Авантюристка поневоле

Глава 17

О том, что известная актриса Алейва Оррих — её мать, Эллиа знала всегда, но не испытывала к ней никаких чувств, ни любви, ни ненависти. Собственно, Элли никогда её и не видела кроме как на рисунках в газетах. Мачеха сделала для Ли гораздо больше, и девушка привыкла считать своей настоящей матерью именно Риоллу, Алейва же просто родила её и оставила отцу, а сама упорхнула дальше. Папа рассказал как-то, как они встретились, не став скрывать ничего от любимой дочери.

Алейва встретилась с Уилларом Фримо, когда ей было меньше, чем Эллиа сейчас, путешествуя в составе небольшой бродячей труппы. Они давали представление в городке рядом с поместьем отца, и молодой Уиллар заметил красивую актрису, пригласив погостить к себе. Конечно, Алейва согласилась, и вскоре стала его любовницей. Так получилось, что она забеременела и на свет появилась Эллиа. На предложения Уиллара выйти за него замуж актриса отвечала отказом, жизнь в тихой провинции честолюбивую девушку не устраивала, и оставив любовнику ребёнка, она с ним рассталась. Уиллар щедро одарил её, дав достаточно денег на дорогу до столицы, ну а дальше госпожа Алейва сумела устроиться в императорский театр. Жизнь дочери и бывший любовник её не интересовали, впрочем, как и Уиллар не вспоминал об увлечении по молодости, тем более, расстались они по-хорошему. Элли получала достаточно любви и тепла от отца, а потом и от Риоллы, чтобы не чувствовать себя обделённой, и о настоящей матери вспоминала лишь тогда, когда читала её имя в колонке светских новостей в газетах, во время учёбы в Храме.

Ли хватило этих сведений, чтобы понять — появлению взрослой дочери госпожа Алейва не слишком обрадуется, а уж чтобы этот факт стал достоянием общественности… Эллиа на этом и собиралась сыграть, когда ей пришло в голову попросить помощи у женщины.

На вопрос Алейвы Ли ответить не успела: встрял её сопровождающий.

— Дорогая, я и не знал, что у тебя такая взрослая дочь! — слегка капризным тоном произнёс он, поглядывая на Эллиа, причём с таким конкретным интересом.

Его даже не смутил её более чем скромный внешний вид, как отметила с недовольством сама девушка, но ничем его не показала. У них с Дором важное дело здесь, и его нельзя завалить. Алейва же, услышав слова молодого человека, резко развернулась к нему, сжала кулаки и рявкнула совсем не по-светски:

— Молчи уже, ты не на сцене, и здесь твою игру вряд ли оценят!

«Ага, тоже актёр, видно», — отметила Ли на всякий случай. Незнакомец покраснел, стушевался и опустил голову, сделав шаг назад. Элли надеялась, что больше он не помешает. И ещё, она поняла, что в материнскую любовь Алейва играть не собирается, отчего лишь почувствовала облегчение: Ли опасалась, что дочернюю любовь у неё вряд ли получится сыграть, как бы хорошо ни преподавали в Храме основы актёрского мастерства.

Хозяйка дома между тем подошла к стене, небрежно провела пальцами по артефакту, и в холле и прилегающих гостиных зажглись светильники. Потом госпожа Алейва повернулась к Дору и Эллиа, окинула их внимательным взглядом и снова поджала губы.

— Идите за мной, — бросила она и направилась к ближайшей двери.

Молодой человек, больше ничего не спрашивая, поспешил к лестнице, чему Ли только обрадовалась — лишних свидетелей их разговора с матушкой ей не нужно. Алейва привела нежданных гостей вроде как в столовую, как поняла Элли, увидев в углу овальный стол, но выглядела комната совсем не как в обычных домах.

— Здесь нам будет удобнее говорить, садитесь, — небрежно обронила прима и заняла кушетку у окна, приняв соблазнительную позу и выжидающе уставившись на них.

