Авантюристы гражданской войны

1

Первоначальный вариант очерка был опубликован в газете «Общее Дело» в 1921 г. под названием «Как они продались III Интернационалу» (№ 217. — 17 февраля. — С. 2; № 218. — 18 февраля. — С.2; № 219. — 19 февраля. — С. 2; № 220. — 20 февраля. — С. 2). Деление на главы в целом соответствует книжному варианту, хотя в книге есть ряд существенных композиционных перестановок, главным образом, переносов фрагментов одной главы в другую главу. За несколько дней до появления первой части очерка в «Общем Деле» был напечатан «Список офицеров, состоящих на советской службе» (Советские тайны // № 210.— 10 февраля. — С. 3), комментарием к этому списку является первая глава газетного варианта, не вошедшая в окончательную редакцию:

«Опубликованный „Общим Делом“ список офицеров, состоящих на советской службе, вызывает оживленные толки в русских заграничных кругах.

„Неправильно, — говорят одни, — людей голод вынудил“.

„Правильно, — говорят другие, — но ведь не они создали победу, они были лишь пешками“?

„Они исполняли свой патриотический долг, сперва борясь с немцами, потом с поляками“, — прибавляет третий.

Во всем этом следует разобраться.

Счастливый (или быть может несчастный?) случай дал мне возможность в качестве частного корреспондента быть одно время (весна — осень 1918) в самом центре переговоров советской власти с „военспецами“, приглашенными на службу интернационалу, согласно решению Ц.И.К. от 29 марта 1918 года.

И из опубликованного в № 210 „Общего Дела“ списка в 56 чел. я имею совершенно точные сведения об условиях приглашения, характере работы и степени услуг, оказанных: 1) Брусиловым, 2) Парским, 3) Гутором, 4) Заиончковским, 5) Верховским, 6) Клембовским, 10) Черемисовым, 29) Лебедевым — т. е. наиболее видными фигурами списка.

Кроме того, по важности оказанных услуг и глубокой степени предательства сюда же надо присоединить полковника Далматова, генерала ген. штаба Сытина, генерала ген. штаба А. Балтийского, генерала ген. штаба М. Д. Бонч-Бруевича. Остальные лица, которые будут встречаться в моем рассказе, являлись фигурами эпизодическими.

Перечисленные же поименно удовлетворяют всем условиям, способным определить суд над ними или их память будущей Россией. Т. е. они: а) поступили на советскую службу добровольно, в) занимали посты исключительной важности, с) работая не за страх, а за совесть, своими» оперативными распоряжениями вызвали тяжкое положение армий Деникина, Колчака, Петлюры (Гутор, Клембовский), d) создали военно-административный аппарат, возродив академию генерального штаба (Балтийский), правильную организацию пехоты (Бонч-Бруевич), артиллерии (Верховский), и ту своеобразную систему ведения боев большими конными массами, которая вошла в историю под именем операции конницы Буденного (Далматов).

Все двенадцать подготовили победу большевиков над остатками русских патриотов; все двенадцать в большей степени, чем Троцкий ответственны за угрозу, нависшей над всей цивилизацией. (№ 217.— 17 февраля. — С. 2).

Впервые эту тему А. Ветлугин затронул в очерке "Два пути", опубликованном в ростовской газете "Жизнь" в дни годовщины Добровольческой армии:

"Утром второго ноября 1917 года в сердце России — Москве — полковник Рябцев предал горсточку героев — юнкеров военных училищ и школ прапорщиков. И в то же самое ноябрьское утро на далеком юго-востоке, в городе Новочеркасске, генерал Алексеев опубликовал свой исторический призыв к русским офицерам, приглашая их вступать в Добровольческую армию.

В Москве, в мрачных стенах полуразрушенного Александровского училища актом позорного предательства закончился тот путь слабоволия и карьеризма в верхах и братанья в низах, последовательными этапами которого были разочаровавшийся Поливанов, растерявшийся Гучков, не нуждающийся в определении Керенский и мошенник Верховский.

В Новочеркасске, на скромной квартире ген. Алексеева начался тот путь возрождения, который год спустя мужественный Дроздовский характеризовал словами: "Не чувство мести, а ясное сознание государственной необходимости влечет нас по пути борьбы".

<…>Напрасно доносились выстрелы Каледина и Скалона, напрасно приезжающие с юга предсказывали конечный успех Ледяного похода в Москве и Петербурге, все начинали впадать в тяжкий бездейственный сон — прелюдию будущего действенного предательства.

В Ледяной поход не пошла и сотая часть русского офицерского корпуса. И были тяжкие дни.

Еще не успела изгладиться память о том, как "добрый, умный наш народ" (Грибоедов) растерзал Духонина, а уже пришла страшная весть о смерти Корнилова.

В путь Верховского уже не верили, но появлялась третья "возможность". Неведомая соблазнительная сирена убаюкивала совесть заманчивыми перспективами возможности "сохранения невинности и приобретения капитала".

Одним апрельским вечером, гуляя по Кремлевской набережной и смотря на комиссарские автомобили, проносившиеся по Каменному мосту, генерал Балтийский (бывший наперсник Сухомлинова, нынешний ближайший советник Троцкого) говорил: "Мы, военные, профессионалы шпаги, и мы должны сберечь свою организацию. Мы идем к большевикам для того, чтобы создать сильную армию. Мы становимся ее аппаратом и переворот, собственно говоря, уже сделан. Это ясно".

Я слушал его мудрые выкладки и вспоминал… Дедрю-Проллена, который в 1853 году, в самом начале второй империи уверял: "Революция уже сделана. Это ясно, как день" ("c'est clair, comme bonjour…"). Балтийский был не одинок — кто только ни пошел за ним? Парский, Клембовский, Гутор, Лебедев, Потапов, Косякин, Бонч-Бруевич, Кузнецов уже служили, уже являлись с ежедневным докладом к Троцкому, но увы! и через полтора года они не стали ее аппаратом и переворот не был сделан.

Где-то теперь эти "профессионалы шпаги"? Продолжают ли они верить в величие своего поступка?

Среди военных (и офицеров, и солдат), среди штатских, побывавших в чрезвычайках, уже никто не верит в "Принкипо по-балтийски" и "Принкипо по-вильсоновски".

Но… не все штатские сидели в чрезвычайке, многие спаслись в обозе Добрармии, и хотелось бы, чтобы сегодня, в день Великой годовщины, они вспомнили пройденный крестный путь, вспомнили тех, благодаря кому "правосознание кубанского народа" смогло укрыться от Петерса и сохранить способность протестовать.

День второго ноября глубоко поучительный день" (№ 157. — 2(15) ноября. — С. I; подпись: Д. Денисов).

Восемнадцатое ноября тысяча девятьсот семнадцатого оказалось решающим днем. За сутки предопределились пути вождей армии. — Приказ об отстранении Духонина и назначении Верховным главнокомандующим Крыленко был подписан — ночью с 8 на 9 ноября 1917 г.: "Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дел, пока не прибудет в Ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко". 18 ноября власть в Могилеве, где располагалась Ставка, попытался взять Военно-революционный комитет во главе с левым эсером Усановым. В тот же день Духонин отдал приказ освободить из Быховской тюрьмы Корнилова, Деникина, Лукомского, Маркова, Романовского, Эрдели и др. заключенных высших офицеров. 19 ноября Духонин и верховный комиссар Временного правительства В. Б. Станкевич были объявлены содержащимися под домашим арестом.