Астра

Пролог (Из Галактической энциклопедии)

Первая галактическая исследовательская и колонизационная экспедиция явилась, своеобразным следствием социополитической ситуации на планете Терра (Земля). В ходе ряда войн между различными национальными образованиями было создано атомное оружие. В страхе перед демоном, которого они выпустили на свободу, государства планеты завязли в так называемой «холодной войне», накапливая всё больше и больше страшного оружия и мобилизуя население в так называемые «армии».

Научные достижения стали цениться лишь в том случае, если помогали усовершенствовать оружие и одержать победу в войне. Какое-то время учёные и техники всех стран содержались буквально в рабстве при помощи всевозможных ограничений, связанных с «безопасностью», что послужило причиной организации тайного движения специалистов, постепенно приведшего к образованию групп «вольных учёных», которые предлагали свои услуги и правительствам, и частным корпорациям. Поскольку в этих группах не обращали внимания на расовую принадлежность, а также на прошлые политические и религиозные взгляды своих членов, то вскоре они стали подлинно интернациональными, учёные приобретали планетарное мышление, отказываясь от узконациональных интересов; такое положение вызвало ненависть и страх у нанимателей.

При поддержке движения «вольных ученых» люди осуществили первые межпланетные перелёты. Терра — третья планета в системе девяти планет, вращающихся вокруг своей звезды — Солнца (Сол 1). Имеет один спутник — Луну.

Исследовательские корабли совершили посадки на Луне и на двух ближайших планетах — Марсе и Венере. Ни одна из этих планет не годилась для обитания людей; для организации постоянных поселений требовались огромные усилия, а планеты мало что могли дать взамен. Поэтому после первоначальной вспышки интереса космические полёты были заброшены, и соседние планеты посещали лишь немногие исследователи.

Зато были сооружены три «космические станции», которые служили искусственными спутниками Терры. Они предназначались для снабжения кораблей топливом, а также для астрономических и метеорологических наблюдений. Одна из станций и была использована националистами в войне против «вольных учёных».

Эту станцию захватили неизвестные вооружённые люди (позднейшие исследования позволяют предположить, что то были наёмники некоторых националистических сил). И вот эти люди — то ли по невежеству, то ли сознательно — обратили установки станции против Земли как оружие. Получены достаточно надёжные свидетельства, что захватчики сами не подозревали, какую страшную силу высвобождают, и что энергия орбитальных установок сразу вышла у них из-под контроля.

В результате большая часть некогда густонаселённой планеты была совершенно опустошена, и восстановить эти потери так и не удалось.

Среди немногих уцелевших был некий Артуро Ренци — единственный выживший в своей семье. Ренци был человеком, способным оказывать на других сильное, буквально магнетическое влияние. Фанатично веривший в националистическую доктрину, а также, возможно, вследствие своих личных потерь он создал учение о злой сути любой науки. Первые проповеди этого учения подозрительно совпали с пропагандистской кампанией, очевидно, тщательно подготовленной заранее, по поводу того, что космическую станцию против Земли обратили сами вольные учёные. Ренци учил, что людям необходимо вернуться к простой жизни, чтобы спасти себя и Терру.

Выжившее население, испытавшее невероятный шок после чудовищной катастрофы, увидело в Ренци вождя, в котором так нуждалось, и вскоре его партия захватила власть на всем планете. Однако спустя некоторое время, несмотря на то, что взгляды Ренци были крайне ограниченными и фанатичными, некоторым его последователям даже они показались слишком либеральными.

Убийство Ренци, совершённое неизвестным, которого абсолютно бездоказательно приписали к вольным учёным, привело к кошмарной чистке, продолжавшейся три дня. К концу этого времени уцелела лишь горстка учёных и техников, которые вынуждены были скрываться, и все последующие годы за ними упорно охотились, когда случайность или человек их выдавали.

Саксон Борт, один из приближённых Ренци, захватил власть и установил жестокую диктатуру Общества Мира.

Любое знание, если им обладал непривилегированный «миротворец», становилось подозрительным. Общество состояло из трёх классов: дворянства, представленного «миротворцами» разных степеней, крестьянства, работавшего на земле, и рабов-рабочих, потомков людей, подозревавшихся в принадлежности к учёным и техникам.

Едва на планете установилась диктатура Общества Мира, воскресли старинные расовые и религиозные распри. Всякие исследования, изобретения и научные поиски были запрещены, и планета быстро погружалась в век полной тьмы и бескультурья. И именно в это время состоялся первый в истории Земли галактический перелёт.

См. также:

Астра: Первая колония;

Вольные учёные;

Ренци, Артуро;

Терра: Космические полёты.

1. Облава

Дард Нордис на миг задержался под низко нависшими ветвями сосны, которые немного спасали от пронизывающего ветра. Западный край неба окрашивали пурпурные, золотые и красные тона, такие яркие, словно сейчас стоял август, а не конец ноября. Но несмотря на всё своё великолепие, цвета эти были холодны, а резкий ветер легко добирался до худого тела сквозь тонкую одежду.

Дард постарался поудобнее перехватить вязанку дров, которая превращала его в согбенного старика. За верёвку, служившую ему поясом, потянули.

— Дард… на нас смотрит зверь… вон там…

Дард застыл. Для Десси, с её странной тягой ко всем пушистым зверям, каждое животное — друг. Она могла говорить и о белке — и о волке! Дард взглянул на маленькую фигурку и облизал внезапно пересохшие губы.

— Большой? — тихо спросил он.

Руки, завёрнутые в мешковину и превратившиеся потому в бесформенные лапы, отмерили в воздухе расстояние чуть больше фута.

— Вот такой. Я думаю, это лиса. Она замёрзла. А можно… можно, мы возьмём её с собой? — глаза, занимающие почти четверть лица, печально глядели на него, полные необыкновенного, какого-то старческого терпения.

Дард покачал головой.

— У лис густая шерсть, им теплее, чем нам, милая. А у этой лисы, наверное, есть дом, и она сейчас туда идёт. Ты уверена, что сможешь дотащить эту вязанку до дороги?

Десси презрительно надула губы.

— Конечно. Я больше не ребёнок. Но ужасно холодно, правда, Дарди? Хорошо бы снова наступило лето.

Десси резко дёрнула верёвку из шкур, и кусок дерева, служивший санями, заскользил по снегу. На нём лежала груда сухих веток и несколько кусков коры. Не очень большая добыча, даже если объединить с его вязанкой. Но после утраты топора на большее они не могут рассчитывать.

Дард вслед за девочкой начал спускаться по склону, по следу, который они проложили два часа назад. Между чёрными бровями юноши появилась глубокая складка. Топор… ведь он не потерян… его украли. Кто украл? Человек, понимающий, какая это для них потеря, желающий им зла. Значит, Хью Фолли. Но ведь Хью уже несколько недель не появлялся на ферме. Или появлялся — тайком?

Если бы только Ларс понял, как опасен этот Фолли. Фолли служил старостой, что превратило его в фанатичного слугу Мира. Некогда независимые фермеры всегда верили в мир — подлинный мир, а не неподвижный застой, навязанный Миром; и поначалу они стали преданными последователями Ренци. Но потом, после смерти пророка, их упрямая независимость вызвала недовольство захвативших власть. Некоторые пытались сопротивляться — слишком поздно. И вот теперь старосты гордятся своим невежеством и цепляются за немногие полагающиеся им привилегии. И именно из их рядов набирают ненавистных миротворцев.

Фолли — ревностный служитель Мира. К тому же издавна жаждущий присоединить к своим владениям несколько жалких акров Нордисов. И если только он заподозрит их происхождение — что они прямые потомки вольных учёных! — если догадается, чем занимается Лapc!..

— Дарди, почему мы так торопимся?

Дард пошёл медленнее. Дыхание всхлипываниями вырывалось из груди. Паника, заставившая юношу помчаться вниз по склону, никак не отпускала его. И так всегда, когда он хоть на час-другой уходит с фермы. Каждый раз он боится вернуться и увидеть… Дард решительно запретил себе думать о картинах, которые с такой готовностью поставляет воображение. И ради Десси он заставил себя улыбнуться.

— Теперь темнеет рано, Десси. Видишь те тучи?

— Снег, Дарди?

— Вероятно. Эти дрова нам ещё пригодятся.

— Надеюсь, лиса доберётся до своей берлоги ещё до снега. Доберётся, как ты думаешь?

— Конечно. И нам тоже нужно поторопиться. Побежали, Десси — по тропинке…

Десси с сомнением посмотрела на почти бесформенную обёртку своих ног.

— Мои ноги не очень-то хорошо бегают, Дарди. Наверное, слишком закутаны. И замёрзли…

«Только не обморожение!» — взмолился про себя юноша. До сих пор им везло. Конечно, им всегда холодно, а часто и голодно. Но ни несчастных случаев, ни серьёзных болезней пока не случалось.

— Побежали! — резко скомандовал он, и Десси перешла на рысь.

Но когда они добрались до кустов на краю северного поля, Десси остановилась, подчиняясь старому приказу. Дард сбросил вязанку, встал на четвереньки и прополз вперёд под кустами к полуразвалившейся каменной стене, чтобы осмотреть поле перед домом.

Какое-то время он внимательно разглядывал снег перед полуразрушенным домом. Вот следы, оставленные им и Десси. Но снежный покров между домом и главной дорогой был не тронут. После их ухода здесь никто не проходил. Довольный — впрочем, не ослабляя привычной осторожности, — Дард вернулся назад и принялся собирать дрова.

— Всё в порядке? — Десси нетерпеливо переступила с одной озябшей ноги на другую.

— Да.

Девочка дёрнула сани и побрела вдоль стены, где снега было меньше. Из одного из окон сочился слабый свет. Ларс, должно быть, в кухне. Несколько минут спустя они отряхнули снег и вошли.

Ларс Нордис поднял голову, когда вошли сначала его дочь, потом брат. Приветливая улыбка появилась на его лице — кости плотно обтянуло кожей, — и Дард, внимательно посмотрев на брата, почувствовал привычный тайный страх. Они всегда голодны, но сегодня Ларс казался прямо-таки умирающим от голода.

— Хорошая добыча? — спросил Ларс, когда юноша принялся сбрасывать тряпки, служившие ему одеждой.

— Насколько можно без топора. Зато Десси принесла много шишек.

Ларс повернулся к дочери, которая подошла к слабому огню и принялась медленно разворачивать руки.

— Это хорошо! Видела что-нибудь интересное, Десси? — он говорил с ней как со взрослой.

— Только лису, — серьёзно ответила девочка. — Она следила за нами — из-под дерева. Ей было холодно, но Дард сказал, что она идёт домой…

— Так и есть, милая, — заверил её Ларс. — Небольшая пещера или дупло в дереве.

— А я хотела привести её домой. Хорошо было бы иметь лису, белку… или ещё кого-нибудь. Чтобы они жили с нами, — Десси протянула маленькие грязные потрескавшиеся руки к огню.

— Может, когда-нибудь… — Ларс замолчал. Мимо головы Десси он смотрел на огонь.

Дард повесил на крючок груду тряпок, служившую ему пальто, и направился к шкафу. Взял невзрачный кусок солёного мяса, и в это время снова заговорил его брат.

— Как с припасами?

Дард напрягся. В вопросе прозвучало не простое любопытство. Он внимательно взглянул на их жалкие запасы на полках.

— На сколько? — спросил он, не в силах сдержать нотку отчаяния в голосе.

— Дня на два — если сможешь всё сложить в пакет.

Дард быстро измерял и оценивал взглядом.

— Если это действительно необходимо… — он не смог сдержать свой протест. Они систематически опустошают свои жалкие запасы — и ради чего? Если бы только Ларс объяснил! Но он заранее знал ответ Ларса: в наши дни чем меньше знаешь, тем лучше. Так даже в семье. Ну, хорошо, он сложит еду в пакет и оставит на столе, а утром она исчезнет — перейдёт к кому-то, кого он не знает и никогда не увидит. А через неделю, может, через месяц, всё повторится…

— Сегодня? — юноша спросил только это, отрезая кусок жёсткого, как дерево, мяса.

— Не знаю.

Услышав ответ брата, Дард опустил тупой нож и посмотрел Ларсу в лицо. Глаза брата прямо-таки горели, сияя радостью, какой в нём не было уже два года, с того самого времени, как умерла мать Десси.

— Ты закончил, — медленно проговорил Дард, не веря, что это может быть правдой, что наконец-то они свободны.

— Закончил. Об этом передадут, и за нами пришлют.

— Милая, — позвал Дард Десси. — Принеси сосновых шишек. Разожжём большой огонь.

Девочка заторопилась под навес, а Дард сообщил:

— Дороги замело, Ларс.

— Да? — сидевший за столом человек не казался встревоженным. — Ну, раньше снег никогда их не останавливал, — он говорил спокойно и уверенно.

Дард помолчал, но глаза его устремились к предметам, прислоненным к стене за плечами Лapca. Они никогда не говорили об этих костылях. Но ведь снег такой глубокий! Ларс никогда не выходит зимой, он просто не может! Как они смогут уйти? Разве что у загадочных пришельцев окажутся лошади? Может, так оно и есть. Самый большой его недостаток — он слишком беспокоится о будущем, заранее тревожится, как будто мало им тревог сейчас.

Десси вернулась и одну за другой подкладывала шишки в огонь. Дард настрогал мяса в котёл и добавил нарезанной картошки. Потом безрассудно снял крышку с кувшина и добавил в воду его драгоценное содержимое. Если им предстоит уходить, нет смысла беречь продукты, все равно они всё с собой не унесут.

— День рождения? — Десси следила за ним широко раскрытыми глазами. — Но мой день рождения летом, папин был в прошлом месяце, а твой, — она принялась считать на пальцах, — твой ещё не скоро, Дарди.

— Не день рождения. Просто праздник. Бери ложку, Десси, мешай получше.

— Праздник… — Девочка задумалась. — Мне нравятся праздники. Ты завариваешь чай, Дарди? Это точно похоже на день рождения!

Дард высыпал на ладонь засохшие листья. Ощутил их слабый аромат. Мята, зелёная и прохладная под солнцем. Он чувствовал, что отличается от Ларса: для него цвета, запахи, звуки означают гораздо больше. А Десси особенная по-своему, с сё умением дружить с птицами и животными. Прошлым летом он не раз видел, как девочка неподвижно сидит на стене, на плечах у неё две птицы, а белка тычется ей в руку.

Но и Ларс обладает определёнными талантами. Только он научился их использовать. Дард бросил последний высушенный лист в котелок и в тысячный раз подумал, каково было жить в прошлом, когда вольные учёные имели право исследовать и экспериментировать. Вероятно, мир был совсем другим, тот мир, что существовал до Большого Пожара, до того, как Ренци создал свой Великий Мир.

Но юноша из своего раннего детства помнил только смутное ощущение счастья. Чистка произошла, когда ему было восемь лет, a Лapcy двадцать пять, и после этого их дела шли все хуже и хуже. Конечно, им ещё повезло, что они вообще пережили чистку. Ведь они из семьи учёных. Но пока Дард вместе с Ларсом и Катей добрались сюда, брат за время их бегства стал калекой. Зато Катя была другой, она всё быстро забыла и была счастлива. А когда пять месяцев спустя родилась Десси, у них словно стало двое детей. Катя была послушна и мила, но жила в своём особом мире снов, и они даже не старались извлечь её оттуда. И вот они уже семь или восемь лет живут здесь. Однако за всё это время Дард ни разу не посмел подумать, что они в безопасности. Он всегда жил в страхе. Возможно, Катя действительно была самой счастливой из них.

Он принялся мешать похлёбку, а Десси села за стол, достала три деревянных ложки, побитую глиняную миску, единственную супную тарелку, две оловянные кружки и красивую фарфоровую чашку: эту чашку ей подарил на прошлый день рождения Дард; сам он нашёл её на чердаке.

— Замечательно пахнет, Дард. Ты хороший повар, малыш, — похвалил его Ларс.

Десси согласно кивнула, и две сё косички дёрнулись на худых плечах, а выступающие лопатки стали похожи на крылья.

— Я люблю праздники! — объявила она. — А будем сегодня играть в слова?

— Обязательно! — пообещал Ларс.

Дард не преставал мешать, внимательно вслушиваясь в голос брата. Показалось ему, или действительно последнее слово прозвучало как-то по-особому? И почему ему самому стало так тревожно? Словно они сидят в безопасном логове, но снаружи бродит кто-то страшный.

— У меня есть новая игра, — продолжала Десси. — Вот как она звучит…

Она положила руки на стол по обе стороны от тарелки и в такт словам застучала сломанными ноготками:

— Исси, Осси, Икеи, Энн,

Фулсон, Фолсон, Орсон, Кенн.

Дард сделал усилие, чтобы изгнать этот ритм из сознания — не время искать «рисунки». Почему он всегда видит слова, словно расположенные по восходящим и нисходящим линиям? Это такая же его часть, как умение радоваться цвету, текстуре, зрению и звукам. А в последнее время Лapc подбадривает его, заставляет работать, стараться находить новые образы в строчках старых стихотворений.

— Да, это знаки, Десси, — согласился на этот раз Ларс.

— Я слышал, как ты напевала это утром. И есть причина, почему Дард должен сделать для нас рисунок… — он неожиданно замолчал, и Дард даже не пытался расспрашивать его.

Они молча быстро поели, подбирая ложками горячую похлёбку, наклоняя миски, чтобы выпить последние капли. Зато душистый мятный чай все тянули неторопливо, чувствуя, как тепло проникает в измученные иззябшие тела. Огонь давал слабый свет; лицо Ларса лишь время от времени освещалось, а в углах комнаты лежали густые тени. Дард и не пытался зажечь покрытые жиром прутья, которые торчали в железной петле над столом. Он слишком устал для этого. Но Десси обогнула стол и прижалась к искалеченному плечу Ларса.

— Ты обещал поиграть в слова, — напомнила она.

— Да, игра…

Со вздохом Дард наклонился и взял из очага уголёк. Юноша почувствовал сдержанное возбуждение в голосе брата. С обгоревшим деревом в качестве карандаша и столешницей вместо бумаги он ждал.

— Ну, попробуем твои стихи, Десси, — предложил Лapc. — Повтори их медленно, чтобы Дард смог выработать рисунок.

Палочка Дарда двинулась — несколько линий вверх, вниз, снова вверх. Получился рисунок, и достаточно ясный. Десси подошла, посмотрела и рассмеялась.

— Пинающиеся ноги, папа. Из моих стихов получились пинающиеся ноги!

Дард тоже рассматривал свой рисунок. Десси была права: это пинающиеся ноги, причем одна сильнее другой. Он улыбнулся и вздрогнул: Ларс встал и без помощи костылей пробрался вдоль стола. Он сосредоточенно посмотрел на изгибающиеся линии, потом достал из грудного кармана заплатанной рубашки кусочек коры, какую они используют вместо бумаги. Брат держал кору в ладони так, чтобы не было видно, что на ней написано. Взяв у Дарда палочку, он начал писать сам, но не слова, а только цифры.

Время от времени Ларс стирал написанное, ладонью, и снова начинал лихорадочно водить по коре угольком, наконец он быстро кивнул, удовлетворившись, и перенес последнюю комбинацию под рисунок, который увидел Дард в стишке Десси.

— Слушайте оба, это очень важно, — голос его прозвучат резко, как нетерпеливый приказ. — И рисунок, который ты увидел в стихах Десси… и эти слова, — и он медленно произнёс, подчеркивая каждое слово:

— Семь, четыре, девять, пять,

Двадцать, сорок, пять опять.

Дард смотрел на рисунок углём на крышке стола, пока не убедился, что запомнил его навсегда.

Когда он кивнул, Ларс повернулся и бросил кусок коры в огонь. А потом посмотрел прямо в глаза брату над склонённой головой маленькой девочки.

— Ты должен всё это запомнить, Дард…

Но не успел младший Нордис сказать: «Я помню», — как неожиданно вмешалась Десси.

— Семь, четыре, девять, пять, двадцать, сорок, пять опять. Да ведь это стихи, как мои, правда, папа?

— Да. А теперь — спать, — Лapc опустился на свой стул. — Уже темно. Тебе тоже лучше лечь, Дард.

Это приказ. Значит, Ларс кого-то ждет сегодня ночью. Дард достал из огня два кирпича и завернул в обожжённый обрывок одеяла. Потом открыл дверь на кривую лестницу, которая ведёт в комнату наверху. Там темно и очень холодно. Но сквозь незавешенное окно пробивалась луна; света было достаточно, чтобы увидеть груду соломы и тряпки у трубы очага, которая чуть грела от огня внизу. Дард уложил кирпичи, соорудил настоящее гнездо в соломе и задвинул Десси поглубже. Потом немного постоял, глядя на освещённый луной снег.

Они живут довольно далеко от дороги, целая миля заносов обещает некоторую безопасность, к тому же он принял собственные меры предосторожности, чтобы патруль миротворцев не смог незаметно подобраться к ферме. Зато за полем стоит дом Фолли, вот откуда исходит опасность. Дальше горы, хоть и дикие, они обещают спасение. Если бы Ларс не был калекой, они давно ушли бы туда.

Когда они только попали на ферму, та показалась измученным беглецам вполне безопасным убежищем после двух лет преследований. После убийства Ренци и последовавшей чистки наступило временное смятение, миротворцы собирались с силами, и потому мелкой рыбёшке из оставшихся учёных и техников удалось уйти из первых сетей. Теперь патрули прочёсывают всех подряд, и рано или поздно один из них явится сюда, особенно если Фолли сообщит о своих подозрениях нужным людям. Фолли нужна их ферма, а Ларса и Дарда он ненавидит, потому что они особенные. А в эти дни быть особенным означает подписать собственный смертный приговор. И сколько ещё времени сумеют они избегать внимания отрядов, занятых облавами?

Мрачные предчувствия охватили Дарда. Он обнаружил, что кусает стиснутые в кулак пальцы. Двумя быстрыми шагами юноша пересёк комнату и нащупал в темноте полку. Сердце его ёкнуло, когда пальцы коснулись рукояти ножа. Не очень-то хорошее оружие против парализующего ружья. Но теперь он по крайней мере не беззащитен.

Повинуясь неожиданному порыву, Дард сунул нож под одежду, по коже пробежали мурашки от прикосновения ледяного металла. Потом он заполз в соломенное гнездо.

— Хммм?.. — послышалось сонное бормотание Десси.

— Это Дарди, — успокоительно прошептал он. — Спи.

Прошли часы, а может, всего несколько минут, когда Дард неожиданно проснулся. Он напряжённо лежал и прислушивался. В старом доме стояла полная тишина, даже половицы не скрипели. Но Дард выполз на холод и подкрался к окну. Что-то разбудило его, и страх, в котором юноша постоянно жил, заставил его тут же насторожиться.

Он до рези в глазах всматривался во все детали чёрно-белого ландшафта. Между луной и снегом пробежала тень. Беззвучно опустился вертолёт, неслышно сев прямо перед домом. Из него выпрыгнули люди и рассыпались веером, окружая дом.

Дард подбежал к постели и вытащил Десси из тепла, зажав ей рукой рот. Её глаза, полные страха, широко раскрылись, и Дард коснулся губами её уха.

— Спускайся к папе, — приказал он. — Разбуди его.

— Миротворцы? — дрожа не только от холода, девочка устремилась к лестнице.

— Да. Они прилетели в вертолёте, — это было единственное, от чего он никак не мог защититься, — неожиданное нападение сверху. Ведь у властей осталось так мало вертолётов, сейчас же запрещено строить и ремонтировать машины. И зачем использовать вертолёт для нападения на незначительную ферму, где скрываются калека, маленькая девочка и подросток? Наверное, работа Ларса действительно важна, так важна, что враги не могут допустить, чтобы он ушёл в подполье.

Дард внимательно следил, как укрываются тёмные тени. Теперь они, вероятно, окружили дом со всех сторон. Обитатели дома им нужны живыми. Слишком много загнанных в угол учёных в прошлом обманывало их. Теперь они не торопятся, так медлят, что… Улыбка Дарда была не просто мрачной гримасой. У него в запасе оставалась ещё одна тайна, и она может спасти семью Нордисов.

Увидев, что последний прибывший укрылся, Дард бегом спустился в кухню. Огонь по-прежнему горел, перед ним скорчился Ларс.

— Они прилетели по воздуху. И теперь дом окружён, — вполне естественным голосом сообщил Дард. Теперь, когда худшее уже произошло, он был поразительно спокоен. — Но им ещё предстоит узнать, что полностью захлопнуть ловушку они не сумели.

Юноша протиснулся мимо Ларса и открыл дверцу шкафа. Десси стояла рядом с отцом, и Дард бросил ей мешок.

— Набей его продуктами, сколько сможешь, — приказал он. — Ларс, сюда!

Он сорвал с колышков запасную одежду.

— Одевайся, мы уходим..

Но брат покачал головой.

— Ты же знаешь, я не смогу, Дард.

Десси набивала мешок провизией.

— Я тебе помогу, папа, — пообещала она. — Сейчас, как только освобожусь.

Дард больше не обращал внимания на брата. Он пробежал в дальний конец комнаты и поднял крышку погреба.

— Прошлым летом я обнаружил здесь проход за стеной, — объяснил он, возвращаясь за одеждой. — Он ведёт в амбар. Мы спрячемся там…

— Они знают, что мы здесь. И будут ожидать чего-нибудь подобного, — возразил Лapc.

— Не будут. Я запутаю след.

Он видел, что Ларс надевает рваное пальто. Десси была уже готова и помогала отцу не только одеться, но и проползти по полу к отверстию. Дард передал ей факел, а сам принялся за работу.

Он достал из шкафа небольшую бутылку и щедро полил се драгоценным содержимым комнату. Потом отступил к лестнице в погреб и бросил второй горящий факел в ближайшую полоску жидкости. К потолку с рёвом взметнулся огонь, так что Дард едва успел нырнуть в погреб и закрыть за собой крышку.

Раздвигая старые прогнившие лари, скрывавшие проход, он слышал над головой треск, сквозь щели начал пробиваться дым.

Немного спустя Десси поползла вперёд по проходу, Дард потащил за нею Ларса. А над их головами горел дом. Те, что снаружи, должны поверить, что они сгорели вместе с ним. И во всяком случае огонь даст им драгоценные минуты для отступления, а это означает разницу между жизнью и смертью.

2. Бегство

Прежде чем они добрались до выхода в амбаре, Дард остановил всех. Не было никакого смысла попадать прямо в руки рыщущих миротворцев. Лучше оставаться в укрытии, пока беглецы не поймут, обманул ли врага горевший дом.

Стены прохода, в котором скорчились три жертвы, были выложены грубыми камнями, и он был так узок, что плечи взрослых задевали за мокрые булыжники. Было промозгло, ледяной холод шёл от промёрзшей земли, проникал через плохо укутанные ноги в дрожащие тела. Дард не знал, долго ли они это выдержат. Беспокоясь, он даже прикусил губу и напряжённо вслушивался в звуки наверху.

Ответом на ожидание послужил сильный взрыв, по проходу от дома до них докатился удар звука и сотрясение почвы. И тут же чуть ли не истерически засмеялся Лapc.

— Что случилось? — начал было Дард и сразу сам ответил на собственный вопрос: — Лаборатория!

— Да, лаборатория, — подтвердил Ларс, прислонившись к стене. Вся его поза и голос показывали полное спокойствие. — Теперь им придётся разбираться в каше обломков.

— Тем лучше! — выпалил Дард. — Это подкормит огонь?.

— Подкормит? Да лаборатория легко поднимет на воздух всё здание. После взрыва невозможно будет понять, что там находилось внутри.

— Или кто! — впервые Дард ощутил подлинную надежду. Миротворцы не могут знать об этом проходе, они, вероятно, поверят, что обитатели дома погибли при взрыве Бегство семьи Нордис останется не обнаруженным, теперь у них появились прекрасные шансы.

Но Дард продолжал терпеливо ждать, вернее, заставил Ларса и Десси ждать в проходе, а сам пробрался к амбару, поднялся по лестнице, которую оставил здесь как раз на такой случай, и осторожно прополз по прогнившему полу ко входу без двери.

Одна стена фермы обвалилась, и языки пламени ярко освещали открывшуюся картину. Двое в чёрно-белых мундирах миротворцев оттаскивали третьего от места катастрофы. Кругом раздавались крики. Дард прислушался и убедился: преследователи считали, что их добыча погибла вместе с домом. Вместе с ними погибли два офицера, которые во время взрыва взламывали дверь. Ещё трое было ранено. И теперь отряд, участвовавший в облаве, торопливо отступал, опасаясь новых взрывов. Миротворцы, гордящиеся отсутствием научных знаний, легко поддаются подобным страхам.

Дард приподнялся. Последний солдат, держа наготове парализующее ружьё, обходил горящий дом, держась подальше от химически яркого пламени; он брёл по глубокому снегу. Немного погодя Дард увидел поднимающийся вертолёт. Тот сделал круг над фермой и направился на запад. Дард облегчённо вздохнул и вернулся в проход.

— Всё в порядке, — доложил он Лapcy, поддерживая калеку и помогая ему подняться по лестнице. — Они решили, что мы погибли при взрыве, и опасались новых взрывов, поэтому поспешили уйти…

Ларс снова рассмеялся.

— И назад торопиться не будут.

— Дард, если наш дом сгорел, где же мы будем теперь жить? — Десси маленькой тенью двигалась в темноте.

— Какая у меня практичная дочь, — одобрительно сказал Ларс. — Найдём какое-нибудь другое место…

Дард вспомнил.

— Вестник, которого ты ожидал. Он может увидеть с холмов зарево и вообще не прийти.

— Поэтому тебе придётся оставить для него знак, Дард, что мы по-прежнему в мире живых. Но Десси заметила, что у нас нет крыши над головой, и чем скорее мы отсюда уйдём, тем лучше. Наши последние посетители считают, что мы мертвы. Поэтому нам с Десси не опасно оставаться здесь, а ты отправишься за помощью. Иди вдоль стены на верхнем крае пастбища до угла, где начинается старая лесная дорога. Примерно в четверти мили оттуда найдёшь большое дерево с дуплом. Положи это в дупло, — Ларс достал из-под одежды свёрток, — и возвращайся. Это приведет сюда нашего человека, даже если он видел взрыв. Он поймёт, что мы спаслись и ждём в укрытии контакта. Если до утра он не появится, мы попытаемся перебраться поближе к дереву.

Дард понял. Его брат не решается пробираться через снег и заросли ночью. Но завтра они соорудят из обломков что-нибудь вроде саней и перетащат Ларса в безопасный лес. А тем временем необходимо оставить знак. Предупредив об осторожности, Дар выбрался из амбара.

Инстинктивно он держался тени деревьев и кустов, которые наступали на некогда плодородные поля. Снег у строений фермы был истоптан множеством следов, оставленных миротворцами, и Дард с их помощью маскировал собственный след. Он сам не мог бы объяснить, зачем ему эти предосторожности, но бдительность и постоянная настороженность давно уже стали неотъемлемыми чертами его жизни. С другой стороны, теперь, когда набег, которого они так долго ждали, всё-таки произошёл, он чувствовал, что с него свалилась огромная тяжесть.

Он уходил от огня, и ночь становилась всё тише и холоднее. Снежная сова скользнула на фоне неба, в лесу завыл волк или одичавшая, хищная собака. Дард легко нашёл дерево, указанное Ларсом, и уложил свёрток в тёмное дупло.

Холод грыз его, и юноша заторопился; назад. Может, они сумеют разжечь небольшой костёр и продержатся до утра. Перебираясь через покрытую снегом стену, он прикинул, скоро ли рассвет. Постель… сон… тепло… Он так устал, так устал…

И тут ночную тишину разорвал звук. Выстрел! Лицо Дарда исказилось, рука легла на ручку ножа. Выстрел! А у Ларса нет оружия! Миротворцы! Но ведь они ушли!

Неуклюже скользя, стараясь удержать равновесие в глубоких сугробах, Дард побежал. Через несколько минут он опомнился и нырнул в укрытые. Теперь он подбирался к амбару так, чтобы его не мог подстрелить укрывшийся там снайпер. Десси, Ларс, они там одни и совсем беззащитны!

Дард был уже рядом с амбаром, когда услышал крик Десси. И тут же забыл об осторожности. Сжав нож в руке, он бросился по двору к амбару. Но бежал он абсолютно беззвучно.

— Вот тебе, сатанинское отродье!

Дард бежал, сжимая в руке нож. Ему продолжало везти: в этот момент в горящем доме вспыхнул яркий язык пламени и осветил сцену в амбаре.

Десси билась, на этот раз молча, с яростью маленького загнанного зверька, в руках Хью Фолли. Кулак мужчины нацелился ей в лицо, и в это мгновение Дард метнул нож.

Сказались долгие месяцы тренировок с оружием. Десси отлетела в сторону и на четвереньках быстро отползла в темноту. Хью повернулся и наклонился, словно хотел дотянуться до лежавшего у его ног ружья. Но тут же закашлялся и упал. Дард схватил ружьё. И только когда оно оказалось у него в руках, юноша повернулся к кашлявшему мужчине. Он зацепил Фолли за плечо и перевернул его. Маленькие чёрные глазки смотрели на него с ненавистью.

— Достал… грязного… вонючку… — пробормотал Фолли и снова закашлялся. Губы его покрывала кровь. — Он… думал… сумеет… спрятаться… убить… убить… — остальное заглушил поток крови. Фолли попытался приподняться, но не смог. Дард мрачно следил за ним, пока всё не кончилось, потом, подавляя тошноту, вырвал свой нож.

Прошло несколько часов, которые Дарду не хотелось вспоминать. Когда они с Десси вышли из амбара, солнце ещё не всходило. С серого неба падали белые хлопья. Дард смотрел на них вначале непонимающе, потом с тупым облегчением. Снежная буря многое скроет. Вряд ли кто-нибудь найдёт искалеченное тело Лapca, надёжно спрятанное в проходе. А людей Фолли буря задержит, они не сразу начнут поиски. Старосту не любили, он был жесток и груб, и поэтому вряд ли удастся сколотить большую поисковую группу.

— Куда мы идём, Дарди? — голос Десси прозвучал монотонным шумом. Она не плакала, но непрерывно дрожала и смотрела на мир с ужасом в глазах. Надевая мешок с припасами, Дард прижал к себе девочку.

— В лес, Десси. Придётся пожить как звери — немного. Есть хочешь?

Она, не глядя на него, покачала головой. И не двигалась, пока Дард не подтолкнул её. Снег дико плясал вокруг в порывах ветра, покрывая дымившиеся остатки дома. Непрерывно подталкивая Десси перед собой, Дард двинулся по своему следу, оставленному ночью, к дереву с дуплом и к месту встречи. Теперь их единственный шанс — встретиться с вестником Ларса.

Под деревьями буря ощущалась слабее, но снег облепил тела, лежал на ресницах, садился на прядь волос, которую Десси постоянно механически отбрасывала со лба. Еда, тепло, убежище — Дард цеплялся за эти слова, стараясь забыть о событиях прошлой ночи. Десси так долго не выдержит. Да и его силы подходили к концу. Теперь он использовал ружьё как посох.

Ружьё, три патрона… Это всё, что у него было. Но оружие юноша собирался использовать только в самом крайнем случае. Звук выстрела разносится слишком далеко. В округе осталось всего несколько ружей, и все они в руках тех, кому доверяют миротворцы. Звук выстрела привлечёт тех, кто ищет Фолли. И если заподозрят, что они сбежали… Дард вздрогнул, но не от холода.

Подгоняя Десси, он — упорно направлялся к дереву с дуплом. О следах можно было не беспокоиться, снег заметал их за несколько минут. Но они должны были оказаться поблизости, чтобы вестник Ларса нашёл их.

Дард заставил Десси ходить взад и вперёд по снегу. Так она не только отгоняла незаметно подкрадывавшееся оцепенение, но и утрамбовывала площадку для убежища, которое он строил. Дард использовал упавшее дерево, сделав из ветвей крышу и засыпав её снегом.

Из своего логова им хорошо было видно дупло в дереве, и Дард велел девочке непрерывно смотреть, не подойдёт ли кто к нему.

Они поели солёного мяса и снега. Десси пожаловалась, что хочет спать, и Дард наконец забился в убежище, держа девочку на руках, положив рядом ружьё и борясь с собственной сонливостью.

Наконец он поставил ружьё меж ног, так что ствол оказался у него под подбородком: теперь, если он уснёт, прикосновение холодного металла его сразу разбудит. Юношу тревожил вопрос, сколько времени придётся им провести здесь. А что если вестник не придёт ни сегодня, ни завтра? В горах есть пещера, он обнаружил её прошлым летом, но…

От удара подбородком о ружьё в глазах навернулись слёзы. Снег прекратился. Ветви под тяжестью снега склонились до самой земли, но воздух был чист. Дард откинул капюшон и взглянул на худое измученное лицо Десси. Она спала, но всё время вздрагивала и однажды негромко застонала. Он изменил позу, чтобы размять затёкшие ноги, и девочка на мгновение проснулась.

Но не успела она сказать «Дарди?», как тут же послышался новый звук. Дард рукой прикрыл Десси рот. Кто-то шёл по лесной тропе, напевая.

Вестник?

Но надежды Дарда сразу рассеялись. Не успел он заметить за кустом проблеск красного, как тут же обладатель красной шапки вышел на прогалину. Дард неслышно зарычал…

Лотта Фолли!

Десси забилась в его руках, и юноша отпустил её; девочка отползла к стене тесного убежища. Но хоть Дард и взял в руки ружьё, прицелиться не смог. Хью Фолли, предатель и убийца, — да. Но его дочь… пусть она той же мерзкой породы, пусть он отказывается от свободы и жизни, убить её он не мог.

Крепкая маленькая фигурка девушки, в тёплой домотканой одежде и вязаной шапочке, тяжело дыша, остановилась у того самого дерева, за которым он наблюдал. Если она поднимет голову, если она так же привыкла к лесу, как и он — а Дард в этом не сомневался…

Лотта Фолли подняла голову и посмотрела прямо в лицо Дарда. Он не шевелился, надеясь, что девушка его не заметит. Ведь он всё-таки в тени, если он сыграет «мёртвого» или зверя, она не поймёт.

Но глаза Лотты расширились, полный рот беззвучно произнёс удивлённое восклицание. Дард с болью ожидал её крика.

Однако она не закричала. После первоначального удивления лицо Лотты приняло обычное туповатое, чуть мрачное выражение. Не глядя на него, девушка стряхнула снег с одежды, и когда заговорила самым своим обычным хрипловатым голосом, можно было подумать, что она обращается к соседнему дереву.

— Миротворцы охотятся.

Дард не ответил. Лотта надула губы и добавила:

— Они охотятся за тобой.

Юноша продолжал молчать. Она перестала отряхивать одежду, глаза её устремились в сторону старой дороги.

— Они знают, что твой брат вонючка…

«Вонючка» — оскорбительная кличка учёного. Дард продолжал молчать. Но следующий вопрос Лотты удивил его.

— Десси… с ней всё в порядке?

Он не успел перехватить девочку, та выскользнула из убежища и серьёзно посмотрела на Лотту Фолли.

Лотта порылась на груди и извлекла пакет, завёрнутый в грязную тряпку. Она не попыталась отдать его Десси, а просто положила на пень перед собой.

— Это тебе, — сказала она девочке. Потом повернулась к Дарду. — Вам лучше уходить отсюда. Па рассказывал миротворцам о тебе, — Лотта помолчала, — Па не вернулся ночью…

Дард перевёл дыхание. Этот её взгляд… неужели она что-то знает? Но если Лотта знает, что её отец лежит в амбаре, почему она не зовёт на помощь, не указывает дорогу преследователям? Лотта Фолли… Она ему никогда не доставляла особой радости. Вначале, когда они только поселились на ферме, она приходила к ним довольно часто и с каким-то тупым интересом наблюдала за Катей и Десси. Говорила она мало, а то, что говорила, свидетельствовало, что она умственно недоразвита. Дард презирал сё, хотя никогда этого не показывал.

— Па не вернулся прошлой ночью… — повторила Лотта, и юноша понял, что она знает — или подозревает. Как же она поступит? Он не мог выстрелить в неё, просто не мог…

И тут он понял, что девушка увидела ружьё, увидела и узнала. А он никак не сможет объяснить, как оно оказалось у него. Ружьё Фолли — это сокровище, в руках другого оно не может оказаться, особенно в руках врага Фолли — пока сам Фолли жив.

Она говорила в прошедшем времени. Знает! Что же делать?

— Па многое ненавидел, — девушка перевела взгляд на Десси. — Ему нравилось делать больно.

Говорила она без эмоций, своим обычным тупым тоном.

— Он хотел причинить боль Десси. Хотел отправить её в рабочий лагерь. Сказал, что сделает это. Лучше отдай мне ружьё, Дард. Если его найдут рядом с папой, не будут никого искать.

— Почему? — удивлённо спросил юноша.

— Никто не отправит Десси в рабочий лагерь, — твёрдо заявила Лотта. — Десси, она особенная. И мама её тоже была особенная. Однажды она сделала для меня куклу. Па, он сё нашёл и сжёг. Ты… ты сможешь позаботиться о Десси, ты должен о ней позаботиться! — и девушка повелительно посмотрела ему в глаза. — Ты уведёшь Десси туда, где до неё не доберётся никакой миротворец. Дай мне ружьё па, и я вас прикрою.

Доведённый до пределов выносливости, Дард сказал правду:

— Мы пока не можем уходить…

Она прервала его.

— Кто-то к вам должен прийти? Значит, па был прав: твой брат — вонючка!

Дард обнаружил, что кивает.

— Ну, хорошо, — Лотта пожала плечами. — Я дам вам знать, если они придут снова. Но помни: ты должен заботиться о Десси!

