Авиация и космонавтика 2001 11

Прерванный полет

До самого последнего времени факт поражения рейсового самолета Ту-154, осуществлявшего перелет по маршруту Тель-Авив - Новосибирск, украинской зенитной ракетой казался маловероятным даже специалистам в области зенитного ракетного вооружения и организации тактических учений с боевой стрельбой. Сейчас этот факт подтверждается и украинской стороной.

Но как же это могло случиться? По всей видимости, как это обычно и бывает в таких чрезвычайных ситуациях, произошло наложение друг на друга нескольких факторов. Подчеркнем, кто каждый из них по отдельности не представлял никакой опасности для российского самолета, однако в совокупности они привели к страшной трагедии, повлекшей за собой практически мгновенную гибель такого количества людей.

Итак, попытаемся восстановить картину случившегося. При этом оговоримся, что исходных данных на сегодняшний день пока маловато, почему и описание в большей его части можно рассматривать как в высшей степени достоверную, но все же гипотезу. Слишком многое и слишком убедительно говорит за то, что только так и могли разыграться события.

Для начала выскажем ряд предварительных соображений.

В соответствии с замыслом учения на мысе Опук украинскими военными создавалась сложная воздушная, мишенная и помеховая обстановка (работа постановщиков помех имеет к трагедии самое непосредственное отношение). Для стрельбы на полигоне Опук привлекались все имеющиеся на вооружении войск ПВО Украины зенитные ракетные системы - С-125, С-75, С-300 и комплекс дальнего действия С-200. Характерно, что участие С-200 в учениях украинской стороной вначале отрицалось.

Можно не сомневаться, что в ходе учения украинской стороной принимались необходимые меры по обеспечению безопасности, но эти ограничения носили по преимуществу "азимутально-секторный" характер, то есть над ограничениями по дальности стрельбы вряд ли кто задумывался. К слову сказать, в условиях Черного моря это достаточно сложно и осуществить. Вполне возможно, что в соответствующих инструкциях по безопасности вписана строчка наподобие следующей - "дальность стрельбы не должна превышать дальности запуска ракет-мишеней с надводных кораблей".

Однако те же военачальники не могли не знать, что в случае привлечения зенитного ракетного комплекса С-200 к выполнению боевых стрельб должна быть обеспечена зона безопасности, в 2-2,5 раза превышающая максимальную дальность стрельбы ЗРК. То есть в идеале надо было освободить воздушное пространство от всех типов летательных аппаратов практически над всей акваторией Черного моря - до Турции и Грузии. Этого, судя по всему, сделано не было.

В советские времена для выполнения боевых стрельб зенитным ракетным комплексом С-200 предпочтение отдавалась полигону Сарыша-ган, ибо только на этом полигоне зона выполнения стрельб практически не ограничивалась по дальности и выполнялись условия всех предусмотренных мер безопасности. В исключительных случаях "двухсотому" разрешалась стрельба с мест постоянной дислокации - на Кольском полуострове и под Норильском в акваторию Северного Ледовитого океана, где отсутствовали любые объекты, которые могли быть при осуществлении пусков потенциально поражены. Даже на Дальнем Востоке стрельба С-200 была запрещена, ибо места выполнения пусков были размещены рядом с районами интенсивного судоходства и многочисленными коридорами пролета МГА.

Если в группировке зенитных ракетных войск, привлекаемых к тактическому учению с боевой стрельбой, не было зенитных ракетных дивизионов С-200, то местом проведения стрельб мог быть полигон Ашу-лук в Астраханской области. Этот полигон лишь в исключительных случаях привлекался для пусков ЗРК С-200. Но при этом на стрельбу налагалось множество жестких ограничений, которые практически исключали возможное поражение гражданских объектов. Таким образом, в советские времена с мерами безопасности при проведении боевых стрельб было достаточно строго. Эпизодов с поражением зенитными ракетами гражданских военных судов не было. (Лишь однажды в 80-х гг. возникла нештатная ситуация, когда в ходе крупных учений истребитель МиГ-31 был сбит авиационными ракетами с такого же самолета. Но это, согласитесь, уже совершенно другая история.)

Теперь о некоторых технических особенностях зенитного ракетного комплекса С-200В "Вега", без которых вряд ли будут понятны причины совершившейся над Черным морем катастрофы. Эти подробности весьма важны для воссоздания картины случившегося.

