Автостопом через Африку

Глава 35-я

Поездка на север Замбии. — О пользе церкви.

— Отступление о «научном питании». — «Научная вписка» в Китве.

— Опять по церквям. — В гостях у богатой замбийской семьи.

29-го ноября 2000 г. Григорий Лапшин и Антон Кротов побывали в гостях у корреспондента ИТА- ТАСС. Шведов Владимир Юрьевич принимал нас у себя дома, со своей красавицей-женой Юлей и доброй собакой. Кроме подробных опросов, нам достался еще и вкусный домашний ужин и русскоязычный интернет.

Спасибо Владимиру Юрьевичу, Юле а так же вообще всем русским людям, помогавшим нам в дальних странах. Если вдруг Вы не получили от меня эту книгу, сообщите об этом через интернет и мы обязательно найдем способ переправить ее Вам.

Решили с Кротовым съездить в северные города, навестить русских врачей в Ндоле и узнать о работе пограничных переходов в Конго. По слухам, там происходили всякие безобразия с партизанами, а точной информации ни у кого в Лусаке не было.

Когда выписывались из храма, хитрый монах хотел прибрать к рукам наши 20 долларов, в виде «пожертвования». Но мы его пристыдили и деньги вернули.

От выезда из города нас забрал в свое чрево грузовик с мешками сахара. В фургоне не было задней стенки и мы могли фотографировать Замбию, сидя на сахаре. Но грузовик имел одно неприятное свойство — через каждые десять минут у него начинала гореть покрышка заднего колеса. Неисправность была неустранима, и каждый раз, когда едкий черный дым заполнял кузов, пассажиры стучали водителю, брали ведром воду из ближайшей лужи и заливали пожар.

После этого ехали дальше до следующего возгорания. Во время очередного пожара прогорела камера и грузовик встал посреди леса на неопределенное время. От нашей помощи водитель отказался, мы отошли на 100 метров и стали ловить новую машину на север.

Неожиданно остановился инкассаторский броневик. Сбоку открылась дверца и оттуда высыпало пятеро полицейских с бейсбольными битами(!) в руках. «Решили что мы террористыграбители и сейчас будут карать!» — мелькнула у нас догадка. Но полицейские только хотели предложить нам подвоз. Вот это да — в банковском сейфе еще никто из нас не ездил!

Стульев для нас не хватило и пришлось сесть на железные ящики с деньгами. Ящики были приварены к полу, заперты на замок и опломбированы. Так что унести их можно только вместе с грузовиком и полицейскими. Мы рассматривали внутренности кузова-сейфа, кнопки сигнализации, бронированные стекла и бойницы для отстреливания нападающих.

Через 20 километров грузовик-сейф остановился на банановом рынке и … попросил с нас плату за проезд. «Ребята, да вы что!? На деньгах ездите и еще таксизмом зарабатываете?! Да это вы нам денег должны дать — у вас их, вон, сто килограммов!» — Отшутились мы и покинули грузовик. Полицейские обиженно залезли внутрь и укатили.

В следующей машине, которую мы застопили, за рулем сидел сам Шведов, рядом его жена и собака. Оказывается, они тоже решили, «глядя на нас», попутешествовать, но уже через пять километров куда-то сворачивали. Посмеялись неожиданной встрече и передали привет ИТАТАССу.

В следующей машине нас подвозил большой любитель грибов. Но собирать грибы ему было не нужно. Туземцы сами собирали в окрестных лесах обильные после дождей грибы, и выносили их на продажу к трассе. Вдоль дороги стояли подростки и протягивали в руке самый красивый гриб. Остальные висели у них на плече, надетые на длинный и гибкий прутик.

Водитель торговался с каждым грибником, но и тех денег, которые получали подростки им хватало, чтобы несколько дней кормить семью. По крайней мере, так заверял нас водитель.

Многие люди спрашивают нас, какую религию мы исповедуем. Кротов с чистой совестью говорит что он православный христианин. Я же, поддакиваю только потому, что не хочу пускаться в пространственные суждения на малопонятном языке. Но после путешествия по арабским странам, мы настолько прониклись уважением и благодарностью к мусульманам, что завидев теперь где-либо купол мечети, или просто цитату из Корана на стене арабской лавки, мы говорим друг другу: «Смотри, там наши Братья по Вере!»

