Автор любовных романов - девственница

Мой мозг кричал ему поцеловать меня, снова прикоснуться ко мне. Я никогда не думала, что у меня будут к нему такие чувства, такая возмутительная тяга к мужчине, но когда он смотрел на меня, так близко к моему телу, возбуждало волну жара в моих венах, я желала его прикосновения... нуждалась в нем.

Заботливо, его рука медленно двинулась к переду моей футболки, где была моя грудь. Я чувствовала, что мое дыхание стало прерывистым от его близости. Его голова опустилась достаточно низко, так что нос касался моего, едва прикасаясь ко мне. Мое сердце сжалось в груди, когда он опустился на дополнительные дюймы, и его губы едва задели мои. Это было нежно, но чертовски электризующе, как будто между нами искрились чертовы бенгальские огни.

Вся нервозность, что была у меня раньше с другими парнями, исчезла, и все, что осталось, это переполняющее чувство эйфории. Но это был Генри, мой Генри, мой лучший друг, единственный парень, на которого я могла положиться. Я правда позволяю ему целовать себя? Я правда испытываю к нему все эти всепоглощающие чувства?

Он не давил на меня, его поцелуй оставался легким, его руки нежными, а тело расслабленным, от чего я ощущала каждый его дюйм, каждую унцию сладости, которую он пропускал сквозь меня, каждый кусочек желания, которое он чувствовал ко мне.

Я пропала.

В минуту, когда он отстранился, я почувствовала пустоту, и по какой-то странной причине, я хотела большего... и это пугало меня сильнее всего. Я не хотела, чтобы он переставал целовать меня или прикасаться ко мне. Я хотела, чтобы он раздел меня и взял то, что я предлагала каждому другому мужчине в своей жизни. В этот момент я хотела, чтобы Генри был тем, кто заберет мою девственность.

Его глаза остекленели, пока он смотрел на меня и говорил:

— Прости, Лав.

Улыбка, которая появилась на его лице, сказала мне, что на самом деле ему не было жаль, что запутало меня еще больше.

Он потянулся под подушку и вытащил пульт, который прятал, и включил телевизор. Он опустил свою голову рядом с моей, когда его рука прижала меня ближе к своему телу. Он больше ничего мне не сказал, но ему и не надо было, его губы, буквально, говорили за него.

Впервые в жизни, я не могла понять мотивов Генри, или что он планировал делать с ситуацией, которую создал между нами. После разговора о том, что мы должны быть вместе, и, вероятно, после самого невероятно фантастического поцелуя, который я когда-либо испытывала, я запуталась сильнее, чем когда-либо, но, черт возьми, была удовлетворена.

Пока на заднем фоне работал телевизор, я думала обо всем, что выяснилось между Генри и мной. Это правда происходило? Мы правда переступаем линию дружбы?

Я чувствовала, как он уснул, пока держал меня, так что я планировала свой побег, пока выключала телевизор, через некоторое время, и просто лежала в его кровати, в его объятии, думаю, что принесет нам завтра.

Я чувствовала неловкость, не знала, что сказать ему, что сделать. Проигнорируем ли мы то, что произошло и двинемся по нашему веселому пути, или утром поговорим об этом, пока будем наслаждаться вместе кофе?

Меня окутало тепло, когда я подумала об этом разговоре. Нет никаких шансов, что я смогу это сделать. Я была такой слабачкой.

Вместо того, чтобы провести ночь с Генри, я медленно выбралась из кровати и накрыла его одеялом. Прежде чем ушла, я посмотрела на него и в деталях рассмотрела его красивое лицо. С самого начала я была влюблена в него, по большей части, но всегда знала, как друзья мы были лучше, и я была права. Он был моим лучшим другом во всем мире, и я не откажусь от этого ради влюбленности. Я никогда не захочу потерять его.

Как только я вышла из его комнаты, начала думать о том, каково было его намерение, когда он целовал меня. Почему он сделал это и рискнул всем, что у нас было? Был ли он правда охотником на девственниц, как говорила Делани? Я буду опустошена, если это так.

Я вернулась в свою спальню и тихо закрыла дверь, чтобы не разбудить Генри. Я вытащила свой «Киндл» и начала читать, чтобы очистить разум и затеряться в других своих мыслях. Я заснула этой ночью, игнорируя давящее ощущение, которое начало зарождаться в моей груди от осознания того, что, по сути, сегодня мы с Генри пересекли черту, и я была уверена, что это окажет огромное влияние на нашу дружбу.

Следующим утром, я всеми силами избегала его, собираясь на работу. Обычно мы натыкались друг на друга в ванной, или он заходил в мою спальню, пока я красилась, и оценивал меня, но этого не произошло. Мы держали дистанцию, и это грызущее чувство становилось все больше с каждой минутой, что мы не разговаривали друг с другом.

Я надела черную юбку-карандаш с высокой талией, шелковую рубашку в горошек и черные туфли на шпильке. Этим утром мои волосы были волнистыми, спасибо щипцам для завивки, и я накрасила губы своей выделяющейся красной помадой. Я понятия не имела, почему так разоделась на работу, так как мои коллеги — это куча меховых шариков, но я думала, что это заставит меня почувствовать себя лучше.

Из-за того, что прошлой ночью Делани была у Дерка, в квартире были лишь мы с Генри, делая это еще более не комфортным.

Я вышла на кухню, пока застегивала свою рубашку, решая, могу ли я пойти с двумя или тремя расстегнутыми пуговицами, когда заметила Генри, прислонившегося к кухонной стойке, он был одет в безупречный костюм и пил кофе.

— Доброе утро, Лав, — произнес он обыденно над своей чашкой кофе, как будто он не подарил мне прошлой ночью самый страстный поцелуй в моей жизни.

— Доброе утро, — ответила я, смотря в пол и на свою сумочку. Я была готова к черту выбраться из квартиры, даже если это означает прийти рано на работу.

Хотя у меня не было и шанса, когда я почувствовала, что Генри подошел ко мне сзади и положил руки мне на бедра. Он склонил голову к моему уху, посылая мурашки по моей спине.

— Ты выглядишь прекрасно, Лав.

Вирджиния визжала от восторга, пока я пыталась заставить свое сердце успокоиться. Что происходит?

— Спасибо, — пропищала я.

— Повернись, — потребовал он, и я сделала, как он сказал, даже не обсуждая это.

Подняв мой подбородок, он заставил меня смотреть в его голубые глаза, и я мечтала о том, чтобы могла читать его мысли.

— Мне жаль, если я застал тебя врасплох прошлой ночью, но мне не жаль, что я это сделал. Я не мог остановить себя, когда ты выглядела так прекрасно — твои волосы были рассыпаны по моей подушке, а твои голубые глаза смотрели на меня. Я должен был попробовать тебя, Лав.

Эм, это не то, чего я ожидала услышать от своего лучшего друга.

— Окей, — произнесла я как идиотка.

Улыбаясь, он прижался губами к моему лбу и произнес:

— Хорошего дня, Лав. Поговорим позже.

С этим, он застегнул свой пиджак, и положил телефон в карман. Я наблюдала, как он с непринужденностью уходит, как будто напряжение не нависло над нами, как огромный розовый слон.

Как только дверь квартиры закрылась, я испустила долгий вдох, который сдерживала, и прислонилась к кухонной стойке. Во что, черт возьми, я впуталась?

15 глава

Смесь телесных выделений жителей Нью-Йорка

— Где Делани? — спросила я Дерка, который тусовался в нашей квартире, выглядя при этом довольно беспокойно.

— Отправилась на шоппинг, — он осматривал гостиную, когда я взяла ролик и начала очищать свитер, надетый на мне.

Я готовилась к свиданию с Грегом, которое теперь ждала уже не с таким энтузиазмом. Сейчас оно больше казалось обязанностью. Хотя я была взволнована по поводу части с пиццей.

Последние два дня были самыми неловкими в моей жизни, спасибо спонтанному поцелую Генри. Весь вчерашний день я думала о том, как он обращался со мной утром, и как правильно это ощущалось, но при этом, так неловко. Когда прошлым вечером я пришла домой, я притворилась, что болею, и, убедившись, что в мою комнату никто не зайдет, выключила свет и практически спряталась под одеялами со своей «Киндл».

Избегала ли я Генри? Конечно. Я не знала, что сказать ему, и единственный человек, с которым я хотела поговорить, единственный человек, с которым я решала свои проблемы, на этот раз и был проблемой. Я думала о том, чтобы поговорить с Делани, но я не хотела втягивать ее в нашу маленькую соседскую драму, ведь она не позволит нам забыть об этом.

Осталась Дженни, так что, придя вчера на работу, я пришла в ее кабинет, села и стала ждать, когда она придет. К сожалению, они с Генри действительно не ладили, так что от нее было мало пользы, когда дело дошло до разговора. Она призывала меня забыть его и двигаться дальше, что он просто играет со мной, но я не верила, что это правда; по крайней мере, надеялась. У него не было причин делать это, кроме... охота за моей девственностью.

Он не мог быть охотником на девственниц. Я не могла поверить в такое, и не могла поверить, что ради этого он разрушит наши отношения, ни в коем случае.

Этим утром, когда я собиралась на работу, я быстро ускользнула из дома, снова избегая его, и я знала, что он знал, потому что позже он отправил мне смс, в котором говорилось, что он недоволен тем, что не видит меня по утрам. Я чувствовала себя виноватой, так чертовски виноватой, но сейчас рядом с ним я была нервной развалиной, и ненавидела это. Я никогда не нервничала рядом с ним.

Вернувшись с работы, я вытолкнула из головы драму с Генри и начала собираться на свидание. Я надеялась на приятный вечер с Грегом. Он казался хорошим парнем. Я получила от него сообщение, что он не смог зарезервировать нам место в пиццерии, но он подумал, что будет весело готовить пиццу у него дома, и я решила, что мне так будет комфортно. Я дала Дженни информацию о парне, обычно это было для Генри, и сказала ей, что если я не напишу ей сегодня вечером, то он похитил меня.

Я изучала Дерка еще какое-то время и заметила, что он действительно на грани, дергает ногой вверх и вниз и постоянно смотрит на часы, что было явным признаком нервозности.

Пользуясь моментом, я села около него и спросила:

— Все в порядке, Дерк? Прямо сейчас ты выглядишь немного странно.

— Нормально, — ответил он коротко, все еще смотря на свои часы.

— Я не куплюсь на это, что происходит?

Дерк провел рукой по волосам, снова осматриваясь кругом, и затем вытащил что-то из своего кармана. Он протянул это мне, и я ахнула, когда увидела, что это было.

— Это то, о чем я думаю?

— Ага, — кивнул он.

— Сегодня ты делаешь предложение?

— Я думал об этом, но она уже целую вечность добирается до дома. Мои нервы на пределе.

— Почему? Думаешь, она скажет нет?

— Она может. Мы не говорили о браке или о чем-то таком, Рози. Но я знаю, что больше не могу быть без нее. Я не могу справиться, что мы живем в двух квартирах: в ее и моей. Я хочу, чтобы мы жили вместе и разделили вместе жизнь.

Мое сердце растаяло на месте. Мне нравился Дерк, но после его маленькой речи, я его полюбила еще больше.

— Она скажет да, Дерк. Не сомневаюсь. Она сходит по тебе с ума.

— Ты думаешь? — спросил он, очевидно нуждаясь в комплиментах, и я предоставлю их ему, потому что он правда выглядел обезумевшим.

— Я знаю, Дерк. Она будет очень взволнована. Как ты планируешь это сделать?

Он пожал плечами.

— Честно, я не знаю. Я думал о том, чтобы сделать нечто замысловатое, но мы не такая пара. Я думаю о том, чтобы встретить ее в спальне и опуститься на колено, чтобы все было просто.

— Это будет абсолютный сюрприз. Ура! Я так взволнована из-за этого, — я хлопнула в ладоши.

— Спасибо, Рози.

Я думала об отношениях Дерка и Делани на протяжении многих лет, и как они начали с того, чтобы были друзьями, но, пока проводили вместе время, поняли, что между ними больше, чем дружба. Я не винила их; они были поразительными вместе.

— С тобой это тоже случится, Рози, — прервал Дерк мои мысли. — Просто верь. В конце концов ты будешь с каким-нибудь жеребцом, я это знаю.

— Спасибо, Дерк, — улыбнулась я его выбору слов. — Не могу поверить, что вы двое наконец поженитесь. Мне кажется, что вы уже вечность вместе.

— Да, но я рад, что мы начали как друзья, потому что пока вы не будете друзьями, отношения невозможны.

— Но ты не беспокоился, что потеряешь эту дружбу, если все не сработает? — спросила я, стараясь звучать беспечно, но по тому, как Дерк смотрел на меня, он видел истинную причину вопроса.

— Я больше беспокоился о том, что Делани не будет в моей жизни, каждую секунду каждого дня. Знаешь это чувство, когда с тобой что-то происходит, и есть лишь один человек в мире, который поймет тебя и кому ты точно должна рассказать?

— Да, — ответила я, думая о Генри, для меня он был таким человеком.

— Вот кто Делани для меня. В какой-то момент я понял, что больше не хочу, чтобы она была моим другом, а хочу, чтобы она все время была в моей жизни.

— Но, пересекать эту черту, от друзей... к больше, чем друзья, это не было неловко?

— Нет, — ответил он как ни в чем не бывало. — Казалось, что так и должно быть, будто мы были сумасшедшими, что мы не сделали это много лет назад.

— Хммм, — я выкручивала руки на коленях, думая о прошлой ночи, как легко мои губы сошлись с губами Генри, как его рука бродила по моему телу, и мне не хотелось оттолкнуть его, наоборот, притянуть ближе.

Я читала книги, в которых лучшие друзья в конце были вместе, и это всегда выглядело так просто. Каково это, начать смотреть на своего лучшего друга по-другому? Смотрит ли он на меня иначе? Или я просто была девушкой?

— Ты должна сделать это. Генри классный парень, и он обожает тебя.

— Прости? — спросила я, немного шокированная от того, что Дерк мог читать мои мысли.

— Да ладно, сексуальная химия между вами такая очевидная, что рядом находиться чертовски некомфортно. Было бы здорово, если бы вы двое сделали нам одолжение и наконец занялись грязным делом.

— Я не хочу этого, просто провести с ним ночь. Это все разрушит, Дерк.

— Не думаю, что он хочет провести с тобой лишь одну ночь, Рози. Ты можешь заметить это в его глазах, в том, как он смотрит на тебя, как он гиперопекает тебя.

