Атрабет Финрод ах Андрет (Беседа Финрода и Андрет) (ЛП)

«— Иные говорят, что… Эру найдет способ исцелить и наших отцов, и нас, и тех, кто придет за нами. Но как это произойдет и какими станут те, кто исцелится, догадываются лишь те, кого зовут людьми Надежды; а точно не знает никто.

Но есть среди нас такие (и я — одна из них), кто разделяет Великую Надежду, как мы ее называем, и верит, что Его тайна передается из рук в руки с тех времен, когда мы еще не пострадали. Вот наша Великая Надежда: что Эру сам вступит в Арду и исцелит людей и все искажение.

— Как странно! Так вы утверждаете, что знали об Эру еще до встречи с нами? Как же его имя?

— То же, что и у вас, только звучит по-другому: Единый.

— Все равно не понимаю, — сказал Финрод. — Как же может Эру войти в то, что Он сам создал? Он же ведь неизмеримо больше? Как может поэт войти в историю или художник в картину?

— Он уже присутствует в ней и вне ее, — заметила Саэлон, — хотя это разные вещи.

— Да, вот именно, — сказал Финрод, — так, в этом смысле Эру уже присутствует в Арде. Но Вы говорите, что Эру войдет в Арду, а ведь это совсем другое дело. Как это возможно, ведь он же бесконечно больше? И не разрушит ли это Арду, да и всю Эа?

— Он может сделать это, я не сомневаюсь, хотя и не знаю, как, — ответила Саэлон. — Хотите верьтe, хотите нет, но это — Великая Надежда людей. И, если без гордости — я не вижу, что еще можно сделать. Ведь не позволит же Эру Мелькору восторжествовать, не оставит же Он свое создание. И невозможно представить никого могущественней Мелькора, кроме самого Эру. А потому Эру, если он не согласится оставить свое создание Мелькору, который…, Эру придется самому прийти, чтобы повергнуть его».

Здесь набросок кончается. Как мы видели, в первом из этих отрывков видение «Арды Восстановленной», которое в окончательном варианте вызвали у Финрода слова Андрет, первоначально было верованием, которого придерживались некоторые атани, и именно Андрет высказывает предположение, что этого не было в Песни айнур, или же они не заметили этого; во втором же отрывке Андрет причисляет себя к тем, кто разделяет «Великую Надежду», и когда Финрод выражает сомнение в том, что Эру может войти в Арду, она отвечает теми же словами, что Финрод в окончательном тексте. Очевидно, в процессе работы над «Атрабет» взгляды отца не только на композицию и общее содержание работы, но и на сами верования первых людей изменились коренным образом.

На отдельной странице записан интересный отрывок, не использованный в окончательной версии.

«— Что же говорит мудрость людей о природе Мирруайнар? — спросил Финрод. — И как считаете Вы сами, Андрет — Вам ведь ведомо также многое из учения эльдар?

— Люди, Мудрые и простые, говорят об этом разное, — ответила Андрет. — Многие считают, что есть только одно: тело, и что мы — те же звери, только умнее прочих и появились позже. Но другие думают, что тело — это не все, что в нем есть что-то другое. Ибо мы часто называем тело „домом“ или „одеждой“ — а это значит, что внутри что-то есть, но что именно — трудно сказать .

Люди моего народа говорят обычно о „дыхании“, или „дыхании жизни“, и говорят еще, что, когда оно оставляет дом, его можно увидеть как призрак , прозрачный силуэт умершего.

— Это только догадки, — заметил Финрод. — Давным-давно мы тоже так думали, но теперь мы знаем, что этот жилец — не „дыхание“ (дыхание — это часть хроа), и бездомного жильца нельзя увидеть глазами, но феа живущего может представить глазам образ, который бездомный передает ей: память о самом себе.

— Может быть, — ответила Андрет. — А люди народа Мараха чаще говорят об „огне“, „огне в очаге“, который согревает дом и распространяет жар сердца, или чад гнева.

— Это тоже догадка, — сказал Финрод, — и, по-моему, в ней тоже есть доля правды.

— Несомненно, — подтвердила Андрет. — Но те, кто говорит о „дыхании“ или „огне“, считают, что это — жизнь всего живого. У людей есть дома, а у птиц и зверей — норы и гнезда, так же и с жизнью: и у тех, и у других есть внутри жизнь, которая может уйти или угаснуть.

— Чем же тогда, по-вашему, люди отличаются от животных? — спросил Финрод. — И как же тогда они утверждают, будто некогда обладали бесконечной жизнью?

— Мудрые думали об этом, — ответила Андрет. — Среди них есть такие, кто говорит почти то же, что эльдар. Но они говорят о трех частях: земле [очаге?], огне и Жильце . Они имеют в виду вещество, из которого состоит тело (оно само по себе инертно, не растет и не движется), жизнь — растущую и увеличивающуюся, и Жильца, что обитает внутри и владеет и домом, и очагом — или, по крайней мере, владел некогда.

