Айдол-ян. Часть 2

Трек тринадцать

Время действия: 4 июля, десять часов утра

Место действия: один из военных комиссариатов города Сеула, украшенное праздничными венками небольшое фойе перед входом в зал. У одного из окон стоят рядом ЮнМи, в светлом брючном костюме и ЧжуВон в пятнисто-зелёной камуфляжной форме. ЧжуВон бережно держит на весу руку ЮнМи. Журналисты с микрофонами, съёмочные группы с видеокамерами, а также остальные присутствующие, группируются вдали от парочки, чтобы не мешать встрече влюблённых, при этом однако не забывая снимать, фотографировать и пытаясь подслушать.

Несколько в стороне от общей толпы, отделённые от неё телохранителями, стоят представители семьи ЧжуВона. Мама, с приветливым выражением на лице, при этом с лютым неодобрением смотрящая на девушку рядом с её сыном и сестра, с интересом, и смешинкой в глазах посматривающая то на «молодых», то на маму.

— Ты охренела, чусан-пурида! — с милым выражением на лице и с улыбкой в глазах шипит ЧжуВон еле-еле двигая губами.

— Я охренела? — изумляется в ответ ЮнМи тоже, тоже «шепелявя» и тоже, стараясь при этом мило улыбаться. — Да это ты охренел со своею долбанной армией!

— Моею долбанной армией?!

— Да! Бегал там по генералам с моим маршем, пока меня в неё не загребли!

— Я — бегал?! Да ты идиотка! Если бы ты его не написала, ничего бы не было! И мне бы сейчас не пришлось тут скалиться!

ЮнМи, смотря на собеседника снизу-вверх синими-пресиними глазами «затыкается», обдумывая полученную претензию.

— Вообще! — нежно держа ЮнМи за руку продолжает зло шипеть ЧжуВон, — Я вчера смотрел фильм про тебя! Как ты в «Кирин» с парнями развлекалась! Про всё остальное, слов не найти! Да любой нормальный парень, на моём месте, уже бежал бы со всех ног от такой идиотки как ты! А я тут стою!

— Поздравляю, ты идиот. — улыбаясь и смотря злыми глазами произносит ЮнМи. — Сам сказал.

ЧжуВон от возмущения на мгновение теряет дар речи.

— Я тоже идиотка. — говорит ЮнМи и объясняет, почему. — Потому, что связалась с тобой. Дурак дурака — видит издалека. Вот мы и встретились, два одиночества. Ещё и в армии теперь с тобой…

ЮнМи негодующе сверкает глазами, окидывая «идиота» взглядом. ЧжуВон выдыхает и к нему возвращается способность говорить.

— Даже тут ты меня в глупом свете выставила! — ласково смотря на шею ЮнМи зло шипит он. — Девушка не может иметь звание выше, чем у её оппы! Чтобы получить твоё звание — нужно приложить много-много старания и сил. А ты получила его всего лишь за один марш!

— Что поделать, — фальшиво сокрушается ЮнМи, — очевидно, что я умней и от этого предпочитаю действовать головой, в отличие от тебя, полагающегося исключительно на тупую силу и безмозглое старанье. И поэтому, в армии, отдавать тебе приказы буду я. А ты будешь… мясом!

ЧжуВон, в негодовании, сильнее сжимает пальцы ЮнМи.

— Руку пусти. — с милой улыбкой просит та и добавляет. — И не забывай улыбаться. Улыбаемся и машем, оппа. Улыбаемся и машем…

…

— Какая милая пара. — говорит простаивающий без работы звукотехник оператору, издалека снимающего «воркующих» у окна ЮнМи и ЧжуВона.

— Ага, — отзывается тот, не отрываясь от видоискателя своей камеры. — Отлично они друг на друга смотрят. Словно парочка из дорамы…

— Жаль, что не слышно, что они говорят, — печалится звукотехник. — Женщины бы с удовольствием послушали…

…

— Тебя убить мало, — шипит в этот момент ЧжуВон с улыбкой смотря на ЮнМи.

Время действия: 4 июля, начало двенадцатого дня

Место действия: одно из отделений военного комиссариата города Сеула. На крыльце, с несколькими букетами цветов в руках, издали выглядящие просто большой охапкой, перед микрофонной стойкой с микрофоном стоит ЮнМи.

— Хочу ещё раз искренне поблагодарить всех, кто сегодня здесь, кто пришёл меня поздравить в этот замечательный день. — наклоняясь к микрофону произносит ЮнМи в него слова благодарности. — И заверить, что я вас не подведу.