— Я позабочусь о Десси, — он протянул ружьё, и девушка взяла его, а потом снова указала на пакет.

— Дай ей это. Я постараюсь принести ещё, может, сегодня ночью. Если они решат, что вы бежали, то приведут из города собак. И если так… — она нерешительно переступила с ноги на ногу в снегу. Потом прислонила ружьё к стволу дерева и развязала свой пакет. Неуклюжие в перчатках руки развернули новый вязаный шарф. Лотта бросила его девочке.

— Надень это, — приказала она тоном матери или старшей сестры. — Я бы отдала своё пальто, но это могут заметить, — она снова взяла ружьё. — А теперь я отнесу это на место; может, тогда вас не станут искать.

Дард, лишившийся речи, смотрел, как девушка уходит по тропе. Он по-прежнему не понимал причины её поступка. Неужели она действительно вернёт ружьё в амбар? Как она может, зная правду?.. И почему?

Юноша наклонился, заматывая шарфом голову и плечи Десси. Почему-то дочь Фолли захотела помочь им, а он уже начал понимать, что очень нуждается в помощи. В пакете, который оставила Лотта, оказалась еда, такая, какую Дард уже несколько лет не видел: настоящий хлеб, толстые ломти хлеба с маслом, и большой кусок жирной свинины. Десси не станет есть, если он тоже не поест, и юноша наслаждался сдой, разительно отличавшейся от их обычной жалкой пищи. Покончив с трапезой, он задал вопрос, который преследовал его с самого начала поразительных поступков Лотты.

— Ты хорошо знаешь Лотту, Десси?

Девочка облизала жирные губы, подобрала крошки.

— Лотта часто приходила.

— Но я не видел её с… — Дард замолчал: ему не хотелось вспоминать о смерти Кати.

— Она приходила ко мне в поле, и мы разговаривали. Мне кажется, она боялась тебя — и папы. А мне всегда приносила что-нибудь вкусное. Говорила, что хочет подарить мне платье, розовое платье. Мне очень хочется иметь розовое платье, Дарди. А Лотта мне нравится. Она хорошая. Хорошая внутри.

Десси пригладила края своего нового шарфа.

— Она боится своего папы. Он злой. Однажды он пришёл, когда она была co мной, и очень, очень рассердился. Вырезал ножом палку и побил Лотту. Она велела мне быстрее убежать, и я послушалась. Он очень плохой человек, Дарди. Я его тоже боюсь. Он не придёт за нами?

— Нет!

Дард уговорил девочку снова поспать, а когда она проснулась, понял, что должен отдохнуть и сам — и немедленно. Он только велел Десси следить за деревом и разбудить его, если кто-то покажется. И сказал девочке, что от этого зависит их жизнь.

Солнце садилось, когда он очнулся от беспокойного, полного кошмаров сна. Десси тихо сидела рядом, её маленькое серьезное лицо было обращено к тропе. Когда юноша шевельнулся, она оглянулась.

— Это только кролик, — и показала на след. — Никаких людей, Дард. А хлеба не осталось? Я есть хочу.

— Конечно, — он выполз из убежища, потянулся и развернул остатки подарка Лотты.

Несмотря на свои слова о голоде, Десси ела медленно, словно наслаждаясь каждой крошкой. Быстро темнело, хотя на небе ещё виднелись красные полосы. Сегодня они ещё должны оставаться здесь, но завтра? Если возвращение ружья в амбар не остановит поиски, завтра беглецам придётся уходить.

— Снова пойдёт снег, Дарди?

Он посмотрел на небо.

— Не думаю. Но хотелось бы.

— Почему? Когда снег глубокий, трудно идти.

Юноша попытался объяснить.

— Потому что когда идёт снег, на самом деле становится теплее. Ночью слишком холодно… — он не закончил предложение, обхватил Десси рукой и быстро втянул ее в убежище. Она заворочалась, устраиваясь поудобнее, потом выпрямилась.

— Кто-то идет, — сё шёпот коснулся щеки юноши тёплым дыханием.

Дард тоже услышал лёгкий скрип наста под ногами. И положил ладонь на рукоять ножа.

3. Обитатели ущелья

Пришелец выглядел довольно маленьким; Дард был выше его по крайней мере на четыре дюйма. Поэтому юноша успокоился и даже тихо выбрался из убежища, чтобы из-за дерева наблюдать, как к ним уверенно приближается незнакомец. Он словно точно знал, сколько шагов отделяет его от цели. Одежда у него, насколько позволяла разглядеть полутьма, была такая же рваная и заплатанная, как у самого Дарда. Это не староста и не разведчик миротворцев. Только человек, у которого нет «карточки доверия», может выходить в таком виде. Это означало, что он «ненадёжен», он вне закона, как любой техник — или учёный.

Незнакомец неожиданно остановился перед деревом, однако на дупло он даже не посмотрел. Напротив, наклонившись, он принялся разглядывать оставленные Лоттой следы. И только потом, пожав плечами, поднял руку к дуплу.

Дард шевельнулся, и незнакомец тут же, полуприсев, развернулся в его сторону. На его бородатом лице блеснули зубы, да и в руке тоже что-то сверкнуло — металл.

Но он не издал ни звука, и тишину нарушил Дард.

— Я Дард Нордис!

— Да? — одно-единственное слово повисло в воздухе.

Дард почувствовал, что перед ним опасный человек, гораздо более опасный, чем Хью Фолли и все подобные ему грубияны.

— Так что там у вас случилось? — спросил человек.

— Облава — прошлой ночью, — лаконично ответил Дард; первое облегчение при виде этого человека покинуло его. — Нам показалось, что мы хорошо спрятались. Я пришёл сюда, чтобы передать это вот послание Ларса, — и он показал на тряпку. — А когда вернулся, Ларс был мёртв. Его убил сосед. Он, наверное, и миротворцев вызвал. Поэтому мы с Десси пришли сюда и стали ждать вас.

— Миротворцы! — человек словно плюнул. — А Ларс Нордис мёртв! Да, большое несчастье, очень большое, — он всё ещё не убирал своё оружие. Оно напоминало ручной станнер, но кое-какие особенности в его устройстве говорили, что это гораздо более смертоносное оружие.

— И что же мне теперь с вами делать? — человек сделал шаг-два в сторону Дарда.

Дард нервно облизал губы. Он не подумал о том, что без Ларса загадочное подполье может не пожелать обременять себя подростком и маленькой девочкой. В жизни людей, объявленных вне закона, царствует мрачная необходимость, и никому не нужны лишние рты. У него оставалась надежда только на одно…

Ларс так внимательно отнёсся к его рисунку и словам, так настойчиво просил запомнить их. Наверное, в этих рисунках и цифрах зашифровано какое-то важное открытие. И он должен добиться, чтобы незнакомец поверил в важность его сообщения. Возможно, это их пропуск в подполье.

— Ларс закончил свою работу, — Дард заставлял себя говорить небрежно. — Я думаю, вас интересуют результаты…

Голова человека вздрогнула. На этот раз он убрал своё странной формы оружие.

— Ты знаешь формулу?

Дард воспользовался возможностью и коснулся своего лба.

— Вот здесь. Я сообщу, когда меня отведут к нужным людям.

Посыльный пнул комок снега.

— Путь долгий — назад в горы. Припасы у тебя есть?

— Немного. Я буду говорить, когда мы окажемся в безопасности… когда Десси будет в безопасности…

— Не знаю… ребенок… дорога очень трудная…

— Мы выдержим, — пообещал Дард, хотя сам уверенности не испытывал. — Но лучше выступать немедленно; возможно, за нами будет организована погоня.

Человек пожал плечами.

— Ну, хорошо. Пошли, вы оба.

Дард протянул ему мешок с припасами и взял Десси за руку. Ни слова не добавив, человек повернулся и зашагал назад тем же путём, каким пришёл; Дард и Десси пошли за ним, стараясь держаться прежнего следа.

Шли они всю ночь. Вначале Дард вёл Десси, потом понёс её на руках, пока после очередной остановки проводник не сделал ему знак и не поднял девочку на плечо, предоставив Дарду брести позади без груза. Они изредка отдыхали, но всякий раз Дард не успевал восстановить силы постепенно погружаясь в мрачное отчаяние. Посыльный казался ему неутомимой машиной, он шагал, как робот, пробираясь в предгорьях, следуя каким-то только ему ведомым ориентирам.

На рассвете они добрались до перевала. Дард с трудом, тяжело дыша, поднимался по крутому склону; взобравшись наконец, он увидел, что проводник и Десси ждут его там. Мужчина пальцем показал на седловину между вершинами.

— Пещера… лагерь… — он сжато произнёс только два слова и опустил Десси. — Сможешь идти сама? — спросил он у неё.

— Да, — девочка взяла его за руку. — Я хорошо поднимаюсь.

Незнакомец слегка улыбнулся; казалось, мышцы этого плотно сжатого рта давно отвыкли улыбаться.

— Конечно, сестрёнка.

Пещера оказалась очень глубокой. Узкий вход не позволял догадываться об обширности помещения, которое открывалось, когда протиснешься внутрь. Проводник достал с карниза у входа переносной ящик, а оттуда фонарик. Луч осветил подземелье, и Дард понял, что это место часто используется в качестве лагеря подпольщиками. Он опустился на постель из листьев и смотрел, как их проводник поворачивает шкалу на чёрном ящичке. Через несколько секунд юноша ощутил исходящее от ящичка тепло. Это же оборудование вольных ученых — и самая страшная вещь сейчас. У Дарда сохранились смутные воспоминания о таких средствах комфорта, которые существовали до чистки.

Десси довольно вздохнула и свернулась поближе к этому чуду. Она сонными глазами смотрела, как владелец чуда раскрыл банку с супом и вылил её полузамёрзшее содержимое в кастрюлю. Кастрюлю он поставил на крышку нагревательного устройства. Потом порылся в мешке с припасами Дарда и хмыкнул при виде жалкого набора.

— У нас не было времени на сборы, — пояснил Дард, раздражённый невысказанным презрением незнакомца.

— А что их привело к вам? — спросил этот человек, сидя на корточках. Он снял своё странное оружие, проверил заряд и заглянул в ствол.

— Кто знает? Среди них был староста, он давно хотел получить нашу ферму. Это он застрелил Ларса.

— Гмм… — человек смотрел на закипавший суп. — Возможно, это был просто обычный рейд, вызванный общей злобой?

По его тону Дард понял, что незнакомца такое положение устроило бы больше. И вспомнил последний вечер на ферме, когда Ларс объявил, что добился успеха. Слишком уж всё хорошо совпало: словно кому-то понадобилось помешать передать открытые Ларса тем, кто может его использовать. Но над чем он работал? Почему его открытие так важно? И что он, Дард Нордис, вообще о нём знает?

— Как тебя зовут? — Десси разглядывала их спутника, наливавшего ей суп. — Я тебя раньше никогда не видела…

Вторично на губах проводника появилась лёгкая улыбка.

— Да, ты меня никогда не видела, Десси. А я тебя видел… несколько раз. Можешь называть меня Сач.

— Сач, — повторила она. — Странное имя. А суп очень вкусный, Сач. У нас праздник?

Он удивился.

— Ничего не знаю о празднике, Десси. Мы весь день будем спать. Перед нами ещё долгая дорога. Ложись и закрывай глаза.

Дард уже клевал носом над своей тарелкой и вскоре получил такой же приказ.

Проснулся он неожиданно. Сач склонился над юношей, зажав ему рукой рот, и тряс за плечо. Увидев, что Дард проснулся, он опустился на колено и прошептал:

— Там кружит вертолёт уже с полчаса. Либо нас выследили, либо они знают о пещере и следят за ней. Слушай внимательно. Для жителей Ущелья работа Ларса Нордиса важнее жизни. Мы так долго ждали результатов его последних опытов, — он помолчал и совсем другим голосом, словно какое-то заклинание, повторил слова, которые однажды Дард слышал от Ларса: — Ад астра! — и резким тоном приказа продолжил: — В Ущелье должны получить результаты, и как можно быстрее. Мы в пяти милях от Ущелья. Проведи прямую линию к вершине, которая видна от входа, и следуй строго по ней. Дай мне немного времени и следи. Если вертолёт пойдёт за мной, можете пробираться к вершине. Постарайтесь держаться укрытий. Только там, где пересечёте реку, вы попадёте на открытую местность.

— Но ты… — Дард пытался собрать разбегавшиеся после сна мысли.

— Я уйду по склону в противоположную сторону. Если они следят за пещерой, то могут увязаться за мной. А я играл уже в такие игры, правила знаю. Следи за мной из выхода — давай!

Дард последовал за ним к узкому отверстию; Сач задержался у выхода, прислушиваясь. Дард тоже услышал в прохладном полуденном воздухе слабое гудение мотора вертолёта. Постепенно оно усиливалось, прозвучало над самой головой, начало слабеть. Сач продолжал ждать. Потом коротко кивнул Дарду и растаял.

Юноша пробрался к самому краю скрывающего выход каменного навеса. Сач каким-то образом оказался на целых десять футов ниже по склону. Теперь наблюдателю трудно будет решить, откуда он появился. Сач быстро скользил вниз, стараясь в то же время создать впечатление, что он просто спешит миновать место, показавшееся ему опасным.

Вертолёт возвращался: либо он совершал обычный маршрут, либо в нём заметили тёмную фигуру Сача. Сач укрылся в тёмной сосновой роще, но не настолько быстро, чтобы его нельзя было проследить. Вертолёт начал спускаться. Послышался громкий треск, эхом отдавшийся от окружающих скал. По беглецу начали стрелять.

— Дарди!

— Всё в порядке, — ответил юноша через плечо. — Я сейчас вернусь.

Сач, по-видимому, спрятался на краю густого леса. Вертолёт сделал ещё один небольшой круг и спустился ниже, три человека выпрыгнули из него на снег. Прежде чем они восстановили равновесие, мелькнул зелёный свет, и узкий луч задел одного из них. Человек закричал и упал в сугроб. Остальные бросились на снег, но продолжали ползти к лесу, откуда исходил луч, а Вертолёт поливал молчаливые деревья смертельным ливнем. Сач не просто привлёк к себе внимание преследователей, он всеми силами уводил их за собой. Вертолёт удалялся от пещеры на запад. Двое спрыгнувших с него исчезли в зарослях. Дард смотрел им вслед.

Скоро вечер. А восточный склон позволяет хорошо укрываться. Там достаточно скал, к которым не липнет снег. Глаза Дарда сузились: следы на снегу легко увидеть с воздуха. Но ему на ум пришёл ещё один способ спуститься, который следов не оставит. Дард вернулся внутрь и включил свет, оставленный Сачем.

— Пора уходить, Дарди? — спросила Десси.

— Сначала поедим, — юноша заставил себя действовать неторопливо. Если информация Сача правдива, им предстоит долгий путь. И начинать его на пустой желудок нельзя. Он щедро использовал припасы, оставив ровно столько, чтобы хватило на день пути.

— Где Сач? — спросила Десси.

— Ему пришлось уйти. Мы пойдём отсюда одни. Съешь всё это, Десси.

— Я см, — чуть раздражённо ответила она. — Но я хотела бы остаться здесь. От ящика тепло и уютно.

На мгновение и сам Дард испытал искушение остаться. Уходить в неизвестность, в холод и снёг, когда они могут оставаться здесь, казалось ему глупым и почти преступным, особенно потому, что с ним Десси. Но он не мог забыть, какой опасности подвергался Сач, чтобы увести от них преследователей. Если Сач верит, что их информация так важна… Что ж, они выполнят свою часть договора. И он все время после появления вертолёта помнил, что пещеру могли заметить, что миротворцы знают об сё существовании.

Было уже темно, когда они выбрались на холодный ночной воздух. Дард указал на ближайший каменный склон, уходивший вниз.

— Мы должны идти по его краю, чтобы не оставлять следов на снегу.

Десси кивнула.

— Но что мы будем делать, Дарди, когда скала кончится?

— Подожди и увидишь!

Они прошли по краю, и Дарду показалось, что от камня им стало вдвое холоднее. Но Десси пробежала вперёд и остановилась, покачиваясь, на самом краю. Он остановил девочку.

— Сейчас мы прыгнем. Вон в тот большой сугроб внизу.

Юноша собирался прыгнуть первым и напряг для этого мышцы, но Десси опередила его. Он не мог сказать, сознательно она прыгнула или просто потеряла равновесие. Но прежде чем он успел пошевелиться, девочка исчезла, и столб взметнувшегося снега обозначил место её падения. Дард неуверенно оставался на месте, пока не увидел, что она машет ему руками. Тогда он тоже прыгнул, рассчитывая приземлиться подальше от Десси. На мгновение он повис в морозном воздухе и тут же оказался в глубоком снегу, который залепил ему рот и глаза.

Когда они выбрались из сугроба, Дард посмотрел вверх. Теперь они находились в тени леса, и здесь их след невозможно будет заметить с вертолета. Его уловка удалась!

Он повернул на восток. Сач сказал — пять миль. Скорость их зависит теперь от сугробов и характера местности. Под защитой деревьев идти было нетрудно. К счастью, лес здесь оказался не очень густой. А вершина и река послужат ориентирами. С их помощью они доберутся до цели.

Вначале путешествие проходило довольно просто, и Дард приободрился. Но ещё задолго до утра ему начало казаться, что они попали в какой-то кошмар. Добравшись до берега реки, они обнаружили, что лёд слишком тонок, чтобы пройти по нему. Пробираясь вдоль берега, они время от времени проваливались в глубокий мелкий снег. Дард снова понес Десси, так что мешок с припасами ему пришлось оставить. Он с замирающим сердцем чувствовал, что переходы между остановками становятся всё короче. Но не сдавался и лагерь не разбивал: настолько он был уверен, что, остановившись, не сможет снова встать.

Только утром они нашли место, где можно было пересечь реку. Ледяная арка, прикрытая снегом, образовала опасный мост, по которому они еле-еле, со страхом поползли. Вершина отсюда казалась иглой на фоне неба. Юноша с горечью подумал, что она кажется гораздо ближе, чем в действительности.

Поначалу он старался оставаться под укрытием деревьев и кустов, но лучи солнца, отражённые от снега, мешали смотреть, и в конце концов он просто пошёл, каждый раз осторожно опуская ногу, угрюмо решив во что бы то ни стало оставаться на ногах и не думать об укрытии от вертолёта.

Десси мешком лежала у него на плече, полузакрыв глаза. Дард решил, что она без сознания или очень близка к этому. Девочка не возражала, когда он положил сё на упавшее дерево и прислонился к другому лесному гиганту; дыхание ледяными ножами резало ему лёгкие. Какой-то инстинкт или удача удержали его на верном курсе: вер-' шина по-прежнему возвышалась впереди. Теперь он видел, что она охраняет вход в узкое ущелье, к которому вела неприметная тропа. Но он понятия не имел, что таится за этим входом в ущелье и далеко ли он ещё будет от помощи, добравшись до входа.

Дард отдыхал, медленно считая до ста, потом снова поднял Десси и побрёл дальше, стараясь избежать шипов соседних кустов. В какой-то момент, выпрямившись с девочкой на руках, он подумал, что видит странный свет вблизи вершины. Солнце отражается ото льда, тупо решил он и пошёл дальше.

Дард так никогда и не узнал, смог бы он добраться своими силами или нет. Потому что не успел он пройти и ста ярдов, как его одурманенный усталостью слух уловил зловещий звук мотора вертолёта. Не пытаясь определить источник звука, Дард вместе со своей ношей бросился в кусты и покатился по снегу, выдерживая удары ветвей.

Гул ротора машины ясно звучал в морозном воздухе. Несколько секунд спустя Дард увидел, как от соседнего ствола отлетели щепки. Таща за собой Десси, он ещё глубже забрался в заросли. Но юноша понимал, что только оттягивает конец. Они знают, что он один, что с ним только ребёнок, и считают его безоружным. Им требовалось лишь высадить людей и схватить его.

Но хотя вертолёт летал взад и вперёд над зарослями, в которые углубился Дард, он не делал попытки приземлиться. Считая, что его сверху не видно, Дард, прижимая к себе Десси, сел и попытался обдумать своё положение.

Сач… Сач и зелёный луч, которым он свалил одного миротворца. Вот в чём дело. Они знают, что ружья у него нет, но боятся, что он вооружён более опасным оружием, таким, какое было у Сача. Десси заскулила и плотнее прижалась к нему: вертолёт пролетел у них над самыми головами, всего лишь в нескольких дюймах над ветвями, которые едва не задели за шасси.

Треск ружейного огня прорвался сквозь гудение двигателя. Снова полетели щепки, одна расцарапала Дарду щеку. Усилием воли он заставил себя оставаться неподвижным и продолжал прижимать к себе Десси, её маленькое тело вздрагивало при звуке каждого выстрела. Сверху явно не видели добычу, иначе не стали бы так беспорядочно тратить пули. Выстрелами они только пытались заставить его выйти из укрытия.

И хуже всего было то, что они вполне могли это сделать! Дард знал, что продолжающийся смертоносный поток, прочёсывающий заросли, либо убьёт их, либо заставит выдать себя движением.

Юноша мигнул и принял решение. Он снял с головы и плеч Десси шарф Лотты и быстро закрепил ткань в колючих ветвях. Потом опустил Десси в снег на колени и оттолкнул подальше от колючего куста. Она послушно поползла, а Дард, держа в руках конец шарфа, — за ней. К счастью, вертолёт в это время кружил по периметру зарослей, и на одну-две минуты стрельба прекратилась. Дард полз, пока шарф не натянулся. Он держал его за самый кончик в вытянутой руке и ждал.

Вертолёт продолжат кружить, и в стрельбе теперь участвовало несколько снайперов. Дард прикусил нижнюю губу. Пора! Судя по звуку, вертолёт завис в нужном положении. Дард дважды дёрнул за шарф, и ему тут же ответил оглушительный залп выстрелов. Дард дико закричал, и Десси, испуганная и встревоженная, подхватила его крик. Дард последний раз дёрнул за шарф и тут же на четвереньках побежал в сторону, толкая перед собой Десси. Если бы они только поверили, что попали в него и Десси! Тогда они сядут, чтобы пробраться к месту, где он закрепил шарф. И тогда у беглецов появится слабый, очень слабый шанс уйти.

Дард весь съёжился: сверху без всякой жалости продолжали поливать огнём кусты. Слепая ненависть, столь ярко вспыхнувшая во время чистки, продолжала тлеть в тех, кто преследовал его сейчас. Он всегда знал, что человеку с кровью настоящих учёных не уцелеть, если его выследят миротворцы. А теперь и последняя надежда на милосердие исчезла.

Таща за собой Десси, он добрался до опушки зарослей, в которых они нашли убежище. И опять по слепой удаче они вышли к стороне, обращённой к вершине. Однако впереди лежала совершенно открытая местность, её невозможно будет пересечь незаметно. Дард мрачно смотрел вперёд. Яркий солнечный свет делал почему-то этот последний удар ещё сильнее.

Но тут, когда отчаяние совсем ослабило его, юноша снова заметил на вершине какие-то вспышки. Они мигали слишком регулярно, чтобы быть просто отражением солнца. И пока он смотрел, над ними пронеслась тень. Вертолёт приземлился на нетронутый снег прямо перед ними. Дард сжал Десси и осел. Девочка вскрикнула от боли. Это конец, бежать больше некуда.

Миротворцы не торопились покидать вертолёт. Похоже, они опасались приближаться к зарослям. Что такого сделал Сач, что они проявляют такую осторожность?

Двое выбрались из-за хвоста машины, и Дард заметил, что установленный на крыше вертолёта пулемёт медленно повернулся, прикрывая их. Солдаты медленно поползли по снегу. Но не успели они проползти мимо вертолёта, как мигание света на вершине превратилось в устойчивый луч. Дард отвёл взгляд, посмотрев на миротворцев, и потому не видел, как пришло спасение.

Послышался звон, словно от разбитого стекла. Зелёная дымка окутала машину, того же смертельного зелёного цвета, что и луч Сача на склоне.

Не понимая, почему, Дард упал лицом вниз, потащив за собой Десси, когда клочья тумана медленно потянулись к зарослям. Должно быть, это был газ, и миротворцы теперь судорожно бились в нём. Тут мир почернел, и Дард начал падать в глубокую пропасть, и Десси уносило от него.

4. Ad astra

Дард лежал на спине, глядя вверх, в незнакомое пустое серое пространство. Но тут над ним появилось розоватое пятно, и юноша сосредоточился на нём. Заняли своё место глаза, нос, открывающийся и закрывающийся рот.

— Как дела, приятель?

Дард обдумал вопрос. Он лежал лицом вниз в снегу, к нему ползли миротворцы, а Десси — Десси! Дард попытался сесть, и лицо и фигура над ним шевельнулись.

— С маленькой девочкой всё в порядке. С вами обоими всё нормально. Вы ведь дети Нордиса?

Дард кивнул.

— А где это? — медленно сформулировал он вопрос.

Лицо над ним сморщилось в смехе.

— Ну, по крайней мере вариант древнего «где я?» Ты в Ущелье, парень. Мы заметили тебя, когда ты перебирался через реку, а вертолёт шёл за тобой. Ты умудрился задержать их настолько, что мы сумели пустить туман. И взяли вас. А ещё вертолёт и разные припасы, так что вступительную плату ты уплатил более чем сполна, даже если бы и не был родственником Ларса Нордиса.

— А как вы узнали, кто мы? — спросил Дард.

Карие глаза подмигнули.

— У нас есть свои способы узнавать нужное. Это безболезненный процесс. Пока ты спал.

— Я говорил во сне? Но я же не говорю.

— Может, в обычных обстоятельствах и не говоришь. Но тобой занялся наш врач, и ты заговорил. Ты много перенёс, парень.

Дард приподнялся на локтях, а собеседник поддержал его. Теперь Дард видел, что он лежит на узкой комке в комнате, которая показалась ему частью пещеры,_; потому что три её стены представляли собой сплошную скалу, и тать ко в четвёртой — гладкой серой поверхности — он заметил створку двери. Окон не было, а мягкий свет испускали две трубки, укреплённые в каменном потолке. Посетитель сидел на складном стуле, другой мебели в комнате, похожей на камеру, не было.

А сам; он был укрыт одеялом, таких он не видел уже несколько лет, его вымытое тело облегал чистый цельный комбинезон. Дард ласково погладил одеяло.

— Где это — и что это? — расширил он свой первый вопрос.

— Это Ущелье — насколько нам известно, последняя крепость свободных людей, — посетитель встал и потянулся. Это был высокий человек с тонкой талией, со смуглой коричневой кожей, на которой резким контрастом выделялись крепкие зубы и фарфорово-яркие белки глаз. Коротко подстриженные чёрные волосы слегка курчавились на круглой голове, а подбородок щетинился еле заметной бородкой.

— Это врата к Ad astra… — он помолчал, словно ожидая, какой эффект на Дарда произведут его последние слова.

— Ad astra, — повторил Дард. — Лapc как-то говорил об этом.

— Ad astra означает «к звёздам». И это место старта.

Дард нахмурился. К звёздам! Не просто межпланетный перелёт… галактический! Но это же невозможно!

— Я думал, Марс и Венера… — начал было он с сомнением.

— Кто говорит о Марсе и Венере, парень? Конечно, жизнь на них невозможна. Потребуются все ресурсы Терры, чтобы основать колонию на одной из этих планет. Кто знает об этом лучше меня? Нет, полет не межпланетный — межзвёздный. Мы полетим выбирать себе планету, о которой земные ползуны и не мечтают. Вот что мы собираемся сделать! Ad astra!

Галактический перелёт! Его первая дикая догадка оказалась правильной.

— Здесь спрятан звездный корабль! — вопреки своему желанию, Дард почувствовал сильное возбуждение. В старину, до Пожара и чистки, люди высаживались на Марсе и Венере и обнаружили, что условия на обеих планетах не годятся для человека; жизнь там можно поддерживать только ценой огромных затрат, а Терра была не способна на это. И, конечно, Мир запретил все космические полёты как часть программы научных экспериментов. Но звёздный корабль — разорвать узы Солнечной системы и лететь к другим звёздам, к другим планетам. Похоже на дикий сон, но он не сомневался в искренности человека, который рассказал об этом.

— Но какое отношение к этому имел Ларс? — вслух удивился Дард. Специальность Ларса — химия, а не астрономия и не небесная механика. Дард сомневался, чтобы его брат сумел бы отличить одно созвездие от другого.

— Он играл очень важную роль. Мы как раз ждём твоего сообщения об его последних результатах.

— Но я думал, вы все у меня узнали, пока я был без сознания.

— Да, узнали, что ты лично делал в последние несколько дней. Но ведь ты несёшь сообщение Ларса, верно? — впервые беспечность покинула темнокожего человека.

Дард пригладил одеяло, нервно потянул его пальцами.

— Не знаю. Надеюсь…

Посетитель провёл руками по курчавым волосам.

— Давай пригласим Таса. Он всё равно ждёт, когда ты придёшь в себя, — он пересёк комнату и нажал кнопку в стене.

— Кстати, — бросил он через плечо, — я забыл представиться Меня зовут Симба Кимбер, пилот-астрогатор Симба Кимбер, — повторил он. Ясно было, что это звание имеет для него большое значение. — А Тас — это наш главный специалист, наш первый учёный Тас Кордов, из биологической секции. Наша организация здесь создана из уцелевших вольных учёных множества групп, а также просто из людей, которым не нравится Мир. А, входи, Тас.

Вошёл человек, низкорослый, почти такой же толщины, как и роста. Но плечи его и столбообразные ноги и руки бугрились сплетениями крепких мышц без капли жира. Он носил поблекший мундир вольного ученого с пламенеющим мечом на груди — знаком первого ранга. По раскосым глазам и широким скулам татарских очертаний Дард решил, что этот человек не уроженец мест, в которых сейчас живёт.

— Итак, ты проснулся? — пришедший улыбнулся Дарду. — Мы все с нетерпением ждали, когда ты откроешь глаза — и рот, молодой человек. Какое сообщение ты принёс нам от Ларса Нордиса?

Дард больше не мог скрывать правду.

— Не знаю, имеет ли это значение. В ту ночь, когда нас захватила облава, Ларс закончил свою работу…

— Отлично! — Тас Кордов на самом деле захлопал в ладоши.

— Но когда мы пытались уйти, он не захватил с собой никаких бумаг…

Лицо Кордова оживилось, он словно силой готов был извлекать сведения из Дарда.

— Но ведь он передал с тобой сообщение? Какое-то сообщение должно быть!

— Только одно. И я не знаю, насколько оно важно. Мне нужна бумага, иначе я не смогу написать и объяснить.

— И это всё? — Кордов достал из кармана брюк блокнот, раскрыл его на чистой странице и протянул Дарду вместе с ручкой, пишущей без чернил. Вооружившись этими инструментами, Дард начал объяснения, которым, возможно, никто не поверит.

— Вот в чём дело. Ларс знал, что я представляю себе слова как рисунки. Когда я слышу стихотворение, я представляю себе рисунок… — он помолчал, стараясь по выражению их лиц догадаться, поняли ли они. Ему самому собственные слова казались лишёнными смысла.

Кордов пальцами оттянул нижнюю губу и отпустил, она негромко шлёпнула.

— Гммм… семантика — не моя область. Но мне кажется, я понимаю смысл. Покажи!

Чувствуя себя чертовски глупо, Дард повторил стишок Десси, одновременно рисуя на листке блокнота.

— Исси, Осси, Икеи, Энн;

Фулсон, Фолсон, Орсон, Кенн.

Он подчёркивал, проводил линии, обводил, как в тот вечер на ферме, и снова на листочке появился рисунок, который Десси назвала «пинающимися ногами».

— Ларс увидел, что я делаю. Он пришёл в сильное возбуждение. И дал мне ещё две строчки, которые для меня образовали другой рисунок. Однако он настоял, чтобы я совместил эти два рисунка.

— А что это за строчки? — спросил Тас.

Дард повторял вслух, одновременно рисуя:

— Семь, четыре, девять, пять,

Двадцать, сорок, пять опять.

Он тщательно проводил линии, потом написал цифры и протянул получившееся Кордову. Для него это не имело никакого смысла. Если и для первого учёного тоже, значит, никакой драгоценной тайны Ларса Нордиса вообще не существует. Тас продолжал сосредоточенно смотреть на листок, и Дард утратил последние остатки надежды.

— Изобретательно, — пробормотал Кимбер, глядя через плечо первого учёного. — Вероятно, шифр.

— Да. — Тас направился к двери. — Мне нужно изучить это. И сравнить с другими данными. Я должен…

С этими словами он исчез. Дард вздохнул.

— Вероятно, это вообще ничего, не значит, — устало сказал он. — А что это должно было быть?

— Формула «холодного сна» — ответил Кимбер.

— Холодного сна?

— Мы все будем спать во время полёта, иначе корабль прилетит к цели с экипажем из праха. Даже со всеми усовершенствованиями и с новым двигателем наш малыш проведёт в пути больше времени, чем продолжительность человеческой жизни, даже несколько жизней! — говоря, Кимбер расхаживал взад-вперёд, поворачиваясь в углах комнаты. — В сущности, у нас не было никаких шансов, мы уже думали о высадке на Марсе, но тут кто-то их наших обнаружил, что жив Ларс Нордис. До чистки он опубликовал работу относительно системы кровообращения летучих мышей; он изучал, как падает температура их тела во время зимней спячки. Не спрашивай меня об этом, я всего лишь пилот-астрогатор, а не Большой Мозг! Но он вышел на что-то, что по мнению, Кордова, можно будет осуществить: заморозить тело человека, и он останется жив и будет спать неопределённо долгое время. Мы связались с Ларсом, и с тех пор он сообщал нам все свои данные.

— Но почему? — почему, если Ларс так тесно сотрудничал с этой группой, он не присоединился к ней? Почему они жили на ферме, умирали с голоду, испытывали постоянный страх перед облавами?

— Почему он не пришёл сюда? — Кимбер словно прочёл мысли Дарда. — Он говорил, что не знает, выдержит ли путешествие. Ведь он стал калекой. Он не хотел уходить до самого последнего момента, когда будет уже всё равно, даже если его и заметят или выследят. Он считал, что за ним постоянно наблюдает какой-то недруг, и что в тот момент, как он или кто-то из вас сделает что-то необычное, сразу появятся миротворны. Может, ещё до того, как он получит ответ на наш вопрос. Поэтому вам и пришлось жить в опасности.

— Да, в опасности, — горько согласился Дард. В словах Кимбера была своя логика. Если Фолли шпионил за ними — а он следил, иначе не появился бы в амбаре, — он бы сразу что-то заподозрил, если бы кто-нибудь из них не появился бы рядом с домом, как обычно. Ларс никогда не проделал бы быстро такое путешествие, как они. Да, теперь он понимал, почему брат ждал, пока для него не стало уже слишком поздно.

— Но есть и кое-что еще, — Кимбер снова сел на стул, опёрся локтями о колени и положил подбородок на руки.

— Что ты знаешь о храме Голоса?

Дард, по-прежнему размышлявший над проблемой холодного сна, удивился. К чему Кимберу знать о самом сердце местной организации Мира?

«Голос» — это гигантский компьютер, в который представители Мира непрерывно вводят данные; компьютер перерабатывает их и отдает распоряжения, которые помогают держать в узде тысячи людей. Дард знал, что такое «Голос», слышал рассказы о нём. Но сомневался, чтобы кто-нибудь из учёных или их помощников осмелился сейчас приблизиться к храму.

— Это центр Мира, — начал он, но пилот сразу прервал его.

— Я хочу сказать: можешь ли ты описать это место?

Дард застыл. Он только надеялся, что его страх не проявился очень открыто. Откуда они знают, что он побывал в храме? Неужели узнали с помощью своих загадочных приспособлений во время его сна?

— Ты там был — два года назад, — безжалостно продолжал Кимбер.

— Да, был. Когда Катя заболела. Единственной возможностью пригласить врача было показать «карточку доверия». Я совершил семидневное паломничество, но когда предстал перед Кругом и передал свое прошение, мне задали слишком много вопросов. А карточку так и не дали.

Кимбер кивнул.

— Всё в порядке, парень. Я не считаю, что ты подослан Миром. Если бы ты был подослан, мы бы уже знали. Но мне очень нужно знать о храме Голоса. Расскажи всё, что сможешь вспомнить, любую подробность.

И Дард начал. И снова обнаружил, что у него необыкновенно яркая память. Он вспомнил даже число ступенек, ведущих во внутренний двор, вспомнил, что говорил в своей проповеди на седьмой день «Увенчанный Лаврами». Закончив, юноша заметил во взгляде Кимбера смесь удивления и восхищения.

— Боже, парень, как ты это всё запомнил? И за один лишь короткий визит?

Дард засмеялся, чуть дрожа.

— И что ещё хуже, я ничего не могу забыть. Могу рассказать все подробности любого дня, который прожил после чистки. А вот всё, что случилось до этого, — он поднёс руку к голове, — почему-то не вспоминается отчётливо.

— Многие из нас не хотели бы вспоминать, что произошло после этого. Фанатики захватили управление, Ренци взял власть в муравейнике этой планеты, и всё стало рушиться. Мы организовали это убежище, чтобы спастись. Но для остальной части человечества мы ничего не можем сделать, нас всего горстка объявленных вне закона и живущих в глуши. К тому же за голову каждого из Ущелья обещана большая награда. Весь мир хочет уничтожить нас. Но мы собираемся уйти. Поэтому нам и нужна помощь Голоса.

— Голоса?

Кимбер не пожелал даже выслушать возможное возражение Дарда.

— Ты ведь знаешь, что такое Голос? Компьютер, механический мозг, так это называли раньше. В него вводят данные, он перебирает числа и выдаст решение любой проблемы, которая потребовала бы месяцы и годы человеческой жизни. Мы не в состоянии сами рассчитать курс к ближайшей подходящей звезде, похожей на Солнце, и с планетами. У нас есть данные, есть собственные расчёты, но всё это должен подтвердить Голос!

Дард поражён но смотрел на этого сумасшедшего. Никто, кроме миротворцев, имеющих высший статус «Увенчанных Лаврами», не осмеливается входить во внутреннее помещение, где размещается Голос. Немыслимо, чтобы Кимбер собрался туда пробраться и запустить машину.

Кимбер больше ничего не рассказал, а Дард не стал спрашивать. Он вообще совершенно забыл об этом разговоре в последующие часы, когда его провели по необыкновенной крепости, вырубленной в скале и служившей последним оплотом вольных учёных. По узким коридорам его водил опять-таки Кимбер, он же рассказывал и показывал гидропонные оранжереи, необычные лаборатории, а однажды — издали — и сам звёздный корабль.

— Не очень-то большой, правда? — заметил пилот, глядя на длинную серебряную стрелу. — Но это лучшее, что мы смогли сделать. В основе это экспериментальная модель, создававшаяся для полёта к внешним планетам перед самой чисткой. В первые дни волнений её сумели переправить сюда, вернее, самые важные части, и с тех пор мы строим этот корабль.

Да, корабль был невелик. Дард откровенно не понимал, как в нём поместятся все многочисленные обитатели Ущелья, пусть даже в замороженном состоянии. Но вслух он об этом не говорил. Напротив, сказал:

— Не понимаю, как вы смогли так долго скрываться.

Кимбер недобро усмехнулся.

— У нас есть свои возможности. Что бы ты подумал про это? — он достал руку из кармана брюк. На тёмной ладони лежал плоский брусок блестящего металла.

— Это, мой мальчик, золото! В последние столетия его стало очень мало, правительства припрятали запасы и никому их не показывали. Но своего волшебства оно не утратило. В этих горах мы нашли много металлов. Золото для наших целей бесполезно, но там оно по-прежнему имеет ценность, — и он указал за вершину, охраняющую вход в Ущелье. — У нас есть посредники, и в нужных местах мы находим помощь. К тому же всё Ущелье хорошо замаскировано. Если пролетишь над горами в вертолёте, увидишь только то, что захотят показать наши техники. Не спрашивай меня, как они это делают. Для меня это слишком сложно, — он пожал плечами. Я всего лишь пилот, ожидающий работы.

— Но если вы можете успешно скрываться, чему служит план «Ad astra»?

Кимбер пальцем потёр подбородок.

— Тому есть несколько причин. За последние годы Мир прочно завладел властью, и миротворцы стараются уничтожить последние очаги сопротивления. Мы получаем постоянные предупреждения от своих посредников и подкупленных людей. Отряды, проводящие облавы, объединяются, готовится большой рейд. Так что даже здесь мы в сомнительной безопасности, вроде кролика в яме, на краю которой принюхиваются собаки. У нас нет другого выхода, кроме корабля и того будущего, что нас ждёт на далёкой планете. Луи Скорт — это наш врач, он интересуется историей — дал прогноз Миру от пятидесяти до ста лет правления. А Ущелье столько не продержится. Поэтому мы испробуем один шанс из миллиона. Мы можем не найти планету земного типа, можем даже не пережить пути. Ну, ты и сам можешь перечислить множество «если», «и» и «но».

Дард продолжал смотреть на корабль. Да, тысячи шансов на неудачу и один или два — на успех. Но какое приключение! И стать свободным, вырваться из мрачной трясины, от которой цепенеет мозг и которая доводит людей до сумасшествия из-за страха. Быть свободным среди звёзд!

Он услышал негромкий смех Кимбера.

— Тебя тоже это захватило, парень? Ну, скрести пальцы. Если состав твоего брата сработает, если Голос выдаст нам нужный курс, если новое горючее, созданное Тангом, поднимет корабль, что ж, мы улетим!

Кимбер казался таким уверенным, что Дард решился задать беспокоивший его вопрос.

— Корабль кажется таким небольшим. Как в нём поместятся все?

