Авантюра, валюта и кровь

Глава IV. В кабинете у следователя

Прихватив в сопровождение провинившихся молодцов, Мак-Коган устремился в злополучный аэропорт, намереваясь внимательно просмотреть видеокамеры и установить личность человека, обнаглевшего до самой последней степени и не побоявшегося «тиснуть» «общако́вые деньги», собственность русской мафии; по сложившемуся мнению, проявленная дерзость считалась абсолютнейшим беспределом, и, соответственно, наказание за нее предусматривалось только единственное – однозначная смерть, беспощадная и жестокая (причем развитие трагических событий не исключалось в том числе и для тех, кто не сумел досмотреть за важным и ценным грузом). «Вдохновленные» неприятными перспективами, бандиты решились пуститься на все ухищрения, лишь бы вычислить подлых мерзавцев, посмевших столь нагло обойтись с криминальной валютной наличностью.

Оказавшись во Внуково, «Карат» прямым ходом отправился в службу безопасности современнейшего аэропорта, где был отлично знаком с самым главным начальником. Зайдя к нему в кабинет, Юрген предстал пред личной персоной Хромова Игоря Сергеевича, бывшего полковника полиции, обеспечивавшего охрану интересующего объекта еще в прошлое время и отлично обо всем здесь осведомленного. Про него следует сказать, что недавно отставной офицер достиг пятидесятитрехлетнего возраста и что он представлялся толстым, лысеющим человеком, выглядевшим чуть выше среднего роста и, в силу чрезмерной упитанности, способным сравниться разве что с колобком; круглое, лоснившееся счастьем лицо обладало серенькими глазами, неприятно заплывшими жиром, но смотревшими на жизнь уверенно и лоснившимися от несказанного удовольствия, что у их обладателя всё получилось и что он, в связи с достигнутым положением, наделялся многими привилегиями, дарованными в неприхотливом мире не всякому.

Увидев давнего друга, появление которого всегда сулило некоторую, немалую прибыль, он, как был, без пиджака, бросился визитеру навстречу, раскрывая доверительные, если не дружеские объятья. Они демонстративно вежливо обнялись, как было принято по установившейся с давних времен традиции, после чего, предложив важному гостю удобно усесться и расположиться с тыльной стороны письменного стола, начальник службы безопасности проследовал в свое мягкое кресло и приготовился выслушать, в связи с чем он удостоился столь повышенного внимания.

– Можем мы поговорить конфиденциально, так сказать, без свидетелей, – перешел Карат сразу же к основному делу, намекая былому товарищу на откровенность беседы.

– Да, конечно, – согласился с ним Хромов и попросил двух сотрудников, находившихся тут же, освободить служебное помещение.

Они остались вдвоем и, глядя друг другу в глаза, перешли к сути сложного происшествия. Первым заговорил Мак-Коган и вкрадчиво произнес:

– Случились обстоятельства чрезвычайной важности, а иначе я бы к тебе не пришел.

– Хотелось бы поподробней?

– Так вот, ежели без прикрас, то сегодня из Америки прибыл чартерный рейс, перевозивший крупную сумму «обща́ковских денег», – вольно или невольно Когану пришлось посвящать товарища во все тонкости невероятно досадной случайности.

– Можно узнать: какую транспортировали сумму конкретно?

– Можешь не сомневаться, очень большую, – язвительно ухмыльнулся Карат, – тебе такую, уж точно, не заработать, да и украсть навряд ли получится.

Они рассмеялись нехитрой шутке, а дальше посетитель продолжил уже серьезно:

– В общем, всё, что тебе следует знать, – наши «баксы» находились в большом светло-металлическом чемодане, оборудованном двумя запиравшимися застежками.

Для наглядности бандит предъявил на обозрение собеседника чемодан, чуть ранее успешно подме́ненный Мэссоном, внутри которого, как известно, находились никчемные вещи. Открывать его мафиози, конечно, не стал, не желая «ославиться» еще больше и по понятным причинам не предъявляя на чем их, собственно, «провели»; но начатую мысль он все же закончил:

– Чемоданчик нужно изъять, людей задержать, если потребуется, арестовать, а уж впоследствии мы разберемся с ними по-свойски. Деньги, естественно, вернуть, причем все, а не как произошло в прошлый раз, когда еще из ваших чересчур «расторопных сотрудников» пришлось «выколачивать», кто из них и сколько набрал.

