Авиация и космонавтика 1994 02

О НАЗВАНИЯХ И ОБОЗНАЧЕНИЯХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ САМОЛЕТОВ

Михаил Маслов

Непростое дело назвать самолет. Иногда бывает, что неудачно решенная эта проблема вызывает смешки, а острая на язык авиабратия переиначивает на свой лад гордое и красивое, казалось бы, имя.

В конце 1988 г. состоялся первый полет крупнейшего в мире транспортного самолета Ан-224. Считалось, что он будет назван по традиции именем какого-нибудь былинного богатыря. Если уж летают «Антей» и «Руслан», то почему бы не зваться новому транспортнику, скажем, «Атлант»? Генеральный конструктор Балабуев, однако, настоял на имени «Мрiя» (мечта). Вот и понеслось по курилкам институтов и заводов авиапромышленности: «Знаешь, как расшифровывается «Мрiя»?-Миша, Рая и Я!»

Уже на заре авиации приходилось сталкиваться при выборе названий с политическими моментами. Когда Игорь Сикорский назвал свой первый большой аэроплан «Гранд», сразу начались рассуждения о том, что негоже русским называть свои самолеты иностранными именами. После нескольких толкований типа «Гранд-Балтийский», «Большой Балтийский» название самолету вообще сменили на «Русский Витязь» (рис. 1). Жизнь у «Витязя», впрочем, не задалась. 11 сентября 1913 г. с самолета, управляемого летчиком Габер-Влын-ским, сорвался двигатель и разбил гиганту коробку крыльев. Восстановлением заниматься не стали.

Следующий самолет подобного типа Сикорский называет по имени сказочного героя русского эпоса - «Илья Муромец». И, надо сказать, весьма удачно, ибо этот аппарат и по сей день является ' предметом национальной гордости, а имя это богатырское «сидит на нем без единой складочки».

А вообще, названия не особенно занимали тогда конструкторов. Назовут, скажем, «аэроплан Ко-роткевича» или «моноплан-тандем Ермолаева», и ладно. Ну а уж если конструктор плодовит, тогда он начинал свои аппараты нумеровать, ставя номер после полной фамилии или после первой ее буквы. «Касьяненко № 5», например, или Сикорский «С-6». Было так, впрочем, везде - что в России, что за границей. Иногда самолеты назывались по заводу, их выпускающему, - «Дукс» или по имени владельца этого завода - «Меллер». Особенно удачно в таких случаях получалось, если владелец завода имел «воздушную» фамилию, как, скажем, Лебедев. Самолеты завода Лебедева так и назывались - «Лебедь». Красиво! Как знать, если бы Ленин не решился в 1920 г. захватить Крым, может быть, так и продолжал бы Симферопольский завод собирать «Лебедей» (рис. 2). И летали бы мы к Черному морю на, скажем, «Лебеде-154».

Приехавший в Россию итальянский конструктор Франческо Моска построил во время империалистической войны неплохие самолеты, применявшиеся на фронте как разведчики и истребители. На аэродромах эти самолеты называли «Моска» (рис. 3). Однако в документах они обозначались как МБ - «Моска - Быстрицкий». Штабс-капитан Быстрицкий, будучи военным приемщиком на авиазаводе, был дружен с конструктором, да и неплохо, видно, помогал ему пробивать стенку чиновничьего и бюрократического невнимания. Так вот и вошел в историю.

Самолеты Одесского авиазавода назывались по имени его владельца - «Анатра». Использовались, впрочем, только три первые буквы от фамилии, далее шли импровизации. «Анаде» - это «Анатра», спроектированный французом Декаом, «Ана-саль» - «Анатра» с мотором Сальмсон, «Ана-мон» - «Анатра»-монокок, «Анадис» - «Анатра» с мотором Испано-Сюиза.

Революция 1917 г. и последовавшая за ней война надолго прекратили творческий поиск в области самолетных названий. Тут уж оставалось только' по-своему называть иностранные конструкции. Особенно, впрочем, не усердствовали: ДН-4 - «Дейчфор», или «Де Хевеленд», или «Хевеленд», SE-5 - «Эс-и-файф», Re-8 - «Ариэйт» и т. д. Останавливаюсь на этом лишь потому, что, как произносили, так порой в документах и записывали. Как говорится, «что вижу, то и пою».

