Арктическая академия. Объект "Вихрь"

Глава 20. Бенедикт

— Хорошая работа, Чижов! Наблюдать за тобой в деле — само удовольствие. Как тебе тренировка?

— Правдоподобно, — скупо прокомментировал я. Спускаясь с платформы, я пошатнулся и потерял равновесие, но Гронский совершил невероятный рывок и успел подхватить меня под руку.

— Арсений, что с тобой?

— Всё в порядке, просто голова немного закружилась.

— Сколько времени ты провёл в «Вихре»?

— Не могу сказать. Сколько сейчас?

— Без четверти двенадцать.

— Ого! Выходит, часа три.

— Тогда всё понятно. Тренировки не зря ограничены полутора часами, потому как симуляция отнимает большое количество сил у участников. Арсений, я настоятельно прошу тебя больше не приближаться к «Вихрю» самостоятельно. Я знаю, что тебя терзает, но ты и так уже всё выяснил. Ни ты, ни кто-либо другой не смогли бы помочь Алисе. В жизни бывают безвыходные ситуации, когда просто стоит смириться с произошедшим и принять случившееся как данность.

— Безвыходных ситуаций не бывает, Борис Ефимович. Если она кажется безвыходной, это наша вина, потому как мы просто не сумели из неё выход.

— Арсений, ты удивительный парень, который нужен академии, — ответил Гронский, покачав головой.

— Приятно слышать, Борис Ефимович. Вот только наши дороги с академией расходятся. Когда мы вернёмся в Мурманск, меня ждёт распределение, а затем работа.

— А что, если я замолвлю за тебя словечко?

— В каком плане? Если речь и дёт о несправедливом преимуществе, то я откажусь.

Конечно, помощь мне не помешает, но не хотелось получить привилегий больше, чем остальные. За эти три года я и так неплохо поработал и рассчитываю получить то, что заработал сам.

— Я не ошибся в тебе, убеждаюсь в этом ещё раз, — улыбнулся Гронский. — Нет, я не собираюсь давать тебе преимущество. Видишь ли, Акулина Ивановна хоть и занимает должность ректора, но вопросами подбора кадров занимаюсь я. Так и Остроумовой легче, и я участвую в жизни академии, которую сам же и создал. Я точно знаю, что Иван Степанович Шишкин планирует уйти по окончании учебного года. Он уже отказался от участия в экспедиции и активно ищет другую работу.

— С чем это связано? — не постеснялся я спросить.

— Разные взгляды на методы преподавания и постоянные проблемы с комиссиями из Москвы. Только один человек получил больше замечаний, чем Шишкин, и он уже давно не работает в академии.

— Резников?

— Он самый! — кивнул Гронский. — Но вернёмся к нашему разговору. Я предлагаю тебе занять должность преподавателя на факультете подготовки уников, который я возглавляю.

— А разве я имею право преподавать?

— После академии — вполне. Правда, тебе предстоит немного поучиться и подтвердить категорию, но я думаю, что ты справишься. Тем более, преподавательский состав получит много молодой крови в следующем году. Если ты помнишь, комиссия потребовала от академии увеличить число преподавателей. Мы нашли временное решение до конца года, но большинство специалистов не останутся на следующий год, поэтому мы планируем решить проблему с кадрами, пригласив на работу бывших студентов. Вы сможете одновременно тренировать студентов и получать категорию наставника. Люди Платонова, между прочим, именно так и поступили: продолжили преподавать физподготовку и стрельбу, а сами параллельно получали категорию. Конечно, поначалу жалование будет не очень большим, тысяч двадцать пять в месяц, но со временем ты сможешь перейти на роль полноценного преподавателя, и тогда с деньгами будет лучше.

Деньги для меня не имели особого значения. Благо, кафешка приносит мне больше, чем зарплата наставника без категории. Меня волновало другое:

— Борис Ефимович, а вы беседовали с Авериным? Думаю, Пётр с талантом иллюзиониста подошёл бы на эту роль куда лучше.

