Архимаги не ищут лёгких путей!

Глава 3

Оставим на время Парацельса и Геренда и перенесёмся в славный город Чертянск, один из самых крупных и богатых городов западных окраин, некоронованная экономическая столица края.

Сверху город выглядит так, словно на поверхность из бездны поднялся кусочек ада. Или словно Чертянск недавно пережил налёт целой стаи огнедышащих драконов, изрядно прожаривших город. Отчасти дело в мануфактурах, чьи многочисленные трубы горделиво коптят небо над городом, отчасти в камнях необычного тёмного оттёнка, которые используют при строительстве всего, чего только можно, от зданий до арок и мостовых. Даже крепостная стена сложена из огромных блоков "черняка", как именуют в народе необычный материал.

Добывают черняк в ближайших к городу рудниках. Учёные мужи утверждают, что подобный цвет камень приобретает из-за необычных минералов, в избытке содержащихся в местной почве. Но простой народ знает, что врут они всё! Не в "миньералах энтих" дело, а в нечистой силе! И в тёмной магии! Её в округе пруд пруди!

Да, суеверия очень сильны среди горожан, но всё же не так, как в деревне. Не смотря на дикость и отсталость западных окраин, в Чертянске ощущается лёгкий "душок цивилизации", как любят пошутить коренные чертянцы. Так они намекают на систему канализаций, построенную ещё при прадеде нынешнего Императора, ни разу с тех пор не осквернённую ремонтом. Каждый новый мэр по устоявшейся традиции в своих предвыборных обещаниях клянётся чуть ли не лично вылизать каждую трубу до блеска, о чём благополучно забывает после победы на выборах.

За просвещение в Чертянске отвечают такие культурные заведения как храмовые школы, библиотеки и театры. Впрочем, они сильно проигрывают как по численности так и по популярности питейным домам и борделям. Те, конечно, тоже вносят посильную лепту в культурное развитие… хотя тут уместнее слово "разложение".

Жизнь в городе куда комфортнее и безопаснее, чем в деревне. Чертянск обороняют как мечи и копья стражи, так и волшебство. Изрядная сумма из городской казны ежедневно уходит только на поддержание магического щита от нечисти. Но затраты с лихвой окупаются, позволяя горожанам трудится на благо города в безопасности.

И, конечно же, отдыхать.

В таверне "у Толстого Потапа" жизнь, как и всегда, бьёт ключом в небо. В огромном помещении гуляет столько народа, что разбегаются глаза. На огромном вертеле поджаривается мясистая когтистая лапа крупного зверя неизвестной породы. Толстая кожа в нескольких местах лопнула, выпустив на свободу струйки мясного сока. Языки огня спешно слизывают их, но пламя ничего не может поделать с потрясающим ароматом жареного мяса. Гремят кружки с пивом, щедро разбрызгивая пенное содержимое на радость домовым, стучат по столешницам игральные кости, хор нетрезвых голосов, кажется, вот-вот сорвёт крышу и унесёт прямо в небо.

Группа парней из гильдии портных орут весёлую песенку про не менее весёлую монашку Антонию. Рядом с ними монотонно бубнят свои языческие напевы северные варвары, покрытые звериными шкурами так, что наружу торчат одни красные носы. Рядом с ними шушукаются о чём-то гоблины, морщась от ядреного запаха варварского пота. Молодой маг развлекает приятелей из городской стражи, создав в воздухе перед собой что-то вроде северного сияния в виде аппетитных женских форм. И это лишь малая доля от общего числа посетителей.

За порядком следят тролли-вышибалы, ловко спрятавшие свои массивные туши в тёмные углы таверны. Маленькие глазки здоровяков скрыты под тёмными стёклами, что особенно стильно смотрится в сочетании с массивными надбровными дугами. Из-под квадратных подбородков видны пижонские чёрные бабочки. Культурное заведение же, а вы думали? Если вдруг найдётся буйный посетитель, ему сначала объяснят, что так себя вести неприемлемо. И только потом набьют морду и выкинут наружу. Главное, не перепутать последовательность, тут у троллей иногда случаются косяки.

Служанка Софья наблюдает за посетителями, стоя у входа на кухню. Вкусные запахи щекочут нос, заставляя желудок скреститесь и скулить, словно щенка. Но все эти мелкие неудобства не идут ни в какое сравнение с серьезной ПРОБЛЕМОЙ, что сейчас занимает все мысли девушки.

Проблема важная, почти космической величины, и от её успешного решения зависит судьба если не мироздания, то весьма значительной его части. Битвы с тёмными богами, поиск скрытых еретических культов, спасение принцесс от драконов… в общем типичные проблемы архимагов, инквизиторов и рыцарей просто мелочны и несущественны на её фоне.

Короче говоря, Софья хочет замуж. И чем быстрее, тем лучше.

Уже несколько месяцев служанке не давали покоя тревожные мысли, типичные для девушки, решившей срочно обзавестись второй половинкой. Подруги уже ходят под венцом, а у неё всё никак не складывается! А часики тикают! Через несколько месяцев семнадцать стукнет – старуха!

А хороших парней на примете мало! Среди посетителей таверны и выбирать почти некого. У некоторых такие пропитые хари, что орки на их фоне писанные красавчики! А мнят себя минимум эльфами царской крови. Да ещё и по попе вечно норовят шлёпнуть!

Впрочем, рабочие варианты у Софьи есть. И один, самый перспективный жених сегодня присутствует здесь, в таверне!

Это ли не знак?

Молодой маг, который сейчас развлекает своих приятелей иллюзиями. Один из учеников главного городского волшебника! Умён, начитан и собой хорош! И в перспективе кандидат на вакантную должность, когда уйдёт на покой учитель.

Правда, про него говорят, что по характеру он очень уж резок, весь в отца пошёл. Тот установил в семье очень жёсткие порядки. По слухам жена без его разрешения даже слово сказать боится!

Впрочем, ничего страшного. Новомодные россказни про равенство женщин и мужчин Софья считает жутким бредом. Место женщины за спиной мужа, само слово "замуж" намекает. И вообще "Да убоится жена мужа".

Впрочем иногда идея господства над мужчиной служанке кажется не такой уж и глупой. В томных вечерних мечтах Софья частенько представляет высокого красавчика с развитой грудной клеткой и шестью кубиками. Она привязывает его к кровати красными шёлковыми лентами и делает с ним всё, что захочет! Он умоляет её остановиться, но она, ха-ха, непреклонна!

– Ага, попалась! – кто-то сзади положил ей руки на плечи.

Софья тоненько взвизгнула, подпрыгнув на месте. Мускулистый красавчик из её грёз исчез, превратившись в хозяина таверны – того самого Толстого Потапа.

– Чего отлыниваем-то? – поинтересовался Потап, быстро убрав руки с плеч Софьи. – О принце мечтаем? Так принцы только работящих себе в жёны берут. Ленивые никому не нужны!

Мысленно Софья чертыхнулась. Вечно этот Потап не вовремя! Толстый, широкий, быстрый и вездесущий. Потап утверждает, что именно благодаря этим качествам, особенно двум первым, его таверна держится на плаву в суровом мире бизнеса и даже приносит нехилый гешефт.