Улыбаясь и переждав одобрительные возгласы, ЮнМи вновь наклоняется к микрофону.

— И ещё несколько слов. — говорит она. — Бывает так, что в жизни человека важные события происходят буквально одно за другим. И сейчас в моей жизни именно такой период. Сегодня я подписала документ, согласно которому буду служить в армии, а вчера я узнала, что выдвинута на соискание знаменитой американской музыкальной премии «Грэмми» …

Оуу! — одобрительно отзывается толпа на её слова.

— … Пользуясь моментом, хочу поблагодарить всех тех людей, без кого у меня у меня бы это никогда не получилось. Прежде всего хочу поблагодарить мою семью, которая всегда поддерживала и верила в меня. Поблагодарить президента моего агентства, господина СанХёна, который уверенно продвигает меня вперёд, давая мне возможность реализовать себя в творчестве. Поблагодарить моих сонбе по группе, которые не скупясь делятся со мною секретами профессии и поддерживают меня в трудные моменты. Поблагодарить руководство моей страны и её президента за то, что их усилиями и стараниями в стране создана обстановка, в которой возможен творческий рост в любых областях для всех, у кого есть желание и склонность к этому. Отдельно хочу поблагодарить педагогов школы «Кирин», которые научили меня музыкальному мастерству, заложив базис и основы моего творчества. Особенно хочу выразить благодарность её директору, господину СокГю, который собрал замечательный педагогический коллектив, способный справиться со всеми проблемами, возникающими у их учеников, идущих к вершинам мастерства. Считаю, что школа «Кирин» является одной из сильнейших школ в мире, где готовят профессионалов именно мирового уровня. Поэтому, я хочу обратиться с просьбой к тем, кто рассматривает сейчас судьбу господина директора СокГю. Пожалуйста, не увольняйте его. Это очень хороший специалист. Если его уволить, то Корея от этого много потеряет.

— Кроме этого, я искренне благодарна всем своим фанатам. — перехватив воздуха после столь длинной речи добавляю я. — И особенно, членам клуба «RedAlert», которые добровольно взяли на себя охрану моих близких. Огромное им спасибо.

ЮнМи низко кланяется, отставив в сторону мешающийся букет. Люди аплодируют в ответ.

(несколько позже. ЮнМи, в своём минивэне направляется в общежитие группы.)

Сижу, в окно гляжу. Еду — прятаться. Так шеф сказал. Я тут заикнулся утром, насчёт «Грэмми» … Типа, может есть резон провести пресс-конференцию? Людям, наверное, ведь интересно, как всё было, да и пиар надо пиарить…

— Ты тяжело больна. — заявил мне на это шеф. — Какие тебе конференции в твоём состоянии?

Я обдумал его слова. Мысленно ощупал свой организм изнутри на предмет обнаружения повреждений. Повреждений не обнаружил.

— Да вроде, с утра, здоровая была… — выразил я в ответ недоумение СанХёну на его слова. — Ничего не болит…

— У тебя дистрофия мозга, — раздражённо пояснил мне шеф. — На фоне тяжёлого идиотизма мыслительной деятельности. Хочешь провести пресс-конференцию после вчерашнего фильма о тебе? Чтобы тебя и меня прямо там, на ней и «закопали», вместе с вашей поездкой в Японию? Представляешь, какие вопросы там тебе могут задать?

Я попробовал представить, подумав при этом, что про фильм я как-то и не подумал. Попредставляв, решил, что вполне себе обойдусь без любования себя в лучах славы. Так шефу и сказал. Тот одобрил.

— До отъезда в Японию, никаких общений с прессой. — приказал мне он. — Все эти три оставшиеся дня, сидишь под замком в общежитии. Готовишься к поездке. Для всех, агентством будет сделано сообщение, что ты находишься в состоянии стресса от последних событий в твоей жизни. А в связи с тем, что у твоей группы вот-вот комбэк, руководством агентства принято решение, чтобы не допустить его срыва, дать тебе отдохнуть. Тебе понятно?

— Да, да, понятно. — покивал я и поблагодарил. — Спасибо, сабоним. Вы так добры ко мне.

— Я добр к своему агентству и своим артистам, — сообщил мне в ответ сабоним. — И желаю, чтобы оно и они не провалились. Промоушен в Японии — это главное. Вот вернёшься, тогда и будешь рассказывать журналистам какая ты замечательная. Пусть потом с тобой разбирается твой жених, твой генерал, твоя семья… Все, кому ты уже оттоптала или ещё только оттопчешь ноги. Как хотят, пусть так и разбираются. Но, потом. Сейчас — промоушен. Ты поняла?