Впервые пилот не посмотрел ему в глаза. Он свирепо пнул ни в чём не повинный стол.

— Мы сможем поместить в корабль гораздо больше людей, чем ты поверишь, если процесс замораживания удастся.

— Но не всех, — настаивал Дард; его подгоняло желание узнать всё до конца.

— Не всех, — неохотно согласился Кимбер.

Дард помигал, между его глазами и стройным серебряным кораблём словно появилась какая-то завеса. Больше он не хотел расспрашивать. Не было необходимости, да он и не желал услышать прямой ответ. Вместо этого он резко сменил тему.

— Когда вы собираетесь отправиться к Голосу?

— Как только скажет Тас…

— Что там должен сказать Тас? — послышался голос сзади. — Что ему удалось разобраться в этом наборе слов и «пинающихся ногах», в этой фантастической головоломке, которую задал нам молодой человек? Если ты этого ждёшь, больше не жди, Сим. Загадка разгадана, и теперь, благодаря нашим вестникам, — большая рука Кордова легла на плечо Дарда, — мы можем подниматься в небо. Теперь мы ждём только завершения твоей части операции.

— Отлично! — Кимбер уже повернулся, когда Дард схватил его за руку.

— Послушай! Ты ведь никогда не был в храме Голоса?

— Конечно, нет, — вмешался Тас. — Он ещё не сошёл с ума. Разве кто-нибудь добровольно сунет руку в атомный котёл?

— Зато я там был! Может, я не могу делать расчёты, но провести и вывести смогу. И я достаточно знаю об их правилах, чтобы…

Кимбер раскрыл рот, явно собираясь отказать, но опять первый учёный опередил его.

— Это не лишено смысла, Сим. Если молодой Нордис там действительно побывал, то он знает больше, чем все остальные. А если вы переоденетесь, риск уменьшится.

Пилот нахмурился, и Дард приготовился услышать отказ. Но наконец Кимбер неохотно кивнул. Тас подтолкнул Дарда вслед пилоту.

— Ты пойдёшь с ним. И позаботься, чтобы он вернулся целым. Мы многое можем, но он — наш единственный космический пилот, единственный имеющий опыт астрогатор.

И Дард пошёл вслед за Кимбером по длинному коридору, сквозь паутину Ущелья, к лестнице, грубо вырубленной в камне. Ступеньки кончались в большом ангаре, в котором стоял вертолёт с символами корпуса миротворцев.

— Узнаёшь? Тот, с которым ты играл в пятнашки в долине. Теперь переодевайся и побыстрее!

Пилот достал из вертолёта связку одежды и часть протянул Дарду. Юноша надел чёрно-белый мундир миротворца и застегнул пояс со станнером. Костюм оказался великоват, но в вечерней полутьме сойдёт. Навестить Голос они могут только ночью, если хотят получить хоть один шанс.

Дард плюхнулся в вертолёт рядом с пилотом. Над головой со скрипом отъехала крыша, показались звёзды. Дард ухватился за край сидения, а Кимбер тронул приборы управления. Машина медленно по спирали начала подниматься в небо.

5. Ночь и Голос

Дард рассматривал местность, над которой летел вертолёт. Потребовалось всего несколько минут, чтобы покрыть мили, которые с таким трудом преодолевали Дард с Десси. Юноша был уверен, что видит оставленные ими в снегу следы.

Машина скользнула над вершиной, скрывающей пещеру. И тут впервые за последние напряжённые часы Дард вспомнил о Саче. Именно по этому склону посыльный увёл от них преследователей.

— Ты что-нибудь слышал о Саче? — с тревогой задал он вопрос о маленьком жилистом человеке.

Но Кимбер ответил не сразу. А когда ответил, Дард почувствовал сдержанность в его тоне.

— Пока никаких новостей. Он не связался ни с одним контактом. Что напоминает мне…

Под управлением пилота вертолёт повернул направо и начал удаляться от тропы, по которой Дард поднимался в горы. Юноша был рад, что им не придётся пролетать над обгоревшими останками их фермы.

Через короткое время они оказались над другой фермой, в гораздо лучшем состоянии, чем та, в которой жили Нордисы. В сущности дом выглядел процветающим, словно здесь жил староста, подчинённый Миру, и Дард удивился выбору Кимбера. Только человек, пользующийся поддержкой новой власти, посмеет жить в таком доме. Из трубы поднимался толстый столб дыма, говоря о неограниченном тепле и пище, об уровне жизни, которым может похвастать не каждый верный последователь Мира.

Но Кимбер без колебаний посадил вертолёт на площадке утрамбованного снега недалеко от дома. Хотя из машины выйти даже не попытался.

Раскрылась дверь дома, показался человек в тёплом домотканом костюме, пользующемся «одобрением» Мира, ещё один Фолли, судя по внешности. Он быстро пересёк двор. На какое-то мгновение Дард усомнился в сидящем рядом пилоте. Еще тревожнее ему стало, когда староста наклонил своё круглое полное лицо к окну вертолёта.

Бледно-голубые глаза на обветренном лице оглядели их обоих, и Дард успел заметить, как они чуть расширились, когда перешли с лица Кимбера на его мундир. Староста повернулся и отогнал подбежавшую собаку, которая ворчала и скалила зубы.

— Время? — спросил спросил.

— Время, — ответил Кимбер. — Если можешь, перебирайся сегодня же, Хармон.

— Конечно, мы уже упаковались. Мальчишка расчистил дорогу…

Его голубые глаза остановились на Дарде.

— А кто этот молодой человек?

— Брат Нордиса. Он добрался к нам с дочерью Нордиса. А сам Лapc мёртв — облава.

— Да, я слышал об этом, об этой облаве. Будто бы все они погибли. Рад, что это не так. Ну, пока…

И, взмахнув рукой, он направился назад в дом. А Кимбер тут же поднял машину.

— Вот уж не думал… — начал было Дард. Кимбер засмеялся.

— Ты не думал, что такой человек, как Хармон, может быть одним их нас? У нас есть весьма странные контакты. Наши люди водят грузовики; некоторые из них до чистки были первоклассными учеными. С другой стороны, у нас есть, например, Санти, он служил в старой армии, умеет только читать и писать своё имя, но он великолепный специалист по оружию и для Ущелья так же важен, как Тас Кордов, один из крупнейших биологов мира. Мы спрашиваем у человека только одно: верит ли он в подлинную свободу. А Хармон в будущем станет для нас ещё важнее. Мы умеем пользоваться гидропоникой, ты поел у нас и знаешь, что это такое. Но только настоящий фермер сможет по-настоящему организовать воспроизводство пищи. К тому же Хармон один из самых надёжных наших людей. Со своей женой, сыном и дочерьми-близняшками он уже больше пяти лет играет труднейшую роль, и делает это великолепно. Но я готов поверить, что моя новость ему понравилась. Вести двойную жизнь трудно. А теперь пора за работу.

Вертолёт развернулся и полетел прямо на запад, небо к этому времени чуть окрасилось заревом заката. В кабине было тепло, а такую одежду Дард не носил уже много лет. Он расслабился на мягкой обивке сидения, но внутри испытывал возбуждение, которое больше не сдерживалось страхом: уверенность Кимбера в себе, в успеха их предприятия успокаивала юношу.

Внизу бежала лента дороги; судя по почерневшему снегу, ею часто пользовались. Дард пытался узнать ориентиры. Но он никогда не видел местность сверху и потому только догадывался, что они летят вдоль той самой дороги, что соединяет имение Фолли и их полуразрушенную ферму с разросшейся деревней — ближайшим предместьем города, каким он был до чистки.

Ещё одна просёлочная дорога, изрытая и часто используемая, слилась с главной, и её изгиб показался Дарду знакомым. Это же дорога к ферме Фолли! И на ней уже после бури прошёл большой отряд. Дард вспомнил Лотту. Вернулась ли она к дереву с дуплом с обещанными продуктами для Десси? Десси!

Десси!

Надеясь, что он не откроет Кимберу свою тревогу, беспокойство, грызущее его с того момента, как он увидел звёздный корабль, Дард заметил:

— Я не видел в Ущелье детей.

Кимбер был занят управлением; ответил он чуть рассеянно.

— Их только двое. Дочери Карли Скорт три года, а мальчику Винсона почти четыре. Близняшкам Хармона по десять, но они не живут в Ущелье.

— Десси шесть лет, почти семь.

Кимбер улыбнулся.

— Умная девчонка. Сразу пошла к Карли — когда мы убедили её, что тебе нужно отдохнуть. Я слышал, что она теперь командует в детской. Карли удивляется её уму и благоразумию.

— Десси — большой человек, медленно проговорил Дард. — Для своего возраста она очень взрослая. И у неё есть дар. Она умеет дружить с животными, не только с домашними, но и с дикими. Я видел, как они приходят к ней. Десси уверяет, что они умеют говорить.

Не сказал ли он слишком много? Может, Десси не впишется в общество корабля, для которого фермер считается очень важным? Но ведь будущее ребёнка стоит больше, чем взрослого. Десси должны взять, должны!

— Карли тоже считает её необычной, — последовал довольно уклончивый ответ. Но хоть он и не был знаком с Карли, её одобрение успокоило Дарда. Женщина, у которой есть собственная маленькая дочь, позаботится, чтобы другая девочка тоже получила возможность спастись. А что касается его самого — он решительно отказался думать о себе. И стал смотреть на дорогу и размышлять о предстоящем деле.

— Парк вертолётов расположен за храмом, а над зданием лететь нельзя. Никто не смеет пролетать над священной крышей.

— Значит обогнём. Рисковать нет смысла. Парк хорошо охраняется?

— Не знаю. Внутрь проходят только миротворцы. Но думаю, что в темноте и с этой машиной…

— Сможем приземлиться? Будем надеяться, что у нас не запросят опознавательные сигналы. Я попробую сесть в самой тёмной части и как можно ближе к краю. Если только у них есть прожекторы…

— Огни города! — прервал его Дард, заметив жёлтые искорки. — Храм вон на том холме к югу. Видишь?

Теперь его легко было рассмотреть. Выше и дальше слабых болезненно-жёлтых огней города в небо устремлялись столбы яркого синего и белого цвета, хорошо выделявшиеся на тёмном фоне земли. Кимбер повернул.

Храм занимал примерно треть холма, выравненного и превращённого в широкую платформу. За самим зданием открылась освещённая площадка, на ней стояли ряды вертолётов.

— Их там всего десять, — сосчитал Кимбер; свете приборной панели подчёркивал морщины его лица. — А мы-то думали, что у них больше машин. Это же центр их управления, а по ночам они не летают. По крайней мере не летали в прошлом.

— Теперь летают. На нашу ферму они напали ночью.

— Ну, всё равно, чем меньше, тем лучше. Смотри, вон там хорошая длинная тень; один из прожекторов, должно быть, перегорел. Посмотрим, сумеем ли мы туда сесть.

Они быстро теряли скорость и теперь летели по инерций, словно плыли по воздуху, решил Дард. Огни снизу стремительно приближались, и секунду спустя шасси коснулось поверхности. Машина даже не подпрыгнула. Кимбер, поздравляя их с удачной посадкой, сам себе пожал руку.

— Теперь слушай, парень, — голос пилота звучал еле слышно. — У тебя на поясе станнер. Приходилось когда-нибудь пользоваться?

— Нет.

— Этому не нужно тренироваться, достаточно направить его и нажать кнопку. Но сам ты не должен его использовать, только по моему слову, понял? У тебя только два заряда, у меня тоже, и мы не можем потратить их зря. Ничто, абсолютно ничто не должно помешать нашему разговору с Голосом! — в его словах звучала страстная уверенность в успехе. Это был приказ, адресованный не только Дарду, на самой Судьбе и Удаче. — Потом, возможно, нам придётся прорываться. Хотя, надеюсь, что нет. И тогда нашей единственной надеждой будут станнеры. А вот чтобы пройти внутрь, попробуем использовать хитрость.

Поднимаясь по ступеням вслед за Кимбером, Дард заметил, что хотя миротворцы и ценят технику, оставшуюся со времён до чистки, они не очень-то хорошо заботятся о ней. Несколько прожекторов не работали, а бетон под ботинками растрескался. Немного техников осталось в рабских лагерях храма. И скоро ни один вертолёт не сможет подняться и огонь не загорится. Думают ли об этом предводители Мира? Или им всё равно? Старые города, построенные техниками, превращаются в груды развалин, пригодных только для летучих мышей и птиц. Остаются деревни, всё больше погружающиеся в дикость, а необработанные поля всё ближе подступают к домам.

Пока им никто не встретился, но вот они приблизились к западным воротам храма, где стояли три стражника. Дард расправил плечи и задрал подбородок, пытаясь изобразить высокомерие миротворца, которое обычно облекает его, как тесный мундир. А Кимбер выглядел просто отлично. Он шагал вперёд с непоколебимой уверенностью «Увенчанного Лаврами». Дард изо всех сил старался подражать ему, но всё же не смог сдержать вздоха облегчения, когда стражники не попытались остановить их и они беспрепятственно миновали ворота.

Конечно, они всё ещё были далеко от святилища Голоса. А что за вторым двором, Дард не знал.

Кимбер остановился и коснулся рукава своего спутника. Они вместе скользнули с освещённой дороги и укрылись за столбом в тени.

Перед ними расстилался внутренний двор, где собираются верующие, чтобы услышать слова мудрости, слова священного писания Ренци, произносимые одним из «Увенчанных Лаврами». Сейчас двор был пуст. После темноты сюда не смеет зайти никто из «приверженных внутреннему Миру». А это делало их предприятие ещё более рискованным, потому что вскоре они окажутся одни среди миротворцев и могут выдать себя незнанием обычаев. Рука Дарда дёрнулась, но он удержал её подальше от станнера.

— Где Голос?

Дард указал на арку в дальнем конце внутреннего двора. То, что они искали, скрывалось за ней, но где именно, он не знал. Кимбер двинулся туда, переходя от столба к столбу, а Дард скользящей неслышной походкой лесного жителя следовал за ним. Дважды они застывали, когда показывались миротворцы. Вначале миротворцы, затем два «Увенчанных Лаврами» и, наконец, когда они уже приближались к арке, три раба, несущие ящик под присмотром стражника.

Кимбер укрылся за столбом и поманил Дарда к себе.

— Большое движение, — в его шепоте звучал смех, Дард увидел, что пилот улыбается, в глазах его блестел огонь.

Они подождали, пока рабы со стражником не исчезли, потом смело вышли на открытое место и прошли под арку. И оказались в широком коридоре, не очень хорошо освещённом. В коридор выходило несколько открытых дверей, из которых вырывался свет, освещая проходящих. Кимбер уверенно зашагал по коридору с видом человека, имеющего полное право тут ходить. Он не пытался заглядывать в комнаты, как будто видел их содержимое тысячи раз.

Дард дивился его самообладанию. Где в этом лабиринте находится Голос? Юноша и не подозревал, как много скрывается за внутренним двором. Они подошли к концу коридора, и только тут Кимбер убавил шаг и стал посматривать по сторонам. С бесконечной осторожностью он попытался приоткрыть закрытую дверь в конце прохода. Та подалась, без малейшего скрипа отворилась и за ней они увидели ведущую вниз лестницу. Кимбер широко улыбнулся.

— Вниз! Туда… — прошептали его губы.

Вместе они прокрались к началу лестницы и посмотрели вниз, в огромную пещеру, освещённую гораздо лучше, чем остальные помещения храма. Пещера уходила глубоко, в самое сердце холма, на котором стоит храм. И далеко внизу, на полу — Голос, металлический ящик, безлицый, безъязыкий, но могучий.

У подножия лестницы стояли два стражника, всем своим видом выказывая уверенность, что уж чего-чего, а исполнять свои обязанности им здесь не придётся. На резной скамье перед широкой панелью со шкалами и ручками сидел третий человек в алой с золотом одежде «Увенчанного Лаврами» второго круга.

— Ночная смена, — шепнул Кимбер на ухо Дарду, потом осторожно сел на площадку и принялся снимать ботинки. После недолгого колебания Дард последовал примеру пилота.

Кимбер, держа ботинки в одной руке, начал бесшумно спускаться, прижимаясь к стене. Но станнер с пояса не доставал, и Дард послушно не вынимал из кобуры собственное оружие.

В помещении отнюдь не стояла полная тишина. Откуда-то изнутри Голоса доносился монотонный гул, а огромное помещение подхватывало его и усиливало.

Кимберу потребовалось довольно много времени, чтобы спуститься. А может, Дарду так только показалось. Когда они уже почти добрались до конца лестницы и замерли непосредственно над стражниками, пилот протянул длинную руку, привлёк к себе юношу и прижался губами к его уху.

— Я рискну снять станнером того парня на скамье. А ты сразу прыгай на этих двоих и угости их каблуком…

Он показал на ботинки. Четыре ступеньки, пять… Они молча спускались. Наконец Кимбер достал станнер и выстрелил. Бесшумный заряд попал в цель. Человек на скамье повернулся, показав своё ужасно искажённое лицо, и упал на пол.

В то же мгновение Кимбер бросился вперёд и вниз. Послышался удивлённый возглас; Дард тоже прыгнул, столкнулся со стражником, и они покатились по полу. Уклонившись от удара, Дард, как дубиной, ударил ботинками по лицу противника. Он трижды опускал своё импровизированное оружие, прежде чем руки, вцепившиеся юноше в плечи, оторвали его от обмякшего стражника. Кимбер, с кровавой царапиной под глазом, тряс Дарда, приводя его в себя.

Дард взглянул на пилота, и боевое безумие и гнев покинули его. Они связали неподвижные тела поясами и шнурками, а потом Кимбер занял место перед Голосом.

Он достал из грудного кармана плотно исписанный листок бумаги и расправил на наклонной панели перед первым рядом кнопок. Дард нетерпеливо ёрзал на месте; ему казалось, что пилот не очень торопится.

Но у него хватило ума не мешать; Кимбер потёр руки, как будто стирал с них жидкость, потом поднял глаза и принялся разглядывать ряды кнопок, обозначенных различными символами. Медленно и осторожно пилот нажал одну кнопку, потом другую, третью. Гул изменил тон, ритм участился, большая машина оживала.

Кимбер работал всё быстрее, время от времени он останавливался и заглядывал в листок. Пальцы его теперь просто-таки мелькали. Гул перешёл в громкое гудение, и Дард опасался, что его слышно теперь повсюду в храме.

Юноша отошёл к лестнице и поглядывал то на неё, то на Кимбера. Он извлёк станнер. Как и говорил Кимбер, механизм оказался по-детски простым: прицелиться и нажать кнопку будет очень легко. У него два заряда. Поглаживая металл, Дард посмотрел на Голос.

В здешнем ярком свете было хорошо видно, что лицо Кимбера покрылось потом; время от времени он проводил по глазам руками. Он ждал — его часть работы была завершена — ждал, пока Голос примет данные и начнёт решать проблему. Но с каждой минутой, которую они здесь проводили, опасность увеличивалась.

Один из пленников перевернулся на бок; глаза над кляпом, которым ему заткнули рот, с ненавистью устремились на Дарда. Шум Голоса сменился глухим бормотаньем. Больше в пещере ничего не было слышно. Дард подошёл и коснулся плеча Кимбера.

— Сколько ещё?.. — спросил он.

Кимбер пожал плечами, не отводя взгляда от экрана над кнопками. Этот светлый квадрат упрямо оставался пустым. Дард не мог устоять на месте. Часов у нега не было, но юноше казалась, что они находятся здесь уже слишком долго. Наверное, скоро утро. А что, если появится утренняя смена стражников?

Его мысли прервал резкий требовательный звонок. Экран больше не был пустым. По нему медленно поползли формулы, цифры, уравнения. Кимбер торопливо записывал их, проверяя и перепроверяя записанное. Наконец экран снова опустел, пилот чуть поколебался, потом нажал одну кнопку справа на доске. Мгновения ожидания, и на экране появилось пять чисел.

Кимбер со вздохом прочёл их. Потом тщательно упрятал листки с расчётами, широко улыбаясь, наклонился вперёд и почти одновременно нажал множество кнопок, сколько смог достать. Не дожидаясь ответа — Голос снова принялся за работу, — он присоединился к Дарду.

— У них будет, о чём подумать, когда попробуют выяснить, зачем мы приходили, — объяснил он. — Прочесть наши записи теперь невозможно. Но не думаю, чтобы у них хватило мозгов и воображения, чтобы догадаться о нашей цели. А теперь — быстрее! Пошли наверх, парень!

И Кимбер побежал по лестнице так, что Дард с трудом поспевал за ним. Только непосредственно перед дверью пилот остановился и прислушался.

— Будем надеяться, что все они ещё в постели и крепко спят, — прошептал он. — Сегодня нам везёт. Не хотелось бы, чтобы везение кончилось.

Коридор был пуст, как и во время их первого перехода.

Лишь свет в некоторых комнатах пропал. Поэтому им предстояло пересечь только три опасных освещённых места. Два они преодолели без труда, но когда приближались к третьему, его пересекла чья-то тень. Из комнаты выходил человек. Ало-золотое платье, сплошь расшитое золотом — столько Дарду никогда ещё видеть не приходилось, — явно показывало, что перед ними представитель высшей иерархии. Он раздражённо и подозрительно посмотрел на них.

— Мир! — вряд ли это слово — начало разговора, в нём прозвучало слишком много властности. — Что вы здесь делаете, братья, во время ночной стражи?

Кимбер отступил в тень, и человек бессознательно последовал за ним, выйдя в коридор.

— Что… — вновь начал было спрашивать он, и тут пилот перешёл к действиям Его руки сомкнулись вокруг горла человека, перекрыв ему голос и дыхание.

Дард схватил руки, пытавшиеся вырваться, и они вместе вытащили пленника под арку и на слабо освещённый внутренний двор.

— Либо пойдёшь тихо, — просвистел миротворцу в ухо Кимбер, — либо не пойдёшь совсем. Выбирай быстрее.

Борьба прекратилась, и Кимбер потащил пленника за собой.

— Зачем он нам? — тихо спросил Дард.

Улыбка Кимбера больше не была приятной, скорее она напоминала волчий оскал.

— Страховка, — ответил он. — Мы ещё не выбрались. А теперь пошли! — он сильно дёрнул пленника, держа одну руку у него на шее, и они втроём направились к внешним воротам и свободе.

6. Пять дней и сорок пять минут

Решётка из стальных прутьев и металлической проволоки надёжно перегораживала выход во внешний двор. Когда они подошли к ней, пленник рассмеялся. Он уже полностью пришёл в себя от неожиданности, и хотя всё ещё оставался абсолютно беспомощным в руках Кимбера, голос, которым он задал вопрос, прозвучал вполне уверенно.

— Ну, и как вы собираетесь пройти здесь?

Пилот беспечно ответил:

— Я полагаю, ворота оборудованы реле времени?

Увенчанный Лаврами не отозвался на его вопрос, наоборот, спросил сам:

— Кто вы?

— А если я скажу — повстанцы?

Реакция оказалась неожиданной. Губы человека изогнулись в жестокой усмешке.

— Вот как… — теперь голос его обрёл зловещие нотки, обещая страшные кары. — Лосслер всё-таки посмел? Лосслер!

Но у Кимбера не было на это времени. Он передал пленника в руки Дарда и прижал чёрный диск к замку решётки. Послышался щелчок, полетели искры. Потом Кимбер упёрся в преграду плечом, и та подалась. Прихватив с собой пленника, они вышли в свободу ночи.

Город был погружён во тьму, её нарушали только редкие уличные фонари. Стояла полная луна, и на снегу, на крышах и во дворах лежали отчётливые чёрно-белые тени.

— Вперёд! — Кимбер толкнул пленника перед собой в направлении парка вертолётов. Дард шёл сзади, с напряжёнными нервами, не смея поверить, что им удалось.

Прежде чем они вышли на растрескавшийся бетон взлётной площадки, Кимбер обратился к пленнику.

— Мы собираемся улететь в вертолёте, — объяснил он скучающим тоном, словно обсуждал неинтересный доклад, — и как только вылетим, ты нам больше не понадобишься, понял? Так что от тебя самого зависит, в каком состоянии ты останешься…

— Можете передать от меня Лосслеру, — слова раздавались медленно, одно за другим, прорываясь сквозь стиснутые зубы, — что уйти ему не удастся!

— Но мы-то ведь уйдём? А теперь иди направо, мы все друзья, на случай, если стражники заинтересуются. Ты нас проводишь, и мы больше тебя не побеспокоим.

— Но почему? — спросил пленник. — Что вам было здесь нужно?

— Что нам было нужно… Ну, это простая проблема, и у тебя будет вся ночь, чтобы решить её — если сможешь. Так где тут стража?

Когда пленник не ответил, рука Кимбер шевельнулась, и пленник резко ахнул от боли.

— Где… стража? — повторил пилот ледяным тоном, слова его зловещим свистом ворвались в уши.

— Три стражника… у ворот… и патруль… — послышался хриплый ответ.

— Прекрасно. В следующий раз отвечай побыстрее. Ты выведешь нас за ворота. Мы посланы тобой со специальным поручением.

Вскоре Дард увидел чёрно-белые мундиры у выхода. Прозвучала команда:

— Стой!

Кимбер послушно остановился.

— Кто идёт?

— Мир, брат.

Дард внимательно слушал, ожидая какого-нибудь предупреждения. Но Кимбер, должно быть, предпринял меры предосторожности, потому что голос Увенчанного Лаврами звучал вполне естественно.

— Увенчанный Лаврами Доусон со специальным поручением…

Стражник отсалютовал.

— Прошу, благородный Доусон!

Дард шёл по стопам Кимбера и Доусона со всей выдержкой, на какую мог рассчитывать. Он сохранял её, пока они не подошли к ряду вертолётов. Тут Кимбер обратился к товарищу:

— Возникает небольшой вопрос о горючем. Забирайся в эту малышку и посмотри, что показывает верхняя шкала в ряду прямо за рукоятью управления. Если указатель между сорока и шестьюдесятью, пропой мне. Если нет, попробуем следующий.

Дард забрался к кабину и нашёл указатель. Между… между сорока и шестьюдесятью! Побледневшие пальцы дрожали, юноша с трудом овладел ими.

— Пятьдесят три, — негромко произнёс он.

Дард так никогда и не узнал, что собирался Кимбер сделать с Доусоном. Увенчанный Лаврами неожиданно рванулся и бросился вниз, пытаясь увлечь за собой пилота. В то же время он отчаянно закричал, крик его разнёсся по всему полю, наверняка его услышали и в храме.

Дард бросился к дверце кабины. Не успел юноша выбраться, как увидел поднявшуюся и упавшую в смертельном ударе руку. Второй призыв о помощи прервался на полуслове, и пилот прыгнул в машину. Дард обнаружил, что лежит лицом вниз, а пилот через него рвётся к приборам. Вертолёт наклонился, открытая дверь застучала, пока Кимбер не смог её захлопнуть. Они поднялись в воздух, и вовремя: тут же послышался выстрел.

Юноша прижимался к сидению, стараясь рассмотреть, что делается позади. Поднимается ли другой вертолёт? Или им удастся выиграть достаточно времени перед преследователями?

— Нельзя было надеяться, что всё пройдёт без сучка без задоринки, — сказал Кимбер. — Как там дела, парень? Поднялись они? Сейчас нам трудно будет увернуться.

В небе зловеще мигнуло что-то красное.

— Кто-то поднимается, видны сигнальные огни.

— Огни на крыльях? Ай-яй-яй, какие мы с тобой забывчивые, приятель, — Кимбер быстро переключил маленький рычажок.

Краем глаза Дард заметил, что их собственные сигнальные огни погасли. Но преследователь свои не выключал, ему было всё равно, видна ли его позиция.

— У меня только один вопрос, — обращаясь к самому себе, продолжал пилот. — Кто такой Лосслер, и почему наш оставшийся друг ожидал от него неприятностей? Раскол в рядах Мира? Похоже на это. Плохо, что мы раньше не знали об этом Лосслере.

— Разве это как-то изменило бы ваши планы?

— Нет, но нам было бы гораздо веселее в последние месяцы. А игра в пользу одной группы и против другой могла бы оказаться полезной. Как сегодня: этот Лосслер может принять на себя нашу вину, и никто не будет рыскать возле Ущелья, когда мы стартуем. Что за чёрт!..

Кимбер неожиданно наклонился вперёд и внимательно посмотрел на шкалу перед собой. Потом протянул руку и постучал по тому самому индикатору, на который велел посмотреть Дарду, когда они захватывали вертолёт. Стрелка за потрескавшимся стеклом оставалась неподвижной, как будто была нарисована поверх цифр. На лбу Кимбера появилась морщина. Он снова постучал по стеклу, стараясь сдвинуть стрелку. Потом откинулся на сидении.

— Вот те на! — он словно обсуждал прелести ночи. — У нас, кажется, проблема. Сколько горючего? Полон бак, полупуст или совсем пуст? А мне-то показалось, что всё идёт слишком гладко. Теперь нам придётся…

Ровное гудение мотора сменилось кашлем, потом восстановилось. Но Кимбер покорно пожал плечами.

— Вопросов больше нет. Этот кашель означает, что нам придётся пройтись. Как там наш друг сзади?

— Идёт за нами, — вынужден был подтвердить Дард.

— Ситуация становится совсем весёлой. Мы могли бы обойтись и без этого проклятого лунного света! Несколько облаков совсем не помешали бы.

Мотор выбрал как раз этот момент, чтобы закашляться снова, и во второй раз нормальная работа не возобновлялась гораздо дольше.

— Осталось три-четыре капли. Лучше приземлиться сейчас, чтобы не пришлось садиться на брюхо. Где тут подходящая тень? Ага, деревья! И за нами только один вертолёт, ты уверен?

— Уверен, — прежде чем ответить, Дард ещё раз посмотрел назад.

— Придется добираться трудным путём. Приготовься, парень!

Вертолёт быстро снижался к полю вблизи дороги, вдоль которой они летели; вскоре он тяжело опустился в снежный сугроб. В стороне от дороги проходила невысокая каменная стена, за ней темнела группа деревьев. И — Дард был совершенно в этом уверен — он заметил неподалёку очертания дома.

Они выбрались из кабины, перебрались через стену и побежали по мягкому снегу к деревьям. Позади слышался звук мотора вертолёта. В нём, должно быть, заметили севшую машину, потому что безошибочно устремились прямо к ней.

— В той стороне дом, — Дард тяжело дышал, пробираясь по сугробам за Кимбером; тот упорно шёл к деревьям впереди.

— Мы можем найти там транспорт?

— У старост сейчас не бывает машин. Фолли имел статус двойное «А», но Лотта говорила, что его прошение о машине дважды отвергалось. Может, лошади.

Кимбер фыркнул.

— Лошади, однако! — обратился он к ночи. — Я не знаю, с какой стороны к ним подходить.

— Но верхом мы уйдём гораздо быстрее, — Дард поскользнулся на льду и упал в колючий куст. — Вероятно, за нами пустят собак: мы слишком близко от города.

Кимбер пошёл медленнее.

— Я забыл об этих прелестях цивилизации, — заметил он. — И часто они используют собак в преследовании?

— Зависит от того, насколько важны преследуемые.

— В списке их врагов мы теперь, скорее всего, идём первым номером. Да, нет ничего хуже собак, а у нас для них даже мяса нет. Ну, ладно, заглянем в дом и посмотрим, найдутся ли там лошади.

Но, дойдя до опушки рощи, они остановились. В окнах дома горел свет, и его было достаточно, чтобы осветить севший у самого дома вертолёт. Кимбер невесело рассмеялся.

— Тот парень у машины не зря машет ружьём.

— Подожди! — Дард удержал пилота, который повернул было назад.

Да, он был прав: подходил ещё один вертолёт. Но юноша продолжал удерживать Кимбера.

— Если у них есть мозги, — прошептал пилот, — они возьмут нас в клещи. Надо убираться отсюда!

Но Дард упрямо стоял на месте.

— Ты идёшь в сторону дороги, — заметил он.

— Конечно! Мы не должны заблудиться, а дорога — наш единственный указатель пути назад. Или ты так хорошо знаешь местность, что выведёшь нас лесом?

Дард не отпускал его.

— Я кое-что знаю. Да, это здесь единственная дорога, ведущая в горы. Но мы не можем идти по ней. Если только…

Он выпустил руку Кимбера и отвернул край своей куртки, чёрной, отделанной белым. Онемевшими пальцами Дард расстегнул пуговицы и снял куртку, которая была ему велика. Он оказался прав! Под чёрным материалом скрывалась белая подкладка, сплошная, вплоть до манжет и облегающего горло воротника. И у брюк тоже. С лихорадочной торопливостью юноша начал выворачивать рукава. Кимбер недоумевающе посмотрел на него, потом понял и стал снимать свою куртку. Белое на белом — если они поползут в канаве, если за ними не пустят собак, — у них появится шанс уйти.

Почти падая, они бросились в кювет, когда показался второй вертолёт. Дард насчитал шестерых, выбравшихся из него и рассыпавшихся веером. Они сразу двинулись в сторону рощи.

Беглецы не стали ждать дольше; они, пригибаясь, почти ползли по прошлогодней листве, заполнявшей канаву, мимо неровных живых изгородей, ограждающих поля. Дард невольно сжимался: каждое мгновение он ожидал почувствовать смертельное прикосновение пули к спине. Сегодня смерть была ближе к нему, чем даже пилот, который своими ботинками бросал снег на вспотевшее лицо юноши.

Немного погодя дорога свернула, и они решились выйти на открытое место. Теперь их донимал холод. В кабине вертолёта было тепло, а один мундир плохо защищал от ветра, бросавшего на них снег. Дард беспокойно посматривал на луну. Не было видно никаких облаков, ничто не мешало её яркому свету. Впрочем, тучи означали бы снежную бурю, а ему не хотелось бы попасть в буран в открытом поле.

Кимбер двигался быстрой уверенной походкой, но Дард легко держался за ним. Он не знал, далеко ли до Ущелья. И сколько времени займёт возвращение? Может, Кимбер всё-таки знает путь? Он ведь свернул с дороги. Сам Дард мог бы найти тропу, ведущую к ферме. Но где же ферма?

— Далеко ли ваша ферма от города?

— Около десяти миль. Но с этим снегом… — дыхание кружилось белым облачком вокруг головы Дарда.

— Да, снег. А потом его может стать ещё больше. Слушай, парень, это очень важно. У нас мало времени…

— Ну, может, они подождут утра. И если приведут собак….

— Я не об этом! — Дарду показалось, что Кимбер отбросил мысль о преследовании, как что-то совсем не стоящее внимания. — Вот что важно. Курс, который наметил для нас Голос. Я спросил, на какой срок рассчитанный курс сохранит пригодность. Ответ: пять дней и два часа. Теперь, по-моему, осталось пять дней и сорок пять минут. Мы должны либо стартовать в это время, либо придётся нанести второй визит Голосу. Откровенно говоря, я считаю второе безнадёжным.

— Пять дней и сорок пять минут, — эхом повторил Дард. — Но даже если нам повезёт, потребуется два-три дня, чтобы добраться до Ущелья. К тому же мы без припасов…

— Будем надеяться, Кордов там готовится, — ответил Кимбер. — А пока мы здесь ждём, теряется время. Пошли.

Дважды за последующие часы им приходилось укрываться, когда над головой пролетали вертолёты. Машины с гневной решимостью описывали круги над дорогой, и казалось невозможным остаться незамеченными. Но, может, одежда помогала им укрываться.

Солнце уже взошло, когда Дард наконец увидел старый столб, торчащий из снега, и отходящую от него тропу.

— Тропа на нашу ферму, — он говорил кратко, чуть покачиваясь на ногах. Как далеко они всё-таки ушли. Должно быть, вертолёт отлетел гораздо дальше от города, чем он считал.

— Ты уверен, что там ваш дом?

Дард кивнул, не тратя силы на слова.

— Гмм… — Кимбер изучал нетронутую белизну. — Тут следы будут заметны, как чернила. Однако, ничего не поделаешь.

— А нужно та? Там всё сгорело, никаких припасов.

— У тебя есть лучшее предложение? — лицо Кимбера осунулось и похудело.

— Ферма Фолли.

— Но я думал…

— Фолли умер. На ферме он управлялся с помощью трёх рабов. Сын его месяц назад ушёл в миротворцы. Мы можем смело зайти туда. Скажем, что наш вертолёт сломался в холмах, и мы ждём помощи…

Кимбер оживился.

— А такое сейчас часто случается. Сколько человек может быть на ферме?

— Вторая жена Фолли, его дочь, рабы. Не думаю, чтобы он нанял надсмотрщика после ухода сына.

— И они будут рады помочь миротворцам. Но они же знают тебя…

— Жену Фолли я никогда не видел, наши семьи избегали друг друга. А Лотта — ну, она и раньше мне помогала. Всё равно это лучше, чем просто уходить отсюда в горы.

Теперь они двинулись открыто. А в конце тропы, подходя к ферме, снова вывернули одежду и стряхнули снег. Конечно, выглядели они неважно, но оправданием тому должна будет послужить авария вертолёта.

— И вообще миротворцы не дают объяснений старостам, — указал Кимбер, когда они приближались по небольшому подъёму к уродливому зданию фермы. — Будет только правдоподобнее, если мы ограничимся одними вопросами без всяких объяснений. Всё зависит от того, слышали ли они о преследовании…

Из трубы поднимался дым, и Дард успел заметить, как дёрнулась занавеска на окне. Их заметили. Лотта — теперь всё будет зависеть от Лотты. Он бросил взгляд на Кимбера. С тёмного лица исчезли последние следы доброты и юмора. Крутой, очень крутой парень, типичный миротворец, который не потерпит никаких вольностей со стороны старосты.

Дверь распахнулась, прежде чем они поднялись по ступенькам крыльца. Их ждала женщина, руки она сунула под передник, выпачканный пищей, неуверенная улыбка приоткрыла тёмный провал отсутствующего зуба.

— Мир, благородные господа, мир, — голос её был таким же жирным и маслянистым, как тело, и казался увереннее выражения лица.

Кимбер небрежно ответил официальным салютом и бросил ответное: «Мир. Где мы?..»

Она неуклюже поклонилась.

— Это ферма Хью Фолли, благородный сэр.

— Так где этот Фолли? — спросил Кимбер, как будто ожидал, что отсутствующий староста тут же возникнет перед ним.

— Он умер, сэр. Убит преступниками. Я решила, что поэтому вы… Но входите же, благородные господа, входите… — она отступила на шаг, пропуская их на кухню.

От запахов пищи у Дарда свело горло, на секунду его затошнило. На столе громоздились грязные тарелки, хлеб, чашка травяного чая — остатки позднего завтрака.

Не отвечая женщине, Кимбер сел на ближайший стул и отодвинул от себя грязные тарелки. Дард сел напротив пилота, благодарный поддержке, которую деревянное сидение оказало его дрожавшему телу.

— У тебя есть еда, женщина? — спросил Кимбер. — Давай сюда. Мы часами брели по этим проклятым лесам. Можно послать вестника в город? Наш вертолёт вышел из строя, и нам нужны ремонтники.

Хозяйка возилась у печи, разбивала яйца, настоящие яйца, и выливала их на сковородку.

— Еда, да, благородные господа. Но вестник — после смерти мужа у меня остались только рабы, а они под замком. Посылать некого.

— У тебя нет сына? — Кимбер отрезал себе кусок хлеба.

Её нервная ухмылка перешла в улыбку.

— Да, благородный сэр, сын есть. Но только месяц назад он был избран Домом Оливковой Ветви. Теперь он готовится к вашей службе, благородный сэр.

Если она ожидала, что её сообщение смягчит посетителей, то была разочарована, потому что Кимбер только чуть поднял брови и продолжил:

— Мы не можем идти в город сами, женщина. Неужели тебе некого послать?

— Есть Лотта, — женщина подошла к двери и хрипло позвала девушку по имени. — Теперь, когда Хью нет, она смотрит за коровами. Но до города далеко, благородные господа.

— Тогда пусть едет верхом. Как вы добираетесь до города, женщина? — Кимбер положил себе на тарелку три яйца, а остальное пододвинул Дарду. Тот, несколько ошеломлённый таким изобилием пищи, поторопился взять еды себе, пока она не исчезла.

— У нас есть жеребёнок. Она может поехать верхом, — неохотно признала женщина.

— Тогда пусть едет. Я не намерен сидеть здесь целый день в ожидании помощи. Чем скорее она уедет, тем лучше.

— Я тебе нужна?

Дард узнал этот голос. Долго он не смел поднять голову. Наконец собрался и посмотрел прямо в глаза стоявшей в полуоткрытой двери девушке. Пальцы его сжимали вилку и чуть дрожали. Но выражение лица Лотты не изменилось, и он только надеялся, что его лицо оставалось таким же равнодушным.

— Я нужна? — повторила Лотта.

Женщина кивком указала на миротворцев.

— Эти джентльмены… их вертолёт сломался. Они хотят, чтобы ты отвезла их сообщение в город. Бери жеребца и поезжай.

— Хорошо, — девушка вышла и захлопнула за собой дверь.

7. Битва у баррикады

Дард механически жевал, не чувствуя вкуса пищи. Когда Кимбер наколол на вилку толстый кусок свинины, юноша обратился к пилоту.

— Можно, я дам девушке инструкции, сэр?

Кимбер проглотил еду.

— Хорошо. Позаботься, чтобы она всё поняла. Я не хочу ждать здесь днями. Пусть отыщет мастера по ремонту. Согревшись, мы вернёмся к вертолёту. А она пусть уезжает немедленно: чем скорее уедет, тем быстрее к нам придёт помощь.

Дард вышел во двор. Лотта седлала лошадь. Когда под его ботинками скрипнул снег, она подняла голову.

— Где Десси? Что ты с ней сделал?

— Она в безопасности.

