Авиация и время 1998 01

Ан-2 и кресло маршала Говорова

Юрий М.Киржнер/ Киев Фото из архивов АНТК им.О.К.Антонова и автора

"АиВ" уже неоднократно публиковал воспоминания одного из ветеранов АНТК им. О.КАнтонова Юрия Михайловича Киржнера. Продолжая цикл публикаций, посвященных Ан-2, мы предлагаем вниманию читателей его новый рассказ.

В середине 50-х гг. я возглавлял небольшую конструкторскую бригаду в ОКБ Олега Константиновича Антонова. В то время все отделы ОКБ занимались проектированием военно-транспортного самолета Ан-8, мы же продолжали работу по совершенствованию и модификациям нашего первенца - Ан-2. ("Играете в классе "Б", - шутили над нами). Однако и в классе "Б" работы для маленького коллектива было выше головы.

К описываемому моменту Ан-2 был уже широко распространен в подразделениях Аэрофлота, Полярной авиации, ВВС и ДОСААФ. Оттуда в ОКБ поступало большое количество писем с пожеланиями, а иногда и с требованиями об усовершенствовании отдельных узлов, агрегатов и систем машины, в которых в эксплуатации или при ремонте выявлялись какие-нибудь недостатки. Мы разрабатывали необходимые чертежи и передавали их серийному заводу для внедрения. В этом процессе не обходилось без конфликтов. (По словарю Даля: внедрение - это медленное продвижение вперед при активном сопротивлении окружающей среды). Принимая во внимание постоянное наращивание темпов производства самолетов, а также предвидя его долголетие, мы настаивали на внедрении изменений с очередной серийной машины, завод же хотел непременно использовать имеющийся (иногда намеренно завышенный) задел деталей. С помощью старшего военпреда, как правило, находился радушный компромисс.

Вторым направлением нашей работы была разработка различных вариантов использования самолета в народном хозяйстве. Хотя Ан-2 был задуман как многоцелевой (транспортный, сельскохозяйственный, санитарный и т.п.), практика эксплуатации непрерывно подсказывала возможность применения его в различных новых качествах. Нас буквально засыпали заказами на их разработку. Вот некоторые модификации, созданные в то время.

- Установка фотоаппаратов для плановой и перспективной аэрофотосъемки. Оборудованные этой аппаратурой самолеты работали по договору в Китае и буквально "расчертили" его огромную территорию на 40-километровые квадраты.

- По заказу Института Земли Академии наук СССР несколько самолетов были снабжены аэромагнитометрами для поиска железорудных месторождений.

- Начавшееся в те годы освоение целинных и залежных земель в Сибири и Казахстане столкнулось с проблемой уничтожения сусликов, губивших значительную часть урожая. Задача была решена созданием специального приспособления - микродозировщика для пунктирного рассева отравленных зерновых приманок.

- По заказу службы спасения была произведена крупная модификация самолета для прицельного беспарашютного десантирования с малой высоты грузов в мягкой упаковке людям, терпящим бедствие в труднодоступной местности. В днище хвостовой части фюзеляжа за задней перегородкой грузовой кабины прорезали люк двухметровой длины, а на полу установили роликовую дорожку.

Приходилось также заниматься оборудованием единичных самолетов для решения неожиданно возникавших задач. В киевском аэроклубе группа спортсменов-парашютистов готовилась к мировому первенству. По условиям соревнований при выполнении прыжков с малой высоты на точность приземления парашютист после отделения от самолета должен был в течение одной секунды зафиксироваться в положении вниз лицом и в направлении головой на точку приземления. Это упражнение не удавалось даже самым опытным спортсменам. Они объясняли это тем, что покидание производится через бортовую дверь, парашютист попадает в поток боком и, кроме того, поток закручен струей от винта. Об этом узнал O.K. и распорядился установить перед входной дверью площадку с перилами, чтобы парашютист, выйдя на этот "балкон", мог повернуться лицом к стабилизатору, а затем покинуть самолет. Распоряжение было выполнено, и подготовка к соревнованиям пошла без помех.