— Да, сабоним, поняла. — ответил я, подумав, что шеф тут скорее всего прав. Через две недели оно может не так остро будет выглядеть, как оно выглядит прямо сейчас.

«МBS» вчера такой… мощный фильм-расследование показало. Про меня. Похоже, «вывалили» почти всё, что смогли на меня «нарыть». Начали прямо со школы. С маньяка. Потом, про мою трудовую деятельность. Кухня, вынос мусора, то да сё. Причём сюжет у фильма так сделали, что снимавшие как бы сами мнение у зрителя и не формируют. Просто просят рассказать обо мне людей, которые меня знают и как-то сталкивались со мною в жизни. Типа — «зритель составит своё мнение сам, мы только покажем и расскажем факты». Типа — «мы без предвзятости, а только заради правды на земле».

В фильме, после кухонной истории, дальше пошёл рассказ про мой карьерный рост. Про отель «Лесной приют» рассказали, про то, кто в Сеуле всю эту кашу с танками заварил. Показали, как я делал синхронный перевод на конференции на Чеджу, работая переводчиком. Где-то взяли это видео. Где, кстати, непонятно. Куда безопасность отеля смотрит? Потом пошли кадры, на которых я уже за ЧжуВоном в качестве секретаря таскаюсь. Тоже, где-то видео добыли. И потом, бинго! Как я с ним невест его распугивал! Даже интервью с двумя обиженными особами женского пола было. Наверное, из клуба поклонниц ЧжуВона обе эти дуры. Они-то и рассказали, что да как оно взаправду было. Как именно, ЧжуВон и я, обманывали честных и порядочных девушек, приходивших на свидание. И снова, видео, в качестве доказательства их слов. Где эти бабы его только надыбали? Специально, что ли, скрытой камерой снимали? Причём, парень из меня, в исполнении ЮнМи, вполне себе вышел. Что-то вроде героини из «Гусарской баллады». И вроде бы да, а посмотришь с другого боку, а вроде бы и нет! Забавно вообще было на себя со стороны посмотреть. Но, история с американцем на перо журналистам не попала. А может и попала, но не показали, по понятным причинам. Потом понеслась история с «Byebyebye». Ну там много было взято из показанного фильма, однако добавили и нового материала — рассказы участников ещё той, первой съёмочной группы, события и факты, не вошедшие в официальный фильм о погибшей группе. Так сказать — расширенная версия событий. Если без предвзятости, в общем-то, всё по делу сняли. Единственно, не понравился момент, когда они нашли парня, который утверждал, что слышал, как я называл «SNSD» проститутками. Помню я эту историю, когда ходил узнавать — «как в «SM» записаться»? Только всё совсем не так было, как рассказывает этот «очевидец», но, теперь уже всё — «забетонировали». Предпоследнюю часть фильма посвятили моей жизни в «Кирин». Опять эта игра в карты на раздевание. Попытка продажи карточных должников в рабство. Рассказы анонимных личностей про то, что это именно я, «подвзорвал» директора и его заместителя на банке с краской. Видео, где меня облили. Только опять же — расширенная версия. С показом издали, как в кабинку сверху выливают ведро воды и оттуда, с визгом, выскакиваю мокрый я. Поубивал бы, гадов… Ну и мой гордый вид, в одиночестве на обеде за столом, а также, конечно же, пьяные танцы на столе. Куда без них? Но, однако, вместе со всем этим, в фильме показали и мои достижения. Оценки по предметам и музыку, музыку, музыку. Перечислили и частично показали все номера, художественные и музыкальные, к которым я приложил руку. Предпоследняя часть закончилась рассказом о том, как я сбежал с сунын и последующим моим скандальным выступлением на шоу. И концерт показали. И результат по самоубийствам назвали.

Завершился фильм на мистической ноте. Историей о внезапном изменении цвета глаз, предположительно наградой от ГуаньИнь или проявлением духа мёртвой королевы, а также всякая хрень, рассказанная на правах анонимности моими бывшими одноклассниками и одноклассницами. Про то, что я пришелец, мозговой полип из космоса, японский ниндзя и шпион. Шпион, то ли японский или северокорейский, но точно — шпион. Я знал, что в «Кирин» идиоты учатся, но, чтобы настолько?

Ну и уже совсем в конце фильма впихнули, коротенько, мою оценку деятельности МИДа и новость о награждении «Грэмми».

Закончили фильм вопросом — «Так кто же на самом деле, эта «Агдан»? Космический пришелец, дух королевы Мён СонХва или кто-то ещё?» и такая бодрая музыка заиграла — «тыдым-дыдым, тыдым-тыдым»… Типа, поскакали.