– Оскар попросил подождать и никуда не уходить, – сказала Софья. – Он сейчас срочный заказ доделывает.

Оскар – главный повар таверны. Отличается педантичностью и, как следствие из этого, пошаливающими нервишками. Заказы в таверне идут непрерывным потоком, и выполнять их нужно быстро, без единого косяка. Оскар справляется, хоть и ценой душевного равновесия. За что ценится хозяином.

– Понятненько, – кивнул Потап, сканируя лицо Софьи взглядом. – Но вообще хороший работник всегда найдет, чем руки занять. Это мне ещё покойная матушка говорила, Царствие ей Небесное, – Потап набожно закатил глаза и перекрестил грязный фартук на выпирающем пузе.

Софья невольно опустила глаза на фартук. О нем у работников таверны ходят целые легенды. Что Потап никогда не снимает его, даже спит в фартуке. Что фартук – это и есть настоящий Потап, управляющий пустой человеческой оболочкой силой мысли. Что у фартука есть зубастая пасть, а Потап кормит её тайком запасами из погреба. Оттого те вечно пропадают в неизвестном направлении.

Сложно сказать, как родились такие байки, но одно известно точно. Потап никогда не расстается с фартуком. И крайне редко его моет. Только когда запашок становится совсем уж убойным.

Впрочем, даже после стирки фартук всего за несколько дней возвращает прежний замызганный вид.

– Так я бы с радостью! – Софья с самым честным лицом глядела на работодателя. – Но вы ж знаете Оскара! Если он закончит с блюдом, а меня не окажется поблизости, он из меня самой что-нибудь приготовит в печке!

– Да, наш Оскар, он такой, – Потап довольно хохотнул. – Я только из-за этой черты его и взял! Точность и пунктуальность! Эх, золотой человек! Ума не приложу, что без него делать. Второго такого не найти!

Толстый Потап, конечно, любил гонять нерадивых подчиненных и вообще имитировать бурную деятельность. Но ещё больше он любил сам почесать языком.

– Ладно, что мы всё об Оскаре, – сказал Потап. – Я давно хотел с тобой поговорить. Ты уже несколько месяцев сама не своя ходишь. У тебя всё хорошо? Я волнуюсь за тебя.

Софья мысленно закатила глаза. Ой, ну распереживался, Божечки вы мои! Не за неё он волнуется, а за то, как хорошо она работает. Дескать, у этой молодежи вечно ветер в голове, понапридумывают себе несуществующих проблем! А страдает в итоге заведение.

– Всё хорошо, – сказала Софья, добавив в голос побольше удивления. – Потап Михайлович, вы зря волнуетесь. У меня сил и желания хоть отбавляй!

А ещё у неё судьба всей жизни на кону, а Потап со своими вопросами лезет!

Хозяин таверны в ответ недоверчиво покачал головой.

– Эх, молодёжь… Ладно. Значит, от Оскара я тебя пока освобождаю, – сказал он.

Софье показалось, что она ослышалась. Чтобы Потап кого-то не нагрузил работой, а, наоборот, освободил? Где-то точно что-то сдохло…

– …а ты иди и прими заказ от того молодого человека, – сарделькообразным пальцем Потап указал направление. – Он довольно убедительно попросил, чтобы его обслужила именно ты. А у нас желание клиента закон.

Софья перевела взгляд в указанном направлении и… ей словно вылили на голову ведро воды. За столиком у окна, ещё пять минут назад пустовавшим, сидел ОН! Парень, пришедший прямиком из мира грёз! Высокий, накачанный, одет с иголочки! Идеальный профиль, идеальные черты лица, словно у героя древних мифов с гравюр! Весь облик дышит благородством и мужественностью!

Словно Создатель собрал букет положительных мужских качеств и слепил из них живого человека. О божечки, кажется, он смотрит прямо на них… на неё! Ах-х-х, этот взгляд из-под густых бровей…

– Он твой знакомый? – спросил Потап.

– Нет… да… наверное… Я впервые его вижу… – слабым голосом произнесла девушка. Про мага-ученика она уже забыла.

– Так, ты только голову не теряй, доча, – Потап добавил в голос строгости. – Ты ещё на работе, если не забыла. Я понимаю, что он клиент, но романтика-фуфлянтика только в нерабочее время. Твоя главная задача как сотрудницы заведения сделать так, чтобы клиент к нам вернулся…

Потап что-то говорил, но Софья его не слушала. В её голове звучали арфы, пели сирены, а мир окрасился в розовые тона. Смягчились даже каменные рожи троллей-вышибал, а Толстый Потап превратился в милого круглого пухлячка.

Главное, при знакомстве соблюсти баланс между распущенностью и целомудрием, сказала та часть сознания Софьи, что ещё мыслила логически. Как известно, хорошо воспитанные женщины отличаются целомудрием, плохо воспитанные – распущенностью. А умные женщины совмещают в себе оба этих качества. Желательно в максимально возможных пропорциях.

Одна ошибка – и всё, спугнёшь мужика.

– Ты всё поняла, доча? – ворвался в сознание голос Потапа.

– Да, – ответила Софья уверенным голосом студента на лекции.

– Ну и чудно, – Потап окинул Софью сомнительным взглядом. – Тогда вперёд и с песней.

Девушка сама не поняла как в следующее мгновение оказалась рядом с заветным столиком у окна. В руке у неё тетрадь, по тетради нетерпеливо выплясывает самопишущее перо.

– Добрый вечер! – сказала Софья, мило улыбаясь. – Что будете заказывать?

Мысленно она уже выбирала имена дюжине карапузов и цвет обоев в спальне.

Красавец из её грёз что-то ответил, но Софья даже толком не разобрала, что именно. Да и не важно, волшебное перо всё запишет. Потап специально целую партию заказал, ведь большинство служанок в таверне неграмотны.

Да к чёрту Потапа! Ах, этот голос! Голос настоящего мужчины звучит у Софьи в ушах, эхом отражаясь от стенок…

– Хорошо, как скажете… – произнесла девушка, когда красавец закончил речь. – Сию минуту!

Она хотела уже идти на кухню, чтобы передать заказ, но клиент схватил её за руку. Снова полились речи, сладкие словно мёд, обволакивая мозг…

– Да… да, да, да… конечно… – отвечала млеющая Софья, даже не вникая в смысл слов.

Сильные пальцы разжались, отпуская её на свободу. Девушка полетела вперёд, словно у неё выросли крылья.

Обратно Софья возвратилась с увесистым подносом в руках. Ух, до чего тяжёлый! Красавец заказал множество мясных пирогов и два кувшина вина. Вот это аппетит! Не то, что у некоторых! Сидят, одно пиво цедят!

Руку в том месте, где её коснулся парень из грёз, странно покалывает. Словно десяток невидимых иголок вонзаются в кожу, то ослабляя, то усиливая нажим. Наверное, так действует сила любви через прикосновение!

Заветный столик с ожидающим красавцем всё ближе и ближе. Сейчас Софья подойдёт и поставит на столешницу поднос. При этом она наклонится так, что парень просто рухнет при виде её прелестей, чьи округлые формы отлично видны сквозь вырез платья.

