Авиация и космонавтика 2015 01

Истребитель F-22A «Рэптор»

Нужно сказать, что «закрытость» официальной информации по авиационному комплексу F-22A и активная пропаганда этой машины на страницах американских СМИ как некоего «чудо-оружия, намного опередившего свое время», действительно на долгие годы сформировали представление о «Рэпторе» как о чем- то недосягаемом, мистическом, бороться с которым при помощи существующих средств, дело совершенно бесполезное.

Из скудных фактических данных по этому самолету, которыми долгое время оперировали средства массовой информации (как в США, так и за их пределами), следует назвать нормальную взлетную массу истребителя – 22700 кг. Эта величина была принята ВВС США в качестве «целевой» (применительно к программе ATF) еще в 1980-е гг. Ее не удалось выдержать даже на самолете-демонстраторе YF-22, лишенном СУВ и других важных систем, присущих боевому самолету. Масса пустого YF-22 (13600 кг) также попала в «открытый доступ» и долгое время служила «отправной точкой» для аналитиков, желавших получить более точное представление о весовых параметрах F-22. Согласно «неофициальным оценкам», получившим наибольшее распространение к середине 1990-х гг., взлетная масса «Рэптора» должна была находиться в районе 27 т.

При указанных величинах нормальной взлетной массы и известной полной тяге двигателя F119 (13900-15800 кгс), взлетная тяговооруженность F-22 должна была находиться в пределах 1,2-1,4. Это было заметно выше, чем у истребителей 4-го поколения (0,90-1,15). В сочетании с совершенной аэродинамикой, цифровой ЭДСУ и системой УВТ в плоскости тангажа, это, теоретически, должно было обеспечить F-22 значительное преимущество в маневренном воздушном бою перед любым истребителем, созданным к середине 1990-х гг.

Высокая максимальная скорость (первоначально называлось число М=2,5), сверхзвуковая крейсерская скорость, практический потолок, равный 20-22 км, а также «магический» бортовой радиоэлектронный комплекс, объединяющий радиолокационные, радиотехнические и оптические датчики (позволявшие с высокой точностью, достоверностью и скрытностью обнаруживать неприятельские ЛА «на дальности более 250 морских миль»), а также «сетецентричность» F-22 теоретически должны были обеспечивать ему полное превосходство над любым реальным неприятелем.

При этом сам «Рэптор» должен был оставаться невидимым для противника на дальности ведения «вневизуального воздушного боя» как за счет особых режимов работы бортовых информационных систем, так и благодаря сверхмалой радиолокационной и инфракрасной заметности. Малозаметность (технология steals) являлась, пожалуй, главной отличительной особенностью этого «виртуального» уникального самолета: по неофициальным данным ЭПР F-22 имела едва ли не «молекулярный» уровень! Противостоять такому противнику существующим «Су», «МиГам» и «Миражам» было решительно невозможно.

Однако со временем всевозможные «покровы» с F-22 начали постепенно спадать, и перед авиационными специалистами предстал самолет, хотя и имевший достаточно высокие (в сравнении с зарубежными аналогами) характеристики, но являвшимся ни «мистическим», ни «на десятилетия опередившим свое время». В крайнем случае, сегодня, до появления в строю новой авиационной техники, «Рэптор» может претендовать на почетную роль «первого среди равных».

Говорить о «спадении покровов» применительно к F-22 начали после официального представления фирмой «Локхид Мартин» в 2008 г. истинных характеристик «Рэптора». Нужно сказать, что к тому времени в ряде изданий (в том числе и в России) уже появились достаточно близкие к оригиналу «оценочные» данные по F-22. В этих условиях ВВС США и компания «Локхид Мартин» (создатель истребителя), очевидно пришли к выводу, что дальнейшее замалчивание истинных характеристик «Рэптора», давно находящегося в серийном производстве и поступающего в войска, может принести только вред их собственному имиджу.

Собственно, новых данных по американскому истребителю было сообщено сравнительно немного, но они влекли за собой необходимость корректировки всех основных весовых и удельных параметров этой машины. Согласно официальным материалам разработчика «Рэптора», масса пустого самолета оказалась неожиданно высокой – 19700 кг. Это существенно больше всех ранее называвшихся предположительных величин. Как выяснилось, F-22A значительно тяжелее всех когда- либо состоявших на вооружении американских ВВС истребителей завоевания превосходства в воздухе («пустая» масса самого тяжелого из них, F-15C, составляет 12970 кг). По этому показателю F-22A занимает как бы промежуточное положение между российскими истребителями Су-27 и МиГ-31.