Фильм, надо сказать, смотрелся с интересом целиком весь. Я как-то до просмотра и не задумывался, что веду такую интересную жизнь. Прямо фантазии сумасшедшего сценариста, а не жизнь корейской школьницы. И впечатление, на зрителей, фильм производил соответствующее. В общаге, даже забыв про то, что «мы не разговариваем» и у нас война, девчонки примчались выяснять «подробности». Сначала БоРам прибежала, потом остальные — «подтянулись». В процессе «выяснения» даже как-то нормально пообщались… Домашние мои, особенно в лице СунОк, тоже сегодня пытались задать вопросы, неожиданно узнав, что они оказывается, не всё знают. Только вот времени у них на это не было. ЧжуВон, тоже, хотел кое-что спросить. А может даже не хотел, а очень желал. Но, ему тоже не повезло, как и СунОк. Занят я. Занят!

Так что, идея шефа — «отсидеться на базе», выглядит даже неплохо. Единственно только, там «коронки» … Но, идеального, как говорится, ничего в мире не бывает…

Машину неожиданно сильно подбрасывает на неровности дороги.

Шо ж такое? Что за яма? Дороги в Сеуле неплохие…

Бросив взгляд в сторону водителя, возвращаюсь мыслями к буквально вот только что свершившемуся событию. Подписанию приказа о добровольном своём согласии на продажу себя любимого в армию. Вопреки имевшимся ожиданиям, эпохальное событие моей жизни прошло довольно быстро, в будничной, а если вернее — в деловой обстановке. С утра из общаги — в агентство. Макияж, причёска, потом костюм. Брючный, светлый, поскольку военной формы у меня нет, а платье вроде не подходит. «Старшие», по совету корди, решили, что для мероприятия нужно что-то более мужского плана, ближе к армии. Костюм оказался самым правильным решением.

Потом поездка и прибытие в комиссариат к назначенному сроку. Выгрузка из машины прямо у крыльца. Слева, справа — журналисты с камерами, фотоаппаратами. За моей спиной никого — охрана и сопровождающие остались у машины. Прошёл по этому людскому коридору, вдоль вспышек и звуков клацающих затворов, поднявшись почти до самого верха лестницы и остановившись на верхних ступенях, принял пару «модельных» поз, дал людям поработать, набрать на мне материала.

Внутри комиссариата тоже — журналисты и аппаратура. Но, уже меньше, чем снаружи. Похоже, внутрь пустили только представителей ведущих каналов. В фойе, наверное, для создания соответствующего настроения у призывников, вдоль стен стоят двухметровые похоронно-праздничные венки. Никак не привыкну к этой корейской традиции. Для меня венки, это всегда похороны, а не праздник.

Откуда-то, мне даже на миг показалось, что прямо из венков, вылез вурдалаком ЧжуВон. В зелёно-камуфляжном. Тут же выяснилось, что будет хорошо, если для СМИ будет романтическая сцена. Эту идею озвучил главный организатор от «FAN Entertainment» который отвечал за мой «выезд». То ли дурака валяли, сценарий ведь уже есть, то ли действительно, кого-то внезапно осенило. Короче, отогнали нас с ЧжуВоном в конец фойе, к окну. Типа — личный разговор после разлуки, а сами снимают. До сих пор удивляюсь — как всё так сложилось, что я добровольно подписался на это дегенерат-шоу? Единственно, что утешило, так то, что мы с этим чудиком свободно пообщаться успели. Я душу хоть немного отвёл. Он пообещал меня прибить при первой возможности, а я пообещал ему устроить весёлую жизнь в армии. Сказал, пусть вешается.

Как говорится, «поговорили». Потом, уже после того, как я подмахнул приказ о моей мобилизации, он меня поздравил с серьёзным видом, подарил дизайнерский букетик, совершенно дебильный на вид, как и всё вокруг происходящее. Не выпал, как говорится, из темы. Мама его, улыбаясь, на меня так смотрела… Аж спиной было боязно к ней поворачиваться… А ХёБин, похоже, просто прикалывалась над происходящим. Ненормальная семейка…

Ну, а так, в общем, церемония прошла спокойно. Посторонних зевак не было. В зал пустили только родственников и представителей от крупных СМИ, народу получилось немного. Комиссар, стоя за небольшой кафедрой на металлической ножке, зачитал приказ, пригласил подняться к нему на сцену и расписаться, что было встречено аплодисментами. Поднялся, расписался, сказал в ответ небольшую речь. Поблагодарил нацию за оказанное доверие, пообещал не покладать, рук, сил, всего остального, чего можно «не покладать», при защите целостности и независимости родного государства. Отдельно поблагодарил людей, которые помогли мне на моём жизненном пути в достижении этого замечательного результата. Маму, онни и дядю, растивших и заботившихся обо мне, ЧжуВона, вдохновившего своим примером на служение родине, семью ЧжуВона, воспитавшего столь замечательный «пример», школу, учившую меня, ну и весь корейский народ, который, всё время пока я рос, платил налоги, часть которых была потрачена на моё обучение, а оставшаяся, пошла на укрепление армии.