В этот момент в кабинет вошел один из ответственных перевозчиков (именно тот самый Горыныч) и сказал, что выяснил, когда конкретно произошла роковая подмена.

– Действительно? – Юрген напрягся словно стальная пружина. – А ну-ка дайте-ка я полюбуюсь на «одичавших молодчиков».

При замедленном, покадровом воспроизведении четко вырисовывалось, как Майкл производил подмену двух чемоданов; в итоге зрителями было признано, что ловкий финт произведен профессионально, мастерски и не выделялся ни лишним, ни ненужным движением.

– Что это за пронырливый тип? – не признал Карат «нахального подлеца», что, впрочем, было неудивительно, потому как тот не пользовался еще безграничной криминальной славой и не был пока «представлен» никому из главных преступных боссов.

Затем бандит обратил внимание, что удачливый воришка направляется прямиком к допотопной «российской классике», выделяющейся белым цветом и окрещенной в народе «шестеркой». Обалденную стриптизершу Карен-Карину, эффектно развалившуюся на крышке капота, при детальном рассмотрении, он признал практически сразу: очаровательную красотку он разве не каждый день видел в своем же американском ночном развлекательном баре.

Он просто дар речи потерял, когда понял – кто именно! – посмел посягнуть на «общако́вские доллары».

– Что?! – заорал он, едва не прикусив от гнева язык. – Какая-то ни к чему не пригодная шлюха не шлюха, проститутка не проститутка смогла оказаться настолько беспечной, что взяла на себя безгранично наглую смелость?! Не понимаю? В общем-то так, ребятки, – обращался он к нерасторопным охранникам, вошедшим вместе с Горынычем, – найти и ее, «неблагодарную тварь», и «обезумевшего сообщника» – вместе с деньгами, конечно! – и предоставить их сразу ко мне – я буду пока находиться здесь. Разрешается все! Можно даже подключать «услужливых и продажных ментов».

– Как им объяснять переправку через границу незадекларированных американских долларов? – попробовал поинтересоваться Игорь Сергеевич.

– Во-первых, по официальной версии «баксы» летели на поддержание малого московского бизнеса – в моем лице, разумеется; во-вторых, странно, а кто, вообще, заставляет сообщать, что деньги прибыли в Россию из-за кордона? – Карат не оценил непонятливость давнего друга и выразил неподдельное изумление: – Кто мешает, к примеру, сказать, что их похитили здесь, прямо в аэропорту, и что именно я, российско-американский гражданин, являюсь незадачливым потерпевшим. Особенно подчеркните, расследование, мол, пока неофициальное, и, поверьте, в обрисованном случае они сделают всё, что смогут, и даже намного больше, а там чего-нибудь да непременно придумаем; проще говоря, не мне же тебя учить, «старый полицейский полковник».

***

Между тем отчаянные грабители непринужденно открывали похищенный чемоданчик и приятно удивлялись стодолларовым купюрам, обнаруженным внутри и ровно уложенным аккуратными пачками; их общий номинал равнялся ровно трем миллионам долларов. Оба, особенно девушка, безмерно обрадовались, причем она (ну, совсем как маленькая девочка) захлопала от счастья в ладоши и засияла от безотчетной, нечаянной радости.

– Куда направляемся? – спросила она у более опытного попутчика.

– Правь в ближайший автосалон, – ответил пассажир убежденным голосом, – нам необходимо сменить машину и выбрать себе что-то более соответствующее – не на «древней же классике» мы будем колесить, имея в кармане – такие! – деньги? С другого боку, мы станем более неприметнее; с другой стороны, я давно уже мечтал купить себе «Порше Макан» и потратиться на машину суммой в восемьдесят тысяч долларов… там ведь на лечение твоей сестры еще остается?

– Да, вполне, – отвечала Карен, – а нас не вычислят, скажем, может, купюры положены в кейсе меченные?