Девушка огляделась. Всюду позолота, на стенах и окнах малиновый шёлк, на полу ковёр в тон, мебель тоже обита бархатом сочного вишнёвого цвета. Кроме кушетки ещё стояли диван, кресла, пуфики, всюду лежали многочисленные подушечки. Больше всего помещение походило на будуар, особенно портретом самой хозяйки, висевшим в небольшом алькове. Там изображалась сама Алейва вполоборота, с лукавым взглядом и соблазнительной улыбкой, обнажённое тело едва прикрывало полупрозрачное одеяние, почти не скрывая плавных изгибов и округлостей. Обычно такие картины держат в личных покоях, спальнях… Хотя, учитывая репутацию Алейвы и её любовь к собственной персоне, ничего удивительного, что подобное полотно выставлено именно здесь.

Эллиа присела на кресло и вновь посмотрела на ту, которая когда-то родила её. Прима же, подперев изящной рукой голову, не отводила взгляда от Дора, и девушка подметила загоревшийся в нём хищный огонёк. «Так-так…» — внутренне подобралась Ли, но ничем не выдала своих эмоций, усмирив порыв ревности. Не верить Дору у неё причин не было, а на дешёвые заигрывания он вряд ли поведётся. Глаза Алейвы переместились на дочь, и она поморщилась.

— Да сними ты этот убогий чепец, такие давно уже не носят в приличном обществе, — с досадой произнесла актриса. — Мне хочется посмотреть, какой ты стала.

Усмехнувшись, Ли сняла чепец и тряхнула золотистыми локонами, с вызовом посмотрев на мать. Так и хотелось добавить «Любуйся», но она сдержалась, снова напомнив себе, что у них с Дором тут дело. Алейва внимательно её оглядела, и Элли отметила мелькнувшую на её лице досаду.

— Красотка, ничего не скажешь, — сухо признала женщина и добавила. — Так зачем ты пришла ко мне?

— Увидеть свою мать, нет? — Эллиа выгнула бровь, и её усмешка стала шире, она небрежным жестом заправила светлую прядь за ухо.

Приторная улыбка Алейвы не коснулась холодных глаз, и её голос звучал так же неприязненно, как раньше.

— Если бы ты просто захотела меня увидеть, пришла бы днём, не в этом убогом рубище и не с таким сопровождающим, — проявила госпожа неожиданную проницательность. — Я знаю, что твой отец неплохо разбогател за годы, что мы с ним не виделись, и препятствовать нашей встрече вряд ли бы стал. Ты не из дома приехала, Эллиа, и судя по твоему виду, сбежала оттуда. Подозреваю, из-за того красавчика, что пришёл с тобой, — взгляд Алейвы снова оценивающе прошёлся по невозмутимому Дору. — Так что тебе на самом деле нужно, Эллиа?

Девушка подметила, как мать чуть изменила позу так, чтобы выгодно подчеркнуть изгиб бедра, а палантин съехал вместе с рукавом, оголив округлое плечо. Да, говорила Алейва с Ли, но при этом явно заигрывала с её спутником, о чём говорила и призывная улыбка, и то, как прима словно в рассеянности накручивала золотистый локон на пальчик. Элли отлична знала все эти приёмчики, но на её взгляд, годились они лишь для манипуляции недалёкими мужиками, неспособными разглядеть в женщине ничего кроме фигурки и смазливого личика. Девушка надеялась, её Дор не такой. Эллиа решила, что с матерью надо разговаривать так, как той привычно, и посему широко раскрыла глаза и хлопнула ресницами.

— О, матушка, ну как ты могла такое предположить! — она изобразила недоумение. — Я, может, всю жизнь мечтала, как вырвусь из этой провинции и найду тебя, а ты подозреваешь меня в расчёте! — и Эллиа обиженно надула губки, краем глаза заметив, как уголки рта Дора дрогнули в тщательно сдерживаемой усмешке.

А вот Алейва насмешливо улыбнулась и бросила на Ли снисходительный взгляд.

— Дорогая, не стоит тратить на меня свой талант, хотя у тебя неплохо получается. Я сама актриса, так что могу отличить, когда играют, а когда говорят искренне! — хозяйка дома повела плечом, отчего платье опустилось ещё больше, и Эллиа поняла, что корсета под ним прима тоже не носила — от этого движения грудь Алейвы обнажилась сильнее.