— Потому что он мой друг.

— Так ли это? Ну, он не делает того же для Делани, не так ли?

Я открыла рот, чтобы ответить, сказать, что он делает это, но когда подумала об этом, он правда так не делал. Генри и Делани были друзьями, но не такими близкими, как Генри и я.

— Он не ведет себя с ней так же, потому что у нее есть ты; он не должен опекать ее, — возразила я.

— Это чушь, и ты знаешь об этом, — Дерк встал с дивана и направился в сторону комнаты Делани, где, как я предположила, он будет ждать ее. — Просто признай это, Рози, тебе нравится Генри, и ему нравишься ты. Чем быстрее вы двое поймете это, тем быстрее сможете получить то, что есть у нас с Делани, и поверь мне, я бы всем пожелал таких отношений как у меня; это самое лучшее, что есть в моей жизни.

С улыбкой он зашел в ее комнату и закрыл дверь.

Я сгорбилась на диване и попыталась понять, к чему лежит мое сердце. Вместо того чтобы успокоить нервы в животе, они просто продолжили сжиматься в узлы, снова и снова.

Образ моей главной книжной героини всплыл в моей голове, и я думала о том, что бы она сделала в этой ситуации, и что хотела я, чтобы она сделала. Учитывая то, что у меня романтичное сердце, я бы била своим Киндл по подушке, говоря девушке, отбросить в сторону глупые отговорки и просто сделать это. Разве не так романтики дают шанс любви? Это была единственная основа любовных романов; дать шанс любви.

Это казалось так просто: перестать сопротивляться, отдаться чувствам, которые так долго прятала, поставить на карту самое важное в жизни.

Если я когда-нибудь потеряю Генри, думая, что он хочет начать со мной отношения, я никогда не прощу себя. Он слишком важен для меня.

Эх, я была той девушкой. Девушкой, которая не может разобраться со своими мыслями. Той девушкой в романе, которую я неконтролируемо хочу встряхнуть, вбить в нее немного смысла. Я уже могу видеть отзывы: «Боже, Рози так раздражает. Рози такая невыразительная. Рози не узнает самое лучшее в ее жизни, даже если это ударит ей в лицо».

Ну, с точки зрения стороннего наблюдателя, любовь кажется легкой, когда ты сидишь в первом ряду, принимая решения, но не так легко отдать свое сердце и набраться достаточно мужества, чтобы упасть в неизбежность. Любовь не легка, и любовь не добра; любовь — это когда ты всем жертвуешь ради надежды, что, может быть, лишь может быть, единственный человек во всем мире примет тебя такой, какая ты есть.

Входная дверь открылась, и я знала, даже не смотря в ту сторону, что это Генри, по тому как его обувь стучала по деревянному полу.

— Рози, я рад, что ты здесь. Я хотел узнать, не хочешь ли ты пойти в этот клуб свинга со мной? Пятничный вечер свинга, — он подергал бровями, садясь рядом со мной.

Я ненавидела, как обыденно он вел себя со мной, хотя глубоко внутри мои внутренности переворачивались.

— Я не могу, — ответила я, когда села и посмотрела на него. — Сегодня у меня свидание с Грегом.

Лоб Генри сморщился, когда он обдумывал то, что я ему сказала.

— Это тот парень с собакой?

— Да, я еду к нему, чтобы сделать пиццу.

— В этом? — спросил он, осматривая меня сверху вниз.

— Да, что не так с моей одеждой?

— Немного открыто, тебе так не кажется?

Я встала и подошла к зеркалу, которое висело в гостиной. Я осматривала свой черный костюм. На мне были черные штаны и черный топ. На топе, вокруг шеи были кружева — ничего открытого на самом деле.

— Нет. Все нормально.

— Я думаю, ты должна переодеться, причем в платье для свинга, так что ты сможешь пойти сегодня потанцевать со мной.

— Генри, я сказала тебе, у меня свидание.

— Отмени, — сказал он, когда подошел ко мне и взял за руки, притягивая ближе к его телу. Он наклонился ниже, так что наши лбы соприкасались. — Пошли со мной, Рози. Позволь мне сводить тебя на свидание. — Его голос был таким уязвимым, будто пытался предложить мне мир, но нервничал из-за этого.

Мои легкие сжались, и я знала, что начну задыхаться. Зачем он это делает? Он меняет динамику наших отношений. От этого мне становится невероятно страшно.

Стараясь не обидеть его, я произнесла:

— У нас свидание в воскресенье; мы едем на бранч.

Прикосновением пальцев он поднял мой подбородок и посмотрел мне в глаза.

— Я хочу настоящее свидание, Рози. Я хочу свидание с тобой и только тобой, не с твоими родителями и не с нашими друзьями. Я хочу сводить тебя на свидание, открывать двери перед тобой, баловать тебя, а потом отвезти домой. Я хочу всего этого, Рози.

Чтобы быть честной, я ответила:

— Ты сбиваешь меня с толку, Генри. От этого мне кажется, будто тебе нравится… нравлюсь...будто тебе нравлюсь я.

Он наклонил голову, когда ответил:

— Разве это так плохо?

Плохо ли? Ну, Вирджиния была бы счастлива, но прямо сейчас, Вирджиния была бы счастлива и от смазанной спринцовкой индейки. Моя внутренняя девушка, которая была давно влюблена в Генри, хотела его, но мое сердце было не готово потерять лучшего друга.

— Я не знаю, — ответила я честно. — Я просто так запуталась, Генри. То, как ты обращаешься со мной, и что ты говоришь мне, я боюсь потерять тебя.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, неподдельно смущенный.

— Ты мой лучший друг. Я не хочу, чтобы между нами что-то произошло, и я тебя потеряла. Я буду опустошена.

— Ты будешь опустошена? Черт, Рози, я не знаю, что делать, если тебя больше не будет в моей жизни.

— Именно, — добавила я, похлопывая его по груди. — Зачем портить что-то хорошее, верно?

Его лоб нахмурился, когда он сделал шаг назад, оскорбленный, даже если я этого не хотела.

Он потер подбородок, рассматривая меня.

— Ты знаешь, Рози, меня удивляет, какой недогадливой и наивной ты можешь быть временами.

— Извини?

— Ты слышала меня. Ты не видишь, как я смотрю на тебя каждый день, как прикасаюсь к тебе и разговариваю с тобой? Не видишь, как мое сердце вырывается из моей чертовой груди каждый раз, когда ты рядом?

— Да, но это потому, что ты мой друг, верно?

Качая головой, он провел руками по лицу, и затем начал уходить.

Ага, я получаю награду идиотки года.

— Генри, мне жаль.

— Да, мне тоже, Рози. Повеселись сегодня с любителем собак. Меня не будет на выходных. Майки пригласил меня в Хэмптонс.

— Погоди, это значит, что ты не поедешь на бранч?

— Да, это значит, что я не поеду на бранч, так как буду пьян, начиная с сегодняшнего вечера и заканчивая утром понедельника.

— Ты правда не едешь? — спросила я, чувствуя себя грустной и расстроенной, из-за того, что он начал закрываться от меня.

— Я правда не еду, Рози. Извини, но я просто не могу сейчас быть рядом с тобой.

— Но Генри, — мой голос прервал всхлип, который хотел вырваться из меня. Когда он услышал напряжение в моем голосе, он вздохнул, подошел ко мне и притянул к своей груди. — Ты не можешь просто бросить меня. Вот почему я не хотела, чтобы что-то произошло. Я не хочу, чтобы ты злился на меня, Генри. Пожалуйста не отстраняйся, я не смогу с этим справиться.

Раздраженно вздохнув, Генри кивнул и отодвинулся.

— Извини, Лав. Просто дай мне немного времени, хорошо? Увидимся в понедельник. Хороших выходных, и повеселись с любителем собак. Не попади в неприятности.

На его лице появилась слабая улыбка, когда он кивнул и ушел.

Я чувствовала это — начало конца для меня и Генри. Я знала, он сказал, что это не отразится на нас, но это уже произошло. Он уже отстранялся, и из-за этого частичка меня умерла. Я не смогу выжить без Генри. Он был всем для меня, абсолютно всем.

***

Мое настроение для свидания с Грегом испарилось, спасибо неловкому разговору с Генри, но я попыталась натянуть приветливое лицо, когда встретила Грега, который был таким же красивым вживую, как и на фотографии.

Вместе с Грегом был его лучший друг, Беар, который казался очень любящей, но оберегающей собакой. Отношения между ними двумя были милыми, и я могла оценить связь между ними, даже если это было странно, что Грег практически зависал со своей собакой при любой удобной возможности.

После полунеуклюжих шуток и знакомства, мы начали сразу делать пиццу, что было хорошо, потому что я хотела есть.

Грег жил в Верхнем Вест-Сайде, и у него была маленькая, но хорошая квартира. Если в Нью-Йорке твоя квартира не была маленькой, значит ты загребаешь хорошие деньги. Грег был молодым инвестиционным брокером, но, по его словам, он «поднимался и поднимался» со своей компанией, и в ближайшее время ожидал повышения. Он оживленно рассказывал о своей работе, будто на самом деле любил ее, и меня удивило, с каким энтузиазмом он занимается своей профессией.

Может быть, потому что я презирала свою работу. Делани и Генри иногда рассказывали о том, чем они занимаются, но в основном, сводили свой восторг к минимуму.

— Итак, скажи мне, Рози, что привело тебя в Нью-Йорк? — спросил Грег, открывая бутылку вина, что мне, вероятно, придется проглотить, потому что из всех алкогольных напитков, вино — самое нелюбимое.

— Мои родители живут на Лонг-Айленде.

— Оо, никогда не представлял тебя как девочку с Лонг-Айленда.

— Да, я ломаю стереотипы, — пошутила я. — Когда я была в старшей школе, я хотела выбраться с острова в реальное место, так что я надрывала свою задницу, и меня приняли в Нью-Йоркский Университет, где я специализировалась на английском.

— Английский? Интересно. Скажи мне, какая твоя любимая книга?

— Без сомнений, «Гордость и Предубеждение». Это величайший роман, по моему мнению.

Кивая, Грег протянул мне бокал вина и пошел к холодильнику, откуда вытащил миску с тестом, которое он, должно быть, сделал ранее, потому что казалось, будто тесто поднялось в течение дня.

— Кто твой Мистер Дарси?

— Что за вопрос? Колин Фёрт, да ладно, Грег, — улыбнулась я.

— Хорошо, просто проверяю, потому что если ты скажешь, что парень из новой версии «Гордость и Предубеждение», ну ты знаешь, тот, что с Кирой Найтли...

— Мэттью Макфэдьен, — помогла я.

— Правда? Его так зовут? — спросил Грег с сконфуженным взглядом. — Ха, никогда бы не подумал. В любом случае, если бы ты сказала, что этот парень, я бы закончил это свидание.

— Не знала, что ты такой фанат «Г&П».

— Эта Элизабет Беннет сильная девушка, чтобы встречаться с Мистером Дарси.

На его лице расплылась медленная улыбка, расслабляя напряжение в моем теле. Может у меня и был сложный разговор с Генри, который по-настоящему ранил мое сердце, но сидеть здесь с Генри, попивая вино, казалось почти естественно.

— Ты правда знаешь, как добиться сердца девушки такими разговорами.

— Что могу сказать, я Джейнист, — произнес он, называя себя так, как говорят о себе фанаты Джейн Остин.

— Заткнись, это не так. Следующее, что ты мне скажешь, что ты Брони¹¹.

— А что с этим не так? Честно, Рейнбоу Дэш — мой любимый персонаж в «Мой маленький пони», но Тула-Рула пленяет меня временами.

Я выплюнула вино изо рта от его признания, и схватила полотенце, чтобы вытереть губы, когда он просто откинул голову назад и рассмеялся.

— Пожалуйста, скажи мне, что на самом деле ты не Брони? Откуда ты вообще знаешь их имена?

— Моя шестилетняя племянница одержима. Иногда я присматриваю за ней, и угадай ее последнюю одержимость?

— «Мой маленький пони»?

— Бинго, — сказал Грег, щелкнув меня по носу. — Я застрял, смотря с ней чертово шоу и играя с ее фигурками. И скажу честно, некоторые из этих пони настоящие сучки.

— Могу лишь представить; в мире столько искр, чтобы обходить вокруг (прим. ред. — строчки песни из мультика «Мой маленький пони»)

— Это правда, — он покачал головой и улыбнулся. — Достаточно разговоров о пони, может начнем готовить наши пиццы?

— Конечно. Я быстро помою руки, и затем помогу.

Я поднялась с барного стула, на котором сидела, и подошла к раковине, где ополоснула руки. Мне очень нравилась его маленькая, но современная кухня. Она была чистой и хорошо обставленной. Парень все держал под контролем, это точно.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Вау, ты уже приступила, не так ли? — Он хихикнул и ответил. — Тридцать.

— Тридцать? Вау, ты старичок.

— Старичок? Правда? Ну, полагаю, я буду один наслаждаться пиццей.

— Нет, я не это имела в виду, — ответила я быстро, вытирая руки. — Ты... развитый.

— Ха, ладно, хорошее исправление. Держи, — он протянул мне половину теста. — Начни разминать его и раскатывать, чтобы потом мы смогли добавить немного соуса и сыр. В холодильнике у меня разные начинки, так что ты сможешь выбрать.

— Ты сделал это тесто сам? — спросила я, по-настоящему впечатленная.

— По благоговению в твоих глазах я вижу, что это впечатляет тебя, но мне не нравится говорить тебе «нет». За углом магазин товаров для пиццы продает тесто, так что я подумал, что смогу взять для нас немного.

— Умная идея. Когда я делаю пиццу дома, я беру коробку Джиффи пиццы, и давай просто скажем, что получается дерьмово.

Смеясь, Грег согласился.

— Худшее тесто для пиццы. Единственное, что у Джиффи получается хорошо, это кукурузная смесь. Эта вещь крутая.

— Знаешь, каждый южный повар поносил бы твое имя от этого заявления.

— Эй, я городской мальчик. Я не знаю ничего лучше. Немного меда на этот кукурузный хлеб, и все в порядке. Не знаю ничего лучше, чем это.

— Уверена, что знаешь, — подразнила я, начиная мять свое тесто. У Грега, казалось, не было тех же проблем, что у меня. — Почему у тебя тесто такое растянутое, а мое съеживается как яйца в баке с холодной водой.