Речь выслушали благосклонно, всё я сказал правильно, нигде от текста не отступил. Мама прослезилась, онни её успокаивала, поглядывая на меня с одобрением, дяди — не было. ЧжуВон и его родня сидели с невозмутимыми лицами. Потом, когда церемония уже закончилась и я опять вышел в фойе, оказалось, что меня все любят. СанХён таки повторил номер, не удавшийся ему на моём выпускном — «подтянул» для поздравления если не всё, то половину своего агентства. Были «Stars JUNIOR», «BangBang» ну и конечно, мои сонбе. Все с цветами. Завалили меня ими так, что рук держать не хватало. Ещё пришёл дядя Хван. Пожалуй, ему я обрадовался больше всех. Может, если бы пришла ХеРин, я бы обрадовался ещё больше, но она не пришла. Почему-то мне казалось, что она обязательно придёт. И это мне казалось до последнего момента, прямо до того, когда нужно было уже садится в машину и ехать. Но, нет. Предчувствие меня обмануло. Напрасно, как говорится, надежды юношу питали…

Ну и ладно. На Ли ХеРин свет клином не сошёлся. Есть в жизни более интересные занятия. Например, спекуляции акциями. Мы с СунОк прикупили всё-таки акций «Кирин». Причём, никуда не бегая, прямо из больницы. Онни, когда оформила договор о брокерском обслуживании, одновременно с ним получила возможность пользоваться при торговле клиентским терминалом. Ну она и установила себе на телефон его мобильную версию. Пока мама ходила и выясняла у врача, отпустят меня домой или нет, мы с онни всё успели сделать. Купили все имеющиеся в продаже две тысячи семьсот акций по цене три тысячи сто вон за каждую. До чего дошёл прогресс! С деньгами стало расстаться вооще, проще простого. Прямо не слезая с унитаза, пара нажатий пальцем на экран телефона и всё! Денюжки тю-тю… Инвестированы…

Выходя из комиссариата, я, воспользовавшись моментом, восхвалил «Кирин», как самую лучшую и замечательную школу в Корее, и её директора, как профессионала, сумевшего привести её к этому результату. Впрочем, моя речь не была внезапным озарением и экспромтом, а была запланирована и одобрена лично СанХёном, заинтересованным в благополучии своего старого друга. Обстоятельства и интересы различных людей «вложилось» в друг друга словно матрёшки и теперь следует ждать прибыли. Спекулятивной. Инвестором быть не хочется…

Машина поворачивает на улицу, ведущую к общежитию.

«Вот она общага, вот мой дом родной!» — приходят на ум мне слова при виде приближающегося знакомого здания. — Замок Иф трехдневного заключения…

(сайт, который никогда не спит)

[*.*] — Так не бывает! Это невозможно! Это всё придумано!

[*.*] — Что, всё?

[*.*] — Всё! Это не дорама! Нищенка никак не могла подцепить чоболя! Они разного уровня! Разного! Вы это понимаете?! Разного!

[*.*] — Как я понимаю, это поразило тебя в фильме больше всего.

[*.*] — Но как?! Как?! Как у неё это получилось?!

[*.*] — Чтобы тебя утешить, скажу, что об этом думаешь не только ты. Об этом сейчас думают все девушки Кореи.

[*.*] — Она точно — ведьма! По-другому у неё это не могло получиться! Только околдовать!

[*.*] — Ха! Есть ещё вариант. У этого парниши слишком низкие запросы!

[*.*] — У Ким ЧжуВона? Ты офигела такое писать?

[*.*] — А что не так? Или ты веришь в колдовство?

[*.*] — Не понимаю, что все так возбудились? О том, что они встречаются, ведь давно было объявлено.

[*.*] — Просто раньше я думала, что это какая-то ерунда. Фейк. Но в комиссариате была и мама ЧжуВона-оппа и его нуна. Это всё по серьёзному!