Что же касается экваториальной Африки, то здесь сотни конфессий и религий боролись за отлучение местного населения от язычества. Мое мнение таково, что лучше всего было бы оставить африканским племенам их местные культы и верования, ибо они лучше всего подходят для конкретных людей в конкретной деревне. Можно сказать, что они выработались в процессе своеобразной «эволюции религий» путем естественного отбора. Но западные проповедники не верили в эволюцию (да и сейчас не верят!), и считают, что лучше всего обратить «язычников» в ту церковь, которая дает им (проповедникам) на эти цели деньги. Если в Кении и Танзании еще видно было влияние мусульманской и индийской культуры, то в странах центральной и южной Африки, католики сделали все возможное, чтобы прибрать души (а заодно и земли и прочие богатства) к своим рукам. Во многих случаях это удалось настолько, что даже после десятилетий независимости, местные власти терпят в своей стране белых проповедников.

Например, в Лусаке можно встретить сразу несколько церквей на одной улице. Все они, зачастую, принадлежат «конкурирующим фирмам», т. е. до сих пор идет борьба за души и тощие кошельки прихожан. (Кстати, примерно тоже происходит сейчас в России.) Храмы, миссии, приходы в домах, молельные сараи и просто алтари под открытым небом попадались нам намного чаще, чем школы и учреждения медицины. Чаще всего церковь полна черных прихожан, а пастор — единственный среди них белый человек.

Что же касается нас, то мы разделяли все эти конфессии только с точки зрения пользы для вольного путешественника. Ведь в каждой священной книге непременно присутствуют золотые слова о том, что нужно помогать ближнему, делиться со страждущим, пускать на ночлег путников и подкармливать путешественников. Этот «пунктик» церковники вписали, конечно, не для нас, а «под себя», ибо во времена оные, сами проповедники путешествовали методами аналогичными. Теперь же, Антону Кротову, как мне кажется, доставляло большое наслаждение уличить очередного проповедника в неисполнении этих заповедей, или, в случае успеха, воспользоваться «чем Бог послал».

Вот и в городе Kabve Антон предложил обратиться в ближайший храм, а если там не получиться, всегда можно пойти в следующий — от ворот каждого храма видны два-три «конкурента».

В первой от центра городе церкви служба закончилась и пастора уже не было. Несколько прихожан вызвалось проводить нас к священнику домой. Совершив сей правильный поступок они существенно помогли нам, ибо пастор вряд ли откажет в помощи путешественникам, на глазах у своей паствы.

Дом священнослужителя был огромен и шикарен. Имелся даже 25-ти метровый бассейн.

Новенький мотоцикл «Харлей» стоял на паркетном полу в холле. Когда Кротов завел свои длинные речи о нашем пути, прибедняться хозяевам было уже бессмысленно. Пастор позвал прислугу, нам организовали душ, комнату для ночлега и ужин. Комната, конечно, была самая убогая. Мотоцикл ночевал куда лучше. Но, уж раз такую комнату нам «Бог послал», значит поставим от комаров палатку прямо на полу и ляжем спать. Впрочем, мы уже давно привыкли к своим коврикам и спальникам настолько, что ни на что их не променяли бы.

Утром пастор разделил с нами завтрак, и довез на своей машине до церкви. Загород решили дойти пешком, но пройдя пять километров так и не увидели выезда из города — с одной стороны дороги тянулись фермы и фабрики, с другой — глиняные дома местных жителей.

Выбрали позицию в тени дерева и только через два часа уехали на желтенькой машине электриков «хоть куда-нибудь за город». А уже на следующей позиции, почти сразу взяли быструю «Тойоту» в Kitwe.

Многие люди теперь задают нам вопрос: «А как же вы там питались? Ведь даже если покупать самую дешевую еду, то за полгода кучу денег нужно потратить!»