Да уж, мать обладала формами попышнее, вынуждена была признать Элли, но так и лет ей побольше, если посмотреть. Отследив косой взгляд госпожи Оррих на Дора, девушка молча разозлилась: нет, ну это надо иметь столько наглости и откровенно заигрывать с предполагаемым мужем дочери прямо на её глазах! Дамочка прямо-таки напрашивалась на то, чтобы быть использованной втёмную, с мрачным удовлетворением подумала Эллиа. Хорошо, Дор пока не вмешивался, сидел всё с тем же невозмутимым видом, рассеянно оглядывая комнату.

— Как скажете, матушка, — растянув губы в слащавой улыбке, ответила девушка, с удовольствием отметив, как передёрнуло Алейву от того, как Элли назвала её.

— Называй меня по имени, — резко прервала её прима и с досадой поморщилась.

— Хорошо… — Ли намеренно сделала выразительную паузу, дождавшись, пока мать не поджала губы, и закончила. — Алейва.

Девушка не удержалась, снова покосилась на Дора, а он, подарив ей ласковый взгляд и ободряющую улыбку, придвинулся ближе. Элли собственническим жестом положила ладонь ему на плечо, легонько погладила, давая матери понять, что здесь всё занято и ловить нечего, и снова повернулась к матери.

— Я к тебе по делу, — отбросив напускную весёлость, заявила Эллиа. — Правда, рассчитывала немного на другой приём, но…

— За мой счёт жить не позволю, зря надеешься, — фыркнула Алейва, смерив дочь неприязненным взглядом. — Лучше тебе к отцу сразу вернуться, если за этим пришла.

Элли искренне рассмеялась, правда, совсем по другой причине, чем думала прима.

— Вот уж туда точно не собираюсь возвращаться! — сказала она чуть погодя. — Думаю, мы с Дором и в столице сможем неплохо устроиться. Если уж у тебя получилось стать известной актрисой, чем мы хуже? — Ли подарила Алейве такой же снисходительный взгляд. — Тебе ведь не будет сложно замолвить за нас словечко нужным людям, правда? — проворковала Эллиа, глядя ей в глаза. — А я в благодарность промолчу, что у известной актрисы госпожи Алейвы Оррих имеется уже взрослая дочь, и блистательной приме совсем не двадцать семь лет.

И снова на лице хозяйки дома мелькнуло раздражение, а Элли довольно улыбнулась: матери явно не понравилось, что дочь заговорила о её настоящем возрасте, а Ли на это и рассчитывала. Алейва нахмурилась, но девушка продолжила, не дав той ответить:

— Нет, я всё прекрасно понимаю и не прошу тебя устроить нас сразу в Императорский театр, ясно, что с улицы туда можно только уборщицей устроиться или декорации переставлять. Может, для начала, попросишь графа Анкарда принять нас на его фестивале? — Эллиа выгнула бровь. — Думаю, после этого нам будет гораздо проще поискать место в одном из театров.

Алейва закатила глаза и фыркнула, поправив причёску.

— У тебя губа не дура, доченька, — сухо обронила она. — Куда замахнулась, да у графа лучшие из лучших выступают, между прочим, а вы, небось, и не знаете, что такое актёрское мастерство и умение правильно играть! Труд актёра — тяжёлая работа, милочка, — назидательно произнесла Алейва и подняла палец, чем чуть не вызвала у Элли смех — роль наставницы госпоже Оррих явно удавалась плохо. — Вы там точно провалитесь, а потом все будут говорить, что я пригрела на груди бездарности, зачем мне эти сложности? — женщина пожала плечами. — Вы хоть раз выступали перед публикой, артисты?

— Вы зря так плохо о нас думаете, — неожиданно включился в разговор Дор и многозначительно посмотрел на Алейву, при этом положив руку на ладонь Эллиа, всё также покоившуюся на его плече. — Все мои знакомые дамы убеждают, что мне прекрасно удаётся роль Адельберто.

Ли чуть не нахмурилась, услышав имя — во многих пьесах это был известный герой-любовник, не пропускающий мимо ни одной юбки, и пусть сейчас они на ходу придумывали легенду, мысль даже о мифических других женщинах рядом с Дором причиняла неудобство.

— Мне тоже говорили, что роль Олефины одна из моих лучших, — с намёком произнесла Эллиа.