– Что-то мне подсказывает, – начал доказывать Мэссон, – нет, точнее, я просто уверен, что «неправильных купюр» внутри не окажется, иначе бы ты, милашка, в столь «стрёмное дело» просто «не влезла» – почему? – да всё потому, что «палённые денежки» можно проследить и в Израиле, притом и свободно, и совсем незатейливо; как печальный итог, их стопроцентно изымут, а спасительную операцию непременно отменят.

– Да, действительно? – «промычала» белокурая девушка и обозначилась испуганной мимикой. – Я не подумала… честно.

– Вот заодно и проверим, – увлеченно заключил пронырливый аферист, – краплёные захватили мы карты либо же нет?

– Как быть, если возьмут? – не на шутку «запереживала» сногсшибательная красавица. – Что тогда? Всё, тюрьма, арест – и долгий срок заключения?

– Не переживай, чего-нибудь да непременно придумаем, – озадаченно пробурчал очарованный Майкл, – скажем, типа, нашли недалеко от аэропорта – только уж держаться предложенной версии нужно будет всем до конца, тем более что пытки при допросах сейчас не применяют – ну, а наводящие вопросы? – особо не переживай… их как-нибудь выдержишь.

На том и сговорились. В дальнейшем, отправившись в ближайший автосалон, состоявшиеся подельники занялись приобретением новенького «Порше Макана», приобретенного на имя американского комбинатора, отливавшего черным цветом и так ему полюбившегося. Пока молодой мужчина оформлял приобретенный дорогостоящий автотранспорт, девушка, отлично помня основную задачу, сбегала к ближайшему отделению «Сбера» (время было еще рабочее), где перевела в больницу Израиля сразу всю необходимую сумму; правда, на поверку она оказалась немного завышенной, примерно на полмиллиона долларов, но выбирать не приходилось, и Карен, печально вздохнув, «закинула» в том числе и «лишние деньги», беззастенчиво затребованные беспринципным лечащим доктором (как говорится, аппетит приходит во время еды); в итоге на всё про всё голубоглазой блондинке потребовалось не более сорока минут. За истекшее время Мишин успешно закончил сделку купли-продажи и совсем уже было собирался выезжать на новомодном приобретении, но… лишь только вернулась Хлоя, в помещение магазина ворвались бойцы специальных подразделений, которые, ничуть не церемонясь, мгновенно расставили непререкаемые приоритеты и убедительно «положили» всех присутствующих на кафельное покрытие, не исключив и несказанно красивую девушку.

Так получилось, что в положении лежа их головы оказались рядом, и Сидни успела ошеломленному компаньону шепнуть:

– Версия поменялась: деньги мои – все до копеечки! – на этом и стой.

– А ну-ка «заткнулись», Вы – оба, – грозно крикнул замаскированный и грубый спецназовец, своевременно заметивший, как переговариваются двое задержанных.

Второго приглашения не потребовалось: всем было прекрасно известно, что бойцы спецназа никогда не берут на себя труд церемониться и в чем-нибудь доподлинно разбираться, а напротив, если возникает необходимость, начинают попросту жестоко избивать, скорее, беспощадно дубасить, пользуясь полной неузнаваемостью и укоренившейся вседозволенностью.

Когда на месте захвата возникшие вопросы были исчерпаны (они, кстати, выразились лишь в поочередном поднятии с пола задержанных, а затем дальнейшей их погрузке в полицейскую спецмашину), великолепная парочка оказалась препровожденной в ближайшее отделение московской полиции. К наступившему моменту по-быстрому скомпоновали материалы, причем собрали их с таким расчетом, что, получалось, будто бы Майкл и неизвестная сообщница похитили в аэропорту чемодан, до отказа набитый американской валютой и принадлежавший гражданину Америки Юргену Мак-Когану. Поскольку автомашину «Порше Макан» покупал себе Мишин и поскольку автомобиль был оформлен непосредственно на него, то, не сумев доказать причастность Карен, произвели задержание лишь самого активного похитителя. Здесь следует немного отвлечься и пояснить, что мисс Несравненное Совершенство в перерывах между стриптиз-номерами успела закончить американский юридический колледж, выдавший ей полноправный диплом, подтверждавший полное право на предоставление и оказание адвокатских услуг; к слову говоря, в освоении новой профессии она смогла добиться неплохих показателей. Не стоит сомневаться, что образованная красавица сразу же воспользовалась столь немаловажной особенностью и представилась личной защитницей Мэссона, чем сразу же (правда, временно) исключила себя из списка лиц, причастных к исчезновению денег.