Лотта посмотрела ему в лицо, потом кивнула.

— Ты говоришь правду. Тебе на самом деле нужно, чтобы я ехала в город? Зачем? Ты ведь не миротворец…

— Нет. И чем дольше ты туда не попадёшь, тем лучше. Но, Лотта… — он должен был постараться как-то обезопасить девушку. Если миротворцы заподозрят, что она помогала беглецам, её ждут неприятности. — Когда доберёшься и доложишь в храме, скажи, что мы показались тебе подозрительными. К тому времени нас здесь уже не будет.

Она подбородком указала на дом.

— Не доверяй ей. Она мне не мама. И Фолли на самом деле не был моим отцом. Мой папа был его родственником, а Фолли хотел взять его землю, поэтому принял меня. А ей не доверяй, она ещё хуже Фолли. Я поеду медленно и скажу, как ты велишь, когда приеду. Слушай, Дард, ты уверен, что с Десси всё в порядке?

— Да, если я к ней вернусь. У неё появится шанс жить как следует…

Маленькие глаза на хорошеньком, как он понял теперь, лице проницательно смотрели на него.

— Ты обещаешь? Уйдёшь отсюда и возьмёшь её с собой? Я приготовлю для них хорошую историю, — Лотта неожиданно улыбнулась. — Я не такая уж глупая, какой кажусь, Дард Нордис, хотя и не из вашей породы.

Она неуклюже села в седло, щёлкнула уздой, и лошадь пошла рысью.

Дард вернулся в дом и сел за стол с лучшим аппетитом. Кимбер огромными кусками поедал яблочный пирог. Глотая, он обратился к своему младшему товарищу:

— Уже день. Попробуем сами взглянуть на наш автобус. Ты, женщина, — обратился он к хозяйке, — сможешь показать ремонтникам, куда идти?

Дард наступил Кимберу на ногу и получил в ответ понимающий кивок.

— А куда идти? — спросила хозяйка. Дарду показалось, что на мгновение она сняла маску. Неужели она начала подозревать, что в гостях у неё на самом деле не два хозяина нового мира?

— На север. Мы оставим след, нужно будет идти по нему. Приготовь ещё какой-нибудь еды, мы захватим с собой и днём поедим. И посылай ремонтников сразу к нам.

— Хорошо, благородные господа.

Но ответила она неохотно и долго возилась, отрезая холодное мясо и хлеб. Или просто он слишком нервничает, или это ему кажется, подумал Дард.

Полчаса спустя они вышли из дома. Сначала они шли по аллее, потом свернули на север, пока роща не скрыла их от наблюдения. Только тут Кимбер посмотрел на запад.

— Куда теперь?

— Дальше есть тропа, ведущая в горы, — сообщил ему Дард. — Она перерезает старую лесную дорогу возле того дерева, где я встретился с Сачем.

— Хорошо. Ты будешь проводником. И пошли-ка побыстрее! Девушка может доехать быстро и…

— Она не будет торопиться. Она знает…

Кимбер беззвучно присвистнул.

— Если она работает на нас, это нам сильно поможет.

— Я сказал ей, что, помогая нам, она спасает Десси. А ей только Десси и дорога.

Тепло, хорошая еда и отдых в доме Фолли — всё это придало им сил для трудной дороги. После двух попыток Дард отыскал лесную дорогу. И увидел след, оставленный Лоттой.

Кимбер шагал неторопливо, зная, что впереди ещё долгие мили пути. Они отдохнули под грубым навесом у дерева с дуплом. Лес казался неестественно тихим, солнце отражалось от снега, заставляя щуриться.

От дерева беглецы пошли по следу, оставленному Дардом, Десси и Сачем в прошлый раз. К счастью, поздравил себя Дард, снег с тех пор не шёл, и находить дорогу оказалось нетрудно. Но оба устали и невольно замедлили шаг, поднимаясь к пещере. Там они смогут отдохнуть, мысленно обещал Дард своему ноющему телу.

Они ненадолго остановились, чтобы поесть и передохнуть, и двинулись дальше. Дард потерял всякое представление о времени и, как робот, шагал по следу в снегу.

Они уже преодолели нижнюю часть подъёма, который должен был привести их к пещере, когда юноша без сил привалился к дереву. На фоне сугроба он видел лицо Кимбера, осунувшееся, потерявшее всё своё добродушие от усталости.

И в этот момент тишины Дард уловил далёкий звук, очень слабый, принесённый случайным порывом ветра, — лай охотничьих собак, бегущих по свежему следу. Голова Кимбера дрогнула. Дард провёл языком по пересохшим губам. Пещера с узким входом! Он не стал тратить времени на объяснения и упрямо принялся карабкаться вверх.

Но… что-то там было не так. Может, глаза… снежная слепота… Дард помотал головой, пытаясь прояснить зрение. Но местность по-прежнему выглядела как-то по-другому. Поэтому он почти не удивился зрелищу, которое увидел, добравшись до верха. Шатаясь от усталости, он смотрел на закрытый вход в пещеру, заваленный камнями вперемежку с чем-то ещё. Потом наклонился, и его наконец вырвало.

Он вытирал рот снегом, когда Кимбер присоединился к нему.

— Теперь мы знаем о Саче…

Дард поднял глаза. Рот пилота был жёстко сжат.

— Они оставили его здесь как угрозу и предупреждение, — сказал Кимбер. — Должно быть, поняли, что это один из наших регулярных постов.

— Но как они могли дойти до такого?

— Слушай, сынок, все начинают обычно с неплохой идеи, может, даже очень хорошей. Ренци не был мошенником, он вообще-то был порядочным человеком. Я слышал его ранние речи и готов признать, что во многом он прав. Но у него не было… мне кажется, лучшее обозначение для этого — «милосердие». Он хотел силой навязать остальным свой образ мыслей — для их блага; разумеется. И так как он был по-своему велик и искренен, у него появилось множество последователей из числа честных людей. Они устали от войн, их привёл в ужас Большой Пожар, они легко поверили, что наука ведёт ко злу. Вольные учёные были слишком независимы, их группы были почти закрыты для доступа других. Что вылилось в разделение между мыслью и чувством. А чувство для нас легче мысли. И потому Ренци обратился к чувствам и победил. Ему помогла отчуждённость науки. Его поддержали другие фанатики и кроме них те, кто стремится к власти, независимо от того, какими путями её получает. К тому же всегда существуют люди, которым нравится такое состояние — как сейчас. Они хуже животных, потому что животные не пытают ради удовольствия. Фанатики, люди, рвущиеся к власти, садисты — стоит им проникнуть в правительство, и места для приличий не остаётся. Теперь миру можно надеяться только на раскол в их рядах, на внутреннюю борьбу за власть.

Такая борьба против свободы мысли и терпимости происходила и раньше. Столетия назад именем религии прикрывалась инквизиция. А в двадцатом веке диктаторы делали то же самое в разных политических системах. Фанатичная вера в идею, убеждение в том, что идея или нация превыше индивидуума, — появляются снова и снова. Абсолютная власть над другими людьми меняет человека, развращает его. Когда мы научимся воспитывать людей, которые не хотят власти над другими, которые рады служить общей цели, тогда мы станем выше этого… — и пилот указал в сторону останков, которые теперь скрылись из виду. — Вольные учёные почти достигли такого состояния. Поэтому Ренци и его окружение боялись и ненавидели их. Но учёных было немного, капля в море. И они потерпели поражение, как и многие другие до них. Никто не может поступить с человеком хуже, чем он сам. И послушай…

Кимбер высоко поднял голову, он смотрел на вершину, охраняющую доступ в Ущелье. И медленно заговорил:

— Границы любого типа, умственные и физические, для нас — только вызов. Ничто не может остановить ищущего человека, даже другой человек. И если мы захотим, не только чудеса космоса, но и звёзды будут принадлежать нам!

— Звёзды будут принадлежать нам! — повторил Дард.

— Кто это сказал?

— Техник Видор Чанг, один из мучеников. Он помогал перевозить сюда корабль, потом ушёл на поиски горючего и… Но слова его остались с нами.

Вот чему мы посвятили свою жизнь, мы, объявленные преступниками. Для нас неважно, кем был человек в прошлом: вольным учёным, техником, рабочим, фермером, солдатом; мы едины, потому что верим в свободу личности, в право человека расти и развиваться, уходить так далеко, как он может. И мы ищем место, где смогли бы на практике осуществить эти идеи. Земля для нас закрыта, мы должны лететь к звёздам.

Кимбер начал спускаться. Дард вспомнил уловку, которую они использовали с Десси, она могла бы на время сбить с толку собак. Они нашли более высокий уступ и спрыгнули с него; Дард упал на ветви сосны и только оттуда свалился на землю, дыхание у него перехватило, и Кимбер помог ему прийти в себя.

К его удивлению, пилот больше не скрывался. Приближалась ночь, и они не могли дальше идти без отдыха. Но Кимбер шагал, не останавливаясь, пока они не вышли на открытое место у реки. Тут пилот достал тот самый плоский диск, с помощью которого они миновали решётку, выходя из храма, и бросил его вперёд.

Столб зелёного света устремился в ночь и простоял целых пять минут. В полутьме он был хорошо виден, и всё вокруг: снег и лица людей — позеленело.

— Подождём, — в голосе Кимбера прозвучал отголосок прежней весёлости. — Парни с вершины подберут нас раньше, чем появятся миротворцы.

Но как же трудно ждать, когда каждая минута может означать разницу между жизнью и смертью. Они проглотили остатки пищи и прижались друг к другу за двумя упавшими деревьями на краю поляны. Столб света погас, но зелёное пламя будет видно ещё несколько часов, пояснил Кимбер.

Поднялся ветер. Но его вой в деревьях не мог уже заглушить лая собак. Дард коснулся своего станнера: два заряда у него, один у Кимбера. Маловато для встречи с теми, кто преследует их по тропе. А преследователи вооружены ружьями.

Кимбер зашевелился и на четвереньках выбрался из убежища. С ночного неба почти бесшумно опускалась тёмная тень — вертолёт. Пилот поманил Дарда за собой. Открылась дверца, и его втянули внутрь. И тут же машина поднялась в воздух. Дард обессиленно опустил голову на обивку, почти не слыша возбуждённых расспросов и ответов.

Когда юноша проснулся, приключения последних сорока восьми часов могли показаться сном, потому что он лежал на той же самой койке, на которой спал раньше. Но на этот раз Кимбера рядом не оказалось. Дард лежал, стараясь отличить сон от реальности. Но тут его привёл в себя громкий звонок — сигнал тревоги. Он неуклюже натянул одежду, грудой лежавшую на полу, открыл дверь и выглянул в коридор.

В дальнем конце прохода показались два человека с тележкой. Тележка за что-то зацепилась, и оба, бранясь, принялись торопливо высвобождать её. Дард устремился к ним на помощь, но пока юноша добирался до поворота, они успели исчезнуть. Юноша побежал за ними по рампе, ведущей в центр горы.

И оказался в большой пещере, где на первый взгляд царило абсолютное смятение. Дард остановился, стараясь разглядеть в толпе хоть одно знакомое лицо. Работали две группы. Одни тащили и перекатывали ящики и контейнеры в сторону узкого ущелья, где находился звёздный корабль. Там женщины трудились наравне с мужчинами. Другая группа — к ней присоединились и двое с тележкой — состояла исключительно из мужчин; все они были вооружены.

— Эй, ты!

Дард понял, что его окликнул рослый человек с чёрной бородой, который ружьём, как жезлом, руководил движениями своей группы. Дард подошёл к нему, юноше сразу сунули в руки ружьё и поставили в ряд. Чуть погодя отряд по команде отправился куда-то направо. Дард понял, что они выдвигаются к какому-то пункту обороны. Но ему так никто ничего и не объяснил.

Однако, совсем скоро он получил ответ, услышав треск выстрелов. Узкий проход в Ущелье был перегорожен обвалом из камней и земли, перемешанных со снегом, местами снег разрывали корни деревьев. За этой баррикадой залегли люди, держа самое разнообразное оружие, от обычных ружей и станнеров, до каких-то трубок и ящиков, совершенно не знакомых Дарду.

Он насчитал не менее десяти защитников, скрывавшихся в углублениях между камнями у края баррикады. Время от времени они стреляли, и звуки их выстрелов в узком проходе звучали просто оглушительно. Дард взобрался по камням, осторожно проверяя, на что ступает, и подполз к ближайшему снайперу. Тот оглянулся, когда покатившийся камень выдал приближение юноши.

— Не поднимай головы, парень! — рявкнул он. — Они по-прежнему играют с вертолётами. Хотя должны были бы уже усвоить урок.

Дард ползком добрался до защитника и только тогда смог взглянуть на причудливое поле битвы. По обломкам он попытался определить, что здесь произошло за несколько часов после их возвращения с Кимбером.

Среди скал торчали два обгорелых остова вертолётов. От одного из них ещё поднимался дым. Неподалёку валялись четыре тела в чёрно-белых мундирах миротворцев. И насколько мог судить Дард, ничего живого внизу не было.

— Точно. Они все в укрытии. Стараются придумать, как подобраться к нам. Нужно немало времени, чтобы доставить в горы большие пушки. А времени у них нет. Прежде чем они нас отсюда выбьют, корабль стартует!

— Корабль стартует!

Так вот в чём дело! Он в арьергарде, ему суждено погибнуть, чтобы дать возможность кораблю улететь. Дард посмотрел на ружьё, которое держал в руках, но, казалось, не видел ни металла, ни дерева ложа.

Что ж, сурово сказал он себе, разве он заранее не знал, что так и будет? Знал с того салю го момента, как Кимбер подтвердил, что не все находящиеся в Ущелье смогут улететь.

— Эй? — его схватили за локоть, и внимание Дарда вернулось к сцене боя. — Смотри, вон там, внизу…

Он взглянул туда, куда показывал грязный палец. Что-то шевельнулось среди обломков вертолёта, того, что подальше. Какая-то черная труба. Дард нахмурился, глядя на нес. Труба поворачивалась в сторону баррикады. Это не ружьё, слишком велико. И такого оружия он ещё не видел.

— Санти! Эй, Санти! — крикнул его сосед. — Они притащили, метатель!

Показался чернобородый оттолкнул Дарда, так что тот больно ударился о корень сосны, и занял его место.

— Ты прав! Чёрт возьми! Я не думал, что такие у них остались! Что ж, будем держаться, сколько сможем. Я передам ребятам. Тем временем попробуйте рикошет. Может, выведем из строя кого-нибудь из расчёта этой красотки. Если повезёт. Но мне начинает казаться что наше везение закончилось.

Он выбрался из углубления, и Дард вернулся на своё место. Его сосед примял бугорок, на котором лежал ствол ружья. Дард увидел, что он целится не в уродливый чёрный ствол, а в скалу за ним. Так вот что имел в виду Санти под рикошетом! Они выстрелят в камни в надежде, что пуля отскочит и попадёт в кого-нибудь из обслуживающих метатель. Хитроумно — если получится. Дард прицелился. Остальные сделали то же самое. Послышались выстрелы. И уловка сработала, потому что из-за вертолёта показался человек, вскрикнул и упал.

— А почему вы не используете зелёный газ? — спросил Дард, вспомнив, как впервые познакомился с методами войны обитателей Ущелья.

— А как, по-твоему, мы сбили эти вертолёты, парень? И так же ребята свалили еще несколько машин у реки. Но когда мы попытались запечатать вход взрывом, что-то не сработало. И газовые пушки, а с ними несколько отличных ребят, оказались под обвалом.

Некоторое время метатель не двигался. Возможно, защитникам удалось вывести из строя весь расчёт. Но тут, когда Дард уже начинал надеяться на лучший исход, чёрный ствол медленно ушёл в укрытие. Сосед Дарда мрачно смотрел на этот маневр.

— Задумали что-то новое. Там у них есть парень с мозгами. И нас ничего хорошего не ждёт. Эй! — голос его прозвучал неожиданно резко.

Но Дард не нуждался в предупреждении. Он тоже увидел, как поднялся в воздух чёрный шар и будто бы неторопливо устремился к баррикаде.

— Голову вниз, парень! Голову…

Дард зарылся в нору, прижимаясь лицом к мёрзлой земле, закрывая голову руками. От взрыва дрогнула земля, послышались крики и стоны. Ошеломлённый, юноша стряхнул с себя землю и снег.

Слева от него в баррикаде зияла огромная брешь. И поперёк неё какая-то белая полоска — не снег, а рука погребённая в груде земли.

— Дэн… и Ред… и Лофтен погибли. Неплохой улов для Мира, — пробормотал сосед. — Просто удачный выстрел или они знают о нашем расположении?

Силы Мира знали. Второй взрыв снова обрушился точно на преграду из земли и камня. И прежде чем улеглись камни, кто-то грубо выдернул Дарда из укрытия.

— Если ты жив, парень, пошли! Санти передал приказ отступать до следующего поворота каньона. Поторопись. Мы устраиваем новый взрыв, и если окажешься по эту сторону, не сносить тебе головы.

Дард вслед за проводником скатился с барьера, лишь однажды упав и содрав кожу с локтя. Несколько секунд спустя восемь защитников, тяжело дыша, с измученными грязными лицами, собрались вокруг Санти и побежали дальше по каньону. Сам Санти вслух считал секунды. При счёте «десять» он прижал палец к небольшому чёрному ящичку.

Послышался глухой гул, шума было гораздо меньше, чем от разрывов чёрных шаров. Но Дард зачарованно смотрел, как вся стена каньона выдвинулась вперёд, прежде чем рухнуть и образовать второй, ещё более высокий барьер. Не успели камни и земля улечься, как Санти уже повёл свои силы вверх, чтобы закопаться в землю перед лицом врага. И снова Дард лежал с ружьём, на этот раз в одиночку.

Внизу мерно звучали взрывы, разрушая первую преграду. Но, помимо этого, никаких новых следов деятельности Мира не появлялось. Сколько времени пройдёт, прежде чем они выдвинут метатель вперёд? Что тогда? Оставшиеся защитники снова отступят и обрушат новую часть стены?

У развалин что-то шевельнулось, послышались выстрелы защитников. А потом внизу, у первой баррикады, внезапно тоже прозвучал выстрел. Дард догадался, что происходит. Оставшийся позади раненый, один из защитников Ущелья, расстреливал последние патроны. Но эти выстрелы оказались лишь прелюдией к последующему кошмару: из-за барьера показался тупой ствол метателя.

8. Холодный сон

Не имея возможности увидеть расчет метателя, защитники могли стрелять только по его стволу. Возможно, они делали это, чтобы отвлечься; занятые непосредственной угрозой, они забывали о том, что корабль всех не возьмёт; когда он стартует, кто-то из защитников Ущелья останется.

Десси! Дард поёжился в норе, которую вырыл для себя. Конечно, Десси будет на борту. Детей так мало, женщин тоже, Десси обязательно возьмут!

Он пытался думать только о тени, которая, как ему показалось, шевельнулась в ущелье. Вернее, ему хотелось думать, что она шевельнулась. Дард выстрелил. Когда началось сражение, вернее, когда он принял в нём участие, было утро. Днём он немного поел, сухой паёк передали из лагеря, и сделал несколько глотков из фляжки. А теперь уже наступал вечер. Тени удлинились. Под покровом темноты миротворцы подтащат метатель совсем близко и разрушат второй барьер. Тогда защитники вновь отступят, изо всех сил затягивая сопротивление.

Но, возможно, конец битвы наступит ещё до прихода ночи. Звук вращающихся роторов послужил предупреждением; вскоре бойцы увидели поднимавшийся из-за первой преграды вертолёт.

Дард безучастно смотрел на него; он даже не укрылся, когда из вертолёта начали бросать гранаты. Просто сидел неподвижно, глядя на набиравшую высоту машину. Взрывная волна настигла его спустя секунду. Ощущение было такое, будто невидимая рука с корнем вырвала его из укрытия и небрежно отшвырнула в сторону. Потом он с удивлением понял, что на четвереньках ползёт по странно тихому миру падающих камней и скользящей земли.

В нескольких футах от него другой человек пытался высвободить ноги из-под груды земли. Одной рукой он цеплялся за камень, другая, окровавленная, была вывернута под неестественным углом. Дард подполз к заваленному и человек дико взглянул на него; он что-то говорил, но из-за гула в голове Дард не разобрал ни слова. Израненными пальцами юноша принялся раскапывать груду, удерживавшую человека.

Показалась ещё одна фигура, и Дарда оттолкнули в сторону. Огромный Санти горстями отбрасывал землю; наконец вдвоем они смогли вытащить раненого. Дард, у которого по-прежнему звенело в голове, помог оттащить обмякшее тело в глубину ущелья, поближе к звёздному кораблю. И вдруг даже непоколебимый Санти пошатнулся, и все трос упали. Дард рухнул на колени, повернул голову и увидел, что произошло позади.

Находившиеся в вертолёте не сумели, как собирались, разрушить второй барьер. Наоборот, гранаты попали в какие-то скрытые пустоты в горах и обрушили в ущелье новые тонны камня и земли. И теперь невозможно было поверить, что когда-то здесь существовал проход.

Из всех защитников баррикады в живых осталось только трое: он сам, Санти и раненый, которого они тащили с собой.

Дарду показалось, что из-за взрывов он совершенно оглох. Рёв в голове, который мешал сохранять равновесие, не имел ничего общего с обычными звуками. Дард не слышал, что говорил Санти. Он провёл ладонями по ноющим ребрам, пытаясь успокоить боль, не находя в себе сил сдвинуться с места.

Но враг не собирался оставлять их в покое. По склону пробежала цепочка фонтанчиков пыли. Дард секунду-две тупо смотрел на них, и тут кулак Санти бросил его на землю; только теперь Дард понял, что они попали в тупик, а снайперы из вертолёта расстреливают их. Конец. Но эта мысль почему-то не вызывала страха. Дард безучастно лежал и ждал смерти.

Но когда, надеясь унять гул в голове, юноша сжал уши руками, кто-то грубо рванул его за пояс и перевернул. Дард широко раскрыл глаза и увидел, что Санти осматривает его станнер. Это же смешно! Два заряда не могут сбить вертолёт. Дард почувствовал весь юмор их положения и молча рассмеялся. Станнер против вертолёта!

Санти привстал на коленях за скалой; откинув голову на мошной шее, он наблюдал за действиями вертолета.

То, что произошло дальше, могло бы удивить Дарда, если бы он давно не утратил всякую способность удивляться. Вертолёт, заходя в широкий вираж, столкнулся в воздухе с невидимой преградой. Сумерки позволили увидеть, как он буквально отлетел назад, словно гигантская рука смахнула надоедливую муху. А потом, как раздавленное насекомое, рухнул на землю. Двое его пассажиров поспешно выпрыгнули и поплыли в воздухе, поддерживаемые каким-то средством, которого Дард не рассмотрел. Санти встал и тщательно прицелился из станнера.

Он сбил ближайшего. Но вторым выстрелом промахнулся. И успел нырнуть за скалу как раз вовремя, чтобы избежать ответного огня противника. Ударившись о землю, миротворец тут же скрылся за фюзеляжем вертолёта. Почему он просто не подойдёт и не прикончит их, раздражённо подумал Дард. Зачем затягивать это дело? Становилось всё темнее и темнее. Он потрогал глаза. Неужели зрение, как и слух, отказывало ему?

Хотя нет, он по-прежнему видел Санти, который теперь ползком подбирался к вертолёту. Но как он собирается напасть на спрятавшегося там миротворца? С голыми руками и разряженным станнером против ружья?

Какое-то странное ощущение отчуждённости от событий не покидало юношу. Дард как бы со стороны наблюдал за происходящим. Желая увидеть, чем всё закончится, он приподнялся на локтях и смотрел вслед Санти. И когда ползущий исчез из поля зрения, Дард был изрядно раздосадован. Потом он задумался, как бы помочь Санти? Допустим, миротворец, скрывшийся за вертолётом, решит, что они пробуют уйти в глубь ущелья. В таком случае Санти может избежать его внимания.

Дард пошарил вокруг в поисках подходящего камня; несколько отбросил и наконец нашёл камень размером с оба своих кулака. Ещё два таких камня положил рядом собой. Собрался с силами и бросил первый, самый большой камень вниз, в ущелье. Ему ответил залп огня.

С небольшими перерывами он бросил второй и третий камни. И каждый раз отмечал, откуда стреляют. Слух постепенно возвращался, он услышал слабое эхо последнего броска. Нашёл новые камни и продолжал бросать, чтобы создать иллюзию бегства. Но больше выстрелов в ответ не последовало. Может, Санти добрался до снайпера?

Юноша вытянулся за каменной стенкой и ждал, сам не зная чего. Возвращения Санти? Или старта корабля? Успели ли там закончить последние лихорадочные приготовления? Придется ли сегодня Кимберу прокладывать курс, сообщённый Голосом, прежде чем он сам уснёт под действием средства, созданного Ларсом? Уснёт сном, от которого, возможно, не пробудится. И что их ждёт, когда беглецы проснутся? Дард перевёл дыхание и на мгновение забыл обо всём: о своём больном, измученном теле, о западне среди скал, в которую попал, об отсутствии будущего, — забыл обо всём, мечтая, что может скрываться за небом, на котором появились первые звёзды. Другая планета — другое солнце — начало новой жизни!

На юношу пала тень, закрывшая от него звёзды, которые он только что открыл. Жёсткие пальцы болезненно впились ему в плечи, его подняли на ноги. И вот, исключительно благодаря воле и физической силе Санти, они вновь подобрали раненого и побрели, пошатываясь, в глубь ущелья. Дард забыл о своём сне, ему потребовались все силы, чтобы держаться на ногах, идти рядом с Санти.

Они обогнули большой камень и остановились, ослеплённые потоками света. Корабль был окружён ярким кольцом прожекторов. Сумасшедшая деятельность вокруг почти затихла. Дард не увидел ни одной женщины, большинство мужчин тоже исчезло. Немногие оставшиеся передавали ящики по рампе. Скоро и они скроются, войдут в серебристый корабль. Люк закроется, и корабль поднимется на огненном столбе.

Всё ещё оглушённый болью в голове, Дард услышал низкий глубокий голос. Грузчики прекратили работу. Они смотрели на уцелевших в последней битве. Санти снова крикнул, группа распалась, и люди побежали к ним навстречу.

Дард буквально упал рядом с раненым, ноги ему отказали. Он отчуждённо смотрел на подбегающих. У одного рубашка была разорвана на плече. Неужели он и на другую планету высадится с этим оторванным куском? Проблема представляла некоторый интерес.

— Юношу окружила стена ног, несколько комков снега попали ему в лицо. Его подняли, обняли за плечи, повели в корабль. Но ведь это неправильно, смутно соображал он. Кимбер сказал, что места не хватит… он должен остаться…

Но он не находил слов, чтобы спорить с теми, кто его вёл, даже когда его подтолкнули к рампе, ведущей в корабль. У входа в люк стоял Кордов, энергичными жестами подгонявший последних оставшихся. Потом Дард оказался в крошечной комнатке, к губам его поднесли чашку с молочного цвета жидкостью, прижали и держали до тех пор, пока он послушно не выпил содержимое до последней безвкусной капли. Тогда его уложили на койку, выдвинутую из металлической стены, и позволили обхватить голову руками.

— Да, силовое поле ещё держит…

— Могут они прорваться через последний завал?

— С тем, что у них сейчас есть, не смогут.

Слова, много слов, поток слов проходил мимо него. Иногда, на секунду-две, они приобретали смысл, потом снова теряли его.

— Ну, теперь можете тратить моё время… — это бас Санти?

Вмешался быстрый резкий голос:

— А что с парнем?

— С ним? Парень — настоящий боец. Правда последний взрыв его немного растряс, но он уцелел.

Кимбер! О нем спрашивал Кимбер. Но у Дарда не было сил, чтобы поднять голову и посмотреть на пилота.

— Вначале залатаем Тремонта и погрузим его. Вам двоим придется обождать. Дай им супа и первый порошок, Луи…

Снова Дарду дали питье, на этот раз горячий суп со вкусом настоящего мяса. А после велели проглотить капсулу.

Синяки и ушибы дали себя знать — чуть шевельнувшись, он испытывал боль во всём теле. Но Дард выпрямился и наконец-то заинтересовался окружающим Напротив на такой же койке лежал Санти, рубашка его была изорвана в клочья, открывая мускулистые руки и плечи. Снаружи в коридоре постоянно ходили. До них доносились обрывки разговоров, большую часть которых Дард просто не понимал.

— Лучше тебе, парень? — спросил гигант.

Дард ответил на этот невнятный вопрос кивком и тут же пожалел, что шевельнул головой.

— Мы летим? — с трудом спросил он.

Борода Санти вздёрнулась вверх, он затрясся от хохота.

— Хотел бы я посмотреть, как нас выбросят из корабля! А почему ты думал, что не полетишь парень?

— Нет места — Кимбер говорил.

Смех прекратился.

— Ну, теперь уже есть, парень. Но очень много хороших ребят погибло в ущелье, затыкая его, чтобы эти типы смогли пройти, только когда уже будет поздно. И так как искажающее поле ещё работает, по воздуху им тоже не подобраться к нам. Так что мы снаружи больше не нужны. И, может, хорошие бойцы ещё понадобятся там куда направляется наша старушка. Поэтому мы летим, и нас уложат вместе с остальным грузом. Верно, док? — закончил он вопросом, обращаясь к только что появившемуся высокому молодому человеку.

У вошедшего на голове торчал хохол светлых волос, изогнутый, как стебель груши, глаза его пылали энтузиазмом учёного.

— Ты ведь молодой Нордис? — спросил он у Дарда, не обращая внимания на Санти. — Хотел бы я знать твоего брата! Он… то, что он сделал!.. Я не поверил бы, что такие результаты возможны, если бы сам не увидел формулу. Гибернация и охлаждение… его формула подкрепляет биологические эксперименты Таса. Мы уже усыпили телят Хармона, какую теперь траву они будут есть перед смертью? И всё благодаря Лapcy Нордису!

Дард слишком устал, чтобы интересоваться этим. Ему хотелось уснуть, забыть обо всём и обо всех. «Уснуть! И видеть сны?»[1] — вспомнил он старинное высказывание. Только для него теперь лучше не видеть снов. Снятся ли сны в космосе? И какие странные сны приходят к людям, спящим в пространстве между планетами. Дард мысленно встряхнулся. Что-то очень важное он должен был спросить, прежде чем уснуть.

— Где Десси?

— Маленькая девочка Нордиса? Она с моей дочерью — и женой. Они уже подверглись…

— Подверглись чему?

— Холодному сну. Большая часть уже спит Осталось лишь несколько человек. А потом останемся только мы с Кимбером и Кордовом. Будем бодрствовать, пока Кимбер не убедится, что мы на верном курсе. А все остальные..

— …будут упакованы ещё до старта. Это спасёт от перегрузок при ускорении, — вмешался от дверей Кимбер. Он через плечо врача кивнул Дарду. — Рад видеть тебя на борту, парень. Обещаю, в этом полёте вынужденных посадок не будет. Тебя поместят в каюте экипажа поэтому ты проснёшься раньше других и одним из первых увидишь чудеса нового мира, — с этими словами пилот исчез.

Может, начала действовать капсула, а может, просто Дард уже привык полностью доверять Кимберу, но он расслабился, ему стало тепло и приятно. Проснуться и увидеть новый мир!

Санти ушёл с Луи Скортом, и Дард остался один. Шум в коридоре стих. Наконец послышался предупредительный звонок. Но чуть погодя в коридоре раздался торопливый топот. Он говорил о неприятностях, и Дард, придерживаясь за стену, встал и выглянул. По спиральной лестнице в самом центре корабля быстро спускался Кимбер. В руке он держал такое же оружие с коротким стволом, какое было у Сача. Ни слова не говоря, он промчался мимо Дарда.

Держась за стену коридора, Дард побрёл за ним. Выглянув из люка, он увидел склонившегося над чем-то на рампе пилота. Стояла глубокая ночь. Большинство огней погасло.

Дард прислушался. Неподалёку слышались разрывы снарядов. Миротворцы продолжали упрямо атаковать барьер. Но кому собирался оказывать сопротивление Кимбер и почему? Может, в пещере осталось что-то важное? Дард споткнулся о край люка и увидел, как у выхода из туннеля вспыхнули огни. Оттуда выбежал человек и огромными прыжками взбежал по рампе. Это был Санти. Он миновал Кимбера, и Дард едва успел посторониться.

— Пошли! — гигант втащил юношу в коридор, Кимбер присоединился к ним. Он коснулся каких-то кнопок, и люк закрылся.

Санти, тяжело дыша, улыбнулся.

— Отличная работа, если можно похвалить самого себя, — сообщил он. — Искажающее поле снято, а взрыватель установлен на сорок минут с этого момента. Успеем стартовать до этого?

— Да. Вам обоим лучше уйти. Луи ждёт, а нам вовсе не хочется после ускорения стирать чьи-то останки с пола, — ответил Кимбер.

С помощью спутников Дард поднялся по лестнице, миновал множество площадок с закрытыми дверями Наконец в одном из люков показалось широкое лицо Кордова, он с тревогой взглянул на них. Именно он подхватил Дарда и пронёс последние три ступени. Кимбер покинул их, не оглядываясь и не прощаясь, через отверстие вверху он поднялся в рубку управления.

— Сюда… — Кордов втолкнул их в помещение перед собой.

Дард, увидев, что находится в каюте, испытал внезапное сильное отвращение Эти ящики, сложенные рядами на металлических стеллажах, слишком напоминали гробы! И все стеллажи были заполнены, только в самом низу ждал ящик с открытой крышкой.

Кордов указал на него:

— Это для тебя, Санти. Он специально был построен для рослого парня. Ты легче, Дард. Для тебя найдётся место вверху с противоположной стороны.

У противоположной стены возвышался ещё один стеллаж, и на нём ждали своей очереди четыре ящика. Дард вздрогнул, но это подействовало не воображение, не сигнал встревоженных нервов — в помещении действительно было холодно, холодный воздух шёл из открытых ящиков.

Кордов объяснил:

— Всё просто, вы засыпаете, а потом замерзаете.

Санти усмехнулся.

— Не забудь оттаять нас, Тас Я не собираюсь остаток жизни проводить как сосулька, так что вы, большеголовые ребята, что-нибудь обязательно придумайте. Что теперь делать? Просто забираться в него?

— Сначала разденься, — приказал учёный. — А потом я сделаю тебе пару-тройку уколов.

Он подкатил небольшой столик на колёсах, на котором лежало несколько шприцев. Выбрал два, один с красновато-коричневой жидкостью, другой с бесцветной.

Дард еще возился с застёжками своего изорванного мундира, когда Санти задал вопрос за них обоих.

— А как мы проснёмся, когда наступит время? У вас тут есть будильник?

— Вот эти три — Кордов указал на три нижних Гроба на дальнем стеллаже, — снабжены особым оборудованием Они разбудят нас Кимбера, Луи и меня, — когда корабль подаст сигнал, что достиг места назначения, а это произойдёт, когда приборы отыщут звезду, похожую на Солнце, с планетами земного типа. Эту программу мы заложим в автоматы управления, как только окажемся в космосе. В пути корабль может отклоняться. Например, чтобы избежать встречи с метеоритом или по другим причинам. Но всегда будет возвращаться на заданный курс Когда мы окажемся вблизи солнечной системы, — а Кимбер уверяет, что так и будет, мы разбудим остальных, тех, кто необходим, чтобы посадить корабль. Большинство же проснётся только после посадки. Для них здесь просто нет места.

Кордов пожал плечами.

— Кто знает? Человек ведь ещё не выходил в галактику Полёт может продолжаться несколько поколений.

Санти скатал сброшенную одежду в клубок, стоически перенёс уколы Кордова и, взмахнув большим кулаком, забрался в гроб, где и улёгся. Кордов тем временем настроил приборы Потянуло ледяным воздухом. Санти закрыл глаза, и учёный закрыл ящик, предварительно установив три циферблата на боку крышки. Стрелки медленно поползли и остановились у противоположного конца шкал Кордов задвинул ящик на стеллаж.

— Теперь твоя очередь, — повернулся он к Дарду.

Верхний ящик спускался со стеллажа на двух длинных рычагах Дард неохотно сбросил одежду Конечно, общую теорию он понял Ведь ее разработал его брат. Но в реальности лежать замороженным в ящике, беспомощным, ничего не видящим улететь в космос и, может быть, никогда не проснуться! Стиснув зубы, юноша пытался подавить панику. И сражался так отчаянно, что укол оказался для него неожиданностью. Он вздрогнул, но Кордов схватил его стальной рукой и удержал на месте.

— Всё, ты готов, сынок. Увидимся в другом мире.

Кордов смеялся, но ответная улыбка Дарда вышла довольно кривой. Юноша, не испытывая никакого веселья, опустился в гроб. Кордов был совершенно прав. Крышка не торопясь опускалась, и у Дарда появилось безумное желание закричать, заявить, что он не хочет, чтобы его запирали, не хочет вообще участвовать в этом безумном проекте. Но крышка уже закрылась. Холодно… Дарду стало очень холодно и темно. Это к нему пришёл космос, каким всегда представлял его себе человек, холодный и тёмный, вечный холод и тьма — без конца.

1. Пробуждение

Было тепло и светло, красноватый свет пробивался сквозь закрытые веки Дарда. Тепло — это хорошо, но хотелось отвернуть голову от требовательного света. Однако движение потребовало бы усилия, а у него пока ещё не было сил. Лучше соскользнуть назад в приятную тьму, уснуть…

Резкая боль вывела юношу из благодатного расплывающегося спокойствия. Дард сделал огромное усилие и поднял веки. Над ним метались туманные разноцветные пятна, иногда они изменяли своё положение или рывками вовсе исчезали из поля зрения. Но постепенно расплывчатые блики обрели форму, линии застывали, отвердевали, сближались. Появилось лицо, смутно знакомое, а мелькали руки, иногда попадавшие в поле зрения.

Дард с удивлением осознал, что именно эти руки прикасались к его телу, после чего следовали вспышки боли. И звуки, быстрые и резкие. Говорят… говорят… Дард попытался заставить себя открыть рот, шевельнуть языком. Но тело повиновалось ему мучительно медленно, как будто он давно, очень давно не совершал таких движений. Как давно? Давно?.. Он начинал вспоминать и пошарил рядом рукой, чтобы найти края гроба. Но не встретил преграды — он больше не в ящике!

— Выпей, парень…

Он глотнул жидкость из тюбика, который ему сунули в рот, к звуки превратились в связную речь. Напиток был горячий, тепло проникло внутрь, отгоняя холод, лишавший мышцы способности двигаться. Странно, ему опять захотелось спать, и на этот раз руки не пытаются помешать ему.

— Всё нормально. Спокойнее, позже увидимся…

Эта уверенность проникла даже в его сон. И сохранилась при втором пробуждении. На этот раз Дард сам приподнялся и осмотрелся. Он лежал на толстом мягком матраце на полу самой странной комнаты, какую ему приходилось видеть. В мягком сидении с ремнями полулежал темноволосый человек и внимательно смотрел на широкий экран, установленный в стене перед ним.

Перед щитом управления стояли ещё два таких сидения. Кроме того Дард увидел рядом с собой три точно таких же матраца, как тот, на котором лежал сам, все с защитными ремнями и пряжками. Дард подобрал под себя ноги и сел, оглядываясь и собираясь с мыслями и воспоминаниями.

Это рубка управления звёздного корабля. Он не спит, его разбудили… значит!.. Юноша невольно поднёс руку ко рту. Теперь ему требовалось увидеть экран, на который смотрел его спутник. Обязательно увидеть!

Но тело его двигалось так медленно. Суставы будто проржавели, мышцы ослабли и чуть ли не трещали! Глаза и руки сообщили, что он одет. Но ткань брюк и рубашки была гладкая и ровная, смешанного зелено-коричневого цвета, такой он никогда не носил. Дард встал на ноги в странных мягких башмаках, пошатнулся и ухватился за ближайшее крутящееся кресло.

Наблюдатель повернулся к нему и улыбнулся. Это же Кимбер, тот самый Кимбер, которого он видел на пути к этой рубке в ночь, когда начался полет. Как давно это было?

— Приветствую! — пилот указал на кресло рядом с собой. — Садись, ты ещё не привык к кораблю. Хорошо спалось?

Дард попытался пошевелить языком.

— Не помню, — теперь слова произносились легко, и голос наконец-то зазвучал нормально. — Где мы?

Кимбер усмехнулся.

— Космос знает. Но мы достаточно близко к цели, чтобы старушка разбудила Кордова и меня. Потом мы добавили к бодрствующему обществу тебя и, наверно, до посадки разбудим ещё нескольких. Видишь?

На тёмном стекле экрана мерцали три светлые точки.

— Это новая солнечная система, мой мальчик! Удача… Боже, удача не оставила нас в пути! Вот это, — Кимбер указал на самый крупный огонёк, — это жёлтая звезда, температура поверхности 7000 градусов, размером примерно с Солнце. Вообще, она могла бы быть близнецом Солнца. И мы надеемся, что одна из её трёх планет похожа на Землю и подойдёт для нас.

— Три планеты? Я вижу только две.

— Третья сейчас за Солнцем-Два. Мы её видели. Мы уже неделю изучаем систему, после того как приборы корабля разбудили нас. Ещё один день и мы сможем выбрать нужную нам планету и сесть.

Три планеты — и жёлтое солнце! Дард так хотел бы знать больше, чтобы его образование не представляло из себя набор отрывочных сведений. На Земле под господством Мира нужно было совершить подвиг, чтобы научиться читать и писать. Он втайне гордился своей образованностью. Но теперь… он чувствовал, что вообще ничего не знает.

