Аркуда. Князь тайги

Глава пятая

Роман раздал наушники. Надели мы их молча, и я не могла понять, разочарованы все запретом на низкие полеты или их так напугал какой-то сбежавший заключенный.

От матери я знала, что велика вероятность – ловить уже некого. Это в фильмах все происходит довольно бодро, в реальности в условиях лесов быстро гибнут что грибники, что зеки. Разве что ищут и тех, и других разные люди.

Вертолет затрясло, я прижала наушники поплотнее. За окном поднялся ветер, пол подо мной ушел вниз – неприятное ощущение взлета, отрыва от земли, и многие его обожают, у меня он всегда вызывал чувство безысходности и безнадеги. Но мучилась я недолго – мы быстро набрали высоту и понеслись в сторону ущелья.

Милена что-то бормотала, сжавшись в комок и закрыв лицо руками. Первым моим желанием было спросить, что с ней, но я решила не вмешиваться. Взрослая девочка, определенно сюда добралась не на перекладных, понимала, что такое полет, теперь может прийти в себя, пусть не сразу, и перестать действовать мне на нервы. Настоящих аэрофобов я видела, и если в самолет они и заходили, то замирали в кресле задолго до взлета и смотрели в одну точку до самой посадки. Прочие испытывали панику уже при виде аэропорта, и я только хмыкнула – нет, Милена играет, и я потеряла к ней интерес.

Мимимишик и Аркудов взялись за камеры. Я наблюдала, тряска была слишком сильной, чтобы возможно было что-то снимать, и любопытных объектов пока я не видела тоже.

– Вы позволите? – обратилась я к Мимимишику, и он с готовностью передал мне фотоаппарат. – М-м-м… нет, я взяла бы другой объектив, давайте посмотрим…

Аркудов молчал, но я каждой клеточкой ощущала на себе неприязненный взгляд. Возражать, как-то влезать он не решался, его бы никто не понял, в частности – Мимимишик, от которого он сначала не чаял сбежать. И не то чтобы Аркудову было жизненно важно чье-то мнение, но что задумала я, он хотел бы узнать.

Что я задумала? Закадрить богатого мужика, разумеется, тем более что замуж мне за него не надо, а нынешняя любовница ему надоела. И эту роль я осторожно на себя примеряла.

Я присмотрелась в видоискатель, подкрутила настройки камеры. Я бы подобную не взяла, дорогая, громоздкая, очень неэргономичная, характеристики на первый взгляд отменные, но несбалансированные, настройки отвратительны, как в смартфоне. Лучшее, с чем я могла бы ее сравнить – длинное вечернее платье. Красиво смотрится, ходить невозможно, сидеть тоже. Мимимишик, скорее всего, пришел в магазин или написал продавцу сообщение «мне нужно самое дорогое, что у вас есть», и те были рады на нем заработать.

– Что-то не то? – спросил Мимимишик, видя, как я против воли хмурюсь. – Сломана?

– Нет, – покачала я головой, – просто… для хорошей съемки она катастрофически неудобна. Слишком мало действительно нужных настроек, а матрица не ахти, – и я показала наглядно, как улучшаю качество изображения: как могу. Мимимишик вряд ли что-то понял, но поскучнел. – Возьмите компакт, как раз ваши объективы подойдут, – посоветовала я и сделала несколько фото. Больше для того, чтобы понять, верно ли я настроила, «пристреляться», и неожиданно поняла, что случайно сделала отличный кадр.

Я увеличила его и вернула камеру Мимимишику. Тот посмотрел, не выражая никаких эмоций, потом ткнул в камеру пальцем.

– Сколько?

– Что?

– Ну, сколько хотите? – и он, верный своему немногословию, полез в карман, где у него водились деньги, но я с улыбкой остановила.

– Ваш фотоаппарат, ваш кадр, – улыбнулась я.

– А, спасибо. Я братве покажу.

За что я ценила людей такого склада: с ними легко и просто договориться, они держат слово, не скандалят по пустякам, а главное – у них совершенно иные ценности. Мимимишику было плевать, кто именно сделал это потрясающее фото, главное, что оно у него имелось. Попросить его прислать эти снимки никакого труда не составит.

И Аркудов заинтересовался.

– Можно? – спросил он. Мимимишик повернул камеру, не выпуская из рук, и я насладилась, какая досада наползла на лицо Аркудова.

– Здорово.

Спасибо на добром слове, подумала я и отвернулась к окну. Мне удалось снять птицу на расстоянии каких-нибудь пятидесяти метров, но за счет настроек казалось, что она пролетела, едва не задев вертолет, утонув в небольшом белом облачке. Для фотографа моего уровня – пустяк, конечно, плюс удача, но что просто случайность, знаешь только ты сам, конкурентов такое бесит.

– Смотрим вправо! – раздался в наушниках голос Романа. – Видите реку? Сидим на местах, не встаем, я наклоню вертолет! Медведи приходят туда ловить рыбу.

И я постаралась не выглядеть слишком довольной, когда Мимимишик протянул мне свой фотоаппарат.

– Ну? – Мимимишик толкнул в плечо Милену. – Ты же хотела, чего сидишь?

Аркудов не повернул головы, упустил шанс проявить себя джентльменом. Я, как и Мимимишик, не могла взять в толк, действительно ли ему интересна Милена или он по какой-то причине решил к концу поездки лишиться пары зубов. Мимимишику безразлична эта девица, но мне казалось, что нервы у него пусть и крепкие, за борзость кому-то придется держать ответ.