Настало время более подробно остановиться на нашем «научном питании». Кстати, внимательный читатель уже понял, надеюсь, что когда в АВП употребляется термин «наука»

(«Научная еда», «научный метод», «научный ночлег»), здесь имеется в виду «наука» — как совокупность знаний о том, как находить различные блага с минимальными затратами ресурсов, доставляя при этом радость и себе и окружающим. Так, например, «научное путешествие без денег» отличается от бродяжничества наличием Цели.

До Эфиопии проблемы питания у нас почти не возникало. Скажу даже больше: некоторые особо экономные участники нашей экспедиции, первые свои деньги обменяли только в Кении, но пусть об этом они сами Вам поведают, ибо «рекордная экономия денег» не является целью Вольного Путешествия. Итак, в арабских странах можно было запросто экономить на магазинах — даже если тебя «забыли» покормить завтраком, то уж с заходом солнца обязательно попадешь на угощение, а то и не один раз. Таковы уж мусульманские обычия — путешественник должен быть накормлен, вписан… только такими правильными поступками «в этом мире» можно заработать попадание, после смерти, «в Лучший мир».

В Эфиопии «православные» не спешили одаривать нас гостеприимством, а чаще наоборот, выпрашивали у нас денежку, и даже в православные храмы бесплатно не пускали. Конечно, в такой стране трудно рассчитывать на ежедневное угощение — такая удача случалась не часто, да и эфиопская еда не всегда приходилась нам по вкусу. Поэтому, мы обзавелись в городе Гондар пятилитровым котелком и покупали в лавках или на рынке дешевые продукты на свои деньги.

Готовить еду «по-эфиопски» — значит не меньше часа раздувать слабо тлеющие древесные угли. Гораздо проще разжечь костер и сварить, последовательно, сначала картошку или макароны, или крупу, в потом целое ведро чая. Если же кто-то из нас отделялся в Эфиопии от общей группы, то у каждого был маленький котелок, для полного самообслуживания.

В Кении и Танзании всегда можно было, при помощи расспросов местных англо- говорящих людей, найти дешевый трактир с низкими ценами «для черных и от черных».

Конечно, пудинг из пресно вареной кукурузной муки, не каждому кажется «пределом мечтаний», но любой желающий мог потратить еще 1–2 доллара и купить курицу, мясо-рыбу.

На улицах Танзании, как я уже отмечал, очень дешевы шашлыки и картофельные чипсы. Еще отметим, что богатые и образованные люди, часто угощали нас «из вежливости», или из уважения к нашему Дальнему Пути, даже не интересуясь нашем вероисповеданием.

В городах Замбии, на центральной улице появились супермаркеты сети «SHOPRAITE».

(Произноситься как «шопрАйт») Каждый день, на наружной стене супермаркета вывешивалось большое объявление, заманивающее покупателей: «Сегодня макароны стоят столько-то»

«Йогурт такой-то сегодня стоит столько-то». И так по одному товару из каждого отдела, ежедневно продавалось с 50-ти, а то и с 70-ти процентной скидкой. Очень мудрый и полезный шаг! Супермаркет огромен — десятки тысяч видов товара, от булочек до автопокрышек.

Человек заезжает в магазин купить консервированной фасоли, которая продается сегодня по три банки на два доллара, а заодно наполняет корзину и другими покупками. В другой день макароны стоят на доллар 1,5 килограмма. Но не будешь же есть пустые макароны? Значит, возрастут продажи кетчупов, консервов, соусов… Строжайший компьютерный учет позволяет вычислить по минутам, часам, дням и месяцам покупательский спрос на каждый товар. Значит, магазин может позволить себе продавать один из залежалых товаров в убыток, покрывая это прибылью от продаж других продуктов. Это систему придумали не в Африке, но ни о чем подобном у нас я пока даже не слыхал.

В «Шопрайте» есть и отдел готовых блюд. Вы указываете на кусок печеной курицы, вам добавляют в нее картошку, рис или макароны. По Вашему желанию — приправы. Все разогревается за 5 секунд и упаковывается в пластиковую герметичную тару. Еще через три секунды компьютер выплевывает чек на сумму, эквивалентную 1,5–2 долларам. Если хотите экономить еще больше, то можно покупать уцененные консервы, йогурты и напитки и питаться «в холодную» — что в африканском климате совсем не напрягает.