Когда советское правительство приняло решение подарить Ан-2 лидеру вьетнамских коммунистов Хо Ши Мину, нам поручили максимально "окомфортить" эту машину (приказ МАП №105 от 18.02.56). Нашими трудами самолет был оснащен мощной теплозвукоизоляцией, на нем установили шесть хороших пассажирских кресел, оборудовали туалет, разместили гардероб и холодильник.

Одним из серьезных недостатков серийных самолетов, затрудняющих их эксплуатацию в Полярной авиации, было примерзание полозьев лыж к снежному насту на стоянке. Несмотря на то, что полоз изготавливался из нержавеющей стали, его примерзание было настолько крепким, что самолет не удавалось стронуть с места даже при использовании взлетной мощности мотора.

Ан-2 на лыжах из "арктилита"

Для борьбы с этим злом умельцы изобрели специальный инструмент, прозванный острословами "кувалдометром". Он представлял собой увесистую деревянную чурку на длинной рукоятке. Торцы чурки обивались толстой резиной. Этой кувалдой приходилось много раз с размаху бить по скуловым башмакам лыжи до тех пор, пока не будет разрушена корка льда под полозом. Такая дикарская технология стала притчей во языцех механиков Полярной авиации. Однако, понимая важность этой проблемы, мы все же не могли найти ее приемлемого решения. Все рождавшиеся варианты страдали громоздкостью и не давали уверенности в их эффективности.

Однажды O.K. вызвал меня к себе. У него в кабинете я увидел сухонького старичка, который доставал из портфеля какие-то пластинки и показывал их Главному конструктору. "Познакомьтесь,- пригласил меня O.K.,- это товарищ Капмор, он изобрел новый материал с интересными свойствами. Вникните в его работу, включите его в состав своей бригады и окажите содействие в работе."

В то время уже были известны и довольно широко распространены однокомпонентные многослойные пластические материалы, например, текстолит - прессованный из хлопчатобумажной ткани и гетинакс - прессованный из бумаги. Оба они изготовлялись на основе бакелитовой смолы и применялись в авиапромышленности для оснастки, а также мелких электротехнических деталей. Капмора осенила идея создания многокомпонентных прессованных композиций под общим названием "арктилит", что давало возможность получать материал с заранее заданными физико-механическими характеристиками - прочности на разрыв, модулем упругости, удельным весом. Пройдет два десятка лет, и человечество научится сцеплять в одну цепочку молекулы различных химических элементов, появятся волокна из этих элементов, и родится новая глава материаловедения - композиционные материалы, перспективные конкуренты металла в авиационных конструкциях. Во время, о котором я веду рассказ, ничего этого еще не было. Поэтому Капмор использовал известные и доступные полуфабрикаты: ткани - от шифона до брезента, длинноволокнистую бумагу, шпоны различных пород дерева, тонколистовой алюминий, а также тогдашнюю новинку -эпоксидную смолу.

Узнав о нашей проблеме с полозьями для лыж, Капмор предложил впрессовать в "арктилит" пластины из нихрома, создав таким образом композицию с электронагревательным элементом. Эта идея открыла перед нами перспективу, и мы с жаром принялись проектировать электрообогреваемый полоз и одновременно проводить лабораторные испытания различных образцов в поисках оптимальной конструкции. С сожалением должен признать, что внедрить такую лыжу в серийное производство нам не удалось, хотя опытный образец, благодаря энергии энтузиаста Полярной авиации летчика М.Н.Кашинского, успешно проработал весь зимний сезон в Игарке. Дело в том, что "арктилит" не был сертифицирован по требованиям Государственного стандарта, а Капмор перешел на работу в ВИАМ и вскоре умер. Преемников у него не нашлось.