— И не хочет расставаться с ними, — и некогда не был обязан расставаться? — вставил Финрод. — Значит, это Жилец пострадал?

— Нет, — возразила Андрет. — Нет, это точно. Пострадал Человек, весь в целом: и дом, и жизнь, и хозяин.

— Но зло причинили именно Хозяину, как говорите Вы, — хотя я подозреваю, что это сам Хозяин сотворил некое зло: ведь дом может пострадать по вине Хозяина, но не Хозяин — за провинность дома! Ладно, оставим, раз Вы не хотите говорить об этом. А Вы сами верите в это?

— Это не вера, — сказала Андрет. — Мы знаем слишком мало, чтобы быть уверенными в том, что такое „земля“, „рост“ или „мысль“ — а может, и никогда не узнаем; ибо, если их в самом деле создал Единый, они всегда будут таить в себе некую неразрешимую загадку, сколько бы мы их ни изучали. Но я считаю, что наша догадка близка к истине».

Здесь отрывок кончается. Наконец, есть еще один листок, на котором написано следующее:

«Вопрос: не лучше ли, если Андрет вообще откажется обсуждать любые предания и легенды о „Падении“? Это уже и так слишком напоминает пародию на христианство (впрочем, это неизбежно). Любая легенда о Падении сделает это законченной пародией?

Первоначально Андрет, вместо того, чтобы отказаться говорить об этом, наконец (после долгих уговоров) сообщала приблизительно следующее:

— Говорят, Мелькор в древние времена казался хорошим, и завоевал любовь людей, и тогда начал богохульствовать, говоря, что Эру не существует, и называл себя Господом, а люди согласились и назвали его своим Господом и Богом. И тогда (говорят иные) наши души отреклись от своей истинной природы, и тут же омрачились и ослабели; и из-за этой слабости мы утратили власть над своим телом, и оно стало болезненным. Другие говорят, что сам Эру заговорил во гневе и рек: „Если Тьма — ваш бог, мало Света обретете вы здесь [позднее < мало Света вы обретете на земле], и скоро оставите его и придете ко Мне, дабы познать, кто лжет: ваш бог, или Я, создавший его“. И такие больше всего боятся смерти».

Это очень трудно расшифровать. Первый вопрос мог означать (принимая во внимание следующие слова): «Конечно, лучше, если Андрет вообще откажется…», т. е., «как и есть теперь, как в настоящем тексте». Но потом он написал отрывок, в котором Андрет не отказывается говорить о подобных преданиях, а напротив, «после долгих уговоров» соглашается (не знаю, как понять слово «первоначально»), и ее слова, впервые появившиеся здесь, очевидно, были началом того, что потом стало «Повестью Аданэли», легендой о Падении. Но этот набросок рассказа Андрет о Падении людей очень близок к тому, что говорится в наброске А, он практически дословно воспроизводит его, а сам этот набросок основан на еще более раннем тексте, ныне утраченном. Похоже, что в этом утраченном тексте о Падении ничего не говорилось, и, скорее всего, именно к этому относится вопрос отца: «Не лучше ли, если Андрет вообще откажется обсуждать любые предания и легенды о „Падении“?»

Замечания в начале текста С показывают, что такое развитие, эти новые направления во внутренней «теологии» Арды или, по крайней мере6 настолько откровенное их выражение, несколько беспокоили отца. Разумеется, заглянув в более ранние работы, нельзя не заметить значительного сдвига. В изложении, написанном для Мильтона Вальдмана в 1951 г (Letters, N 131, cтр.147), он говорит:

«Судьба (или Дар) людей есть смертность, свобода от кругов мира. Поскольку весь цикл написан с точки зрения эльфов, в мифологии смертность не объясняется: это тайна Бога, и о ней известно лишь, что „то, что Бог уготовал людям, сокрыто“, и бессмертные эльфы скорбят о них и завидуют им…

В космогонии имеется падение: падение ангелов, как сказали бы мы с вами. Хотя, конечно, не такое, как в христианском мифе. Эти истории — новые, они не происходят напрямую от каких-либо других мифов или легенд, но не могут не содержать в себе множества древних распространенных мотивов и элементов. В конце концов, я полагаю, что в легендах и мифах немало „истины“, а некоторые аспекты истины могут быть восприняты нами только в этой форме; некоторые истины были открыты давным-давно именно в такой форме, и не могут не повторяться. Не может быть „истории“ без падения (все истории изначально — о падении), по крайней мере, для человеческого разума, который нам известен, которым мы обладаем.

Вот и эльфы должны были пасть, прежде чем их история стала повестью. (О первом падении людей, по причинам вышеуказанным, нигде не рассказывается — люди вступают на сцену, когда все это уже далеко позади, и остались только слухи, что некогда они покорились Врагу, но некоторые раскаялись)».