Еще один нюанс — в супермаркете можно расплачиваться карточками. В Замбии с карточки «Master-Card» снимается «слип» — чернильный оттиск с поверхности карточки, где все буквы и цифры выполнены выпуклыми. Вы вписываете в «слип» сумму по чеку и ставите свою подпись. К слову сказать, Сбербанк выпустил, видимо «для крутости», и электронную карточку VIZA с рельефными буквами. Сия карточка стоила в Москве всего пять долларов, а африканские кассиры не придавали значения надписи мелкими буквами «Electron used only»

Они привычно проверяли пальцем рельефность надписей и снимали «слип». Таким образом, расплачиваться можно было и совсем не имея местных денег, а подкладывать деньги на счет в московском банке могли наши «доверенные лица» дома. Комиссионные, при расчете карточками за покупки, не взимаются.

Вот и в городе Китве, мы в первую очередь нашли «Шопрайт» и купили йогуртов, горячих окороков, консервированных бобов и холодных соков в пластиковых бутылках. Горячий хлеб выпекается прямо в супермаркете, никаких «хлебовозок» мы в жарких странах не видели.

В России часто, у входа в универсам или на рынок, Вы можете увидеть бабушек, продающих жареные семечки стаканами и кулечками. У входа в супермаркет в Китве тоже сидели пожилые тетки с мешками и кулечками. Только продавали они не семечки, а сушеную саранчу. Покупатели, выходя из магазина, бросали на подстилку деньги, продавщица накладывала в кулек горсть сушеных кузнечиков и протягивала покупателю. Кузнечики тут же с хрустом употреблялись в пищу, прямо на ходу, как у нас лузгают семечки. Я сфотографировал процесс продажи так, чтобы участники не заметили этого.

Дошли пешком до местного госпиталя и вскоре нашли знаменитого на всю Замбию русского врача. Но доктор оказался весьма старым и, к тому же, только сегодня вышел на работу после болезни тяжелой формой церебральной малярии. Общаться с ним было тяжело.

Он уставал по причине слабости организма, а мы с трудом понимали его речь, т. к. за двадцать лет доктор забыл русский язык, и, то и дело, незаметно для себя, переходил на английский.

К вечеру, гуляя по городу, вымокли под дождем и опять решили найти «церковную вписку по методу А. Кротова».

В большом католическом храме идет служба. Мы ждем пастора в служебном помещении.

Обстановка очень богатая, здесь явно найдется не одна комната для приезжих гостей. Наконец, из храма раздалось хоровое пение и белый пастор вышел из служебного хода к нам, и слушает рассказ Антона Кротова.

— Сожалею. Я не могу предоставить вам ночлег.

— Почему? У вас так много помещений. Ведь нам не нужно особых условий, главное — защиту от дождя и москитов.

— Церковь — не гостиница. Если я вас впишу, то завтра придут еще такие же…

— Но ведь это замечательно! Сколько богоугодных дел тогда вы сможете совершить! Ведь как сказал Иисус: «Стучите, да откроют Вам…»

— Нет-нет! Это исключено. Я не желаю больше с вами разговаривать….

И пастор быстро удалился в церковь, не желая, чтобы прихожане слышали, как он своими поступками противоречит своим недавним речам о том, что нужно помогать ближнему, делиться со страждущими и т. п. Такова сущность всех церковников мира. Пока деньги несут в церковь — поток красивых слов льется из уст священнослужителя в добрые уши прихожан. А как только нужно подтвердить слова делом, большинство проповедников старается убежать в кусты, «поджав хвосты».