Я только что сказала это? Я поднесла руку ко рту, шокированная, что сказала такое на первом свидании. Когда я посмотрела на Грега, он пялился на меня, когда на его красивом лице расплывалась улыбка.

— О боже, не знал, что пригласил к себе девушку с грязным ротиком. Мне нравится, — хихикнул он. — Отвечая на твой вопрос, ты должна мять тесто, как будто занимаешься с ним любовью.

«Легко для него», — подумала я. Он определенно не был девственником, не с таким телом, таким лицом, и этими руками. Не-а, у него был опыт.

Как заниматься любовью с тестом? В моей голове пролетели картинки того, как я делаю это с тестом, вытаскивая язык и поглаживая им тесто. Вся эта идея была абсолютно абсурдна, но опять же, может это сработает.

Я опустила голову на секунду и затем знакомое чувство ударило меня в задницу и сказало быть нормальным человеком. Вместо того, чтобы целоваться со своим тестом, я посмотрела на Грега, наблюдая за тем, что он делает, и подражая его движениям.

— Думаю, мои кулаки слишком маленькие, — произнесла я, постукивая по тесту.

Грег оторвался от своей пиццы и схватил мои руки. Он приблизил их к своему лицу и начал внимательно рассматривать.

— Знаешь, думаю, ты права. Эти руки слишком изящны. Вот, возьми мое тесто, а я твое.

— Какой рыцарь, — пошутила я.

— Не забудь об этом.

Мы еще немного разровняли наше тесто, и как только были им удовлетворены, уложили их на листы для выпечки.

— Хорошо, теперь веселая часть, время выбирать начинки. — Он подошел к холодильнику и начал вытаскивать миски, покрытые пищевой пленкой. — Я порезал кубиками перец, пепперони, черные оливки и брокколи, — он подмигнул мне и продолжил: — немного колбасы и грибы.

— Черные оливки и брокколи, пытаешься выиграть немного очков одобрения, не так ли?

— Работает?

— Более чем, — ответила я, зная, что это так.

— Да, — он поднял кулак в воздух как ботаник, заставляя меня хихикать.

Удивительно, но я наслаждалась своим временем с Грегом, и пыталась понять, что с ним не так. Всегда было что-то не так.

После того как мы добавили начинки на пиццы, мы отправили их в духовку и ждали приготовления. Он пригласил меня на свой диван, я приняла приглашение. Я села, подвернув под себя одну ногу, так, чтобы я могла смотреть ему в лицо. Он повернулся ко мне, его руки на спинке дивана. Он был одет в темную рубашку и джинсы; он выглядел обычно, но очень хорошо.

Что заставило меня смеяться, так это его носки. Они были желтого цвета с клубничными пончиками, изображенными на них.

Я кивнула в их сторону и сказала:

— Хорошие носки.

— Спасибо, мама всегда покупает мне носки со странными изображениями.

— И ты носишь их? Ты образцовый сын?

Он пожал плечами.

— Сейчас это ее хобби. Ей нравится находить странные носки в разных местах. Время от времени я получаю по почте посылки, в которых лишь пара носков.

— Правда? Это мило. Какая пара твоя любимая?

— Хммм, это трудный вопрос. Их так много. Скорее всего, пара в честь герцога и герцогини Кембриджских.

— Ты имеешь в виду Принца Уильяма и Кейт Миддлтон?

— Единственных и неповторимых, — улыбнулся он. — На одном носке герцог, на другом герцогиня. Не могу тебе передать, как моя мать была одержима королевской свадьбой. Она полетела в Англию, чтобы стоять снаружи и махать флагом с их лицами, пока они ехали по улицам Лондона.

— Твоя мама была там? — спросила я, охваченная благоговением. Я имею в виду, я не была одержима королевской свадьбой, но должна признать, что смотрела ее, и, вероятно, купила пару журналов, но лишь потому, что жизнь Кейт Миддлтон была мечтой простолюдина. Утром она была крестьянкой, а вечером стала принцессой. Когда еще такое происходило?

— Была. Она начала копить на свой билет на самолет в ту минуту, когда Уильям и Кейт начали встречаться.

— Серьезно? Но разве они не расставались?

— Они разошлись на некоторое время, но мама продолжала верить в них. Я бы хотел записать момент, когда она позвонила мне, чтобы сказать, что они снова вместе, ох, и когда они обручились, Боже, я правда думал, что у нее будет сердечный приступ, женщина визжала мне в ухо. Это было довольно сильно.

— Я думаю, что люблю твою маму, — рассмеялась я.

— Тебя тоже захватила королевская свадьба?

— Я имею в виду, у меня нет какой-нибудь памятной монеты с того дня, но я смотрела трансляцию, и, возможно, купила журнал или два. И, не важно, что говорят люди, но Пиппа не затмила всех (прим. ред. британская светская львица, младшая сестра Кэтрин, герцогини Кембриджской.)

— Согласен, она была прекрасна, но ничто не сравнится с Кейт в этом кружевном платье.

Я замерла и изучала его секунду с улыбкой на губах.

— Ты гей? — спросила я.

Из него вылетел гортанный смех, когда его голова откинулась назад.

— Нет, я просто слышу, как моя мама постоянно говорит о королевской семье. Без шуток, я знаю обо всем, что происходит, ведь она звонит, чтобы поговорить со мной об этом.

— Что она чувствовала, когда появился Принц Джордж?

— К этому случаю она сделала альбом с вырезками. Распечатала из интернета фотографии Принца Уильяма, когда он был ребенком, и приклеила их рядом с Принцем Джорджем. Она клянется, что они идентичны, но это не так. Чтобы порадовать ее, я просто согласился.

— Ты такой хороший сын, — я похлопала его по щеке.

— Пытаюсь быть. В итоге, когда она прислала мне посылку из Лондона, я знал, это будет пара королевских носков, и был прав. Она также прислала чай и песочное печенье, заявляя, что это лучшее, что она когда-либо пробовала.

— Кажется, она должна была родиться в Лондоне.

— И не говори! Она бы переехала туда в мгновение ока, если бы не я и мой брат. Она привязана к моей племяннице, так что никогда не будет жить так далеко от нее. Хотя мы нервничаем, потому что мама уже начала разговаривать с племянницей о королевской семье и о том, чтобы однажды стать принцессой. Она верит, что она может стать женой Принца Джорджа. Она даже сказала моему брату, что нет ничего плохого, если его дочь соблазнит парня помладше.

— Ох, это потрясающее, — засмеялась я. — Твоя мама кажется изумительной.

— Она такая.

Духовка пикнула, указывая, что пиццы готовы, так что я помогла Грегу вытащить их, порезать и разложить по тарелкам. На свою я добавила слишком много начинки, так что мне пришлось использовать нож и вилку, чтобы есть свою, потому что каждый раз, когда я поднимала кусочек, он просто переворачивался, и вся начинка падала.

Мы ели пиццу, которая была довольно хороша, и разговаривали о мелочах, поддерживая легкий и веселый разговор. Свидание, которого я раньше боялась, оказалось довольно забавным. Я должна была знать, что Грег будет хорошим парнем, судя по сообщениям, что он присылал мне.

После того как мы закончили с пиццами, убрались и протерли стол, Грег взял меня за руку и повел обратно к дивану. В этот раз он сел намного ближе, все еще держа руку на диване, а другая рука удерживала мою.

— Спасибо, что пришла сегодня, — сказал он, смотря мне прямо в глаза.

Мое сердце ускорило свой ритм от его близости. Меня никогда не перестанет удивлять, что человеческий контакт может сделать со мной. Когда парень находится поблизости, мое тело начинает покалывать, а мозг почти превращается в месиво.

— Спасибо, что пригласил меня, — ответила я, когда Беар сел напротив нас и начал вылизывать себя.

Громкий хлюпающий звук его языка, ударяющий по его приватным частям, эхом отзывался в тихой комнате, и я могла думать только о том, как он лижет свои причиндалы.

Взглянув вниз, я посмотрела на Беара, чтобы увидеть, как он слегка покусывает свою интимную часть, по-видимому, пытаясь закопаться поглубже в свою промежность. От всего этого зрелища мне стало противно, меня затошнило. Я думала, мистер Много-Лижусь был ужасен, когда чистил свои мини кошачьи шары, но это было в сто раз хуже, потому что звук был такой, будто чавкающий кит пытается пробраться сквозь дерьмо. Это было противно.

— Занимаешься ежедневной чисткой, приятель? — спросил Грег, ласково смотря на свою собаку.

Я стерла отвращение со своего лица, пока наблюдала, как Грег восхищается тактикой чистки его собаки, и задавалась вопросом, как мужчина может наслаждаться, наблюдая за этим, не говоря уже о звуке.

— Он правда делает это здесь? — спросила я, пытаясь быть вежливой.

— О, да, — ответил Грег, почти гордясь своей чертовой собакой. — У Беара самые чистые яйца во всем Верхнем Вест-Сайде, разве не так, приятель? — спросил Грег, наклоняясь и поглаживая Беара по голове.

— Ну, это достижение, — сказала я, пытаясь спрятать сарказм, сочащийся из моего рта, и я хорошо справлялась, так как Грег повернулся ко мне и улыбнулся. Он притянул меня ближе к себе и начал играть с моими волосами.

Ага, он хотел поцеловать меня, я видела это по тому, как он смотрел на мои губы, и по тому, как с каждой секундой он приближался ко мне.

Трепет, когда кто-то приближается, чтобы поцеловать меня, никогда не был неопределенным, потому что каждый момент был одинаковым. Я нервничала и волновалась в одно и то же время.

Закрыв глаза, я тоже наклонилась вперед, когда рука Грега обняла меня за шею и сократила последнее расстояние между нами, притягивая меня. Его губы нежно коснулись моих и мягко начали целовать меня, я сразу же ответила на его движение.

Мужчина знал, как целоваться, поняла я, позволяя ему изучать меня, пока очень медленно открывала рот, но недостаточно, чтобы он был слишком резвым. Это был невинный поцелуй, сладкий поцелуй, тот, которым я по-настоящему наслаждалась.

Все было идеально, кроме чувства, что кто-то смотрит на нас. Я аккуратно открыла глаза и посмотрела на Беара, пока продолжала целовать Грега. К моему ужасу, я увидела, что Беар смотрел на меня, пока медленно облизывал свой пах, будто смотрел легкое порно и удовлетворял себя. Его глаза впились в мою душу, и я ничего не могла поделать с собой, но отстранилась от Грега. Я довольно быстро могла адаптироваться к вещам, но собака, удовлетворяющая себя, во время наблюдения за тем, как я целуюсь с его хозяином, было тем, с чем я не могла справиться.

— Что не так? — спросил Грег, смущенный, что я отстранилась.

Прочищая горло, я бросила взгляд на Беара и сказала:

— У Беара, кажется, проблемы с подглядыванием.

— Что? — спросил Грег, немного оскорбленный.

— Он продолжает смотреть на нас и вылизывать себя, пока мы целуемся. Просто это немного странно.

— Это не странно, — засмеялся Грег, наклоняясь и поглаживая Беара по голове. — Ты просто любопытный, не так ли, приятель?

Как в замедленной съемке, я наблюдала, как длинный язык Беара с черным пятном на кончике — гадость — вылетел из его рта и начал облизывать лицо Грега, губы и фу, даже язык, а Грег только засмеялся от натиска любви его собаки.

Мои глаза превратились в микроскопы, замечая каждый микроб, который переместился с яиц Беара на лицо Грега всего за пару секунд.

Через пару минут, Грег отстранился и повернулся ко мне.

— Он просто пёс, не о чем волноваться.

С улыбкой, Грег наклонился вперед и сморщил губы, когда моя рука взлетела вверх и остановила его приближение, практически отбивая его голову как чертов баскетбольный мяч.

— Эм, что ты делаешь? — спросил Грег между моими пальцами.

Я пыталась увидеть Грега, увидеть мужчину, которого видела раньше, но это было невозможно, потому что все, что я могла видеть, это маленькие собачьи яйца, свисающие с его лица, собачьи какашки и собачья моча, которая уже заразила эти губы. Мысли о том, как много раз Грег целовался со своей собакой, прежде чем я сегодня пришла в его квартиру, пронеслись в моей голове. Целовался ли он с Беарам прямо перед тем как я приехала? В конце концов, я пришла к заключению, что только что целовала промежность Беара.

— Фу, — произнесла я, поднимаясь и качая головой.

— Что такое?

— У тебя на лице яйца собаки?

— Что? — спросил Грег, по-настоящему запутавшись.

— Собачьи яйца, у тебя на лице собачьи яйца. Боже, я целовала мужчину с собачьими яйцами на лице.

— Откуда это?

— От твоей собаки, — ответила я, указывая на Беара, который был в надлежащей позиции для вылизывания яиц, но смотрел на нас с невинным выражением на лице. — Во-первых, твоя собака вылизывает свой пах, будто копается в бассейне зыбучих песков, и во-вторых, ты понимаешь, что сначала собака облизывала свои яйца, и затем облизывала твое лицо? Называй меня ханжой, но я не хочу, чтобы собачьи яйца были на моем лице.

— Ты серьезно? — спросил он сконфуженно.

— Да! — ответила я, убирая руку. — Ты не можешь думать, что я захочу целовать тебя, после этих нежностей с собакой.

— Я чувствую, будто ты оскорбляешь Беара. Мне это не нравится, Рози.

Боже.

— Ну, мне не нравится, что твоя собака практически удовлетворила себя орально, пока наблюдала, как мы целуемся.

— Вау, ты все переворачиваешь с ног на голову. Ты немного сноб, Рози.

— Я сноб? Потому что я не хочу собачьи яйца на своем лице? Хорошо, я просто думала, что это гигиенично.

— Я думаю, пришло время тебе уйти.

— Ты думаешь? — спросила я саркастично, хватая свою сумочку и вылетая из квартиры более злая, чем когда-либо.

12 июня, 2014

Быть везучей в городе, оказывается, совершенно невозможно. Сначала рвота в глубине моего горла, встающая на пути, затем мужчина с лучшим другом, и я это не о пенисе говорю.

Правда? Он серьезно думал, что я собираюсь целовать его, после того как он целовался со своей собакой? Даже если бы его собака до этого не вылизывала свою промежность, я бы все равно потребовала, чтобы он вытер свое лицо, прежде чем мы снова бы соединили свои губы.

Это здравый смысл. Собаки переносят стаю микробов на одном миллиметре их языков. Если они не облизывают себя, они едят свои какашки, или чужие какашки, или пьют из туалета, или просто облизывают фонарный стол, на который пописали уже все в городе.