Но жизнь внесла в планы Софьи коррективы в своей обычной жёсткой манере. Кто-то из клиентов, видимо, заметив мечтательное выражение на лице девушки, подставил ей подножку. Уже почти дойдя до заветного столика, Софья рухнула на пол, больно ударившись коленкой.

Поднос и всё его содержимое, пироги и вино, описав по воздуху дугу, рухнули аккурат на красавчика из мифов. С треском глиняные кувшины разлетелись на осколки, расплескав всё содержимое по лицу, волосам и одежде клиента.

На секунду в таверне воцарилась тишина. Стало даже слышно, как урчит в желудке у одного из троллей-вышибал. А потом окна едва не повылетали от свиста и дикого ржача десятка глоток…

…Софья взахлёб рыдала на улице над ведром с колодёзной водой.

Ну почему эти мужики такие козлы? Почему такие твари? Все планы о женитьбе псу под хвост просто из-за того, что какому-то козлу вздумалось пошутить! Как жить после такого позора?!

И почему ей так не везёт?

Софья посмотрела на своё отражение в ведре. Мордашка заплаканная, но симпатичная! Пышные рыжие волосы, большие зеленые глаза, чуть вздёрнутый носик, усыпанный веснушками…

И хоть этого в ведре не разглядеть, фигурка у Софьи ладная, скроенная как надо! Грудь налитая, талия точёная, попа упругая! Конечно, где-то там в районе бёдер и живота притаились коварные залежи жирка, но их ещё отыскать надо!

В общем, деваха хоть куда! Может, именно за это её невзлюбил кто-то из небожителей, какая-нибудь стервозная богиня?

Пошли они все лесом, черти пьяные и духи небесные! Она найдёт себе парня, хотят они того или нет!

Кстати, о парне!

Оторвавшись от своего отражения, Софья нахмурилась. Хоть убей, у нее не получалось вспомнить о внешности красавчика из мифов никаких подробностей. Высокий… накачанный… герой из мифов… голос сладкий как мёд… а конкретнее? Подробнее? Какого цвета его волосы, глаза? Какая причёска? Есть ли шрамы на лице? Какую одежду носит? Камзол? Плащ? Жилет? На нём сапоги или башмаки? Или вообще рубище и лапти?

Ни на один из вопросов Софья не ответила. Странно. Очень странно! Совсем рассудок от любви потеряла?

– Тебя же зовут Софья? – услышала девушка обеспокоенный голос над собой.

Она подняла голову и вновь увидела ЕГО! Мир опять окрасился в розовые тона, заиграли арфы, взяли высокие ноты сирены!

– Д-да, – пролепетала она. – Со-софья…

– Я так и подумал. А то "Да, да, конечно" довольно странное имя, – он улыбнулся. – Ты в порядке?

Нет, Софья далеко не в порядке. Зарёванная, растрёпанная, коленка болит от удара о пол… Но кого это волнует? Даже Софью не волнует, когда её душа поёт!

– В полном! – заверила "красавца" девушка.

Она распрямилась и смущённо отряхнула платье. Хм, а "красавец" вроде не такой и высокий, как ей сначала показалось. Чуть выше Софьи, а она никогда внушительным ростом не отличалась.

– Я сказал тому толстому мужику, который у вас главный, что никаких претензий не имею и попросил тебя не наказывать.

Вспомнив о Потапе, Софья погрустнела. Ух и устроит он ей головомойку. Чего Потап на дух не переносит, так это когда из-за действий работников страдает репутация заведения. Как бы вообще не выгнал. С работой сейчас туго. Куда ей пойти? В гувернантки её не возьмут. В прачки?

Надо бы вернуться и поговорить с Потапом. Объяснить, что она не виновата. Авось сменит гнев на милость. В конце концов Потап из тех людей, что быстро загораются, но так же быстро остывают.

– Тебе не нужно говорить с Потапом, – сказал ей "красавец". – На сегодня он даёт тебе выходной.

Розовые тона потускнели, на арфе лопнула струна, а сирены зафальшивили. "Потап" и "выходной" в одном предложении? Жернова с лязгом встали, не в силах перемолоть мелкий камешек.

– Выходной, – с нажимом повторил "красавец". – Тебе не нужно никуда возвращаться. Пошли со мной.

На жернова вылили целое ведро смазки, и камешек выскользнул. Мозг Софьи, и ранее не утруждаемый работой, отключился окончательно. Девушка была готова идти туда, куда укажет "красавец" и делать то, что он скажет.

– Хорошая девочка, – похвалил тот Софью. – Иди за мной.

"Красавец" двинулся прочь от таверны. Софья послушно, как козочка на поводке, пошла следом.

Спустя минут пятнадцать они оказались в тёмном безлюдном переулке. Выглядел он настолько мрачно и зловеще, словно власти специально дали градостроителям задание спроектировать место, где тёмные личности смогут спокойно вершить свои не менее тёмные делишки. Не опасаясь быть замеченными.

– Ну наконец-то мы одни, – "красавец" резко толкнул Софью. Девушка больно ударилась спиной о каменную стену и тихо вскрикнула.

– Эй! Больно же! – жалобно сообщила она.

– Не волнуйся, дитя. Боль очень скоро пройдё-ё-ё-о-от! – глумливо протянул "красавец".

Он щёлкнул пальцами. Морок спал и девушка от неожиданности взвизгнула.

"Красавец из мифов" куда-то пропал. В метре от Софьи стоит плешивый скособоченный старик в рванье! Худой как скелет, лицо покрыто бородавками, жирными словно пиявки. Нос вздёрнут словно пятачок у свиньи.

Вот уж действительно "красавец из мифов".

Старик улыбнулся, растянув уголки рта аж до ушей. Софья заворожено уставилась на частокол острых и узких словно спицы зубов.

– Что с тобой? Уже передумала под венец? – старик мерзко захихикал и двинулся на жертву, выставив перед собой руки с длинными изогнутыми когтями.

Тут бы и закончилась история Софьи, как и множества других наивных девушек, павших жертвами ночных охотников. Но сегодня у Неба были другие планы.

Серая тень выросла у монстра за спиной. Прежде чем тот успел обернуться или хотя бы сказать "А?", его грудь насквозь пронзило серебряное лезвие.

Старик удивлённо уставился на него, словно не понимал, откуда взялась эта слепящая серебряная штука в его теле. Почти сразу удивление в его глазах вытеснила дикая невероятная боль. Он закричал, завопил так, что Софья на секунду оглохла.

От старика повалил чёрный едкий дым. Монстр замахал руками, засучил ногами, но лишь ускорил свою гибель – на мостовую посыпались дымящиеся куски плоти. Глаза вытекли, кожа и мышцы лица отслоились, обнажив чернеющий на глазах череп.

Вскоре от монстра осталась только кучка праха на мостовой.

Нищий, дремавший в тёмном углу на куче тряпья, зарёкся пить до конца своих дней. Кроме него, никто ничего не услышал и не увидел – градостроители во истину потрудились на славу.

Серая тень, убившая монстра, обернулась человеком в плаще с капюшоном. Стряхнув шипящую кровь с лезвия серебряного кинжала на мостовую, он присел на корточки возле останков монстра. Бубня что-то неразборчиво под нос, кончиком лезвия поворошил прах, словно что-то искал.