Масса топлива, размещенного во внутренних баках «Рэптора», также оказалась меньше ожидавшейся и составляет всего 8200 кг. Ранее (до появления официальных данных по F-22A) наиболее реалистичной величиной считались 9000-10000 кг. Для сравнения, внутренние баки F-15C, Су-27 и МиГ-31 вмещают, соответственно, 6100,9400 и 15500 кг топлива. С двумя ПТБ этот запас увеличивается у «Рэптора» до 11900 кг, становясь примерно равным полной массе топлива во внутренних топливных баках самолета Су-35 (11500 кг).

Столь невысокая, по сравнению с аналогами, вместимость внутренних топливных баков обусловила и весьма умеренные характеристики дальности «Рэптора»: так, практическая дальность полета с двумя ПТБ, согласно информации, представленной компанией «Локхид Мартин», составляет у F-22A всего лишь «более 1600 морских миль» (приблизительно 3000 км), находясь на одном уровне с F-15C и МиГ-31 и уступая Су-27. Без ПТБ, в малозаметной и сверхзвуковой конфигурации, практическая дальность полета F-22A, видимо, не превышает 2200-2300 км. Эта величина хотя и превосходит соответствующий показатель МиГ-29 (1400-1500 км), но все же представляется весьма незначительной для столь крупного боевого самолета, как «Рэптор».

Максимальная скорость самолета F-22A, согласно информации фирмы- разработчика, также сравнительно невелика и «находится в классе М=2» (т.е. не превышает величину, соответствующую М=2), что в значительной мере, обусловлено применением на истребителе нерегулируемых воздухозаборников, конструкция которых наилучшим образом обеспечивает достижение малой радиолокационной заметности, но, с другой стороны, ограничивает максимальное число М.

МиГ-31БМ

Нужно отметить, что максимальной скоростью, соответствующей М=1,8-2,0, обладают и другие зарубежные истребители поколений «4» и «4+» с нерегулируемыми воздухозаборниками – F-16, F/A-18, EF2000, «Рафаль», JAS 39 «Грипен», F-2 и т.д. В то же время тактические (фронтовые) истребители, оснащенные регулируемыми воздухозаборниками, летают со скоростями, соответствующими М=2,2 (J-10), М=2,25 (F-4), М=2,35 (Су-27 и МиГ-29) и М-2,5 (F-15, МиГ-23).

В то же время скорость F-22A на бесфорсажном режиме со штатным вооружением в грузоотсеках соответствует М=1,5, что значительно больше, чем у любых других современных тактических (фронтовых) истребителей. По сообщению фирмы «Локхид Мартин», в ходе испытательного полета без целевой нагрузки было достигнуто число М=1,71, что выше, чем у самолета F-35, летящего с использованием форсажа.

Следует напомнить, что скорость звука в горизонтальном полете без использования форсажной камеры превышалась и ранее. В частности, в 1956 г. она была превышена опытным истребителем С1 – прототипом Су-7. Ровесник «Рэптора» – европейский EF2000 «Тайфун» – способен на «максимале», с четырьмя полуутопленными в фюзеляжных нишах ракетами типа AMRAAM, летать со скоростью, соответствующей М=1,1-1,2. Близкие характеристики продемонстрировал в ходе летных испытаний и Су-35, а на шведском истребителе JAS 39 была достигнута «бесфорсажная» скорость, соответствующая М=1,02. Превосходит «Рэптора» по своим «крейсерским» скоростным характеристикам лишь российский МиГ-31, способный совершать длительный полет при полном вооружении со скоростью, соответствующей М=2,3. Однако достигается это на форсажном режиме работы двигателей, при значительно большем удельном расходе топлива (благо, вместимость топливных баков МиГ-31 это позволяет).

По утверждению фирмы «Локхид Мартин» боевой радиус действия F-22A, подтвержденный результатами летных испытаний, составляет 760 км (в том числе 185 км на «сверхзвуке»).

Относительно силовой установки F-22A в релизе фирмы «Локхид Мартин» сообщается, что этот самолет оснащен «двумя ТРДДФ F119-PW-100 с двухмерным отклоняемым соплом, имеющими тягу по 15876 кгс». Из сказанного можно сделать вывод, что «Рэптору» обеспечена взлетная тяговооруженность при нормальной взлетной массе, равная 1,09 и боевая тяговооруженность (с ракетами «воздух-воздух» на внутренней подвеске, при 50% полной заправки топлива, на скорости, соответствующей М=0,85 и высоте около 4 км), равная 1,26. Это немного меньше, чем у Су-35, и примерно соответствует Су-27/J-11 (1,15 и 1,29 при «боевой» заправке), F-15C (1,05/1,41) и EF2000 (1,12/1,27), превышая соответствующий параметр F/A-18E (0,91/1,13) и F-35A (0,79/1,00).