Оказавшись в отделении местной полиции, гражданка Соединенных Штатов Сидни, обозначив значимый статус, не позабыла потребовать, чтобы правоохранительные органы провели проведение допроса задержанного клиента как в ее личном присутствии, так и при наличии консула США (как и она, подозреваемый уже давно успел обзавестись американским гражданством).

Заявление делалось настолько серьезно, что у Российских властей не нашлось ничего более лучшего, как исполнить предъявленные законные требования и выполнить необходимые процессуальные обязательства. Когда все надлежащие меры оказались соблюдены и когда в отдельном кабинете оказались американский авантюрист, его мнимая адвокатесса, которая к наступившему времени успела сделаться еще и действительной (заполнила положенные «пару бумажек»), консул США Джонни Смит, не выделявшийся высоким ростом, имевший худощавое телосложение и достигший среднего возраста, и специально вызванный Юрий Иванович Самодовольный, значившийся следователем по особо важным и несший службу во Внуково. Останавливаясь на описании представителя правоохранительных органов, можно выделить, что он представлял из себя человека ничем особо не примечательного: имел среднею полноту, достиг тридцатипятилетнего возраста, являлся мужчиной невысокого рост, отличался начинающей лысеть головой, обладал пухлыми, свисавшими книзу щеками и голубыми глазами, въедливыми и словно «сверлящими». Основная процедура допроса началась практически сразу.

– Ваши фамилия, имя, отчество? – задавался офицер юстиции простыми вопросами.

– Его зовут Майкл Мэйсон, и он гражданин США, – вмешалась в допрос нетерпеливая Хлоя.

– Извините, но я спрашиваю не Вас, мисс, а Вашего подзащитного, – неприветливо занервничал представительный следователь.

В последующем, приведя несколько пунктов, процитированных из Российских законодательных актов, Сидни убедила российского коллегу, что она имеет право консультировать доверителя вплоть до момента, прежде чем он соизволит дать хоть какой-то конкретизированный ответ. В конце концов выяснилось, что служитель Фемиды и сам был прекрасно осведомлен о не очень удобных при откровенном допросе особенностях и ерепенился лишь для вида, чтобы «наглые «америкосы» не сильно зазнались.

Когда все нехитрые формальности были соблюдены, последовал вопрос, относившийся, конечно же, к мистеру Мишину:

– Господин Мэйсон, объясните, пожалуйста, удивительный факт: на каком основании при Вас обнаружена неимоверная сумма денег, причем в валютном эквиваленте – она Ваша?

Майкл нетерпеливо заерзал на стуле, намереваясь ответить, что денежные средства принадлежат его адвокату – милой и красивой девушке, которая имеет честь заниматься его защитой – однако в тот же самый момент получил сильнейший удар, произведенный каблуком ковбойского сапога и направленный ему в голеностопный сустав; он был произведен безо всего стеснения и осуществлялся прямо у всех на виду, следовательно, оказался настолько болезненным, что предприимчивый проныра забыл обо всем на свете, даже о настоящем имени, и если бы его вдруг спросили – кто он на самом деле, Майкл Мэссон или Михаил Яковлевич Мишин? – то он очень бы затруднился с однозначным ответом.

Возвращаясь к сути, следует уточнить, что предупредительный удар наносился вовсе не для того, чтобы напрочь лишить подозреваемого здравомыслящей памяти, а лишь потому, чтобы ненадолго погрузить его в состояние непринужденной и забывчивой безмятежности, не позволяющей отчетливо реагировать на предполагаемые в дальнейшем события; говоря откровенно, «доверчивый бедолага» пока даже не представлял, что в прекрасной и ясной головке, удобно разместившейся на восхитительном теле его новой знакомой, в очередной раз все решительно поменялось и что она вознамерилась защищать проштрафившегося клиента совсем по-иному.