Софья молча следила за ним, чувствуя как стучит в груди сердце.

– Сколько денег уходит на эту магическую защиту вокруг города! – в сердцах воскликнул человек. Оставив в покое прах, он убрал клинок в ножны. – А эти мрази всё равно лезут и лезут как тараканы! И наглые до такой степени, что в людных местах охотятся.

Он откинул капюшон с головы, и Софья узнала его! Ученик городского мага! Тот самый, из таверны, которого она собиралась охмурить, пока не появился этот… "красавец из мифов".

Рывком поднявшись, он приблизился к девушке вплотную. От неожиданности Софья покраснела. Маг зачем-то взял её за подбородок и повертел голову девушки влево-вправо, деловито рассматривая шею, щёки и вроде бы даже уши. Зачем-то оттянул ей веко, посветил в глаз лучом света прямо из пальца. Пощёлкал пальцами перед носом.

Странные они, эти маги. У них так принято с девушками знакомиться? Что-то вроде интеллектуального ритуала заигрывания?

Внешность его, конечно, сильно не дотягивает до идеала красоты. Возраст где-то между двадцатью и двадцатью пятью, лицо худое, немного вытянуто вниз, под глазами обозначены тёмные круги – явно сидит допоздна над магическими гримуарами. Слегка худоват и немного сутул.

Но руки у него сильные – Софью прямо сейчас вертит словно тряпичную куклу. Интересно, зачем… Эй, а вот такие места трогать неприлично!

– Что ты делаешь? – возмутилась Софья.

– Провожу осмотр, – сухо сообщил маг. – Не дёргайся. Заражённая кровь могла попасть на тебя.

– О, тогда ладно, – смирилась Софья. – Если это ради осмотра… Ой, он держал меня за руку! Правую! – вспомнила она.

Юноша переключил внимание на указанную конечность. Внимательно наблюдавшая за его действиями Софья тихо охнула – кожа на её руке ближе к кисти, как раз там, где её держал упырь, сильно покраснела и покрылась волдырями. Но девушка почему-то ничего не чувствует, хотя боль наверняка сильная.

– Начальная стадия заражения, – деловито сообщил юноша, копаясь в сумке на поясе. – Вирус этого вида упырей очень живуч и может заразить человека даже без попадания непосредственно в кровоток.

– Я тоже стану упырём? – перепугалась Софья.

– Возможно. Если не принять меры, – юноша извлёк из сумки стеклянный пузырёк с прозрачной жидкостью и с громким хлопком извлёк пробку. – Я бы, конечно, с удовольствием понаблюдал за полной трансформацией в лабораторных условиях, но, боюсь, это противоречит действующему законодательству.

Софья ничего не поняла из сказанного, но на всякий случай хихикнула, решив, что это тонкая шутка из мира магии.

Юноша щедро окатил ожёг жидкостью из пузырька и принялся что-то нашёптывать. При этом он шевелил пальцами свободной руки над раненым местом так, словно плёл невидимый узор. Софья тихо заскулила, стиснув зубы. Щипало так сильно, что девушка едва сдерживалась, чтобы не отдёрнуть руку. Из чего эти маги свои зелья варят, из соли и водки?

Закончив таинственные манипуляции, юноша крепко перетянул место ожога чистой тряпицей и убрал пузырёк обратно в сумку.

– Всё в порядке, – с чувством выполненного долга сообщил маг. – Жить будешь и даже в качестве человека. До дома сама дойдёшь?

Коварный план моментально созрел у Софьи в голове!

– Ах… да… наверное, да… – дрожащей рукой она опёрлась о его плечо и слабо улыбнулась. – Спасибо тебе за всё… не знаю твоего имени…

– Бенедикт, – представился маг.

– Спасибо, Бенедикт, – ещё раз поблагодарила девушка. – Я Софья. Если бы не ты… ох!

Попытавшись отлипнуть от стены, она рухнула спасителю прямо в объятия.

– Ах… Прости… – извинилась Софья, стараясь прижаться к Бенедикту покрепче. – Кажется, я себя переоценила…

– Давай я тебя провожу, – вызвался маг, мягко отстраняя Софью, к её глубокому неудовольствию. – Где ты живёшь?

– На улице Глиняных Горшков.

Софья солгала. На улице Глиняных Горшков стоит дом её родителей. Софья раньше жила с ними, но сейчас снимает комнату в паре кварталов отсюда.

– Это на другом конце города! – присвистнул Бенедикт. – До утра будем добираться…

Софья ответила печальным взглядом щеночка со сломанной лапкой.

– О Светлые боги, ну за что ты мне, чудо, на мою голову! – простонал маг. – Ладно. Если тебя это не смущает, можешь переночевать у меня.

"Да-а-а-а-а-а!!!" – мысленно возликовала Софья.

– Но прилично ли это? – робко спросила она.

– Не знаю, – пожал плечами Бенедикт. – Решай сама.

– Но ты же не будешь до меня домогаться? – испуганно спросила девушка.

"Только попробуй сказать, что не будешь!"

– Да нужно больно, – фыркнул Бенедикт. – Я тебя не для того спасал.

"Мерзавец!"

– Ну хорошо, – Софья покорно опустила глаза. – Я полностью доверяю тебе!

Ночной Чертянск – не место для прогулок. По некоторым районам опасно ходить даже днём, даже для стражи. Несколько раз Софья краем глаза замечала тёмные фигуры, следящие за ними из тени. Когда девушка поворачивала в их сторону голову, тёмные фигуры испарялись или же превращались во что-то обыденное: в куст, забытый кем-то мешок с картошкой или бродячую собаку.

Как и любой житель Чертянска девушка знала, что дело далеко не только в разыгравшемся воображении. Их город – нехороший, и помимо людей в нём живут силы, неподвластные ни стали, ни даже магии. Их нельзя изгнать, нельзя победить, но можно задобрить, научится жить с ними как с соседями, соблюдая определённые правила.

Взять хотя бы печально известного Часового, о котором уже легенды складывают… ой, не надо лучше о нём, накручивать себя только зря!

С Бенедиктом она в полной безопасности. От него исходит аура такой уверенности и силы, что у Софьи моментально срабатывают самые древние первобытные инстинкты.

"Чувствую себя счастливой," – подумала Софья, ощущая под пальцами крепкое мужское плечо.

– Чувствую себя героем дурацкого любовного романа, – пробурчал Бенедикт, словно прочитав её мысли.

Софья хихикнула и ещё крепче прижалась к спасителю.

– Скажи, а ты случайно на упыря наткнулся? – спросила она.

– Нет, я его уже несколько часов выслеживал. Обычно я не посещаю мусорные заведения вроде таверны, – брезгливо сообщил маг.

– А твои друзья-стражники… они знали про упыря? – спросила Софья, поджав губы. Фраза "мусорное заведение" её задела. Нормальное у них заведение, получше многих! Правду про Бенедикта говорят, характер у него далеко не сахар. Хотя много других достоинств.

– На них я наткнулся случайно и решил подыграть, изобразить праздного дурачка, чтобы упырь окончательно поверил в силу своих чар. Мечи ничем против него не помогли бы.