— Зачем вы меня разбудили? — спросил он. — Я же ничем не могу помочь в управлении кораблём. Ты говорил, что кроме вас с Кордовом… — он попытался вспомнить. Должен был проснуться кто-то ещё третий…

Кимбер снова смотрел на экран. Он быстро ответил:

— Ты был ближе всех и можешь помочь Кордову. Луи не проснулся.

Луи Скорт, молодой врач, который проявил такой энтузиазм, говоря о средстве Ларса! Он должен был стать третьим.

— Что… что случилось?

— Пока не можем сказать. Всё это: корабль, его курс, морозильные ящики — все сооружалось только в надежде на лучший исход. У нас не было времени для настоящих испытаний. Корабль разбудил Кордова и меня. А Луи…

— И давно мы в глубоком космосе?

— Не меньше трёхсот лет. Может, и больше. Время в космосе отличается от планетного. Это один из пунктов, по которому учёные не пришли к согласию. Мы сейчас не можем сказать точно.

— А отказал только ящик Луи?

— Пока не приземлимся и не начнём будить всех, сказать невозможно. Ящики нельзя открывать, пока их обитатели не готовы к оживлению. А корабль слишком мал, чтобы делать это до посадки…

Гробы! Гробы — вот что они напоминали! И они действительно могут стать гробами для всего груза звёздного корабля! Может, только они трое и выживут.

— Мы надеемся на высокий процент выживших, — продолжал Кимбер. — У ящика Луи были нестандартные приборы. Может, в этом причина отказа. Но из четверых трое в порядке. Кордов…

— Да, и что же сделал Кордов? — послышался энергичный голос позади.

Могучий учёный протиснулся между двумя сидениями и выдал сидевшим круглые пластиковые пузыри, из которых торчали трубки. Такой же пузырь он оставил себе и сел в свободное кресло.

— Кордов, — ответил он на собственный вопрос, — продолжает заботиться о ваших хрупких телах, друзья мои. И вы должны радоваться его личной заинтересованности в вас. Сейчас вы выпьете то, что он вам дал, и будете премного благодарны! — он взял свою трубку в рот и начал энергично сосать.

Дард обнаружил, что ему предстоит выпить такую же горячую солоноватую жидкость, как и после первого пробуждения. И это его вполне удовлетворяло. Но он сделал лишь один глоток и спросил:

— Я слышал о Луи. А сколько может быть ещё?

Кордов тыльной стороной квадратной ладони вытер губы.

— Этого мы пока не можем сказать. Не смеем проверять ящики, пока не сели. Да, мы все хотим получить ответ на этот вопрос, молодой человек. Сколько?.. Надеемся, что большинство проснётся. Я предлагаю открыть ещё два ящика с членами экипажа, с теми, чьи умения нам понадобятся. А что касается остальных… они будут спать, пока мы не сможем предложить им новый мир. А это также представляет проблему, — и он указал на экран. — Мы нашли подходящую звезду. Но вспомни: у Солнца девять планет, и только на одной мы могли жить. А здесь три планеты; возможно, аналоги Марса, Венеры и Меркурия, без Земли. С какой начнём, как ты считаешь, Сим?

Пилот сделал глоток, прежде чем ответить.

— Судя по рассчитанным орбитам, я бы начал со средней. Она ближе к Солнцу-Два, чем Земля — к Солнцу-Один, но её орбита наиболее похожа на земную.

— Я ничего не смыслю в астрономии, — сказал Дард.

— Вы ожидаете, что у этой звезды найдётся планета земного типа, потому что она «жёлтая». Но что, если одна из этих планет действительно окажется подобной Земле с собственной разумной жизнью? Разве одинаковые условия не могут произвести сходные формы жизни?

Кордов наклонился вперёд, нарушив непрочное равновесие своего раскачивающегося кресла.

— Разумная жизнь — возможно. Человекоподобные гуманоиды — гораздо менее вероятно. Если на одной планете господствующая форма жизни — приматы, на другой это могут быть насекомые или хищники.

— И не забудь это! — Кимбер протянул вперёд руку и сжал пальцы перед экраном. — Рука помогла человеку стать господствующей расой. Ну, а если у тебя есть, скажем, только кошачьи лапы. Разум вполне может совмещается с ними, а я лично возражу всякому, кто скажет, что кошка — не разумное существо; возможно, её мозг устроен по-другому, но никто не станет отрицать, что кошка способна изменять окружение для своего удобства, несмотря на всеобщую человеческую глупость, с которой ей приходится иметь дело. Но если бы мы родились с лапами, а не руками, каким бы сверхмозгом мы ни обладали, разве могли бы мы создавать инструменты и другие артефакты? Приматы на Земле имели руки. И использовали их для создания материальной цивилизации, точно так же как сохранили обезьянью способность к болтовне и уничтожению всего созданного. Нет, если бы у нас не было рук, мы бы ничего не достигли.

— Ну, хорошо, — ответил ему Кордов, — я согласен с тем, что обладание руками — это преимущество. Но я всё же утверждаю, что в иных условиях любая другая форма жизни может стать господствующей. Вся история, и человеческая, и физическая, основана на «если». Предположим, твои суперкошки научились использовать свои лапы и теперь поджидают нас. Но это всё пустые гадания, — он рассмеялся. — Будем надеяться, что нас ожидает дикая планета, на которой не возникла разумная жизнь. Если нам повезёт…

Кимбер мрачно взглянул на экран.

— Пока нам везёт. Иногда мне кажется, что слишком везёт, и что в конце пути за это ожидает расплата. Но мы можем выбирать место посадки, и я намерен посадить корабль как можно дальше от любых следов цивилизации… если, конечно, таковые здесь найдутся. Допустим, в пустыне или…

— Выбор места мы предоставим тебе, Сим. А теперь, Дард, если ты закончил есть, идём со мной. Нас ждёт работа.

Попытка встать привела к потере равновесия, и Дард упал бы, если бы его не поддержал учёный.

— В каютах поддерживается небольшая сила тяжести, — объяснил Кордов. — Но не такая, как на Земле. Держись за что-нибудь и передвигайся медленно, пока не привыкнешь.

Дард послушался совета и хватался за всё, до чего мог дотянуться, пока не добрался до круглой двери. За ней оказалась гораздо меньшая каюта с двумя встроенными койками и несколькими шкафами.

— Это каюта пилотов на время межпланетных перелётов, — Кордов прошёл к центру каюты, где находилось отверстие — доступ к нижним помещениям корабля. — Пошли вниз…

Дард осторожно спустился по крутой лестнице и оказался в секции, где находился во время холодного сна. Кордов направлялся именно в это помещение. Три ящика на дальнем стеллаже были открыты. А остальные белели, словно сделанные из девственного снега.

Кордов нажал кнопку, и самый верхний ящик медленно опустился на пол. Учёный высвободил его из рычагов и с помощью Дарда подтащил к двери. Вместе они перенесли ящик в соседнее помещение, которое представляло из себя миниатюрную лабораторию. Кордов опустился на колени и принялся изучать показания приборов. После минутного разглядывания он облегчённо вздохнул.

— Всё в порядке. Теперь откроем…

Крышка сопротивлялась, словно прошедшие века связали створки прочным клеем. Но под их совместными усилиями она наконец подалась, и с лёгким шумом начал выходить воздух. Стало холоднее, запахло химикалиями. Учёный осмотрел неподвижное тело в ящике.

— Да, да! Теперь мы должны помочь ему ожить. Вначале — на эту кушетку…

Дард помог перенести человека на кушетку посредине комнаты. Кордов передал ему флакон, и юноша принялся растирать холодную плоть, а учёный вводил в вены различные растворы. По мере того как они работали, тело согревалось. Со временем человек пришёл в себя, его накормили, и он снова внезапно уснул. Дард помог одеть его и перетащить в рубку управления, там его бережно уложили на амортизационный матрац..

— Кто это… а, Калли! — Кимбер узнал оживлённого члена экипажа. — Это хорошо. Кого ещё вы собираетесь поднимать?

Кордов, чуть отдуваясь, на мгновение задумался.

— У нас на очереди Санти, Роган и Маклей.

— Ну, на корабле для Санти работы нет, а Калли выполнит всю работу инженера. Минутку — Роган! Он прошёл космическую подготовку, и он специалист по связи и телевидению. Нам он может понадобиться…

— Значит, Роган. Но сначала мы отдохнём. Срочно эксперт по связи нам не нужен.

Кимбер взглянул на часы на щите управления.

— Конечно. Ещё по крайней мере часов пять. А может, восемь, если вам хочется полентяйничать.

— Я лентяйничаю, когда это даёт преимущество. Неприятности, от которых мы бежали, произошли в основном из-за того, что все были слишком заняты. Да, человеку нужно работать изо всех сил. Но должны быть и часы, когда можно просто посидеть на солнце, подумать и вообще ничего не делать. Торопливость изнашивает тело, а может, и мозг. Мы должны торопиться медленно, если хотим добраться до цели.

Возможно, сказывался ещё холодный сон, но все проснувшиеся время от времени неожиданно как будто проваливались в непродолжительный сон. Кордов считал, что это состояние вскоре пройдёт, но Кимбер забеспокоился. Когда они приблизились к избранной планете, он потребовал у учёного стимулянт.

— Теперь мне нельзя спать, — уловил Дард обрывки разговора, когда вернулся после отдыха на койке в соседней каюте. — Уснуть как раз в тот момент, когда корабль входит в атмосферу, — это невозможно. Мы ещё не выбрались из леса, хотя поляна близко. Конечно, в крайнем случае Капли может сесть за управление, Роган тоже, когда полностью придёт в себя. Но у них нет пилотской подготовки, а садиться на незнакомую планету — это работа не для начинающих.

— Ну, хорошо, Сим. У тебя будет твоя таблетка. А теперь всё же ложись, расслабься и поспи. Твое место займёт Капли, он проследит за курсом…

Высокий худой инженер, который после своего пробуждения почти всё время молчал, кивнул и уложил своё длинное тело в кресло, которое неохотно уступил ему Кимбер. Он что-то передвинул на щите управления и откинул голову, глядя на экран.

За последние часы светящиеся точки заметно изменили своё положение. Огненный шар, который Кимбер называл Солнцем-Два, ушёл за край экрана. И теперь большую часть картины заполняла избранная ими планета, с каждой секундой увеличиваясь всё больше и больше.

Кордов сел в другое кресло и вместе с Дардом смотрел на экран. Шар на нём приобрёл синевато-зелёный цвет местами виднелись полосы других цветов.

— Полярные районы — снег, — заметил Кордов.

Капли коротко ответил:

— Да!

— И моря…

Тут Калли разразился первой длинной речью.

— Слишком много воды. Пора бы увидеть и сушу.

— Может, здесь вся поверхность под водой, — размышлял Кордов. — Тогда, — он улыбнулся Дарду через плечо, — нам придётся оставить планету рыбам и поискать счастья в другом месте.

— И ещё одного не хватает, — Калли вторично внёс какие-то поправки в приборы. — Нет луны…

Нет луны! Дард смотрел на постоянно увеличивающийся шар, и впервые после пробуждения его пассивное восприятие происходящего дрогнуло. Жить под небом, в котором не будет серебряного шара! Луна исчезла! Все старые песни, которые пели люди, все старинные легенды, которые они рассказывали, вся история — ведь луна была первым шагом человека в космос, — всё это безвозвратно пропало. Здесь нет луны — и никогда не будет!

— Тогда что же будущие поэты станут рифмовать со словом «волна» в своих излияниях? — проворчал Кордов.

— И наши ночи будут темными. Хотя и нельзя иметь сразу всё, жаль, что у нас не будет первой ступени в космос. Ведь таковою служила наша луна, она была остановкой в пути, путевым знаком, манившим нас к себе. И если на этой планете когда-либо существовала разумная жизнь, ей наверняка этого недоставало.

— Никаких признаков космических полётов? — с искрой интереса спросил Калли.

— Никаких. Но, конечно, мы не можем быть уверены. До сих пор мы ничего не видели на экране, но это не значит, что их нет. Ведь даже если бы мы оказались на оживлённой космической линии, мы очень просто можем этого не заметить. А теперь, Дард, пора поднимать Рогана. Я пообещал Симу, что у него будет помощник.

Снова они спустились вниз, сняли нужный ящик и оживили лежавшего в нём человека.

— Этот последний, — заявил Кордов, когда они уложили Рогана в рубке управления. — Больше никого, пока не приземлимся. Ха!

Он повернулся к экрану, и восклицание было вызвано тем, что он увидел. Суша, зелёно-сине-красная, на фоне ещё более яркого моря.

— Значит, не оставляем планету рыбам. Дард, разбуди Сима. Ему пора быть на посту.

Вскоре Дард сидел рядом с матрацем, на котором лежал спавший Роган; остальные заняли кресла перед приборами. Атмосфера в рубке была напряжённая, только Кимбер выглядел совершенно спокойным.

— Роган ещё не проснулся? — спросил он, не поворачивая головы.

Дард осторожно потряс за плечо лежащего. Тот зашевелился, что-то забормотал. Потом глаза его раскрылись, и он посмотрел на потолок каюты. А секунду спустя сел.

— Мы это сделали! — воскликнул он.

— Конечно, — оживлённо ответил Кордов. — А теперь…

— Теперь тебя ждёт работа, приятель, — вмешался Кимбер. — Вставай и скажи нам, что ты об этом думаешь.

Кордов выбрался из кресла и помог Рогану сесть в него. Крепко держась за ручки, словно опасаясь выпасть, Роган посмотрел на экран и удивлённо выдохнул.

— Она… она прекрасна!

Дард был с этим согласен. Постоянно перемешивающиеся цвета планеты произвели на него впечатление, подобное эмоциональному воздействию красочного заката на Земле. Он не находил слов, которыми можно было бы описать увиденное. Но смотреть долго ему не пришлось.

— Пристегнитесь, — приказал пилот. — Садимся…

Кордов лёг на матрац и пристегнул ремни, Дард сделал то же самое. Юноша лежал на спине на мягком матраце и потому не видел экран. Они погрузились в атмосферу, и он, должно быть, потерял сознание, потому что не мог впоследствии вспомнить последних этапов спуска.

Корабль вздрогнул, подпрыгнул вверх, а может, что-то обрушилось вниз, прямо на Дарда. Юноша смутно подумал, что это возвращается полная сила тяжести. Последовал толчок, натянулись ремни, Дард ахнул, с трудом втягивая в грудь воздух. Но руки его уже возились с зажимами когда он услышал чей-то голос.

— Конечная остановка. Просим освободить вагоны.

И другая реплика — сухой голос Калл и.

— Очень аккуратно, Сим. Аккуратно и точно

2. Новый мир

— Роган?

Эксперт по связи развернул своё кресло и смотрел на другую часть шита управления, пальцы его летали по кнопкам приборов. Стрелки на шкалах поворачивались, индикаторы помигивали, а Роган что-то неслышно шептал. Когда он закончил, Кимбер включил телеэкран, который во время посадки погас.

На экране медленно возникла картина ближайшего окружения корабля.

— Вечер, — заметил Роган, — судя по длине теней.

Корабль сел на обширном плато, покрытом серо-синим гравием или песком, на удалении виднелись столбы утёсов из красноватого камня с прослойками синего, жёлтого и белого цвета. Изображение скользнуло в сторону, и сидевшие в рубке люди увидели между утёсами вход в узкую долину, по центру которой протекал ручей.

— Красная вода! — пораженно воскликнул Дард.

Красную реку обрамляла сине-зелёная полоса низкой растительности, покрывавшая дно долины и узкими языками проникавшая в песчаную пустыню. Но вот видеозонд перелетел за реку, вновь показывая утёсы и песок. Потом они увидели берег океана, яркие аквамариновые волны увенчивали шапки белой пены. Чуть дальше в морс впадала красная река, на некоторое расстояние окрашивая воду в бордовый цвет. Морс, воздух, утёсы, река, но ни одного живого существа!

— Стоп! — сказал Кимбер, Роган нажал кнопку, и изображение на экране застыло. — Мне показалось, что я что-то видел — в воздухе. Хотя, наверно, я всё-таки ошибся.

Картина вновь сменилась, и вскоре они увидели то же место, с которого начали. Кимбер потянулся.

— Ближайшие окрестности никем не заняты. И, Тас, мы вообще не увидели никаких признаков цивилизации. Может, нам продолжает везти и мы нашли пустую планету.

— Гмм. И мы можем на ней жить, — учёный протиснулся мимо Калли к стене каюты. — Атмосфера, температура — всё примерно такое же, как на Земле. Да, мы вполне можем жить и дышать здесь.

Кимбер высвободился из ремней.

— Давайте тогда взглянем на планетку поближе.

Дард последним покинул каюту. Он никак не мог прийти в себя от буйства ярких красок на экране. Воспоминания серости знакомой ему части Земли только усиливали возбуждение. Спустившись до середины лестницы, он услышал звон открываемого люка, потом зашуршала выдвигаемая вниз рампа, по которой они спустятся на поверхность, нагретую реактивными газами.

Когда он выглянул из люка, остальные уже стояли на рампе, вдыхая тёплый воздух, насыщенный незнакомыми запахами. Ветерок растрепал волосы Дарда, бросил прядь на лоб, напевал что-то в ушах. Чистый воздух, никаких химических привкусов, к которым они уже привыкли в корабле.

У стабилизаторов корабля песок сплавился и превратился в молочное стекло; они избегали касаться его, прыгая с рампы на песчаные дюны.

Кимбер и Кордов направились прямо к приглаженному волнами берегу моря. Калли просто опустился на мягкий лесок, вытянулся во всю длину, прижал руки к земле и смотрел в небо, а Роган медленно поворачивался, как будто проверяя, правильную ли показывал картину телеэкран.

Дард осторожно прошёл по песку. Его интересовала красная река. Красная вода — почему? Вода в море была нормального цвета, кроме той, что смешивалась у устья с водой реки. Юноша хотел понять, что окрасило поток, и потому целеустремлённо зашагал к берегу.

Песок был мягче и мельче, чем на Земле. Он набивался в обувь, вздымался облачками и тут же засыпал следы. Дард остановился и пропустил песок сквозь пальцы, испытывая странное покалывание, когда почва нового мира стекала с его ладони: синий песок, красная вода, утёсы в красных, жёлтых и белых полосах — вокруг всё было разноцветное. Над головой нависала голубая арка неба с пятнами облаков. Да голубая ли она? Небо имело слабый оттенок зелени — скорее бирюзовое, чем голубое. Теперь, привыкнув к цветам, Дард различал более тонкие оттенки, которые и назвать бы не смог, вроде этих светло-фиолетовых полос на песке.

Юноша продолжал идти, пока не оказался на каменном, усеянном голышами берегу реки. Это была не очень большая река, скорее ручей, который можно перейти в несколько шагов. Течение волновало непрозрачную поверхность воды тусклого ржаво-красного цвета, оставлявшую на камнях красную каёмку. Дард опустился на колени и уже хотел окунуть в воду палец, когда его остановил предупреждающий голос:

— Не надо, парень. Это может оказаться не очень полезно для здоровья, — к нему незаметно подошёл Роган. — Лучше поберечься, чем потом жалеть. Я узнал это на Венере — и на горьком опыте. Видишь где-нибудь поблизости кусок дерева?

Дард поискал среди камней и быстро нашёл обыкновенную палку. Но Роган внимательно осмотрел и её, прежде чем подобрать. Палку опустили в воду и осторожно извлекли, теперь она на дюйм окрасилась красным. Они вместе принялись её рассматривать.

— Они живые! — позже Дард подумал, что если бы он сам держал палку, то наверняка уронил бы её, поняв, что это за красный покров. Но палку крепко держал Роган.

— Замечательные плутишки, правда? — сказал он. — Похожи на паучков. Они просто держатся на поверхности или плавают? И почему их так много в воде? Посмотрим… — и Роган наклонился и палкой загрёб множество крошечных существ, которых Дард втайне счёл отвратительными. Когда с поверхности воды убрали слой «паучков», она стала прозрачной, чуть коричневатого цвета.

— Значит, их можно убирать, — оживившись, заметил Роган. — С фильтром можем получить пригодную для питья воду — если сё вообще можно пить.

Дард торопливо глотнул, когда Роган выбросил на камень ещё одну порцию «паучков», затем они вместе пошли к берегу моря. Несколько раз им приходилось обходить — причём Дард обходил очень далеко — красные полоски на берегу. Но «паучки», казалось, не испытывали неудобств и на суше; во всяком случае они не спешили уходить с тех мест, куда их вынесло потоком.

С моря дул свежий ветер. Он приносил с собой запах, который сразу определил Роган.

— Настоящее море — настоящий солёный воздух! — но остальные его слова заглушил ужасный вопль.

И как эхо — человеческий крик. Кимбер и Кордов бежали по берегу у самого края воды. А над их головами трепыхался и корчился кошмар, маленький, конечно, но всё равно кошмар, словно из самого злого сна.

Если земной змее приделать крылья летучей мыши, две когтистые лапы, хвост с колючками и широкую зубастую пасть, как раз получится нечто напоминающее этот ужас. Всё существо было не больше восемнадцати-двадцати дюймов в длину, но оно яростно нападало на бегущих людей.

Роган бросил в чудище палку, а Дард выхватил из-под рубашки единственный предмет, оставшийся у него с Земли. Он метнул охотничий нож и по какой-то невероятной случайности попал в крыло дракона, так что тот не только прервал своё нападение, но, кувыркаясь и крича, начал падать на песок. Он бил по песку здоровым крылом и высоко подпрыгивал, но Кимбер и Кордов ловко придавили его подобранными на берегу камнями.

Глаза дракона горели красной ненавистью, когда все собрались вокруг него кружком, избегая щёлкавшей пасти и хлеставшего по песку хвоста, с которого теперь капала маслянистая жёлтая жид кость.

— Скорее всего, это яд, — предположил Роган. — Прекрасный малыш. Надеюсь, крупнее они не вырастают.

— В чём дело? — со склона сбежал Калли, держа в руке лучевое ружьё. — Почему шум?

Роган отодвинулся, показывая раненого дракона.

— Нас приветствуют туземцы.

— Обычно я не считаю, что нужно сначала стрелять, а потом разбираться, — вмешался Кимбер. — Но у этого существа явно дурной характер, оно чуть не откусило мне ухо, прежде чем я его заметил. Ты можешь пристрелить его, Йорг, но не слишком изуродовать? Тас наверняка попозже захочет его разделать и посмотреть, как он устроен.

Биолог присел на безопасном расстоянии и следил зачарованным взглядом за конвульсиями дракона.

— Да, пожалуйста, не уничтожайте его совсем. Змея, летучая змея! Это же невозможно!

— Может, на Земле невозможно, — напомнил ему Кимбер. — А что мы знаем о возможном и невозможном здесь? Йорг, избавь его от мучений!

Зелёный луч коснулся головы чудовища, и оно безжизненно вытянулось на песке. Тас осторожно приблизился, держась как можно дальше от иззубренного хвоста, с которого всё еще капала желтая жидкость. Роган отправился за своими пауками, а Дард подобрал и вытер нож.

— Летающие змеи и плавающие пауки, — вернувшийся техник протянул палку, демонстрируя её всем. — Мне теперь страшно тут даже присесть, когда в любой момент откуда ни возьмись может выскочить какая-нибудь тварь.

Тас явно разрывался между послушным теперь драконом и водяными жителями, которых принёс Роган.

— И всё это, — он указал на мир скал, песка и моря, — новое и неклассифицированное.

Калли вложил оружие в кобуру. Он мрачно смотрел на бесконечные морские волны.

— Что ты об этом думаешь, Сим? — спросил он у пилота, указывая на низкую полоску облаков на самом краю неба.

— На Земле я сказал бы, что это предвещает бурю.

— Да, вполне возможно, что разразится сильная буря — согласился Роган. — А у нас нет иной защиты, кроме корабля. Но сейчас по крайней мере лето, тепло.

— Вы так думаете? — почему-то спросил Дард. Влажный ветер с моря ударял не хуже ледяного хлыста. Температура быстро падала.

Кимбер разглядывая облака.

— Я бы посоветовал вернуться, — но когда пилот повернулся, его громкий возглас заставил оглянуться и всех остальных.

Они оставили корабль стоящим вертикально. Теперь он наклонился, носом указывая на долину, в сторону от моря.

Добрых полчаса спустя Кимбер расслабленно выпрямился, облегчённо улыбаясь. Один из стабилизаторов пробил корку расплавленного песка. Но под ней оказалась прочная скала, корабль прекратил крениться. Борта корабля больше не были зеркально гладкими, как на Земле; корабль много лет провёл в полёте и оставил за собой бесконечно долгий путь. Но он и теперь не подведёт экипаж.

— Скала в порядке, — повторил Кимбер утверждение, которое радостно сделал несколько минут назад. — Карниз немного наклонён, поэтому и корабль чуть наклонился. Но устоял. И, может, нам опять повезло, — ему не нужно было указывать на быстро сгущавшуюся тьму. — Нос корабля повёрнут от ветра, и сам корабль не свалится, даже если разразится очень сильная буря.

Дард держался за поручень рампы. Вокруг выл ветер, поднимая песчаные смерчи, забивая глаза и рты, если их кто-нибудь неосторожно открывал. Пыль уже загнала Кордова внутрь, он убежал, унося в щипцах драгоценного дракона. Его больше интересовали чудовище и пауки Рогана, чем положение корабля.

— Очень сильная буря? — протянул Роган. — По-моему, это настоящий ураган. И если вы, приятели, не хотите, чтобы вас занесло песком, самое время убраться отсюда подобру-поздорову. Мы убедились, что корабль не перевернётся. Пора объявлять перерыв.

Дард буквально взлетел за ним по рампе и успел избежать небольшого песчаного смерча, который закружился вокруг остальных двоих. У люка все старательно отряхивались, но когда они поднялись в помещения экипажа, Дард всё равно ощущал во рту вкус пыли и слышал, как скрипит песок под ногами.

Кордова не было ни в рубке управления, ни в каюте с койками. Кимбер и остальные двое сели на койки, а Дард, скрестив ноги, опустился на пол. Корабль под ним дрожал. Неужели ветер стал таким сильным? На этот вопрос ответил Роган.

— Хотите взглянуть, что там происходит? — он встал и прошёл в рубку.

Кимбер и Дард поднялись, чтобы последовать за ним, а Калли покачал головой.

— То, чего не знаешь, не приносит вреда, — заметил он — А песчаные бури меня не интересуют.

И правда, когда Роган настроил экран, видеть было почти нечего. Буря принесла с собой ночь и полную слепоту. С раздражённым восклицанием техник отключил экран, и все вернулись в каюту Калли уже спал, а Кордов укладывался.

— Твои «пауки», — выпалил он едва завидев Рогана — на самом деле растения!

— Но они движутся, — возразил Дард. — И у них есть ноги.

Кордов покачал головой.

— Корни, а не ноги. И хоть они и подвижны, это растения. Какие-то водяные грибы.

— Поганки с ногами, — рассмеялся Роган. — Дальше пойдут деревья с руками, наверно. А что дракон? Может он летающая капуста?

Кордова не нужно было упрашивать рассказать о драконе.

— Ядовитая рептилия, к тому же хищник. Нужно будет их остерегаться. И он взрослый, по этому поводу можно не беспокоиться.

— Что они бывают больших размеров? — ленивым голосом спросил Кимбер. — Будем благодарны за эту небольшую милость; надеюсь, драконы всегда громко кричат, когда отправляются на охоту. А сейчас — давайте подумаем о завтрашнем дне.

— И завтра, и завтра… — сонным голосом пробормотал Роган, но Калли неожиданно сел.

— Когда мы разбудим остальных? — спросил он. — И останемся ли здесь?

Кордов сплел пальцы за головой и прислонился к стене каюты.

— Утром я подниму доктора Скорт — Карли… Она поможет поднять остальных. А вам самое время заняться обследованием окружающих мест. Тогда мы вскоре решим, останемся ли здесь или поищем постоянное жилище в другом месте.

— Но только вот что, — сказал Кимбер. — Я могу снова поднять корабль. Но гарантировать благополучное приземление не могу. Горючее… — он пожал плечами. — Не знаю, сколько продолжался наш путь, но если бы мы не сели сейчас, потом бы просто не смогли.

— Вот как? — Кордов сложил губы трубочкой и беззвучно присвистнул. — Нам нужно быть очень уверенными, если мы решим двигаться. А не снять ли нам «сани»?

— Завтра утром я сделаю это прежде всего. Если, конечно, буря прекратится. В бурю поднимать «сани» в воздух рискованно, — ответил Кимбер.

— А как насчет пиши? — спросил Калли. — В частности — сейчас для нас, а также для всех, когда они проснутся.

— В частности… — Кордов раскрыл один из шкафов и достал пять небольших пакетов, которые раздал всем. — Концентраты. Но ты прав, запасов навсегда не хватит Мы не сможем поднять всех, пока не будем относительно уверены в наличии еды и питья. Разбудим Хармона и попросим проверить почву у реки, где густая растительность. Исследовательская группа сможет и поохотиться.

— Надеюсь, не на драконов, — пробормотал с набитым ртом Роган. — У меня сложилось впечатление, что драконы не соответствуют моему внутреннему устройству. А также бродячие грибы…

Впервые Дард осмелился вмешаться в разговор старших.

— Грибы бывают очень вкусные, — ему тоже не хотелось есть красные грибы, но он знал, что такое настоящий голод; и если нужно будет выбирать между голодом и плавающими грибами, он сможет закрыть глаза и съесть их.

— Совершенно верно, — улыбнулся ему Кордов. — И мы проверим их пищевую ценность. Я разморожу хомяков и испытаю на них местные продукты.

— Значит, если они не посинеют и не сдохнут, мы сможем пировать, — Кимбер потянулся и зевнул. — Завтра нам работать целый день, пора поспать. Бросаем жребий, кто на койках, кто на матрацах.

Торжественно бросили монету, ту самую, с отверстием, которую как талисман носил на цепочке Кимбер. Дарду судьба отвела один из матрацев, но ему было всё равно. Хотя, по его мнению, мягкая губка матраца была гораздо удобнее любой кровати, какую он мог вспомнить.

Но, улёгшись, он долго не мог уснуть. Чудеса нового мира в диком танце проносились в его сознании. А за ними скрывался страх. Луи Скорт был силён и молод, но он не пережил пути. Сколько ещё ящиков, лежащих внизу, в корабле, содержат в себе смерть, а не жизнь? И как там Десси?

Теперь, когда его ничего не отвлекало и нечему было уделять внимание, Дард мог думать только о ней: крепкие светлые косички, торчащие под острыми углами; как она способна была неподвижно сидеть в траве, а птицы и маленькие зверьки воспринимали её как часть своего мира и совершенно не боялись, какой она всегда была доброй и терпеливой. Десси!

Он сел. Лежать здесь, спать, когда Десси, возможно, никогда не увидит новый мир! Он не мог вынести этого!

На четвереньках Дард выбрался из рубки управления и прополз между койками. На одной клубком свернулся Кимбер, но другая, которая выпала Кордову, оказалась пустой. Дард спустился по лестнице.

Внизу на палубе виднелся свет, слышалось какое-то движение. Дард подошёл к двери лаборатории, в которой помогал оживить Калли и Рогана. Учёный работал за столом с инструментами и сосудами. Он поднял голову, когда тень Дарда упала на пол.

— В чём дело?

— Десси! — выпалил юноша. — Я должен знать о Десси!

— Вот как? Но для их собственной защиты и удобства наши товарищи должны спать, пока мы не убедимся в наличии на планете запасов пищи и не найдём убежище.

— Я это знаю, — отчаяние не позволяло Дарду сдаться.

— Но разве нельзя просто узнать? Я должен знать о Десси, должен!

Тас Кордов большим и указательным пальцами оттянул нижнюю губу и отпустил, она мягким влажным шлепком легла на место.

— Это мысль, мой мальчик. Мы вполне можем определить, в порядке ли механизмы. И может быть — только может быть, возможны и другие свидетельства. Мне все равно нужно открывать завтра то помещение, чтобы извлечь Карли Скорт. Карли… — лицо его сморщилось, как у обиженного ребенка. — Именно я должен буду сообщить ей о Лун. А это будет очень трудно сделать. Ну, что ж, трудностей в жизни не избежать. Идём.

Они спустились на пять уровней. Здесь горели всего несколько ламп, было темно, и хорошо ощущались удары ветра о корпус. Кордов проверил знаки на закрытой двери и открыл сё, оттуда с лёгким шелестом вырвался воздух. От холода беспокойство Дарда усилилось. Он прошёл вслед за Кордовом между двумя рядами гробов, к последнему стеллажу. Ученый опустился на колени и включил ручной фонарик, чтобы прочесть показания.

— Десси и Лара Скорт спят вместе, они такие маленькие, что смогли разделить спальню, — Кордов переводил луч с одной шкалы на другую. Потом улыбнулся Дарду.

— Все в порядке, сынок. После закрытия никаких изменений, ни органических, ни химических. Я считаю, что они живы и здоровы. И скоро будут бегать, как и полагается маленьким девочкам. Они будут свободны, какими никогда не стали бы на Земле. Не беспокойся. Твоя Десси разделит с тобой этот мир!

Дард уже взял себя в руки и смог спокойно ответить.

— Спасибо… огромное вам спасибо, сэр.

Но Кордов уже отошёл к другому ящику и разглядывал его приборы. Наконец одобрительно хлопнул по крышке и выпрямился во весь рост.

— Карли тоже. Нам очень повезло.

3. Обломки бури

— О, боже!

Не слово, а скорее его тон разбудил Дарда и поднял с матраца. Кимбер, Роган и Калли сгрудились перед экраном Могла быть ещё середина ночи или наоборот — позднее утро, в корабле это определить невозможно. Но на экране уже стоял день.

По серому небу неслись рваные облака. Выглянув из-за спинки пилотского кресла, Дард наконец-то увидел, что так удивило всех землян.

Там, где накануне расстилался гладкий песок до самого основания разноцветных холмов, теперь была только вода. Роган повертел ручки, и в рубке увидели, что вода окружает корабль со всех сторон. Она поглотила и реку, так что не осталось и следа красной полосы, когда-то показывавшей, где текла река.

Когда экран повернулся к морю, Роган задержал изображение. Берег исчез, его поглотили волны.

— Сюрприз, сюрприз! — подал голос Роган. — Поплывём к берегу?

— Не думаю, чтобы тут было глубоко, — ответил Кимбер. — Возможно, вода приходит сюда после каждой бури. Покажи-ка утёсы, Лес.

Картина смазалась, изображение метнулось вбок, вновь показались холмы. Кимбер оказался прав: у основания скал обнажилась песчаная полоска. Вода уже уходила.

Нарушая громким топотом тишину корабля, все быстро спустились к выходу и выпустили рампу. Слабое течение бурунчиками крутило воду вокруг стабилизаторов, а песчаная полоска у холмов на глазах расширялась.

Мутная вода, отступая, оставила на стабилизаторах длинные полосы водорослей. У основания рампы на мель выбросило какую-то рыбу, чуть дальше отчаянно размахивало чешуйчатым хвостом в тщетных попытках спастись какое-то застрявшее на берегу чудище. Время от времени в воде разыгрывались сцены танталовых мук и других попавших в западню пленников наводнения.

— Что за!.. — Калли чуть не подпрыгнул. — Смотрите — справа! Что это?

Что-то двигалось по влажному песку, следуя за отступающей линией моря. Но что именно, никто не мог догадаться. Кимбер кинулся назад в корабль, остальные напрасно старались разглядеть получше. Существо странного светло-зелёного, почти не*. отличающегося от цвета морской воды цвета передвигалось на четырёх тонких ногах. Но его голова!

— Вот! — Кимбер скатился по рампе и еле удержался от падения в воду, схватившись за поручень. Он принёс полевой бинокль. — Он ещё здесь, да, я его вижу! — пилот направил бинокль в нужном направлении. — Великий боже!

— Что там? — спросил Роган, явно предпринимавший огромные усилия, чтобы не вырвать бинокль у пилота.

— Да-да, — Калли тоже лишился обычного спокойствия. — Передай следующему, приятель. Мы все хотим увидеть!

Дард прищурился, стараясь, чтобы глаза послужили ему не хуже бинокля, который Кимбер передал Рогану. Существо на песке, по-видимому, не испугалось ни корабля, ни наблюдавших за ним людей. Может, оно задержится на месте, пока и он, самый младший член экипажа, получит право взглянуть в бинокль.

И оно действительно оставалось на берегу, копаясь в песке, пока Калли не протянул юноше бинокль. Дард лихорадочно настроил объектив. Встретившись с плавающими грибами и летающим драконом, он уже не так удивился странному зверю. На светло-зелёной, совершенно лишённой волос шкуре не было и чешуек, напротив, она до известной степени напоминала его собственную гладкую кожу. Голова имела грушеобразную форму, уши — не более чем отверстия, а большие глаза были расставлены очень широко, что, вероятно, обеспечивало ему более широкое поле зрения, чем у любого земного животного. Спереди эта голова-груша плавно переходила в образование, которое могло быть описано только как широкий утиный клюв из какого-то твёрдого чёрного материала. А как раз когда Дард направил на него бинокль, существо аккуратно сложило под собой задние ноги и совсем по-собачьи село, спокойно глядя на отступающее море и звёздный корабль. К его клюву прилип песок, и существо с отсутствующим видом принялось счищать его передней лапой.

— Уткособака, — классифицировал его Кимбер. — На вид не опасна. Будь я!.. Вы только посмотрите на это!

«Это» оказалось целой процессией уткособак, вышедших из утёсов и направившихся к первой. Одна из них, размером в три четверти первой, тоже была светло-зелёной, а три остальные — жёлтые, точно такого же цвета, заметил Дард, что и некоторые слои утёсов. На фоне такого слоя они вообще совершенно исчезали из виду. Два жёлтых зверя были побольше, а третий — совсем маленький. На полпути маленький сел, отказываясь идти дальше, но один из больших подошёл к нему и подтолкнул головой.

— Семья, — предположил Дард, не смея отказывать Кимберу, нетерпеливо протянувшему руку за биноклем.

— Но совершенно не опасная, — вторично предположил пилот. — Как вы думаете, они подпустят нас ближе? Вода уже сильно спала.

— Можно попробовать. Пусть только Йорг приготовит своё лучевое ружьё. Если возникнет угроза, мы будем готовы, — с этими словами связист осторожно опустился в воду, которая дошла ему до колена.

Он обошёл водоросли и остановился у рыбы, которая по-прежнему била в воздухе хвостом. В этот момент его догнал Дард.

Если не считать странно приплюснутой головы и большой раздутой середины тела, застрявшая рыба оказалась первым живым существом, напомнившим земные. Длиной она была не менее пяти футов, а в пасти виднелись грозные зубы. Мощный хвост взбивал воду в пену, но сама рыба освободиться не могла. Дард импульсивно заговорил:

— Может… нельзя пристрелить её? Она не сможет уйти и, мне кажется, понимает это.

— Хмм… — как обычно, Калли не стал тратить слов.

Он провёл лучом вдоль бившейся головы. Последним конвульсивным рывком рыба выпрыгнула из воды и поплыла вверх брюхом.

— Может, завтрак? — предположил Роган. — Похожа немного на тунца. А если и на вкус такая же? Отдадим её Кордову, пусть проверит, можно ли сё есть. Мне не помешал бы бифштекс или даже два! Эй, смотрите, фейерверк не отпугнул наших уткособак. Я бы сказал, что они наслаждаются зрелищем.

Роган был прав. Семейство уткособак сидело на гребне быстро высыхающего песчаного хребта и внимательно наблюдало за людьми и неподвижной рыбой.

Но когда Дард сделал несколько шагов в их направлении, желтые члены семейства начали отступать, причём один из них подталкивал перед собой маленького. Зелёные оставались на месте, только тот, что поменьше, зашипел. Дард остановился, вода плескалась у его ног.

Калли обвязал веревкой хвост мёртвой рыбы и привязал к поручню рампы. При виде такого количества пищи самая маленькая уткособака пискляво вскрикнула и пробежала мимо старших к воде. Большая жёлтая решительно последовала за ней, задержала, порылась лапами в песке и выкопала какое-то извивающееся красное животное, которое малыш принялся жадно поедать. Но тут зелёный вожак сердито зашипел, и охотник вместе с малышом торопливо отступили.

Вожак тоже отступил, не отводя взгляда от людей, смело встречая опасность и предупреждающе шипя. И когда последний член семейства исчез в утёсах, вожак тоже удалился, а на песке остались только следы. Однако Дард заметил, что из-за камня выглядывает кончик тёмного клюва.

— Он по-прежнему наблюдает за нами.

— Осторожный, — сказал пилот. — Значит, у него есть враги. И они похожи на нас. Однако он и любопытен. Если мы не будем обращать на него внимания, может быть…

Его прервал крик со стороны корабля. Кордов вышел на рампу и помахал им руками. Когда все направились назад, он потянул за верёвку, к которой была привязана рыба.

— Каков твой вердикт? — спросил Роган, когда они подошли к склонившемуся над рыбой Кордову. — Можно её есть?

— Дайте мне несколько минут, немного помогите в лаборатории, и я получу ответ Но это близко к земной жизни. Вероятно, съедобно. А что вы рассматривали в утёсах, драконов?

— Да нет, просто познакомились с ещё одной группой завтракающих, — ответил Роган и рассказал об уткособаках.

Стоило подождать заключения Кордова, думал позже Дард, наслаждаясь нежным белым мясом, поджаренным под наблюдением Кордова и розданным голодному нетерпеливому экипажу.

— Ну, по крайней мере, мы теперь можем расширить своё меню, — заметил Роган.

— Эта находка, возможно, счастливая случайность. Рыба глубоководная, и бури не каждый день будут выбрасывать их на берег, — заметил Кимбер.

Он провёл языком по губам и задумчиво посмотрел на свою пустую тарелку.