Но и Антон Кротов «не лыком шит». Встав на камень посреди церковного двора, он, своим громким голосом, обращается к людям, выходящим из храма. Одетые в нарядные костюмы прихожане, только что положили свои денежки в мешок пастора и теперь, с чувством выполненного долга, спешат домой, чтобы снова совершать грехи, которые им отпустят в следующее воскресенье. И тут они слышат громкий голос бородатого белого человека:

«… Мы — русские путешественники. Мы путешествуем вокруг света без машины, без толстого кошелька, при помощи подвоза на местном транспорте. За четыре месяца мы проехали девять стран. Мы не ночуем в гостинице, не пользуемся платным транспортом. Мы путешествуем только благодаря помощи простых людей, а не правительств или политических партий. Ни в одной стране у нас не было проблем с ночлегом. Мы ночевали на крыше, в сарае, под открытым небом в горах и пустынях, в глиняных домах и соломенных хижинах, в военных складах и мельницах… везде, где люди разрешали нам проспать ночь, мы были довольны и благодарны людям. И вот, в Вашей церкви, такой богатой и большой, где полно свободных комнат… ваш пастор отказал нам в ночлеге. Вспомните, что говорил Иисус…» и дальше шли цитаты из Библии и призывы вписать нас на ночь к себе домой.

Люди, сначала останавливались и удивленно слушали, кивая головами, до того момента, когда понимали, что теперь именно им придется делать что-то реальное кроме разговоров и кивков. Тогда самые сообразительные спешили удалиться с глаз Антона, быстро вспоминая о каких-то очень важных воскресных делах. Но Антон подбегал к ним, хватал из за руку, за плечо, у одного человека он даже снял шляпу и надел на себя. Теперь он обращался не к толпе, а к конкретному человеку, которому уже труднее размазать ответственность:

— Ты — можешь приютить нас двоих на ночь?

— Ой, я не могу. У меня очень мало в доме места…

— Нам нужно всего три квадратным метра для сна.

— Нет-нет. У меня не найдется места… — И человек пытался вырваться из цепких рук Антона.

— А ты, идущий прочь от меня, ты! Неужели ты нарушишь заветы Библии и откажешь в ночлеге двум путешественникам?

— У меня большая семья и престарелые родители. Мне очень жаль…

— Эй, господин, садящийся в дорогую машину, у тебя есть место для машины, но нет места для ночлега двух человек?!

— Ой, я очень далеко живу!

— Мы проехали от дома 20 000 километров. Ты живешь дальше?

— Нет… нет, конечно ближе…

— Так отвези нас на машине, неужели тебе жалко пространства под твоей крышей?

Наконец, молодой замбиец согласился отвезти нас на ночлег. Но, он повез нас не к себе домой, а в дом своего брата, где его ждала любовница. (Ведь грехи замолены и что теперь на ночь, неужели домой к жене ехать?) А так на всякий случай будет «отмазка для жены» — возил русских путешественников. Половина прихожан были свидетелями!

Брат его жил в маленьком двухкомнатном домике-флигеле, на участке большого роскошного особняка. Приехали уже в темноте, и хозяева большого дома так и не узнали, что на их участке ночевали русские кругосветные путешественники. Для братьев и их подружек мы устроили показ фотографий, а они нам — довольно сытный ужин. После помывки молодые уехали гулять, а мы легли на гостевом диване. Вписка омрачалась только тем, что в комнате невозможно было поставить палатку, и пришлось кутаться в спальник с головой, защищаясь от малярийных комаров.

…А то еще подхватим церебральную малярию и тоже русский язык забудем, как старенький доктор… — Рассуждали мы, засыпая среди москитов.

Вернулись в Kapri Mposhi, в поисках дешевых фруктов. У входа на базар здесь нашли еще более экзотическое лакомство, чем сушеные кузнечики в Китве — из большой спортивной сумки продавались «стаканами» сушеные гусеницы.

«Неужели это съедобно?» — Спросили мы продавца насекомых. Вместо него ответ продемонстрировала женщина, проходящая мимо. Демонстративно для нас, она схватила несоклько гусениц и отправила их в рот, блаженно причмокнув от удовольствия. Тут уже улыбка слетела с лица продавца — этак, для показа белым мистерам, весь товар «испытатели» на халяву съедят!

У меня аппетита не возникло. Антон поднял горсть насекомых поближе к фотоаппарату и я их сфотографировал.

Купили за 1500 шиллингов самый большой арбуз. С трудом вытащили его с рынка и разлеглись на газоне того самого отеля, где с меня просили 22 тысячи за постановку палатки, десять дней назад. Арбуз оказался очень огромен даже для таких прожорливых людей как мы.