Рис. 1

Рис. 2

Как только авиазаводы «задышали» и стали выпускать свои самолеты, вопрос снова «заострился». Называть стали по назначению: Р-1 - значит, разведчик первый, МУ-1 - морской учебный первый. Появились и первые импровизации - КОМТА (комиссия по тяжелой авиации), ИЛ-400 (истребитель с двигателем Либерти мощностью 400 лошадиных сил). Появилось в этот момент и несколько названий - «Конек-Горбунок» (удивительно, кстати, прижившееся), МК-1 «Рыбка», «Синяя птица». Весьма дальновидно поступил Андрей Николаевич Туполев, возглавивший самолетостроение в ЦАГИ, он без обиняков стал называть самолеты института своими инициалами - АНТ. Его счастливая звезда настолько прославила это буквенное сочетание, что самого конструктора стали называть АНТом.

Некоторое увлечение аббревиатурами для обозначений (СОН - самолет особого назначения, РОМ - разведчик открытого моря), а также использование самолетов и моторов иностранного производства привели к попытке упорядочивания применяемых названий. В апреле 1925 г. Научный комитет управления ВВС предлагает следующее. В названии самолета первая цифра обозначает число членов экипажа (кроме одноместных истребителей), следующая буква говорит о назначении самолета, затем идет количество моторов и их (его) название, после черточки идет порядковый номер типа. Например, 2ИН-1 - двухместный истребитель с мотором Нэпир первый, 5Б2Л-1 - пятиместный бомбардировщик с двумя моторами Либерти первый. Некоторое время эта система существовала, но любовь к упрощениям привела к более жизненным и простым символам. Практически до войны вполне обходились буквами принадлежности по применению и порядковыми номерами. Так, И означало истребитель (рис. 4), ТБ - тяжелый бомбардировщик, а других поначалу и не было, так как роль легких бомбардировщиков выполняли Р - разведчики. Пассажирские самолеты назывались ПС, учебные - У, а морские самолеты во всех вариантах обозначались буквой М. Несколько позднее появились аббревиатуры СБ и ББ для скоростных и ближних бомбардировщиков.

Имена собственные имели поначалу все самолеты, закупленные Обществом друзей Воздушного флота. Каких только названий не было! Тут и «Московский пролетарий», и «Наш ответ Чем- -берлену», и «Кооперированный кустарь». Названия эти писались, как правило, красивыми яркими буквами на бортах самолетов. Постепенно увлечение сошло на нет, однако возродилось в новом качестве с появлением агитэскадрильи имени М. Горького. Самолеты эскадрильи имели названия газет и журналов: «Правда» (АНТ-14, рис. 5), «Крестьянская газета» (АНТ-9), «Огонек» (К-5).

Поврежденный при аварийной посадке АНТ-9 отремонтировали так, что он обрел нос гигантского зубастого крокодила. Да и называться он стал «Крокодил». Можно смело сказать, что внешний вид этого самолета является и по сей день оригинальнейшим в мировой истории авиации (рис. 6).

Лидер агитэскадрильи - восьмимоторный гигант «Максим Горький» (рис. 7) - трагически погиб, столкнувшись с эскортирующим истребителем. Была выдвинута идея построить в ответ на неудачу, что называется всем смертям назло, целую серию гигантов и дать им имена партийных руководителей. Идея оказалась не по средствам. Да и не было необходимости тратить народные денежки на явную никому не нужную демонстрацию. Тем более что западные ехидники уже ерничали по поводу «Максима Горького», расшифровывая МГ как «максимум глупости».

Одну машину, впрочем, построили, не дав ей никакого личного имени, а лишь обычное обозначение для пассажирского самолета - ПС-124. Опасались не зря, 14 декабря 1942 г. ПС-124 разбился под Ташкентом при совершенно досадных обстоятельствах.