Дело в том, что в "Веге" применяется непрерывный способ излучения зондирующего радиосигнала, и поэтому существуют два основных режима работы радиолокатора подсвета цели - МХИ (монохроматического излучения) и ФКМ (фазокодовой манипуляции). В случае применения режима МХИ сопровождение воздушного объекта радиолокатором подсвета цели осуществляется по трем координатам (угол места - он же аппроксимированная высота цели, - азимут, скорость), а ФКМ - по четырем (к перечисленным координатам добавляется дальность). В режиме МХИ на экранах индикаторов в кабине управления ЗРК С-200 отметки от целей выглядят как светящиеся полосы от верхнего до нижнего края экрана и, что самое существенное, дальность до цели в этом режиме не определяется.

При переходе на режим ФКМ оператором захвата осуществляется так называемая выборка неоднозначности по дальности (что требует значительных временных затрат), сигнал на экранах приобретает "нормальную" форму "свернутого сигнала" и появляется возможность точного определения дальности до цели. Эта операция обычно занимает до тридцати секунд и при стрельбе на небольшие расстояния не применяется, поскольку выбор неоднозначности по дальности и время пребывания мишени в зоне пуска составляют сопоставимые величины. То есть определение дальности до цели на таком незначительном расстоянии до нее приведет к ее неминуемому пропуску, что означает на практике получение неудовлетворительной оценки за выполнение боевой задачи.

Здесь время перейти к тем непосредственным причинам, которые могли вызвать эту трагедию. Полигонные условия не всегда позволяют (а иногда и не предусматривают) размещать средства автоматизации и, самое существенное, обеспечивать их радиолокационное обеспечение. На полигоне режим поиска С-200, как правило, реализуется с помощью "грубого" целеуказания от собственных средств радиолокационной разведки С-200: РЛС 5Н84А и радиовысотомера ПРВ-17. Подчеркнем, что основной способ получения точного целеуказания для "двухсотого", обладающего сравнительно слабыми поисковыми возможностями, предусматривается от автоматизированных систем управления, обеспечивающих беспоисковое точное обнаружение целей.

Поскольку точного целеуказания на мысе Опук наверняка не было, то в такой ситуации обычно используется режим секторного поиска по азимуту (сканирования): в секторе 4 на 4 градуса или 8 на 8. Применяется режим "узкий луч" (0,7 градуса шириной), поскольку дальность до мишени сравнительно небольшая и цель по своим характеристикам классифицируется как малоразмерная. Выбор режима "узкий луч" объясняется необходимостью обеспечить при поиске цели высокие энергетические возможности радиолокатора подсвета. Однако точно такой же режим применяется для поиска целей на больших дальностях и высотах. Таким образом, первые два шага к трагедии были сделаны: во-первых, точного ЦУ не было, во-вторых, для поиска малоразмерной цели были применены те же режимы и виды сигнала, которые применяются для поиска высоколетящих крупноразмерных целей.

Далее. Очевидно, в основе мишенной обстановки, создаваемой украинскими военными, были маловысотные и малоразмерные цели, которые обозначались летательными аппаратами типа "Рейс" или "БСР". Дальность запуска с кораблей украинских ВМФ, как правило, не более 50-70 км. "Встреча" зенитных ракет с целью должна была происходить на дальности 25-35 км. Так как мыс Опук имеет существенное превышение над уровнем моря, поиск возможных целей радиолокаторами подсвета (РПЦ) С-200 осуществлялся при угле места 0-1 градус. Но если при поиске маловысотной цели установить на РПЦ угол места приблизительно в 1 градус, а аппроксимировать луч радиолокатора подсвета цели до дальности 290-300 километров, то в луче РПЦ на этой дальности как раз окажется и цель, о которой здесь идет речь, двигающаяся на высоте 10-12 км.

Следовательно, на вполне конкретный момент времени произошло совпадение биссектрисы боевого сектора выполнения стрельб, направление луча РПЦ стреляющего дивизиона, высотно-скоростных характеристик полета Ту-154 (находящегося на дальности 250-300 км) и мишени (запущенной с дальности 60 км при высоте ее полета 0,8-1,5 км). Таким образом, РПЦ после секторного поиска при установленной ширине диаграммы направленности в режиме монохроматического излучения "подсвечивал" сразу две цели - мишень и рейсовый самолет (военачальники утверждают, что при сопровождении мишени произошел срыв автосопровождения цели РПЦ и не был выключен режим полной мощности, то есть продолжался поиск, однако это еще не факт).

