Асканио

– В самом деле!– воскликнул король.– При первой нашей встрече в Фонтенбло я видел у него кольцо с этим камнем. Каким же образом брильянт попал к вам, герцогиня?

– Да-да, расскажите, пожалуйста, как эта драгоценность перешла от императора к вам!проговорила с заблестевшими от радости глазами Диана.

– Если бы этот вопрос задали вам, сударыня,заметила госпожа д'Этамп, – вы, разумеется, не затруднились бы на него ответить – ведь вы рассказываете некоторые интимные вещи не только своему духовнику.

– Но вы так и не ответили на вопрос короля, сударыня, – возразила Диана де Пуатье.

– Как же все-таки попал к вам этот брильянт? – повторил Франциск.

– Спросите у Бенвенуто, он вам расскажет,ответила герцогиня, бросая своему противнику последний вызов.

– Говори, Челлини, да поскорей, мне надоело ждать, – приказал король.

– Хорошо,– ответил Бенвенуто.– Должен сознаться, что при виде этого камня у меня, как и у вас, сир, зародились странные подозрения.

Вы знаете, ваше величество, мы с герцогиней одно время были врагами; вот мне и хотелось узнать какую-нибудь тайну, которая уронила бы ее в ваших глазах. Я принялся за поиски и узнал…

– Что именно?

Челлини бросил быстрый взгляд на герцогиню и увидел, что она улыбается. Такое самообладание, свойственное ему самому, понравилось художнику, и, вместо того чтобы одним ударом закончить поединок, он решил продлить его, как это делает уверенный в себе борец, желая блеснуть силой и ловкостью при встрече с достойным противником.

– Так что же ты узнал? – настаивал король.

– Я узнал,что герцогиня попросту купила брильянт у ростовщика.Кстати, сир, вам надлежит знать следующее: вступив в пределы Франции, император истратил очень много денег, он даже вынужден был заложить свои брильянты. А госпожа д'Этамп с истинно королевской щедростью скупает то, что Карл не может сберечь по бедности.

– А ведь это недурно, честное слово!..воскликнул Франциск I, вдвойне польщенный и как любовник, и как король. – Но, дорогая герцогиня, – добавил он, обращаясь к госпоже д'Этамп, – вы, наверное, совсем разорились на покупку брильянта, и, право, мы считаем своим долгом возместить этот расход. Не забудьте, что Франциск Первый ваш должник. В самом деле, камень изумительно хорош, и мне хотелось бы, чтобы вы имели его не от императора, а от французского короля.

– Благодарю вас, Челлини,– прошептала госпожа д'Этамп.– Я начинаю верить, что мы действительно сумеем понять друг друга.

– О чем вы шепчетесь? – спросил король.

– О, сущие пустяки, сир! Я извинился перед герцогиней за свое подозрение, и она соблаговолила простить меня; я тем более ценю ее великодушие, что вслед за этим первым подозрением зародилось второе, более серьезное.

– Какое именно? – спросил Франциск I.

А Диана, которая отнюдь не была одурачена этой комедией, ибо ненависть делала ее прозорливой, так и впилась взглядом в свою торжествующую соперницу.

Герцогиня поняла, что поединок с неутомимым противником еще не окончен, и на ее лицо набежала тень страха, но следует отдать должное самообладанию красавицы: это выражение тотчас же исчезло. Более того, воспользовавшись минутной рассеянностью короля, она снова попыталась взять у него лилию. Однако Бенвенуто, как бы невзначай, встал между нею и Франциском I.

– Какое? О! Это подозрение поистине чудовищно,–сказал, улыбаясь, художник. – Я просто стыжусь его и не знаю, не будет ли с моей стороны дерзостью говорить о нем. Только строжайшее приказание вашего величества могло бы заставить меня…

– Я вам приказываю! Говорите!– произнес король.

– Хорошо. Прежде всего признаюсь откровенно, хоть причиной этому служит, быть может, наивное тщеславие художника, но я очень удивился, что герцогиня поручила ученику заказ, который мог осчастливить любого мастера. Вы помните моего ученика Асканио, сир? Прелестный юноша! И, клянусь, он мог послужить дивной моделью для статуи Эндимиона.

– Ну и что же дальше? – нетерпеливо спросил король, хмурясь от подозрения, закравшегося в его душу.

На этот раз госпожа д'Этамп, несмотря на все самообладание, не могла скрыть своих терзаний: она ясно читала в глазах Дианы де Пуатье злорадное любопытство и, кроме того, прекрасно знала, что если Франциск I способен простить ей государственную измену, то ни за что не простит измены сердечной.

А Бенвенуто, словно не замечая страха герцогини, продолжал:

– Так вот, сир, при мысли о красоте моего Асканио я подумал… простите, быть может, французам мое предположение покажется несколько дерзким, но я сужу по нашим итальянским принцессам, которые, откровенно говоря, ведут себя в делах любви, как простые смертные… итак, я подумал, что чувство, побудившее герцогиню поручить этот заказ Асканио, не имеет ничего общего с любовью к изящным искусствам…

– Маэстро Челлини, – все более хмурясь, прервал его Франциск I, – думайте о том, что вы говорите!

– Я заранее извинился за свою дерзость, сир, и даже просил ваше величество разрешить мне промолчать.

– Я свидетельница того, что вы сами приказали ему говорить, – вмешалась Диана. – А теперь, когда он начал…

– Никогда не поздно замолчать, если знаешь, что лжешь, – возразила госпожа д'Этамп.

– Если вам угодно, герцогиня, я замолчу, – предложил Бенвенуто. – Для этого достаточно одного вашего слова.

– Но я желаю, чтобы он продолжал. Вы правы, Диана, некоторые вещи надо доводить до конца,проговорил король,не сводя глаз с Бенвенуто и герцогини. – Итак, сударь, говорите.

– Все это были только предположения, пока некое поразительное открытие не дало мне новую пищу для догадок.

– Какое?– в один голос воскликнули король и Диана де Пуатье.

– Я продолжаю,– тихо сказал Бенвенуто, обращаясь к госпоже д'Этамп.

– Сир,к чему вам держать лилию, пока он рассказывает свою длинную историю? – как бы не слыша слов Бенвенуто,заметила герцогиня.– Ваше величество так привыкли к скипетру и держите его так крепко, что я, право, опасаюсь, как бы вы не сломали этот хрупкий цветок.

И герцогиня с присущей ей одной улыбкой протянула руку к лилии.

