я исполню твои условия, дитя ветра и огня, — печально согласился он. - Освободи меня.

- Для начала - принеси клятву! - потребовал я, сжимая посох чуть сильнее. - Я не желаю превратиться в блоху, едва ты выйдешь на волю!

- Словно ты не сможешь противостоять такому заклятию… - хмуро отозвался аль-Шугеддим.

- Во имя всех богов, повторяй за мной, джинн!!!

Шухмет вновь рванул меч из ножен, бросаясь ко мне, но призрачный силуэт джинна-отца вытянул ладонь, останавливая не в меру импульсивного сынка. Я же заставил его испытать сильную боль, от чего Шухмет отодвинулся от меня, словно от василиска.

- Я внимаю твоим словам, дитя песков Нефуда. Что мне говорить?

- Клянусь Именем Отца Моего…

- Клянусь Именем Отца Моего…

- …и Медью из недр Священной Горы…

- …и Медью из недр Священной Горы…

- …что отныне и до того времени, покуда существует Каф…

- …что отныне и до того времени, покуда существует Каф…

- …ни делом, ни словом, ни помыслом…

- …ни делом, ни словом, ни помыслом…

- …не нанесу вреда ни вольного, ни невольного…

- …не нанесу вреда ни вольного, ни невольного…

- …ни крупного, ни малого…

- …ни крупного, ни малого…

- …джинну Хубаксису ибн Касаритес аль-Кефару, что одолел меня на Суде Бездымного Огня…

- …джинну Хубаксису ибн Касаритес аль-Кефару что одолел меня на Суде Бездымного Огня…

- …а также никому и ничему из того…

- …а также никому и ничему из того…

- …что находится под его властью или защитой.

- … — неохотно закончил клятву аль-Шугеддим.

- Ты свободен, аль-Шугеддим, - произнес я ритуальную фразу, после которой из моего посоха полилась чернильно-сизая дымка, мгновенно преобразившаяся в Великого Хана. Он крайне неодобрительно поглядел на меня, как и Барахия.

- Шесть тысяч лет я живу в мире. За целых шесть тысяч лет я не унижался ни перед кем подобным образом, - сокрушался джинн.

- Я жду.

- Правое и Левое крыло Огня в данный момент на маневрах в Патале и Турманьене. Я не могу пока тебе их прислать.

- Сколько их еще не будет?

- Год.

- Нормально. Пришлешь их в мир Рари, на Серую Землю. Передашь им, чтобы пока поступали в распоряжение архимага Креола.

- Понятно. Хубаксис, удовлетвори любопытство старого марида – подлетел к нам Барахия.

- У меня был адамантовый нож. Хотя я и без него мог бы одолеть любого джинна. Кроме может быть самых старых, - уточнил я.

- Какие артефакты ты желаешь изъять у своего народа? – задал Великий Хан провокационный вопрос.

- Сферу Жизни. Для начала.

- Ты с ума сошел, Хубаксис? – испуганно воскликнул Барахия, - Её же можно использовать для уничтожения целого мира.

- Именно для этого я её и беру.

- Ученик опомнись. Наш мир не зря укрыл в себе эту Сферу. Если Иблис узнает, что она покинула Каф, то он придет за ней, где бы ты ни был.

- Ладно я подумаю еще. Пока всем, - попрощался я и открыв портал на Серую Землю исчез из Кафа.

Интерлюдия. Джанна.

- Владыка! – почтительно склонился пред троном из белого золота малаика. Сидящая на нем фигура была фигурой воина, который никогда не расставался с клинком. Суровой и прекрасной, во всех смыслах.

Широкое светлое помещение, было словно под открытым небом, и каждый, кто хоть единожды видел его, не смог бы отвести полный обожания и веры взгляд.

- Зу-л-Факар был разбит на две части, правильно я понимаю? – мягким голосом спросил сидящий на троне, человек, одним своим видом сводящий с ума как мужчин так и женщин. Лишь дети невосприимчивы к его влиянию.

- Истинно так, Владыка Аллах, - поклонился в пол малаика. Две гурии, стоящие подле трона завистливо смотрели на малаику. Ведь с ним говорит САМ Владыка Аллах. Есть чему завидовать.

- Кто же посмел уничтожить реликвию моего последователя? – снова прозвучал вопрос. Нереально было понять, доволен ли говорящий или нет. Холодный голос без единой эмоции.

- На дуэли джиннов, какой-то марид достал где-то адамант и сломал Зу-л-Факар пополам, - почтительно ответил малаика, отхлебнув из кувшина принесенного сладострастной гурией.

- Я хотел бы узнать об этом поподробнее. Займись этим, Хальген.

- Слушаюсь Владыка Аллах. Для меня честь выполнить ваш приказ.

- Не разочаруй меня.

Конец Интерлюдии Джанна.