Заметка для себя: не встречаться с мужчинами с собаками, если не планирую целоваться со смесью телесных выделений жителей Нью-Йорка.

16 глава

Встряска Мужского Молока

— Делани, поверить не могу, что ты помолвлена, — произнесла я, рассматривая камень на пальце Делани. Дерк, и правда, все предусмотрел, касательно ее кольца.

— Знаю. В знак благодарности, прошлой ночью я сделала Дерку лучший минет в его жизни.

— Так это он визжал?

— Да, — улыбнулась она, когда я скривилась.

Я слышала отвратительные звуки из их спальни и решила, что это Делани, хотя они казались немного глубокими для нее, но сейчас, узнав, что это был Дерк, не знаю, смогу ли я смотреть на него по-прежнему.

Даже если я была немного возмущена, мне все же было любопытно.

— Что ты такого делала, что он издавал такие ужасные звуки?

— Не осуждай звуки, — Делани взмахнула пальцами в мою сторону. — Пока не узнаешь, каково это, когда в агонии страсти теряешь ощущение всего, что окружает тебя, ты не можешь осуждать.

— Справедливо.

Она была права. У меня не было никакого права осуждать, так как у меня не было опыта. Единственный раз, когда я была близка к тому, чтобы достичь этого великого «О» с Филиппом, с мужчиной, который подбородком ощутил, как я пукнула, бедный Филипп, я издавала звуки, которые издают одичалые коты, которые ищут свою пару в период течки.

— Так что ты делала? — спросила я, мое лицо горело лишь от одной мысли о том, что произошло тем днем с Филиппом... полная катастрофа.

Наклонившись, Делани подперла рукой подбородок и сказала:

— Итак, у Дерка есть пунктик насчет его яичек, ему нравится, когда их трогают, сосут, облизывают, но дело в том, что яйца у Дерка огромные.

— Фу, ужасно, Делани, — сказала я, отстраняясь.

— Что? Они большие, Рози. Ты должна это знать, не все яйца и члены одинаковые. Некоторые неровные; некоторые искривленные; некоторые маленькие, но толстые; некоторые тонкие, но длинные. Они особенные по-своему. Так случилось, что Дерк родился с яйцами чертового греческого бога, если бы у греческих богов были большие яйца. Ты видела яички?

— Да, — ответила я беззащитно.

— Хорошо, представь эти яички у себя в голове.

Единственные настоящие яйца я видела у Алехандро, и мы знаем, они были покрыты кустарником, так что я пыталась представить, какими они были под всеми этими сорняками.

— Хорошо, — притворилась я, потому что все, что я могла представить, это его лобковые волосы... везде.

— Ну, увеличь размер этих яичек в три раза, нет, в четыре.

— Эмм... ладно, — сказала я, все еще не в состоянии представить это, что Делани и заметила, поэтому она фыркнула и осмотрела нашу кухню.

— О, я знаю. — Она подошла к холодильнику и начала копаться там, пока не вытащила грейпфрут, и затем взяла банан со столешницы. Она сложила их вместе и держала передо мной.

— Вот, Рози, вот о чем я говорю. Его яички просто огромные как этот грейпфрут.

Изучая грейпфрут, я покачала головой. Не может быть, чтобы у Дерка были такие большие яйца, куда, черт возьми, он их убирает?

— Я знаю, о чем ты думаешь, он носит трусы-плавки, утягивающие. Однажды он попробовал надеть боксеры, я никогда в своей жизни не видела такого сильного раздражения. Трусы-плавки как защитный ремень для его яичек, держат их высоко и близко к телу, так что он может нормально ходить, а их не будет заметно. Когда я впервые увидела его яйца, то на секунду потеряла сознание. Когда он в первый раз снял передо мной штаны, я увидела, как его яйца тяжело выпали из трусов и висели между ног как чертовы гири. Это была самая сексуальная и интригующая вещь, которую я только видела. Есть кое-что, что можно сказать о мужчине с огромными яйцами.

— Серьезно? Что же это?

— Большое количество спермы, которое они выделяют, когда кончают, может затопить Титаник. У нас всегда из-за этого беспорядок.

— Беспорядок? Что? Что ты имеешь в виду под беспорядком?

— Рози, когда парень кончает без презерватива, куда все это идет?

— В твою вагину, — ответила я как ни в чем не бывало.

— И как только она попадает в вагину, куда она отправляется оттуда?

— Эм, я не знаю. Разве стенки матки не всасывают ее? Ну, знаешь, как лосьон.

— Ты говоришь, что сперма — это вагинальный лосьон?

Я пожала плечами.

— Разве не так?

— Нет! — ответила Делани, смеясь. — Боже мой, Рози. Во-первых, вагинам не нужен лосьон, во-вторых, что попадает внутрь, должно выйти наружу.

— Так что ты говоришь? Она просто... вытекает из тебя?

— Эм, да. Ты разве не видела, как я бегу из своей спальни в ванную в одном лишь халате?

— Да, но я думала, тебе нужно пописать.

— Нет. Это называется встряска мужского молока. Ты удерживаешь это дерьмо в вагине, держишь ноги вместе так крепко, как это возможно, даже не пытаясь дышать, пока несешься в ванную и затем плюхаешься на туалет, чтобы все это вышло.

Моя рука подлетела ко рту, пока я представляла эту сцену, вспоминая ее описание хоть в одной книге, которую я читала.

Ничего.

Ничего о встряске мужского молока.

Встревоженная, я спросила.

— Это просто выливается?

Кивнув и откусив почищенный банан, она сказала:

— Ага, просто вытекает. Самое худшее, когда ты занимаешься сексом в туалете бара, или еще где-то, и у тебя нет времени, чтобы гравитация проявила всю свою магию. Затем ты снова оказываешься на танцполе, танцуя от души, и неожиданно, волна мужского молока стекает прямо в твои трусики...

— Не-а, — я покачала головой. — Мне об этом никогда не говорили. В каком секс источнике эта информация? Где она в жизни?

— Если ты не заметила, это вроде как табу, Рози. Никто не хочет говорить о том, как сперма вытекает из твоей вагины.

— Очевидно! — я опустила голову на руки. — Чем больше я узнаю о сексе, тем больше хочу этого избежать. Это будет больно, даже если книги описывают это как «укол», ты скорее всего будешь всюду истекать кровью — жду этого с нетерпением — и теперь я должна волноваться о сперме, вытекающей из меня?

— Ну, сначала ты не должна беспокоиться об этом, ты должна использовать презерватив. К тому же, Дерк исключение, так как у него огромные яйца. С другим парнем, с нормальными яйцами, тебе не придется справляться с таким большим количеством крема.

— Боже, не называй это кремом.

Смеясь, Делани доела свой банан и сказала:

— Но все равно, это будет не плохо, Рози. Обещаю. Как только ты преодолеешь начальную неловкость, тебе понравится. В сексе есть что-то первобытное, и это самое фантастическое из всего, что ты когда-либо испытывала в жизни.

— Итак, должна ли я включить в свою книгу все связанное с вытеканием спермы из вагины?

— Нет, Боже, Рози. Во-первых, в своей книге ты должна призывать людей заниматься безопасным сексом, потому что это означает ответственность, и во-вторых, ты правда думаешь, что водопад спермы — это то, о чем хотят читать люди?

— Ты только что назвала это водопадом спермы?

— Да, назвала, потому что у Дерка именно так. Она такая густая...

— Перестань, пожалуйста, просто хватит, существуют границы, Делани, и разговор о текстуре спермы твоего парня за пределами моих границ.

— Почему мы говорим о моей сперме? — произнес Дерк с тупой улыбкой на лице, его волосы были в полном беспорядке, вероятно, из-за пальцев Делани.

— Я пыталась рассказать ей, что вчера заставило тебя кричать как девчонка, но разговор превратился в беседу о твоих огромных яичках.

— Детка, ты знаешь, я храню информацию о моих шариках-дыньках лишь между нами.

— Очевидно, нет, — пробормотала я.

— Разве у меня не самая потрясающая невеста? — спросил меня Дерк, обнимая рукой Делани и целуя ее в висок.

— Это так. Я очень рада за вас обоих. Хорошая работа с кольцом, Дерк.

— Спасибо. Оно того стоило, учитывая минет, который я получил прошлой ночью.

— Самый дорогой минет в твоей жизни, — подразнила Делани, похлопывая его по щеке.

— Чем вы сегодня собираетесь заниматься? — спросила я, когда зазвонил мой телефон. — Погодите.

Я посмотрела на телефон и увидела имя Ланса.

— Алло?

— Привет, Рози? Как утро?

— Хорошо, пожалуйста, не говори, что звонишь, чтобы отменить наше свидание.

Протяжно вздохнув, он ответил:

— Именно поэтому.

Мой желудок стянуло. Я могла использовать это свидание с Лансом не только чтобы забыть об ошибке прошлой ночью, но и чтобы выкинуть Генри из головы. Как он и сказал, его не было дома, и он не отвечал на свой телефон. Он хотел своего пространства.

— Но я все еще хочу увидеть тебя сегодня. Я просто должен изменить планы.

Вернувшись к разговору, я спросила:

— Почему?

— Я вроде как идиот, и прошлой ночью сломал запястье, так что грести лодку у меня не получится.

— О нет, ты в порядке?

— Я в норме, больше смущен, чем все остальное.

— Почему? Как ты его сломал?

— Я не могу рассказать тебе. Если расскажу тебе до нашего свидания, ты не захочешь проводить со мной время. Так что, если ты все еще хочешь встретиться со мной, то я расскажу тебе, как сломал запястье.

— Ты торгуешься, но я приму это. Какие планы?

— Не хочешь прийти ко мне и провести время вместе? Может, сыграем в игру? Сейчас в моем теле болеутоляющее, и я не хочу сейчас гулять по городу.

— Меня это устраивает. Напиши мне свой адрес, и я принесу тебе ланч.

— Каким же я буду парнем, если позволю тебе это сделать? Мы можем заказать еду на вынос. Просто привози сюда свою милую попку около полудня, хорошо?

— Звучит отлично.

— С нетерпением жду встречи, Рози.

— Я тоже, — ответила я застенчиво и отключилась.

— Ооо, что это было? — проворковала Делани.

— Мое сегодняшнее свидание — Ланс. Помнишь его, парень, перед которым у меня порвались штаны?

— Кошачий фотограф, — произнес Дерк.

— Он не фотографирует лишь кошек; он делал это лишь пару раз, — ответила я раздраженно.

— Все равно... мяу, — ответил Дерк, изображая рукой кошачью лапу.

— Ненавижу тебя, — рассмеялась я. Меняя тему, я спросила: — Так что собирается сегодня делать только что обручившаяся парочка?

— Вероятно, весь день трахаться, — ответил Дерк со взглядом надежды на лице.

— Нет, — осадила его Делани. — У нас обед с родителями, чтобы это отпраздновать, но до этого мы можем трахаться.

— Правда? Тогда чего мы ждем?

— Иди раздевайся, — Делани шлепнула его по заднице. — Я сейчас приду.

— Лучшая невеста на свете!

Мы наблюдали, как Дерк подпрыгнул в воздухе, ударил пятками друг о друга, и снял рубашку. Делани покачала головой, но в ее глазах светилась любовь. Я была так счастлива за них. Они действительно заслуживали друг друга; вместе они были идеальны.

До того как страшный зеленый монстр зависти пробудился к жизни, я вытряхнула эти мысли из головы и покрутила телефон на столешнице.

— Что происходит между тобой и Генри? — спросила Делани, когда Дерк закрыл дверь спальни.

— О ч-чем ты говоришь? — замялась я.

Последнее чего бы я хотела, это чтобы Делани была вовлечена в драму между мной и Генри. Я не хотела, чтобы она чувствовала необходимость все исправить, потому что, зная Делани, она бы именно это сделала.

— Генри позвонил мне прошлой ночью, когда мы с Дерком были в разгаре занятости, так что я не ответила, но он оставил голосовое сообщение, он был безумно пьян, бормотал в телефон о тебе и о том, что ты не даешь ему и шанса.

Дерьмо.

Мое сердце сжалось в груди от мысли, что Генри напился и решил поговорить с Делани. Во-первых, мне не нравилось, что мои действия привели его к такой ночи, и во-вторых, я ненавидела, что он позвонил Делани. Я всегда была его пьяным звонком; я была той, с кем он говорил, когда был расстроен, но сейчас, когда я была проблемой, я не могла быть и решением.

— Да, тебе не надо в это впутываться. У нас сейчас небольшое недопонимание, — ответила я, стараясь быть настолько корректной, насколько это возможно.

— Я не куплюсь на это, — она видела меня насквозь. — Дерк говорил, что между вами двумя происходит что-то странное, и он сказал, что слышал, как прошлой ночью Генри приглашал тебя на свинг.

— Дерку надо заниматься своими делами, — пробормотала я.

— Он любопытный засранец, ты это знаешь, особенно когда ему не комфортно. Так как прошлым вечером он ждал меня, чтобы сделать предложение, конечно, он слышал ваш разговор. Теперь скажи мне, что происходит?

— Ничего, — ответила я, мое раздражение росло. — Просто забудь об этом, Делани.

— Он пытается замутить с тобой? Я говорила, он любитель «срывать вишенки».

— Нет, он не такой, — защищала я его. — Он не рискнет нашей дружбой лишь потому, что ему нравится спать с девственницами, что также является неправдой.

— Ты его спрашивала?

— Нет, — ответила я. — Как я вообще заведу с ним такой разговор? Такую тему не легко затронуть.

— В этом ты права. Я бы спросила его.

— Я не собираюсь его спрашивать, потому что это грубо. Просто сейчас у нас разногласия.

— Ладно, — Делани придирчиво осмотрела меня. — Я просто скажу тебе это: мне не нравится, когда мои друзья не общаются.

— Мы общаемся, — соврала я

— Ага, если бы вы общались, тогда прошлой ночью Генри набрал бы твой номер, не мой. Не позволяй тому, что происходит между вами, повлиять на вашу дружбу, потому что то, что между вами — идеально. Ты не захочешь это потерять.

Мда.

Делани пожелала мне удачи на свидании и ушла в свою спальню, и я тут же услышала, как она завизжала. Жить с двумя сексуальными существами было тяжело, особенно когда они были в кайфе от обручения.

Так как еще было утро, я решила заняться своей книгой и послушать музыку, чтобы приглушить звуки, доносившиеся из комнаты Делани.