«О первом падении людей, по причинам вышеуказанным , нигде не рассказывается». Что же это за причины? [Да просто эльфов поблизости не было, когда все это случилось, а сами люди все забыли. — А.Х.] Отец, видимо, имеет в виду начало письма, где он говорит об артуровской легенде, что «она переплетена с христианской религией и открыто говорит о ней», и продолжает:

«По причинам, которые я не стану излагать, мне это представляется гибельным. Миф и волшебная сказка, как и всякое искусство, не могут не отражать и не содержать в себе элементов нравственных и религиозных истин (или заблуждений), но только не открыто, не в известных формах первичного, „реального“ мира».

Однако за несколько лет до этого письма, в одном из любопытных «Очерков», связанных с «Падением Анадунэ», он кратко упоминает о первом Падении людей и сопровождает это упоминание очень странным рассуждением о первоначальном замысле Бога относительно рода человеческого (IХ, 401):

«Люди (Пришедшие Следом, или Вторая раса) пришли вторыми, но предполагалось, что в изначальном замысле Бога им было предназначено, пройдя обучение, принять на себя власть над всей Землей и, в конце концов, стать валар, дабы „обогатить Небеса“, Iluve [Вселенную — А.Х.]. Но Зло (воплощенное в Мелеко) соблазнило их, и они пали».

Немного дальше, в том же тексте, он пишет:

«Хотя пали все люди, не все остались в рабстве. Некоторые раскаялись, восстали против Мелеко, стали друзьями эльдар и старалиcь хранить верность Богу».

Здесь, очевидно, высказано мнение (хотя и неизвестно, насколько весомое: кем это «предполагалось»?), что Падение коренным образом изменило природу и судьбу людей, и это произошло по вине «Духа Зла», Мелькора.

Но в 1954 г., в черновом варианте длинного неотправленного письма к Питеру Гастингсу (Letters, N 153), он писал:

«Мой „легендарий“, особенно „Падение Нуменора“, которое стоит за „ВК“, основан на _моем_ мнении, что люди по природе своей смертны, и не должны стремиться к „бессмертию“ во плоти».

К этому он добавил сноску:

«Можете сказать, что это „плохая теология“, раз „смертность“ считается особым даром Бога Второму Роду Детей (Эрухини, Детей Единого Бога), а не карой за Падение. Может, в первичном мире это и так, _но и воображение способно открывать истину и имеет право создавать легенды_».

И в другом письме от 1954 г., к отцу Роберту Мюррею (Letters, N 156), он пишет:

«Но точка зрения мифа [о Падении Нуменора] состоит в том, что Смерть — т. е., краткость жизни, отпущенной человеку, — не кара за Падение, а биологическая (а стало быть, и духовная, ибо тело и дух взаимосвязаны) часть внутренней природы Человека».

Поэтому мне представляется, что есть сложности с истолкованием изложенных в «Атрабет Финрод ах Андрет» взглядов отца на эту проблему; но я не в состоянии разрешить их. К сожалению, вопросы, с которых начинается отрывок С, выражены очень невнятно и бегло, особенно слова «Это уже и так слишком напоминает пародию на христианство». Он явно имеет в виду не легенду о Падении — ведь он сам говорил, что такая легенда сделает «это» — очевидно, «Атрабет» — законченной «пародией на христианство».

Быть может, он имел в виду потрясающую идею «Великой Надежды людей», как она называется в наброске А, — «Древней Надежды», как назвал он ее в окончательном варианте, — что сам Эру вступит в Арду, чтобы противостоять злу Мелькора? В Комментарии (строка 1031) эта мысль развернута дальше: «Финрод… мог прийти к выводу, что и „приход Эру“, если таковой будет иметь место, будет связан в первую очередь с людьми — то есть к домыслу или прозрению, что Эру, придя, воплотится в образе человека», хотя отец заметил, что «в „Атрабет“ этого нет». Но ведь это не пародия, даже не параллель — это всего лишь сдвиг «теологии» Арды — пусть даже он представлен в качестве видения, надежды или пророчества, — к _чисто христианской_……. вере, и открытый вызов точке зрения, выраженной в письме отца от 1951 г., что необходимо ограничивать выражение «нравственных и религиозных истин (или заблуждений) во Вторичном мире».

ПРИМЕЧАНИЯ

^[1] Ср. черновик письма отца от сент. 1954 (Let. N 153, стр. 189): «С точки зрения биологии, эльфы и люди, очевидно, представляют собой единый вид, иначе они даже в единичных случаях не могли бы порождать потомство, способное к размножению», и далее.

^[2] Согласно хронологии «Анналов Амана», эльфы пробудились в 1050 году Деревьев, за 450 таких лет до восхода Солнца, т. е., немногим более чем за 4300 лет по нашему счету (о летосчислении см…); см. прим. 16.

^[3] «Труды демиургов»[переделать в тексте] — творческий труд «демиургов», т. е. могущественных, но не бесконечных существ, подчиненных Богу.