[*.*] — Фига себе. Слова президента для тебя — фейк. Ты где живёшь?

[*.*] — Где надо, там и живу!

[*.*] — Оказывается, сказки в жизни существуют? Тебя это убивает?

[*.*] — А Агдан — девчуля ещё та, оторва. Я думала, что те сплетни про неё, что в сети писали — хейтеры преувеличивают. А это было не преувеличение, а лишь бледная тень правды!

[*.*] — Как её из «Кирин» не выгнали с таким результатом по дисциплине? У директора СокГю воистину, ангельское терпение.

[*.*] — Она талантлива. Поэтому и не выгнали.

[*.*] — Талантлива? Её две композиции не попали в Billboard!

[*.*] — Ну и что? Billboard — это всего лишь рейтинг в зависимости от числа продаж. А вот «Грэмми», это уже признание специалистов с мировым уровнем. Как ни крути, но она первая корейская номинантка. Директор СокГю не зря терпел. Теперь он повесит в школе большой портрет ЮнМи и запишет этот успех в своё личное дело.

[*.*] — Его разве ещё не уволили?

[*.*] — Разбирательство в школе ещё не закончено. Думаю, СокГю теперь не уволят, что бы там ни было. Тем более, что ЮнМи просила его не увольнять.

[*.*] — Она настолько уже авторитетна, что может за кого-то просить?

[*.*] — Невеста наследника семьи чоболей, ученица «Кирин», айдол, участница популярной группы крупного агентства, почти офицер армии, теперь ещё и номинантка «Грэмми». Вся нация о ней знает. Почему бы не прислушаться к просьбе такой девчули?

[*.*] — И всё это она получила за какой-то год!

[*.*] — Она точно какая-то неземная личность!

[*.*] — Не знаю, насколько на самом деле она «неземная», но вот то, что фаны «Соши» от неё не отстанут, это точно.

[*.*] — Да. Они будут хейтерить её до последнего своего вздоха.

[*.*] — Посмотрим, как это у них получится. Агдан теперь в армии. Армию по закону критиковать нельзя.

[*.*] — Вот как у этой Агдан всё так получается, что она везде выскакивает с прибылью? Как у неё получается так ловко всё спланировать?

[*.*] — Внеземной разум или дух королевы Мён. Выбирай.

[*.*] — Я в это не верю.

[*.*] — А во что ты веришь?

[*.*] — Генерал Им ЧхеМу — тоже пришелец? Откуда он мог знать, что её номинируют на «Грэмми»? Если бы он не знал, он бы не стал её мобилизовать! Он тоже видит будущее?

[*.*] — А что, Агдан видит будущее?

[*.*] — Как тогда она всё это устраивает?

[*.*] — Она умеет правильно планировать. И генерал умеет планировать. Все, кто умеют планировать — лидеры в жизни.

[*.*] — Да. Про генерала говорят, что он очень прозорлив. Такие военачальники рождаются очень редко.

[*.*] — Правильно говорят. Генерал понял, что Агдан будет благоприятна для его карьеры, поэтому и приблизил её к себе.

[*.*] — Благоприятна для карьеры?! Да она один сплошной скандал!

[*.*] — Да, но если внимательней присмотреться, то все, кто с ней имели дело, получили для себя прибыль несмотря на трудности.

[*.*] — И директор СокГю тоже?

[*.*] — Даже если его сейчас уволят, он навсегда останется руководителем, воспитавшим первую корейскую номинантку «Грэмми». Этого у него никто не отнимет, тем более, что ЮнМи сама публично это признала. Он без труда найдёт себе новое место. А «Кирин» теперь школа, в стенах которой обучают мировых знаменитостей. Навсегда.

[*.*] — Просто гадство какое-то!

[*.*] — А «Корона»? Что получила «Корона»? Их же выгнали с телевидения?

[*.*] — Ну, во-первых не их, а ЮнМи. А во-вторых, у них вот-вот начнётся японский промоушен. До этого момента они не могли особо похвастаться зарубежной деятельностью.

[*.*] — А причём тут ЮнМи? Какая её в этом заслуга?

[*.*] — Не знаю. Просто раньше у них ничего подобного не было, а появилась ЮнМи и теперь они едут за границу. Наверняка тут есть какая-то связь. И потом. После того как ЮнМи стала номинанткой, наверняка их обратно позовут на телевиденье. Они ещё из шоу вылезать не будут, вот увидишь.

[*.*] — А Ли ХеРин? Она ведь не стала номинанткой «Грэмми»?