— Можно, тем не менее, поискать и других застрявших.

Калли распрямил свои длинные нот.

— Может, выведем сани?

— Ветер стих. Я бы сказал, что теперь это безопасно, — пилот повернулся к Кордову. — Не пора ли поднимать Санти и Хармона? Они нам понадобятся.

Учёный согласился.

— Но сначала Карли, врача. А потом и остальных. Вы скоро отправитесь?

— Скажем, когда будем готовы. И мы не собираемся уходить далеко. Может, заглянем в ту долину впереди, а потом вдоль берега с милю. Мы сели в дикой местности всё на это указывает, но я хочу быть уверенным.

Солнце, прорвавшееся сквозь облака, свидетельствовало, что наступил полдень. Все напряжённо трудились. Дард обнаружил, что «сани» представляли собой именно сани, плоский экипаже двумя сидениями, каждое на двух пассажиров, с местом для багажа сзади. Он помогал собирать корпус, а Кимбер и Калли потели над двигателем.

Дард понял, что это летающий транспорт, правда, совершенно не похожий на вертолёт или ракету. И не понимал, что поднимет сани в воздух. Ведь у них не было ни ротора, ни сопла. Он спросил об этом Рогана. Техник прилёг на песчаную дюну, отдыхая, и стал объяснять.

— Не могу точно сказать тебе, парень, как они работают. Здесь совершенно новый принцип. Двигатель был создан в последние месяцы жизни в Ущелье. Это какая-то форма антигравитации. Поднимает тебя и держит над поверхностью, пока не выключишь. Представь себе луч, который отталкивает корпус от поверхности и движет его вперёд. Если было бы время, таким двигателем снабдили бы и корабль. Но успели построить только эти экспериментальные сани, и пришлось полагаться на ракеты, которые нам хорошо знакомы. Как дела, Сим? Собрали?

Пилот улыбнулся, лицо его было покрыто маслом, тёмная кожа блестела.

— Затяни этот болт, Калли, — он показал, — и сани готовы к полёту. Вернее, должны быть готовы. Испытаем.

Он забрался в сани, сел перед приборами управления и, прежде чем включить двигатель, застегнул ремень безопасности. Сани мгновенно взвились вверх, зрители разбежались, а пилот удивлённо вскрикнул. Потом под управлением опытного Кимбера сани выровнялись и по широкому кругу обогнули звёздный корабль. Закончив испытания восьмёркой, Кимбер привёл машину назад, остановил и опустил на уже высохший песок у основания рампы.

— Браво!

Это одобрительное восклицание раздалось из открытого люка. Там улыбался Кордов. Рядом с ним, держась одной рукой за поручень и высоко подняв голову, так что солнце освещало рыже-золотые волосы, стояла женщина. Дард смотрел на неё во все глаза, забыв о вежливости. Это была Карл и, которая заботилась о Десси.

Она оказалась моложе, чем он ожидал, моложе и какая-то хрупкая. Под глазами лежали тёмные тени, и когда женщина улыбнулась, в улыбке её были терпение и боль. Когда она присоединилась к группе внизу, молчание нарушил Кимбер.

— Как ты считаешь, Карли? — совершенно естественно спросил он, словно они расстались всего час назад и не произошло никакой трагедии. — Доверилась бы ты этому нелепому летуну?

— Да, если за управлением хороший пилот, — потом, глядя на всех по очереди, она произносила имена, словно убеждая себя, что они действительно стоят перед ней. — Лее Роган, Йорг Калли и… — она посмотрела на Дарда, помолчала, потом улыбка её стала шире. — Ты, должно быть, Дард — родич Десси, Дард Нордис! О, здесь хорошо, очень хорошо… — она взглянула мимо мужчин на море, утёсы, сине-зелёную арку неба.

— А сейчас, прежде чем исследователи отправятся в путь, — провозгласил Кордов, — нужно поесть.

Снова ели рыбу вместе с концентратами и какими-то капсулами, которые проглотили по настоянию Кордова. Когда закончили, учёный обратился к Кимберу.

— У тебя есть теперь летающая машина. Можно отправляться?

— Да. Осталось четыре, может, пять светлых часов. Я думаю, обзор с воздуха даст нам больше, чем пешее путешествие за то же время.

— Ты говоришь «нам». А кого ты возьмёшь с собой? — спросила Карли.

— Рогана, он прошёл венерианскую школу. И…

Дард прикусил язык. Он не должен проситься в экспедицию. Кимбер, конечно, выберет Калли. Пилоту не понадобится неопытный новичок. Дард так был в этом уверен, что не мог поверить, когда Кимбер сказал:

— И парня, он легче всех. Нам ещё придётся, может быть, везти образцы и добычу, поэтому перегрузка не нужна. Калли хороший стрелок, и я буду чувствовать себя спокойнее, если он останется здесь.

— Хорошо! — согласился Кордов. — Не заходите слишком далеко и не падайте с этой глупой машины, не падайте на голову. Нам некогда будет приводить в порядок исследователей, которые не умеют приземляться нужным местом.

Так Дард оказался на санях рядом с пилотом, а Роган сидел позади. Кимбер настоял, чтобы они застегнули ремни безопасности под его присмотром, и проверил зажимы, прежде чем они поднялись. Подъём легкой машины происходил не так стремительно, как в первый раз, и Кимбер не пытался подняться высоко. Они двинулись на север всего в нескольких футах над поверхностью, используя изгиб берега как ориентир.

С высоты открывался хороший вид на запад, видна была почти вся долина, по которой протекала красная река. Низкая растительность, которую они заметили с корабля, постепенно превратилась в кустарники, иногда размером с деревья. И среди них летали существа, ничем не похожие на драконов.

По краю моря утёсы поднимались вертикальной непрерывной стеной. Очевидно, звёздный корабль приземлился вблизи единственного разрыва в этой стене. С высоты саней не было видно ничего, кроме барьера из ярко окрашенного камня, который отделял растительность и равнину от волнующегося моря.

Роган вдруг вскрикнул, и мгновение спустя Дард тоже весь съёжился, когда луч света болезненно ударил по глазам. Он шёл со стороны моря, как будто кто-то там зеркалом направлял на них отражение солнца Кимбер резко развернул сани и полетел над поверхностью воды чтобы добраться до источника света.

Они подлетели к береговой полосе — нескольким футам песка, покрытым водорослями, принесёнными последней бурей Пилот с бесконечной осторожностью опустил сани. И когда они коснулись поверхности, пассажиры в неподдельном изумлении уставились на то, что отразило солнечный луч.

Прямо из утёса, словно из специально приготовленного углубления, торчал конус из металла, не грубого и необработанного, а из гладкого, очищенного сплава.

Дард сорвал ноготь, расстегивая пряжку ремня, так он торопился к находке. Но прежде чем юноша успел спрыгнуть, Кимбер был уже на полпути к конусу. Все трое, не решаясь прикоснуться, рассматривали необычный предмет. Кимбер присел на корточки и заглянул под него. Расширявшийся к основанию конус окружало тонкое кольцо такого же металла, словно конус находился в трубе.

— Пуля в стволе ружья. — Роган нашёл сравнение, которое не очень успокаивало — Это снаряд.

— Не думаю, — Кимбер осторожно потянул за верхушку. — Посмотрим, нельзя ли его извлечь, — и он принёс с саней различные инструменты.

— Полегче, — Роган искоса посматривал на его приготовления. — Если это взрывчатка, а мы что-нибудь сделаем не так остаться целыми не удастся.

— Это не снаряд, — упрямо повторил Кимбер — И он здесь очень давно. Видите? — пилот указал на свежие разломы в стене утёса. — Это обвалилось совсем недавно. Может, буря обрушила стену и обнажила это. А теперь чуть тронем.

Они работали вначале осторожно, потом, когда ничего не случилось, с большей уверенностью, пока не убедились, что конус — лишь конец длинного цилиндра.

Наконец им удалось прикрепить к нему цепь и с помощью саней вытащить цилиндр наружу.

Шести футов в длину, цилиндр лежал наполовину в воде, посредине его виднелось запечатанное отверстие. Кимбер склонился у трубы и посветил фонариком внутрь. Насколько можно было видеть, труба была цельнометаллическая, без всяких швов.

Что это, во имя космоса? — спросил Роган.

— Я бы сказал, какая-то форма транспортировки, — Кимбер продолжал светить внутрь, словно надеялся установить назначение своего открытия.

Роган потрогал цилиндр ногой и чуть откатил его Потом наклонился и поднял за лежавший на песке конец. К своему изумлению, техник сумел на несколько дюймов приподнять его.

— Он гораздо легче, чем можно подумать! Мне кажется, мы можем взять его на сани.

— Гммм — Кимбер занял место Рогана и примерился — Попробуем. Попытка не пытка.

Втроем они уложили цилиндр на сани, хотя оба конца выступали по сторонам.

При взлете Кимбер был вдвойне осторожен. Через утёсы они перевалили с большим запасом и сразу повернули назад в долину.

— На один вопрос мы получили ответ, — Роган склонился вперёд — Мы не первая разумная жизнь здесь.

— Да, — Пилот ничего не добавил к этой реплике. Он торопился добраться до корабля.

Дард съёжился на сидении. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть гладкий металл, он чувствовал его присутствие И понимал, что оно для них означает.

Только разум, высокоразвитый разум мог создать такое. И где теперь этот разум? Наблюдает за землянами и ждёт первой же роковой ошибки?

4. Другие!

Вроде, пошло полегче, — Калли отложил стамеску, которой действовал с чрезвычайной осторожностью, и слегка надавил ладонями.

Остальные, затаив дыхание, наблюдали за ним. Все уже устали бороться с любопытством, пока инженер пытался открыть цилиндр.

Слишком легко для взрывчатки, — наверное, в пятнадцатый раз повторил Роган.

Наверху, на рампе, сидели Карли Скорт и Труда Хармон, а мужчины внизу наперебой подавали Калли инструменты, которые ему не были нужны, и вообще только мешали друг другу. Но вот наступил последний момент. После почти часа работы инженер сумел-таки открыть маленький запечатанный люк.

Склонившись над цилиндром, чтобы посветить внутрь фонариком, Калли головой столкнулся с Кимбером и Кордовом. Потом с бесконечной осторожностью он начал передавать ревностным помощникам всевозможные ящички, круглые контейнеры и под конец больший по размерам украшенный резьбой сундучок. Всё это было сделано из того же лёгкого сплава, что и цилиндр. И всё казалось абсолютно не повреждённым временем.

— Перевозчик груза, — решил Кимбер. — А что в этих? — он поднёс один из маленьких ящичков к уху и осторожно потряс, но ответного дребезга не услышал.

Кордов поднял сундучок и осмотрел его крепления. Наконец покачал головой, достал карманный нож и сунул лезвие в щель крышки.

Крышка сдвинулась, и из-под неё мягким жёлтым облачком поднялось какое-то вещество наподобие ваты. Учёный осторожно обрывал его полосами. Наконец солнце осветило содержимое, помещавшееся в этой упаковке, и земляне ахнули.

— Что это? — тихо спросил кто-то.

Кордов взял пять переплетённых нитей и поднял их на свет.

— Опалы? — предположил он. — Нет, они слишком твёрдые, да и огранены. Бриллианты?.. Не думаю. Признаюсь, никогда ничего подобного не видел.

— Выкуп этого мира, — Дард не знал, произнёс ли он эти слова вслух. Прекрасные нити, свисавшие из руки Кордова, привлекали его, как ни одна сделанная людьми вещь.

— Есть там что-нибудь ещё? — спросил Кимбер. — Для таких ожерелий ящик слишком велик.

— Посмотрим. Девушки, — Кордов протянул женщинам нити необычных драгоценностей, — подержите.

Сняли ещё один слой упаковки, под ним оказались два браслета. На этот раз Санти узнал красные камни.

— Это же настоящие рубины! Я работал в лунных горах и нашёл несколько таких же. Отличный цвет. А что там ещё, Тас?

Третий слой упаковки обнажил последнее и самое большое чудо — пояс пяти дюймов шириной, так тесно усаженный драгоценными камнями, что сплошь сверкал; сам пояс был сплетён из множества крошечных хрустальных цепочек.

Труда Хармон попыталась застегнуть его вокруг талии и обнаружила, что не хватает нескольких дюймов. Да и Карли не смогла его надеть.

— Девушка, носившая это, была очень стройная! — заметил Хармон.

— Может, это вообще была не девушка, — ответила ему Карли.

И было что-то путающее в этой мысли. Карли первой выразила общий страх: те, кто носил эти украшения, не были людьми.

— Что ж, во всяком случае, браслеты свидетельствуют о наличии рук, — предположил Роган. — А ожерелье — о шее. Пояс говорит о талии… хотя и тоньше вашей, девушки. Мне кажется, мы можем считать, что эта леди была не очень далека от нашей нормы.

Санти выбрал из груды новый ящик.

— Посмотрим остальное.

Ящики были запечатаны полоской мягкого металла, которую приходилось счищать с краёв. В первых трёх оказалось совершенно непонятное содержимое. В двух — сухие листья и ветви, в третьем — сосуды с различными порошками и тёмной пеной, возможно, остатками жидкости. Их передали Кордову для дальнейшего изучения.

Из оставшихся ящиков три были больше и тяжелее остальных. Дард разорвал металлическую полосу оков и отвернул её. Под крышкой лежал кусок грубой ткани свёрнутый несколько раз в качестве дополнительной упаковки. Все оставили свои занятия и собрались вокруг, а Дард поднял ткань. То, что он обнаружил, было не менее интересно, чем драгоценности.

Не смея дотронуться пальцем до ткацкого чуда, юноша осторожно вытянул металлический стержень, на который оно было намотано. Тоже ткань. Но никто и никогда — даже те, кто помнил чудеса городов до Пожара, — ничего подобного не видел. Ткань сама собой засветилась, яркие краски затрепетали на каждой складке и изгибе, когда Дард поднял её, чтобы осмотреть на солнце. Материя была словно соткана из тех же драгоценностей что и ожерелье.

Карли почти выхватила ткань у Дарда, а Труда Хармон робко провела пальцем по краю.

— Это вуаль! — воскликнула она. — Но какая дивная!

— Открывайте остальные! — Карли указала на два похожих с виду ящика. — Может, в них такое же.

И там действительно тоже нашлись ткани, но не такие яркие и не светящиеся, в них чередовались оттенки, которые земляне не смогли бы назвать. Вдохновлённые находками, они лихорадочно бросились раскрывать остальное, но Кордов призвал всех к порядку.

— Это, — он указал на богатство, вынутое из ящиков, — не что иное, как предметы роскоши цивилизации, более развитой, чем наша. Я склонен считать, что это был груз, не достигший своего назначения.

— Мы нашли этот снаряд в трубе, — задумчиво размышлял Кимбер. — Предположим, они передавали по таким трубам контейнеры на большие расстояния. Даже через море. Мы так не транспортируем грузы, но нельзя судить эту планету по земным меркам. И у них тут нет высоких приливов.

— Тас, Сим, — Карли руками, носившими следы тяжёлой работы в Ущелье, поворачивала ожерелье в разные стороны, — а не могут… найтись здесь ещё такие Или другие?.

Кимбер встал, стряхнул песок с брюк.

— Это нам придётся установить — и скоро! — он, прищурясь, взглянул на солнце. — Сегодня уже поздно что-нибудь делать. Но завтра…

— Эй! — Роган держал на ладони маленькую катушку какого-то чёрного материала, похожую на карандаш, которую извлёк из контейнера. — Я думаю, это какой-то микрофильм. Может, мы сможем его просмотреть.

Кордов сразу оживился.

— А сколько там таких есть?

Роган по одному начал вынимать их из ящика.

— Двадцать.

— Можешь настроить аппарат для просмотра?

Техник пожал плечами.

— Попробую. Но сначала нужно распаковать приборы, которые на самом дне трюма, а на это потребуется время.

— А вон там, — Калли заглянул внутрь опустевшего цилиндра, — должно быть, двигатель. Мне бы хотелось покопаться в нём и понять, как он работал.

Кимбер провёл рукой по коротко подстриженным волосам.

— И тебе для этого понадобится, наверное, вся машинная мастерская? — он был очень близок к сарказму.

— Но у нас помимо прочего есть ещё одна небольшая проблема — те, что остаются на корабле. Что будем делать?

Вмешалась Карли.

— Вы до сих пор не нашли никаких следов цивилизации, кроме этого. И не знаете, сколько времени пролежала под землёй эта штука, пока её не обнаружили. Мы вполне можем оставаться здесь, пока не узнаем больше. Города, центры цивилизации, если они и существуют, должны находиться в сотнях миль отсюда. Представьте себе, что космический корабль сел на северо-западе Канады, или в пустынях Центральной Азии, или в середине Австралии — в любом малонаселённом районе. Прошли бы месяцы, может, даже годы, прежде чем о нём стало бы известно, особенно сейчас, когда Мир запретил путешествия. Здесь, возможно-, сложилась такая же ситуация. Наша посадка может оставаться неизвестной ещё долгое время, если мы с кем-то делим эту планету.

— Это и есть здравый смысл, — согласился Кордов. — Будем исследовать долину. Если она подойдёт, подготовим лагерь для всех наших. А в то же самое время разведочная группа сможет нанести на карту окружающую местность. Но никаких контактов с возможным населением, пока не узнаем его отношение к нам.

— И что это за население, — негромко добавила Карли.

«Что за население». Дард понимал эти слова. Карли считает, что разум на этой планете нечеловеческий. Снова на людей обрушивается страх перед неизвестным, непонятным. Это чужой мир. Сможет ли он стать для них домом?

— Это… это прекрасно! — Труда Хармон склонилась рядом с ним, рассматривая статуэтку, которую юноша механически разворачивал.

Он держал в руке изображение животного, нечто среднее между лошадью и оленем, с развевающейся гривой, хвостом и рогами. Животное встало на дыбы, ноздри его раздувались, оно воплощало свирепую ярость. Вместо глаз горели маленькие драгоценные камни, а копыта были отделаны контрастирующим металлом. Какой-то великий мастер наделил это изображение жизнью.

— Все эти вещи, они такие удивительные!

— Они любили красоту, — ответил Труде Дард. — Но я думаю, что это, — он взял в руки вторую статуэтку, изображавшую совершенно другое существо — карлика, ноги с перепонками между пальцами, обезьянье лицо и руки без больших пальцев, — это всё фигуры какой-то игры. Смотри, вот ещё одна рогатая лошадь, но другого цвета, и ещё одна такая обезьяна. Шахматы?

— И маленькое дерево! — Труда высвободила из упаковки третью фигуру. — Дерево с золотыми яблоками!

И верно, ветви конической формы дерева были увешаны круглыми драгоценностями, сверкавшими мягким жёлтым цветом. Золотые яблоки! Ларс часто рассказывал Десси о золотых яблоках Солнца!

— Яблоки? — Хармон присел рядом с женой, чтобы посмотреть, что так привлекло её внимание. — Какие яблоки, Труда?

Она протянула ему руку с маленьким деревом на ладони.

— Золотые яблоки! Видишь, Тим?

— По мне, так больше похоже на сосну, — но он осторожно взял дерево. — Плоды. Интересно… — он посмотрел мимо корабля на вход в долину, куда манила сине-зелёная растительность. — Может, здесь на соснах растут яблоки, Труда. После летающих змей и плавающих пауков, после жёлто-зелёных уткособак, которые смотрят на нас оттуда… Я вполне могу поверить, что тут и яблоки растут на соснах. Но только нам бы поскорее их отыскать.

Поиски места для будущего посёлка начались на следующее утро. Кимбер, Роган и Санти на санях отправились осматривать долину. Когда они подали знак, что ничего опасного не обнаружили, выступила и вторая группа — пешком. Калли, Хармон и Дард, неся продукты, станнеры и наполненные водой фляжки, медленно двинулись вверх по реке.

При входе в долину в песок вклинивались полосы почвы от красно-жёлтого до тёмно-коричневого цвета. На ней росли пучки травы с острыми листьями, очень прочной; вскоре трава сменилась небольшими кустами, покрытыми лохматой сине-зелёной листвой.

Трое исследователей сразу остановились, заметив в зарослях смутное движение: стебли раскачивались, выдавая присутствие неподалёку какого-то живого существа. Дард первым двинулся вперёд своей неслышной походкой жителя леса. Юноша осторожно раздвинул стебли и увидел настоящую тропу, такую же проторенную, как земные тропы, только миниатюрную. Зелень продолжала колыхаться, и он стоял, не смея дышать.

Из-под корней невысокого куста показалась маленькая красно-коричневая голова, почти неразличимая на фоне почвы. Дард ждал. Подпрыгнув, животное выскочило на тропу.

Размером с земную крысу, оно передвигалось прыжками на длинных задних лапах, между которыми свисал пушистый хвост. Маленькие передние лапки, похожие на руки, лежали на тёмной шерсти живота. Большие, веерообразные уши покрывал такой же пушок, что и хвост. В тёмных пуговицах глаз не было видно ни зрачка, ни радужной оболочки, а круглая мордочка заканчивалась мощными зубами грызуна. Но Дарду не пришлось долго разглядывать животное. Оно заметило его, высоко подпрыгнуло, развернувшись в воздухе, и мгновенно исчезло. Дард подобрал с тропки предмет, который животное выронило в прыжке.

— Кролик? — спросил Хармон. — Или крыса? Белка? Откуда нам знать? Что оно выронило, парень?

Дард показал стручок, примерно трёх дюймов в длину, тёмно-синий, блестящий. Он передал стручок Хармону, который ногтем вскрыл кожуру и вытряхнул на ладонь с десяток тёмно-синих зерен.

— Горох, бобы, пшеница? — в изумлении Хармона сквозило раздражение. — Оно растёт, созревает, может быть, съедобно, — он повернулся к товарищам и резко закончил: — Но откуда нам знать?

— Испытай на хомяках, — кратко ответил Калли. — А прыгун их явно ест, — так была окрещена третья разновидность фауны, найденная на новой планете.

Хармон спрятал семена и стручок в карман на молнии, и они двинулись дальше по высокой, по пояс, траве. Тут и там встречались такие же стручки.

Вскоре эти растения встали вокруг сплошной густой стеной, так что можно было подумать, будто идёшь по возделанному полю. Хармон нарушил молчание.

— Не напоминает ли вам это что-нибудь?

Все с сомнением посмотрели на синее пространство и покачали головами.

— А мне напоминает. Похоже на пшеничное поле, ждущее жатвы. Говорю вам: мы идём по чьей-то ферме!

— Но ведь здесь нет никакой ограды, — возразил Дард.

— Нет, но если земля долгое время не обрабатывалась, растения сами засеваются и начинают распространяться. У меня такое чувство, будто это часть фермы!

С этими словами Хармон быстро пошёл вперёд, через участок со спелыми растениями, прямо к ближайшим кустам. Теперь, после слов Хармона, Дарду и самому показалось, что участки более высокой растительности вполне могут быть остатками изгородей вокруг полей.

Они обошли кустарник и обнаружили, что инстинкт Хармона не обманул его. Невозможно было усомниться в искусственном происхождении большого купола. Его окружало несколько меньших, заросших вьюнками, высокой травой и подрезанными кустами.

Но не купола приковали к себе внимание исследователей. Сильное гудение и жужжание — привлекли их взор к дереву, растущему там, где должен был находиться двор — конечно, если у Других были дворы.

— Золотые яблоки! — Дард узнал дерево, изваяние которого видел накануне.

Симметричный тёмно-зелёный конус создавал прекрасный фон для жёлтых шаров, свисавших с ветвей, которые гнулись под их весом. Воздух и трава вокруг дерева были полны пирующими.

Земляне наблюдали за порхающими птицами — а может, переросшими бабочками, — которые ссорились из-за права впиться клювом в спелую мякоть. А в траве виднелось множество прыгунов, поедавших упавшие плоды. И от дерева ветерок доносил такой аппетитный запах, что и у самих наблюдателей потекли слюнки.

Люди подошли поближе, но кормившиеся не проявили никакого беспокойства. Один прыгун пробежал прямо между ног Калли, сжимая в лапках сочную четвертушку плода. Птица-бабочка задела крылом голову Дарда на пути к банкету.

— Ну и!.. — Калли спохватился, едва не наступив на пушистый красно-коричневый комок. И поднял прыгуна в коматозном состоянии. Хармон рассмеялся.

— Мертвецки пьян, — заметил он. — Я видел свиней, когда они добираются до отжимков сидра. Смотрите, даже птицы не могут лететь прямо!

Он был прав. Голубое существо с крыльями, обрамленными светлой серо-зелёной каймой, неуверенными рывками добралось до ближайшего куста и вцепилось в ветвь. Как будто не имело сил лететь дальше.

Калли опустил на землю вялого прыгуна и сорвал одно из яблок. Оно легко отделилось от стебля, и землянин поднял его к глазам, чтобы получше рассмотреть. Мякоть прикрывала прочная кожура, а от черешка расходились цепочки розовых пятнышек. Чрезвычайно соблазнительному аромату было очень трудно противостоять. Дарду захотелось выхватить фрукт у инженера, погрузить зубы в гладкую кожицу и самому проверить, так же хорошо оно на вкус, как на запах.

— Жаль, что с нами нет хомяка. Но мы можем прихватить несколько плодов с собой. Если они хороши, — Хармон тоже проглотил слюну, — можно будет всласть поесть. Не стоит всё отдавать этим существам. Бьюсь об заклад, парень, который тут жил, конечно, не допустил бы этого. Золотые яблоки, да, так оно и есть. Но они не убегут, а я бы хотел осмотреть дом и амбары.

Дом и амбары, если так можно было назвать куполы, почти до верхушек скрывала густая растительность. Когда исследователи пробились ко входу в самый большой купол, Калли негромко присвистнул.

— Да тут сражались. Дверь разбита снаружи.

Дард, привыкший к насилию со стороны миротворцев, заметил обломки металла и согласился. Они застали сцену полного опустошения. Помещение было давным-давно разграблено, в щелях стен росла трава, а обломки под ногами при первом же прикосновении рассыпались в пыль. Дард подобрал обломок золотого стекла с тонкими белыми линиями. Больше ничего не осталось.

— Нападение разбойников, — согласился Хармон, ориентируясь на земное прошлое — Может, и здесь были свои миротворцы. Но всё произошло очень давно Пусть лучше Кордов и другие яйцеголовые тут покопаются. Может узнают, что произошло. Интересно, а что в амбарах?

Но когда они заглянули в больший из двух оставшихся куполов, Хармон начал непрерывно браниться, а Дард почувствовал холодок на спине при виде бессмысленного и ужасного насилия. Вдоль стены лежал ряд белых скелетов, каждый в своём стойле. Хармон подобрал череп странной формы, но он тут же рассыпался.

— Их оставили умирать от голода и жажды, — хрипло проговорил фермер. — Жителей перебили, а животных оставили подыхать. Они… они хуже миротворцев!

— И они оказались победителями, — заметил Калли. — Не очень приятная мысль.

Все вздрогнули, услышав крик, и Дард направил станнер на вход в трагический амбар. Что если «они» возвращаются? Но он взял под контроль своё воображение. Этот ужас произошёл много лет назад, исполнители его давно мертвы. Но если у них есть потомки — с таким же характером?

В купол вошёл Кимбер.

— Ну, и что вы здесь поделываете? — спросил он. — Мы следили за вами с саней. Что… что это такое?

— Предупреждение, оставленное очень нехорошими жителями, — ответил Дард. — Ферма была разграблена, и те, кто сделал это, привязали животных и оставили их подыхать от голода.

Кимбер медленно прошёл вдоль ряда скелетов. Лицо его помрачнело.

— Это случилось очень давно, — Дарду показалось что пилот пытается успокоить себя словами.

— Да, — согласился Хармон. — Очень давно. И с тех пор они сюда не возвращались. Я думаю, мы можем занимать место, Сим. Когда-то это была хорошая ферма, почему бы ей снова не стать такой?

5. Руины войны

Следующие пять дней все были очень заняты. Самое внимательное исследование внутренней долины, пешком и с воздуха, не обнаружило никаких других следов прежней цивилизации. Земляне высказались против поселения на ферме. За эти куполы цеплялся древний страх и смерть, и не один Дард беспокойно себя чувствовал в древних стенах.

Одной из лучших находок оказалось дерево с золотыми яблоками. Хомяки с удовольствием поедали фрукты, и люди, приободрённые этим, собирали плоды вместе с крылатыми и пушистыми обитателями долины. Яблоки на вкус были так же хороши, как на вид и запах, хотя не действовали на землян опьяняюще. Зерно тоже было съедобным, Хармон даже рискнул разморозить одну из двух тёлок, привезённых на корабле, и выпустил её пастись на заброшенных полях, где она быстро поправлялась.

С другой стороны ярко-зелёные ягоды с пурпурно-зеленоватым отливом едва не отправили хомяков на тот свет, и земляне их сторонились хотя птицы и прыгуны их с удовольствием пожирали.

Посёлок основали внутри кольца холмов, окружающих долину. На второй день исследователи обнаружили пещеру и сквозь неё проникли в систему подземных ходов, через один из которых протекала река. Привыкшие к похожему жилищу за годы, проведённые в Ущелье, земляне с радостью воспользовались открытием. Разбудили ещё несколько взрослых пассажиров, и началась работа по сборке машин и преобразованию пещеры в новый дом, обнаружить который извне будет весьма трудно — так как разрушенная ферма постоянно напоминала об угрозе.

Из корабля вынесли ещё три тела и похоронили рядом с Луи Скортом, похоронили прямо в ящиках, в которых они проделали весь путь. Но Кордов продолжал утверждать, что им очень повезло. Теперь работало пятнадцать мужчин, а десять женщин помогали убирать необычное зерно и обживать пещеру.

— Чёрт возьми! — Кимбер выбрался из моторной секции саней и попытался схватить что-то в воздухе.

— В чём дело? — начал было Дард, но потом увидел, что вызвало взрыв негодования пилота.

Прыгун торопился в заросли, сжимая в передних лапах что-то блестящее. Опять крадут!

Дард прыгнул, и пальцы его сомкнулись на маленьком, отчаянно дёргавшемся теле, а тишину мастерской нарушил писк, похожий на крик. Юноша выпустил пленника, прижимая к груди укушенную руку, но и прыгун выронил украденный болт. Зверёк убежал с пустыми лапами в кусты, явно оскорбительно комментируя происхождение и поведение Дарда.

— Лучше сходи, пусть обработают укус, — заметил Кимбер, покорно принимая спасённый болт. — Не знаю, что делать с этими малышами. Тащат всё, что могут поднять, а следить всё время невозможно. Настоящие крысы.

Дард прижал раненую руку здоровой.

— Хотел бы я найти их нору или гнездо — где они держат свои находки. Должно быть, там настоящая антикварная лавка.

— Если кто-то и сможет найти, так только ты, — заметил Калли из-за цилиндра, который он снимал. — Ты видел, Сим, — продолжал он, — как этот парень ходит? Готовь биться об заклад, он бесшумно пройдёт по любому полю и не оставит никакого следа. Как ты научился этому полезному делу, приятель?

Дард был настроен серьёзно.

— Трудным путём. Мы были вне закона. А знаете, хотя эти прыгуны ужасно надоедливы, но я не могу не восхищаться ими.

Кимбер фыркнул.

— Почему? Потому что они знают, что им нужно, и добиваются этого? Они слишком целеустремлённые. Но хотел бы я, чтобы они были немного пугливее. Как уткособаки. Смотрят, но не приближаются. Иди, парень, пусть осмотрят твой палец. Рабочие часы ещё не кончились.

Дард отыскал Карли Скорт, она готовила небольшой лазарет в стенах второй пещеры; укус быстро простерилизовали и покрыли пластиковой повязкой.

— Прыгуны! — Карли покачала головой. — Не знаю, как их отпугнуть. Вчера они украли нож-резак Труды и три катушки ниток.

Дард понимал ее отчаяние из-за этих потерь. Конечно, все это мелочи, но их невозможно восстановить.

— К счастью, они, кажется, боятся заходить в пещеры. Пока их внутри не попадалось. Но таких настойчивых воришек я никогда не встречала. Дард, выходя, загляни на кухню и прихвати еды для твоей группы. Труда уже должна была подготовить пакеты.

Юноша послушно миновал остальные работающие группы и прошёл во вторую маленькую пещерную комнату, где Труда возилась со множеством пластиковых контейнеров. Запах пищи заполнял воздух, и Дард почувствовал голод. После завтрака прошло уже много часов.

— А, это ты, — приветствовала его Труда. — Сколько в твоей группе?

— Трое.

Губы её зашевелились, она считала, потом взяла контейнеры и поставила в сумку.

— Пожалуйста, принеси их назад. И не оставляй там, где до них могут добраться прыгуны!

— Хорошо, мэм. Вкусно пахнет.

Она гордо улыбнулась.

— Это золотые яблоки. Мы состряпали из них пудинг. Подожди, пока попробуешь, молодой человек. Кстати, я вспомнила… где тот странный лист, Петра?

Темноволосая девушка, которая мешала варево в самом большом котле на печи, достала из кармана глянцеватый зелёный лист, по форме почти правильный треугольник, с ярко-красными и жёлтыми прожилками.

— Видел когда-нибудь такие, Дард? — спросила Труда.

Он взял лист, с любопытством осмотрел его, потом покачал головой.

— Разотри и понюхай! — предложила Труда.

Он так и сделал, и запах пищи бы поглощён другим, сильным, чистым запахом, смесью трав и цветов; более приятного аромата он давно не ощущал.

— Можешь натереть кожу или волосы, запах очень стойкий, — сказала Петра.

— Никогда не догадаешься, где мы его взяли, — вмешалась Труда. — Расскажи ему.

— Я вчера собирала зёрна в поле и увидела прыгуна, он тащил этот лист. Я подумала, что он украл что-то из нашей пиши, и погналась за ним. А он забрался в густые кусты, но лист выронил. Я подобрала его. Вначале мы подумали, что его можно есть, раз прыгун его тащил. Но у него просто приятный запах.

— Конечно, но если хочешь пользоваться вниманием на кухне, отыщи, где растут такие, Дард, — подмигнула ему Труда. — На корабле мы отвыкли от хороших запахов, там пахнет одними химикалиями. А так хочется иметь духи! Посматривай по сторонам, когда отправишься в свою увеселительную поездку. Может, найдёшь что-нибудь для нас. А теперь — иди. Да не забудь еду.

Дард вернул лист Петре и подобрал сумку с контейнерами. Выходя из кухни, он удивлялся. Что имела в виду Труда, говоря об «увеселительной поездке»? Насколько ему было известно, пока никто не собирался покидать долину. Или появились какие-то новые планы?

Он подошёл к Кимберу, намереваясь добиться объяснений.

— Обед? — Калли выбрался из-под цилиндра, когда Дард поставил сумку на землю.

Инженер вытер руки о траву, а потом о тряпку.

— Что для нас приготовили на этот раз?

— Пудинг из яблок, — нетерпеливо ответил Дард. — Слушай, Кимбер. Миссис Хармон что-то говорила о моём участии в какой-то экспедиции.

Сим Кимбер приподнял крышку сосуда с жарким и принюхался к аппетитному содержимому, прежде чем ответить.

— Мы должны оправдывать своё содержание, парень. А мы с тобой ведь не специалисты, знаем только, как подкрадываться и пользоваться транспортными средствами, вот нам и придётся этим заняться. Ты хорошо знал на Земле леса и горы и чувствуешь животных. Поэтому Кордов назначил тебя участником экспедиции.

Дард сидел неподвижно, не решаясь отвечать, боясь выдать охватившее его возбуждение. Он так старался в эти дни, подобно Хармону, интересоваться землёй, помогать в работах в пещере. Но машины были ему совершенно чужды. Мужчины, собиравшие их, разговаривали на непонятном жаргоне, и юноше казалось, что они говорят на иностранном языке.

Он так долго отвечал за других, за Ларса и Десси, за их пищу, их убежище, их безопасность. А теперь не отвечает даже за себя самого. Дард начинал чувствовать себя бесполезным, ведь он так мало знает.

Вся его подготовка была направлена на то, чтобы остаться живым в самых трудных условиях враждебного мира. И теперь ему казалось, что он ничего не может дать колонистам.

Дард иногда даже мечтал о том, чтобы уйти от этой тесно сложившейся группы, где он чувствовал себя чужаком, уйти в этот новый мир и познакомиться с его чудесами. Ему было неважно, означает ли это поиски загадочных логовищ прыгунов или полёт на санях за утёсы. Ему хотелось исследовать неведомые земли, хотелось так сильно, что сама мысль об этом причиняла боль.

И вот Кимбер предложил ему именно это! Дард не мог ничего сказать. Но, наверное, его взгляд и восхищённое выражение лица оказались достаточно красноречивыми, потому что пилот посмотрел на него и тут же отвёл взгляд. Когда юноша смог взять под контроль свои чувства, он спросил, как ему показалось, спокойным и естественным голосом:

— А что ты планируешь?

— Вверх и через, — ответил Калли, прежде чем Кимбер проглотил полный рот жаркого. — Нагрузим эту старую посудину, — инженер любовно похлопал по саням, — и посмотрим, что лежит по ту сторону скал. Главным образом поинтересуемся, следует ли ожидать посетителей.

— Мы… Кто это «мы»?

Кимбер назвал участников экспедиции.

— Я пилот. Калли будет заботиться, чтобы сани не вышли из строя. А Санти поможет нам своими крепкими руками.

— Поможет сражаться?.. — Дард не успел закончить вопрос. Кимбер ответил:

— Убивать — не наша программа, если этого удастся избежать… — он задумчиво посмотрел на полную ложку — Даже этих малышей… Калли! За тобой!

Инженер еле успел повернуться и выхватить небольшой ключ у пушистого вора.

— Даже этих малышей мы стараемся не трогать, — продолжил Кимбер, потом добавил, глядя на вспотевшего инженера. — Почему бы тебе не сесть на свои инструменты, Йорг? Я так и поступаю, — он чуть сдвинулся, показывая набор мелких инструментов, которые закрывал своим телом. — Это неудобно, зато они всегда на месте, когда нужны.

— Нет, — возвратился он к прежней теме, — мы никого не станем убивать, если этого можно избежать. Для спасения своих жизней, ради еды, если нет другого выхода. Но не ради забавы… или из-за неуверенности! — губы его изогнулись в презрительной усмешке. — Забава! Главная забава человека — охота на другого человека! Человек понял это, приведя в ужас всю остальную жизнь на Земле. Наше племя убивало абсолютно бессмысленно. Но теперь у нас есть возможность начать всё сначала. Может, на этот раз мы будем благоразумнее. Санти — первоклассный стрелок, но это не значит, что он будет стрелять.

У Дарда оставался ещё только один вопрос.

— Когда выступаем?

— Завтра рано утром. В последней вылазке за утёсы два дня назад мы заметили что-то вроде дороги, она идёт на восток по ту сторону. Может, она послужит нам указателем.

К середине дня они закончили работу с санями и в оставшееся время готовили припасы и оборудование. Кимбер рассчитывал отсутствовать пять дней, отправившись на восток в глубь материка, на берегу которого сел корабль.

— Та труба идёт в том же направлении. Если это какой-то транспортёр грузов в город — а я считаю, что так оно и есть, — мы можем найти там остатки цивилизации, — голос Кимбера звучал приглушённо, пилот что-то регулировал за ветровым щитом саней.

— Точно, — Санти добавил к припасам собственный небольшой мешок. — Но то, что мы увидели на ферме… здесь играли в жестокие игры. Нужно будет последить, чтобы нас не подстрелили прежде чем мы покажем знак мира.

— Ферму разграбили очень давно, — вмешался Дард.

И почему грабители не вернулись, если они оказались победителями в войне? Хармон говорит что земля богатая, такой любой фермер обрадуется.

— Солдаты не фермеры, — ответил Санти. — Я бы сказал, что грабила армия или какие-нибудь проклятые миротворцы. Те, что привыкли хватать и убегать. Для таких парней земля ничего не значит. Но я понимаю, что имеет в виду Хармон. Если война кончилась, почему кто-нибудь не вернулся сюда и не восстановил хозяйство? Да, это имеет смысл.

— Может, никого не осталось, — предположил Дард.

— Сами себя уничтожили? — выразительные брови Кимбера приподнялись, он задумался. — Для такого требуется что-то очень массовое, чрезвычайное даже для крупной войны. Пожар уничтожил большую часть городов Земли, а в чистке погибли те, кто мог бы их восстановить. Но всё-таки осталось много людей. Конечно, они здесь технически нас опередили, на это указывает вид транспорта. Если они были на нас похожи значит, опередили и в производстве оружия. Ну, у меня есть предчувствие, что завтра или послезавтра мы это узнаем.

Стояли серые предрассветные сумерки, когда Дард сел, оторванный ото сна тёмной фигурой. Он дрожал, но не от холода, а от возбуждения, скатывая свой спальный мешок и вслед за Калли пробираясь к выходу из пещеры к саням.

Четверо исследователей торопливо позавтракали холодным мясом, Кимбер в это время бессвязно обменивался репликами с Кордовом, Хармоном и Роганом.

— Пять дней, — говорил он. — Возможно, и больше. Дайте нам ещё несколько дней на всякий случай. И не ищите нас, если мы не вернёмся. Только примите меры предосторожности.

Кордов покачал головой.

— Мы никого не можем терять, Сим, больше никого. Но к чему нам такие разговоры? Я не верю, что вы можете не вернуться! Ты не забыл список растений и всего того, что нужно искать?

Вместо ответа Симба Кимбер коснулся грудного кармана. Калли занял место на втором сиденье и позвал Дарда сесть рядом. Когда Кимбер склонился над приборами, на сани поднялся и Санти, положив на большие колени парализующее ружьё.

