Автократия Гоблинов

Глава 43

Огромное пламя, что ещё пару часов назад освещало этот город, словно солнце, медленно угасло, и сейчас о нём напоминала только огромная гора всё ещё тлеющих оранжевых углей. Обглоданный со всех сторон и всё ещё источающий приятный запах жаренный грибок просто валялся на земле, а несколько спящих гоблинов даже в такой ситуации не желали с ним расставаться и, даже во сне, старались оторвать от него ещё хоть один кусочек. Впрочем, даже если все участники недавнего безумия уже спали, этот сон совсем не был мирным. Вместо довольного храпа, по городу то и дело разносились жалобные стоны.

Пламя костра уже давно не освещало это место, но тут всё равно было светло как днём. Каждый валяющийся на земле гоблин светился так ярко, словно его натёрли фосфором. Яркая и иллюзорная дымка просачивалась прямо через их кожу, образуя в воздухе причудливый и достаточно красивый феномен. Хватаясь за живот и корчась от боли, каждый из них катался по земле, не в силах проснуться и, естественно, не мог всего этого видеть или осознать. Именно в этот момент, возвышающаяся над ними деревянная фигурка медленно повернула голову и неглубоко вздохнула, словно на самом деле была жива.

Едва осмотрев мир перед собой, губы этой вырезанной из дерева гоблинши тут же растянулись в озорной улыбке. Повертевшись на месте как маленькая девочка, она шагнула вперёд и слезла с предназначенного для неё места, опустившись на землю.

— Глупые детишки, – хихикнула она, посмотрев на этот «алтарь», высоко вздёрнув носик. – Сделать такое со святилищем своей матери. Я даже и не знаю, гневаться мне или смеяться.

Хоть она это сказала, но если бы кто-то сейчас мог её увидеть, то с лёгкостью смог бы сказать, что она бурчит только для вида и, на самом деле, её это волнует очень мало. Как в подтверждение этого, стоило ей посмотреть на лежащий на земле жареный и обглоданный гриб, то на её весёлом лице тут же проступила хмурость, а о своём святилище она мгновенно позабыла.

Смотря на это мёртвое растение, эмоции на её деревянном лице сменялись с одной на другую. Там была печаль, а затем радость. Сожаление и страх. Наконец, она несколько раз пробежалась глазами по городу и остановилась где-то, совсем рядом с ней, посмотрев в землю.

Рядом с одной из хижин по соседству с её святилищем была небольшая груда камней и, фигурка этой гоблинши подошла прямо к ней, присев на землю. Её рука сдвинула один из больших камней, открыв миру маленький, размером с её кулачок, гриб. Судя по всему, этот малыш родился тут совсем недавно и, прячась под камнями, смог избежать участи своего старшего собрата и пережить эту ужасающую ночь.

— Не бойся, – улыбнулась гоблинша. Маленький грибок понял, что его нашли, и тут же боязливо задрожал, а она попыталась его успокоить и нежно погладила прямо по шляпке. В ответ на её нежность, это не обладающее разумом создание медленно успокоилось и стало покачиваться на своей ножке из стороны в сторону. Удивительное было бы зрелище для кого угодно, но только не для неё.

Не снимая с лица добрую улыбку, гоблинша подняла взгляд и снова посмотрела на его убитого старшего собрата, а её лицо снова стало странным.

— Кто бы мог подумать, что вы способны даже на это, – тихо вздохнула она, вернув взгляд на этого малыша. — Когда ваш отец вас создавал, вы всем казались странными. Знал ли он сам, на что вы в самом деле можете быть способны?

В очередной раз подняв голову, в этот раз она посмотрела на страдающих и катающихся по земле гоблинов, обеспокоено проводив глазами поднимающуюся к небу иллюзорную дымку.

– Когда он избил эту суку до смерти и швырнул на съедение своим детишкам, кто же знал, что случится так? – Сказав это, на её лице тут же отразилось беспомощность. – Она сдохла так давно. Была сожрана его детишками, переродилась одним из них как тупой монстр и, даже так, её силы всё ещё оказались больше, чем было у меня даже на самом пике. Неудивительно, что со мной никто и никогда не хотел считаться. – После этих слов её лицо стало совсем кислым, а посмотрев на маленький грибок, она снова его погладила. – Если бы кто-то узнал, что её сила может сохраниться вот так, то как бы закончилась предыдущая война?

Грустное лицо опять озарилось улыбкой, а она в очередной раз посмотрела на катающихся по земле гоблинов.

— Правильно, – кивнула она. -- Война ведь, на самом деле, всё ещё идёт.