Однажды в нашу комнату вошел O.K. Идея электрообогреваемого полоза из "арктилита" его привлекла, и он одобрил направление нашей работы. Я доложил O.K., что результаты проведенных расчетов и испытаний образцов позволяют надеяться, что при температуре окружающего воздуха минус 50°С и затрате одного киловатта электроэнергии полоз лыжи должен прогреться до положительной температуры за 3,5-4 минуты. В ответ на это O.K. как-то загадочно прищурился и неожиданно произнес: "Вам нужно съездить в Москву в Министерство обороны к маршалу Говорову. Поезжайте прямо сегодня". Увидев мой недоуменный взгляд, O.K. продолжил: "Маршал сам Вам все расскажет".

На следующее утро я входил в монументальное здание Министерства обороны. В приемной маршала Говорова место традиционной секретарши занимал подполковник, которому я и доложил, что прибыл по заданию Главного конструктора Антонова. "По какому вопросу?" - поинтересовался тот. "Вероятнее всего, вопросы будет задавать маршал, а мне придется на них отвечать." Порученец переписал в блокнот сведения из моего командировочного удостоверения, удалился в кабинет маршала и через несколько минут жестом пригласил меня войти. Кабинет оказался небольшим, прямо против двери находился письменный стол без традиционного приставного столика для посетителей, а в углу - низкий круглый стол и два кресла. Маршал поднялся мне навстречу, представился Леонидом Александровичем и крепко пожал руку; полуобняв за плечи, провел к маленькому столу. На вид ему было лет 60, светлые волосы заметно серебрились, а верхнюю губу украшали седые, коротко остриженные "ворошиловские" усы. Левая половина мундира была покрыта многоярусным панцирем орденских колодок, над которыми желтела Золотая Звезда.

Узнав, что я прямо с поезда, Леонид Александрович распорядился принести чай с бутербродами. За чаепитием маршал расспрашивал меня о нашем ОКБ. Очень тепло отозвался об O.K. "Вообще-то мы с ним не знакомы, на днях впервые встретились на совещании в Генеральном штабе, а вот он, видишь, не забыл о нашем разговоре и прислал тебя. О-о-очень интеллигентный человек. А как тебя зовут-то?" Я представился. "Ну, до величания по отчеству ты еще молод, будешь просто Юрой. Не возражаешь?" Я выразил согласие, после чего услышал такой рассказ. "Одолевает меня болячка -радикулит, да и почки болят - простудил на фронте. Иногда так прижимает, что хоть криком кричи. Ну, кричать мне в моем звании не положено, поэтому я спасаюсь грелкой. Но и с грелкой мне тоже не по форме, особенно когда соберется человек 10 генералов, да и остывает она, проклятая, быстро, а гонять поминутно порученца за кипятком тоже нехорошо -подполковник все-таки. Так вот, пообещал мне Олег Константинович, что у вас есть такие Левши, что не только блоху подковать, но даже могут мне сделать кресло так, чтоб у него спинка была горячая. Сможешь, Левша?" Я осмотрел его кресло (старинное, с резными подлокотниками и высокой спинкой) и сказал, что способ у меня есть, но дело это новое и полной уверенности в успехе пока нет. "Это ничего, что нет уверенности, лишь бы спинка была горячая,"- пошутил маршал. "А кресло я тебе на этих днях пришлю в Киев. Кланяйся Олегу Константиновичу."

Через несколько дней дверь в нашу комнату широко растворилась, в нее вошел старший военпред и, остановившись в центре комнаты, громким командирским голосом объявил: "Кресло маршала Говорова!" После этого два солдата внесли уже знакомое мне кресло. Встроить в него электронагревательный элемент из "арктилита" нам удалось успешно и таким образом, что внешний вид кресла не пострадал. Испытав его в течение нескольких дней, мы отправили его хозяину. Прошла неделя, и мне позвонила Лидия Прокофьевна - секретарь O.K.: "Вас вызывают из Москвы по ВЧ". Войдя в переговорную кабину и сняв трубку, я услышал голос маршала: "Юра! Спасибо тебе, кресло отличное, спину греет замечательно. Будешь в Москве -заходи." Но я не зашел.

Ан-2 - подарок Хо Ши Мину