С трудом доковыряв ложками сладкую мякоть, не могли даже подняться с газона, а тем более, куда-либо идти с рюкзаками. Лежали и рассуждали о судьбах экспедиции в тени дерева до 17 часов, пока не спала жара.

Вписываться пошли в большой и старый лютеранский храм с приходской школой на территории. В принципе, дожди закончились, и нас вполне устраивала ночевка в палатке. Но чтобы не привлекать внимание ночной полиции, попросились поставить палатку позади храма.

Белый пастор долго-долго читал нашу путевую грамоту и беседовал с Кротовым, но на ужин мы его так и не развели. Впрочем, ночевать в палатке он нам разрешил, но, только после того, как позвонил в полицию.

«На Бога надейся, а сам не оплошай» — наверное, это не только русская народная пословица.

Проснулись в семь утра от колокольного звона прямо над нашими головами. Ну и побудка!

В ближайшем кафе сварили котелок чечевицы и котелок чая.

До Лусаки нас подвозил чех. Он живет в Африке уже восемь лет. За это время он забыл русский язык, который изучал еще в школе, и более того, стал расистом. Свои теории он излагал в кабине Антону, а я удобно подремал в открытом кузове пикапа. По трассе купили еще один арбуз, на этот раз за 2000 квача, съели его в сквере на центральной улицы Лусаки. Решили что все равно голодны и посетили еще одно любимое нами заведение — за доллар купили большую горячую пиццу и две бутылочки холодной «фанты»

Наконец-то мы насытились и сидим на скамеечке Каирской улицы. Тут подходят две очень опрятно одетые женщины и спрашивают о нашем отношении к Богу. У сектантов одни и те же методы, что в Замбии, что в московском метро. Это, кстати, говорит о том, что западные проповедники, считают людей на улицах Москвы такими же доверчивыми, как темных африканцев. Читатель, задумайся об этом!

В Москве я бы отшил таких товарищей подальше, ибо они просто набирают для своего «гуру», новых потенциальных сектантов, но Антон тут же подумал о «сытном ночлеге» и решил поддержать разговор:

— А что вы нам хотите предложить? — Тут главное сделать наивное выражение лица.

— Мы приглашаем вас на богослужение нашей церкви. Это не далеко, начало в 12 часов. — Оживились женщины, почуяв «наживу».

— Отлично! А в вашей церкви можно вписаться на ночь? — Запросто спросил Антон.

— Ой… ну… мы не знаем, наше богослужение происходит в кинотеатре… нужно будет спросить пастора.

— Хорошо, мы придем, чтобы поговорить с пастором, а если он не поможет, то ведь всегда можно обратиться к пастве, не правда ли?

— …

Единственный в городе (а может и в стране) кинотеатр превратился из «очага культуры» в «рассадник невежества и религиозного мракобесия». Зато вход свободный. Мы расположились в удобных креслах последнего ряда. Больше половины зала было заполнено, судя по одежде, не самыми бедными жителями Лусаки. В толпе выделялись «служители культа» — женщины и мужчины в голубеньких выглаженных рубашках с красным бантиком на груди. Их задача была в том, чтобы организовывать толпу и выносить из зала тех, кто потерял сознание.

На сцене сидел за синтезатором очень веселый человек, и играл зажигающие мелодии. Сам проповедник, с американским акцентом, бегал по сцене и первым рядам зала и громкими выкриками еще больше заводил толпу. По его команде люди вскакивали с мест и тянули к нему руки, раскачивались в такт музыке и повторяли за ним выкрикиваемые фразы.

Кроме пастора, мы здесь были единственными белыми людьми.

Через полчаса беснования и оглушительной музыки зал «дошел до кондиции» и гуру начал «творить чудеса»: он клал свои руки на головы прихожан, чтобы избавить их от болезней, семейных проблем и прочих неприятностей. Некоторые, особо впечатлительные натуры, после прикосновения гуру, падали в обморок на услужливые руки помощников. «Излечив» таким образом около десятка человек, пастор дал знак прекратить музыку и усадил возбужденную толпу по рядам. Теперь настала очередь прихожанам отблагодарить церковь за «лечение и учение». Помощники понесли по рядам сумки из красной плотной материи.