Еще одно из направлений имен собственных для самолетов относится к дальним перелетам. Отчасти из-за того, что в них шли военные машины, отчасти из желания некоторого украшательства, но все они имели яркие названия. Выбирались, как правило, словосочетания, отвечающие общему советскому пропагандистскому духу, - «Московский авиахим» (Р-1), «Крылья Советов» (АНТ-9), «Страна Советов» (ТБ-1) (рис. 8). Несколько позже ударились в географию - «Москва» (рис. 9), «Украина» (оба ДБ-3). Апофеозом этого творчества стал, конечно, «Сталинский маршрут» (АНТ-25). Хранящийся на родине Валерия Чкалова этот аппарат надписи этой не имеет - закрасили. А зря, глупо, во-первых, а во-вторых, надпись все равно проглядывает. Вообще присутствие Иосифа Виссарионовича в названиях летательных аппаратов весьма часто. Одними из первых отличились планеристы: «Сталинец»-1, 2, 3, «Шесть условий Сталина» и т. д. Конструкторы серьезных аппаратов действовали скромнее, несколько даже иносказательно, так что толковать можно было и так и этак (ИС - истребитель Сильванского, ИС - складной истребитель Шевченко, С - бомбардировщик Болховитинова, С К - Сталинские Крылья, скоростной самолет Бисновата и т. д.). Неплохо звучало название «Сталь». С одной стороны, стальные аппараты как еще называть, а с другой…

Не обошли стороной даже телеграфный адрес вождя. «Иванов» - под таким названием создавался в 30-е годы самолет поля боя. Впрочем, этого показалось мало, и запускаемый в серийное производство АНТ-51 (будущий Су-2) стал обозначаться СЗ - «Сталинское задание».

Рис. 3. Истребитель «Моска» МБбис

Рис. 4. Истребитель складной В. В. Шевченко ИС-14

Рис. 5

Рис. 6. Станция Обнинская. 12 июня 193S г. У «Крокодила» - испанские пионеры

Самолет АНТ-37 «Родина» перед полетом

Рис. 8

Рис. 9. ДБ-3 «Москва»

Кое-какие названия и обозначения перепадали и другим вождям. Первым среди конструкторов напал на эту жилу Александр Яковлев. Предприимчивый молодой человек прекрасно разобрался в обстановке и пришел к выводу, что только неумные люди пробивают дорогу своим собственным лбом, без покровителя. Выбрав такового в лице Предсовнаркома Алексея Ивановича Рыкова, Яковлев стал обозначать свои самолеты его инициалами - АИР. Почти два десятка АИРов было создано в предвоенный период. Вообще-то другой' такой явной демонстрации не было. Чаще конструкторы пользовались этим приемом при случае, по принципу «хуже не будет». Павел Ивенсен, рассчитывая на поддержку, назвал свой рекордный планер «Иосиф Уншлихт»; Гроховский, ожидая приезда комиссии ВВС, начертал на планеролете

Г-31 «Яков Алкснис». Харьковская конструкция ХАИ-Авиавнито-3 имела имя «Сергей Киров», а самолеты Московского авиаинститута - «Серго Орджоникидзе» и «Клим Ворошилов». Главный красный командир отметился и при создании бомбардировщика ДБ-ЛК. Эта оригинальная машина конструктора Беляева обозначалась еще и как «Ворошиловское задание».

Естественно, что вышеперечисленные названия годились для официоза, но не для аэродрома. Здесь были свои правила и свои методы «крещения». Иногда самолеты получали прозвища по удобному буквенному и цифровому сочетанию. И-16 - «Ишак» - лучший тому пример.

Рис. 10

Логики, впрочем, здесь не найти. И-15бис звали просто «Бис». Название изогнутых крыльев «чайка» настолько прилипло, что превратилось в официальное обозначение «Чайка» (рис. 10). МБР-2 стал «амбарчиком», АР-2 - «арочкой», Як-1 - «яш-кой». Иногда названия импортировались. Если в воинской части, оснащенной бомбардировщиком СБ, служили пилоты, прошедшие Испанию, то, естественно, все пользовались именем «Катюша». Такие «местечковые» определения имели место и по отношению к вражеским самолетам. Если на одном фронте Ju-87 звали «лаптем» и «лаптежником», то на другом окрестили «козлом». Кому нравилось Bf-109 звать «мессом», кому «шмидтом», кому «худым» или «мистером».