— Не спорю, талант Аверина отлично подходит для обучения студентов, но Пётр откажется. У Аверина совсем другие планы на будущее и задачи, которые ставит перед ним дворянский дом. Других кандидатур кроме тебя пока нет.

Я ненадолго задумался, прокручивая в голове последние три года. Хотел бы я остаться в академии в новой роли? Думаю, да. За три года академия стала для меня родным домом, куда я возвращался из экспедиций с радостью. Возможность стать преподавателем меня беспокоила, но казалась интересной. К тому же, засидеться на месте не дадут — у меня будут не меньше двух экспедиций в год и два месяца отпуска, в которые я смогу отправляться, куда пожелаю нужным! Тем более, я буду работать под началом самого Гронского, а это бесценный опыт!

— Я согласен!

Мы ударили по рукам и вышли из комнаты в коридор. Время близилось к обеду, поэтому я решил заняться уборкой немного позже.

Уже за обеденным столом ребята огорошили меня новостью. Валик устроился рядом со мной и радостно произнёс:

— Наконец-то стоящее дело! Арс, слышал? Мы теперь ничем не хуже тебя! Сегодня пойдём тренироваться в «Вихре»! Платонов буквально несколько минут назад сказал, что учёные провели окончательную настройку объекта, и теперь он доступен для работы.

— Круто!

Я был искренне рад за ребят, но сил не было, чтобы поздравить их с этим событием. Теперь и остальные испытают на себе прелести симуляции.

За столом все сидели кислые и бросали на меня завистливые взгляды. Никто даже не поинтересовался что мне удалось увидеть. Не желая ещё больше накалять ситуацию, я поскорее расправился со своей порцией и удалился. Да и нечего расслабляться, первую половину дня я провёл в симуляции, а работы осталось ещё полно. Именно поэтому, как только вернулся с обеда, я сразу принялся за дело. Физическое состояние пока оставляло желать лучшего, поэтому работать приходилось на силе воли. Я настолько сконцентрировался на работе, что не услышал, как в зал кто-то вошёл.

— О, смотрите-ка, а наш тестировщик здесь неплохо устроился! — услышал я голос Зимина и обернулся. На пороге стоял Платонов, а у него за спиной скопилось с десяток студентов. Ребята с моей пятёрки были среди них.

— Мы-то думали, он тут «Вихрь» тестирует, а на деле полы моет! — подхватил Уваров.

Обида на меня мгновенно рассеялась, уступив место насмешкам, а у меня уже просто не было сил парировать колкие выпады друзей:

— Я погляжу, подмога подоспела? Ну, не теряйтесь, берите в руки тряпки и помогайте.

— Ага, разбежались! — отмахнулся Валик.

— Отставить болтовню! — вмешался Платонов. — Всем студентам приступить к выполнению тренировки. Всем, кроме Чижова.

— А мне почему нельзя?

— Потому как Борис Ефимович предупредил меня о том, что ты уже провел три часа в «Вихре» и отправлять тебя туда сегодня больше нельзя. У тебя персональное задание!

На моё место Максимыч нашёл оборотника, которому приходилось ютиться в других укомплектованных отрядах. Парни довольные ушли в зал с прозрачными стенами, а я быстренько расправился с уборкой и устроился в кресле, чтобы понаблюдать за их работой. Георгий Максимович создавал условия для тренировки не сам, а через помощника. Учёный сидел за пультом и вбивал команды, которые надиктовывал Платонов.

Ребятам пришлось выкладываться по полной. Сначала это был бой на палубе эсминца, затем симуляция забросила их на открытую заснеженную местность, где стихийникам и артефакторам здорово пришлось поработать над защитой, а финальной сценой стал штурм здания, в котором засели преступники. Я никак не мог понять как это всё работает, поэтому решил поинтересоваться у учёного.

— Как талант взаимодействует с симуляцией? Стихийники ведь должны создавать настоящие барьеры, да и у остальных талантов эффекты более чем реальные, а в «Вихре» за реализацию отвечает система.