– Да, деньги принадлежат моему доверителю, – резко выдохнула она ответ, пока незадачливый похититель силился улыбаться, превозмогая пронзившую боль.

– Ты что? – «заклокотал» американский авантюрист, выражая недовольство и передавая его на ухо непредсказуемой защитнице, едва сдерживавшись, чтобы громогласно не заорать, – все же должно было быть совсем по-другому – ты че, «презренная аферистка» посадить меня, что ли, хочешь?

– Нет, – кокетливо моргая ресницами, простодушно ответила милая Хлоя; она применила испытанный способ, способный расположить к ней кого угодно, чего уж там говорить про любителя женских юбок, каким всегда считался любвеобильный проныра, – просто во всем со мной соглашайся, и, поверь, не пройдет и десяти минут, как я смогу нас обоих вытащить – респект?

Следователь не стал воспрепятствовать приватному шепоту, проводимому между собой двумя заокеанскими представителями и сопровождавшемуся убедительными воздействиями: их переговоры он воспринял для себя совсем по-иному.

– Готовы ли Вы признаться, – настоятельно обратился он к задержанному преступнику, – что похитили деньги, выраженные суммой три миллиона долларов и принадлежавшие господину Мак-Когану?

– Нет! – удивленно выкрикнул Майкл, услышав знакомое имя и вмиг осознав, в какой неоднозначной ситуации он неожиданно очутился (как и всем уважающим себя преступникам, ему было отлично известно, что Коган – один из главных российских гангстеров, представляющий интересы русской мафии на территории США).

Поняв, с кем он в реальности вступил в опасные игры, Мэссон не на шутку перепугался, и даже предположил, что просто обязан взять непродолжительный тайм-аут, чтобы все как следует обмозговать и получше обдумать. Однако в правилах правоохранительных организаций вдумчивые передышки не то что бы были редки, нет, напротив, они полностью исключались и решать насущные вопросы предполагалось незамедлительно, как говорят, не сходя с единого места. В результате мысли Мишина совершенно запутались и уже практически вели его к признательным показаниям – лишь бы только избежать суровой бандитской расправы и попытаться загладить несоразмерную вину возвратом всех «разнесчастных баксов» (притом сколько ему не прикажут), как вдруг более решительная Карина, каким-то необъяснимым женским инстинктом почувствовавшая трусливые колебания стушевавшегося подельника, еще раз «познакомила» стопу малодушного доверителя с прочностью обточенного каблука, являвшегося неотделимой частью ковбойского сапога, обутого на ее прекрасную ножку.

– Молчи, дурак, – шепнула она нежным, вкрадчивым, но убедительным голосом, не исключавшим и «железные интонации», – денег все равно уже нет: они отправлены по прямому предназначению и мне уже пришло подтверждение, что они получены и приняты к производству.

– Ах ты, «вероломная сука»! – заорал обманутый пройдоха нечеловеческим голосом: несмотря на ее великолепные прелести, он все-таки не смог удержаться от справедливого гнева. – Ты меня просто взяла и подставила, а теперь преспокойненько хочешь упрятать в российских застенках – да я же тебя теперь насквозь, «поганую стерву», вижу!

– Можно ли монолог расценивать как признание? – довольно потирая руки и язвительно улыбаясь (ну, прямо как мартовский кот) представитель российской юриспруденции продолжил задавать непривлекательные вопросы.

– Нет, – жестко ответила Сидни, – деньги являются полноправной собственностью мистера Мэйсона.

– Не понял? – удивился Самодовольный. – И как же он умудрился провести в страну невероятно огромную сумму и не потрудился предусмотреть ее декларацию?

– Вот тут Вы, господин следователь, сказали, что у одного уважаемого господина пропало три миллиона долларов, – начала защитную версию Карен, – я, конечно же, не сомневаюсь, что он не позабыл задекларировать прибывшие деньги и что вы ознакомите нас с составленными документами, оформленными по всем существующим правилам. Со своей стороны я доведу до Вашего сведения, что доверившийся мне клиент в страну ничего не ввозил.