– Простите, герцогиня, – вмешался Бенвенуто, – но этот цветок играет в моей истории важную роль, а потому позвольте мне для пояснения рассказа…

– Так, значит, лилия играет в истории важную роль? – воскликнула Диана, с быстротой молнии выхватив золотой цветок из рук короля. – В таком случае, госпожа д'Этамп права: если эта история хоть отчасти подтверждает мои подозрения, цветку гораздо лучше быть в моих руках. Ведь с умыслом или без умысла, а может быть, просто утратив самообладание, вы, ваше величество, действительно можете его сломать.

Госпожа д'Этамп страшно побледнела, предчувствуя близкую гибель; она схватила Бенвенуто за руку и уже открыла рот, намереваясь что-то сказать, но сделала над собой усилие, выпустила руку художника и сжала губы.

– Говорите все, что вам угодно,– процедила она сквозь зубы,– говорите…– И чуть слышно добавила: – Если посмеете.

– Да, да, говорите, маэстро, но будьте осторожны и не скажите лишнего, – заметил Франциск I.

– А вы, сударыня, будьте осторожны и не молчите слишком долго, – тихо обратился Бенвенуто к герцогине.

– Скорее! Мы ждем! – воскликнула Диана де Пуатье, сгорая от любопытства.

– Хорошо, я продолжаю. Представьте себе, сир, вообразите, сударыня! Оказывается, герцогиня и Асканио вели переписку…

У герцогини был такой вид, будто она ищет оружие, чтобы сразить им Челлини.

– Переписку? – переспросил король.

– Да, переписку. И, что самое интересное, эта переписка между бедным подмастерьем и герцогиней была любовная.

– Доказательства, маэстро Челлини! Надеюсь, они у вас имеются? – в ярости крикнул король.

– Разумеется, сир, – ответил Бенвенуто. – Вы понимаете, ваше величество, я никогда не решился бы высказать такое подозрение, если бы не мог его доказать.

– Так давайте же скорей эти доказательства, раз они у вас есть! воскликнул король.

– Простите, ваше величество, я ошибся, говоря, что они у меня. Они только что были в руках вашего величества.

– У меня? – удивился король.

– Да. А сейчас они у госпожи де Пуатье.

– У меня?– воскликнула Диана.

– Да,– невозмутимо продолжал Бенвенуто, который один только сохранял хладнокровие, ибо король был охвачен гневом, герцогиня пребывала в смертельном страхе, а Диана де Пуатье пылала ненавистью к сопернице. – Да, сир, доказательства в лилии.

– В лилии? – воскликнул король, беря у Дианы цветок и разглядывая его с напряженным вниманием, не имевшим на этот раз ничего общего с любовью к искусству. – В лилии, говорите вы?

– Да, сир,в лилии,– спокойно повторил Челлини.– Вы, герцогиня, знаете, что они там,продолжал он многозначительно, обернувшись к задыхавшейся от волнения госпоже д'Этамп.

– Я уступаю,– прошептала герцогиня.– Коломба не выйдет за графа.

– Этого мало,– также шепотом ответил Челлини.– Она должна выйти за Асканио.

– Никогда! – возразила госпожа д'Этамп.

Между тем король продолжал вертеть в руках роковой цветок с тем большим гневом и тревогой, что не мог выразить своих чувств открыто.

– Доказательства в лилии!– твердил он.– В лилии! Но я не вижу в ней ничего особенного.

– Ваше величество, вы ни за что не найдете их, не зная секрета, при помощи которого цветок открывается.

– Так, значит, есть секрет? Сейчас же откройте мне его, или я…

Франциск I сделал движение, словно собираясь сломать цветок; обе женщины вскрикнули. Король взял себя в руки.

– О сир! Жаль портить эту чудесную вещицу! – воскликнула Диана. – Дайте ее мне, и я ручаюсь, что найду секрет, если только он существует.

И своими тонкими, гибкими пальцами, ставшими, казалось, еще проворнее под влиянием ненависти, Диана принялась ощупывать все извилины и углубления золотого цветка.А герцогиня д'Этамп,изнемогая от волнения, безумными глазами следила за каждым ее движением. Сперва все попытки были тщетны.

Наконец, благодаря счастливой случайности или проницательности, обостренной ревностью, Диана нажала невидимую пружинку. Лилия тотчас же раскрылась.

Обе женщины снова громко вскрикнули: одна радостно, другая испуганно. Госпожа д'Этамп бросилась к Диане, чтобы вырвать у нее цветок, но Бенвенуто, удержав ее одной рукой, другой показал вынутое из лилии роковое письмо. Быстро взглянув в чашечку цветка, госпожа д'Этамп увидела, что тайник пуст.

– Я на все согласна, – сказала упавшим голосом герцогиня, не в силах продолжать борьбу.

– Клянетесь Евангелием? – спросил Бенвенуто.

– Клянусь!

– Где же они, ваши доказательства, маэстро Челлини? – нетерпеливо произнес король. – Я вижу только искусно сделанное в цветке небольшое углубление, и ничего больше.

– Верно, ваше величество, здесь ничего нет, – подтвердил Бенвенуто.

– Но прежде могло быть, – заметила Диана.

– Вы правы, сударыня, – согласился Челлини.

– А вы не подумали о том, сударь, что подобные шуточки могут очень дорого обойтись?

Люди и покрупнее вас жестоко расплачивались за попытку играть мной.

– Поверьте, сир, я был бы в отчаянии, если бы навлек на себя ваш гнев, – совершенно спокойно ответил Челлини.– Но, право, я не сделал ничего плохого, и, надеюсь, вы, ваше величество, не приняли всерьез этой шутки. Неужели вы допускаете, чтобы я с такой легкостью возвел на герцогиню столь тяжкое обвинение? Госпожа д'Этамп, если вы пожелаете, может сама показать вам письмо,вынутое из тайника. В нем действительно говорится о любви, но о любви Асканио к одной благородной девице. На первый взгляд такая любовь может показаться безумием, но Асканио, как всякий истинный художник, вообразил, что прекрасное творение достойно прекрасной девушки. Он использовал эту лилию в качестве посланца любви и вложил в нее письмо, в котором обращается к госпоже д'Этамп, моля ее, как провидение, о помощи. А ведь, как вам известно, сир, провидение всемогуще; и я полагаю, вы не станете гневаться на герцогиню, ибо, совершив это доброе дело, она приобщит к нему короля Франции. Вот и вся загадка, ваше величество! А если мои упражнения в красноречии оскорбили вас, простите великодушно! Вспомните, ваше величество, что вы всегда разрешали мне держаться в вашем присутствии просто и непринужденно.