— Это было самое сложное, — улыбнулся учёный, явно довольный, что его работу оценили по достоинству. — Внутри «Вихря» мы создали такие условия, когда искажается само понятие материи и воздействия на окружающий мир. Всё, что происходит внутри при взаимодействии человека с окружающим его миром, работает через работу импульсов мозга. Наше сознание отдаёт сигналы телу, а система перехватывает их и воплощает в жизнь. Тебе ведь уже приходилось чувствовать это на себе.

— Да, ощущения реальные, — согласился я, вспоминая одну из попыток спасти Алису, когда я бросился напрямик и напоролся на кучу культистов.

— Это своего рода песочница, где всё невзаправду.

Пока наблюдал за тренировкой друзей, сделал для себя пару важных пометок. Со стороны хорошо видно ошибки, которые они допускают. Например, Кеша торопится закрывать энергетическим щитом Валика, хотя тому ещё ничего не угрожает. Настя чувствует себя неуверенно в ситуациях, когда наоборот нужно брать инициативу на себя, но это и не удивительно. Девушка и раньше сталкивалась с такими проблемами. Мне казалось, что этот недостаток удалось исправить, но до конца он так и не исчез. Или Фирсовой просто тяжело сориентироваться в непростой ситуации? Время покажет.

Меня куда больше волновала работа Любавина. Матвей не мог сконцентрироваться и часто допускал ошибки, которые предсказателю делать никак нельзя. Во время штурма дома он вообще завёл отряд на простреливаемые позиции. Если бы это происходило в реальной жизни, подобная ошибка привела бы к гибели всей пятёрки.

— Как успехи? — не удержался я, чтобы не съязвить, когда ребята хмурые и уставшие вышли из «Вихря». Будто сам не видел, как им приходилось туго. Всё-таки без моего командования и таланта управлять временем, чтобы исправлять ошибки, отряд поплыл.

— На первый раз сойдёт, — пробурчал Валик.

— Но с тобой было бы лучше, Арс! — подхватил Матвей. — Так что в следующий раз не дури, и в «Вихрь» пойдём все вместе.

Мы направлялись к выходу из объекта, когда стены задрожали от мощного взрыва. Затем послышались новые взрывы и стрельба, но уже дальше. Кусок стены возле самого входа частично обрушился, а внутрь влетели дымовые шашки. Немного погодя сквозь густой дым появились массивные силуэты штурмовиков. Все они были в противогазах и тяжёлой броне, а на груди в области сердца у каждого бойца располагался герб в виде чёрного осьминога.

Не может быть! Неужели военные проморгали полномасштабное вторжение «Октопуса» на базу? Такое чувство, что предсказатели даром свой хлеб едят. Я откатил время назад насколько смог. Ребята ещё находились в «Вихре» и только начинали штурм здания. Глянул на часы и понял, что вернуться удалось только на семь минут назад.

— Георгий Максимович, тревога! Через семь минут на базу нападут!

— Уверен? — Платонов оторвался от созерцания тренировки и внимательно смотрел на меня.

— Абсолютно! Это «Октопус», и скоро они будут здесь.

— Немедленно прекратить тренировку! — распорядился наставник. — Всем студентам занять места в убежище. Афанасий Егорович, проведите ребят.

— А вы куда? — окликнул я декана ратников, но тот даже не повернулся ко мне, а лишь прокричал на ходу:

— Вы не единственные студенты, кто находится на базе. Нужно срочно загнать в убежища остальных!

Я не стал дожидаться, пока ребята выйдут из «Вихря», а помчался вслед за Платоновым. Сирена уже выла над объектом, а чуть позже её подхватили такие же сирены на военной базе и научной станции.

Судя по всему, враги давно готовились к нападению, потому что пошли в атаку, как только завыла первая сирена. Всё случилось ровно по тому же сценарию — стена объекта рухнула, а внутрь ворвались вооружённые бойцы, только теперь Платонов был совсем один против целого отряда. Наши ребята попросту не успели выйти из комнаты в форме цилиндра.