[*.*] — Ли ХеРин стала мировой звездой. Пусть ненадолго, но за это время она успела найти себе богатого мужа. Теперь она «бесстыжая домохозяйка» и будет жить, не думая о том, где она будет брать деньги. Я думаю, Ли ХеРин получила даже больше, чем хотела. И всё потому, что связалась с ЮнМи.

[*.*] — Как это неприятно, но, похоже, ты права. А АйЮ? Она же удалила Агдан из «друзей»? Значит, она ничего не получит? АйЮ ошиблась?

[*.*] — АйЮ и без Агдан добьётся всего, чего хочет. У АйЮ огромный талант плюс опыт. Потом, ЮнМи уже успела подарить ей песню, и она с ней уже выступила. Ещё неизвестно, чем это закончится. Нужно подождать результата.

[*.*] — Подождём. Думаю, здесь мы дождёмся результата быстрее, чем попадания двух песен ЮнМи в Billboard! Кх-кх-кх…

Место действия: ресторан с отдельными помещениями для проведения переговоров. В одной такой закрытой от посторонних глаз и ушей комнате, за столиком, друг напротив друга, сидят президент СанХён и лидер оппозиционной партии — господин ВинЧон. Вступительная часть беседы, когда произносятся мало что значащие, но обязательные слова, прошла и встречающиеся стороны переходят к тому вопросу или вопросам, которые и вынудили их ко встрече. По крайне мере одна из сторон уж точно, переходит.

Время действия: вторая половина дня

— Господин СанХён, я хочу, чтобы вы дали оценку моему предложению, которое я намерен озвучить. Я пребываю в уверенности, что оно будет интересно вам, как руководителю и владельцу музыкального агентства.

— Внимательно слушаю вас, господин ВинЧон. — вежливо наклоняя в ответ голову отвечает СанХён.

— Сабоним, я буду краток и не стану попусту занимать ваше время, но, однако, не удержусь от сравнения, чтобы сделать мою речь более зримой. Кровь, это важнейшая часть человеческого тела. Разнося с собой по телу кислород и питательные вещества, она даёт телу жизнь и энергию, для борьбы и свершений. Не сильно покривлю против истины, если скажу, что кровь для человеческого тела это тоже самое, что для политической партии её члены. Чем меньше крови в теле у человека, тем он слабей. Точно так же, чем малочисленней политическая партия, тем она малозаметное и тем меньше у неё шансов на долгую политическую жизнь…

СанХён с серьёзным видом молча кивает, соглашаясь.

— Для любой политической партии вопрос о её численности стоит всегда в приоритете. — продолжает говорить ВинЧон. — Чем больше у неё активных членов, тем на большие дела и свершения она может строить планы. А активные, это прежде всего — молодые. Люди, переполненные энергией и желанием сделать окружающий их мир лучше и справедливей…

ВинЧон делает паузу и смотрит на СанХёна ожидая его реакции. Тот в ответ несколько секунд молча смотрит на него в ответ.

— К молодости хорошо бы иметь мозги. — с некоторым скепсисом в голосе наконец говорит он. — Хотя бы иногда.

— «Мозги» у партии есть, — успокаивает его ВинЧон. — Ей нужны мускулы.

— И если я вас правильно понимаю, то для этого вам нужна Агдан. — подводит итог хождению вокруг да около, СанХён.

— Да, — подтверждая, кивает ВинЧон. — Агдан. Вы совершенно правы.

— И как вы себе представляете… то, что будет происходить? — интересуется СанХён.

— Я не знаток технологи шоу-бизнеса, сабоним, — признаётся ВинЧон. — Против вашего многолетнего опыта и знаний, я словно ученик младшей школы против профессора университета. Но я знаю, что мне нужно и поэтому хочу получить ваш ответ — возможно ли получить желаемое мною, или нет? Давно уже известен тот факт, что в мире существует проблема детей и родителей. Вырастая, дети стремятся уйти из-под родительской опеки, жить самостоятельной жизнью. И вот этот уход, подростки выражают в виде протеста. Отрицая образ жизни своих родителей и стараясь придумать что-то своё. Свою моду, свою музыку, свои «прикольные» штучки. Все через это проходят. Потом подростки вырастают, у них появляются свои дети, они сами становятся родителями и всё повторяется. Но, сейчас не об этом…

— Бунтарям нужен лидер, образец, в котором воплощаются все их подростковые чаянья и за которым они готовы идти. — говорит ВинЧон и задаёт вопрос. — Президент СанХён, вы могли бы сделать такого лидера из Агдан?

Президент СанХён не удивившись заданному вопросу задумчиво смотрит мимо собеседника, обдумывая.