Эта серьезная, почти строгая речь сразу все изменила. По мере того как Челлини говорил, лицо Дианы вытягивалось, лицо госпожи д'Этамп, напротив, прояснялось, а к Франциску I мало-помалу возвращалось хорошее настроение, и на лице его расцветала веселая улыбка.

– Простите, дорогая герцогиня!– воскликнул он.– Умоляю, простите меня за то, что я на секунду усомнился в вас! Скажите, чем я могу искупить свою вину и вернуть ваше расположение?

– Только тем,ваше величество,что исполните так же милостиво, как и мою, ту просьбу, с которой хочет обратиться к вам герцогиня,ответил за фаворитку Бенвенуто.

– Челлини, вы знаете мое желание. Скажите о нем вместо меня, – произнесла госпожа д'Этамп гораздо любезнее, чем мог ожидать художник.

– Ну что ж, если госпожа герцогиня поручает мне быть ее посредником, разрешите сказать, сир, что она просит о вашем всемогущем вмешательстве в сердечные дела моего несчастного Асканио.

– Охотно вмешаюсь! – смеясь, воскликнул король. – Я от всей души желаю счастья этому славному подмастерью. Но как имя невесты?

– Коломба д'Эстурвиль, сир.

– Коломба д'Эстурвиль?! – вскричал Франциск I. – Вспомните, ваше величество, что вас просит об этой милости герцогиня д'Этамп… Поддержите же мою просьбу, сударыня!– обратился Бенвенуто к герцогине,вновь вынимая из кармана злосчастное письмо.– Иначе его величество может подумать, что вы обращаетесь с этой просьбой просто из снисхождения ко мне.

– Вы действительно желаете этого брака, сударыня? – спросил Франциск I.

– Да, сир, желаю… – прошептала герцогиня. – Всем сердцем желаю…

Чтобы заставить госпожу д'Этамп несколько усилить свою просьбу, Бенвенуто пришлось еще раз показать кончик письма.

– Но я не знаю,– заметил Франциск I, – согласится ли прево назвать своим зятем человека без роду, без племени.

– Прежде всего, сир,– возразил Челлини,прево, как верноподданный, должен желать лишь того, чего желает его король. Затем, Асканио вовсе не человек без роду, без племени. Его имя Асканио Гадди, и один из его предков был флорентийским подеста¹. Правда, он золотых дел мастер, но в Италии занятие искусством не считается зазорным; и даже если бы Асканио не был древнего аристократического рода, он теперь французский дворянин, ибо я позволил себе вписать его имя вместо своего на грамоте,пожалованной мне вашим величеством. Не подумайте, сир, что это жертва с моей стороны.

Для меня вознаградить Асканио– значит вдвойне вознаградить самого себя. Итак, Асканио владелец Нельского замка, и я позабочусь о том, чтобы у него не было недостатка в деньгах. Он сможет, если пожелает, оставить свое ремесло и приобрести роту копьеносцев или какую-нибудь должность при дворе. Я оплачу все расходы.

[¹Подеста– выборный глава административной, военной, судебной власти во многих итальянских городах-республиках.] – А мы, разумеется, позаботимся о том,сказал король,– чтобы такая щедрость не слишком истощила ваш кошелек.

– Так, значит, сир…

– Согласен, согласен! Пусть женихом будет Асканио Гадди, владелец Нельского замка! – от души смеясь, воскликнул король.

– Герцогиня,– вполголоса сказал Бенвенуто,по совести говоря, вы не можете долее держать в Шатле владельца Нельского замка – это годилось лишь для подмастерья Асканио.

Герцогиня позвала одного из офицеров дворцовой стражи и тихо ему что-то сказала.

Затем, повысив голос, добавила:

– Именем короля!

– Что вы приказали ему, сударыня?– спросил король.

– Ничего особенного, ваше величество,ответил за нее Челлини.– Герцогиня послала за женихом.

– Но где же он?

– Там, где госпожа д'Этамп, зная доброту вашего величества, велела ему дожидаться воли короля.

Через четверть часа распахнулись двери приемной, где в ожидании Франциска I сидели Коломба, прево, граф д'Орбек, испанский посол и почти все сановники, за исключением виконта де Марманя, который все еще болел.

Служитель провозгласил:

– Его величество!

Вошел Франциск I под руку с Дианой де Пуатье, за ним между госпожой д'Этамп и Асканио, в лицах которых не было ни кровинки, следовал Бенвенуто Челлини.

При появлении короля все придворные обернулись к двери и, увидев эту странную группу,на секунду замерли в изумлении, а Коломба почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

Всеобщее удивление усилилось еще больше, когда, пропустив Челлини вперед, Франциск I во всеуслышание заявил:

– Маэстро Бенвенуто, уступаем вам на минуту наш сан и нашу власть. Говорите от имени короля Франции, и пусть все повинуются вам, как королю!

– Берегитесь,сир: желая удостоиться этой чести,я буду просто великолепен! – пошутил Челлини.

– Хорошо, хорошо, Бенвенуто,– смеясь, ответил король.– Мы станем рассматривать ваше усердие как желание нам польстить.

– Что ж, в добрый час, ваше величество! Такие слова мне по душе, и я постараюсь льстить вам как можно больше… Итак,– продолжал он, обращаясь к придворным,– не забывайте, пожалуйста, знатные дамы и господа, что моими устами говорит сам король!Господа нотариусы,приготовили вы контракт, который его величество удостаивает собственноручной подписи? Впишите же имена супругов.

Оба нотариуса взяли перья и положили перед собой два контракта, один из которых должен был храниться в государственном архиве, а другой – у них в конторе.

– Одна из сторон, вступающих в брак,– знатная и могущественная мадемуазель Коломба д'Эстурвиль.

– Коломба д'Эстурвиль, – машинально повторили нотариусы.

Придворные слушали Бенвенуто с величайшим удивлением.

– Другая сторона,– продолжал Челлини,знатнейший и могущественнейший Асканио Гадди, сеньор Нельский.

– Асканио Гадди!– воскликнули одновременно прево и д'Орбек.

– Простой подмастерье!– с горечью добавил прево,обернувшись к Франциску I.