— Ты никогда не выглядела прекраснее, — сказал Брайан Ванессе, которая была одета в ярко-желтый сарафан, оттеняющий ее светлые волосы.

— Спасибо, Брайан, — застенчиво ответила Ванесса, задаваясь вопросом, был ли это действительно поворотный момент в их отношениях с Брайаном.

Втайне, она скрывала свои чувства к Брайану с того момента, как впервые встретила его во время вводного занятия для первокурсников, но она слишком нервничала, чтобы что-то сделать с этими чувствами. Так что вместо этого, она стала ему замечательным другом, который все время наблюдает, как он ходит на свидания с девушками, при этом медленно уничтожая свое сердце с каждым проходящим свиданием.

Она гадала, почему она никогда не была одной из этих девушек. Почему она не была той, кто держит его за руку и идет с ним по улице, пока он рассказывает шутки ей в ушко, которые могла слышать лишь она.

Чего бы она ни сделала, чтобы быть такой девушкой, но сейчас, когда ее мечты становились реальностью, она начала пересматривать фундамент дружбы, которую она построила с Брайаном.

Она не задумывалась о ее стабильности, нет, она думала о чувствах к Брайану. У нее был лучший друг, который пройдет с ней через огонь и воду. Она действительно хочет лишиться этого из-за возможности любить?

Пока она смотрела в глаза Брайану, она замерла. Должна ли она действовать? Должна ли совершить этот прыжок?

— Черт, — пробормотала я, отодвигаясь и смотря на свою книгу.

Я потерла лицо руками и отошла от компьютера. Я хотела написать оду нашей дружбе с Генри, но не хотела писать автобиографию, а сейчас именно это и происходит.

Вместо того, чтобы писать, я закрыла ноутбук и забралась в постель. Маленькая слезинка скатилась по моей щеке, когда я подумала о Генри и о том, что произошло. Я теряла его и боялась, что единственным способом, которым я могла удержать его в своей жизни, это протянуть ему свое сердце как спасательный круг, и я не уверена, что смогу восстановить его, если он его разобьет.

17 глава

Червь со сломанной шеей

Я постучала в дверь Ланса и терпеливо ждала, пока он откроет. Я знаю, он сказал, что мы можем заказать еду, но я решила хотя бы принести печенье. Подумала, может, от сахара его запястью станет лучше, ведь это помогало мне пережить травмы, когда я была моложе. Много, очень много сахара.

После щелканья нескольких замков, Ланс открыл дверь и улыбнулся мне. На нем были поношенные джинсы и темно-зеленая футболка. Он выглядел повседневно, но привлекательно, со стильно зачесанными волосами и очками в толстой оправе.

— Привет, Рози.

— Привет, Ланс, как рука? — спросила я, кивая в сторону гипса, который был фантастического неоново-оранжевого цвета.

— Когда ты здесь, мне уже лучше.

— Хмм, банально, но приятно, — подразнила я. — Потрясающий выбор цвета, кстати. Не знала, что они позволяют взрослым выбирать такие классные цвета.

— Мне пришлось сосать палец и ныть как двухлетний ребенок, но эй, теперь я выгляжу клево.

— Оу, никакого самоуважения.

— Никакого, — рассмеялся он. — Заходи.

Его квартира была симпатичной, маленькой, как и все в Нью-Йорке, но милой. Одна стена была выложена кирпичом с металлическими полками, на которых лежали старые камеры. Остальная часть его квартиры была шикарной, современной и уютной. Он точно знал, как декорировать, учитывать цветовую палитру своей квартиры, так же как безделушки и хорошо размещенные черно-белые фотографии в рамках.

— Вау, мне нравится это место, — призналась я, рассматривая черно-белую фотографию Бруклинского Моста. — Так изящно, ты ее сделал?

— Я, — ответил он, подходя ко мне сзади. Его рука обняла меня за талию и развернула.

Когда его взгляд встретился с моим, все что я видела, это похоть, его голова наклонилась ко мне, и его ладони обхватили мое лицо. Мягко, он коснулся моих губ, пока я не ответила, превращая прикосновение в настоящий поцелуй, и когда он отстранился, мы оба тяжело дышали.

— Боже, почему я так долго этого ждал? — спросил он, облизывая губы, как будто снова пробуя меня.

Вирджиния была счастлива.

— Я заказал несколько сэндвичей, это нормально? — спросил он, провожая меня в гостиную, его рука была прижата к моей спине.

— Звучит отлично. Я принесла тебе печенье. — Он поблагодарил меня и положил их на кухонную стойку, тщательно рассматривая их, будто хотел одно прямо сейчас.

Пока он пялился на печенье, я села на диван, и когда он сделал то же самое, я повернулась к нему.

— Итак, скажи мне, как ты повредил запястье. Я хочу деталей.

Он переплел наши пальцы и произнес:

— Но ты не уйдешь, если я расскажу тебе.

— Не могу ничего обещать, — пожала я плечами.

— Тогда ничего не расскажу.

— Тогда, боюсь, мне придется уйти, — я начала подниматься, но он потянул меня обратно, в этот раз ближе. Он схватил меня за ноги и закинул их на свои, так что я практически сидела у него на коленях.

— Ты никуда не уйдешь теперь, когда я заманил тебя сюда.

От его дьявольской улыбки Вирджиния в восторге захлопала. Это свидание уже было намного лучше, чем первое, потому что Ланс принадлежал лишь мне. Я наслаждалась временем с ним больше, чем с группой его друзей.

— Хорошо, просто расскажи мне, что случилось, и затем я смогу осуждать тебя, ладно?

— Полагаю, я должен принять то, что могу получить.

— Выложи все, — сказала я, устраиваясь поудобнее.

Играя со своими волосами, он отвел взгляд и начал рассказывать мне свою историю.

— Вчера я был на фотосессии каких-то глупых косметических продуктов. Это самые худшие фотосессии, потому что надо все правильно расставить и фотографировать неподвижные предметы. Они хорошо оплачиваются, но при этом чертовски скучные, так что, чтобы оживить их, я включил музыку для себя и помощника, которого журнал отправил мне на помощь. Я зависал с этим двадцатилетним стажером...

— Девушкой? — прервала я, скрещивая руки на груди и пытаясь поддельно дуться. Не знала, как хорошо это сработало, пока он не наклонился и не поцеловал меня. Может я должна дуться чаще.

— Не девушкой. Это был парень, и он одержим Майклом Джексоном, так что я подумал, почему бы не включить на моем телефоне МД, чтобы съемка прошла более гладко.

— У них помощник для съемок косметики — парень?

— Поверь мне, мы оба хотели застрелиться. Это было ужасно. Так что к концу съемки мы начали показывать свои лучшие движения МД.

— Ты умеешь так двигаться? — спросила я, окидывая его взглядом, пока его рука начала поглаживать мое бедро. Мне даже не надо было спрашивать, он хорошо двигался, потому что Вирджиния хотела всосать его руку и танцевать с ней. Зачем я вообще встречалась с другими парнями? Я должна была просто остановиться на Лансе. Очевидно же, он лучший выбор из всех, даже лучше Грега, парня с собачьими яйцами.

— Я умею двигаться, малыш. Просто подожди, и я покажу тебе, — он подергал бровями.

Пошло, но я приму это.

— Так что потом произошло?

— Ну, стажер, Боже, не могу вспомнить его имя, насколько это ужасно? Ну ладно, стажер двигался и поднимал колено, делая ногой эти покачивающиеся движения, как делал МД, и хватается за пах.

— Классика, — добавила я.

— Это точно. Так что, конечно, что мне еще оставалось сделать?

— Ты сделал лунную походку, не так ли?

— У меня вообще был выбор?

— После хватания за пах? Боюсь, нет, — ответила я, на моем лице расплылась улыбка.

— О чем я и думал. Так что, добавь немного пикантности, я сделал полный круг, схватился за пах — это ощущалось как данность — и начать делать лунную походку, налетая прямо на разложенную косметику, где все перевернул и приземлился на запястье.

— Уу, ауч, как косметика?

Щекоча меня, он ответил:

— Это тебя действительно волнует?

Смеясь, я ответила:

— Если она была дорогой, тогда да.

— Была, — хихикает он, успокаивая свои щекочущие пальцы. — Кое-что осталось на моей рубашке, если хочешь что-то попробовать?

— Нет, спасибо. Так вот как это произошло? Пытался обскакать двадцатилетнего своими движениями МД?

— У меня разве был выбор?

— Не думаю. По крайней мере, у тебя классный гипс.

Он поднял его, чтобы мы оба его оценили.

— Правда. Ты не поверишь, все девушки, что приходят ко мне, спрашивают о моем гипсе.

— Это правда? — спросила я, отстраняясь от него.

— Нет, — улыбнулся он, и толкнул меня на диван, накрывая собой, используя здоровую руку. — Есть лишь одна девушка, которая меня волнует.

— Ну, разве ты не очаровашка?

— Мне нравится так думать, — ответил он, приближаясь, прямо перед тем, как его губы нашли мои.

Я позволила ему это, потому что, к счастью, хотела его. Он был милым, веселым, и я ему нравилась.

Его тело прижалось к моему, когда он опустился ниже. Я провела руками по его плечам и запуталась в его волосах, играя с легкими кудрями, обрамляющими его лицо.

На секунду он отстранился, снял очки и снова нашел мои губы, и на этот раз был более требовательным. Мой желудок опустился, когда его язык скользнул в мой рот и начал гладить внутри.

Святая матерь мармеладных мишек, он умел целоваться, и мое тело понимало это, потому что каждый сантиметр охватило пламенем.

Его здоровая рука опустилась к краю моей юбки, приподнимая ее настолько, чтобы открыть кусочек кожи. Большой палец нашел мою обнаженную кожу и начал так мягко ее поглаживать, зажигая что-то внутри меня, нечто первобытное.

Из моего рта вырвался стон, когда его рука скользнула немного дальше. Желая соответствовать его действиям, я провела рукой по его джинсам, где ощутила очень возбужденную выпуклость.

Я задохнулась, когда моя рука соприкоснулась с эрекцией, выпирающей из его джинсов. Мысль о том, что я могу возбудить такого привлекательного мужчину, все еще была новой для меня.

— Извини, — пробормотал он, отстраняясь и целуя мой подбородок. — Я просто ничего не могу поделать, когда рядом с тобой, Рози. Я ждал так долго, чтобы прикоснуться к тебе.

Я приподняла подбородок, давая ему лучший доступ, когда прозвенел дверной звонок.

Тяжело выдыхая, он прижался своим лбом к моему, и посмотрел мне в глаза.

— Как не вовремя, — произнес он, тяжело дыша.

— Хочешь, чтобы я открыла? — я выпрямилась, смотря на его пах. Я никогда раньше не видела эрекцию, плененную джинсами, но на самом деле это возбуждало.

— Было бы замечательно, — ответил он, садясь и поправляя себя. — Деньги на стойке, если тебе не трудно.

— Совсем нет, — ответила я, вставая и расправляя свою рубашку.

Я уже собиралась пойти к двери, когда Ланс положил свою руку на мою и сказал.

— Возвращайся сразу сюда; еда подождет.

Ага, еда определенно может подождать.

Я открыла дверь и увидела очень низкого мальчика с полной коробкой еды, с этикеткой Deli’s

— С вас двадцать четыре доллара и восемьдесят центов, — сказал он высоким голосом. Я хотела спросить, сколько ему лет, так как он очевидно еще находился в периоде полового созревания и едва видел за этими коробками, которые держал, но, как сейчас меня волновали более важные вещи, чем критика гастрономического магазина за нарушение закона о детском труде.

— Оставь себе сдачу, — сказала я, давая ему тридцать долларов, которые лежали на столешнице.

— Вау, спасибо! — сказал он, взволнованный из-за целых пяти долларов чаевых. От этого я задалась вопросом, сколько обычно ему дают чаевых.

Забрав еду и закрыв за собой дверь, я прошла в квартиру Ланса и увидела его, растянувшегося на диване, и ждущего меня с сексуальной улыбкой.

Я мгновенно занервничала, когда увидела, что он оценивает все мое тело. Собирается ли он всю меня целовать и ласкать? Готова ли я зайти так далеко? До сегодняшнего дня я лишь проводила исследования, или, по крайней мере, пыталась, но это казалось серьезным, будто это был тот момент, день, когда я собиралась лишиться девственности. Хотела ли я потерять ее с Лансом?

Положив еду на стол, я окинула его взглядом и поняла, что он был хорошим парнем; он не причинит мне боли, и казалось, он заботится обо мне. Вероятно, он будет джентльменом, если я расскажу ему.

Вместо того чтобы выйти и сказать:

— Эй, Ланс, прежде чем мы разденемся и займемся грязными делами, подумала, что должна дать тебе знать, что еще никто не бывал внутри Вирджинии, так что, если мы можем сделать это медленно, будет великолепно, — я просто представила, как говорю это уме на ухо, если покажется, что мы собираемся дойти до самого конца, в землю обетованную, где единороги прыгают на блестящих радугах, я поведаю ему предостережение.

— О чем ты там думаешь? — спросил он, его рука лежала на спинке дивана, пока его правая нога лежала на левом колене. Он выглядел таким спокойным и собранным, пока я вела внутреннюю борьбу, пытаясь решить, должна ли я вытащить кота из мешка.

Ох, чертовы коты...

— Просто смотрю на тебя, — сказала я обыденно, пытаясь успокоить свой голос.

Теперь, когда у меня было время подумать об этом, я сломалась, и начала чувствовать, что пячусь назад.

Желая быть большой девочкой, я набралась храбрости и решила сразу сорвать пластырь. Сделать это. Первый раз будет ужасным, это я поняла, может лучше покончить с этим и посмотреть, из-за чего вся эта суета. Дать Вирджинии немного опыта на поле Членолэнда, и позволить ей увидеть, что в этом такого удивительного, когда дело доходит до наполненности.

— Иди сюда, — произнес он, поманив меня пальцем.

Я подошла к нему, стараясь не споткнуться о свои собственные ноги. Я даже могла представить, как я спотыкаюсь о собственную ногу, падаю, вытянув руки вперед, ударяю его по лицу и приземляюсь на кофейный столик, который ломается под моим весом. Это может случиться очень легко, учитывая мою удачу.

— Играешь в труднодоступную, ага? — спросил он, когда я подошла ближе.

Нет, пытаюсь не споткнуться, не выставить себя глупой и не разрушить момент.