– Так кроме магов нас никто от нечисти не защищает? – испуганно прошептала Софья.

– Со слабой нечистью стражники сами справляются. У них есть всё необходимое. В конце концов они не просто болваны в доспехах, – хмыкнул Бенедикт. – По крайней мере не все. А вообще, серьезная нечисть обычно в города редко забредает. Боятся. Они в этом похожи на зверей. Звери не сунутся к человеку, если только их не терзает голод или какая-нибудь болезнь.

– А этого упыря что терзало?

– Да кто ж его знает-то? – пожал плечами Бенедикт. – Старческий маразм помноженный на столетний радикулит и недержание.

Софья снова улыбнулась. Ну хоть с чувством юмора у магов всё в порядке!

– Должен признаться, это из-за меня ты упала, – после короткой паузы сказал Бенедикт. – Извини.

– Что? – Софье показалось, что она ослышалась.

– Я сделал так, что ты упала и пролила на упыря вино. Он на мгновение потерял концентрацию, и я успел полностью прочитать его. Позволил ему отвести тебя подальше от таверны. Затевать драку с упырём в людном месте не лучшая идея.

Бенедикт говорил сухо, в деловом стиле. Его суждения звучали здраво, но Софья всё равно чувствовала обиду.

– Меня теперь могут уволить, – она шмыгнула носом. – Для Потапа, хозяина таверны, всё выглядит так, словно я уронила еду на клиента и убежала.

– Так расскажи ему, как было на самом деле, – сказал Бенедикт.

– Он не поверит.

– Ожёг покажи.

– Хм, – Софья наморщила лоб. – Скажет, что я сама себя кипятком ошпарила.

– Серьёзно? – Бенедикт приподнял бровь.

– Потап у нас такой человек, – Софья развела руками. – У него своя логика. Потапская.

– Ладно. Я в любом случае завтра буду осматривать места, где этот упырь успел наследить, заодно и в вашу таверну заскочу. Мне-то Потап должен поверить.

– Наверное… – неуверенно сказала Софья.

Потап обычно никому не верит, кроме себя. Ну и своего фартука. Если слухи не врут, и тот действительно умеет говорить.

– Мы пришли, – сказал Бенедикт, остановившись около большого двухэтажного дома. Софья никогда бы не догадалась, что здесь живёт маг. Ни горящей колдовским огнём вывески, ни каменных гаргулий-охранников, ни зловещих потусторонних звуков – ничего. Дом как дом. Ничем кроме размеров не выделяется среди чертянской чёрно-серой архитектуры.

А неплохо так живут помощники городских магов! Солидная зарплата из городской казны? Пожертвования от благодарных клиентов? Рядовые обыватели обычно ютятся в одноэтажных коробках из одной-двух комнат, реже из трёх. В доме Бенедикта, пожалуй, может оказаться не менее дюжины комнат.

Бенедикт тщательно вытер ноги о коврик на пороге и позвонил в дверной колокольчик.

– Пароль? – раздался суровый голос из-за двери.

– Открывай, Эдвард, – устало сказал Бенедикт.

– Неправильно! – злорадно сообщил голос. – Сейчас стражу позову!

– А по щ-щщам? – поинтересовался Бенедикт.

– Тьфу на тебя! Чуть что, сразу по щщам. Уж и пошутить нельзя! И вообще, кто эта фифа рядом с тобой?

"Я? Фифа? – возмутилась Софья. – Да что этот… нехороший человек о себе возомнил, кем бы он там ни был???"

– Гостья, – коротко сказал маг. – Открывай.

– Такая же гостья как и все остальные? – с ноткой издевки поинтересовался голос.

– Эдвард! – повысил голос маг.

"Что значит "все остальные"? – подумала Софья. – Звучит, словно Бенедикт бабник какой-то".

Щёлкнул замок и дверь распахнулась настежь, открыв проход в помещение, погружённое во тьму. Бенедикт переступил порог и хлопнул в ладоши. Вспыхнуло пламя, осветив изнутри сначала камин, расположенный напротив входной двери, а затем и всю комнату, просторную, служившую, видимо, гостиной.

Как уже упоминалось, в Чертянске правят бал чёрный и серый оттенки, но в жилище Бенедикта преобладают жёлтые, коричневые и зелёные цвета. Стены скрыты под коврами с ласкающими глаз узорами в виде цветов, зверей и людей. Перед камином стоят два дивана с мягкими подушками – так и манят, просят прилечь на них! Между диванами зажат небольшой столик, видимо, для чая. Над камином висит картина с женщиной на фоне города. Слева и справа от картины в стене бронзовые подсвечники – их, видимо, зажигают летом, когда нет смысла топить камин. В комнате также находятся два шкафа. Один у входной двери, видимо, предназначен для одежды. Второй у стены, что справа от камина. Обе его дверцы сделаны из стекла или другого прозрачного материала и сквозь них отлично видно содержимое шкафа. Полка с книгами, полка с чайным сервизом, полка с деревянными, глиняными и металлическими фигурками, снова полка с книгами, полка с амулетами в виде камней разных форм и расцветок… и ещё, много, много всего.

Напротив шкафа со стеклянными дверцами окно с плотно закрытыми ставнями. Справа и слева от камина две закрытые двери.

Очень даже неплохое жилище для всего лишь ученика, подумала Софья. Надо полагать, в других комнатах картина аналогичная. Дело в богатых родителях? Или Бенедикт сам заработал на жилище в столь юном возрасте?

Едва Софья перешагнула порог, как дверь за её спиной захлопнулась сама по себе, заставив девушку вздрогнуть. Софья повертела головой, высматривая того самого Эдварда, но кроме них с Бенедиктом в комнате никого не было.

– А кто такой Эдвард? – спросила она у мага. – Он спрятался?

– Эдвард мой слуга, – пояснил Бенедикт. Он убрал плащ в шкаф у входа, и, сняв сапоги, сунул ноги в шерстяные домашние тапочки. Софье он протянул точно такие же, только размером меньше. – Он не человек, а созданное мною существо. Что-то вроде голема, только его тело – это сам дом. Двери, окна, пол, крыша, даже мебель – его "руки" и "ноги". Он помогает по хозяйству и в работе. Хотя в последнее время он явно слишком много о себе возомнил и большей частью путается под ногами. Да, Эдвард?

– А? Что? – прозвучал голос из пустоты. – Эдвард занят, оставьте сообщение…

"Ага, значит дом без женской руки! – довольно подумала Софья, любуясь на выданные ей тапочки. – Просто какой-то недопризрак хозяйничает".

Ей, наверное, стоило бы удивится, но, видимо, она уже слишком устала, и все чудеса воспринимала как должное.

– Как-нибудь у меня дойдут руки и я тобой займусь, – пригрозил Бенедикт.

– Давно пора! – заявил Эдвард. – У меня потолок прохудился и каждый раз, когда дождь, крыша протекает! В боку колет, поясницу ломит, опять крысы завелись наверное! А уж какая жуть в погребе разлилась я при даме даже говорить не буду! Не бережёшь ты меня, хозяин! А я больной и на нервах!

Эдвард закончил свой монолог нарочито громким резким звуком, словно сморкался в платок.