На дальности в 250-300 км отметка от цели, имеющей эффективную отражающую поверхность, на экранах индикаторов кабины управления К-2В ЗРК С-200 по своей интенсивности и глубине флуктуации практически идентична с отметками от малоразмерных и маловысотных целей, попадающими в нижний и сильно изрезанный лепесток диаграммы направленности РПЦ-200. Более того, скорее всего совпали радиальные скорости перемещения обеих целей. Кроме того, в ходе выполнения боевых стрельб обстановка усложнялась помехами, что существенно увеличивает вероятность ошибочных действий расчетов стреляющих дивизионов.

Операторы, увидев на экранах индикаторов отметку от Ту-154, стопроцентно могли принять ее за сигнал от мишени "Рейс", тем более в режиме МХИ на экранах высвечивается информация без дальности до цели. Украинские расчеты, работая в МХИ, в связи с малым располагаемым временем для обстрела мишени и, не желая получить два балла за пропуск учебно-боевой цели, могли не переходить в режим определения дальности до цели (ФКМ), а сразу же осуществили захват цели и пуск ракеты по цели в режиме сопровождения воздушного объекта по трем координатам (углу, азимуту и скорости).

Поскольку в МХИ определение дальности до цели технически невозможно, она в этом случае при стрельбе выставляется вручную по данным средств разведки. Допустим, если предварительно было известно, что появление цели возможно на дальности 50-60 км, то оператор при стрельбе и выставил вручную "пятьдесят километров". Если бы после захвата Ту-154 расчеты перешли в режим ФКМ и выбрали бы неоднозначность по дальности, то строб дальности ушел бы на реальное расстояние до воздушного объекта. В этом случае реализовались бы функции, заложенные в цифровую вычислительную машину "Пламя-КВ", предназначенную для обсчета зоны поражения С-200, и высота сразу бы "ушла" на 10-12 км, а дальность -на 280-300 км. А поскольку режим ФКМ в ходе выполнения стрельбы никто, по всей видимости, не применял, осталась дальность, установленная вручную - 50-60 км.

На головку самонаведения ракеты (ГСН) поступил отраженный от Ту-154 сигнал, установленное правилами стрельбы соотношение сигнала к шуму в 10 децибелл (один к трем) соблюдалось, оператором АУГН (аппаратуры управления ГСН) кабины подготовки и управления стартом К-ЗВ было выдано в кабину управления "разрешение пуска", и сразу же произведен пуск. Расчеты, по всей видимости, считали, что сопровождают мишень типа "Рейс" на дальности 50-60 км, однако произвели обстрел рейсового гражданского самолета на дальности 250-300 км.

Технически даже возможна ситуация, когда стреляли очередью из двух ракет, одна из которых захватила ближний сигнал от мишени "Рейс", а вторая - дальний сигнал, отраженный сигнал от Ту-154. Таким образом, первая из ракет уничтожила мишень, а вторая - рейсовый самолет. Подобное стечение обстоятельств, несмотря на всю его невероятность, вполне могло быть.

Чем ближе вторая ракета поднималась вверх и ближе к Ту-154, тем сигнал, отраженный от рейсового самолета, становился все мощнее и мощнее, и "встреча" ракеты с целью произошла при идеальных условиях. Таким образом, никаких перенацеливаний и перезахватов, о которых столь много говорится, могло и не быть - вторая (или первая) ракета с самого начала однозначно шла на гражданский самолет.

Далее допустим, что после подрыва ракеты и уничтожения штатной мишени на дальности приблизительно в 25-30 км, стреляющий украинский дивизион прекратил сопровождение рухнувшей в море мишени и выключил высокое напряжение передающих устройств РПЦ ("мощность", как говорят "двухсотчики"). В этом случае головка самонаведения ракеты, находящейся в режиме наведения по дальней цели (Ту-154), при отсутствии в течение пяти секунд сигнала от цели, который обеспечивается при подсвете от РПЦ, самостоятельно включает поиск по скорости. Вначале она ищет цель в узком диапазоне, как бы "обнюхивая" окружающее воздушное пространство, затем после пяти сканирований в узком диапазоне переходит на 30-килогерцевый широкий диапазон. Если подсвет цели радиолокатором возобновился, она находит цель, происходит перезахват цели и дальнейшее успешное наведение.

Однако если подсвета нет, то, естественно, дальнейшее наведение ракеты на цель становится невозможным. Таким образом, казалось бы, если украинский расчет после обстрела и поражения мишени в ближней зоне выключил "мощность", то поражения Ту-154 на дальности в 300 км не может быть ни при каких обстоятельствах (хотя по уточненным данным, поражение произошло на дальности в 225 км). И это на первый взгляд легко доказать - дескать, "мощность" РПЦ выключена в 13.43, а поражение цели произошло в 13.45. Таким образом, стреляющий дивизион, казалось бы, ни при чем.