Нужно заметить, что раньше, даже по наиболее умеренным оценкам, принято было считать, что взлетная тяговооруженность «Рэптора» при нормальной взлетной массе составляет величину, никак не меньшую, чем 1,20. При этом нагрузка на крыло будет составлять 290 кгс/м2 . Это должно было обеспечить F-22A маневренность, значительно более высокую, чем у лучших маневренных самолетов 4-го поколения. По ряду оценок специалистов, сделанных в начале текущего десятилетия, вероятность победы Су-27/ J-11 в ближнем бою с таким противником составила бы не более 0,2. Однако позже, с учетом истинных характеристик «Рэптора», эти оценки пришлось откорректировать. В ближнем маневренном воздушном бою F-22A, по всей видимости, находится практически на одном уровне с самолетами Су-27 и МиГ-29, не говоря уже об их новых модификациях Су-35 и МиГ-35, оснащенных новыми, более мощными двигателями с системами УВТ.

Относительно большая максимальная бесфорсажная тяга F119-PW-100 (10500 кгс) обеспечивает самолету прекрасные динамические характеристики на транс- и сверхзвуковых скоростях при относительно низком уровне ИК-заметности. В то же время нерегулируемые воздухозаборники F-22A, «настроенные» на малую сверхзвуковую крейсерскую скорость (М=1,5), заставляют двигатели работать на невыгодных режимах при ведении маневренного воздушного боя на дозвуковой скорости.

Возможности «Рэптора» по ведению ближнего маневренного воздушного боя (как это подтвердила, в частности, демонстрация этого самолета на международных авиационных салонах) все же являются достаточно высокими, не уступающими или превосходящими аналогичные возможности таких истребителей, как Су-27, МиГ-29, F-15, F-16, EF2000 и «Рафаль». Сообщалось, что скорость установившегося разворота (важный параметр при оценке маневренности того или иного самолета) составляет у F-22A на средней высоте при дозвуковой скорости приблизительно 28 град./с. Для сравнения, примерно такой же скоростью разворота (по данным СМИ) обладает и Су-35. У самолета Су-27МКИ это показатель (при равных высотных и скоростных параметрах, а также при нормальной боевой нагрузке) равняется 22.5 град./с. У истребителя F-16 он составляет 21 град./с, у F-15C – 19 град./с., у F/A-18C – 19 град./с., у F/A-18E- 18 град./с. и у F-4E – 9 град./с.

До 2016 г., когда, согласно существующим планам, ВВС России должны начать пополняться истребителями 5-го поколения Т-50, основным конкурентом «Рэптору», очевидно, будет являться истребитель Су-35 – глубокая (и последняя по времени) модернизация Су-27. Сегодня серийные самолеты этого типа уже начали поступать на вооружение ВВС РФ.

По воспоминаниям одного из «патриархов» российского самолетостроения, ныне покойного О.С. Самойловича, прожившего большую часть своей творческой жизни в стенах ОКБ Сухого, в середине 1970-х гг., когда в Советском Союзе была принята программа разработки боевых авиационных комплексов пятого поколения, призванных сменить комплексы четвертого поколения (МиГ-29, МиГ-31, Су-25, Су-27иТу-22М), руководство Министерства авиационной промышленности настаивало на том, чтобы к этим работам активно подключилась и фирма Сухого. Однако занимавший в то время пост Генерального конструктора ОКБ Е.А. Иванов категорически отказался от этого предложения, заявив: «Су-27 – это и есть истребитель 90-х годов!» Действительно, пика своего эволюционного развития Су-27 достиг лишь в конце первого десятилетия XXI века, воплотившись в истребитель Су-35, сочетающий в себе элементы авиационных комплексов как четвертого, так и пятого поколений.

Су-35 и F-22A близки по своим весовым параметрам: масса их конструкции равна, соответственно, 19000 и 19700 кг. Однако если в планере F-22A преобладают титановые сплавы и КМ, то более консервативная российская машина выполнена, в основном, из традиционных алюминиевых сплавов, при значительно меньшей доле титана и композитов.