— Я буду слушать на всех волнах, — пообещал Роган. И Хармон сказал что-то — напоминание или прощание, когда Кимбер поднял сани в прохладный утренний воздух.

Дард был слишком возбуждён, чтобы тратить время на прощания или оглядываться на безопасную долину. Он наклонился вперёд, напрягаясь всем телом, словно хотел ускорить полёт в неизвестное.

Они двигались со скоростью бегущего человека вдоль утёсов, приближаясь к узкому концу долины. За каменной стеной начинался лес, обнаруженный ранее разведывательными группами. Но проникнуть в него они не смогли: лес оказался слишком густым.

— Какие странные растения, — заметил Калли, глядя на пролетавшие внизу вершины деревьев. — Ветка вырастает, сгибается, касается земли, отрастают корни, и прямо здесь растёт новое дерево. И вся эта масса внизу, возможно, началась с одного дерева. Прорваться, прорубить дорогу в такой чаще наверняка невозможно.

На небе появились широкие розовые полосы. Вокруг саней закружилась стая нежно окрашенных птиц-бабочек, они сопровождали машину, пока та летела вдоль стены. Исследователи молча смотрели на мрачное тёмно-зелёное одеяло под собой, угнетающее в своей неизменной тьме. Разросшиеся деревья создали эффективную преграду с восточной стороны утёсов, и была это не небольшая роща, а огромный, уходящий далеко в глубь континента лес.

— Вот здесь! — Санти показал вниз. — Вот она! Деревья закрывают, но я бы сказал, что это дорога!

Узкая лента, покрытая каким-то светлым материалом и скрытая от наблюдения деревьями, шла точно на восток. Кимбер повёл сани прямо над ней.

Однако прошёл почти целый час, прежде чем они добрались до конца леса и ясно увидели потрескавшуюся и разбитую поверхность, которая служила им указателем пути. Она тянулась по открытой равнине, на которой тут и там виднелись купола, пустые и покинутые, заросшие зеленью.

— Никакого населения, земля пустая, — заметил Дард, когда они пролетали мимо одного такого купола.

— Война или эпидемия, — пробормотал Кимбер, — вычистила тут всё напрочь. И давно уже, судя по растительности и состоянию дороги.

Через два часа после вылета из долины они приблизились к развалинам, которые когда-то могли быть деревней. И впервые увидели прямые подтверждения катастрофы, поразившей эту землю. В центре, среди куполов, разверзлась огромная яма. Её окружали разрушенные, обвалившиеся здания, оплавленные, с признаками высокой температуры.

— Бомбардировка? — нарушил молчание Калли. — Покончила со всем раз и навсегда. Здесь была война.

Кимбер не стал кружить над развалинами. Он увеличил скорость саней, подгоняемый тем же желанием, что охватило всех землян: поскорее узнать, что скрывается за неровным горизонтом.

Вскоре они миновали второй посёлок, больший по размерам, тоже разрушенный, с полурасплавившимися зданиями и с кратером в центре. Потом снова началась открытая местность, усеянная покинутыми фермами. Дорога, наконец, закончилась в городе, разрушенном, разбитом. Город стоял на берегу залива: здесь море подходило с северо-запада, снова встретив исследователей.

Рядом с тёмными стенами кратеров возвышались башни, расколотые, изогнутые, искорёженные до такой степени, что трудно было определить их первоначальную форму. А на берегу не осталось буквально ничего, кроме огромной лужи гладкого сплава, отражающего лучи солнца.

Волны моря лизали этот сплав, но его края оставались нетронутыми — ни водой, ни временем. А дальше, в заливе, волны беспрерывно бились об останки — судов? Или частей зданий, выброшенных туда взрывом?

Кимбер медленно кружил над паутиной древних улиц. Но разрушения были такие сильные, что невозможно было даже догадаться о назначении того, что видели путники. Груды расплавленного металла могли обозначать наземные транспортные средства; изъеденные эрозией детали свидетельствовали о древности катастрофы. И с саней исследователи не увидели ничего, что могло бы быть останками живших здесь существ.

Они приземлились на заросшей травой полоске вблизи развалин здания, от которого остались три стены. На разрушенной ферме они почувствовали трагедию, страх и жестокость. Но целый город — это слишком много, слишком безлично. Такое полное уничтожение напоминало сон.

— Атомная бомба, водородная бомба, нуль-бомба, — Калли зачитывал список известного на Земле оружия. — Должно быть, всё это у них было!

— И конечно, они были людьми — потому что пустили это оружие в ход! — свирепо добавил Кимбер. Он выбрался из саней и остановился лицом к зданию. Стены его, словно сделанные из металла, отражали солнце, но свет был мягкий, зеленовато-голубой, как будто здание было построено из блоков морской воды. Пролёт из двенадцати ступеней шириной с целый земной квартал вёл к могучему порталу, сквозь который виднелось сияние солнца в помещении без крыши.

Вокруг портала проходила многоцветная полоска, цвета смешивались и чередовались странным образом. Возможно, когда-то это была надпись, но она не имела смысла — для земных глаз. Разглядывая её, Дард почувствовал, что начинает что-то понимать. Возможно, это действительно была надпись, а не просто украшение.

6. Катастрофа

Попытки пеших исследований закончились провалом из-за неустойчивых груд развалин и опасности обвалов. Калли еле успел спрыгнуть с одной такой груды, которая обвалилась под его весом, и тем избежал опасного падения в глубокую яму. Эти ямы обнаруживались повсюду, они скрывались в основании города, и земляне, пробираясь между руинами, могли заглядывать на несколько этажей под землю, в темноту, куда не достигали лучи солнца.

Выбитые из равновесия опасностью, грозившей инженеру, они вернулись к саням и без аппетита поели концентратов.

— Здесь нет птиц, — неожиданно понял Дард. — Вообще ничего живого.

— У гумм, — Санти каблуками взрыл траву и почву. — И никаких жуков. А в долине их много!

— Ни птиц, ни насекомых, — медленно подытожил Кимбер. — Это место мертво. Не знаю, как вы, но с меня довольно.

С этим все согласились. Мрачная тишина, нарушаемая только обвалами, действовала всем на нервы.

Дард проглотил последний кусок концентрата и обратился к пилоту.

— Мы можем снять микрофильм?

— Зачем? Тебе нужны развалины?

— Хотелось бы поискать цветные полосы, как та, у дверей, — ответил Дард. Возможно, мысль о том, что эти полосы имеют какое-то значение, глупа, но он никак не мог от неё отделаться.

— Ладно, парень, — Кимбер достал небольшую камеру и направил её на место, освещённое солнцем. — Я ничего там не вижу. Но, может, что-то в этом есть.

Это был единственный кадр, сделанный с поверхности. Но когда они снова поднялись в воздух, Калли принялся снимать с высоты птичьего полёта всю область разрушений.

Они уже приближались к окраинам города, когда Санти вскрикнул и коснулся руки Кимбера. Они летели над улицей, меньше других загромождённой обломками, и внизу что-то двигалось.

Спускаясь, сани вспугнули стаю серых четверолапых существ, которые моментально скрылись в развалинах, оставив на окровавленной мостовой свою добычу.

— Фью! — Калли закашлялся, а Дарда затошнило от зловония, которое донёс до него ветер. Они оставили сани и собрались вокруг обнажённых костей и гнилой плоти.

— Убито не сегодня, — без всякой необходимости заметил Кимбер.

Дард обошёл окровавленное место. Мёртвое существо было большое, размером с земную лошадь, а скелет, хоть и повреждённый, свидетельствовал о четырёх ногах с копытами. Но юноша пошёл взглянуть на череп, с которого ещё свисали рваные и покрытые кровью волосы. Он оказался прав: над глазницами торчали два рога. Это была рогатая лошадь, как та фигура из игры!

— Двурог? — произнёс пилот.

— Что? — переспросил Санти.

— В старинных книгах на Земле упоминается сказочное животное. У него рос посреди лба один рог, но в остальном оно точно повторяло лошадь. У этой лошади два рога, значит она не единорог, а двурог. Но вот эти, которые тут кормились, они слишком маленькие для такой крупной добычи.

— Это точно, если у них нет метателя, — Дард наклонился, вглядываясь в участок позвоночника за черепом. Он был раздавлен, словно его сжали тут в гигантских тисках.

— Раздавлен! — согласился Кимбер. — Но кто мог это сделать?

Калли разглядывал тело.

— Великовато для лошади.

— На Земле имелись породы высотой от ста семидесяти до двухсот сантиметров в плечах, и весили они около тонны, — возразил Кимбер. — Этот примерно такого размера.

— И что это за зверь, который может раздавить позвоночник тонне мяса? — поинтересовался Санти. Он вернулся к саням и взял своё ружьё.

Дард прошёл по следам назад от дурно пахнувшего тела. И уже в нескольких шагах он обнаружил то, что искал: следы, доказывавшие, что тело протащили по крайней мере половину городского квартала. И на почве, нанесённой ветром на мостовую улицы, отчётливо выделялись следы. Отпечатки копыт двурога местами перекрывались другими — с тремя длинными когтистыми пальцами, пространство между которыми было чуть вдавлено, словно они соединялись перепонками. Дард опустился на колено и прижал ладонь к самому ясному отпечатку. Расставив пальцы во всю ширину, он с трудом накрыл отпечаток.

— Похоже на след цыплёнка, — заметил подошедший сзади Санти.

— Больше на ящера. Я видел такие следы у полевых ящериц. Конечно, не такого размера.

— Ещё один дракон — большего размера? — предположил Калли.

Дард покачал годовой, поднимаясь и глядя на след.

— Этот зверь не летает, а бегает. Но я уверен, он очень опасен.

Слева послышался шум. Санти развернулся, держа ружьё наготове. С ближайшей груды развалин скатился камешек и ударился о пожелтевшие зубы черепа.

— Кому-то не терпится возобновить прерванный обед.

— Калли рассмеялся, но его смех прозвучал весьма неестественно в таком окружении.

Кимбер вернулся к саням.

— Позволим ему вернуться за стол. Здесь слишком много укрытий, — он оглядел окружающие развалины. — Я лучше себя чувствую на открытой местности. Там я увижу большую ящерицу раньше, чем она увидит меня.

Но когда они поднялись в воздух, Кимбер не повернул вглубь, напротив, полетел вдоль берега залива на северо-запад. Развалины внизу со временем стали прерываться, пошли изолированные дома, купола или башни, и в лучшем состоянии, чем в центре города. Показались полоски одичавших цветов. Между ними вились маленькие ручейки — Дард был уверен, что это остатки парка. Кое-где башни дивного вида, слишком тонкие, чтобы противостоять тяготению планеты, целились бесполезными пальцами в небо.

Однажды сани с полмили летели над дворцом. Но застывшая расплавленная масса разделяла это здание надвое. Никто не выразил желания сесть и осмотреть развалины. Тут росли слишком высокие деревья, между ними пролегало множество теней. Парк мог скрывать ужас, готовый обрушиться на неосторожных.

Разрушенный город остался позади, внизу вновь расстилалась зелёная холмистая равнина и аквамарин моря. Всё меньше куполов появлялось среди зелени, да и те, вероятно, представляли собой разрозненные фермы. По веткам порхали птицы, словно призрачный ужас города сюда не дотягивался. Берег моря снова повернул, но Кимбер не последовал за ним на запад. Он свернул на восток, через поля, которые делились на правильные участки старыми живыми изгородями. На одном из таких полей путники увидели первых живых двурогов, четверых взрослых и двух жеребят; впрочем, все четверо были гораздо меньше великана, скелет которого привлёк внимание исследователей в городе.

Животные были одинаковой масти, никаких следов разнообразия, присущего земным лошадям. Шкура синевато-коричневая, со стальным оттенком, спутанные гривы падали на спины, а брюхо и верхняя часть ног серебристые. Рога серебряные, словно сделанные из настоящего Драгоценного металла.

Когда сани зашумели над ними, самый большой двурог поднял голову и вызывающе заржал. Потом, подталкивая остальных вперёд, галопом устремился по наклонному полю к изгороди на дальней стороне, за которой виднелась роща. С грациозной лёгкостью все бегущие животные перепрыгнули через изгородь и исчезли под деревьями. Но с другой стороны рощи не показались.

— Хорошие бегуны, — отдал им должное Калли. — Как вы думаете, они всегда были дикими или это одичавшие потомки домашних животных? Хармону наверняка захотелось бы получить парочку. Он очень расстроился, когда узнал, что не удалось разбудить двух жеребят, которых мы привезли с собой.

— Тот большой — боец. Заметили, как он тряс рогами? — спросил Санти. — Не хотел бы я, чтобы он застал меня на открытом месте.

— Странно, — Дард всё ещё смотрел на дальний конец рощи. Он удивлялся. — Я думал, они будут продолжать бежать. Но они остались на месте.

— В укрытии. В безопасности от угрозы с воздуха, — пояснил Кимбер. — Что предоставляет не очень-то приятные перспективы.

— Большой летающий дракон! — Дард присвистнул, поняв мысль Кимбера. — Зверь размером с сани. Но такой был бы слишком велик, чтобы летать своей силой!

— В прошлом Земли летали и большие, — напомнил пилот. — Кроме того, возможно, они боятся не живого существа. Машины. В любом случае нам нужно опасаться.

— Но ведь такие летающие существа жили давно в нашей истории, — возразил юноша. — Неужели настолько примитивные существа могут жить рядом с человеком, вернее, с теми, кто построил город?

— Откуда нам знать, кто мог здесь жить? Или, если город был разрушен радиоактивными снарядами, какие потом возникли мутации? Или кто летает в машинах?

Поскольку двуроги упрямо оставались в укрытии, исследователи отказались от наблюдения за ними и полетели на восток, оставив позади заходившее солнце; длинные тени пересекали их маршрут.

— Где заночуем? — спросил Санти. — Где-нибудь здесь?

— Я бы сказал, да, — ответил Кимбер. — Там дальше река. Можем найти подходящее место на берегу.

Река оказалась мелкой, с прозрачной водой, так что с воздуха хорошо видны были камни на её дне. Неровный слой водяных растений покрывал берег до начала каменистых скал. Сани достигли места, где река разливалась неглубоким озерцом; солнце отражалось от обширного водного пространства. В озеро стекали ручьи, образуя миниатюрные водопады; нашлась и ровная площадка, свободная от камней и пригодная для посадки саней.

Калли потянулся и улыбнулся.

— Хорошо. Ты умеешь выбирать место, Сим. Даже пещера есть для сна!

Место, на которое он указывал, не было настоящей пещерой, скорее защищённым углублением под нависающей скалой. Но оно создавало ощущение безопасности, когда путники развернули у дальней стены спальные мешки.

Это была первая ночь, которую Дард провёл под открытым безлунным небом, и он обнаружил, что тьма его угнетает, хотя звёзды и образовывали новые рисунки созвездий. Они разожгли костёр из речного плавника, но за его пределами тьма была совершенно непроницаемой.

Костёр превратился в груду мерцающих углей, когда Дарда разбудил дикий вой. Звук повторился, и ему ответил другой такой же со стороны реки. Дард был уверен, что услышал шум потревоженного гравия на откосе. Ещё один громкий вопль заставил его вздрогнуть, а Кимбер, tie шевелясь, зажёг карманный фонарик.

Луч осветил странное двуногое существо примерно четырёх футов ростом, целиком покрытое пушистой шелковистой шерстью, которая была чуть гуще на спине и конечностях; шерсть от испуга встала дыбом. Три четверти морды занимали глаза, круглые, без заметных век. И на морде животного с клыкастой пастью совсем не было видно носа. Руки с четырьмя пальцами поднялись, закрывая глаза, и существо застонало, стон постепенно перешел в вопль. Но бежать оно не пыталось, луч надежно держал его в плену.

— Обезьяна! — воскликнул Санти. — Ночная обезьяна!

В луч фонарика начали влетать насекомые, большие крылатые мотыльки, некоторые размером с птиц. И с их появлением ночной обитатель ожил. С кошачьей ловкостью он подпрыгнул, поймал двух мотыльков и устремился во тьму с низким рычанием, говорящим, что он ни за что не отдаст свою добычу. Кимбер продолжал светить, в луч влетало всё больше насекомых, они образовали целое облако, приближавшееся к исследователям. А по краям луча появились круглые фосфоресцирующие глаза. И мохнатые лапы ловили насекомых. Торжествующие взвизгивания приветствовали каждый удачный бросок; по-видимому, на охоту собралось множество существ. Кимбер выключил фонарик, прежде чем первая волна насекомых достигла землян.

Шорох крыльев заглушил резкий вой. Но когда свет не зажёгся снова, четверо людей услышали скрип гравия и затихающий вой «обезьян», уходивших вниз по реке.

— Надеюсь, на сегодня представление окончено, — сонно пробормотал Калли. — Но расторопный парень заработал бы целое состояние, продавая этим ребятам фонарики для приманки насекомых.

Дард снова опустил голову на толстый край спального мешка. А что если эти «обезьяны» действительно достаточно разумны, чтобы вступить с землянами в торговлю? Можно ли установить с ними контакт? На человеческий взгляд прямая походка и использование рук делали их более подходящими, чем любые другие туземные существа, каких пришлось до сих пор видеть землянам. Но, конечно, не эти существа построили город. Однако ходят они прямо и достаточно умны, чтобы оценить пользу света для своей охоты. Если они настоящие ночные существа, если их большие глаза пригодны только для темноты, увидят ли их снова земляне?

Дард всё ещё размышлял над этим, когда погрузился в сон и снова оказался перед разрушенными зданиями города. Он разглядывал сбивающие с толку цветные линии. Но на этот раз цветная полоса явно имела смысл, и он почти уловил его, когда услышал за собой звук. Не смея повернуть голову, зная, что смерть принюхивается к его следу, Дард побежал на подгибавшихся свинцовых ногах. А смерть безжалостно гналась за ним. С разрывающимися лёгкими он свернул за угол, оказался на другой улице, тоже усеянной обломками, и увидел разбегавшиеся от кровавой добычи серые тени. Он поскользнулся, упал… и проснулся с дико бьющимся сердцем, с телом, покрытым липким холодным потом. Светало. Уже видна была текущая вода, остатки вечернего костра. Дард осторожно выбрался из спального мешка и выполз из пещеры.

Потом подошёл к берегу и плеснул воду на голову и руки, плескал до тех пор, пока холод не смыл страх ночного кошмара. Дрожа от холода, Дард прошлёпал по берегу к водопаду.

По чёрному камню поднимались вьющиеся растения, цепляясь крошечными усиками за гладкую поверхность, — лианы серого цвета и без листьев, только на самом верху, у вершины утёсов, росло несколько листочков. Зато с каждого главного стебля свисало множество корешков.

И в углублении, образованном стеблями нескольких лиан, Дард сделал ценную находку. Яркая зелень говорила об ароматном растении, которое просила поискать Труда Хармон! Треугольные листы, глянцевитые и яркие на тусклом фоне, свисали с алых стеблей. И ещё стручки с семенами! Они висели, красные и жёлтые, покачиваясь под тяжестью своего содержимого, вполне в пределах досягаемости. Юноша сорвал три стручка и протянул руку за четвёртым!

И только тут он заметил движение внизу, на земле; там что-то беспомощно билось. Два корешка, размером с мизинец, держали бьющегося прыгуна. Глаза животного болезненно выпятились, а из пасти уже показалась кровавая пена. Дард достал нож И ударил по белым нитям. Но сталь не разрезала их, а только отскочила, словно он пытался перерезать лиану тупым концом. И прежде чем юноша смог замахнуться снова, толстый стебель обмотался вокруг его запястья и потащил к утёсу. Тут же мгновенно ожили остальные свисавшие рядом лианы; те, что поближе, обвивались вокруг тела, а те, что дальше, вытягивались и напрягались, так что превратились в прямые линии. Дард обнаружил, что каждый стебелёк был снабжён крошечными шипами, которые безжалостно рвали кожу, причиняя отчаянную боль. Он кричал и бился, но все его старания, казалось, только приближали его к другим сосущим стеблям; Дард уже был совершенно беспомощен, когда услышал крики и увидел бегущих к нему товарищей.

Но, прежде чем они подбежали, он всё-таки сумел высвободить свой нож и начал рубить удерживающие его щупальца. Потом остановился: растение само отпускало его. И через минуту последний самый большой стебель неохотно отделился.

Что случилось? — крикнул Санти. — Почему эта штука тебя отпустила?

Там, где растение касалось тела землянина, оставались красные пятнышки, из которых сочилась кровь, стекая ручейками по рукам, горлу и одной щеке. Но те лианы, что отпустили его, быстро чернели, съёживались, распадались на части! Растение отведало его крови и отравилось!

— Отравилось! Я его отравил!

— Радуйся этому! — рявкнул Кимбер. — Тебе повезло. А этим нет! — он пнул гравий, разбрасывая в стороны кости и маленькие черепа.

Пилот обработал раны Дарда и строго приказал:

— Отныне держимся вместе. На этот раз уцелели. Но вторично может не повезти. Держаться вместе и ничему не верить, пока не увидим в действии!

Но когда в тот же день на них обрушился катастрофический удар, все они были вместе и ничего не подозревали. Они двигались вдоль сонного ручья, используя его в качестве проводника назад, к скалам, и в середине утра увидели горную цепь, пурпурно-голубую на фоне неба. Насколько можно было видеть с саней, горы тянулись с севера на юг.

Возможно, если бы земляне не вглядывались так пристально в эти горы, они смогли бы заметить что-нибудь внизу и получить предупреждение. А может, и нет. Человек, ведущий войну, проявляет величайшее коварство.

Первым знаком опасности послужил удар, сбивший их с неба на землю. Раздался резкий визг и сани подскочили, словно на них обрушился удар гигантской дубины. Машина начала падать, Кимбер сражался с приборами, пытаясь вывести сани из штопора. Если бы пассажиры не были привязаны, их выбросило бы в первые же секунды этого дикого спуска.

Дард пытался понять, что происходит, когда его ослепила вспышка яркого света. Снова послышались разрывы, их словно захватили в артиллерийскую вилку, кто-то закричал от боли. Дард понял, что они падают, и инстинктивно закрыл голову руками. Последовал удар, и юноша провалился в небытие.

Он не мог долго находиться без сознания, потому что когда поднял голову, Калли ещё ошеломлённо путался в ремнях, пытаясь высвободиться. Дард плюнул, чтобы прочистить рот, и увидел, как о землю ударился комок крови и зуб. Он расстегнул пояс и вслед за Калли вывалился из саней. Перед ним Санти склонился к Кимберу, у того всё лицо было залито кровью из пореза на лбу.

— Что случилось? — Дард осторожно коснулся подбородка и обтёр окровавленную руку. Губы и подбородок болели.

Кимбер открыл глаза и ошарашенно посмотрел на остальных. Но тут в глазах его появилось сознание, и он спросил:

— Кто нас сбил?

Санти держал ружьё в руках.

— Это я и собираюсь узнать. И немедленно!

И прежде чем остальные смогли возразить, он исчез, углубившись в долину, где они приземлились, перебегая от укрытия к укрытию. С того направления донёсся ещё один взрыв, потом наступила тишина.

Дард и Калли вытащили Кимбера из саней. Правая рука пилота была окровавлена, у плеча алела рваная рана. Они раскрыли медицинскую сумку и инженер занялся работой, так что Дарду нечего было делать. Когда Кимбера уложили на спальный мешок, Калли принялся осматривать сани. Он снял крышку мотора и всматривался внутрь, велев Дарду посветить фонариком. Лицо его помрачнело.

— Насколько плохо? — спросил Кимбер. Его тёмное лицо наконец-то ожило, он приподнялся на локте.

— Не самое плохое, но около того, — слова Калли прервал выстрел из-за деревьев, в которых исчез Санти.

Великан возвращался, шёл он открыто, держа ружьё на сгибе руки, как будто опасаться было нечего.

— Друзья, это настоящее сумасшествие. Там, внизу, целая батарея. Небольшие пушки, лёгкие полевые орудия. И никого живого. Пушки обстреляли нас сами по себе!

— Автоматический контроль, его привели в действие наши сани! — воскликнул Калли. — Ручаюсь, что-то типа радара! Роган обязательно должен побывать здесь.

— Вначале нам самим нужно добраться до него, — мрачно возразил Кимбер.

Сани вышли из строя, и им предстояло преодолеть несколько сотен миль по незнакомой местности. Неплохое путешествие, подумал Дард. Но воздержался от замечаний вслух.

7. Возвращение

— Интересно, много тут ещё таких ловушек, — Калли подозрительно взглянул на долину.

— Не очень много, — слабым голосом ответил Кимбер. — Какая случайность, что эти пушки еще действуют…

Голос его был поглощён взрывом, от которого дрогнула земля. Дард увидел, как в долине взлетели на воздух земля, деревья и обломки, ветер донёс едкий бело-жёлтый дым.

— Вероятно, это конец батареи, — заметил в наступившей тишине Кимбер. — Она взорвала сама себя.

— Нет, чтоб сделать это пораньше! — проворчал Санти. — Гораздо раньше! Ну, как там, есть шанс выбраться отсюда? — он повернулся к Калли, который возился у саней.

— Трудно сказать. Сани поднимутся в воздух, да. Но не с полным грузом. Если снять с них всё, то двое, наверное, смогут полететь, да и то с креном.

Санти с улыбкой взглянул на остальных.

— Ну, ладно. Двое пойдут пешком. Другие двое поедут.

Кимбер нахмурился, но был вынужден, хотя и с неохотой, согласиться.

— Придётся, вероятно. Те, что полетят в санях, каждые полдня пути будут устраивать лагерь и ждать, пока их не догонят пешие. Мы не должны терять контакт. Как думаешь, можно вызвать Рогана?

Калли извлёк небольшое устройство связи, и Кимбер, действуя левой рукой, настроил его. Но ответа не последовало. Инженер поднял ящичек и осторожно потряс его. Все услышали слабый звон, который положил конец надеждам связаться с товарищами у моря.

Лагерь на ночь разбили там же, где их остановили последствия давно прошедшей войны. Санти и Дард ещё раз навестили скрытую батарею. Две пушки изогнули стволы под необычным углом, их зарядные механизмы были разорваны, а позади зияла свежая воронка, из которой тихо курился дым.

Земляне осмотрели установки. Если их и создали люди или другие разумные существа, то это было очень давно. Дард, не очень-то разбирающийся в механике, легко поверил, что они управлялись автоматически. Может, недостаток живой силы вообще превратил эту войну в сражение кнопок.

— Смотри-ка, здесь что-то есть!

Возглас Санти заставил Дарда выйти на открытое место. Взрыв снёс часть земли, и хитрая маскировка не скрывала больше ведущий вниз проход. Санти зажёг фонарик и начал спускаться по узким, невысоким ступенькам, как будто те, кто когда-то спускался по ним, были сильно меньше землян. Внизу исследователи попали в помещение с металлическими стенами. Вдоль одной стены тянулась панель управления, против неё стоял небольшой стол и один-единственный стул без спинки. В остальном помещение было совершенно пусто.

— Должно быть, включили автоматику и ушли. Этот металл совсем не ржавеет. Но ушли отсюда давно…

Санти вскользь провёл лучом фонарика по панели, и Дард заметил лежащий на столе предмет. Он подобрал находку, когда его рослый спутник начал подниматься на свежий воздух.

В его руках оказались четыре листочка кристаллического материала, соединённые вместе в верхнем левом углу. И на каждом листке, словно вделанные в материал при изготовлении, мерцали разноцветные полосы, похожие на те, что Дард видел у двери здания в разрушенном городе. Книга инструкций? Приказы? Может быть, Другие выражали свои мысли таким образом? Он сунул находку в карман, решив сравнить её с изображением на микрофильме.

На следующее утро начали выполнять план Санти. Пилот с раненым плечом остался в санях вместе с Калли, севшим за управлением. Припасов оставили самый минимум, разделив снаряжение между санями и двумя рюкзаками Дарда и Санти.

Сани двинулись на юг над самыми верхушками деревьев. Они будут лететь на минимальной скорости в том же направлении до полудня, затем остановятся и подождут идущих пешком.

Дард надел рюкзак и проверил курс по компасу. Санти, с рюкзаком и ружьём в руках, пристроился за ним. Они двинулись быстрой походкой, к которой Дард привык в лесах Земли, а сани уже исчезли за подъёмом.

Идти по большей части было легко. Заросли не создавали непроходимых преград, к тому же вскоре им встретилась старая дорога, которая шла в нужном направлении, по ней можно было идти ещё быстрее. Из высокой травы выскакивали насекомые, путники тут же заметили несколько прыгунов.

Незадолго до полудня дорога резко повернула на запад, к отдалённому морю, и земляне снова двинулись полями. Им повезло, они наткнулись на ферму, где два дерева сгибались под тяжестью золотых яблок. Пробившись сквозь толпу полупьяных птиц, насекомых и прыгунов, включая новую, более крупную породу, земляне набрали плодов, которые предоставляли не только еду, но и питьё. Они даже набили яблоками импровизированный мешок для пассажиров саней.

Санти с довольным вздохом впился зубами в мякоть.

— Знаешь, я всё думаю: куда они все подевались? Тут, конечно, была большая война. Но ведь хоть кто-то должен был уцелеть. Всех невозможно убить!

— А если они использовали газ или каких-нибудь микробов… заразную радиацию? — спросил Дард. — Ведь мы не встретили никаких следов выживших ни в развалинах города, ни на фермах.

— Но мне кажется, — заметил рослый стрелок, тщательно облизывая пальцы, — что они все собрались и ушли, как мы из Ущелья.

Когда они покинули ферму, характер местности изменился. Появились участки песчаного гравия, которые со временем становились всё больше. Деревья сменились колючими кустами, среди них возвышались такие же блестящие чёрные скальные выступы, как тот, возле которого росло растение-убийца. Когда путники остановились передохнуть на вершине холма, Сайта принялся осматривать местность.

— Похоже на пустыню. Я рад, что мы прихватили яблок. Здесь может пропасть вода.

Стало жарко, жарче, чем на сине-зелёных полях, потому что песчаная почва отражала солнечное тепло. Кожу Дарда, натёртую лямками рюкзака, щипало, когда её касались ручейки пота, стекавшие меж лопаток. Он облизал губы и почувствовал солёный привкус. Замечание Санти о воде вызвало жажду.

Внизу с одного бока холма проходило ущелье. Дард помигал и тыльной стороной ладони потёр глаза. Нет, это не обман зрения, не мерцание жары, на дне ущелья ярко отражалось солнце. Он обратил на это внимание Санти, и тот направил вниз бинокль.

— Рельс! Но почему только один?

— Может, спустимся, — предложил Дард. — Посмотрим, что это такое.

С трудом преодолев крутой склон, путники убедились, что единственный рельс выходит из отверстия туннеля в одной стене ущелья и идёт к другому туннелю в противоположной стене. Неспособные обнаружить что-нибудь ещё и не рискуя исследовать туннели, они поднялись на противоположную сторону ущелья и двинулись дальше на юг.

Уже после полудня они заметили поднимающийся в небо столб дыма — условный сигнал улетевших на санях. Пошли быстрее и вскоре вышли на плоскую вершину, к лагерю.

— Сколько же будет продолжаться такой путь? — спросил Санти, когда все принялись поедать золотые яблоки.

— Для вас ещё один полный день пути и, может быть, половина следующего. При такой скорости быстрее никак не дойти, — ответил Кимбер. — Йорг снова занимается двигателем. Но без инструментов много не сделаешь.

Рослый человек улыбнулся.

— Ну, наши пластоботинки хорошо держатся. Вполне можно побродить ещё немного. А бояться здесь нечего.

— Не будь так уверен, — предупредил пилот. — Держите глаза открытыми, вы оба. Тут может быть спрятано много ловушек. С тех пор как нас подстрелили, я не доверяю даже чистому небу.

Поначалу второй день пути ничем не отличался от первого, не считая того, что идти по безводной пустыне было труднее, поэтому путники немного отстали от графика.

Ноздри Дарда затрепетали, когда он по ряду карнизов начал спускаться в очередное ущелье с песчаным дном. Снизу поднимался густой отвратительный запах, так что даже слегка закружилась голова. И этот запах он помнил — разлагающиеся останки двурога! Внизу точно лежало мёртвое органическое существо! Тут и Санти подобрался к Дарду.

— Чего ты остановился?

— Чувствуешь запах?

Бородатое лицо. Санти сморщилось.

— Здорово воняет! Что-то мёртвое!

Дард внимательно разглядывал дно ущелья. Если попытаться обойти эту яму, то местность здесь настолько изрезана, что они потратят многие часы. В конце концов, после убийства, если тут действительно произошло убийство, должно было пройти уже несколько дней. Он решил предоставить решение Санти.

— Спустимся?

— Мы потратим слишком много времени, если будем обходить. Я думаю, надо спускаться.

Но спускались они осторожно, а когда Дард столкнул небольшой камешек и он с шумом слетел вниз, оба на несколько секунд застыли, прислушиваясь. Звуков снизу не доносилось, ничего, кроме этого ужасного, выворачивающего желудок запаха.

Санти взял в руки ружьё, а рука Дарда потянулась к поясу. Сегодня утром Калли отдал ему своё лучевое оружие, считая, что пешим путникам оно окажется полезнее. Теперь, положив руку на ложе, Дард был очень рад, что и он вооружён. Что-то таилось в этом зловещем месте, сама его тишина предвещала опасность.

На дне узкого ущелья топорщились густые заросли кустов; растения свидетельствовали о наличии влаги, хотя листва у них была сероватая, нездоровая.

Двое как можно незаметнее пробрались через кусты и увидели ручей. Минеральные соли покрывали края заполненного водой углубления, а по берегам ручейка, текущего в долину, лежал зеленоватый порошок.

Химические испарения заполняли воздух, но не могли скрыть другого тяжёлого запаха.

Следовало бы тут же подняться по противоположному склону и продолжить путь, но подходящих карнизов для подъёма поблизости не было видно, поэтому они пошли дальше вдоль ручья в поисках более лёгкого пути.

Вскоре вода разлилась широкой неглубокой заводью с краями ядовито-зелёного цвета.

А по ту сторону заводи, полупогрузившись в песок, валялись просто кошмарные существа!

Тусклую желтовато-зелёную кожу покрывали чешуйки — признак пресмыкающихся. Существа, гревшиеся на солнце, были не так отвратительны, как змеи, от которых инстинктивно, под действием врождённого страха, отшатывается человек. Зато они вызывали впечатление подлинного воплощения зла. Наевшись, они впали в оцепенение над останками своего пира, именно от этих останков и исходил тяжёлый удушливый запах, говорящий о том, что это давно используемое логово.

Дард определил величину животных от семи до десяти футов длины. Задние ноги, заканчивающиеся широкими лапами с перепонками, представляли собой простые костяные столбы с прицепленными мощными мышцами. А вот короткие окровавленные передние лапы ужасно напоминали руки человека; они свисали над выступающим брюхом, и каждый палец заканчивался когтем в десять дюймов длиной. Но хуже всего были головы, слишком маленькие для такого тела, голые, сидящие на длинной стройной шее, словно кобра с головой ящера.

Когда люди остановились, складка кожи на брюхе одного кошмарного чудища откинулась, и из мешка выбралась маленькая копия ящера. Детёныш побрёл к воде и, вытянув морду, принялся пить. Но после первого же глотка какой-то инстинкт предупредил его о наблюдателях. С резким шипением он бросился назад к матери. Голова страшилища взметнулась и начала раскачиваться, как у змеи, готовящейся к броску.

Дард отпрыгнул, потащив за собой Санти. Вскоре их отступление остановила стена ущелья, однако они не посмели повернуться спиной к чудовищу, чтобы вскарабкаться вверх.

Существо за заводью встало, теперь оно было намного выше людей. Ударом лапы оно отбросило детёныша на безопасное расстояние и быстро развернулось, разбрасывая окровавленный песок. Плоская змеиная голова опустилась на уровень плеч, и из зубастых челюстей послышалось шипение, которое постепенно набирало силу и вскоре напомнило свист парового гудка.

Боевой крик поднял и других спавших чудовищ. Но они поднимались вяло, слишком отяжелевшие после пира.

Санти выстрелил. Заряд пришёлся как раз между жёлтыми немигающими глазами. Череп вдребезги разлетелся, брызнула зелёная жидкость. Но существо по-прежнему брело через заводь, выставив вперёд когтистые лапы. Оно должно было умереть! Однако с разбитым пустым черепом, ослепшее, продолжало идти!

— В голове нет мозга! — выкрикнул Дард. — Прыгай!

Они прыгнули в разные стороны. Приблизившийся ужас ударил лапой по скале и вцепился в неё. Остальные трое казались какими-то нерешительными. Они свистели, поднимая и опуская змеиные головы. Одно попробовало было присоединиться к схватке на другом берегу заводи, но потом отступило.

Не смея дольше колебаться, Дард тщательно прицелился и направил зелёный луч в грудь чудовищу, которое переступало с ноги на ногу справа от него. Им необходимо было расчистить путь мимо пруда: возвращаться мимо других чудовищ означало подвергнуть себя смертельной опасности.

С диким криком добыча Дарда прижала обе лапы к дыре, оставленной лучом, повернулась и упала в воду, подняв фонтан мутной кровавой жидкости. Тем самым она привлекла внимание других, и Дард решился присоединиться к Санти.

Люди вместе начали пятиться вдоль скалы, стремясь пробраться в долину за заводью. Несколько минут казалось, что они пройдут, не замеченные остальными чудовищами. Одно из чудовищ занялось телом в воде. Но когда другое попробовало приблизиться к нему, первое оскалило клыки и выставило перед собой когти, заставив опоздавшего отступить с сердитым шипением. Вот тут-то, крутя головой направо и налево, отступающий заметил землян и резво прыгнул к ним. Скорость и длина прыжка немало испугали людей. Они поспешно забрались под укрытие из камней. Вторая пуля Санти проделала отверстие в чешуйчатой груди преследователя, не замедлив его приближения. Дард тоже нажал кнопку лучевого ружья. Но в ответ вылетел слабый, еле заметный луч. Он пришёлся в голову, срезав часть черепа, один глаз и перерезав шейные мышцы, так что голова свесилась набок.

Дард выстрелил снова — и безрезультатно. Должно быть, у ружья истощился заряд. В ушах зашумело: это рядом выстрелил Санти. Но его пуля лишь задела плечо извивавшегося тела. Отчаявшись, земляне выскочили из убежища и попятились, стараясь не споткнуться на неровной почве. Они находились в самой середине ущелья, на тропе, протоптанной ногами чудовищ.

Крик преследователя был поддержан новым воплем. Второе чудовище присоединилось к первому.

— Впереди… в трёх… четырёх… ярдах… — Дард еле говорил, задыхаясь. — Дыра… слишком… маленькая…

Он сосредоточился только на том, чтобы добраться до нового убежища. Санти бежал рядом. Отверстие было круглое, из него выходила нитка монорельса древней транспортной системы. Люди бросились в отверстие и бежали в глубину, пока Дард не наткнулся на какой-то тяжёлый предмет; тот подался так неожиданно, что юноша упал лицом вниз, воздух с шумом вырвался у него из лёгких.

Придя в себя, он сел, голова кружилась. Туннель наполнил грохот выстрела.

— Одного всё-таки свалил! И он перекрыл доступ сюда, по крайней мере на время. Но тут не безопасно, они вполне могут протиснуться сюда. Что за!.. — великан закончил восклицанием, полным гнева и страха.

Дард смог наконец спросить:

— В чём дело?

— Я выстрелил последним зарядом. У тебя есть ещё заряд для лучевого ружья?

— Нет.

— Тогда лучше попробуем выбраться с другой стороны туннеля. Судя по звукам, они рвут мёртвого — по частям! И когда кончат, снова примутся за нас…

— Посвети. Тут что-то впереди. И оно движется…

Дард осторожно протянул руку — и коснулся гладкого металла. А когда Санти зажёг фонарик, впереди оказался цилиндр, как две капли воды похожий на тот, что они извлекли из трубы на берегу моря. Вот только этот оканчивался стабилизатором, в пазу которого проходил монорельс. Мимо цилиндра пробраться было невозможно, зазор между его стенками и стенами туннеля составлял лишь несколько дюймов. Придётся толкать его перед собой, чтобы выйти с противоположной стороны.

Минут пять им это действительно удавалось, потом после очередного сильного толчка вагон со звоном откатился назад. И как они ни толкали, дальше продвинуть его не смогли. Дард прижался к стене и попытался осветить через щель пространство за вагоном.

— Там обвал!

Санти грязной рукой потёр подбородок.

— Застряли? Давай взглянем на стены позади.

Всего в нескольких шагах он нашёл нишу, не слишком просторную и всё ещё хранящую набор странной формы инструментов. Санти пнул их в сторону.

— Помещение для ремонтников, — пояснил он. — Я так и думал, что мы его найдём. Теперь попробуем протолкнуть вагон назад и посмотрим, что там за обвал.

Толкать перед собой вагон было трудно. Но ещё труднее оказалось тащить назад, тем более что не за что было ухватиться на его гладкой поверхности. К тому же сильно мешала теснота. Они переломали себе все ногти и изранили пальцы. Упрямый вагон двигался с раздражающей медлительностью. А звуки снаружи говорили, что тело, заткнувшее проход, быстро исчезало.

Наконец они настолько оттащили вагон, что смогли выйти из ниши за ним. Оставив свои рюкзаки, они подбежали к обрушению и встретили плотный завал из земли и камня. Санти принялся было копать ложем ружья, но сумел высвободить лишь один-два комка. Чтобы прокопать проход, потребовались бы инструменты и время, а ни того, ни другого у них не было. Великан вынужден был признать это.

— Там остались два чудовища. И если какое-нибудь проберётся сюда, то начнёт толкать вагон прямо на нас. А мне что-то не хочется, чтобы меня раздавило.