Софье захотелось посочувствовать Эдварду, но она даже не знала, что ему сказать. Впервые она столкнулась с… э-э-э, живым домом, который активно жалуется хозяину на жизнь. А уж этот звук, словно он сморкается… Софья на секунду представила антропоморфный дом, высмаркивающийся в платок с размером с простыню… и решила не развивать эту мысль.

– Он, как обычно, преувеличивает, – шепнут Бенедикт Софье. – Любит повыделываться перед гостями. Они к нам не часто заходят. Не обращай на него внимания.

– А? Я всё слышу! – заявил Эдвард. – Шептаться неприлично!

– Приготовь нам лучше чаю, – попросил Бенедикт.

– Ну чаю так чаю… – проворчал дух дома. – Чуть что, так Эдвард, помоги! А как Эдвард не нужен, так сразу не обращай на него внимания…

С каждым словом его голос становился тише, словно Эдвард отдалялся от них, пока не затих окончательно.

– Присядь пока, – Бенедикт указал на диваны перед камином. – Я сейчас вернусь.

– А меня, пока я тебя жду ничего… э-э-э… не тюкнет? – Софья послушно присела на диван.

– Не должно, – Бенедикт впервые за время их знакомства улыбнулся Софье, расплавив весь лёд и все страхи девичьей души. – Но на всякий случай ничего руками не трогай.

Он покинул комнату через дверь справа от камина.

Софья осталась одна. Некоторое время она заворожено глядела, как пляшет огонь в камине, но вскоре это занятие ей наскучило, и девушка принялась вертеть головой по сторонам.

По одному только расположению вещей в комната она поняла, что Бенедикт жуткий аккуратист и педант. Прямо как её дядя, капитан городской стражи. У того дома царит идеальный порядок, каждая вещь на строго отведённом месте. И не дай бог сдвинуть хоть на миллиметр!

Взять, к примеру, шкаф со стеклянными дверцами. Все книги стоят в алфавитном порядке. Фигурки рассортированы в зависимости от размера и материала, из которого сделаны. То же самое с камнями-амулетами. При взгляде на чайный сервиз сразу же представляешь строй идеально вышколенных лакеев, готовых услужить тебе, словно самому Императору.

Самое пристальное внимание Софья уделила портрету над камином. Художник изобразил слегка полноватую даму лет сорока, ещё не до конца растерявшую былую привлекательность. Она стоит на фоне неизвестного Софье города, одетая в ужасно старомодное платье, мило и загадочно улыбается. Пальцами обеих рук она осторожно держит за колючий стебель цветок розы.

В левом нижнем углу портрета Софья заметила надпись, выведенную идеальным каллиграфическим почерком. Читать девушка не умела, но одно слово в фразе она узнала. Слово "Чертянск". Много раз она видела его где только можно и, разумеется, запомнила как оно пишется.

Только город, на фоне которого стоит дама, на Чертянск совсем не похож. Чертянск чёрный и страшный, над ним вечно висит смог, и гордо реет дымный шлейф от труб мануфактур. А этот "Чертянск" намного меньше, нет смога и труб, нет даже крепостной стены. Художник нарочно исказил реальность в угоду красоте?

Впрочем, это мелочи. Самым важным Софье показался символ в конце надписи – сердечко! Сердечко, пронзённое стрелой, выведенное идеально ровно недрогнувшей рукой. Рукой педанта.

Зачем у Бенедикта висят такие портреты? Кто эта толстая… толстая фифа? Кто она Бенедикту? Родственница? Мама, тётя, старшая сестра? А зачем тогда сердечко? Неужели любовница?

Софья аж задохнулась от возмущения. Тут молодая красавица без пары страдает, а он на… сорокалетних фиф краску переводит! Как жить после такого? Лучше бы её тот упырь в подворотне растерзал!

Не успела Софья мысленно высказать всё, что думает о юном геронтофиле, как в голову ей пришла новая мысль. Может, это не дом Бенедикта, а его учителя, главного городского мага? Бенедикт тут просто проживает и работает, как подмастерье в гильдии, помогает своему учителю. А что? Очень даже возможно! Тогда сорокалетняя фифа – просто жена главного мага!

А он не возмутится, что его ученик привёл в его дом какую-то фи… умницу, красавицу и рукодельницу?

Впрочем, что гадать, лучше спросить у самого Бенедикта. Где он, кстати? Вроде бы обещал быстро вернутся.

И тут полная дама на картине подмигнула Софье. Это произошло так быстро, так плавно и так естественно, что девушка сначала даже не поняла, что произошло. Лишь через несколько секунд шестерёнки в голове Софьи закрутились, и девушка уставилась на портрет во все глаза. Но тот больше не двигался.

Показалось?

Софья встала с дивана и, приблизившись к портрету, осторожно потыкала в рамку пальцем. Нарисованная дама хранит молчание, загадочно улыбаясь.

– Воображение, – сказала Софья и мысленно смахнула пот со лба.

И тут портрет снова ожил.

– Ага! Оно самое! – заявила дама и начала выбираться из картины. Её пальцы прошли сквозь границу между нарисованным и реальным миром, обретая плоть и кровь, схватились за раму.

Взвизгнув, Софья отпрянула назад и рухнула на диван. Светлые боги, что за чертовщина?! Может хватит на сегодня?

– Не бойся, моя хорошая! – дама выбралась по пояс. Она продолжала мило улыбаться, что в текущей ситуации придавало её лицу невероятно жуткое выражение. – Я просто заберу себе твоё молодое тело! А ты поживёшь в картине вместо меня! Аха-ха-ха!

– Бенеди-и-и-икт! – завизжала Софья, выставив перед собой подушку, как последнюю защиту.

Послышался топот, дверь с грохотом ударилась о стену, и в комнату ворвался запыхавшийся Бенедикт. Видимо бежал аж со второго этажа, перепрыгивая через ступеньки.

Софья со скоростью, достойной зависти, метнулась ему за спину.

– Что случилось?! – спросил Бенедикт, водя взглядом по сторонам, словно сканируя комнату.

– Картина! Она живая! – прокричала Софья, изучая взглядом лопатки Бенедикта.

– В смысле? – озадаченно переспросил маг.

– Она сказала, что заберёт моё тело!

– Хм… вот так прямо и сказала?

Софья осторожно, словно суслик из норки, выглянула из-за плеча Бенедикта и посмотрела на картину.

Дама вела себя вполне прилично, не шевелилась, как и полагается портрету. В реальный мир не рвалась, мило и загадочно улыбалась. Словно десяток секунд назад вовсе не она грозилась забрать у Софьи тело.

– Но она и вправду ожила! Я своими глазами видела! – жалобно пролепетала Софья. – Она наполовину из картины вылезла! Грозилась занять моё тело!

Софья не договорила. До её слуха долетели приглушенные смешки. Кому-то было очень весело, настолько, что он уже не скрывался.

– Ясно, – скучающе произнёс Бенедикт. Он уже понял, в чём дело. – Опять двадцать пять.

– Аха-ха-ха! Вот умора-то! – послышался довольный голос духа дома.

– Эдвард, – устало произнёс Бенедикт. – Ты у меня по шее получишь, честное слово. Она же гостья!