У Су-35 выше относительная емкость топливных баков (отдача по топливу): 0,60 против 0,43 у F-22A. Однако создатели «Рэптора сумели организовать в фюзеляже своего самолета три грузоотсека (их суммарный объем 6,73 м3 ). На долю грузоотсеков приходится приблизительно 20% внутреннего объема планера F-22A, тогда как на истребителе Су-35, являющимся глубокой модернизацией Су-27, сделать что-либо подобное не представилось возможным.

Самолеты F-22A и Су-35 оснащены, соответственно, ТРДДФ Пратт Уитни F119-PW-100 (10500/15900 кгс, удельная тяга около 9,0) и Сатурн «Тип 117» (экспортный вариант этого двигателя – «Тип 117С» имеет тягу 8800/14500 кгс и удельную тягу около 10,0).

Американский двигатель, по уровню реализованных технологий и «архитектуре» бортового комплекса соответствующий уровню 5-го поколения, имеет высокие эксплуатационные характеристики. Его назначенный ресурс, по утверждению фирмы-производителя, составляет 7000 ч (что почти соответствует ресурсу самолета – 8000 ч). Модернизационный потенциал F119-PW-100 также довольно высок. Пример успешной реализации этого потенциала – создание более мощного, тяжеловесного и дешевого двигателя F-135, предназначенного для оснащения однодвигательных самолетов семейства F-35 (JSF).

К достоинствам российского двигателя, помимо его тяговых характеристик, следует отнести высокую степень конструкционной преемственности с ТРДДФ семейства АЛ-31Ф, серийно производящимся с 1980-х гг. и установленным на более 1000 самолетах Су-27, Су-30, Су-33, Су-34, J-10, J-11 и J-11B, собранных в России, Индии и Китае.

В целом, для двигателей F119- PW-100 и «117С» характерны: оптимальное сочетание высоких ресурсно-тяговых характеристик, высокоэффективная система автоматического управления и улучшенные эксплуатационные характеристики.

Помимо большей тяговооруженности и использования «трехмерной» системы ОВТ с большой скоростью перекладки, повышенные маневренные характеристики в ближнем воздушном бою российскому самолету должна обеспечить и его аэродинамика. На Су-35 (как и на Су-27) применено крыло относительно большого удлинения с мощной «квазиадаптивной» механизацией, имеющее на М<1 лучшие несущие свойства, чем крыло «Рэптора», являющее собой пример компромисса между требованиями аэродинамики и малозаметности.

На сравнительной малозаметности самолетов следует остановиться особо. Как уже говорилось, «Рэптор» – первый в мире маневренный самолет, изначально создававшийся с учетом требований радиолокационной скрытности. В результате усредненную ЭПР в курсовой плоскости в носовом секторе у F-22A удалось понизить по сравнению с истребителями поколения «4+» (в конструкции которых также был реализован ряд мер по снижению радиолокационной заметности) приблизительно на порядок, до 0,3 м2 . Для сравнения, среднее значение ЭПР самолета Су-27 в аналогичных условиях, по данным открытой печати, равно 15 м2 , F-15C – 10-12 м2 , a EF2000 – 1,5-2,0 м2 (эти величины не следует смешивать с минимальной ЭПР, которая в узких угловых секторах может достигать значительно меньших или больших значений). В результате «Рэптор» на дозвуковой скорости, получая внешнее целеуказание или используя бортовую пассивную систему радиотехнической разведки, может, благодаря многократному превосходству в дальности взаимного обнаружения над истребителями прежних поколений, занимать оптимальную позицию для атаки противника, оставаясь для него «невидимым» вплоть до последнего момента, когда бортовую радиолокационную станцию все же приходится включить для уточнения параметров движения цели и обеспечения радиокоррекции ракетам AMRAAM.

Еврофайтер «Тайфун»

На самолете Су-35 также осуществлен ряд мер (впрочем, гораздо менее радикальных, не затрагивающих конфигурацию планера и не влияющих на его аэродинамику) по снижению радиолокационной заметности в передней полусфере. Как следствие, можно ожидать, что его ЭПР аналогична показателям таких самолетов, как «Рафаль», составляя величину порядка 1,5-1,0 м2 . Конечно, это значительно больше, чем у истребителя F-22A и не обеспечивает столь существенных тактических преимуществ, как малозаметность «Рэптора», однако даже такое снижение уровня заметности ощутимо повышает боевую выживаемость самолета, снижая дальность его обнаружения радарами противника.