Не следует сбрасывать со счетов следующий немаловажный зенитный ракетный нюанс. Богатый опыт боевых стрельб на полигонах и учений на местах постоянной дислокации, свидетельствует: независимо от того, какой зенитный ракетный дивизион выполняет боевую стрельбу, одновременно с ним тренировки по обнаружению, захвату и сопровождению этих же мишеней осуществляют другие дивизионы, даже не задействованные в соответствии с планом учений. Если на мысе Опук осуществлялось тактическое учение с боевой стрельбой, ни один здравомыслящий зенитный ракетный командир не упустил бы возможности потренировать свои расчеты. В частности, группировка зенитных ракетных войск Крыма имеет группы зенитных ракетных дивизионов С-200В "Вега" в Феодосии, Севастополе, Евпатории.

Ракета В-880 комплекса С-200М ("Вега-М") способна поражать цели на дальности до 240 км.

Предположим, боевую стрельбу с мыса Опук выполнял зенитный ракетный дивизион с литером настройки клистрона РПЦ 2-А и дивизион с точно таким же литером из Севастополя, Феодосии или из Евпатории сопровождал в порядке тренировки российский самолет Ту-154. Даже в случае выключения "мощности" стреляющим дивизионом севастопольский или евпаторийский дивизион идеально "подсвечивал" цель ракете, находящейся тем временем в полете. Таким образом, и в этом случае подсвет был, самонаведение осуществлялось, поражение "цели" - Ту-154 и при этом стечении обстоятельств неизбежно. Подобное развитие ситуации при анализе трагедии исключать никак нельзя (провинившаяся сторона уже поспешила заявить, что однолитерных РПЦ на всем Крымском полуострове не было, хотя и это пока не факт).

Отдельно о самоликвидации ракет. Сразу после катастрофы с украинской стороны посыпались утверждения, что на каждой ракете, пущенной на мысе Опук, были установлены подобные схемы. Подчеркнем, особенность самоликвидации ракет ЗРК С-200 5В28 заключается в том, что они подрываются при отсутствии отраженного сигнала от цели в приемном тракте головки самонаведения. Если ГСН после всех перечисленных способов поиска так и не нашла цель и не перезахватила ее, то тогда на рули ракеты выдается команда максимально вверх". Изделие "свечой" уходит в верхние слои атмосферы, чтобы не поразить наземные объекты, и только там осуществляется подрыв боевой части.

Радиолокатор подсвета цели (РПЦ) зенитно-ракетного комплекса С-200

Больше никаких приемов и способов самоликвидации для "двухсотки" нет. Однако если в приемном тракте ГСН отраженный сигнал есть (а в случае с Ту-154 он, несомненно, был), то ракета будет преследовать цель "до последнего". В советские времена, надо отметить, применялся и другой способ самоликвидации ракет С-200 - по работному времени. Скажем, если время полетное превышает 100 секунд (по условиям ограничений полигона), проходила команда на самоликвидацию. Однако такая схема ставилась только на полигоне Сарышаган, на так называемой площадке # 7. Ее установка требовала чуть ли не полной разборки второго отсека ракеты, специалистов высокой квалификации и необходимого оборудования. Заявления украинских военных, что все ракеты оборудованы похожими схемами самоликвидации, по всей видимости, не соответствуют действительности. Ибо на это у них попросту нет средств.

Наконец, о дальности поражения в 300 и более км. По ТТХ ЗРК С-200В считается, что дальше 255 км поражение цели маловероятно. Однако "двухсотый" (по-своему очень оригинальный комплекс) сконструирован с очень большим запасом прочности и модернизационным резервом, которые подчас просто поразительны. Вот хотя бы один случай. При стрельбе на полигоне Сарышаган с площадки Тюкен производилась стрельба по крылатой ракете-мишени (КРМ), запущенной с бомбардировщика Ту-16, двумя дивизионами С-200В (с так называемым сосредоточением огня). Первая ракета прошла в непосредственной близости от мишени без подрыва.

Позднее выяснилось, что подрыва боевой части не произошло по ошибке расчета технического дивизиона С-200, который второпях "забыл" состыковать предохранительно-исполнительный механизм и боевую часть. "Встреча" ракеты с целью должна была состояться на дальности 200-210 км. Однако ракета, проскочив "окрестности" цели, продолжила полет, и этот "свободный" полет продолжался около четырех минут. Изделие устойчиво управлялось, все на борту ракеты проходило в штатном режиме, то есть энергетики ракеты хватало для устойчивой работы контура управления. Она не самоликвидировалась и "улетела" на 386 км.