– Я заберу себе твоё молодое тело! У-у-у-у-у! Аха-ха-ха!

Эдвард был очень доволен розыгрышем. Нет, "доволен" слишком слабое слово. Голос Эдварда излучал ничем ни скрываемое удовольствие. Дух наверняка пустился бы в пляс, будь у него ноги.

Софья, напротив, молчала словно рыба, лишь возмущённо хлопала ресницами. На самом деле она хотела сказать Эдварду много интересных слов. Так много, что образовалась пробка. Напряжение росло с каждой секундой, грозя перерасти в полноценный потоп…

Стоп! Нельзя выражаться при Бенедикте!

Софья, желая выпустить пар, изо всех сил пнула стену – хоть как-то досадить наглому духу дома!

– Ой! Как больно! – жалобно воскликнул Эдвард, словно действительно почувствовал боль. – Ты пнула меня в такое место, что я даже прямо не знаю! Стыдоба-то какая!

Софья невольно покраснела.

– Хотя на самом деле нет. У меня нет этого места! – заявил Эдвард и вновь залился смехом.

Софья покраснела ещё сильнее, только теперь от злости. Ух, как хочется придушить наглого шутника! Найти бы только у него шею, призрака недобитого! Плевать, что её нет!

– Ты переходишь все границы, – в голосе Бенедикта отчётливо прозвучали стальные нотки. – У нас с тобой завтра будет серьёзный разговор.

– Аха-ха-ха! – продолжал смеяться невидимый Эдвард. – Я ж пошутил! Но ты бы видел её лицо! Просто нечто! Уху-ху-ху! Она так пялилась на портрет Магды, что я не сдержался!

"Так вот как зовут нарисованную фифу!" – мысленно воскликнула Софья. Градус кипения чуть снизился. – Магда!"

– Если ты и дальше продолжишь в том же духе, мне придётся стереть тебя, – холодно сообщил Бенедикт.

– Стереть? – неверяще переспросил Эдвард. – Хозяин, ты видимо, неудачно пошутил?

– Зачем мне такой самовольный слуга? – заметил Бенедикт. – При создании я дал тебе очень много воли, почти как человеку. Судя по всему зря.

– Хозяин… Но ведь… Я нужен тебе! Я ведь ничего такого не сделал! – попытался робко возражать Эдвард.

– Пошёл вон, – сказал Бенедикт. От холода его голоса брови Софьи едва не покрылись инеем. – Чтобы до утра я тебя не слышал.

– Как прикажете, хозяин, – смиренно ответил Эдвард и замолчал.

Больше Софья его не слышала.

– Прошу прощения за моего слугу, – Бенедикт повернулся к Софье. – Отдыхай спокойно, больше он тебя не потревожит.

– Спасибо! – Софья улыбнулась, пытаясь выкинуть злость и обиду из головы. – Снова ты меня спасаешь!

– На самом деле Эдвард обычно так себя не ведёт, – задумчиво сказал Бенедикт. – Он, конечно, любитель пошутить, но меру знает. Ума не приложу, что на него нашло.

"А что если Эдвард приревновал меня к Бенедикту? – подумала Софья. – Кто знает, что у этих духов творится в голове? Которой у них нет".

– Пойду проверю, что там с чаем, – сказал Бенедикт. – Эдвард должен был заварить его.

Он направился к двери, что справа от камина.

– Ой, погоди! – Софья схватила его за руку. – А кто эта женщина на картине?

Девушка решила не тянуть кота за хвост и разузнать о таинственной Магде побольше.

– Зачем это тебе? – удивился Бенедикт.

– Ну просто интересно… Она меня смущать будет, пока я тебя дожидаюсь.

– Магдалина… – Бенедикт скользнул по портрету взглядом. – Это кто-то из моей родни. Прабабушка или даже прапрабабушка. Супруг вроде как подарил ей этот портрет на годовщину свадьбы. Он же и построил этот дом. Я получил его в подарок от родителей.

– А-а-а-а… – у Софьи отлегло от сердца. Всё так просто, а она себе вообразила всякого!

Понятно, почему Чертянск на портрете выглядит совсем не так, как сейчас.

Отпустив Бенедикта, Софья снова уселась на диван и сердито уставилась в камин. Треск дров и танец пламени постепенно разгладили хмурое лицо девушки, и та сама не заметила, как её сморил сон…

Софья провела в объятиях Морфея довольно долго. Возможно несколько часов. Спала она крепко, без сновидений. Сказалась усталость и пережитый стресс.

Проснулась Софья от звуков незнакомого голоса, доносившегося из-за двери слева от камина. Кто-то негромко напевал песню на незнакомом Софье языке. Точно не эльфийский, не гномий и не орочий, их девушке уже доводилось слышать. Голос принадлежит женщине, довольно пожилой, судя по характерным дребезжащим ноткам.

Разлепив глаза, Софья обнаружила, что кто-то заботливо укутал её в плед, а на столик между диванами поставил чашку чая, уже остывшего. Видимо, Бенедикт, когда вернулся и обнаружил, что гостья уснула, решил позаботиться о ней.

Мысли о Бенедикте наполнили сердце теплом и уютом. Но кто эта певчая старушка? Бабушка Бенедикта? Возможно. Обычная служанка? Почему бы и нет. Кто сказал, что у магов в подчинении одни магические существа вроде Эдварда?

Понаехала в Чертянск и песни свои народные распевает.

Откинув плед, девушка приблизилась к двери, что слева от камина.

От двери идут слабые запахи. Вроде бы воск и что-то ещё, приятное, мягкое, незнакомое.

Софья взялась за дверную ручку и осторожно потянула вниз…

Минуточку!

– Эдвард! – сердито воскликнула она. – Это опять твои шутки?

Но болтливый дух молчит. Слышит ли он вообще Софью?

Несколько минут Софья неуверенно переминалась с ноги на ногу перед дверью. Наконец, когда пауза совсем затянулась, девушка снова взялась за ручку и опустила её до упора.

Дверь оказалась не заперта.

Если бы Бенедикт хранил там нечто опасное, подумала Софья, наверняка он бы принял меры, чтобы посторонние не попали в помещение. Скорее всего за дверью обычная комната, где сейчас хлопочет пожилая женщина, напевая песню. Кем бы она не является, с ней в любом случае стоит познакомится, раз уж Софья строит планы на Бенедикта.

Девушка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.

Свечи. Множество горящих восковых свечей, расставленных по полу хаотичным образом. Несколько десятков горят в настенных подсвечниках. На полу мелом нарисованы странные символы похожие на руны. Сильно пахнет воском и неизвестными Софье благовониями.

И всё. Просто голая комната с каменными стенами, без окон, без ковров… без ничего. Просто свечи и нарисованные мелом руны на полу.

Впрочем нет, не всё. На полу, в самом центре Софья заметила отверстие. Идеально круглое, широкое, метра два в диаметре. Пространство по его периметру горит слепящим белым огнём. Внутренняя область затянута чем-то вроде неподвижной мыльной плёнки. Ощущение, что если как следует подуть, та образует мыльный пузырь.

Видимо, вход в погреб, решила Софья. С волшебной подсветкой.

Пение доносится оттуда.