Я плохо понимал, что говорил до сих пор в микрофон проповедник, но здесь я понял следующее: «Кто хочет пожертвовать суммы более 50 000 квача — кладите их, смелее, в этот мешок, а мы все поаплодируем вам! Так, смелее, смелее… молодцы! Хлопаем в ладоши…

сильнее… вот так! Кладите еще, еще! Теперь второй мешок понесут по рядам, туда мы жертвуем купюры от 10 000 квача…. О! Сколько много желающих! Хорошо… хорошо… Так, теперь последний мешок, для тех, у кого купюры меньше 1000 квача…»

К тому времени, как сбор денег был закончен, Кротов как раз протиснулся к проповеднику и изложил свою просьбу о вписке. «Вписать я вас не могу, но могу помолиться за вас!» — Ответил проповедник и возложил руки на бородатую и лохматую голову Кротова. Сразу после этого он скрылся через черный ход, а Антон занял позицию у выхода из кинотеатра и начал громким голосом сообщать прихожанам свою привычную речь о правильности вписывания путешественников.

Уже через пять минут нас пригласила к себе в гости тетушка Елизавета. На маршрутном такси мы отъехали в восточную часть города.

До сих пор мы ни разу не бывали в Замбии бедняцких кварталов.

По кривым грунтовым дорогам, вместо шикарных машин, двигались ослиные повозки и скрипучие велосипеды. Дома сделаны из каменных кирпичей, которые добывались в ближайших оврагах. Никакой планировки между домами и участками не соблюдалось. У некоторых был небольшой огород, а большинство ограничивалось несколькими курами или поросятами. Грязные дети гоняли в пыли самодельный мяч, старики сидели на завалинке дома и щурились на заходящее солнце, разглядывая редких здесь белых людей да еще и с большими рюкзаками.

Только через полчаса ходьбы мы добрались до дома Елизаветы. Дом был очень большим, но не достроенным. Целый лабиринт коридоров и комнат образовывали стены из голого камня под одной прямоугольной железной крышей. Чердака и подвала не было, вместо потолка над головами переплетались деревянные стропила, в любой комнате было слышно, что происходит в остальных.

В доме-муравейнике жило очень много детей и родственников. Нам было совершенно непонятно происхождение богатства семьи, но только все комнаты с голыми каменными стенами были щедро уставлены мягкой мебелью, телевизорами, видаками и музыкальными центрами. При этом в туалет надо было ходить на улицу, где в 25-ти метрах от дома стояла каменная будка, почему-то без крыши. В эту ночь над головой светят звезды, а когда идет дождь, интересно, посещение туалета совмещается с помывкой в душе?

Для сна нас определили в комнату с широкой кроватью и зеркальным шкафом. Дверей между комнатами не было, вместо них от коридора нас отделяла занавеска.

Во время сытного ужина демонстрировали китайский видеофильм с английскими субтитрами. За стол подсаживались все новые и новые родственники, которым заново приходилось рассказывать свою сущность. Все с удовольствием разглядывали наши фотографии и общались на английском. Мальчик 8-ми лет принес мне букварь для начальной школы, и мы устроили для всех веселое развлечение под названием «юный Патрик учит читать иностранца».

Когда мы удалились в спальню, то имели неосторожность осведомиться о возможности помывки. Старшая дочь Елизаветы принесла к нам в комнату огромных размеров оцинкованный таз, наверное, не меньше 200 литров вместимостью. Потом принесли два ведра горячей воды и кувшинчик. Только я приступил к мытью, как принесли еще и ящик, в котором было не меньше 25-ти видов шампуней. Из двух флакончиков, несмотря на наши протесты, прямо в ведро с водой налили какой-то парфюм. Спать легли такими благоухающими, что даже опасались наутро привлечь внимание диких пчел.

С большим трудом нам удалось отнять нашу одежду, которую хотели унести в стирку. Но все равно до половины ночи из соседних комнат доносились звуки разговоров и громыхания тазов. Если под одной крышей живет полтора десятка людей, то стирка происходит еженощно.