И он пошлёпал по направлению к вагону. Дард поспешил за ним. Ему не хотелось думать о картине, нарисованной Санти: ящеры толкают вагон прямо на них! Он понятия не имел, что задумал Санти, но любое действие сейчас будет лучше простого ожидания конца.

— Ну, ладно, — Санти положил руки на заднюю стенку вагона. — Оставь фонарик и толкай! Сейчас мы удивим ящериц. И я надеюсь, сюрприз будет неприятный!

Дард положил фонарик и упёрся руками рядом с Санти. Вместе они изо всех сил толкнули вагон. Он двинулся, гораздо легче, чем раньше. Негромкий гул перешёл в устойчивое жужжание. Вагон набирал скорость, катился от них.

— Мы его запустили! — возбуждённый крик Санти объяснил, что происходит. Великан схватил Дарда за руку и удержал его, а вагон вырвался из отверстия.

Последовал удар и свистящий крик. И они тут же увидели круг света, обозначающий выход. Вагон и осаждавшие их ящеры исчезли!

8. Водяной Десси

Какое-то время в круге света ничего не двигалось, только тогда земляне решились подобрать рюкзаки и выйти.

Вагон на полной скорости пронёсся вперёд, соскочив на изгибе монорельса. Под ним,' прижатое к песку и камню, билось одно чудовище. Оно лежало на теле другого, которого Санти застрелил раньше. Земляне обогнули дергавшуюся голову существа и направились к противоположной стене ущелья.

Здесь в скале наконец-то нашлись углубления, по которым можно было подняться. Ящер, застрявший под вагоном, оставался один, ничто не угрожало отступлению. Однако, только добравшись до самого верха, путники остановились, отдуваясь, и оглянулись.

Внизу по-прежнему бился ящер под вагоном. Если кто-то из чудовищ и выжил, они не показывались. Санти тыльной стороной ладони вытер потное лицо.

— Не понимаю, как мы выбрались, парень. Ещё чуть-чуть и…

— Да. Поскорее бы встретиться с санями, пока не нарвались на какие-нибудь новые неприятности.

— Точно, — Санти с сожалением потянул за ремень ружья. — В следующий раз прихвачу побольше зарядов. Здесь слишком много сюрпризов.

Они шли медленно, слишком устав из-за усилий последнего часа. Уже совсем стемнело, когда они нашли спуск в следующую травянистую долину. В отдалении виднелась тень, которая могла быть только лесом.

Неужели придётся его обходить, со страхом подумал Дард. Но его успокоил показавшийся вскоре огонёк костра. Калли посадил сани по эту сторону преграды.

Санти и Дард устало дотащились до круга света, где их встретил град вопросов. Дард слишком устал, чтобы отвечать. Он поел, напился и заполз в спальный мешок ещё до того, как был закончен рассказ об их приключениях. Кимбер был очень серьезён, когда рассказ закончился.

— Да, слишком рискованно. Нужно лучше вооружаться в походах. Но теперь мы знаем, что цивилизованной угрозы нашей колонии нечего бояться, а сюда мы вернёмся не скоро. Завтра сани перевезут нас через лес и скалы, и мы будем дома. Вон там наши утёсы.

— Дома, — Дард про себя повторил это слово, стараясь связать его с приморской долиной и пещерой, где поселились космические путешественники. Давным-давно слово «дом» действительно имело смысл. До Пожара, до чистки. Но его воспоминания о том спокойном времени были слишком туманны. Потом слово «дом» стало означать ферму, голод и холод, постоянную угрозу и опасность. Теперь домом служит углубление в многоцветной скале на чужой планете в поколениях лётного времени от Земли.

Утром он вместе с Санти остался в лагере, а Капли, в последний раз осмотрев повреждённую машину, поднял сани и направился к морю с Кимбером в качестве первого пассажира. Час спустя сани вернулись, и инженер велел Дарду садиться в накренившуюся машину. Они летели медленно, над самыми вершинами, и Калли не отвёз его непосредственно к пещере, а опустил вместе с рюкзаком на краю древнего поля.

Дард брёл по высокой траве. Он видел на палях, людей, их стала больше, чем когда он уходил. Очевидно, подняли новых спящих. Туг послышался пронзительный свист, и показался мальчик, на несколько лет моложе Дарда, он гнал перед собой трёх тёлок. Увидев оборванного исследователя, он застыл, потом улыбнулся.

— Привет! Ты ведь Дард Нордис? Слушай, ты неплохо провёл время, все эти разрушенные города, и ящеры, и всё такое! Я тоже отправлюсь посмотреть — когда папа разрешит. Я Ланни Хармон. Подождёшь, пока я свяжу этих? Хочу пойти с тобой обратно.

— Конечно, — Дард опустил рюкзак на землю и смотрел, как Ланни стреноживает тёлок.

— Им нравится здешняя трава, — объяснил фермерский мальчишка по пути домой. — Эй, давай я понесу твой рюкзак. Мистер Кимбер сказал, что у вас был бой с гигантскими ящерицами. Они хуже летающих драконов?

— Конечно, — с чувством ответил Дард. — Слушай, уже всех разбудили?

— Всех, кто проснулся, — на мгновение лицо мальчика помрачнело. — Шестерых не смогли. Доктор Скорт — ну, о нём ты знаешь, и мисс Винсон, и мисс Грин, Лу Дентон и несколько мужчин, которых я не знаю. Но остальные все в порядке. Нам очень повезло. Эй, смотри-ка!

Стараясь остановиться на полушаге, Дард потерял равновесие и упал рядом с Ланни, который присел в траве и показывал на купол из листьев и травы, обмазанный глиной.

— В чём дело?

Ланни рассмеялся.

— Это дом прыгунов! Десси нашла один вчера и показала мне, как искать. Смотри!

Он постучал костяшками пальцев по куполу.

Секунду спустя из отверстия на уровне земли высунулась голова прыгуна, и недовольное животное очень ясно дало понять, что думает о таком беспокойстве.

— Десси сумела заставить прыгуна стоять неподвижно и гладила его. Моя сестра Мария теперь тоже хочет прыгуна, говорит, что они как котята. Но ма говорит, что они слишком много крадут, и мы не станем приводить их в пещеру. А мне бы хотелось приручить одного.

Они прошли мимо поля с голубыми стручками и встретили жнецов. Дард пожимал руки незнакомым, удивлялся новым лицам. По дороге он спросил Ланни:

— Сколько же нас сейчас?

Губы Ланни зашевелились, он начал считать.

— Двадцать пять мужчин, считая и вас, исследователей, и двадцать три женщины. Ещё девочки, мои сёстры, Мария и Марти, и Десси, и Лара Скорт, они все маленькие. И Дон Вилсон, он ещё совсем ребёнок. Вот и всё. Большинство мужчин разбирают корабль.

— Разбирают корабль? — почему он испытал такое отчаяние?

— Конечно. Мы ведь больше не полетим, всё равно не хватит топлива. Корабль был сделан так, чтобы его можно было разобрать и части использовать в мастерских и тому подобном. Ну, вот мы и пришли!

Они вышли на хорошо протоптанную дорогу, идущую к главному входу в пещеру. Три человека работали на подвесной платформе, свисавшей с вершины утёса, вставляя стекло в отверстие, которое на глазах превращалось в окно.

— Дарди! Дарди! Дарди!

На него обрушился целый вихрь, обернулся руками вокруг пояса, зарылся лицом. Дард опустился на колени и крепко обнял Десси.

— Дарди, — девочка слегка всхлипывала. — Мне сказали, что ты скоро придёшь, и я всё время ждала. Дарди, — она счастливо улыбнулась. — Мне здесь нравится! Очень! Тут много животных в траве, и у некоторых дома, как у нас, и я им нравлюсь! А теперь, когда и ты вернулся, всё прекрасно! Правда!

— Конечно, милая.

— Ты вернулся, сынок, — подошла Труда Хармон. — Есть, конечно, хочешь. Как раз вовремя. Поешь и отдохни. Я слышала, что у вас было интересно.

Держа Десси за руку, с Ланни, несущим сзади рюкзак, Дард вошёл в помещение, где теперь стоял длинный стол, окружённый скамьями. Здесь уже сидел Кимбер, перед ним громоздилась груда пустых тарелок. Он о чём-то возбуждённо разговаривал с Кордовом.

— Но куда они делись, все эти жители города? — спрашивал маленький биолог, пока Дард занялся пищей, поданной Трудой. — Они не могли просто исчезнуть — пафф! — он щёлкнул пальцами. — Как дым!

Кимбер дал тот же ответ, что и Дард.

— Возможно, эпидемия, последовавшая за войной, бактериологическая война или радиационная болезнь. Кто сейчас может сказать? Но судя по состоянию города, исчезли они давно. Мы не нашли никаких следов. Только животные. И бояться нечего, разве что тех ящеров…

— Целый пустой мир! — Кордов покачал головой. — Достаточно, чтобы испугаться. Не повезло Другим, где-то они свернули не туда.

— Нам нужно постараться не последовать их примеру, — прервал его Кимбер.

Вечером путешественники собрались у большого костра на открытой площадке перед пещерой; Кимбер и остальные по очереди рассказывали о своих находках. Город, автоматически управляемая батарея, сражение с ящерами. Слушатели были зачарованы. Но когда рассказ кончился, снова возник вопрос:

— Куда же они подевались?

Кордов повторил предполагаемый ответ, но добавил:

— Нам лучше спросить себя, почему они исчезли, и руководствоваться ответом. Они оставили нам пустой мир, чтобы мы могли начать заново. Но мы не должны забывать, что на других континентах могут сохраниться остатки прежней жизни. Мудрость советует сохранять настороженность в будущем.

Десси, сидя у Дарда на коленях, прижалась щекой к его плечу и прошептала:

— Я хотела бы послушать о ночных обезьянах, Дарди. Могут они прийти сюда, чтобы и я на них посмотрела? Мне интересно было бы познакомиться с ними.

— Да, конечно, — шёпотом ответил он.

Может, когда-нибудь, когда земляне будут уверены в своей безопасности, он сможет показать Десси ночных обезьян. Но только после того, как будет найдена и уничтожена чешуйчатая смерть!

Кимбер не мог пользоваться рукой, пока не заживёт плечо, и потому Дард стал руками пилота, вместе с Калли работая над повреждёнными санями. Показав, что нужно делать, и убедившись, что Дард точно выполняет инструкции, Калли занялся собственным любимым проектом — принялся разбирать двигатель цилиндра, извлечённого из трубы. Он говорил, что когда-нибудь отправится за вагоном в ущелье ящеров и сравнит два механизма.

Десси держалась рядом с ними. Она была тенью Дарда в часы бодрствования, как всегда, с самых первых неуверенных шагов. Она с интересом следила за другими детьми, но предпочитала общество взрослых. И так как она обычно сидела молча, поглощённая наблюдениями за прыгунами, насекомыми или птицами-бабочками, о ней совершенно забывали.

— Нет!..

Дард повернулся, услышав неожиданный крик. Десси сражалась с огромным прыгуном, такого большого он не видел, настоящий прародитель клана. Но Десси оказалась сильнее и вырвала у животного добычу, которую прыгун вытащил из кармана рубашки Дарда, которую тот снял из-за жары.

— Он открыл твой карман, — возмущённо выпалила девочка Дарду, — и вытащил это, как своё собственное! А что это такое? Какое красивое… — она перебирала листочки, которые в её руках меняли цвет.

— Я совсем забыл об этом. Это книга… я так считаю, Десси. Она принадлежала Другим.

— Что? — Кимбер протянул руку. — Где ты это взял, парень?

Дард рассказал, как нашёл листочки в помещении батареи, и добавил свои соображения, что другие общались с помощью цветов.

— Я собирался сравнить их с микрофильмом, на котором заснята дверь в городе. Но потом столько всякого произошло, что я совершенно забыл о них.

— Я помню, ты обладаешь каким-то особым восприятием цвета…

— Дард делает из слов картинки, — заверила Десси. — Покажи, Дарди.

Под заинтересованным взглядом Кимбера Дард нарисовал, что он видит в строчке стихотворения. Пилот кивнул.

— Рисунки для слов. Поэтому ты и понял важность открытия. Ну, хорошо. Помнишь катушки, которые мы нашли в первом транспорте? Роган считает, что их можно прочесть с помощью наших машин. Давай немедленно в корабль и вели ему подготовить оборудование. Оно нам пока не требовалось, и мы оставили его в трюме. Но теперь я хочу знать… Да, иди немедленно!

И вот Дард, по-прежнему вместе с Десси, направился вниз по течению реки к морскому берегу, где быстро разбирали звёздный корабль. По поверхности воды снова плыли красные растения-паучки, но теперь их было не так много, как в день посадки.

— Я здесь ещё не бывала, — призналась Десси. — Миссис Хармон говорит, что тут летают злые драконы.

Дард тут же подтвердил это предупреждение. Десси вполне может решить подружиться с одним их них!

— Да, летают, Десси. И они не такие, как другие животные. Обещай, что как только увидишь дракона, сразу позовёшь меня.

Очевидно, серьёзность юноши произвела на неё впечатление, потому что девочка сразу согласилась.

— Да, Дард и. Мистер Роган принёс мне красивую раковину с моря. Можно я схожу к воде и поищу ещё? — спросила Десси.

— Оставайся на виду и не отходи от корабля, — приказал он, не видя причины, почему бы ей не поискать сокровищ на краю воды.

Корабль, который представлял собой прочное и безопасное убежище в полёте, превратился в пустую оболочку. В нескольких местах даже эта оболочка была разобрана до внутренних балок. Дард протиснулся через отверстие в трюм, где и обнаружил техника. Тот проверял маркировку на ящиках. Когда Дард объяснил своё дело, Роган проявил немалую заинтересованность.

— Конечно, мы скорее всего сможем прочесть эти ленты. Нам понадобится это и это… — он отодвинул в сторону большой ящик, чтобы освободить другой, поменьше, — и это. Я соберу установку, как только мы вернёмся к утёсам. Может, просмотрим ленту даже сегодня вечером или завтра утром. Помоги мне!

Дард взял у него один из ящиков, схватил ручку другого и повернулся, чтобы выйти по рампе на песок.

— Со мной Десси. Она хочет поискать морские раковины. Надо позвать её сюда.

— Конечно, — Роган опустил большой ящик и тоже вышел. Они уже почти добрались до берега, когда крик около воды заставил их рвануться вперёд.

— Дарди! Дарди! Быстрее…

Рука Дарди упала на лучевое ружьё, которое выдал ему Калли после схватки с ящерами. Теперь оно всегда было заряжено. Но до сих пор здесь не было никаких следов чудовищ.

— Вон там! У тех скал!

Но ему не нужны были указания Рогана. Дард уже увидел Десси: девочка стояла, прижавшись спиной к обточенной волнами скале, бросала камни в летающего дракона и продолжала звать на помощь. К удивлению Дарда, она даже не попыталась присоединиться к спасителям, но храбро оставалась на месте. Дард лучом срезал голову дракону, тело животного упало в море.

— Иди сюда! — позвал он, но Десси покачала головой. Он увидел слёзы у неё на щеках.

— Там морской ребёнок, Дарди, маленький ребёнок из моря. Он так испугался! Мы должны помочь ему…

Дард остановился и перехватил Рогана, заставив остановиться и техника. Он доверял инстинктам Десси. Она защищала кого-то другого, не себя, и у юноши появилось ощущение, что этот её поступок может оказаться очень важным для всех них. Он постарался как можно спокойнее ответить:

— Хорошо, Десси. Дракон мёртв. Ты можешь привести к нам морского ребёнка? Или мне помочь тебе?

Она провела рукой по влажному лицу.

— Я смогу сама, Дард. Он так испуган, а ты такой большой. Он испугается тебя ещё сильнее.

Девочка присела на корточки возле углубления между двумя камнями и принялась издавать успокаивающие звуки. Потом повернула голову.

— Он выходит. Но вы оставайтесь на месте… пожалуйста…

Дард кивнул. Десси протянула руку в углубление между скалами. И Дарду показалось, что что-то нерешительно взяло её за ладошку. Десси выпрямилась, по-прежнему уговаривая.

Хоть Дард и привык к сюрпризам этого мира, то, что вывела на свет Десси, заставило его ахнуть. Стройное существо примерно двадцати дюймов роста шло вертикально, четыре пальца одной руки крепко сжимали ладошку Десси. Существо было мягкого серебристо-серого цвета, но когда солнечный луч упал на шерсть, целиком покрывавшую его тело, на конце каждого волоска вспыхнула радуга.

Чрезвычайно большие глаза на круглой голова без каких-либо ушей устремились от Десси к двоим мужчинам. Увидев их, существо остановилось и жестом, который поразил своей человечностью Дарда, поднесло другую руку к широкому зубастому рту и начало застенчиво жевать пальцы. Чешуйки маленьких ног с перепонками тоже радужно отражали солнце. Дард изумлённо продолжал разглядывать его. Существо было чем-то похоже на ночных обезьян, но гораздо меньше. И явно земноводное. И как будто отлично видело при дневном освещении.

— Откуда оно взялось, Десси? — негромко спросил он, изо всех сил стараясь не вспугнуть малыша.

— Из моря, — свободной рукой девочка указала на волны. — Я искала раковины и нашла одну, очень красивую. А когда стала отмывать её от песка, он уже был тут, вышел из воды и смотрел на меня. Тогда он был совсем мокрый… а сейчас гораздо красивее… — тут Десси замолчала и обратилась к своему спутнику с каким-то щебетом; Дард слышал, как она так же обращалась к зверькам на Земле.

— Потом прилетел этот плохой дракон, — продолжила Десси, — и погнался за ним у скал, а я позвала вас… ты ведь велел мне позвать, Дарди, если я увижу дракона. Они очень плохие. Морской ребёнок так испугался.

— Он сказал тебе об этом? — оживлённо спросил её Роган.

Возможно, низкий голос техника заставил морское существо прижаться к Десси, спрятав лицо.

— Пожалуйста, мистер Роган, — девочка укоризненно покачала головой. — Ему страшно, когда вы говорите. Нет, он не говорит, как мы. Я просто знаю, что он чувствует… вот здесь… — и она коснулась лба указательным пальцем. — Он хотел поиграть со мной и потому вышел на берег. Он хороший ребёнок, я лучше не видела. Лучше кролика и лисы, лучше даже большой совы.

— Великий космос! Смотрите, в скалах!

Дард посмотрел, куда указывал Роган. Из воды показались две гладкие круглые головы, большие немигающие глаза смотрели прямо на людей. Дард крепче схватил Рогана за руку.

— Спокойней! Это очень важно!

Десси радостно улыбнулась.

— Ещё люди из моря! Смотри, малыш! — и она повернула водяного в сторону моря.

Тот сразу высвободил свою ручку и побежал к краю воды. Но, уже собравшись нырнуть, повернулся и посмотрел на Десси. Пока он стоял так, остальные двое подплыли к мелкому месту и встали. Ребёнок водяных принял решение, побрёл по воде к ним навстречу, и водяные схватили его за руки. Самый большой из троих — примерно на дюйм выше четырёх футов, как определил Дард, — встал между своей подругой с ребёнком и людьми на берегу.

— Смотри, что у него в руке! — Роган с трудом заставил себя говорить спокойно.

Но Дарду не нужно было его указание. Водяной был вооружён копьём, копьём с зазубренным наконечником. А талию его стягивал пояс, к которому крепились небольшой ящичек и длинный кинжал из кости. Это не животное!

Водяной ребёнок попытался высвободиться, выскользнул из удерживающей руки отца и бросился назад, к Десси. Схватив её за руку, он потянул девочку к двоим в воде. Дард сделал шаг вперёд, ему не нравился вид копья.

Но прежде чем он смог подойти, водяной ударил копьём во что-то в воде между скал. И когда поднял его, наконечник пронзал безголовое тело дракона. Гневным жестом водяной отбросил обмякшую тушку на камни, вырвал наконечник копья. Потом подошёл к Десси, взял ребёнка за руку и шлёпнул по заду — очень человеческое проявление недовольства. Дард засмеялся и забыл обо всех своих опасениях.

Водяные внешне не походили на людей, но у них определённо имелись общие с землянами эмоции. Дард осторожно шагнул в воду. Водяной мгновенно насторожился, поднял копьё и попятился к подруге и ребёнку.

Дард протянул перед собой пустые руки в старом, как время, жесте доброй воли. Водяной смотрел на него. Потом медленно опустил копьё, положил его на влажный песок, придерживая пальцами ног. Он тоже поднял руки, и на них сверкнула радуга.

9. Договор и союз

— Ну, когда же старт? — Калли пальцем ковырялся в песке, вдали от своих механизмов он чувствовал себя неуверенно.

Дард оглянулся на шестерых человек, вместе с ним пришедших на берег. Они сидели на песке, скрестив ноги; все получили строгий приказ молчать и ждать. На сегодня была назначена первая встреча между землянами и представителями водяных — если, конечно, он правильно понял мысль, выраженную жестами.

В нескольких футах от воды лежали дары землян, которые могут понравиться жителям моря. Пластиковые чашки, вставленные одна в другую, выделялись ярким пятном; пустые бутылки разного размера, торопливо собранные в лаборатории, золотые яблоки, местное зерно — всё вместе. Оказалось весьма трудно найти предметы, которыми можно воспользоваться под водой.

— Идут! — Десси нетерпеливо ждала на самом краю воды; теперь, не обращая внимание на воду, она побежала вперёд, протягивая руки к малышу, который, торопясь добраться до неё, взметнул фонтан брызг. Держась за руки, они вышли на песок, и тут ребёнок застенчиво отодвинулся от девочки, увидев взрослых мужчин.

Десси улыбалась; с важным видом она сказала:

— Сссат и Сссути идут за нами.

Дард постарался не показать своего удивления. Как могла Десси так уверенно произнести эти странные имена? Откуда она знает? И он, и Кимбер, Кордов, Карли весь вечер расспрашивали девочку, но она отвечала только, что они «думают ей в голову». Пришлось согласиться с мыслью о телепатии: для подводного народа такой способ общения был бы особенно удобен.

Поэтому, решив, что помощь Десси может сегодня понадобиться, её тщательно подготовили к особой роли.

На берег вышли Сссат и Сссути, если, конечно, это правильное обозначение их имён. Оба несли копья с зазубренными остриями, у обоих на поясе висели длинные кинжалы. Эти пояса составляли их единственное одеяние. Водяные молча сели они на песок у моря, глядя на Дарда, серьёзно разглядывая его и остальных землян.

— Десси, — позвал Дард, и девочка подошла к нему.

— Мне отдать подарки, Дард?

— Да. Пусть поймут, что мы хотим быть друзьями.

Девочка взяла две чашки, в одну положила яблоко, в другую горсть зерна и поставила их перед послами.

Водяной справа от Дарда протянул руку, и Десси без колебаний положила на неё свою, ладонью вниз. Такой контакт продолжался довольно долго. Потом оба водяных явно расслабились, напряжение оставило их. Они положили копья за собой, один провёл рукой по шерсти головы; шерсть быстро высыхала и начала радужно мерцать на солнце.

— Они тоже хотят быть друзьями, — сообщила Десси.

— Дарди, если ты положишь так руку, они смогут говорить с тобой. Они не умеют говорить ртами. Вот это Сссат…

Дард медленно, чтобы не вспугнуть водяных, встал и подошёл к ним по песку, чтобы можно было сесть лицом к лицу. Потом протянул руку. На его тёплую плоть легли холодные влажные чешуйчатые пальцы. И Дард чуть не разорвал контакт от удивления и страха: водяной говорил с ним! В его мозг устремились слова, мысли — некоторые настолько чуждые, что он не мог их воспринять. Но постепенно, слово за словом, он понял, что хотел сказать ему водяной.

«Великаны, жители суши, мы следили за вами — со страхом. Боялись, что вы снова посадите нас в тёмные ямы…»

— Тёмные ямы? — повторил вслух Дард, мысленно формулируя вопрос.

«Те, что жили на суше до вас, держали отцов отцов наших отцов, — в сознании Дарда возникло представление о большом промежутке времени, — в таких ямах. Потом пришёл день огня, и мы вырвались из ям и никогда больше не вернёмся в них», — это было строгое предупреждение, в нём явно прозвучала угроза.

«Мы ничего не знаем о ямах и не угрожаем вам, — медленно думал Дард. — Мы тоже вырвались из тёмных ям», — с внезапным вдохновением добавил он.

«Это правда, вы не похожи по цвету и форме на тех, кто создал ямы. И вы показали себя нашими друзьями. Вы убили летающего дракона, который напал на моего ребёнка. Я верю, что вы хотите добра. Вы останетесь здесь?»

Дард указал в сторону суши.

«Мы строим там свой дом.»

«Вам нужны плоды реки?» — последовал вопрос.

«Плоды реки?» — Дард удивился, но тут в его сознании возникло чёткое изображение красного растения-паука. Тогда он без слов отрицательно покачал головой.

«Значит, мы можем собирать урожай, как всегда делали? И, может быть, вы убережёте нас от летающей смерти, потому что ваша сила больше нашей?» — теперь похоже на мысль умного торговца.

«Нам драконы нравятся не больше, чем вам. Позвольте мне поговорить с остальными…» — Дард прервал контакт и повернулся к землянам.

— Конечно! — Санти никак не мог говорить шёпотом, и при звуках его раскатистого голоса оба водяных вздрогнули. — Пусть приходят и собирают своих пауков. А уж я послежу за драконами.

— Хорошо, — согласился Кимбер. — Нам драконы нужны не больше, чем им.

Не прошло и часа, как установились деловые взаимоотношения, и водяные пообещали завтра утром заняться сбором урожая. Унося с собой дары, они скрылись в море, малыш Сссата ехал на плече отца. Он махал Десси, пока не скрылся под водой.

— Эти ямы, о которых они рассказывали, — задумчиво проговорил вечером Кордов, когда все собрались для обсуждения переговоров. — Должно быть, когда-то они были пленниками жителей города и освободились только во время или после войны. Но они не были домашними животными.

— Скорее рабами, — предположила Карли Скорт. — Может, их заставляли работать под водой, чего не могут жители суши. Они придут завтра? Почему бы нам всем не выйти им навстречу? Поможем в сборе урожая и покажем свою добрую волю.

Все оживлённо поддержали это предложение. Водяные Десси захватили воображение землян. И Дард верил, что колонисты во всём готовы пойти им навстречу.

Рано утром земляне вышли на берег реки, но водяные уже были там, они бродили по мелкой воде, загребая в частые, как сито, сети красные грибы. Тут же плескались в воде детёныши водяных, а группа взрослых, вооружённых копьями, внимательно следила, не появятся ли драконы.

Когда показались земляне, все водяные на миг замерли, но потом вернулись к своим занятиям. Дард и остальные бывшие вчера на берегу направились к водяным с протянутыми руками.

Ряд вооружённых самцов расступился. В центре стоял мощный водяной, который производил впечатление достоинства и властности. А вот о возрасте водяных люди ещё не научились судить.

Дард коснулся ладони стоявшего перед ним воина.

«Это Аааатак, „Друг Многих“. Он будет говорить с вашим „Подателем Законов“».

«Податель Законов». Ближе всего к посту вождя колонистов стоял Кордов. Дард подозвал их главного учёного.

— Это их вождь, сэр. Он хочет поговорить с нашим предводителем.

— Вот как? Не могу назвать себя предводителем, — Кордов протянул руку к руке старшего водяного, — но для меня большая честь разговаривать с ним, — учёный и водяной соединили руки, а остальные колонисты осторожно подошли ближе. Но через час люди и водяные уже свободно смешивались. А когда земляне сели есть, водяные принесли свои припасы, плоские корзины с рыбой и водорослями, которые до еды держали под водой. Они с готовностью приняли золотые яблоки, но держались подальше от костров, на которых хозяева жарили подаренную рыбу. Однако вокруг каждого костра кольцом стояли удивлённые зрители, они оставались на безопасном удалении и смотрели молча и зачарованно.

Три дракона, осмелившиеся приблизиться, были тут же сбиты лучами, к огромному восторгу водяных. Они попросили разрешения осмотреть оружие и с сожалением вернули, когда поняли, что его невозможно использовать в их подводном мире.

— Хотя, — задумчиво заметил Калли, когда это им объяснили, — не понимаю, почему они не используют металл, выкованный Другими. Он не ржавеет, его вполне можно использовать под водой.

— Нордис! — настоятельный призыв оторвал Дарда от инженера и привёл к небольшой группе, состоявшей из Кордова, Кимбера, вождя водяных и нескольких других. Его подозвал учёный, который беседовал с Санти и техниками.

— Да, сэр?

— Ты видел ящеров. Спроси Аааатака, о них ли он нам хочет рассказать. Мы не понимаем, что он говорит, а это важно, — Кордов отступил, освобождая место для Дарда. Дард с готовностью коснулся протянутой руки вождя.

«Ты хочешь рассказать нам о…» — юноша закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на мысленном изображении большого ящера.

«Нет! — решительно прозвучал отрицательный ответ. — Мы таких видели, да, они охотятся на жителей суши. Они подчинялись когда-то тем, о ком мы говорим. А они…»

Пришло новое изображение — чем-то похожее на двуногого гуманоида — но что-то в нём было не так. Дард такого никогда не видел. И изображение было неясное, неотчётливое, словно наблюдатель видел его на расстоянии… или из-под воды!

«Из-под воды! — Аааатак тут же поддержал эту мысль. — Теперь ты мыслишь правильно! Мы не выходим из укрытия, когда они поблизости! И поэтому видим их так…»

«Значит, они живут на суше? Поблизости?» — спросил Дард. Изображение, которое передавал ему вождь водяных, было окрашено страхом.

«Да, они живут на суше. Не здесь, нет, иначе нас бы здесь не было. Мы живём там, где они не показываются. Когда-то их было очень-очень много, они жили повсюду… здесь… и за морем. Они и создали ямы, в которых был заключён мой народ. Мы работали, выполняя их волю. Потом что-то произошло. С неба начал падать огонь, и всех их поразила болезнь. Они умирали, одни быстро другие гораздо медленнее. И тогда мой народ вырвался из ям, — холодное яростное удовлетворение окрашивало это воспоминание. — И мы бежали в море, где они не могли нас найти. Ещё когда я был только что вылупившимся младенцем, мы жили в глубине. Но наши воины все годы уходили в поисках пищи и безопасного места для жизни: в глубинах попадаются чудовища, не менее ужасные, чем ящеры на суше. И вот наши отряды обнаружили, что эти, — снова появилось изображение двуногих, ушли с берегов. Мы всегда мечтали о таком.

На этой земле их не осталось совсем, но…» — вождь неожиданно заколебался, убрал руку и повернулся к своим соплеменникам, словно советуясь с ними. Дард тоже воспользовался возможностью, чтобы перевести остальным то, что только что услышал.

— Выжившие Другие, — сразу понял его Кимбер. — Но не здесь?

— Нет. Аааатак говорит, что его племя не селится там, где они есть. Подождите, он хочет ещё что-то сказать.

Аааатак снова протянул руку, и Дард с готовностью подал свою.

«Мой народ верит, что вы не такие. У вас не такое ело, и цвет кожи другой, — водяной провёл пальцем по руке Дарда, словно подчеркивая свои слова. — Вы встретили нас, как одно свободное племя встречает другое. А те так не поступают, между нами и ними много ненависти и горечи из далёкого прошлого. И они всегда наслаждались убийством.

Мы следим за вами с тех пор, как вы спустились с неба. Другие тоже летали по небу, хотя мы давно не видели их летающих кораблей. И поэтому вначале мы решили, что вы той же породы. Теперь мы знаем, что это не так. Но мы должны предупредить вас: берегитесь! Потому что по ту сторону моря ещё живут Другие, и в мозгу их чернота, которая заставляет поднимать копья на всё живое!

А теперь, — у Дарда появилось впечатление, что вождь переходит к главному, — мы хорошо знаем море, но плохо — сушу. Мы поняли, что вы не с этого мира, вы упали с неба. Но вы ведь сами сказали, что бежали со своей родины, бежали от врагов».

Дард согласился, вспомнив утверждение первых послов.

«И если вы мудры, то не станете искать тех, кто снова может поработить вас. Потому что они поступят с вами только так. В этом мире они признают только свои желания и свою волю. Наши воины тайно следят за ними и сообщают новости об их передвижениях. Против их мощи — хотя многое из своей древней мудрости они утратили — у нас имеются только хитрость и знание моря. А какая польза от копья против оружия, убивающего на расстоянии? Но у вас есть более могучее оружие. И если мы объединим свои знания и сердца против н и х… А теперь скажи это вашему ГІодателю Законов и остальным старшим, чтобы они могли понять», — вождь снова отнял руку, и Дард принялся переводить.

— Союз! — Кордов сразу уловил смысл предложения.

— Гммм… — он потянул себя за нижнюю губу. — Лучше скажи им… Нет, я сам. Я объясню, что нам нужно посовещаться.

— А как же Другие? — спросил Хармон. — Они, — фермер указал на водяных, — утверждают, что Другие ещё здесь? Те, что когда-то жили в городе?

— Не здесь. За морем, — начал было Дард, но Роган прервал его.

— Вождь не очень-то высокого мнения о них, верно?

— Он говорит, что они враги.

— Они не его племени, — заметил Хармон. — К тому же его народ был у них когда-то в рабстве.

— У нас есть собственный опыт рабства, — медленно заговорил Кимбер. — На Земле, если не повезёт, мы оказывались в лагерях. Конечно, если сразу хладнокровно не пристрелят. Я хорошо помню наши последние годы там.

Хармон пересыпал песок с одной ладони на другую.

— Да, помню. Но нам вовсе не обязательно участвовать в местных войнах.

Все молча согласились. Никаких союзов, которые втянут в войну! Дард почувствовал всеобщее одобрение этой мысли. Только Кимбер, Санти и, может быть, Кордов не вполне согласились с Хармоном.

Дард взглянул на речной берег. Водяные почти закончили сбор и теперь собирали своё имущество и группами направлялись к морю. И Дард подумал, что же скажет вождю Кордов.

Неожиданно юноша понял, что больше не может выдержать состояния неопределённости. Ему захотелось уйти, сбежать от мысли, что всё, возможно, начнётся заново: неуверенность, постоянное ожидание опасности, враждебных сил.

По словам вождя, Другие сейчас живут за морем, но останутся ли они там? Не привлечёт ли их снова плодородная земля, на которой они когда-то жили? И они вряд ли они хорошо отнесутся к новым поселенцам.

Если бы только земляне больше о них знали! Другие сожгли свой мир. Дард вспомнил жестокость, проявленную в амбаре фермы. Набеги, грабежи, уничтоженный город, батареи, автоматически стреляющие во всё, что пролетает мимо, предупреждение водяных…

Он побрёл по песку к внутренней долине, направляясь к пещере. Роган накануне вечером установил проектор, и они вставили в него первую ленту. И если ленты смогут что-то рассказать о правителях этого мира, самое время заняться ими.

— Куда ты, парень? — его догнал Кимбер.

— В пещеру, — Дарда подгоняло нетерпение, он должен был узнать — немедленно!

Пилот больше ни о чём не спрашивал, он последовал за Дардом в помещение в скале, где Роган установил проектор. Юноша проверил приготовления, сделанные накануне. Выключил свет. На стене загорелся экран, негромко загудел проектор.

— Это катушка из вагона?

Но Дард не ответил. Потому что на экране что-то показалось. Он начал смотреть…

— Выключи! Выключи это!

Онемевшие пальцы сами нашли нужную кнопку. Вокруг обычный свет, чистые красно-жёлтые стены.

Кимбер закрыл лицо руками, его тяжёлое дыхание заполняло комнату. Дард, потрясённый, испытывавший тошноту, не решался пошевелиться. Он ухватился за край полки, на которой стоял проектор, и сжал её так, что пальцы побелели, пытаясь сосредоточиться на знакомом предмете, а не на том, что только что видел.

— Что… что ты видел? — спросил он и облизал губы. Он должен знать. Может, это только его реакция. Но… но так не может быть! Сама мысль об увиденном вызывала панику, ужас, который невозможно перенести.

— Не знаю… — с трудом ответил Кимбер. — Нельзя людям… таким, как мы, смотреть это…

Дард заставил себя поднять голову, посмотреть на безобидный экран, чтобы убедиться, что на нём ничего нет.

— Оно что-то сделало со мной… внутри… — прошептал он.

— Так оно и должно действовать, я думаю. Но… Великий Боже! Какой тип разума… какие чувства! Нечеловеческие… совершенно чуждые! У нас нет ничего общего и никогда не будет!

— И ведь это всего лишь цвета, мерцающие, чередующиеся цвета, — начал Дард.

Кимбер крепко сжал его запястье.

— Я был прав, — Дард не почувствовал боли от этого пожатия. — Они общались с помощью красок. Но… но…

— Что они передавали с их помощью! Да, это не для нас. И никогда не предназначалось для нас. Держись от этого подальше, Дард. Ещё пять минут, и ты перестал бы быть человеком! И никогда бы не стал им снова!

— Мы не сможем установить контакт с… с…

— С мозгом, который способен создать такое? Да, не сможем. Так вот что тебя сюда привело. Ты хотел проверить, прав ли Хармон со своей политикой нейтралитета. Теперь ты знаешь. У нас с ними нет ничего общего. И все должны понять это. Если мы встретимся с Другими, результатом, несомненно, будет война.

— Нас пятьдесят три человека — у них, возможно, целый народ, — Дард был потрясён, он испытывал глубокое внутреннее волнение.

Вначале тирания Мира, созданная людьми и потому постижимая, во всей своей ограниченной жестокости. Но то была работа человеческих существ. А теперь это! Чего человек вообще не должен даже касаться!

Кимбер овладел собой. На лице его появился след прежней озорной улыбки, когда он сказал:

— Когда становится очень трудно, наше племя показывает характер. Нам не нужны неприятности. Приведи сюда Кордова и Хармона. Если уж обсуждать предложение водяных, они должны знать, чего ожидать из-за моря.

Но, к отчаянию Дарда, цветовая гамма ленты вызвала у Хармона лишь смутное беспокойство, хотя Кордова потрясла до глубины души. А когда ленту просматривали остальные, её воздействие на каждого отдельного человека существенно различалось. Роган, чувствительный к устройствам связи, чуть не потерял сознание через несколько мгновений сосредоточенного внимания. Санти же только признался, что ему не понравилось, но не смог объяснить почему. Однако в конце концов под бременем доказательств все убедились, что надежды на взаимопонимание со стороны Других нет.

— А я по-прежнему утверждаю, — настаивал Хармон, — что мы не должны вмешиваться в то, что затевают жители моря. Ты говоришь, что они изображают Других настоящими дьяволами. Ну, они ведь за морем. И если мы не будем искать неприятностей, может, их и не будет.

— Мы ведь не предлагаем направить экспедиционный корпус, Тим, — спокойно ответил Кимбер. — Но если они живы там за морем, то когда-нибудь могут решить вернуть себе эту землю. И тогда нам нужно заранее об этом знать. Водяные будут снабжать нас информацией. А мы сможем поставлять им лучшее оружие.

— Да, и не успеешь оглянуться, как ввяжешься в неприятности! Ты только дай им лучевое ружьё, которое действует в воде, и они сразу пустят его в ход. Они ненавидят Других, верно? На Земле мы тоже убирали миротворцев, когда предоставлялась возможность. А если это произойдёт несколько раз, Другие отправятся выяснять, откуда появилось это новое оружие. Я не говорю, что мы должны повернуться к водяным спиной. Они вполне миролюбивы: Но было бы глупостью вмешиваться в их войны. Я говорил это раньше и не меняю своего мнения!

— Хорошо, Тим. Ты говоришь справедливо. Но ведь это хорошая земля, так?

— Конечно, хорошая! У нас будут отличные фермы. Но ферма и война — это совсем разные вещи. Парень, который жил в той старой ферме, не пережил войны.

— А если они захотят вернуть себе землю? Долго ли мы сможем защищать её?

Впервые в глазах Тима Хармона появилась тень сомнения.

— Ну, хорошо, — сдаваясь, он поднял руку. — Согласен с вами наполовину. Подружимся с водяными и будем им помогать — немного. Но если вы собираетесь участвовать в их войне, я против.

— Мы все против этого, Тим. Заключим союз с водяными и договоримся о совместной обороне, — успокоил его Кордов.

Дард сухо улыбнулся. Но в глубине души он ощущал усталость. Они пролетели через всю галактику в поисках свободы и снова вынуждены жить в тени страха. Долгий же путь потребовался, чтобы вернуться — домой!

Новая граница, которую нужно охранять. Как это когда-то процитировал Кимбер, стоя на вершине холма зимой на Земле?

«Границы любого типа, умственные и физические, для нас только вызов. Ничто не может остановить ищущего человека, даже другой человек. И если мы захотим, не только чудеса космоса, но и звёзды будут принадлежать нам!»

Они познали чудеса космоса, и звёзды принадлежат им… если они сумеют их удержать! Но кто — или что — посмеет утверждать, что не смогут? Дард наслаждался новым ощущением гордости, разгоравшимся в нём. Они разорвали узы пространства…

Перед ними лежал широкий мир, неограниченный в своих возможностях. На Земле самые разные люди объединились, потому что верили — во что? В свободу! В свободу человека! Они ясно видели бесплодность Мира и отказались следовать его ограничениям. И это привело их сюда. Они работали вместе, достигая общей цели. И могут добиться всего!

Дард смотрел на разноцветные утёсы, но мысленно видел обширные ждущие просторы. Союз с водяными, освоение земель, создание новой цивилизации… Дыхание его ускорилось. Целой жизни не хватит на всё, что они собираются сделать.

Можно ли победить человека? Юноша одним словом ответил неопределённому будущему:

НЕТ!