Если она просто посмотрит, что там в погребе, ничего плохого не произойдёт, верно?

Софья вошла в комнату. Осторожно переступая через свечи и символы, она приблизилась к краю проёма и заглянула в темноту.

Некоторое время Софье не удавалось ничего рассмотреть. Но затем взгляд начал выхватывать отдельные детали, складывая цельную картину…

…От дикого визга едва не погасли свечи, а неизвестная певунья умолкла – кто угодно бы притих, когда поблизости так орут.

Дикий первобытный ужас захлестнул Софью с головой. Куда там упырю и ожившей картине! Увиденное открыло Софье такие бездны страха, о которых она и не подозревала. Более того, пошатнуло само душевное здоровье девушки.

Наверное, что-то подобное чувствует человек, погружающийся в морскую пучину. Перед ним приподнимает вуаль жуткий в своей нечеловеческой красоте мир. Человек лишь жалкий малёк, все его стремления, вся его жизнь не имеют значения для обитателей глубин. Последнее, что видит утопающий – исполинскую, стремительно приближающуюся тень…

Прочь! Прочь от бездны! Не смотреть, забыть и никогда не вспоминать!

Развернувшись на выход, Софья столкнулась с Бенедиктом. Маг выскочил перед ней словно чёртик из табакерки, как будто нарочно караулил под дверью. Его лицо, обычно скрытое под маской спокойствия, перекосило от ярости.

– Эдвард! – взревел Бенедикт. – Эдвард, мразь, это ты впустил её?

Эдвард не отвечал.

– Что ты видела? – накинулся на Софью Бенедикт.

– А… а… а… – девушка глядела на него широко распахнутыми глазами. От страха её зрачки расширились, почти полностью закрыв радужку.

Бенедикт несколько раз встряхнул её, но без толку.

– Приди в себя! – маг отвесил девушке пощёчину и что-то пробормотал.

Софья вздрогнула, почувствовав, как по щеке разливается жар. Страх отступил. Нет, не пропал, он по прежнему касался кончиками щупалец кромки сознания, выжидая момента вернуться. Но уже не мешал разуму управлять телом.

– Ох-х… я видела… о светлые боги! – из глаз Софьи ручьём потекли слёзы. – Оно… это существо… что это такое? Как оно вообще может существовать? Как Творец допустил такое?

– Дьявол… Ты всё видела, – Бенедикт отпустил Софью. – Проклятье!

Бенедикт сжал зубы до хруста и схватился за голову, сильно взъерошив шевелюру. Взгляд его заметался по потолку.

– Как же дошло до такого… – пробормотал он. – Ты не должна была входить сюда.

Отпустив волосы и немного успокоившись, Бенедикт посмотрел на Софью взглядом человека, принявшего тяжёлое решение. Решение необходимое, пусть и неприятное ему самому.

– Нет… – испуганно пролепетала Софья, всё поняв каким-то внутренним женским чутьём. – Пожалуйста, не надо!

Бенедикт сильно толкнул Софью в сторону светящегося отверстия. На секунду девушка замерла на краю, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Но сила притяжения оказалась сильнее. "Мыльная" плёнка на мгновение разошлась, пропустив падающее тело.

Тьма поглотила Софью всю, без остатка.

Приземление вышло жёстким. Девушка больно ударилась спиной. Воздух вышибло из лёгких, и некоторое время Софья провела в мучительных попытках вернуть его назад, широко раскрывая рот словно выброшенная на берег рыба.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Приподнявшись на локтях, Софья увидела бесконечные, теряющиеся во мраке стеллажи с пыльными фолиантами. Присутствуют книги самых разных форм и размеров, от тоненьких мягкостраничных брошюр до массивных томов – даже мужчине не просто такой поднять, не говоря уж о том, чтобы прочесть.

Для людей ли писали данные книги?

Стеллажи сделаны из необычного чёрного материала, похожего на камень. Покрыты узлами и шипами, с кучей наростов самых разных форм и размеров. Встречаются необычные отростки, похожие на когти или даже звериные клыки. Чуть реже попадаются блестящие разноцветные камни, похожие на кристаллы.

Самое жуткое то, что и книги, и стеллажи едва заметно шевелятся словно… живые? Возможно, у Софьи разыгралось воображение, но… шипы и отростки неторопливо тянуться в её сторону? А разноцветные камни блестят словно чьи-то голодные глаза?

Софья опустила взгляд, но стало только хуже. Пол сделан, судя по всему, из того же материала, что и стеллажи. В нём нет ни шипов, ни когтей, ни глаз. Зато есть кое-что похуже! Пол покрыт незнакомыми символами и рисунками, навевающими тоску и ужас. При взгляде на них кружится голова, а в мозгу сами по себе рождаются дикие нездоровые видения.

Впрочем, всё это лишь цветочки. Софью до смерти испугали отнюдь не стеллажи и символы. Она их просто не разглядела толком в темноте.

За спиной послышался шорох и скрежет чего-то острого по камню.

По звукам, движению воздуха и вибрации пола Софья поняла, что сзади приблизилось что-то большое. Девушка, скованная страхом, не проронила ни звука. Руки и ноги отказывались повиноваться.

– Мне крайне неприятно так с тобой поступать. Но так будет лучше для всех нас. Для всего Чертянска.

При звуках знакомого голоса Софья нашла в себе силы поднять голову. Бенедикт стоит у края светящегося кольца и смотрит на неё. На его лице странная смесь чувств – от гнева и брезгливости до страха и… стыда?

– Охо-хо! – прозвучал сзади хриплый старушечий голос. – Свежего мясца принесли!

Тот самый голос певчей старушки!

– Беня, кто она такая? Она не похожа на важное лицо! – вновь прозвучал за спиной голос. Вполне обычный голос, без "демонических" и "потусторонних" ноток.

– Она обычная служанка, – сказал маг, взглянув на что-то или кого-то поверх головы Софьи. – Но видела слишком много.

– А-а-а… Ну ладно, служанки мне тоже сгодятся!

Жуткая правда встала перед Софьей во весь рост. Она умрёт здесь и сейчас. Умрёт страшно и мучительно. А завтра её смерть припишут тому залётному упырю.

Словно прочитав мысли несчастной девушки, маг покачал головой.

– Ты не умрёшь. Хотя многие на твоём месте предпочли бы смерть.

– Прошу… не надо! – одними губами прошептала Софья.

Маг отвёл взгляд.

– Тебя предупреждали. Ты сама виновата, – Бенедикт вновь посмотрел куда-то поверх головы Софьи. – Когда закончишь, не забудь вернуть тапочки.

– Которые вместе с девчонкой прилетели? – спросил голос. – Конечно, Беня, не переживай! Тапочки самое важное!

Щелчком пальцев маг погасил все свечи и двинулся на выход. Луч света скользнул по бледному лицу девушки, истончился и исчёз под громкий щелчок замка.

Софья осталась в абсолютной темноте. Тот факт, что не одна, не слишком утешал.

Скорее наоборот.

– Ну что, внучка, повеселимся?

Девушка почувствовала, как её руки, ноги, шею и туловище оплетает нечто гибкое и плотное, словно корабельные канаты, и, наконец, провалилась в спасительный обморок.