– Асканио Гадди, сеньор Нельский,– как ни в чем не бывало продолжал Бенвенуто, – которому король Франциск Первый, по своей великой милости, жалует французское подданство и должность управляющего королевскими замками.

– Если ваше величество приказывает, я готов повиноваться,– сказал прево, – но все же…

– По ходатайству Асканио Гадди его величество жалует мессеру д'Эстурвилю, прево города Парижа, титул камергера.

– Сир, я согласен, – сказал господин д'Эстурвиль, окончательно сдаваясь.

– О боже мой! Боже мой! Неужели это не сон!пролепетала Коломба, падая на стул.

– А я? Как же я-то? – воскликнул д'Орбек.

– Что касается вас, граф,– заявил Челлини, продолжая выполнять королевские обязанности,– я пощажу вас и не назначу судебного расследования по вашему делу,хотя вы и вели себя непозволительно.Великодушие, так же как щедрость, – одна из добродетелей короля. Не так ли, сир?..– проговорил он, обращаясь к Франциску I. – Но вот и контракты готовы.

Давайте их подпишем, господа.

– Ну чем не его величество!– воскликнул Франциск I, веселясь, как школьник на каникулах.

Король подписал контракт и передал перо Асканио, а тот, начертав дрожащей рукой свое имя, отдал перо Коломбе, которой Диана помогла подняться со стула и подвела к столу, бережно поддерживая под руку. Руки влюбленных соединились, и оба чуть не потеряли сознание.

Затем настала очередь Дианы подписать контракт; от нее перо перешло к госпоже д'Этамп; герцогиня передала его прево, тотграфу д'Орбеку и, наконец, граф – испанскому послу.

А под всеми этими громкими именами четким, твердым почерком подписался Бенвенуто Челлини.

А ведь его жертва была, пожалуй, самой большой.

Подписав контракт, испанский посол подошел к герцогине.

– Наш уговор остается в силе, не правда ли, сударыня? – спросил он.

– О господи! – воскликнула герцогиня. – Поступайте как знаете. Какое мне дело до Франции! Какое мне дело до целого мира!

Герцог поклонился и вернулся на свое место.

– Кажется,император намерен сделать герцогом Миланским не короля Франциска, а его сына?спросил в эту минуту посла его племянник,еще молодой и неопытный дипломат.

– Герцогом Миланским не будет ни тот, ни другой, – ответил посол.

Тем временем присутствующие один за другим продолжали ставить свои подписи под контрактом.

Когда все подписались, Бенвенуто подошел к Франциску I и, опустившись на одно колено, проговорил:

– Сир, я только что приказывал, как король, а теперь молю вас, как самый смиренный и преданный из ваших подданных: окажите мне, ваше величество, последнюю милость!

– Говори, Бенвенуто, говори, – благосклонно ответил король, наслаждаясь сознанием своего королевского могущества. – Скажи, чего ты хочешь?

– Вернуться в Италию, сир, – ответил Бенвенуто.

– Как– в Италию?!– воскликнул король.– Тебе предстоит сделать для меня так много прекрасных вещей, а ты хочешь меня покинуть? Нет, я не согласен.

– Я вернусь! Клянусь вам, сир! Но сейчас отпустите меня. Я должен побывать на родине.Не стану говорить о том,что мне пришлось пережить и как я страдаю, – тихо добавил он, грустно покачав головой, – этого не передашь словами.

Только воздух родины может излечить мое израненное сердце. Вы могущественны, щедры, ваше величество, и я люблю вас. Я непременно вернусь, как только солнце родины исцелит меня.К тому же я оставляю вам Асканио – мое второе «я» – и Паголо – мою правую руку; они заменят вам Бенвенуто, ваше величество. А когда ласковый ветер родной Флоренции развеет мою печаль, я вернусь, и тогда уж ничто на свете, кроме смерти, не разлучит нас!

– Поезжайте,– грустно согласился Франциск I.Художник должен быть свободным, как ласточка.

Поезжайте, Челлини!

И король протянул ему руку, на которой Бенвенуто запечатлел в знак благодарности почтительный поцелуй.

Перед уходом Челлини приблизился к герцогине д'Этамп.

– Вы очень гневаетесь на меня, сударыня?спросил он, незаметно передавая ей роковое письмо,которое, подобно магическому талисману, только что совершило настоящее чудо.

– Нет,– сказала герцогиня, радуясь, что письмо наконец-то у нее в руках. – И все-таки вы победили меня таким оружием, что…

– Полноте, герцогиня!– прервал ее Бенвенуто.Ведь я только пригрозил вам этим оружием.

Неужели вы могли подумать, что я им воспользуюсь?

– Силы небесные! – воскликнула герцогиня, словно громом пораженная. – Как легко ошибиться, если судишь о других по себе!..

На следующий день Асканио и Коломбу обвенчали в дворцовой часовне Лувра, и, вопреки всем правилам придворного этикета, молодые настояли, чтобы на церемонии бракосочетания присутствовал Жак Обри с супругой.

Для Жака это была великая честь, но нельзя не согласиться, что скромный школяр вполне ее заслужил.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Брак из чувства долга

А через неделю Герман торжественно обвенчался с госпожой Перриной, которая принесла ему в приданое двадцать тысяч ливров серебром.

Поспешим добавить, что последнее обстоятельство гораздо больше, чем что-либо другое, способствовало его решению.

Вечером того дня, когда состоялась свадьба Асканио и Коломбы, Бенвенуто Челлини, сколько его ни упрашивали молодые, уехал во Флоренцию.

Там-то он и создал свою знаменитую статую Персея, еще и по сей день украшающую Старую дворцовую площадь.

И, пожалуй, это лучшее из произведений художника, ибо он трудился над ним в минуты величайших душевных мук.

РОМАН А. ДЮМА «АСКАНИО»

Роман «Асканио» (1843) принадлежит к числу лучших исторических романов Дюма. Замысел этого произведения был подсказан писателю мемуарами Бенвенуто Челлини— прославленного итальянского скульптора и ювелира. Челлини (1500—1571)—один из деятелей позднего итальянского Возрождения, автор знаменитой бронзовой статуи «Персей» — на склоне лет написал воспоминания о своей бурной, полной удивительных приключений жизни.

Заказчиками Челлини были римские папы,короли и могущественные вельможи. Он служил папам Клименту VII и Павлу III, жил при дворах французского короля Франциска I и великого герцога Флоренции Козимо Медичи. Со свойственной его характеру резкостью и прямолинейностью художник весьма непочтительно отзывается в мемуарах о своих сановных заказчиках.