Перед самой войной была еще одна попытка упорядочивания обозначений самолетов. Инициировалась она опять Управлением ВВС, тем более что типов и модификаций «развелось» достаточно много. С 1 января 1941 г. была принята следующая система обозначений самолетов ВВС:

И-15 М25 Р-5 М-17

И-15бис М25 ССС М-17

И-15бис М-62 Р-10 М-25

И-16 М-25 двухпулеметный Рзет М-34

И-16 М-25 четырехпулеметный ДБ-3 М-8 5

И-16 М-25 пушечный ДБ-3 М-86

И-16 М-62 пушечный ДБ-3 М-87

И-16 М-63 четырехпулеметный ДБ-Зф М-87

И-16 М-63 двухпулеметный 1БС ДБ-Зф М-88

И-16 М-63 пушечный ББ-1 М-87

И153 М-62 четырехпулеметный ББ-1 М-88

И153 М-63 двухпулеметный ББ-22 М-ЮЗА

И153 М-63 пушечный ББ-22 М-105 СБ М-100 СБ М-103 СБМ-104 СБ М-105

Данный список, весьма, кстати, многочисленный, конечно, не отражает полной картины, но очень занимателен.

Перед самой войной Сталин решил присвоить самолетам обозначения по начальным буквам фамилий главных конструкторов. Эта в общем-то неплохая идея существует и по сей день. А тогда не смогли воспользоваться этим нововведением, ибо не все работали на воле. Андрей Туполев, арестованный в 1937 г., был лишен не только свободы, но и своего знаменитого названия АНТ. Применять это буквосочетание запретили, поэтому, например, тяжелый бомбардировщик АНТ-42 (ТБ-7) проходил по всем документам как загадочный С-42 (самолет № 42). Впоследствии с машиной вообще «диво дивное» произошло - она вдруг была обозначена Пе-8. А Туполеву предоставили еще одну возможность создать четырехмоторный бомбовоз. Главным конструктором на этот раз решил стать шеф тайной полиции Лаврентий Берия. В угоду Сталину он предложил строить в Советском Союзе четырехмоторные пикирующие бомбардировщики. Сталин, как известно, был не равнодушен к огромным морским кораблям - линкорам и авианосцам. Средств и сил у страны для реализации задуманной вождем программы постройки таких кораблей явно не хватало. Зато можно было построить тяжелые самолеты для уничтожения таких кораблей у врагов - в частности у Англии. Вот такой самолет и попытался «организовать» Берия. И даже название ему придумал в честь Политбюро - ПБ-4. Настоять, правда, на этой бредовой идее не смог.

А вообще, опыт тюремного проектирования в стране уже имелся. В 1928-1929 гг. арестовали нескольких известных конструкторов, обвинив их во вредительстве. В конце 1929 г. организовали на территории московского авиазавода имени Менжинского арестантское конструкторское бюро - ЦКБ-39. Созданный в этом КБ истребитель И-5 носил первоначально название ВТ-11 (рис. 11) - «Внутренняя тюрьма-11» - по количеству конструкторов, участвующих в разработке. Сами конструкторы-арестанты расшифровывали ВТ как «вредители - трудящимся».

Рис. 11. Первый полет ВТ-11

В войну самодеятельность с названиями закончилась. Пытался, правда, Яковлев «присвоить» своему истребителю Як-3 имя «Москит», но то ли потому, что слово иностранное, то ли еще по каким-то причинам оно не прижилось. После войны эта область «творчества» вообще сошла на нет. Были лишь редкие проблески - Ил-18 «Москва», Ту-114 «Россия», Ан-10 «Украина».

Один Олег Антонов оставался верен традиции: практически все его аппараты имели закавыченную прибавку к стандартному индексу.

Описать все названия летательных аппаратов и историю их появления, конечно, невозможно. Можно сказать, что у нас не было такой традиции, как, скажем, в Америке. Однако даже эти эпизодические всплески неформальности и нестандартности сами по себе стали историей и являются весьма занимательными вехами на длинном пути совершенствования авиационной техники.