^[4] О Мелькоре как первоначально «самом могущественном из валар» см… В поздних работах часто встречаются упоминания о том, что вначале Мелькор превосходил всех своей мощью. См. особенно эссе «Мелькор-Моргот». Любопытно, что в письме к Роне Бир от окт. 1958 (Let. N 211) отец пишет: «В космогоническом мифе сказано, что Манвэ был „братом“ Мелькора — это значит, что в замыслах Создателя они были равны и одинаково могущественны».

^[5] Ср. слова Финрода в «Атрабет», строка 496: «После Конца Мира мы больше не изменимся — ибо мы ничего не забываем: с каждым веком это все заметнее. Боюсь, тяжелая это будет ноша; но во Дни, о которых мы говорим, она станет великим богатством…»

^[6] Имеется в виду Дева Мария. См. сноску в продолжении черновика, упомянутого в прим. 4.

^[7] Этот анализ отклоняется от «Атрабет», и, как напрямую сказано в, отец и не собирался строго придерживаться развития диалога. На самом деле, это Финрод сказал, что «тем сокрушительней несчастье, постигшее людей» («Падение их — ужаснейшее из всех преступлений». ()), и его признание, что «Мелькор куда могущественнее, чем казалось», встречается гораздо раньше («…Но переменить судьбу целого рода Детей, лишить их наследия, дарованного Эру, вопреки Его воле… — если он способен на такое, он куда больше и ужаснее, чем казалось нам».)

^[8] «Аэгнор погиб вскоре после этого разговора» — на самом деле, 46 лет спустя (см. прим 9).

^[9] В «Серых Анналах» (и в опубликованном «С») Финрод во время осады Ангбанда, очевидно, правит своим обширным королевством из из крепости Нарготронд (основанной за несколько столетий до того), и сказано, что на Битву Внезапного Пламени он «спешил с юга». Но, с другой стороны, в конце «Атрабет» он говорит Андрет, что уходит на север, «к мечам, на стены — на осаду» (стр. 705), и в этом отрывке сказано, что он со своими братьями и с народом Беора жил в «северном королевстве», и, когда Осада пала, он укрылся в Нарготронде.

Последнее предложение абзаца «Но она к тому времени была уже глубокой старухой» добавлено позднее. Рядом отец вписал карандашом «около 94»; ср. прим. к первой фразе «Атрабет», стр. 54: во время разговора с Финродом, т. е. в 409 г., Андрет было 48 лет, и, значит, в 455, в год Битвы Внезапного Пламени, «около 94».

^[10] В «Айнулиндалэ» прямо сказано, что Дети Илуватара «появились в Третьей Теме , и их не было в той теме, которую Илуватар задал сначала». О «Второй Теме» в «Айнулиндалэ» сказано, что «Манвэ… был главным инструментом Второй Темы, которую Илуватар противопоставил разладу Мелькора».

Возможно, не исключено, что слова «две новых темы» в данном отрывке указывают на замысел отца ввести в Песнь эльфов и людей как две связанных между собой темы, которые в «Айнулиндалэ» названы «Третьей Темой», но мне кажется более вероятным, что появилась новая концепция Песни. В связи с этим, в отрывке из последнего варианта 6 главы «Квэнта Сильмариллион» сказано, что Мелькор втайне рассказывал эльдар Амана о людях, хотя знал о них мало, «ибо был слишком занят своими собственными замыслами в Песни, чтобы обратить достаточно внимания на Вторую тему Илуватара». Эта фраза, если это не просто описка, может служить доказательством того, что эльфы и люди появились во Второй и Третьей Теме, хотя, несомненно, эльфы появились во Второй Теме, а люди в Третьей. Можно заметить также, что в черновом продолжении письма к Роне Бир от окт. 1958 (Let. N 212), на которое я уже несколько раз ссылался, отец писал: «Их „темы“ Единый ввел в Песнь, когда возник разлад Мелькора»; еще одно упоминание о «Темах Детей» есть в VIII Примечании автора.

^[11] На полях рядом с первыми фразами Примечания П написано: «Арда» значит «Королевство». Ср. утверждение, что «на самом деле, „Арда“ — это то, что мы назвали бы „Солнечной системой“», и, в третьем абзаце, что главной частью Арды был Имбар, Земля («Имбар» — «жилище»), хотя «в повседневном употреблении „Арда“ означало „Земля“, со списком названий, относящимся к пересмотру „КвС“ в 1951 г.: „Арда“ — эльфийское название Земли = наш мир. Также „Королевство Арда“ = огражденное пространство». То, что говорится в данном примечании, конечно, предполагает коренное изменение космологического мифа, возвращение к отвергнутым идеям, появившимся в тексте С «Айнулиндалэ», относящемся к концу 40-х гг. Многое на эту тему приводится также в V части (см. в первую очередь тексты I и П).

^[12] Термин «Имбар» нигде раньше не встречался, но ср. «Амбар» — «Земля» (т. IV, стр.235), и «Этимологии»: кв. «а-mbar» — «ойкумена», «Земля», а также «Амбар-мэтта» — «конец мира» — в словах Арагорна на коронации («Возвращение короля»).