Вернув свой взгляд на маленький грибок, она ехидно улыбнулась и наклонилась к самой его шляпке, совсем тихо прошептав:

– Знаешь, а ведь ваш отец, на самом деле, до сих пор жив.

Стало ей это сказать, как маленький грибок снова стал возбуждённо дрожать, а она тихо захихикала, закрыла его сдвинутым ранее камнем и поднялась с места, направившись к одному, страдающему от боли, гоблину.

Её походка не была быстрой, да и она совсем не торопилась никому помочь. Вместо этого она просто остановилась рядом с ним и, присев на землю, долгое время просто за ним наблюдала, продолжая напряжённо думать.

– Прости, – сказала она, спустя весьма продолжительное время и, хоть её голос был не громкий, сказала она это весьма искренне. – Я дала тебе немного сил, чтобы ты мог выжить в этом лесу и не так много, чтобы эти детишки посчитали вас врагами и убили. Я думала, что под их защитой вы сможете очень долго и тихо тут прожить. Кто же знал, что всё это обернётся вот так.

Виновато улыбнувшись, она несколько раз повела рукой над телом гоблина, и струящаяся от его тела дымка стала медленно рассеиваться.

– Я правда хотела просто спрятаться, – грустно сказала она. – Снова. Что я могла сделать? Кто же знал, что… – на этих словах она перестала говорить и мгновенно переключилась с сожаления на радость. Опустила руку и нежно погладила лежащего перед ней гоблина. – Никогда в жизни я ещё не создавала столь странного и необычного монстра как ты. Спорю на что хочешь, никто и никогда такого создания не видел. Прошло всего ничего, а вы уже столько дел натворили, что даже у вашей мамочки стала болеть голова.

Подняв подбородок, она посмотрела на эту клубящуюся над землёй дымку.

– Вы даже нашли это. Возможно, забери я её себе, то смогла бы хоть раз в жизни почувствовать, каково это, – быть действительно сильной, – сказала она вновь переключаясь с радость на грусть. – Только боюсь, я всё ещё не смогу ничего сделать. Я ведь не такая, как Он.

Вновь замолчав и погрузившись в раздумья, фигурка гоблинши просидела так не меньше часа, а затем резко взбодрилась и, хлопнув в ладоши, посмотрела на гоблина рядом с ней. Тень заботы на её лице тут же сменилась решительностью и неким ожиданием.

– Даже поглотив один кусочек, вы смогли так много. Я приняла решение.

Вскочив с места, она взмахнула руками, и вся собравшаяся над городом дымка тут же стянулась к её телу, а продолжавшие корчиться от боли гоблины, наконец, приобрели свойственный им цвет кожи и смогли нормально заснуть, тут же затопив всё вокруг своим противным храпом.

Все гоблины вокруг, кроме одного. Того, что всё ещё корчился на земле у самых ног этой вырезанной из дерева фигурки.

– Я не стану тебя ни о чём просить, – сказала она, вновь склонившись над ним. – Даже я вижу, что и без моей просьбы вы во всю эту неразбериху влезете. Всё, что я могу – это ещё немного вам помочь.

Вытянув руки, она положила их на грудь этого избранного ею сына.

– Я отдам эту силу тебе. Я потрачу всё, что у меня есть, чтобы укрепить тебя и позволить твоему телу это всё принять. Я себя знаю, я не смогу сама ничего изменить. Я решила сделать ставку на тебя. – Снова её голос медленно переменился с помпезного на жалкий. – В этот раз, я не хочу просто смотреть. В этот раз, я не хочу бездействовать. Он всё ещё жив, а значит, я всё ещё не опоздала. Войны богов всегда зависели от смертных, и в этот раз я не хочу быть бесполезной.

Сказав это, она тут же погрузилась в транс, а когда пришла в себя, то в мире практически настало утро. Свет первых солнечных лучей коснулся этой фигурки, и она сразу же убрала руки от продолжающего спать и мирно храпящего гоблина. Поднялась на ноги и быстро вернулась на самый пик своего святилища, но, вместо той позы, которую должна была занимать, она просто уселась на попу и стала тихо наблюдать за постепенно просыпающимися детишками.

– Война между богами и их Апостолами будет очень жестокой, – тихо сказала она, закрыв глаза. – Никто от меня ничего не ждёт. Все обо мне забыли. Прошу, удиви их всех. Я хочу видеть рожи этих стариков, когда они тебя увидят. Прошу, покажи Ему, что я уже не та, кто может только убегать и, если сможешь, помоги Ему вернуться. Избавь меня от моего самого большого в жизни сожаления.