Характерной чертой воспоминаний Челлини является ярко выраженное в них чувство собственного достоинства автора. Среди именитых особ, стоящих неизмеримо выше него на социальной лестнице, он, художник, гражданин города Флоренции, чувствует себя уверенно и свободно. Челлини не ослеплен блеском титулов, он видит насквозь этих людей, видит их развращенность, тщеславие, жадность, глупость.

Неудивительно, что в течение полутораста с лишним лет рукопись его правдивой и смелой книги не могла увидеть света. Только в 1728 году в Неаполе появилось ее первое издание, неполное и неточное, так как оно было осуществлено не по подлиннику, а по одной из поздних копий. Прошло еще сто лет, прежде чем (в 1829 году) вышло первое полное издание рукописи дерзкого флорентийского ювелира.

Вскоре она была переведена на многие европейские языки и завоевала широкую известность.

Книга «Жизнь Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции» (таково полное название этой книги) содержит правдивый рассказ о быте и нравах Италии XVI века.

В те годы Центральная Европа была охвачена пожаром войны. В борьбу, которую вели между собой германский император Карл V и французский король Франциск I,втянулись Англия, папский Рим и владетельные итальянские магнаты. Территория Италии стала основным театром военных действий.

Разрушительные войны, опустошавшие страну, были вызваны и осложнены глубокими социальноисторическими противоречиями. Хозяева Средиземноморья— могущественные итальянские города утратили в XVI веке свое господство на международном торговом рынке. Революция мирового рынка, вызванная открытием Америки (1492) и морского пути в Индию (1498), обогатила Англию, Испанию, Португалию и нанесла жестокий удар по промышленности и торговле Италии. Упадок итальянской экономики ослабил военную мощь страны. Начался хищнический и кровавый дележ Италии между могущественными державами Европы. В Италии воцарилась феодально-католическая реакция.

Как истинному представителю эпохи Ренессанса, Челлини было свойственно многообразие жизненных интересов. Он чеканил монеты и медали, изготовлял драгоценные уборы, лепил статуи, сочинял стихи, занимался музыкой и был превосходным артиллеристом.Когда войска Карла V под предводительством коннетабля Бурбона подошли в 1527 году к Риму,Бенвенуто участвовал в обороне города. По преданию, он застрелил из аркебуза коннетабля Бурбона. II Жизнь Челлини была полна драматических событий, Он участвовал в поединках, ссорился с вельможами, влюблялся,часто рисковал своей головой. Осенью 1534 года,взбешенный вызывающим поведением своего старого недруга ювелира Помпео, Бенвенуто днем, посреди улицы, напал на него, несмотря на внушительную охрану, и заколол кинжалом.

Как раз в эту пору скончался папа Климент VII. Несмотря на неоднократные жестокие столкновения с папой, Челлини служил у него много лет. Климента VII сменил под именем Павла III кардинал Александр Фарнезе. Гордый и независимый Челлини вскоре на себе испытал мстительность и жестокость этого деспотического человека.Некоторое время Челлини пользовался милостями нового папы, который, нуждаясь в услугах знаменитого ювелира, приказал выдать ему охранную грамоту,а затем даровал прощение за убийство Помпео.Но милость папы была весьма непрочной. При папском дворе у Челлини было немало опасных врагов, в том числе ПьетроЛуиджи Фарнезе— незаконный сын Павла III. На Челлини посыпались одно обвинение за другим.

Его заподозрили в похищении брильянтов у покойного Климента VII, и алчный Пьетро-Луиджи заранее выпросил их у папы. Кто-то донес папе, что Бенвенуто назвал его соломенным чучелом в папской тиаре. По приказу Павла III Челлини был заключен в тюрьму. Побег из неприступного замка Святого Ангела сделал имя Челлини легендарным.

Беглеца, еще живого, со сломанной ногой, подобрал и укрыл в своем дворце один из расположенных к Челлини вельмож. Но папа угрозами, посулами и подачками заставил вельможу выдать пленника, и Бенвенуто вновь, в еще более тяжких условиях, оказался в темнице.

Не сумев сломить его волю, враги попытались отравить Челлини. Жизнь его висела на волоске.

Только настойчивое заступничество французского короля Франциска I помогло скульптору выбраться из тюрьмы. В 1540 году, спасаясь от новых преследований со стороны папы и его приближенных, Бенвенуто уехал во Францию.

Двор Франциска I был в то время крупным центром передовой гуманистической культуры.Король окружал себя учеными, писателями, художниками.Его секретарем был Гильом Бюде, ученый-латинист, покровитель молодого Рабле, крупнейшего французского писателягуманиста эпохи Возрождения.

Франциск I старался привлечь к себе на службу знаменитых итальянских мастеров. Микеланджело написал по его заказу «Святого Михаила».

Несколько картин по его заказу сделал Рафаэль.

По приглашению короля во Францию прибыл стареющий Леонардо да Винчи и привез с собой бесценное полотно — портрет Мрнны Лизы. При французском дворе жили итальянские художники и скульпторы: Андреа дель Сарто, Приматиччо, Россо; итальянские архитекторы строили Франциску замки в Блуа, Фонтенбло и Шамборе.

Правда, королевское покровительство имело и свою оборотную сторону. Стремясь возглавить гуманистическое движение, Франциск, по существу, идейно ограничивал и обеднял его,пытался придать ему придворный характер. Да и было это покровительство недолговечным. Уже со второй половины 30-х годов XVI века обстановка во Франции начала меняться. Великая Крестьянская война в Германии и революционное брожение в Европе, вызванное Реформацией, напугало господствующие классы.Во Франции стали преследовать свободомыслящих. Король перешел на сторону воинствующей католической партии.