В этой ситуации я сделал самое безрассудное, что только могло прийти в голову — рванул вперёд и прикрыл Платонова рукой. Первый выстрел принял на себя энергетический щит, который вылетел из часов. Георгий Максимович оттолкнул меня в сторону, а сам в один прыжок оказался возле врагов. Защитный артефакт вспыхнул вокруг него, принимая на себя град пуль. Да, у Максимыча над артефактом работал настоящий искусник, иначе я не представляю как можно создать артефакт, который способен поглотить такое количество урона.

Штурмовики разлетелись в стороны, словно кегли. Даже я пошатнулся, когда по земле пошла мощная волна вибрации, равная по силе небольшому землетрясению. И это всего лишь от удара одного человека. Насколько же мощным ратником был Платонов, что смог создать такой удар?

Я быстро взял себя в руки, разоружил ближайшего ко мне штурмовика и выстрелил ему в шею, аккурат между пластинами брони, которые прикрывали голову и корпус. Боец дёрнулся в агонии и обмяк, а мне пришлось замедлять время и уходить под укрытие стены, иначе меня изрешетят остальные.

Мне не давали высунуться и пытались достать осколочными гранатами, а Платонов оставался один против целого отряда. Оба охранника, стоявших у входа в объект, лежали на земле, а больше никто не спешил на помощь. Судя по стрельбе и мощным взрывам пушек, в других частях базы также шла ожесточённая борьба.

Один из штурмовиков добрался до меня, несмотря на жёсткое сопротивление. Пули отлетали от его брони, не оставляя серьёзных повреждений. Единственное, что мне удалось сделать — повредить одну из его ног, разворотив коленный сустав. Но боец всё равно продолжал идти, пусть и делал это с трудом.

Когда мощная рука, закованная в металл, потянулась ко мне, я не растерялся и использовал её как рычаг, чтобы подпрыгнуть повыше и толкнуть штурмовика в стену. Тот ненадолго потерял равновесие и рухнул на пол, а затем получил несколько мощных ударов прикладом по шлему. Пусть у него и крепкая защита, такие удары точно должны хотя бы дезориентировать его.

Рядом вырос ещё один штурмовик и взял меня на прицел, но вокруг него вспыхнуло кольцо пламени. Судя по всему, защитные костюмы не были рассчитаны на сопротивление огню, потому как штурмовик заметался вокруг, а его отчаянный крик заглушил даже выстрелы.

— Хорошо горят! — заметила Настя, которая и сотворила огненную ловушку для штурмовика. — Испечётся прямо внутри своей консервной банки.

Ребята уже выбрались из «Вихря», но отказались идти в укрытие. Вместо этого они бросились нам на помощь. Увы, даже их усилий оказалось недостаточно.

Новые дымовые шашки источали парализующий газ, который сковывал движения и мешал дышать. Я закрыл лицо курткой, но газ всё равно пробивался через ткань. Тело слабело и отказывалось слушаться. Единственное, что я успел сделать — добраться до стены, чтобы не рухнуть ничком, и сползти на пол. Увы, теперь оставалось безучастно следить за происходящим и надеяться только на подмогу, которая всё не торопилась приходить на помощь. Кто же знал, что военная база так слабо защищена? Я бы тогда не тратил все силы на тренировку!

В здании появился человек, при виде которого мне захотелось броситься навстречу и вырвать его сердце из груди. Если бы я сохранил возможность двигаться, так бы и поступил. Это был тот самый тип с мерзким голосом, который был на палубе «Кулонга». Тот самый негодяй, который убил Алису. Бенедикт!

С его появлением положение сил резко изменилось. Бенедикт превратил свою руку в огромное щупальце, которое обвилось вокруг Платонова и подняло его вверх. Казалось, оно нарушает все законы физики и действует отдельно от своего хозяина, имея свою собственную точку опоры, но у меня было объяснение этому явлению. Метаморф. Человек, который с помощью уникального таланта способен изменять своё тело, наделяя его особенными свойствами. Как бы наставник ни пытался вырваться, его сил оказалось недостаточно.

— Веня! — прохрипел наставник от натуги, пытаясь разорвать щупальце.