К счастью, я дошла до дивана, и Ланс мгновенно схватил меня за руку и заставляя оседлать его колени. Мгновенно, гость постучался в дверь Вирджинии, и, черт побери, эта девчонка была счастлива его присутствию.

— Мммм... ты мне идеально подходишь, Рози. Я ненавижу себя за то, что так долго ждал, чтобы пригласить тебя на свидание, и так долго не звонил.

Как я должна ответить на это? Да, идиот, хорошая работа? Не-а, это довольно резко, так что я выдавила из себя смешок, который хранила для ситуаций, в которых понятия не имела, что сказать.

— Ты восхитительна, — похвалил он.

Хихиканье сработало, так что я сделала мысленную заметку сохранить его в сексуальную коробочку навыков. Прямо сейчас, единственная вещь, которая была в этой коробочке навыков, это хихиканье и умение правильно надевать презерватив. Ага, я была настоящим мастером, когда дело касалось старого горизонтального танго.

Без предупреждения Ланс обнял меня рукой за шею и притянул ближе, мои губы встретились с его. Позволю сделать себе комплимент, я умела целоваться. Я чувствовала, что хороша в поцелуях; это не казалось таким уж тяжелым. Самое главное: рот должен быть чистым, глаза закрытыми, и никаких ударов носами.

Пока наши губы танцевали, я позволила своим рукам путешествовать. Почему нет? Если передо мной был прекрасный образец, я могла по крайней мере позволить себе провести небольшие исследования, особенно когда его руки были на моих бедрах и начали задирать мою рубашку.

Положив руки ему на грудь, я ощутила его грудные мышцы и попыталась подсчитать, сколько раз в неделю он ходит в зал. Кажется, около трех раз, потому что у него были хорошие мускулы.

Мои пальцы случайно потерли его соски, но по стону в его голосе и по тому, как затвердели его соски, я могла сказать, что ему понравилось это движение, так что я позволила своим пальцам вернуться к его возбужденным бугоркам.

Эрегированный бугорок? Какой термин я могла бы использовать в своей книге? Этот, кажется, немного странным. Должна ли я называть сосок «бугорком»? Его можно классифицировать как бугор...

«Сосредоточься», — наказывала я себе, когда приказала свои рукам продолжать исследование дальше, пока они не наткнулись на пояс его джинсов. В секунду, когда мои руки замерли, Ланс дернулся бедрами вперед, давая мне понять, что хочет, чтобы я продолжила.

Полагаю, пришло время стать серьезной, так что я потерлась об его тело и оказалась между его ног. Я бросила на него краткий взгляд, и увидела на его лице похоть, он ждал, когда я приму меры.

Боже, мне нужно выпить.

Со всей уверенностью, которую смогла собрать, я посмотрела вниз на его выпуклые джинсы, буквально, выпуклые, и расстегнула их. Медленно, я потянула молнию джинсов вниз и встретилась с парой черных боксеров. Грудь Ланса тяжело опадала от того, как медленно я действовала, и он, вероятно, думал, что я специально мучаю его, но на самом деле, я пыталась сделать так, чтобы его пенис не застрял в молнии, и я правда чертовски нервничала.

С глубоким вдохом я схватила его боксеры, и он приподнялся с дивана, чтобы я смогла снять их вместе с джинсами.

Как только его одежда была снята и висела на лодыжках, я закрыла глаза на секунду, затем открыла и увидела его член, стоящий по стойке смирно.

Святое дерьмо!

Это было неправильно; с его пенисом было что-то не так.

Меня захлестнула паника, когда я отстранилась и сказала:

— Я сейчас описаюсь! Где у тебя туалет?

— Серьезно? — спросил он почти болезненно.

— Да. — Я встала и начала пританцовывать, схватившись за свою промежность.

— Эм, ладно. Вторая дверь справа по коридору, но поторопись.

— Хорошо, — ответила я, когда увидела, что он смотрит на меня и поглаживает себя.

Фу!

Я побежала по коридору, вытащила телефон из сумочки, которая, к счастью, была около двери, и закрылась в ванной.

Пошарив вокруг, я наконец смогла восстановить дыхание и позвонить Делани.

После третьего гудка она ответила.

— Разве ты не на свидании?

— Делани, у него кривой член, — прошептала я.

— Что?

— Мой парень, с которым я на свидании, у него кривой член, и я действительно имею в виду кривой. Будто кто-то в ярости схватил его и согнул вправо.

— Рози, разве мы не прошли это? Все члены разных форм и размеров...

— Делани, это не похоже на член, который просто склоняется в сторону, я говорю, как есть, у парня кривой член. Будто, если я позволю ему пронзить меня, головка его члена будет щекотать мои яичники, подмигивая им.

— Серьезно?

— Да! Я даже не уверена, как он входит в женщину.

— Может, у него фантастический поворотный трюк. Никогда не знаешь, это может быть очень приятно.

— Если я позволю ему это, я должна буду сидеть сбоку от него, чтобы впустить его пенис.

— Все не так плохо, — мягко рассмеялась Делани.

— Делани, я не шучу. Он выглядит сломанным. Что мне, черт возьми, делать?

— Сфоткать его?

— Это не помощь

— Это ради науки. Я хочу увидеть его.

— Почему я вообще тебе звоню? — спросила я, чувствуя раздражение.

— Потому что вы с Генри в ссоре.

— Это не так, — солгала я.

— Без разницы. Просто вернись туда и поиграй с ним немного, но помни, держись подальше от спермы, стреляющей вправо. Ты же не хочешь, чтобы тебе попало в ухо.

— Ненавижу тебя.

— Неправда, — рассмеялась она.

Мы отключились, и удивительно, но после разговора с Делани я не почувствовала себя лучше. Вспомнив, что мне надо «пописать», я подошла к туалету и спустила воду, чтобы показать, что я использовала туалет.

Бросив телефон в сумочку, я вернулась в гостиную, где Ланс все еще поглаживал себя, но в этот раз сильнее. Я посмотрела вниз и не могла не заметить, что он выглядел так, будто душит свой бедный член, и его головка пытается освободится от его захвата.

Что случилось с его пенисом?!

— Вот ты где, возвращайся сюда.

Он был похож на сломанный палец, сигнал поворота правой рукой, шестигранный ключ, пьяный карандаш, червь со сломанной шеей, чертова садовая мотыга.

Это был не пенис. У меня было не много опыта с пенисами, но этот было неправильный, нереальный. Это должно быть протез... который растаял на солнце.

Называйте меня сукой, называйте выскочкой, но я не могу сделать это с ним. Я хотела, черт, я хотела наконец сорвать чертов пластырь, но у меня был нулевой опыт в прикосновениях к пенису, так что обращаться с таким неправильным пенисом как у Ланса — слишком страшно, и то, с чем я не могла справиться.

— Я девственница, — выпалила я, зная, что это как гигантский красный флаг, когда дело касается парней. — И прилипала. Если ты проткнешь меня этим членом, завтра я захочу выйти за тебя замуж. Вообще-то, я уже люблю тебя. Мне не надо было в ванную, я готовила для тебя свою речь для помолвки, потому что хочу предложения, и если у нас будет секс, гарантирую, я забеременею, не важно, с презервативом или без. Вообще-то, моя вагина ест презервативы, и мои яичники более чем готовы затянуть твою сперму в их мешочки. Мы можем сделать ребенка сегодня, скажи лишь слово. Брак, дети, и я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Да, использовала все нужное для того, чтобы это остановить.

Штаны Ланса были натянуты и застегнуты так быстро, как я могла бы сказать «сломанный член», и он попятился от меня.

— Рози, ты мне нравишься, но мы только познакомились.

— Да, но разве ты не хочешь ребенка? В моей семье есть тройняшки.

Не совсем, но все что угодно, лишь бы убраться из его квартиры.

— Все стало странно, — признался он.

Нет, приятель, все стало странным в минуту, когда твой член не смог посмотреть мне прямо в глаза без того, чтобы я перегнулась через твои колени и подмигнула ему.

— Да, плохо, что ничего не получилось, — я пожала плечами, пятясь назад по коридору.

Не оборачиваясь на Ланса, я схватила свою сумочку и убежала.

Я не осмыслила все слова, что сказала ему, пока не оказалась в метро.

Боже.

Я покачала головой, проводя карточкой и проходя через турникет. Прилипала? Правда?

По крайней мере, это помогло мне выбраться из его квартиры, подальше от сладкого сахарного члена.

13 июня, 2014

Заметка для себя: Когда люди говорят, что члены бывают разных форм и размеров, они не шутят.

Члены могут быть большими, они могут быть толстыми, тонкими, длинными, короткими, коричневыми, розовыми, белыми, черными... фиолетовыми. У них есть свой разум, они жилистые, и у них есть глаз, который смотрит на вас, умоляет облизать их, попробовать, удовлетворить. Они отдыхают в темноте, желая увидеть свет, освободиться, только чтобы застрять, толкнуться, и чтобы их снова ласкали в темноте.

Члены мазохисты.

Им нравится, когда их дергают, тянут, шлепают и глотают.

Они нудисты, любят быть лишь обнаженными; предпочитают быть заключенными лишь в кожу.

Члены чувствительны, и если толкаться слишком сильно, могут извергнуться за секунду. Они предпочитают делать это на женщину, в женщину, рядом с женщиной, но даже носок подойдет.

Есть разные виды членов; они разные по-своему, но когда они немного приподнимаются, они готовы к вечеринке.

Вирджиния напугана. Любая вагина испугалась бы, увидев такой сломанный член, который желает прийти за ней. Она не дура, она знает, насколько она большая и что может вместить, и мистер Сломанный Член не подойдет.

Не знаю, когда она будет готова подружиться с другим пенисом, после того как ее испугало такое создание. У нее тоже были большие надежды.

Бедная Вирджиния.

18 глава

Блумы

Я разгладила сарафан, осматривая свой наряд на день. Вчера был кошмаром. Я лишь надеялась, что никогда больше не увижу Ланса, и что он будет молчать о том, что я сказала. Сказать, что я подняла сумасшедшую кошатницу на абсолютно новый уровень, было бы преуменьшением.

Работающая в кошачьем журнале, работающая с кошками, пишущая о кошках девственница призналась, что является прилипалой, признавшись в любви на втором свидании, этим я подтвердила свой статус одиночки на следующие сорок лет.

Тяжело вздохнув, я вытащила из волос бигуди и взъерошила их руками. Удовлетворившись своими волосами и белым сарафаном, я надела коричневые сандалии, взяла сумочку и направилась к двери. Пришло время бранча с родителями.

Я была на полпути к входной двери, когда кто-то прочистил горло позади меня. Я повернулась и увидела Генри, прислонившегося к дивану, на нем были шорты цвета хаки и белая футболка поло, которая идеально прилегала к его груди. Его волосы уложены как обычно, и он тоже был обут в коричневые сандалии. Боже, он выглядел таким аппетитным.

— Доброе утро, Лав. Куда идешь?

Шокированная, что Генри находился в квартире, не говоря уже о том, что разговаривал со мной, я повернулась к нему лицом и ответила:

— Что ты здесь делаешь? Думала, ты не приедешь домой до понедельника.

Он пожал плечами и двинулся ко мне.

— Я голоден, подумал, что пара тарелок французских тостов сотворят чудеса.

— Ты едешь со мной на бранч? — спросила я, немного шокированная изменением в эмоциях Генри.

— Еду, — улыбнулся он, останавливаясь около меня. Он взял меня за руку и поцеловал ее. — Извини, Рози...

Мужчина извинялся передо мной, когда это я была задницей. Как я вообще могла думать о том, чтобы отказать ему той ночью? Я была так чертовски смущена.

— Нет, перестань, перестань извиняться. Это я должна просить прощения. Я не должна была быть такой, такой...

— Давай не будем? — прервал он меня. — Давай просто забудем об этом и повеселимся на Лонг-Айленде, поедая французские тосты и играя в кости.

— Не гарантирую, что мы будем играть в кости, — засмеялась я.

— Лав, когда дело касается твоих родителей, это всегда гарантировано. Я лишь надеюсь, что в этот раз получу неоново-зеленые кости. Они приносят удачу.

— Уверена, если после бранча ты объявишь, что забиваешь себе неоново-зеленые кости, то у тебя будет возможность играть ими.

— Лучше так, в последний раз я играл красными костями, и мы проиграли.

— Красный абсолютно не твой цвет.

— Это так, — улыбнулся он очаровательной улыбкой, и затем притянул меня к своей груди и поцеловал в макушку. — Я скучал по тебе, Лав.

— Я скучала по тебе, Генри. Особенно после вчерашнего.

— О, да. — Он откашлялся и произнес серьезным тоном. — Как он висел, Лав?

— Ух, ненавижу вас с Делани, — ответила я, отстраняясь и подходя к двери.

Генри поймал меня и развернул, смеясь.

— Нет, не ненавидишь. Ты любишь нас.

— К сожалению.

— Расскажи мне, он правда был таким изогнутым?

Я кивнула и ответила:

— Ты знаешь, как голова жирафа расположена перпендикулярно его длинной шеи?

— Да...

— Представь это, только в форме члена.

— Ох, дерьмо, — рассмеялся он. — Черт, ты сделала фотку?

— Нет! Что с тобой не так?

— Ради науки!

— Вы с Делани слишком много времени проводите вместе, — ответила я, наконец выходя из квартиры, Генри следовал за мной.

Я как раз решила отправиться на такси, когда Генри остановил меня и сказал:

— У меня есть машина, Лав.

Я развернулась и увидела, как он идет к черному Форду Эскейп.

— Когда она у тебя появилась?

— Я ее арендовал, подумал, будет удобнее ехать за рулем, чем взять такси и разориться. Плюс, мы можем слушать Queen и подпевать от души.

Мое сердце затрепетало от внимательности Генри. Он всегда думал наперед.

— Генри, это так мило. Спасибо тебе, но ты имел в виду Бритни Спирс, верно?

— Ну, увидим, — подмигнул он, открывая для меня дверь и беря за руку.

Он помог мне забраться в машину, и до того как закрыть дверь, посмотрел на меня с блеском в глазах, раньше я этого не видела.

Я видела, что он хотел мне что-то сказать, но вместо того чтобы высказать все, что было у него на уме, он наклонился, поцеловал меня в лоб и отстранился, закрывая дверь.

Быстрое биение моего сердца, из-за его маленького жеста, выбило меня из колеи, пока я ждала, когда он сядет в машину. Это был Генри; он все время целовал меня в лоб. Нечего читать между строк.