Характеристики радиолокационной станции AN/APG-77, которой оснащен F-22A, значительно превосходят возможности других БРЛС, установленных на других серийных тактических истребителях. Так, станция «Барс» (НИИП им. В.В. Тихомирова), применяемая на многофункциональных истребителях Су-ЗОМКИ и Су-ЗОМКМ, имеет дальность обнаружения цели типа «легкий истребитель», равную 140 км.

В то же время самолет Су-35 оснащен новым бортовым радиолокационным комплексом Н035 «Ирбис», созданным специалистами НИИП имени Тихомирова. Как и БРЛС «Барс», станция «Ирбис» имеет фазированную антенную решетку пассивного типа, к настоящему времени (несмотря на появление более перспективных АФАР) далеко не полностью исчерпавшую возможности своего совершенствования. И реальные характеристики «Ирбиса» служат тому подтверждением.

На российском БРЛК реализована схема механического доворота антенны, позволяющая существенно, до 240°, расширить сектор обзора ФАР. «Ирбис» способен обнаруживать воздушные цели на рекордно большой дальности – до 350-400 км (при ЭПР цели, равной 3 м2 ), что примерно в полтора раза превышает возможности AN/APG-77. Следует отметить, что еще в 1997 г. ранний, значительно менее совершенный прототип нынешнего «Ирбиса», оснащенный щелевой антенной, на практике продемонстрировал способность обнаруживать воздушные цели класса Су-27 на удалении до 330 км.

«Ирбис» имеет сверхвысокое разрешение (порядка 1x1 м) при действии по земле и, как и AN/APG-77, обладает возможностью одновременной работы в режимах «воздух-воздух» и «воздух-поверхность». Минимальная ЭПР обнаруживаемой посредством «Ирбиса» цели составляет 0,01 м2 . Это соответствует ЭПР «сверхмалозаметного» летательного аппарата (например, крылатой ракеты типа AGM-129). Этот комплекс занимает как бы промежуточное положение между БРЛС поколения «4+» («Барс», «Оса») и аппаратурой, созданной для перспективного истребителя ПАК ФА, относящегося к поколению «5». Основываясь на уже существующих технологиях и элементной базе, идеологически «Ирбис» выполнен на уровне требований, предъявляемых уже к системам пятого поколения.

В то же время применение на американском радиолокационном комплексе АФАР теоретически обеспечивает ему более широкий выбор режимов работы, а также лучшую надежность и боевую живучесть. Впрочем, не следует исключать в обозримом будущем и возможность модернизации «Ирбиса» за счет замены ПФАР на АФАР.

Сравним «дуэльные» возможности радиолокационных комплексов «Ирбис» (Су-35) и AN/APG-77(V)1 (F-22A). Российская машина может обнаружить цель с ЭПР 0,1-0,5 м2 (т.е. «Рэптор») на дистанции 165-240 км. Американский истребитель «видит» своего противника со значительно большей (порядка 1 м2 ) ЭПР также на дальности примерно 180-200 км. Таким образом, малозаметный «Рэптор» со своей АФАР по части бортового радиолокационного комплекса не имеет реального превосходства перед модернизированным «Сухим» в ракетном воздушном бою на «вневизуальной» дальности. А это как раз одна из тех ситуаций, на безусловное преимущество в которой «Рэптора» рассчитывали американцы.

Определенные преимущества Су-35 перед F-22A как в ближнем, так и в дальнем воздушном бою обеспечивает и наличие на борту российского истребителя многоканальной (способной работать по воздушным и наземным целям) оптико-локационной станции повышенной чувствительности и помехоустойчивости (на «Рэпторе» подобная система отсутствует, хотя первоначально и предусматривалась первоначальным техническим заданием).

Одним из существенных преимуществ Су-35 перед «Рэптором» является наличие в составе его вооружения ракет класса «воздух-воздух» большой дальности. Это позволяет «Сухому» в полной мере использовать уникальные возможности своего радиолокационного комплекса, поражая воздушные цели на расстоянии более сотни километров. На этом фоне характеристики комплекса вооружения «Рэптора» выглядят куда менее сбалансировано.

Су-35 был испытан в режиме укороченного взлета и посадки (с длиной взлетной дистанции 200 м и посадочной – 700 м). F-22A не обладает такими характеристиками. Более того, размеры и конфигурация его шасси заставляют предполагать, что этот самолет (как, впрочем, и истребитель F-15) нуждается в хорошо подготовленных аэродромах, трудносовместимых с условиями «настоящей» войны.