Бенвенуто Челлини пробыл во Франции около пяти лет— с 1540 по 1545 год.Это были годы упорного труда, пламенных замыслов, творческой зрелости художника. Именно в эту пору развертывается его дарование скульптора. Король поручил ему работы по украшению парка в Фонтенбло и заказал двенадцать больших серебряных статуй,которые должны были служить во дворце в качестве светильников.Милости короля, подарившего Челлини Нельский замок и назначившего ему большое жалованье— такое же, какое получал до него Леонардо да Винчи,вызвали зависть придворных. У Челлини появилось много влиятельных врагов,желавших во что бы то ни стало поссорить его с королем. Самым опасным из них была королевская фаворитка Анна де Писслэ, герцогиня д'Этамп. Преследования со стороны придворной знати отравили пребывание Челлини во Франции и помешали ему осуществить многие из волновавших его воображение творческих замыслов. По настоянию герцогини у Челлини отобрали заказ на фонтаны в Фонтенбло,он не закончил работы над статуей Марса. Из скульптурных работ Челлини для парка Фонтенбло сохранился только великолепный бронзовый барельеф, известный под названием «Нимфа Фонтенбло». Вместо двенадцати серебряных статуй Челлини удалось сделать только одну. Это была двухметровая статуя Юпитера, с земным шаром в одной руке и молнией— в другой. Статуя не сохранилась до нашего времени; предполагают, что она погибла еще в XVI веке; не осталось даже рисунков,по которым можно было бы о ней судить. Правда, сам Челлини подробно описал ее в своих мемуарах.

Враги вынудили Челлини покинуть Францию.

Последние годы его жизни прошли во Флоренции, при герцогском дворе. В небольшом домике на улице Розайо он обдумывал свои давние замыслы.

Это была пора материальных затруднений, мучительной зависимости от прихоти государя и происков придворных. Вместе с тем это был период великих творческих свершений. Именно тогда он создал свои скульптурные шедевры: бронзовый бюст герцога Козимо Медичи, огромное мраморное распятие и статую, изображающую Персея с головой Медузы в руке.

До нашего времени дошли только некоторые произведения Челлини. Исчезла большая часть его ювелирных работ, погибли многие статуи, восковые модели и рисунки. Но и то, что сохранилось до наших дней, позволяет судить об огромном, своеобразном таланте великого флорентинца.

* * * Первый французский перевод мемуаров Бенвенуто Челлини появился в 1833 году и сразу привлек к себе внимание. Воспоминания флорентийского скульптора XVI века,с их сочными картинами нравов, пылкими страстями, наивной жестокостью и грубоватой, выразительной речью, пришлись как нельзя более по вкусу романтически настроенным читателям.

Дюма был в восторге от этой книги. Он говорил, что она более увлекательна, чем самый увлекательный роман.

Мемуары Челлини дали ему богатейший материал,который ов широко использовал в своем новом произведении— «Асканио».

Работая над романом о Бенвенуто Челлини, Дюма избрал только один период жизни флорентийского скульптора— годы его пребывания при дворе Франциска I. Этот выбор позволил Дюма остаться на почве знакомой и близкой ему французской жизни. Вместе с тем это не помешало писателю использовать в форме воспоминаний или рассказа героя все наиболее примечательные события жизни Челлини до приезда во Францию.

Несмотря на поверхностный, легковесный характер представлений Дюма об историческом процессе, его романы не лишены познавательного значения.

Любитель и знаток национальной старины, Дюма ввел в свой роман живописные картины быта и нравов XVI столетия. Он заставляет читателя бродить по улицам и закоулкам старого Парижа: ведет его на площадь,в здание суда, в церковь, в тюрьму, в мастерскую художника, в роскошный особняк фаворитки; развертывает перед его взором картины придворной жизни самого блестящего из европейских дворов той эпохи.

Читатель знакомится со многими выдающимися историческими деятелями: перед ним проходят фигуры Франциска I, Карла V, Маргариты Наваррской, поэта Клемана Маро и многих других.

В ткань занимательного приключенческого романа Дюма умело вплетает события международной политики, волновавшие умы людей того времени. Одним из центральных эпизодов романа является приезд в Париж германского императора Карла V и переговоры о судьбе Миланского герцогства.

Еще Людовик XII,предшественник Франциска I на французском престоле,объявил себя неаполитанским королем и миланским герцогом.

Все царствование Франциска I было омрачено почти непрерывными войнами за его итальянское наследство.

В 1519 году умер старый германский император Максимилиан. Франциск I всячески стремился овладеть опустевшим престолом. Он не жалел денег и обещаний на подкуп немецких вельмож, имевших право участвовать в избрании нового императора. Сторонник Франциска— римский папа посылал в Германию грозные указы, требуя,чтобы князья церкви поддержали притязания французского короля. Однако после упорной и ожесточенной политической борьбы германским императором был избран не Франциск I, а внук покойного Максимилиана, испанский король Карл V.

Со времени избрания Карла германским императором у Франциска появился могущественный соперник. На протяжении четверти века ожесточенного соперничества военное счастье переходило то на одну, то на другую сторону, и Миланское герцогство неоднократно меняло своих хозяев. В феврале 1525 года, во время несчастной для французов битвы при Павии, Франциск I попал в руки своего противника.

Находясь в плену в Мадриде, он вынужден был подписать мирный договор,которым выкупал свою свободу ценой уступки Карлу V Бургундии, Фландрии, Артуа и Неаполя.

Но, вернувшись из плена, Франциск I разорвал Мадридский мирный договор и стал создавать «Священную лигу», к которой присоединились Англия и папский Рим, для войны против Карла V.

Большим ударом для французского короля была измена его крупнейшего военачальника коннетабля Бурбона.Поссорившись с Франциском,Бурбон перешел на сторону Карла V.Германский император возлагал большие надежды на его военный талант и, желая привязать к себе знаменитого полководца, обещал ему в жены свою сестру Элеонору. Как говорилось выше, коннетабль возглавил войска Карла в Италии и погиб во время осады Рима.

Военные неудачи лиги вынудили Франциска на новые переговоры. В 1529 году был подписан мирный договор в Камбре. По этому договору Франциск I сохранял Бургундию, но лишался прав на Фландрию, Артуа, Милан и Неаполь.

В 1530 году для закрепления мира Франциск I женился на сестре Карла V, Элеоноре, ранее обещанной в жены коннетаблю. Но прошло только пять лет, и Франция снова вступила в войну.В сентябре 1544 года, по окончании последней, четвертой войны между Франциском I и Карлом V, начались новые переговоры о Милане. По мнению некоторых историков, герцогиня д'Этамп, имевшая большое влияние на короля, сыграла в переговорах предательскую роль. На это намекает и Челлини в своих мемуарах.Дюма развивает этот мотив и связывает официальную политику и дипломатию с любовно-приключенческим сюжетом своего романа.

В его книге влюбленная в Асканио герцогиня д'Этамп вмешивается в судьбу Милана, вступает в секретные переговоры с испанским послом, предает интересы Франции ради фантастического замысла сделать красивого ученика Челлини некоронованным владыкой Миланского герцогства.