Тогда почему я хотела, чтобы он сделал это снова? Почему хотела, чтобы он поцеловал меня не только в лоб, но и снова в губы? Мысли о том, как он в первый раз поцеловал меня в губы, пролетели в моей голове. Он был нежным, милым, но сексуальным. Это ощущалось правильно.

Нет, наказывала я себе; мы друзья.

— Готова ехать, Лав? — спросил он, опуская руку на мое бедро, заставляя Вирджинию вернуться к жизни из самопроизвольной комы, которой она подвергла себя после вчерашнего. По-видимому, она не испытывала отвращение к Генри.

— Готова, — сглотнула я, наблюдая, как его большой палец поглаживал внутреннюю сторону моего бедра, рядом с коленом.

Его рука не на моей промежности; даже и близко не была к ней, но то, что он прикасался ко мне таким интимным образом, заставляло меня потеть, дрожать и умолять о большем. Это будет очень долгая поездка.

***

— Я так рада, что вы двое смогли приехать, — ворковала мама, порхая над своими французскими тостами.

Дорога из города до дома моих родителей не была такой уж плохой, кроме того факта, что рука Генри так и не сдвинулась с моей ноги, заставляя меня дрожать на месте, но его пение помогло ослабить напряжение.

Я была в качестве диджея, поэтому, как только прослушали пару песен Queen, чтобы успокоить водителя, я пролистала песни в его плейлисте и была рада увидеть, что у него в телефоне был каждый хит Бритни Спирс. В ту минуту, когда заиграли ее песни, я увидела, как Генри перевоплотился из рокера восьмидесятых в поп-звезду девяностых, и я не могла перестать смеяться. Он попадал в каждую ноту, танцевал шимми и даже дергал плечом в такт.

Уверена, ни с кем другим он не пел и не танцевал под Бритни Спирс, и я была так горда, что он поделился со мной своим маленьким секретом. Я чувствовала себя польщенной от этих знаний, и если бы не была так отвлечена его рукой, то снимала бы эту поп-принцессу на телефон.

— Спасибо, что пригласили, миссис Блум. Когда я услышал про запеченные французские тосты, то не мог сопротивляться.

— Ты не должен подлизываться к ним, — прошептала я Генри.

— Никогда не знаешь, возможно, должен, — подмигнул он, заставляя гадать, что он имел в виду.

— Разве вы двое не выглядите очаровательно, у вас похожая одежда и все такое. Вы сделали это специально? — спросила мама, в то время как папа на секунду оторвал глаза от тарелки, чтобы посмотреть на нас.

— Нет, всего лишь случайность, — ответил Генри, прежде чем запихнуть огромный кусок французского тоста в рот, забрызгивая сиропом всю свою белую футболку.

— О, милый, у тебя на рубашке сироп.

— О черт, — ответил Генри, смотря вниз. Он схватил салфетку и начал повсюду размазывать сироп.

— Это не поможет; уверена, у Дэйва есть рубашка, которую ты можешь одолжить. У вас кажется один размер, не... не считая мускулов. Ты тренируешься, Генри?

— Эм, немного, — произнес он скромно. — Вы не возражаете, мистер Блум?

— Совсем нет. Рози, помоги ему найти рубашку. Только не давай ему мою Бубба Гамп; она моя любимая.

— Даже не мечтала об этом, пап. — Я повернулась к Генри и сказала: — Пошли, грязнуля.

— Не забудь замочить его рубашку, — крикнула мама. — Не хочу, чтобы она испортилась.

Взяв Генри за руку, я повела его вверх по лестнице в спальню своих родителей, но Генри остановил меня в коридоре и произнес:

— Хочу увидеть твою спальню.

— Ты видел ее раньше.

— Но это было давно. Я всегда люблю смотреть на твои фотографии.

— Нет, ты любишь издеваться надо мной в брекетах и комбинезоне.

— Ты была очаровательна, пошли.

Он потянул меня к моей детской комнате, которая была слишком смущающей, чтобы туда приводить парня. Слава Богу, мне было довольно комфортно с Генри.

Комната была лилового цвета с бледно-голубым постельным бельем, простынями и занавесками. Мебель, цвета дуба, и, если бы не Ферби, Нанопет, плакаты Джонатана Тэйлора Томаса, и других подростковых безделушек, вы бы поклялись, что здесь жила восьмидесятилетняя бабуля.

На доске над моим столом была стена почета, которая была заполнена разнообразием жалких фальшивых грамот. У меня было не много талантов, когда дело касалось спорта, так что мама решила сделать собственные грамоты и вручить их мне. Например, у меня была грамота за завершение чистки брекетов, за то, что я надела свой первый тренировочный лифчик, и успешно использовала первый тампон. Ага, время больших достижений.

— Мне здесь нравится, — сказал Генри, осматриваясь, будто раньше никогда этого не видел.

— Почему?

— Это показывает мне, что способствовало твоему становлению, почему сегодня ты такая идеальная.

— Я не идеальна.

— Зато чертовски близка к этому, — подмигнул он мне. — Ох, грамота за использование первого тампона. Такое большое достижение. Мне правда нравится, что твоя мама сделала из тампонов рамку.

— Можем мы не смотреть на это?

— И они ламинированные; она отлично научилась делать грамоты.

— Может быть, она сможет сделать тебе одну за любопытство.

— Что я люблю в тебе больше всего, вместо того чтобы выбросить грамоты, ты их повесила, — захихикал он.

— Ну, это было бы грубо. Мама потратила много времени, чтобы сделать их, даже если они немного неуместные и очень смущающие.

— Так очаровательно. — Подходя ко мне, он взял меня за руки и произнес: — Хочешь пообниматься в твоей кровати?

— Нет! — практически закричала я, когда меня окатило волной тепла.

— Давай же, это будет весело, — пошевелил он бровями.

— Мы должны найти тебе рубашку до того, как ты обеспечишь нам неприятности. Давай же.

Я вытянула его из своей комнаты в родительскую, где продолжилась тема розовато-лилового цвета. Мой бедный отец. Мама любила розовый цвет, и для нее ненужные оборки были приемлемы, а приглушенные цвета не приветствовались.

— Хочешь футболку или рубашку? — спросила я, просматривая шкаф отца.

— Все подойдет, — ответил Генри.

Когда я посмотрела на него, то увидела, как он снимает свою футболку и сжимает ее в руке. Он не надел майку, так что я смотрела на его четко-очерченную грудь и пресс. Вероятно, он тренировался во время перерывов на обед намного чаще, потому что выглядел очень хорошо.

Я только что сказала, что он выглядел хорошо? Когда я вообще так думала о своем лучшем друге? Почти никогда, но теперь, когда он был в моей голове, у меня появились все эти мысли о поцелуях и о том, чтобы держаться за руки, и еще много чего, теперь я чувствовала, что рассматриваю все сексуальные аспекты, и, черт побери, если он не был самым сексуальным парнем, которого я когда-либо встречала.

— Лав, ты не можешь просто смотреть на меня так и остаться незамеченной.

— Прости, — я покачала головой и отвернулась, чтобы найти рубашку, но даже ради своей жизни, я не могла заставить свои руки функционировать.

Генри встал позади меня и опустил руки мне на бедра, отправляя Вирджинию в неистовство. Она практически поедала мои трусики, чтобы оказаться поближе к Генри.

У меня перехватило дыхание, когда он наклонился вперед и переместил свои руки на мой живот, притягивая меня к своей голой груди. Обнаженная кожа моей спины встретилась с его теплым телом, посылая через меня дрожь волнения.

Я не должна так себя чувствовать, не должна думать о грязных вещах со своим лучшим другом... но я хотела, чтобы он прижал меня к стене и наконец взял то, что я пыталась предложить.

— Развернись, Лав, — произнес он тихим голосом, соблазняя меня.

Мой разум и сердце боролись друг с другом, пытаясь понять, какое действие будет лучшим. Мой разум говорил: нет, не делай этого, ты все разрушишь, но сердце билось с угрожающей скоростью, давая понять, что если не сдамся, могу потерять самую потрясающую возможность в своей жизни.

В этот раз мое сердце победило, так что я развернулась в его руках и встретилась с его строгим взглядом.

Его руки поднялись по моему телу, пока не обхватили мое лицо. Я стояла неподвижно, не зная, что делать, как моргать, как дышать, но в ту секунду, когда Генри опустил свою голову к моей, мое тело расслабилось в его объятиях и последовало за ним.

Мои губы раскрылись, и очень медленно он позволил языку скользнуть в мой рот, так что я думала, что в моей груди загорится пламя. Он дразнил мой рот и ласкал его, заставляя мои коленки дрожать. С каждым его движением, он все больше и больше заставлял меня плавиться.

Мои руки нашли его талию и начали медленно ползти вверх по его груди, изучая каждый контур и изгиб его тела. Его дыхание стало таким же затрудненным, как и мое, и это только вдохновило меня двигать руками дальше, пока они не коснулись его грудных мышц.

В одно мгновение Генри отстранился от меня и взял за плечи, смотря на меня, ловя ртом воздух, так же, как и я.

На краткое мгновение мы уставились друг на друга, задаваясь вопросом, какого черта мы делаем, и что будем делать дальше. Я лишь надеялась, что Генри не ждал ответов от меня, потому что я понятия не имела, как справляться с такой ситуацией.

Искры летали между нами, взрываясь как фейерверки на четвертое июля. С Генри все было по-другому, все ощущалось так эротично, так неподобающе, ох, но так чертовски правильно.

— Вы двое потерялись там? — прокричала мама с лестницы.

Вырвавшись из тумана, я прокричала в ответ:

— Не-а, просто выбираем рубашку.

— Хорошо, поторопитесь. Мы с папой хотим сыграть пару раундов в кости, до того как вы уедете.

Я закатила глаза и покачала головой, когда Генри усмехнулся.

Стараясь избежать неловкого разговора, я обернулась, подняла цветную футболку и протянула ее Генри.

— Вот, она должна подойти. Я подожду тебя внизу.

Я начала уходить, когда Генри схватил меня за руку и потянул обратно к себе как Йо-Йо.

— О нет, ты этого не сделаешь. Ты вот так не уйдешь от меня.

— Как так?

Он не ответил, вместо этого он схватил мой подбородок большим и указательным пальцем, и снова прижал свои губы к моим. Инстинктивно я поцеловала его в ответ, даже если не должна была.

Так же быстро как он поцеловал меня, он отстранился и надел футболку, которая была на размер больше и на два десятилетия старше, но он все еще хорошо выглядел.

— Пошли, Лав, — сказал он, взяв меня за руку и переплетая наши пальцы. — Пришло время обыграть твоих родителей в кости.

Ошеломленная резким изменением в его настроении, я шептала, пока мы спускались по лестнице, чтобы родители не могли нас услышать.

— Так ты собираешься поцеловать меня и потом вести себя так, будто ничего не произошло?

Прежде чем мы оказались на виду у родителей, Генри развернулся и прижал меня к стене коридора.

Его сильное тело прижалось к моему, пока руки снова не оказались на моей талии.

— Я никогда не смогу вести себя так, будто ничего не произошло. Прямо сейчас я на седьмом небе от счастья из-за этого поцелуя, и вместо того чтобы выяснять все, как ты, вероятно, хочешь, я лишь хочу насладиться этим и немного поиграть в кости. Иногда ты просто должна позволить всему идти своим чередом, Рози, и не анализировать. Поживи немного.

— Я живу, — ответила я дерзко.

— Это так, но поживи немного со мной, Рози.

— Что это вообще значит?

— Вы двое идете? — в этот раз прокричал папа.

— Ага, — ответил Генри, потянув меня за собой.

Мы встретили родителей на террасе, где они установили игровое поле и отдельный набор игральных костей для каждого человека.

— Смотри, милая, мы нашли для тебя кости с кошками, — взволнованно произнесла мама.

Неважно, как много раз я говорила маме, что ненавижу кошек, она до сих настаивала на приобретении кружек, футболок и календарей с кошками. У нее в голове засело, что раз я работаю в журнале с кошками, то люблю их, когда на самом деле все было по-другому. Если бы я работала в магазине товаров для гольфа, она, вероятно, каждый год наполняла бы мой рождественский чулок шарами для гольфа.

— Вау, спасибо, мам, — ответила я, садясь. Генри сел рядом со мной, пододвинув свой стул так, что он практически оказался в моем игровом пространстве. Он не собирался сдаваться, и, черт меня побери, если втайне я не надеялась, что это продолжится.

— Тебе очень идет эта футболка, — сказала мама Генри.

— Спасибо вам, миссис Блум. Уверен, мистер Блум заслуживает этого больше, чем я.

— Я бы сказал, что это правда, — добавил отец, хихикая.

— О, Дэйв, не ревнуй к мальчику. — Она хлопнула руками и сказала: — Готовы начать? Первый, кто выкинет шесть, начинает. И, вперед!

Мы все схватили кубики и начали бросать их, до тех пор, пока у одного из нас не выпадет шесть.

— О да! — вскрикнул отец, вскидывая кулак в воздух. — Похоже, старик одерживает верх.

Вообще-то, не важно, кто начинает первый, но мама настаивает, чтобы так начиналась каждая игра. Я не любила все это так, как мои родители, но видя, как Генри слегка причмокивает в сторону стола, я могла понять, он разочарован, что не выиграл право начинать первым. Он был так чертовски мил.

— В следующий раз, — прошептала я ему, побуждая его руку снова найти мое бедро.

Как будто его рука впрыснула какую-то глупую сыворотку в мое бедро, потому что мой мозг опустел, и все вокруг меня стало расплывчатым. Он оказывал на меня какой-то эффект.

— Милая, ты следующая, — произнесла мама, когда Генри сжал мое бедро и наклонился к моему уху.

— Ты следующая, Лав. Не позволяй мне отвлечь тебя.

Коварный ублюдок, он собирается выиграть. Ладно, в эту игру могут играть двое.

Немного выпятив грудь и поправив лямки сарафана, я взяла кости и встряхнула их. Уголком глаза я видела, как Генри внимательно рассматривал мое тело, и даже если мне было тяжело сконцентрироваться, я наслаждалась, когда услышала, что он прочищает горло и ерзает на месте.

Оставшуюся часть игры я потратила на бесстыдный флирт с Генри, я пыталась сбить его, нагибаясь в сторону, когда пыталась поднять кубики, упавшие на пол, демонстрируя большую часть своего бедра, и так же показывая ему декольте при каждом удобном случае.