У меня нервы оказались похуже, и того, кто всучил Мимимишику дерьмо стоимостью в половину подержанной иномарки среднего класса, я готова была убить. Изображение при увеличении начинало дрожать и расплываться, фокус никак не хотел находиться, плюнув, я решила работать с самим исходником и сделала кадры при малом увеличении. Я терпела, не проверяя, что получается, но понимала – результат будет и вполовину не тот, на какой я рассчитываю.

Вертолет облетал зверей по широкой дуге, и Роман повторил:

– Ниже не спускаемся, ближе не подлетаем!

– Проклятая «цифра», – пробормотала я. Надеяться на других всегда чревато огромным фейлом. Камеру Мимимишика я теперь бы сравнила не с платьем, а с какой-нибудь псевдо-спортивной машиной: стоит полмиллиона долларов, для гонок не годится, только для понтов. Видимо, и эта модель разработана была для тех покупателей, кому важен внешний эффект профессионализма. Действительно хорошие объективы не подходили к камере с такими ограниченными возможностями, с таким же успехом их можно было навесить и на смартфон.

Я опустила камеру, выжидая, когда вертолет завершит полукруг. Аркудов делал снимок за снимком, Милена, поняв, что никто не проявляет к ней сострадание, сидела и что есть силы тянула шею. Мимимишик поступил точно так, как я и предполагала: полностью делегировал мне полномочия.

Я не сказала бы, что кто-то из нас мог сделать снимок, достойный публикации где-нибудь на сайте «НатГео». Неудачно было выбрано время суток, свет падал сверху, бликовал на воде. Ветер дул в нашу сторону, относя шум вертолета, и звери – наверное, медведица и детеныш – не обращали на нас никакого внимания. Мать добывала пропитание, стоя в воде, медвежонок бегал по берегу. Возможно, орал, не терпя промедления.

Я сделала еще несколько кадров, не сильно надеясь на успех. Судя по выражению лица Аркудова, ему не хватило уже не техники, а собственных навыков. В наушниках прошипело неразборчивое предупреждение.

– Двадцать минут, – коротко ответил Роман.

Наушники отозвались фырканьем.

– Двадцать минут и поворачиваем, – повторил Роман не очень уверенно.

– То есть как? – возмутилась Милена. – Мы только взлетели.

Я обвела взглядом остальных, и мне показалось, что все готовы ее поддержать. Я открыла рот, чтобы выразить свою позицию, просто так, я с ней даже не определилась, и замерла, глядя на небо, а потом, потеряв дар речи, указала пальцем на окно.

Гроза приближалась быстрее, чем мы рассчитывали. Милена вскрикнула, Мимимишик что-то проворчал.

– Давайте вернемся, – дрогнувшим голосом произнесла я. Небо в опасной близости от нас было черным.

Мне стало жутко. Я попадала в грозу, но на самолете, и это было даже красиво, но самолеты летали намного выше, пилоты облетали критические зоны, сейчас этот мрак был готов нас пожрать. Я закрыла объектив и передала Мимимишику камеру, чувствуя, как руки начинают дрожать, а по спине пробегает противная прохлада.

– Мы сейчас полетим к ущелью, – сказал Роман, – это в другой стороне, дальше. Успеем, – но я не заметила уверенности.

– До этого вашего Комарино долетим? – спросил Мимимишик.

– Номарино? Да, в любом случае, оно дальше грозового фронта.

– Карта есть? – И он полез в телефон, уже потеряв к нашему пилоту доверие.

– Смотрим вперед! – Роман вернулся к своим обязанностям. Я прикинула, что экскурсия у нас по времени только что началась, и медведи у реки были скорее приятным сюрпризом. – Медвежье ущелье. Вы могли бы подумать, что звери, которых мы видели, приходят оттуда, но нет, им не перебраться через гору, точнее, они могут, но им это не надо. Там река намного полноводнее, чем эта, практически непроходимый лес, и если там, где мы только что пролетали, еще ходят местные жители и можно вести охоту, то в Медвежьем ущелье – нет. Заповедник. Советую поснимать, потом мы поднимемся выше.

Тайга Мимимишика не интересовала, и я вытащила телефон, ловя насмешки Аркудова. Единственное, что может мне помешать, стекло, но владельцы турфирмы знали, на чем зарабатывают, и стекла были эталонно чистыми. Проблема была в другом – смартфон распознает стекло как объект, придется с ним повозиться, но – но это и есть часть умений, которым я собираюсь учить.

Тайга была похожа на ткань. Зеленая с пятнами рыжего и желтого, а затем зеленый сменился синим, индиго, его стало больше. Мы перелетели хребет, синева задрожала в коротком мареве, внизу расстелилась река – извилистая, широкая, безупречно спокойная, с отмелями и бледными берегами, на горизонте синей тенью вставали горы, и небо впереди было еще светлым и нежным, но на него уже находил пугающий мрак.

Я старалась об этом не думать. Я уже приняла, что придется мне ночевать неизвестно где, в одежде, в одном номере с Миленой, которая хорошо если даст мне поспать. Мы летели к Номарино – и хотя я не видела населенного пункта, рассчитывала, что Роман не настолько глуп, чтобы гробить вертолет, с него спросят.