В романе «Асканио» королевский двор изображен как мир бессердечный, безнравственный и коварный.

Придворной знати, которую в романе представляют опасная интриганка герцогиня д'Этамп и ее приближенные— грубый и расчетливый прево и пронырливый, трусоватый виконт,писатель противопоставляет людей совсем иного склада. Его любимые герои— художники, подмастерья, натурщица, бедный школярвоплощают в себе, по мысля автора, прекрасные черты народа: талантливость, великодушие, мужество, веселость.

По своему сюжету роман «Асканио» довольно близок к мемуарам Челлини. Дюма взял оттуда почти всех героев своего произведения.

Однако, несмотря на то что писатель широко использовал мемуары Челлини, «Асканио» является вполне оригинальным произведением, во многом решительно не похожим на воспоминания флорентийского художника. Мироощущение, которым проникнута суровая, страстная и по-своему трагическая книга Бенвенуто, было глубоко чуждым Дюма.

В обществе,где жил Бенвенуто Челлини, господствовала несправедливость и торжествовало зло. Жестокий произвол государей, прихоти вельмож, интриги придворных, клевета завистников омрачали жизнь художника. Челлини с болью вспоминал о годах, проведенных в темнице, о преследованиях со стороны власть имущих, о незаслуженных обидах, разрушенных творческих планах. Этой мрачной реальности романтик Дюма противопоставил сияющий, залитый солнцем, праздничный, эмоциональный мир своего романа, где зло оказывается посрамленным,а талант, молодость, любовь, красота и добро одерживают победу.

Как и в мемуарах, Челлини у Дюма ведет борьбу с могущественной придворной знатью. Эта борьба составляет сюжетную основу романа, определяет его динамическое построение, напряженный темп, захватывающую занимательность. Подлинная история пребывания Бенвенуто во Франции заканчивалась поражением художника. Но Александр Дюма не мог согласиться с таким финалом— это противоречило бы жизнерадостному характеру его романа. Благополучная развязкане случайность в романе Дюма: в ней раскрывается мироощущение писателя. Какой бы игрой случая ни достигалась победа героя, Дюма видит в ней осуществление неких общих нравственных законов. Челлини в его романе покидает Францию по своей доброй воле, добившись признания и высших королевских милостей, разрушив козни врагов и осыпав благодеяниями друзей.

Это не значит, что герои Дюма не испытывали горечи неудачи и не знали, что такое страдание.Бенвенуто уезжает в Италию,унося в сердце муки неразделенной любви. Но все-таки он уезжает победителем: художник оказался сильнее герцогини, и доброе начало восторжествовало над злым.

Александр Дюма жил в буржуазно-мещанском обществе середины XIX века, где чудовищный культ денег и жестокое капиталистическое разделение труда, обезличивающие и уродующие человека, уже принесли свои страшные плоды.

Дюма по-своему пытался защитить современного человека. Этой защите не хватало размаха, смелости, последовательности, подлинной принципиальности, но все-таки это была защита.

Духовной нищете, унылой, бесцветной прозе мещанского существования писатель противопоставлял картины яркой и увлекательной жизни; его героями были сильные, смелые, великодушные люди, совсем не похожие на современных лавочников и рантье. «В те времена все было могуче и молодо, стойкие люди не останавливались на полпути ни в любви, ни в искусстве, ни в ратных делах!»— пишет Дюма, Отсюда берет начало та своеобразная идеализация и романтизация,которой подвергаются в его романе реальные исторические лица.

И Челлини, и Асканио, и Коломбу— всех их писатель щедро наделяет возвышенными и благородными чувствами. Все герои романа влюблены, и любовь украшает, облагораживает их внутренний мир. Эти мотивы заставили писателя ввести в свой роман вымышленный образ прекрасной дочери парижского прево. Коломбы нет в записках Челлини. Этот идеализированный образ настолько же чужд нравственным понятиям и житейскому опыту флорентинца,сколь он необходим в романе Дюма. Асканио и Коломба с их молодостью, красотой, невинностью создают в произведении ту атмосферу поэзии и нравственной чистоты, которая составляет одну из характерных особенностей романа Дюма. Но эти идеализированные герои по своей природе слишком пассивны и робки, чтобы писатель мог им доверить ведение сложной, занимательной интриги. Рядом с Коломбой и Асканио он должен был поставить другую пару, воплощающую в себе активное начало. Челлини и герцогиня— это не робкие влюбленные, а достойные друг друга противники, люди волевые и бесстрашные, разделенные непримиримо враждебными интересами.

Наше представление о картине человеческой жизни, которую рисует Дюма, было бы неполным, если бы рядом с благородным Бенвенуто и поэтической Коломбой не было бы забавного, веселого, неунывающего, остроумного школяра Жака Обри. Жак занимает почти такое же важное место в идейном замысле произведения, как и Коломба. Он выступает в романе как носитель юмористической стихии.

Весь роман «Асканио» пронизан добродушным юмором. За остро-драматическими или лирическими сценами обычно следуют, чтобы разрядить напряжение, веселые, юмористические. Рядом с Асканио и Коломбой появляются комедийные пары Жака и Жервезы, Германа и госпожи Перрины, а за лирической главой «Брак по любви» следует забавная главка «Брак из чувства долга». В романе много забавных эпизодов, шуток, остроумия, искренней, непосредственной веселости, и в этом также раскрывается светлое, жизнерадостное мировоззрение писателя.

Миром, в котором живут герои Дюма, управляет не провидение, не тайные, недоступные человеческому пониманию силы, а сами люди. И сильнее подчас оказываются не те, кто стоит выше на социальной лестнице, а те, на чьей стороне гений, упорство и мужество. Здесь энергия художника или находчивость безвестного школяра способны перепутать все карты в большой игре, которую ведут между собой короли и императоры. Неглубокое, наивное, но проникнутое искренними демократическими симпатиями представление Дюма о жизни во многом определяет художественные особенности его романа.Сюжет произведения построен на борьбе сильных духом противников. Для усложнения этой борьбы каждый из них вступает в поединок, окруженный своими друзьями. Личное соперничество обычно усложняется какими-то дополнительными, чаще всего политическими мотивами. Исход этой своеобразной дуэли, как правило, зависит от того, на чьей стороне оказываются правда и справедливость. Вся— по видимости сложная, с многочисленными сюжетными ходами— композиция романа на самом деле сводится к этой формуле и отличается чрезвычайной стройностью, четкостью и ясностью.