— Я тебе не Веня, генерал, а Оливер Винсент Бенедикт!

— Кем бы ты ни назвался, для меня ты всё равно будешь Веней. Я думал, ты погиб как герой. Оказывается, ты та ещё сволочь…

— А что мне оставалось, Максимыч? — ухмыльнулся Бенедикт. — Я очнулся в тылу англичан, а эти парни просто не оставили мне выбора. Либо подохнуть на виселице, либо получить второй шанс. Конечно же, я выбрал жизнь! Как видишь, ни в чём не нуждаюсь и успешно создаю проблемы своим бывшим товарищам по оружию, которые бросили меня на погибель.

— Любой из моих бойцов выбрал бы смерть, но не ты.

— Не я! — согласился мужчина. — Я выбрал особую миссию, с которой успешно справляюсь. Вместо жалкого существования и роли куска мяса я выбрал роль основатели и лидера организации «Октопус»!

Мужчина ненадолго замер, словно молчанием пытался добавить значимости произнесённым словам, а затем продолжил:

— Как же долго я ждал встречи с тобой, старик! Всё боялся, что ты подохнешь сам, без моего участия, от старости или шальной пули. К счастью, мне удалось добраться до тебя первым. Умри!

Платонов закричал, когда щупальце сжалось сильнее, а его кости затрещали от нечеловеческого давления.Наставник пытался высвободиться, но его сил не хватало, а мы могли лишь наблюдать за тем, как Платонов гибнет. У меня совершенно не осталось силы, чтобы откатить время назад и попытаться переиграть ситуацию.

Бенедикт развернулся и направился к выходу, а щупальце продолжало сжимать обмякшее тело Георгия Максимовича и тащило его по земле.

— Сожгите здесь всё! Я безумно хотел бы взглянуть на «Вихрь», но забрать или воспроизвести его мы всё равно не сможем, а время поджимает. Скоро из военной базы начнётся контратака, и тогда нам будет туго. Уничтожить учёных будет достаточно, чтобы эту вещь не смогли воспроизвести заново.

Выходит, у «осьминогов» предсказатели куда сильнее наших, если смогли просчитать все риски и разработать атаку на военную базу и объект максимально эффективно. Стены здания содрогнулись от мощных взрывов, а языки пламени принялись пожирать всё, что могло гореть. В какой-то момент кусок потолка отвалился и полетел на меня, но в последний момент рядом оказался Кеша и закрыл меня энергетическим щитом.

— Мой артефакт немного ослабил действие газа, — пояснил парень. — Погоди, сейчас я вытащу нас отсюда!

Пока Уваров пытался вытащить нас из горящего здания, подоспела помощь. Трофимов привёл бойцов из военной базы, но понял, что опоздал. Ему оставалось лишь вытащить нас на снег и смотреть, как подводные лодки уходят на дно.

— Они убили Платонова, — произнёс я, как только паралич отступил. Дышать удавалось с большим трудом, а о том, чтобы подняться на ноги не было и речи.

— Я знаю, — сухо бросил Трофимов, не сводя взгляда с той подводной лодки, на которой скрылся убийца Георгия Максимовича.

— Мне показалось, или он знал этого Бенедикта?

— Знал. И я знал, — произнёс Андрей. — Помнишь ту историю, которую я рассказал в тундре? Мы попали в окружение, и на ногах осталось стоять только четыре человека, если не считать тяжелораненых. Тогда несколько человек так и остались пропавшими без вести. Одним из них был Олег Венедиктов.

— Он сказал, что его зовут Оливер Винсент Бенедикт, — вмешался Кеша.

— Фальшивое имя, — бросил Трофимов. — «Бенедикт О.В.», почти как фамилия. Псевдоним, чтобы скрыть своё настоящее происхождение. Веня может скрываться сколько угодно, но я всё равно найду его и прикончу. За Платонова и пацанов, которые погибли тогда по его вине.

— Мы найдём его! — произнёс я, поднимаясь на локтях, чтобы лучше было видно происходящее вокруг. — Где бы он ни скрывался, наши дороги непременно пересекутся.