Армия Государства, которого нет

Глава пятая. Комбат

С первого же дня нового, 1992 года, азербайджанские вооруженные формирования начали наступательные операции на территорию Нагорно-Карабахской республики. Причем, говорить о каких-то мероприятиях по поддержанию порядка уже не имело смысла. Это было началом войны. Если раньше все-таки можно было допустить, что ОМОН Азербайджана вел боевые действия с бандитскими формированиями, то теперь это было наступлением на населенные пункты с гражданским населением.

Армяне Карабаха тоже не сидели сложа руки. По всей территории республики на добровольной основе создавались отряды самообороны и доукомплектовывались ранее сформированные.

20 января капитан Сердюк вместе с двумя лейтенантами опять поехал в Степанакерт, в полк, чтобы узнать, не поступил ли какой-нибудь приказ из штаба армии. Приказ не поступил. Все было тихо, как ''рыба об лед''. Молчание – золото, бесспорно! Но не в этой же ситуации!

К вечеру наши офицеры вернулись назад в батальон. И рассказали они интересные вещи. В Степанакерте по городу свободно ходят вооруженные армяне. Но этим трудно было кого-то удивить, ведь и по Агдаму свободно передвигаются вооруженные азербайджанцы.

Но помимо армян в Степанакерте ходят вооруженные негры. Здорово! Откуда они здесь, в Закавказье? А с другой стороны, мало ли в мире искателей острых ощущений! А точнее, негры тоже денег хотят, вот и приехали пострелять, поворовать… Подзаработать, одним словом!

Интересную фразу по этому поводу сказал наш зам по тылу капитан Витя Круглов: ''А что, армяне желтые бананы научились выращивать? Нет! А негры и ''зелеными'' обойдутся…''

Армянские вооруженные отряды не просто создавались, они уже действовали. В ночь с 21 на 22 января была уничтожена в Степанакерте опорная база азербайджанского ОМОНа. Оставшиеся в живых омоновцы с боями прорвались в Агдам.

После этих событий на территории НКР остались только два более-менее крупных населенных пункта с азербайджанским населением. Это довольно-таки большой город Шуша и небольшой городок Ходжалы. В Ходжалы располагалось подразделение ОМОН Азербайджана, а в Шуше были только отряды самообороны. Оба города были блокированы отрядами Национально-освободительной Армией Арцаха.

28 января азербайджанский гражданский вертолет МИ-8 вылетел из Агдама и полетел в Шушу, имея на борту сорок одного человека. Помимо вооружённых джигитов, там находились несколько женщин и детей. При заходе на посадку вертолет был сбит армянской ракетой и рухнул на один из кварталов города. Естественно, все погибли.

29 января наш командир батальона вместе со своим водителем-сержантом выехал на ''УАЗике'' в Степанакерт. Он хотел договориться с командиром 366-го полка хоть о каких-то совместных действиях и взаимовыручке. Но он не знал, – впрочем, как и все мы, – что в этот день азербайджанцы предприняли наступление на армянский поселок Аскеран.

Возле Аскерана машину комбата остановили кардаши. Затем они окружили ''УАЗик'' и потребовали, чтобы комбат и сержант вышли из машины. Комбат вылез первым и получил прикладом удар по голове. Он получил сотрясение мозга и потерял сознание…

Сержанту-водителю тоже досталось. Его оттащили от машины, повалили на землю и стали бить ногами… Били минут пять, и только когда у сержанта пошла кровь изо рта, кардаши прекратили избиение.

Воспользоваться своим оружием комбат с сержантом просто не успели. Ну, во-первых, в последние полтора месяца с местным азербайджанским населением отношения у нас были нормальные: ''мы не трогаем вас, вы не трогаете нас''. Да и запрещали нам применять оружие против местного населения. И это сыграло основную роль, комбат просто не ожидал нападения. А во-вторых, все произошло очень быстро.

После того, как сержант отплевался кровью, кардаши забросили его в кузов бортового ГАЗ-66, и повезли в Агдам. Уже в городе на ходу его выбросили из машины… Грузовик поехал дальше, а сержант встал и сильно хромая отправился в часть. Стоит отметить, что добраться до расположения батальона ему помог один местный азербайджанец. Все-таки не все аборигены были идиотами и далеко не всех захватило это никому не нужное кровопролитие.

Добравшись в часть, сержант рассказал что произошло.

Во время отсутствия командира батальона, его обязанности исполнял майор, зам командира по боевой подготовке. Он собрал на совещание заместителей. Задача была одна: найти комбата. Но, во-первых, где его искать? Остался ли он в живых? Во-вторых, связи нет, будь она не ладна! А раз нет связи, нельзя рассчитывать, что для поиска пришлют вертолет. И вообще на чью-то помощь рассчитывать не приходится.

Уже спустились сумерки… Заместитель комбата по боевой подготовке решил ехать в штаб Народного Фронта Азербайджана, который располагался в городе в здании Дворца культуры. Водитель-младший сержант подогнал к штабу ''УАЗик'', медицинскую ''таблетку''. В нее влезли зам комбата, я и старший лейтенант Ялубеков. Мы выехали через центральные ворота и отправились во Дворец культуры.

В городе было темно. Половина городских фонарей была разбита, а те, что были пока целы, просто не горели. В последнее время электричество в городе было нечастым явлением.