^[13] «Главные из айнур-творцов… поселились в Арде» — ср. «Айнулиндалэ»: «Так и вышло, что некоторые из Священных и сейчас обитают за пределами мира вместе с Илуватаром, а другие — и среди них многие из величайших и прекраснейших — воспользовались дозволением Илуватара и вошли в мир».

^[14] «erma» — в машинописном тексте В «Законов и обычаев» встречается слово «orma», вписанное позднее карандашом вместо слова hron («общий хрон [> orma] Арды»).

^[15] Это упоминание о концепции, которая нигде ранее не встречалась; см. «Приложение».

^[16] Возможность возвращения к жизни во плоти путем нового рождения более не упоминается — см. прим. 15.

^[17] «Тем не менее перевоплотившиеся, как правило, должны были оставаться в Амане» — причины объясняются в этом же Примечании, чуть ниже.

^[18] Эарендиль не был потомком Лютиэн — он был сыном Туора и Идриль Келебриндал из Гондолина; внучкой Лютиэн была Эльвинг, жена Эарендиля.

^[19] «Миф в конце „С“» — если брать в расчет все существующие тексты, то речь идет о заключении «КвС» (V том), «Пророчество Мандоса».

^[20] Ср. «Законы и обычаи»:

С течением веков преобладание феар эльфов все росло, «сжигая» их тела… Итог этого — их «истаивание», как люди это называют, ибо тела эльфов становятся, в конце концов, не более чем памятью, хранимой феа, и этот конец уже наступил во многих местах Средиземья, так что эльфы воистину бессмертны и их нельзя уничтожить или изменить. (пеp. Эленхильд)

^[21] «Прежде и превыше всех Его созданий» — т. е. «прежде и превыше всех творений Эру, любого рода».

^[22] Предыдущие упоминания народа Мараха см.

^[23] Cуществует другой вариант Примечания IX, начало которого звучит так: Пр. «Вероятно, Андрет действительно предпочла умолчать. А может быть, она, к тому же, не могла прийти к окончательному решению относительно разных преданий по этому поводу». В расширенных вариантах «Атрабет», которые, по-видимому, были «отредактированы» нуменорцами (нуменорцы в большинстве своем вели род от народа Мараха, у которого были свои, особые предания о том, что мы называем Падением) она, после долгих уговоров, наконец дает более точный ответ. Примерно такой:

«Говорят, что это несчастье случилось на заре истории нашего народа; иные говорят, даже в первом поколении. Голос Единого говорил с нами; одни говорят, что это был Вестник, другие — просто Голос, А иные утверждают, что мы с самого начала знали это в сердце своем. Но нас было мало, а мир казался огромным; и мы дивились всему, что видели, но были несведущи, и страстно желали знаний, и торопились сделать разные вещи, образы которых возникали у нас в голове.

Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше и прекраснее…»

Отсюда и далее этот текст отличается от «Повести Аданэли» лишь отдельными словами; но он обрывается (и не в конце листа) на словах «И мы внимали ему и повиновались его велениям…»

Отец отказался от этого изначального варианта и отложил его в сторону; позднее он написал на машинописном тексте: «Остальные примечания и конец легенды о Мелькоровом Обмане, похоже, потеряны. Я отослал полную копию в Уэльс, миссис Э.Дж. Нив (моей тетушке) незадолго до ее кончины. Обратно она, кажется, не вернулась. То ли потерялась, то ли уничтожена торопливыми наследниками». Позднее он приписал, что полный текст примечаний и легенды («Повести Аданэли») нашелся. Он хранил свои бумаги в разных местах, чтобы с ними чего-нибудь не случилось, и оттого в последние годы с ним часто случались подобные неприятности. Джейн Нив умерла в 1963 г.; см. «О датировании», стр.

^[24] «melk» — первоначально эта основа написана с двумя гласными, возможно, «melek», но вторая гласная, видимо, зачеркнута.

^[25] Примечательно, что старая форма «Мелько» дана здесь как вариант.

^[26] См. Пpимечание 2 к «Анналам Амана».

^[27] Ср. с именами тэлери «Линдар» и «Высших эльфов» — «Тар-эльдар» статьи «тэлери» и «эльдар» в Указателе к «С».

^[28] «Саэлон» — заменено на «Саэлинд», «Мудрое сердце».

^[29] Ср. слова Голоса Эру в «Повести Аданэли», стр. 1537 ff.

^[30] Это значит: «хотя мы не знаем точно, что именно „живет внутри“».

^[31] Ср. сноску на имя «Фиpиэль» в «Законах и обычаях».

Приложение.

«Беседа Манвэ с Эру»и поздние концепции перевоплощения эльфов.