События в романе мчатся с молниеносной быстротой, а герои живут увлекательной, напряженной жизнью— в полную меру своих духовных и физических сил.

Щедро пользуясь фактами, почерпнутыми в записках Челлини, Дюма с большим мастерством отбирал, комбинировал, перекраивал их, стремясь сделать повествование более сжатым, динамичным, драматичным. Чтобы не распылять внимание читателя и не вводить в рассказ дополнительных подробностей и новых действующих лиц, сжимал события, как пружину, отбирал самые значительные явления, из двух-трех близких фактов делал один, крепко соединяя разрозненные житейские явления единой причинно-следственной связью.

Так,например, Бенвенуто в его романе попадает в тюрьму за убийство Помпео, Это давало возможность Дюма уйти от ненужной ему и довольно сложной темы отношений скульптора с папским двором, позволяло объединить события, сжать их во времени, давало возможность опустить многочисленные подробности борьбы Бенвенуто с родней убитого ювелира.

С этой же целью Дюма завершил в своем романе римские злоключения Челлини его побегом из замка Святого Ангела, так как история его вторичного пребывания в тюрьме не вносила ничего принципиально нового в характеристику героя и в развитие сюжета. Время пребывания Челлини во Франции также сжато писателем и предельно насыщено событиями. Из двух парижских подмастерьев Бенвенуто— Паголо Флорентинца и Паголо Римлянина— Дюма сделал одного, выбрав для него самое интересное из биографии обоих.

Для Скоццоне писатель также использовал два реальных прототипа. Зато мимолетное упоминание в мемуарах Челлини о приключении Асканио, прятавшего в саду Нельского замка одну весьма красивую девицу, сбежавшую к нему от родителей, выросло в романе в целую романтическую историю.

Это умение писателя связать воедино пестрые, многообразные сюжетные нити своего романа, установить драматическую связь между любовью Асканио и Коломбы, прихотью фаворитки, тщеславием придворного, судьбой художника, соперничеством королей и историей Миланского герцогства— характерно для Дюма как автора занимательных, приключенческих романов. Словно волшебник, управляет он сложным миром своего романа, завязывает крепкие узлы интриг, самым неожиданным образом поворачивает ход событий, заводит героев в тупик, чтобы в последний момент, когда гибель кажется неминуемой, торжествующе вывести их оттуда. И все эти головокружительные приключения, удивительные события, столкновения человеческих страстей до краев полны молодой, счастливой, жадной, радостной любовью к жизни. С этой жизнерадостностью, бодростью, человеколюбием читатель встретится и во многих других романах Дюма.

Т. Вановская ОГЛАВЛЕНИЕ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. (Перевод А.

Худадовой).........................5 ЧАСТЬ ВТОРАЯ. (Перевод Г.

Еременко)..........................232 Т. Вановская. Роман А. Дюма «Асканио»........................487 БИБЛИОТЕЧНАЯ СЕРИЯ Для среднего и старшего возраста А. Дюма. Асканио Ответственный редактор И. И. T р о ф и м к и н.

Художественный редактор А. В.

Карпов.

Технический редактор Т. Д. Р а т к е в и ч.

Корректоры К. Д. Н е м к о в с к а я и В. Г. Ш и ш к и н а.

ИБ 3680 Сдано в набор 21.11.78. Подписано к печати 15.02.79. Формат 84х108¹/32. Бумага офсетная № 2. Шрифт литературный, печать офсетная.

Печ. л. 15,5. Усл. печ. л. 26,04. Уч.-изд. л.

26,94. Тираж 100 000 экз.

Заказ 641. Цена 1 р. Ленинградское отделение ордена Трудового Красного Знамени издательства «Детская литература».

Ленинград, 192187, наб. Кутузова, 6. Фабрика «Детская книга» №2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, 193036, 2-я Советская, 7.

Дюма А.

Д 96 Асканио. Роман. Переиздание. Пер. с франц.

А. Худадовой и Г. Еременко. Послесловие Т. Вановской.

Рис. Н. Петровой. Л., «Дет. лит.», 1979.

— 495 с, ил. (Библиотека приключений и научной фантастики.)

«Асканио» — один из лучших исторических романов Дюма-отца. В нем описан период жизни прославленного итальянского скульптора и ювелира Бенвенуто Челлини, когда тот вместе со своим любимым учеником Асканио находился на службе у французского короля Франциска I.

Document Outline ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ Улица и мастерская ГЛАВА ВТОРАЯ Золотых дел мастер XVI века ГЛАВА ТРЕТЬЯ Дедал¹ ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Скоццоне ГЛАВА ПЯТАЯ Гений и королевская власть ГЛАВА ШЕСТАЯ Для чего пригодны дуэньи ГЛАВА СЕДЬМАЯ Жених и друг ГЛАВА ВОСЬМАЯ Подготовка к нападению и обороне ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Неожиданное нападение ГЛАВА ДЕСЯТАЯ О преимуществе крепостей ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Совы, сороки и соловьи ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Повелительница короля ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Сердце красавицы ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой говорится о том, что суть человеческой жизни – страдание ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ О том, как радость оборачивается горем ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ При дворе ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Любовь– страсть ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Любовь– сновидение ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Любовь– мечта ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ Человек, торгующий совестью ГЛАВА ВТОРАЯ Четыре сотни разбойников ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сон в осеннюю ночь ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Стефана ГЛАВА ПЯТАЯ Обыск ГЛАВА ШЕСТАЯ Карл V в Фонтенбло ГЛАВА СЕДЬМАЯ Легенда об угрюмом монахе ГЛАВА ВОСЬМАЯ Что можно увидеть ночью с верхушки тополя ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Марс и Венера ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Соперницы ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Бенвенуто в тревоге ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ О том, как трудно честному человеку попасть в тюрьму ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой Жак Обри поднимается до вершин поистине эпических ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ о том, как трудно честному человеку выйти из тюрьмы ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Честный вор ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, которая показывает, что письмо простой девушки, если его сжечь, дает не меньше огня и пепла, чем письмо герцогини. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ, в которой говорится о том, что истинный друг способен даже на такое самопожертвование, как женитьба ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Отливка Юпитера ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Юпитер и Олимп ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Брак по расчету ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Война продолжается ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Брак по любви ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Брак из чувства долга