Су-35С

В целом, при поверхностном, основанном лишь на опубликованных материалах, сравнении самолетов F-22A и Су-35, можно сделать вывод, что на сегодняшний день они обладают довольно близкими боевыми возможностями. Однако важным достоинством «Рэптора», как авиационного комплекса, выполненного, в целом, с использованием более современных технологий, является его большой модернизационный потенциал. В то же время Су-35, рассматривавшийся как временная мера, призванная поддержать качественный уровень военной авиации России во второй половине 2010-х гг. до появления самолетов пятого поколения, очевидно, призван сыграть более скромную роль в истории отечественных ВВС.

Представляет интерес и сравнение F-22A с европейскими истребителями поколения «4+» Еврофайтер EF2000 «Тайфун» и Дассо «Рафаль». По всей видимости, «Тайфун» и «Рафаль» являются сегодня единственными западными истребителями, способным составить конкуренцию «Рэптору».

По результатам анализа, проделанного английскими специалистами, возможности истребителя EF2000 в ближнем маневренном воздушном бою «почти сопоставимы» с аналогичными возможностями самолета Локхид F-22A.

Главными требованиями к европейскому истребителю стало достижение высоких угловых скоростей разворота на дозвуковой и сверхзвуковой скоростях, а также наличие большого резерва тяги при полете на крейсерском режиме. В отличие от американцев, придававших в 1980-1990-х гг., по мнению европейцев, чрезмерное значение снижению радиолокационной заметности, более консервативные европейцы отнеслись к возможностям технологии «Стеле» реалистичней, рассматривая ее не как «волшебную шапку-невидимку», способную сделать самолет полностью неуязвимым, а лишь как одно из средств повышения боевой живучести. При этом, по мнению специалистов концерна Еврофайтер, для истребителя большее значение, чем малая заметность, имели высокие летные характеристики и мощное вооружение. Скрытность, в первую очередь, должна была достигаться применением пассивных режимов наведения оружия (в частности, использованием ИК-датчиков).

Истребитель EF2000 предназначался для завоевания превосходства в воздухе (ведения ближнего маневренного и дальнего ракетного боя на дозвуковой и сверхзвуковой скорости), а также, в ограниченных масштабах, для борьбы с наземными и надводными целями. По замыслу, он должен был, в первую очередь, бороться с российскими бомбардировщиками типа Су-24 и их приемниками, а также с фронтовыми истребителями четвертого поколения Су-27 и МиГ-29. Кроме того, в соответствии с веяниями нового времени, от истребителя EF2000 потребовалась и способность к участию в «миротворческих миссиях» в качестве ударного самолета.

Сравнение показывает, что и «Рэптор», и «Тайфун» имеют близкие скоростные характеристики (М=1,8-2,0). Это обусловлено их аэродинамикой, применением нерегулируемых воздухозаборников и использованными конструкционными материалами. В то же время к числу безусловных преимуществ F-22A перед EF2000 (как, впрочем, и перед Су-35) следует отнести его способность выполнять полет со сверхзвуковой скоростью без задействования форсажного режима работы двигателей, о чем раньше уже говорилось. В результате американская машина может маневрировать на «сверхзвуке» в течение почти получаса, тогда как длительность полета на форсаже у ее европейского соперника в несколько раз короче. Таким образом, «Рэптор» имеет перед «Тайфуном» заметные тактические преимущества на этапе ввода в бой и при ведении дальнего ракетного воздушного боя.

Возможности обоих самолетов при ведении ближнего маневренного воздушного боя близки, хотя «Тайфун» и должен получить незначительный перевес за счет немного большей тяговоо- руженности (1,12 против 1,08 при нормальной взлетной массе). Его плюсом является и отличная скороподъемность (315 м/с).

При оценке сравнительных возможностей самолетов EF2000 и F-22A при ведении ракетного боя на средней и большой дальностях следует учитывать фактор радиолокационной заметности противников. «Тайфун», несмотря на ограниченно примененную технологию «стелс», имеет значительно большую среднюю величину эффективной поверхности рассеяния в курсовой плоскости (по неофициальным данным – порядка 1,5-2,0 м2 ), что делает его заметным для радара американского истребителя на большей дальности.

Хотя существующие самолеты EF2000 оснащаются БРЛС ECR-90 со щелевой антенной решеткой (дальность обнаружения цели с ЭПР=3 м2 у нее составляет 80-90 км) и ракетами средней дальности AIM-120C-7 (аналогичны используемым на самолете F-22A), в настоящее время уже проходит испытания европейская БРЛС с активной фазированной решеткой CAESAR, обладающая дальностью обнаружения целей типа «истребитель» (ЭПР=3 м2 ), равной 160 км.