– Но как же он в таком случае ухитрился стать обладателем трех миллионов долларов? – неприветливо хмурясь, настаивал следователь. – Насколько нам известно: он уже смог приобрести автомашину «Порше Макан», потратив восемьдесят тысяч долларов, плюс Вы, гражданочка, оплатили операцию младшей сестры в продвинутой израильской клинике; сверх прочего у подозреваемого изъято девятьсот двадцать тысяч американских долларов – другими словами, как раз всё сходится и получается ровно три миллиона… необходимая, пропавшая, сумма.

– Господин Самодовольный, – Хлоя упивалась называть людей фамилиями, говорящими за своих обладателей, – а Вам не могла прийти в голову разумная мысль, что, к примеру, у моего доверителя на территории России могут существовать ранее сделанные накопления и что совпадение хищения каких-то виртуальных денежных средств с тратой некоей суммы, осуществленной достопочтенным Майклом Мэссоном, является полностью бредовой идеей?

Наконец-таки поняв суть ведомой игры и уже нисколько не сомневаясь, что из следственных органов выйдет, Мишин теперь только помалкивал и воочию наблюдал за борьбой умов, происходившей среди американских и российских юристов; впрочем, сейчас его гораздо больше заботило нечто другое: что он будет делать, когда покинет пределы полицейского кабинета, где, если быть честным, он чувствовал себя и спокойнее, и увереннее, вопреки тому положению, когда, сам себе предоставленный, окажется на московской улице? Пока он обдумывал сомнительность возникшего положения, Сидни всё более «расходилась» и добавила к предъявленным аргументам еще один, не менее значимый, козырь:

– Кто станет отрицать тот факт, что два дня назад, – подгоняя приведённый пример под заказы билета на чартер «848» (что нетрудно было проверить), продолжала беспардонная «авантюристка-адвокатесса» словесную перепалку, – он разрешил мне вылететь в город Москву, где, как известно, в одной из деревень, ближайшей к Москве, у него имеется маленький частный домик и где, уверяю вас, располагается надежный, скрытый от прочих людей, тайничок – вот в нем-то аккурат и хранились накопленные им ранее капиталы.

– Очень интересно? – презрительно улыбнулся следователь. – Неужели господин Мэйсон настолько Вам, словоохотливая мисс, доверяет, что открыл искомый секрет хранилища, где у него находятся настолько крупные сбережения.

– Ба?! – упивалась победой американка – А разве Вам не приходило на ум размышление, что мы вдруг собрались между собой пожениться и что я в скором времени перейду из добросовестного юриста в верные и любящие супруги – как Вам такой расклад, а?

Произведенный подход к освободительному мероприятию удивил Мишина ничуть не меньше дотошного следователя; по мнению устоявшегося холостяка, хотя он и был не против немного «покувыркаться» с прелестной красоткой, – но вот женитьба? – о столь неприятных перспективах пронырливый авантюрист, прожив двадцать восемь лет, пока еще совсем не задумывался; с иной стороны… еще раз оглядев внимательно Хлою, он невольно подумал: «Если уж и выбирать жену, то, конечно, только такую. Да и по духу она является близкой: вон скольких людей за единственный день «развела» – а ей хоть бы хны! Однако она еще не встречалась с господином Мак-Коганом…» – подытожил американский пройдоха печальную истину.

Между тем одна из прекраснейших адвокатесс продолжала защитное нападение:

– Так вот, возлюбленный послал меня к себе на Подмосковную дачу, где я благополучно извлекла из тайника доверенные мне денежки. Дальше, как все понимают, я встретила его с самолета; он подтвердил высказанное раньше намерение, что окажет мне материальную помощь, очень необходимую на лечение младшей сестры, сам же решил купить себе новенькую автомашину, о которой пока, единственное, лишь грезил, но никак не мог себе подобные траты позволить – и вот наконец настало мгновение, когда он осуществил и давнюю, и, как ему всегда казалось, несбыточную мечту.