К концу игры у нас обоих был печальный счет, который даже стыдно было произносить вслух, и родители выиграли, заткнув нас за пояс.

— Ребята, какая хорошая игра, но я хочу пить. Дэйв, почему бы тебе не помочь мне на кухне? Рози, почему бы тебе не отвести Генри на пляж? Он всего в квартале отсюда; уверена, ему понравится.

— Звучит отлично, — ответил Генри за нас обоих и поднялся.

Мама подмигнула мне, когда я тоже встала, заставив меня закатить глаза от ее попыток сводничества. Как только мы скрылись из виду, Генри взял меня за руку и пошел со мной к пляжу. Мы шли по маленькой дорожке, которая давала людям в соседских окрестностях доступ к пляжу, что было мило, так как проход на пляж было трудно найти.

— Ты часто ходила на пляж, когда была младше? — спросил Генри, когда мы сняли сандалии, чтобы идти по песку.

— Не очень, но летом я приносила сюда книги и читала.

— Боже, эта картина очаровательна. Конечно, ты бы приносила сюда книги. У тебя есть свое местечко?

— Не совсем, просто там, где мне хотелось сесть.

— Хочешь посидеть и понаблюдать со мной за волнами? — спросил он, прижимая руку к моей пояснице и направляя к маленькой приватной нише.

— Полагаю, у меня нет выбора, — засмеялась я, когда мы сели, получив уединение ото всех.

Мы сидели в тишине и наблюдали, как волны разбиваются о песок. Это был не белый песок Виргинских островов, но здесь все равно красиво, даже если повсюду попадался мусор, спасибо местным жителям, живущим без каких-либо чувств к защите матери природы.

Солнце выглянуло из-за облаков, согревая нас у скал, у которых мы сидели, и отражаясь на волнах. Было живописно. Я лишь хотела знать, что происходит в мыслях Генри.

То, как он вел себя со мной весь день, было странно, как он прикасался ко мне, как разговаривал со мной... целовал меня. Да, раньше мы никогда не целовались. Что мне с этим делать? Не поймите неправильно, я бы поцеловала его снова, потому что, как я могла ему сопротивляться теперь, когда он сорвал эту пломбу «мы просто друзья»? Оттуда нельзя было вернуться, потому что теперь я знала, каков он на вкус, как мои руки ощущались на его теле, как его губы прижимались к моим. Я не могла просто отступиться от этого, но я также не могла обрести мужество двигаться вперед.

— Я бы хотел вырасти здесь, — нарушил тишину Генри. — Было бы здорово, если бы у меня был пляж на заднем дворе.

— Но у тебя были каменные джунгли вместо игровой площадки, — пошутила я.

Генри вырос в городе, родился и рос, так что он не очень далеко сбежал от своего дома. Но он знал самые хорошие и дешевые места, где можно было поесть, пока мы были в колледже. То, что он рос в Нью-Йорке, еще одна причина, почему он получил такую хорошую работу сразу после окончания, потому что заводил связи, пока рос; в старшей школе у него была стажировка... он был устроен.

У меня не было таких возможностей, но кто не любит работать с кошками, каждый день есть кошачью шерсть и писать о различных формулах слипания кошачьего наполнителя?

— Было бы здорово иметь задний двор, но, полагаю, я не могу жаловаться, — произнес Генри. — Как продвигаются дела с книгой, Рози?

Я пожала плечами.

— Полагаю, нормально. Я до сих пор не начинала сцены секса. Я чувствую, что могу написать одну, после всех книг, что прочитала, и после исследований, которые провела, но мне кажется, что в ней мало энергии или искры, понимаешь? Я чувствую, чтобы написать что-то честное, я должна испытать что-то настоящее. Хочу, чтобы там были эмоции, страсть, и прямо сейчас, самое близкое, что я испытывала к оргазму, это пуканье в лицо и вибратор, застрявшей в вагине.

Мягко смеясь, Генри кивнул головой.

— Я могу это понять.

Чувствуя себя немного неловко, я поерзала на камне, на котором сидела, и продолжила смотреть на воду, ожидая, что Генри скажет что-то еще, потому что у меня слов не было.

Мои внутренности перемешались, мозг был измотан, и я была не тем человеком, которым обычно бываю рядом с Генри. Генри буквально перевернул мой мир вверх тормашками в тот момент, когда поцеловал меня, даже если я сидела рядом со своим лучшим другом, каким-то образом я могла сказать, я ощущала потерю. Я лишилась дара речи, нервничала и потела, будто на первом свидании.

— Пошли отсюда, — произнес Генри через полчаса. Он встал и взял меня за руку, направляя меня в сторону дома моих родителей, все еще в молчании.

Чувствовал ли он то же самое? Ощущал ли он беспокойство, как и я? Озадаченность?

Когда мы дошли до дома моих родителей, они все еще были на террасе, наслаждались бокалом лимонада, как типичные Блумы.

— О, а вот и вы. Как пляж?

— Песчаный, — пробормотала я, стараясь игнорировать взгляд свахи, сияющий в глазах мамы.

— Ну, разве ты не подарок? — мама махнула в мою сторону и рассмеялась.

— Там было прелестно, миссис Блум. Хорошее предложение, — Генри целовал задницу.

— Так рада, что ты насладился им. Вы хотите еще поесть? Кости?

Я собиралась сказать «нет», когда Генри заговорил за нас обоих.

— Вообще-то, миссис Блум, думаю, нам с Рози пора возвращаться в город; нам предстоит провести исследования для проекта, над которым она работает, и я умираю, как хочу немного позаниматься этим.

Сжав мою руку, он подмигнул моей маме, обнял моих родителей, пока я стояла, застыв как доска от его комментария.

Позаниматься? Какого черта он имел в виду?

Мои родители проводили нас до машины и обняли меня на прощание. Как робот я села в машину, откинулась на сиденье и смотрела в окно, пока Генри прощался.

Я не знала, что сказать, чего ожидать, когда мы уезжали.

Как по волшебству рука Генри в очередной раз нашла мое бедро, и когда я посмотрела на него, он лишь улыбнулся мне и включил музыку, игнорируя вопрос в моих глазах.

Как и дорога к дому моих родителей, это была долгая поездка до города, и я думала, что дорога туда была странной, черт, как я ошибалась.

19 глава

Мясистый леденец

Когда мы приехали, в квартире было пусто. По пути домой мы застряли в пробке, так что когда мы вернулись в квартиру, нас встретила темная гостиная.

Обратная дорога была наполнена сексуальным напряжением, тем, что я не испытывала долгое время. Так что вместо того, чтобы завести разговор, я отвернулась к окну и притворилась спящей. Притворилась — главное слово. Спать было невозможно, когда рука Генри мягко ласкала мое бедро.

Чувствуя тревогу и беспокойство, я последовала за Генри в квартиру, когда он включил свет. Как трусиха, я направилась прямо в свою спальню, где могла записать весь свой день в дневник, и, вероятно, подумать о том, какую китайскую еду я хочу закинуть в себя.

— Куда ты идешь? — спросил Генри, когда появился прямо позади меня.

Не разворачиваясь, я ответила:

— В свою комнату, переодеться и...

— Не-а, — прервал он меня. — Мы идем в мою спальню.

— Что? Почему?

Не отвечая, Генри повел меня в свою спальню, и закрыл за мной дверь. Он развернул меня в своих объятиях и смотрел на меня с самым серьезным выражением, которое я когда-либо видела.

Его рука лежала на моей щеке, когда его тело вторглось в каждый дюйм моего личного пространства. Моя спина ударилась о дверь, когда он прижал меня, убедившись, что я не смогу сбежать, но не то чтобы я хотела. Поглаживая большим пальцем мою скулу, я начала таять на месте.

Другая его рука сжала мою талию, когда его голова опустилась к моей. Он был выше меня, так что надо было немного приподняться, чтобы наши губы встретились, но я не возражала приподняться на носочках, чтобы встретить его на полпути, что я и сделала, когда моя рука обняла его за шею.

Наши губы соединились, и желудок ухнул вниз оттого, что Генри снова обнял меня. Все заботы, что я ощущала раньше, напряжение, тревога, все это растворилось в ту минуту, когда Генри обнял меня своими руками.

Он был теплым, сильным, успокаивающим, сексуальным.

Черт, он был сексуальным, этого нельзя было отрицать, особенно когда его губы встретились с моими. Вирджиния праздновала.

Немного осмелившись, я открыла рот и провела языком по его губам, и это вырвало стон из его груди. Рука, которая была на моей талии, нашла свой путь к подолу моего платья.

— Я ждал так долго, чтобы поцеловать тебя и прикасаться к тебе. Боже, Рози, прямо сейчас ты воплощаешь мои чертовы мечты в жизнь.

Мое сердце замерло от его слов, когда он начал поднимать мое платье, пока его рука не встретилась с линией моих трусиков. Из меня вырвался вздох, когда его пальцы прошлись по шву моих консервативных трусиков.

Отстраняясь, он посмотрел на меня, будто спрашивал разрешение снять мое платье.

Святой ад, Генри хотел снять мое платье, и самое странное, я хотела, чтобы он сделал это. Сглотнув, я кивнула головой, вызывая у него улыбку.

Рука, которая лежала на моей щеке, теперь тоже опустилась к подолу платья, и аккуратно, он снял мой сарафан, оставляя меня в белом лифчике без бретелек и белых хлопковых трусиках.

Мне было холодно, пока я стояла там лишь в нижнем белье перед Генри, моим лучшим другом. Я ощущала, что мои соски напряглись, и я не была уверена, от чего это: от температуры или из-за взгляда Генри, которым он разглядывал меня. Я знала, что пульсация, исходящая от Вирджинии, была из-за Генри, определенно из-за Генри.

— Ты так чертовски прекрасна, — сказал Генри, его руки нашли мои бедра.

— Спасибо, — ответила я застенчиво.

Взяв меня за руку, он повел меня к кровати и усадил. «Все становится серьезнее», подумала я, когда Генри схватил свою позаимствованную футболку и снял ее через голову, показывая мне свой идеальный торс.

Наклонившись, он прижал меня к матрасу и лег на меня. Я зачарованно наблюдала, как его грудь напряглась от того, что он сдерживал себя. Его кожа бронзовая, мягкая, съедобная.

Я только что подумала «съедобная»? Святой Боже, я становлюсь игривой, но, черт возьми, я ничего не могла поделать, когда Вирджиния умоляла меня облизать каждую частичку его тела.

Ощущая себя немного наглой, я взяла его голову и опустила ее обратно к своим губам, продолжая целовать его так, как у меня хорошо получалось.

Он все еще лежал на мне, но я чувствовала, что его нижняя часть расслабилась около меня, и вот тогда мое бедро задела его выпуклость. В любопытстве, я подвигала ногой, чтобы почувствовать это сильнее, исследуя, но не делая этого слишком очевидно.

Через его шорты я чувствовала, как он возбужден, какой он большой, и Вирджиния визжала от радости. Двигая ногой вверх и вниз, я мягко поглаживала его через шорты, и после пятого поглаживания, он наконец заметил мое движение и прижался сильнее к моему бедру, создавая полное трение.

Пока я гладила его эрекцию ногой и занималась петтингом с самым сексуальным парнем, которого я когда-либо встречала, я думала, было ли это имитацией полового акта в одежде? Или можно рассматривать это как тяжелый петтинг? Сложно сказать, потому что я верила, что ласкала его — странно такое говорить — но он прижимался к моей ноге так, будто занимается сексом, так что же это? Совокупляющийся петтинг?

— Эй, куда ты ушла от меня? — спросил Генри, отстраняясь. — У меня ощущение, что ты просто исчезла.

— Извини, — ответила я, жар опалял мое тело. Тупой мозг. — Я просто думала.

— О чем думала? — спросил он, его голова была в паре сантиметрах от моей, но уголком глаза я все еще видела его мускулистую руку.

Ах, его мускулы, почему я так долго отказывала себе в этом удовольствии?

Очищая разум, я решила быть честной и ответить:

— Я задавалась вопросом, то что мы делаем, классифицируется как секс в одежде или тяжелый петтинг?

Уголок его рта дернулся, когда он задумался на секунду.

— Уверен, это тяжелый петтинг.

— Но ты вроде как совокуплялся с моей ногой, — возразила я.

Все еще улыбаясь, он покачал головой.

— Нет, я толкался у твоей ноги, а вот так совокупляются с твоей ногой. — Несколькими толчками он точно показал мне, как ощущается, когда с твоей ногой совокупляются.

— О, — ответила я, чувствуя себя немного застенчиво от того, как сильно его эрекция завела меня.

— Видишь разницу?

— Вижу. — Я изучила его глаза и затем вздохнула. — Я полностью разрушила настрой.

— Нет, не разрушила, но это будет обучающий опыт, исходя из того, что у тебя так много вопросов, так что мы можем сделать все правильно. Что ты хочешь знать?

Вместо того чтобы нависнуть надо мной, он сел на кровать и прислонился спиной к спинке кровати, руки были по бокам. Его волосы слегка взъерошены из-за меня, и его глаза полны похоти. Он был очаровательным, но при этом сексуальным; было тяжело не смотреть на него.

— Давай же, Рози. Позволь мне услышать тебя. Что ты хочешь знать?

— Серьезно? — спросила я, немного опешив от его предложения. То, что мы делали прямо сейчас, не было сексуальным, не было страстным, это не то, о чем я читала в своих любовных романах, и я вроде как хотела, чтобы меня охватила всепоглощающая страсть с парнем, от которого я не могла отвести глаз, но у меня было слишком много чертовых вопросов, чтобы это произошло.

Садясь на колени, я опустила руки на бедра и сказала:

— Я хочу потрогать его.

— Потрогать его? Рози, если ты собираешься быть писательницей романов, ты должна спокойно произносить слова, такие как член, пенис, и ты должна попросить, так что попробуй снова. Чего ты хочешь?

Я сжала зубы, потому что знала, он подталкивал меня за пределы моих границ, и я произнесла:

— Я хочу потрогать твой пенис.

Если он рассмеется, я ударю его в горло, потому что слова, вылетающие из моего рта, звучали незнакомо, и я должна была повторить их в своей голове, чтобы убедиться, что они звучали на английском.

Будучи джентльменом, он воздержался от того, чтобы поддразнить меня, и вместо этого кивнул головой, когда его руки опустились на шорты и расстегнули их. Нервозность пронзила меня, когда он стянул их, показывая свои боксеры и выпирающую эрекцию.