Важное значение имеет и тот факт, что для оснащения «Тайфуна» в Европе ведется разработка новой ракеты класса «воздух-воздух» нового поколения «Метеор», оснащенной воздушнопрямоточным реактивным двигателем и имеющей дальность стрельбы по маневренным целям, превышающей 100 км на средних высотах, где дальность последней модификации AMRAAM ограничена величиной 60 км. Подобных ракет в арсенале «Рэптора» сегодня нет. Появление их не предвидится в США и в первой половине следующего десятилетия.

Учитывая то обстоятельство, что при ведении дальнего ракетного воздушного боя оба противника неизбежно должны задействовать свои бортовые радиолокационные комплексы (что, после включения БРЛС, практически сводит на нет радиолокационную малозаметность самолета), у европейской машины, оснащенной БРЛС с АФАР и «Метеором», может появиться преимущество в дальности поражения перед американским истребителем. Представляется, что даже появление в составе вооружения F-22A ракеты AIM-120D не сможет полностью переломить ситуацию в пользу «Рептора».

Другое преимущество «Тайфуна» (впрочем, как и Су-35 с «Рафалем») заключается в наличии у него на борту пассивной инфракрасной системы обнаружения и сопровождения воздушных целей. Подобное оборудование в благоприятных условиях, при полной радиолокационной скрытности, позволяет применять оружие класса «воздух-воздух» на дальностях до 50 км и более.

«Тайфун» предполагается оснастить многофункциональной системой распределения информации MIDS (Multifunction Information Distribution System), являющейся усовершенствованным вариантом системы распределения тактической информации JTIDS. MIDS обеспечивает информационный обмен между самолетами, находящимися в одном боевом порядке, а также подсоединение каждого истребителя к «глобальному» источнику информации. По мнению европейцев, особенно важно, что эта система позволяет идентифицировать и выделять самолеты, не участвующие в боевых действиях (в ходе «миротворческих» операций с участием авиации НАТО наибольшую сложность составляло не определение самолетов противника, а выявление гражданских самолетов). Как известно, от установки системы MIDS на самолеты F-22A ВВС США отказались, а система Link 16 (в версии, реализованной на «Рэпторе») работает только на прием.

Другой европейский самолет поколения «4+», Дассо «Рафаль», по своим компоновочным решениям, удельным параметрам, летным характеристикам, а также характеристикам БРЭО и комплекса вооружения, мало отличается от F-22A и также, по всей видимости, по своей боевой эффективности незначительно уступает американскому самолету.

Самолет 1.44

Сравнивая F-22A с зарубежными аналогами, нельзя не упомянуть «многофункциональный фронтовой истребитель» (МФИ), известный как «изделие 1.44» и создававшийся на «закате» Советского Союза как основная, универсальная машина для ВВС и ПВО СССР, призванная заменить такие авиационные комплексы, как Су-27, МиГ-29 и МиГ-31.

Нужно сказать, что сначала работы по МФИ шли довольно быстрыми темпами и не отставали от работ по программе ATF, ведущихся в США. Самолеты МФИ и ATF рассматривались как главные соперники в гипотетических воздушных боях конца XX – начала XXI веков.

Однако с 1992 г., по хорошо известным причинам, финансирование программы МФИ резко сократилось, хотя ВВС РФ и ОКБ Микояна первоначально были настроены (как и их американские коллеги) всеми силами продолжать программу создания перспективного боевого самолета.

В 1994 г. опытно-экспериментальный самолет «1.44» (на американский манер называемый «демонстратором») был доставлен в ЛИИ им. Громова для проведения летных испытаний. Но с 1994 г. финансирование программы МФИ прекратилось практически полностью. Средства в бюджете на эту программу нашлись только в 1998 г., незадолго до дефолта 17 августа 1998 г. В результате лишь 28 февраля 2000 г. удалось осуществить первый полет самолета «1.44», а 27 апреля того же года – второй. Больше прототип МФИ не летал.