В начале Примечания III (стр. 1188) сказано, что, «согласно преданиям эльфов, их перевоплощение Эру доверил Манвэ, дав ему на то особое дозволение, когда Манвэ во время споров о судьбе Финвэ и Мириэли напрямую обратился к Эру, прося совета». Это кажется очень странным в свете «Законов и обычаев эльдар», где вполне определенно сказано: «Бездомная феа, которая решила вернуться к жизни и получила на то разрешение, входила в новое тело через второе рождение. Только так она и могла вернуться» . (Такой «редкий и странный случай», как возвращение Мириэли, которую «вселили в ее собственное тело», упоминается как единственное исключение из правила). В «Законах и обычаях» все основано на том, что Мириэль могла бы вернуться обычным путем, если бы захотела; так, Ульмо во время Спора Валар сказал, что, «возможно, феа Мириэли ушла по необходимости, но она ушла, „не желая возвращаться“ , и „в этом ее вина“». Нельзя думать, что «Законы и обычаи» основаны на том, что возрождение совершается «по особому дозволению», которое Эру дал Манвэ «во время споров о судьбе Финвэ и Мириэли» — в этой работе нет ни малейшего намека на подобную идею.

Это объясняется тем, что после создания «Законов и обычаев» взгляды отца на судьбу умерших эльфов подверглись коренным переменам; в процитированном отрывке из Примечания III к «Комментарию к „Атрабет“» о «возрождении» вообще не упоминается.

Существует текст, озаглавленный «Беседа Манвэ с Эру», более поздний, чем «Законы и обычаи», но предшествующий «Комментарию к „Атрабет“». Эта работа (напечатанная на машинке) была задумана как двухчастная: сперва шли вопросы Манвэ и ответы Эру, а за ними следовало длинное философское рассуждение о значении и следствиях того, о чем говорилось в первой части; но работа осталась незаконченной, а вторая, более подробная версия «Беседы» была оставлена где-то на третьей странице. Я публикую только первую часть, «Беседу», в первоначальной, краткой версии.

Манвэ заговорил с Эру и сказал:

— Се! Явилось в Арде зло непредвиденное: Перворожденные Дети, кого бессмертными сотворил Ты, претерпевают ныне разделение души и тела. Ныне в Средиземье много бездомных феа эльфов; и даже в Амане есть одна. Бездомных мы призываем в Аман, дабы уберечь от Тьмы, и все, кто внял нашему голосу, пребывают здесь в ожидании. Но что делать дальше? Есть ли средство, чтобы возвратить им жизнь, дабы следовали они путем, предначертанным Тобою? И как быть тем обездоленным, что оплакивают ушедших?

И ответил Эру:

— Да возвратятся бездомные в дом свой!

И спросил Манвэ:

— Как же это сделать?

И ответил Эру:

— До будет разрушенное тело восстановлено. Или же пусть обнаженная феа снова родится как дитя.

И сказал Манвэ:

— Есть ли Твоя воля на то, чтобы мы совершили это? Ибо мы страшимся вмешиваться в дела Твоих Детей.

И ответил Эру:

— Разве не вручил Я валар правление Ардой и власть над всем веществом ее, чтобы творить из нее, что они хотят, по Моей воле? И вы не пренебрегали этим. Что же до Моих Перворожденных — разве не привели вы многих из них в Аман из Средиземья, где Я поселил их?

И ответил Манвэ:

— Мы сделали это, боясь Мелькора, и с благими намерениями, хотя и не без опасений. Но воздействовать нашей властью на плоть, сотворенную Тобой, дом духа Детей Твоих, кажется нам чем-то превосходящим наши права, даже не будь это превыше нашего искусства.

И сказал Эру:

— Я даю вам право на это. Искусством же вы обладаете, не ведая того. Взгляните — и увидите, что любая из душ Моих Детей хранит в себе полный отпечаток своего былого дома и память о нем; и душа в наготе своей открыта вам, так что вы можете ясно видеть все, что есть в ней. И по этому отпечатку можете вы восстановить дом до последней мелочи, таким, каков он был до того, как с ним случилась беда. И тогда вы можете вернуть его в земли Живых.

И спросил Манвэ снова:

— О Илуватар, не говорил ли Ты также и о новом рождении? И это тоже в нашей власти и в нашем праве?

И ответил Эру:

— Это в вашем праве, но не вашей властью совершается это. Тех, кого вы сочтете достойными возрождения, если они пожелают того, твердо зная, на что идут, вы предадите Мне, и Я буду решать их судьбу.

Как видно, возникают совершенно новые стороны вопроса о возвращения Умерших к Живым. Отец пришел к мысли, что до смерти Мириэли ни одна феа Умерших не была «возвращена в дом свой», и лишь в ответ на просьбу Манвэ Эру объявил, что феа может вернуться, и объяснил, как это сделать. Один из способов — новое рождение, но Умершие, пожелавшие вернуться таким образом, должны быть преданы Эру и ожидать Его решения. Другой способ — когда валар восстанавливают «дом до последней мелочи, таким, каков он был до того, как с ним случилась беда»; это перевоплощение Умерших в хроа, совершенно идентичное тому, которое погибло. Длинное рассуждение, которое следует за «Беседой», посвящено в основном «идентичности» и «эквивалентности» в отношении к этой форме перевоплощения, и представлено в форме комментария мудрецов эльдар.