Эта героиня в тех же пьесах оказывалась достаточно умной, чтобы единственной из многочисленных увлечений Адельберто суметь окрутить его. И судя по поджатым губам Алейвы, она намёк поняла. Дор тоже, как мгновением позже догадалась Эллиа: он взял её ладонь, поднёс к губам и нежно поцеловал, а потом, с преувеличенно преданным видом выдал:

— Да, любовь моя, и я поддерживаю! Думаю, мы сможем выступить не хуже других, — а это уже Алейве, твёрдым голосом. — Если же вы сможете дать нам несколько уроков и исправить наши ошибки, будет вообще чудесно.

Прима, видимо, не совсем понимая, что происходит, прикусила губу и задумчиво нахмурилась, Дор же широко улыбнулся ей, что совсем не понравилось уже Эллиа. Она демонстративно посмотрела на часы на стене и немного резко произнесла:

— Ох, засиделись мы что-то, время уже позднее. Дор, дорогой, думаю, нам надо дать Алейве время подумать и принять решение, и полагаю, завтра к полудню она уже порадует нас приятными новостями, — Элли выразительно взглянула на матушку, скривившуюся так, будто лимон укусила. — А нам пора в гостиницу, надо выспаться, — Ли встала, потянув Дора за собой, и бросила на хозяйку дома взгляд. — Я надеюсь на тебя…. Алейва. Но если вдруг ты не сможешь нам помочь, хочу предупредить, что вряд ли получишь много предложений после того, как газетчики узнают о том, что ты не захотела поспособствовать карьере дочери и будущего зятя, — девушка усмехнулась, уловив во взгляде Алейвы мелькнувшее беспокойство и поняв, что выбрала правильную тактику поведения.

Прима тоже поднялась с кушетки, поправила палантин и сухо ответила:

— Постараюсь сделать всё, что смогу. Приходите завтра после полудня. И, Эллиа, — госпожа Оррих окинула её пренебрежительным взглядом. — Одень что-нибудь приличнее этого провинциального тряпья, не позорь меня. Всего хорошего, — и она вышла, даже не потрудившись проводить нежданных гостей.

Они тоже покинули особняк Алейвы и направились к своему домику. Почти всю дорогу шли молча — Эллиа всё ещё злилась на Дора, что тот заигрывал с её матерью, пусть и для дела, а судя по весёлой усмешке мужчины, он это прекрасно понимал, но не торопился оправдываться или извиняться. Едва за ними закрылась дверь их дома, Ли, резко развернувшись, поднялась на цыпочки, ухватила его за края куртки и притянула к себе, впившись в губы яростным поцелуем.

— Не смей больше так себя вести! — буквально прошипела она, сверкая взглядом, некоторое время спустя.

Дор с тихим смешком обнял её за талию и в следующий момент девушка оказалась прижата его сильным телом к стене, а ладони наёмника упёрлись по обе стороны от её головы.

— Моя маленькая девочка ревнует? — мурлыкнул он, выгнув светлую бровь, а в глубине его глаз зажёгся хорошо знакомый Эллиа огонёк.

Ли вздёрнула подбородок и с вызовом ответила, и не собираясь скрывать больше своих чувств:

— Да!

Наклонившись почти к самым её губам, Дор вдруг стал серьёзным.

— Глупенькая моя, я только тебя люблю, никого больше, — тихо произнёс он, глядя ей в глаза. — И никто мне больше не нужен.

Эллиа замерла, разом растеряв запал ругаться — Дор впервые с их первой ночи заговорил о чувствах, причём сразу так прямо, и… она ему верила. Читала правду во взгляде, отмечала в той заботе, с которой он относился к Ли, нежности и страсти, с какой встречал, когда возвращался после разлуки. Но одно дело догадываться, и совсем другое слышать признание, от которого сердце порхало в груди невесомой бабочкой, щекоча изнутри. Она медленно провела ладонями по его плечам, сцепила пальцы на затылке и выдохнула шёпотом:

— Любишь, правда?