Мы подъехали к Дворцу культуры. Вокруг здания стоял металлический забор. Вдоль забора бродило несколько человек с автоматами – охрана здания, но часовыми их назвать было нельзя. Нельзя по той причине, что в настоящей армии не бывает часовых, которые неуверенно стоят на ногах от выпитого спиртного, и в зубах у которых сигареты не успевают тухнуть, потому что сразу прикуривается следующая. В общем, у меня как-то сразу отложилось в голове, что не армия это, а так, пародия.

Майор и старлей вылезли из машины. Переговорили с охраной, и в сопровождении одного из охранников вошли в здание. А мы с водителем остались ждать их в машине.

Почему я остался в машине, а не пошел вместе с зам комбата? Объясню. Заместитель командира батальона по боевой подготовке майор Ильдус Шарафутдинов был татарином, мусульманином. Старший лейтенант Нурлан Ялубеков был казахом, тоже мусульманином. И для того чтобы не давать лишнего повода для выяснения отношений в штаб Народного Фронта разумнее было идти им, мусульманам. А я русский, православный, родом из Приднестровья.

Кстати, о Приднестровье, там тоже творилось что-то непонятное. А туда я отправил свою семью, да уж б… Домой ''когти рвать'' нужно! Но как? Я не дезертир, не подлец, и честью офицерской дорожу! А перевестись на родину пока не получается… Ладно, – всему свое время…

Через некоторое время майор и старлей вышли из здания, сели в машину, и мы отправились в часть. По дороге Шарафутдинов рассказал мне, что местные ''народные фронтовики'', так он выразился, удивились взятию в заложники комбата, и пообещали завтра же отыскать его, если только…

Если только он остался в живых. Если только его найдут. Если только то, что от него останется, можно будет показать… Очень много ''если''… Возвратились мы в часть с тревожными мыслями: Что делать? Как поступить вообще? Как поступить сейчас, ночью?

Но решение пришло само. Точнее, комбат сам вернулся в часть. Вернулся в начале четвертого ночи. Он хромал. Его лицо было в кровоподтеках. В обеих руках он держал окровавленные тряпки, которые прижимал к ушам.

Я вместе с сержантом, дежурным по КПП, довел командира до санчасти… И после того, как ему оказали медицинскую помощь, комбат рассказал, что случилось с ним.

Выйдя из УАЗика и получив удар прикладом автомата по голове, комбат некоторое время был без сознания. А когда сознание вернулось, то он обнаружил, что лежит на земле со связанными руками, а рядом пьянствуют боевики-кардаши. О, нет-нет, что ж я так, не боевики, а бойцы Национальной Армии Азербайджана. Они еще немного попинали ногами связанного подполковника, а затем зашвырнули его в кузов грузовика и повезли в Агдам.

Недалеко от расположения нашей части находился пустырь. На этом пустыре стояло несколько частных недостроенных домов. Вот в один из них и привезли комбата. С машины кардаши сгружали комбата как бревно. Открыли борт и ногой столкнули на землю.

Может, в этом ничего такого уж страшного и нет, но это я так, о человеколюбии…

Затем комбата затащили в дом и начали бить. Продолжалось это недолго. После чего у комбата потребовали сдать все имеющееся в батальоне оружие, технику и имущество им, представителям Национальной Армии Азербайджана.

Комбат послал этих представителей на…, я надеюсь, понятно, куда.

Кардаши продолжили избиение подполковника. А потом один из них взял нож, и отрезал комбату мочку уха… Комбат застонал от боли, но на уступки не пошел. Тогда кардаш схватил подполковника за второе ухо и стал резать его, истерически вереща:

– Все русские свиньи, а свиньям уши резать надо!

Комбат не стал вступать в полемику, ему было больно, кровь текла по щекам: он понял, что это все, конец…

Однако, накричавшись, кардаш угомонился и прекратил издевательства. Комбату развязали руки и кинули какую-то промасленную тряпку, чтоб кровь вытер.

Комбат взял тряпку, разорвал ее и, отодвинувшись в дальний угол, стал вытирать кровь. А джигиты достали сигареты и закурили.

С тактической точки зрения кардаши поступили разумно, что привезли заложника в непосредственную близость к части. Она располагалась метрах в трехстах от этого недостроенного дома. Вот посудите сами. Где был взят в заложники подполковник? Около населенного пункта Аскеран. Где, скорее всего, его начнут искать? Там же, у Аскерана, но вовсе не в Агдаме.

Вот и мы в батальоне так думали, и совсем не предполагали, что комбат совсем рядом…

А ночью, когда кардаши уснули, комбату удалось бежать. Причем, джигиты уснули все, и комбат этим воспользовался… Это я о несении караульной службы, впрочем, не мне об этом судить. Может, в Национальной Армии так было принято, в смысле: ''Кардаш спит – служба идет!''

1-го февраля начальник особого отдела капитан Сердюк, посадив с собой в санитарную ''таблетку'' трех бойцов, отправился в Гянджу, в штаб 23-й Мотострелковой дивизии. Цель этой поездки была все та же: связаться со штабом 4-й Армии и получить задачу. А также доложить о случившимся с командиром батальона.

Миша Сердюк задачу выполнил. В смысле, связался и доложил. Но никаких конкретных указаний так и не получил. Ему только сообщили, что в ближайшие дни к нам в батальон прибудет представитель штаба округа. С этими новостями Миша и вернулся в часть.