Рукопись, наскоро написанная на клочках бумаги и озаглавленная «Перевоплощение эльфов», похоже, представляет собой размышления отца на эту тему в период между написанием «Беседы Манвэ с Эру» и «Комментария к „Атрабет“». В этом эссе он бегло и вскользь обсуждает различные трудности, возникающие на всех уровнях (от практического до психологического) в связи с перевоплощением феа в новорожденное дитя других родителей, при том, что ребенок, вырастая, постепенно вспоминает всю свою прошлую жизнь: «самое убедительное возражение состоит в том, что эта идея противоречит фундаментальному представлению, что феа и хроа неразрывно связаны друг с другом: поскольку хроа имеют физическую природу, новое тело, происходящее от других родителей, должно быть другим», и это должно причинять боль возрожденной феа.

Итак, он оставляет, причем навсегда, давнишнюю концепцию возвращения эльфов к жизни во плоти путем нового рождения: в результате тщательной проверки этой мифологической идеи на прочность в тех границах, которые он себе поставил, она начала представляться серьезной ошибкой в метафизике бытия эльфов. Но, как он говорил, «это трудное положение», ибо перевоплощение эльфов «представляется одной из основ этих легенд». «Единственный выход, — решил он, — это восстановление совершенно идентичного хроа умершего тем способом, о котором говорит Эру в „Беседе Манвэ с Эру“: феа сохраняет память, отпечаток своего хроа, „своего былого дома“, такой точный и глубокий, что по нему можно создать идентичное тело».

Эта мысль из «Беседы Манвэ с Эру» не была оставлена — ссылка на нее имеется в «Перевоплощении эльфов» (но, видимо, приведенная выше «Беседа» существовала до того, ибо в ней Эру говорит о возрождении как о возможном пути нового воплощения бездомной души, тогда как в настоящем эссе такая идея полностью отвергается и ей нет места в «единственном выходе» из «трудного положения»). Новая концепция примерно такова. В Песни Айнур не было смерти эльфов и существования их «бездомных» феа, ибо по природе своей они были бессмертны в пределах жизни Арды. В Чертогах Мандоса собралось много таких феа эльфов, умерших в Средиземье, но только после того, как в Амане умерла Мириэль, Манвэ напрямую воззвал к Эру, прося совета. Эру «принял и узаконил это положение», хотя и дал Манвэ понять, что валар следовало раньше воспротивиться Мелькору, захватившему власть над Средиземьем, и что им недостало «эстэль»: они не решились положиться на то, что в случае законной войны против Мелькора Эру не дал бы Мелькору разорить Арду настолько, что это помешало бы приходу Детей, или она стала бы непригодной для них. (Ср. «Поздн. Кв»: «И сказал Манвэ валар: „Вот совет Илуватара в сердце моем: должно нам снова овладеть Ардой, любой ценой, и освободить квэнди от теней Мелькора“. Тогда возрадовался Тулкас, но Ауле был опечален, и говорят, что он (как и некоторые другие валар) прежде не желал бороться с Мелькором, предвидя, какие раны нанесет миру эта борьба»).

Далее сказано, что «все феа Умерших приходят в Аман к Мандосу; или, точнее, их призывают туда по праву, дарованному Эру. И место приготовлено им». Похоже, это означает, что лишь теперь Мандос получил власть призывать в Аман души Умерших; но слова «и место приготовлено им» понять трудно — неужели имеется в виду, что даже Чертогов Ожидания не существовало до разговора Манвэ с Эру? (Это противоречит утверждению, которое встречается раньше в «Перевоплощении эльфов», что ко времени «Беседы» в Мандосе собралось уже немало бездомных душ).

Теперь валар дано право вселять феа умерших эльфов в хроа, идентичные тем, которые они утратили; текст продолжает: «Как правило, феа, получившая новый дом, оставалась в Амане. В Средиземье их отправляли только в совершенно исключительных случаях, как Берена и Лютиэн… Поэтому смерть для эльфов Средиземья была почти такой же потерей, как для людей. Но, как заметила Андрет, благодаря уверенности в возвращении к новой жизни во плоти и возможности делать что-то смерть была все же гораздо менее страшна с точки зрения отдельной личности» (ср. «Атрабет», стр. 200).

Похоже, здесь отцу пришла новая мысль: он спрашивает, не может ли «бездомная» феа самостоятельно (после необходимых наставлений) воссоздать свое хроа по воспоминаниям (позднее это стало его неизменной точкой зрения, как видно из очень поздней работы о перевоплощении Глорфиндэля Гондолинского). Он пишет: «Очевидно, феа сохраняет очень яркие, живые и полные воспоминания о своем опыте. Смысл концепции в том, что „материя“ становится частью „духа“, становясь частью его знания , и благодаря этому уходит из времени и подчиняется духу. Так же, как эльфы, оставшиеся в Средиземье, постепенно „сжигали“ свои тела — или тела становились одеянием памяти? Воскресшее тело (по крайней мере, у эльфов) было в определенном смысле бестелесным. Но если оно могло при желании преодолевать материальные преграды, оно могло также и создавать их. Воскресшее тело можно потрогать. А если оно хочет, оно может просто ускользнуть — исчезнуть. Его положение в пространстве зависит от желания хозяина».