Боевой самолет предполагалось снабдить двумя перспективными двигателями АЛ-41Ф (2x18500 кгс). При нормальной взлетной массе около 29000 кг (приблизительно такой же, как у «Рэптора») это должно было обеспечить МФИ поистине рекордную взлетную тяговооруженность (около 1,4) и предельно высокие разгонные характеристики. Максимальная скорость самолета должна была превышать 2600 км/ч (М=2,5), а практический потолок – достигать 21 км. Самолет мог иметь большую дальность полета, сверхзвуковую крейсерскую скорость, мощное вооружение (до 16 ракет «воздух-воздух»). Одной из особенностей МФИ должно было стать новое катапультное кресло с изменяемым (в зависимости от перегрузок) углом наклона спинки, позволяющее расширить ограничения по перегрузке при ведении маневренного воздушного боя. Истребитель планировалось оснастить перспективным радиолокационным комплексом большой мощности.

Сравнивая возможности F-22 и МФИ (что довольно сложно сделать, учитывая скудность имеющейся в открытом доступе информации по этим авиационным комплексам), можно, тем не менее, заключить, что «МиГ» должен был несколько превзойти «Рэптор» по основным летным характеристикам, но по всей видимости, уступал F-22A по уровню радиолокационной скрытности.

Однако если ВВС США и американская авиационная промышленность все же сумели совместными усилиями довести программу F-22 до стадии серийного производства, то России, пережившей политические потрясения 1991 и 1993 гг., а также экономическую катастрофу 1990-х гг., программу МФИ сохранить так и не удалось. Лишь через 10 лет после последнего полета самолета «1.44» (и приблизительно через 20 лет после первого полета YF-22) в небо поднялся прототип российского истребителя 5-го поколения Т-50. Этот авиационный комплекс, как ожидается, появится в войсках к 2016 г. (более чем на 10 лет позже F-22A). Но лучше поздно, чем никогда…

Опытно-экспериментальный самолет С-37 (Су-47 «Беркут»), созданный в ОКБ Сухого, также одно время рассматривался как прообраз перспективного российского истребителя 5-го поколения.

Первый полет «Беркут» совершил 25 сентября 1997 г. Сравнительно крупная машина (назывались: масса пустого самолета, равная 19500 кг, нормальная взлетная масса 26500 кг и максимальная взлетная масса 38500 кг) была выполнена по балансировочной схеме «продольный триплан» и имела уникальное крыло с обратной стреловидностью (КОС), выполненное из углепластика.

Самолет был оснащен двумя ТРДДФ Д30Ф6 (2x15500 кгс), хотя рассматривались перспективы установки на «Беркут» более мощных. Максимальная скорость «Беркута» превышала 2000 км/ч. Так как программа С-37 носила опытно-экспериментальный характер, для самолета не были созданы СУВ и комплекс вооружения.

Су-47 «Беркут»

Т-50

«Беркут совершил, в общей сложности, более 100 испытательных полетов. Он широко использовался, как летающая лаборатория для отработки новых технологий и технических решений, нашедших в дальнейшем применение на самолете Т-50 (ПАК ФА).

Завершая разговор о сравнительных достоинствах истребителей «Рэптора» и «Тайфун», стоит привести слова Боба Хаслама, возглавлявшего работы по программе EF2000 на английской фирме ВАЕ. Он заявил несколько лет назад, что «F-22A – прекрасный инструмент для ведения воздушного боя на большой дальности, однако требование размещения оружия лишь на внутренних узлах подвески ограничивает боекомплект, а стремление радикального снизить заметности увеличивает стоимость авиационного комплекса и ограничивает возможности его бортовых информационных систем».

Как видим, истребитель F-22A не стал чудо-оружием, способным, как линкор «Дредноут» в 1906 г., одним своим появлением «умножить на ноль» все ранее созданные боевые единицы данного класса. В то же время на вооружение ВВС США поступил мощный, имеющий большой модернизационный потенциал, авиационный комплекс, способный с достаточно высокой эффективностью решать возложенные на него задачи. И это оружие, безусловно, достойно весьма уважительного отношения к себе.

Как боевой летательный аппарат «Рэптор» – пример удачно найденных компромиссов в области конструирования, когда на одной платформе удалось объединить истребитель завоевания превосходства в воздухе, имеющий повышенную боевую выживаемость за счет рекордно малой для сверхзвукового самолета радиолокационной заметности, и перехватчик, способный длительное время маневрировать на сверхзвуковой скорости и осуществлять скрытное слежение за неприятельскими ЛА. И хотя F-22A, по всей видимости, не самый лучший истребитель завоевания превосходства в воздухе и, безусловно, далеко не лучший истребитель-перехватчик, успешное совмещение этих, во многом противоречивых, качеств в одном самолете не может не вызывать уважение к американским авиастроителям.

Бабак Тагваи (Babak Taghvaee)