Вместо ответа Дор снова её поцеловал, жадно, долго, прижавшись к девушке так, что она отчётливо почувствовала силу его желания. Тело отозвалось жаром внизу живота и болезненным томлением между ног, Эллиа послушно подалась вперёд и провокационно потёрлась о бёдра Дора, не прерывая поцелуя. Он глухо рыкнул, притиснув её сильнее к стене, и его рука стремительно скользнула вдоль тела любимой, сминая юбку, добираясь до стройной ножки и дальше, выше. Элли мурлыкнула ему в губы, игриво укусила за губу, плавясь в горячих волнах моментально проснувшейся страсти, и когда нетерпеливые пальцы Дора наконец провели по обнажённому бедру чуть выше подвязки, она выгнулась сильнее, закинув ногу почти ему на пояс.

Мужчина на мгновение оторвался от таких сладких и податливых губ, хрипло выдохнул, заглянув в глаза Элли, и дёрнул завязки белья, пробормотав:

— Девочка моя, что ж ты со мной творишь, а…

Ли почувствовала мягкое прикосновение к пылавшему огнём чувствительному бугорку и охнула в голос, бесстыдно прижавшись к ласкающей руке, её зрачки резко расширились, заполнив почти всю радужку. Дор улыбнулся, его глаза потемнели до цвета грозового неба, и он снова погладил, наслаждаясь плескавшимся во взгляде Эллиа восторгом. А она растворилась в удовольствии, которое дарила откровенная ласка, вцепившись в плечи Дора и радуясь, что вторая его рука крепко поддерживает за талию, не давая сползти по стене. По телу разливалась слабость, Элли задыхалась от нахлынувших ощущений и стремительно нараставшего напряжения, но ей мало было одних пальцев… Мышцы болезненно сжались, требуя большего, и Ли выговорила лихорадочным шёпотом, то и дело сглатывая и запинаясь:

— Х-хочу… тебя… л-любимый…

Дор на мгновение замер, не сводя с неё глаз, а потом Эллиа почувствовала его пальцы внутри и не сдержала короткого стона, выгнувшись сильнее навстречу. Её губы смял очередной страстный, почти грубый поцелуй, забравший весь воздух из лёгких, девушка ощутила, как рука Дора исчезла, и разочарованно мяукнула, не разрывая поцелуя. Мужчина же издал довольный смешок ей в губы, и Элли услышала тихое звяканье пряжки, после чего её платье оказалось задрано до самого пояса. Снять совсем бельё у Дора терпения не осталось, он подхватил любимую под попку, и Ли с готовностью обвила его ногами, крепко обняв за шею. Жаркая страсть туманила сознание, перед глазами сверкали разноцветные искры, и когда наконец Дор рывком вошёл в неё, Элли тихо вскрикнула, зажмурившись и откинув голову. Мир сузился до них двоих, до всепоглощающей страсти, объединившей их, бушевавшей в крови огненным шквалом, в котором сгорели все лишние чувства, кроме одного. Восторг щекотал изнутри, как пузырьки игристого вина, с каждым движением Дора Ли всё острее ощущала, что принадлежит только ему одному, как и он — ей. И так будет всегда… Реальность мигнула и погасла в бесшумной вспышке, а Элли перестала существовать, превратившись в яркую россыпь разноцветных звёзд, и её ликующий стон заглушил бесконечно нежный, долгий поцелуй.

Девушка обмякла в бережных объятиях Дора, бессильно прислонившись лбом к его плечу, и тихонько рассмеялась чуть хриплым голосом. Дор же медленно погладил её по спине, легонько поцеловав в висок, и беззлобно проворчал:

— Женщина, ты меня с ума сводишь, ты знаешь?

Она приподняла голову и потёрлась о слегка колючую щёку.

— Знаю, — проворковала Эллиа и попросила, крепче обняв его. — Отнесёшь наверх? Ноги не держат, — с негромким смешком добавила она.

Чуть позже, уже устроившись в постели, они не торопились засыпать. Ли нежилась в уютных объятиях, слушая ровный, размеренный стук сердца Дора под ладонью, и наслаждалась ощущением тихого счастья.

— Ты у меня не только ревнивица, а ещё и интриганка, сладкая моя, — весело произнёс наёмник и коснулся пальцем кончика её носа.

— М-м-м? — лениво протянула Элли, приоткрыв глаза.

— Если бы рассказала сразу, как собираешься заставить Алейву устроить приглашение на фестиваль к графу, я бы не брал тебя с собой на этот разговор, — охотно пояснил Дор, поудобнее устроив её на груди. — Твоё присутствие вовсе необязательно было.