Ни в «Комментарии к „Атрабет“», в том месте, где идет речь о реинкарнации (стр. 880), ни в Примечании III, относящемся к этому месту, о возрождении даже не упоминается, хотя последнее совершенно явно основано на «Воскрешении эльфов» [ «Перевоплощении»?]. Так, Прим. III подразумевает (хотя об этом нигде не говорится прямо), что только после разговора Манвэ с Эру Мандосу была дана власть призывать к себе феа Умерших, а следующие за этим слова Примечания очень близки к тому, что сказано в «Воскрешении эльфов»: cравнить

«Там им предоставляли выбор: остаться бездомными, либо (при желании) обрести новый дом, во всем подобный прежнему. Тем не менее перевоплотившиеся, как правило, должны были оставаться в Амане. Так что те, кто жил в Средиземье, теряли друзей и родичей, а те теряли их, и этого нельзя было исправить. Смерть все же оставляла шрамы. Но благодаря тому, что эльфы были уверены в том, что с ними будет после смерти, и знали, что при желании смогут хотя бы снова обрести плоть, и творить, и создавать, и постигать Арду, смерть для них (как заметила Андрет) была совсем не тем, чем представлялась она людям».

Интересное указание на хронологию дает замечание, которое встречается как в «Перевоплощении эльфов», так и в Прим. III к «Комментарию», о том, что смерть для эльфов совсем не то, что для людей, «как заметила Андрет». Итак, ко времени написания «Перевоплощения эльфов» «Атрабет» уже существовал, а «Комментарий» был написан позднее «Перевоплощения». Представляется очевидным, что прошло некоторое время между созданием существующих «Речей Финрода и Андрет» и «Комментария» к ним.

Следует упомянуть еще одно место из «Перевоплощения эльфов». Отец, уклонившись немного в сторону от основного хода мыслей, которые развивались так быстро, что даже его перо за ними не поспевало, заметил, что «вопрос о том, в каком виде существуют Аман и Эрессэа с тех пор, как их вынесли за пределы Арды, должен остаться без ответа», так же как и вопрос о том, «как „смертные“ вообще могут попасть туда». На это он возражает, что души умерших смертных Эру также «давным-давно» поручил Мандосу; cр. «КвС»: «Что происходит с их душами после смерти, эльфы не знают. Иные говорят, что они тоже уходят в чертоги Мандоса; но у них свой чертог, отдельный от чертогов эльфов, и, кроме Манвэ и Илуватара, один лишь Мандос знает, куда они уходят после того, как их призовут в безмолвные чертоги за Западным морем». «Пребывание Фродо на Эрессэа, — продолжает он, — а потом в Мандосе — было лишь отсрочкой. Фродо в конце концов оставил бы мир (по собственному желанию). Так что отплытие на корабле было равносильно смерти».

Можно сравнить с этим то, что он писал в конце пересказа «ВК» в письме к Мильтону Вальдману от 1951 г. (этот отрывок опущен в «Письмах», но опубликован в IX томе):

«Бильбо и Фродо дарована особая милость: разрешение отплыть с эльфами, которых они так любили — артуровская концовка, хотя, конечно, не объясняется, что это: „аллегория“ смерти, или некое исцеление и восстановление, которое позволит вернуться».

Однако в письме к Наоми Митчисон от сент. 1954 (Let. N 154) он говорит:

«Мифологическая идея состоит в том, что, поскольку „природу“ смертных нельзя изменить навсегда, для них это лишь временное вознаграждение: исцеление и возмещение страданий. Они не могут остаться навсегда, и, хотя они не могут вернуться в смертные земли, они смогут и захотят „умереть“ — „умереть“ по доброй воле, оставить этот мир. (С такой точки зрения возвращение Артура невозможно, это пустая фантазия)».

И гораздо позднее, в черновике письма от 1963 г. (Let. N 246), он писал:

«Фродо послали — или дозволили приплыть — за море, чтобы исцелить его (если возможно) прежде, чем он умрет . В конце концов он „ушел“ бы: ни один смертный не мог и не сможет вечно жить на земле, во Времени. Поэтому он отправился лишь на время, для очищения и в награду: ему дали время поразмыслить, обрести покой и понимание своего истинного положения, своего ничтожества и величия, и пожить во Времени, среди естественной красоты „Арды Неискаженной“, Земли, не отравленной злом».

Комментарий Oumnique: Задавшись целью привести этот файл в удобный для чтения вид (сноски расставить, etc.), я выяснила, что текст переведен авторами не полностью, — не хватало нескольких кусков текста и примечаний. Некоторые из этих кусков любезно согласился перевести Ринглин. Они выделены в тексте синим цветом.