Потом с помощью вертолета ракету нашли возле нежилого поселка золотоискателей (ветераны Балхаша знают это место). Иначе говоря, и 300 км дальность для "двухсотого" далеко не предел. По совершенно понятным, объективным причинам в Тавриде надо осторожно стрелять даже из гладкоствольного ружья, не говоря уже о таком потенциально опасном оружии для всех видов летательных аппаратов, как ЗРК С-200. Украинские военные не принимали участия в боевых стрельбах "Боевое содружество-2001", утверждая, дескать, что это не столько учения, сколько зенитное ракетное шоу. При этом они хвалились, что у себя дома они-то уж организуют учение с наисложнейшей воздушной и помеховой обстановкой. Как видно, организовали…

Боевые стрельбы зенитных ракетных войск противовоздушной обороны СССР до 1991 г. проводились только в штатных учебных центрах боевого применения ЗРВ, которых на территории страны было всего три -Ашулук (Астраханская область), Сарышаган (близ озера Балхаш) и Телемба (Читинская область). Причем полигон Ашулук использовался и частями ПВО государств - участников Варшавского договора, некоторыми странами Арабского Востока, Югославией и даже Кубой. Недолгое время для полков и бригад 10-й отдельной армии ПВО (штаб в г. Архангельск) функционировал полигон на острове Кильдин, однако он вскоре был закрыт, ибо в том месте Баренцева моря никак не удавалось создать сложную воздушную и мишенную обстановку и тем самым добиться необходимой поучительности. Иногда в те времена (в порядке эксперимента) боевые стрельбы проводились с мест постоянной дислокации частей ЗРВ в удаленных и малонаселенных районах СССР (на Кольском полуострове, в Норильске, на Камчатке).

В целом выбор места для размещения штатных учебных центров ЗРВ для выполнения боевых стрельб диктовался соображениями безопасности, потому что и Ашулук, и Сарышаган представляют собой, как правило, безлюдную и пустынную местность. В ходе многочисленных учений падение на пески и солончаки отработавших стартовых ускорителей и фрагментов зенитных ракет, горящего ракетного топлива и окислителя, обломков мишеней не вызывало каких-либо трагических последствий. В 1990-х гг. из-за сокращения бюджетных ассигнований боевые стрельбы зенитных ракетных частей с мест постоянной дислокации стали практиковаться во все более возрастающих масштабах. В частности, к уже опробованным районам на Дальнем Востоке добавилась Находка.

С образованием в 1991 г. новых независимых государств некоторым из них проводить боевые стрельбы стало практически негде. Это коснулось в первую очередь Украины, на территории которой осталось значительное количество частей и соединений противовоздушной обороны. Некоторое время практические стрельбы украинская ПВО вообще не устраивала. Выучка расчетов стала стремительно снижаться, и в определенный момент времени встал вопрос об их способности вообще выполнять боевые задачи по своему предназначению. Руководство ВС Украины нашло выход в том, чтобы организовывать тактические учения с боевой стрельбой в Крыму, причем пуски зенитных ракет осуществлять в сторону моря. Другого места для выполнения боевых стрельб зенитными ракетными войсками на Украине, по всей видимости, нет. Таким образом, решение выбрать Тавриду в качестве полигона ПВО было для руководства ВС Украины практически единственным, однако далеко не самым лучшим. Все-таки Крым - это курортной регион с мировой известностью, прилегающая акватория Черного моря - район с интенсивным судоходством, а воздушное пространство над полуостровом буквально нашпиговано коридорами пролета гражданской авиации.

Пробоины в обшивке Ту-154 от поражающих элементов боевой части ракеты ЗРК С-200

Поражающий элемент боевой части ракеты С-200

Выбрать "окно" для выполнения стрельб и тем более оповестить не только свои ведомства, но органы других государств в такой обстановке весьма сложно. Таким образом, сам выбор Крыма как места для проведения тактических учений соединений и частей противовоздушной обороны с боевой стрельбой создает реальные предпосылки для чрезвычайных происшествий. В свое время советским военным руководителям и в голову не могло прийти организовывать в Крыму пуски зенитных ракет. Наверное, в будущем надо рассмотреть вопрос о запрещении каких-либо масштабных мероприятий оперативной и боевой подготовки в этом регионе.

В. ПЧЕЛКИН