— Подросткам нравится бунтовать против взрослых и их консерватизма. — говорит ВинЧон, желая помочь ему в принятии правильного, на его взгляд, решения. — У Агдан уже создан, или, практически создан, имидж разрушителя традиций. Думаю, чтобы стать лидером для подростков в их борьбе против взрослых, ей нужно совсем немного. Совсем малость.

СанХён переводит взгляд на политика, но продолжает молчат.

— Протест у молодёжи востребован всегда. — продолжает убеждать его тот. — Причём, он ею же и оплачивается. Хорошо оплачивается. Как пример, можно привести госпожу Амуро, из Японии. Ведь в Японии, буквально — амуромания! И это при том, если вы вдруг не знаете, госпожа Амуро построила свой имидж именно на протесте против существующих в индустрии правил. Сделала татуировку и показала её, ввергнув буквально в шок всю Японию! Конечно, кроме протеста у госпожи Амуро есть ещё и талант, и красота, но у Агдан — это тоже есть. Даже, я бы сказал, что она превосходит Амуро по качеству протеста. Выступление против системы образования и критика работы министерства иностранных дел, это не татуировка.

— Поклонницы Амуро носят высокие сапоги и короткие юбки, которые считаются её «личным стилем». — говорит СанХён. — А что будут делать поклонницы Агдан? Критиковать руководство страны? Вы уверенны, господин ВинЧон, что нация это переживёт?

— Ну так тем более, не стоит пускать всё на самотёк. — отвечает ему ВинЧон. — Нужно управлять всеми процессами, происходящими в обществе, какими бы они не были. Потеря управления грозит катастрофой всему. Будь то машина, музыкальное агентство или страна.

СанХён на это согласно кивает.

— А как вы собираетесь держать её под контролем? — спрашивает он, имея в виду ЮнМи. — Вы просто не представляете, с кем хотите связаться.

— Но вы же как-то это делаете? — удивляется вопросу ВинЧон.

— Это не просто. — признаётся в проблеме СанХён. — Порою совсем не просто. А что вы хотите получить в результате реализации вашего проекта?

— Политики должны смотреть в будущее, — отвечает ВинЧон. — Если он это не умеет или не делает, то это плохой политик. Вы же знаете, как говорят в народе. Дети растут быстро. А чужие дети — ещё быстрей. Сегодня Агдан и её поклонники — несовершеннолетние, но через два-три года они станут полноправными членами общества с правом голоса. Если за это время они сумеют воспринять идеи «Корейской национальной партии», всё это время будут видеть её жизнь, принимать в ней какое-то посильное, разрешённое в рамках закона, участие, то став взрослыми, они, если даже не станут её членами, с большой долей вероятности будут голосовать за неё. Я на это надеюсь. И даже в этом уверен.

— Я понимаю ваш интерес. — кивает СанХён. — Но у ЮнМи есть семья, есть жених. Как они посмотрят на то, что её попытаются вовлечь в политику? Вы с ними уже разговаривали?

— Нет, я с ними не разговаривал. — признаётся ВинЧон. — Я имел беседу с генералом Им ЧхеМу и нашёл у него достаточный уровень понимания проблемы. Генерал согласен с тем, что патриотическое воспитание молодёжи является одной из забот нашей армии, поэтому, он уверил, что с его стороны будет оказана всяческая необходимая помощь, конечно, в пределах его возможности. Но он так же справедливо заметил, что вряд ли сможет проводить ту работу, которую проводят агентства. В армии обучают солдат, а не артистов. Господин Им ЧхеМу сказал, что может помочь различными ресурсами при проведении мероприятий, но обучить артиста у него не смогут. Он сказал, что это ваша работа и это зависит от вас. Поэтому, я пришёл к вам. Если вы скажете, что не сможете создать для Агдан требуемый имидж, или не хотите это делать, то разговаривать с членами её семьи нет никакого смысла. Если же это возможно, то думаю, что получить их согласие, когда согласны армия и агентство, трудностей особых в этом не будет…

СанХён понимающе наклоняет голову.

— Татуировка, это, в общем-то, личное дело, — помолчав, говорит он. — Как вы правильно заметили, критика правительства — это совсем другое дело. Эстрада и политика не должны соприкасаться. Артист, занявшийся политикой, обычно долго в индустрии не держится.

СанХён поднимает глаза и вопросительно смотрит на собеседника.

— Наверное мне сразу стоило сказать, как я примерно вижу это. — отвечает ему тот. — Никакой критики правительства от Агдан быть не должно. Для этого есть оппозиционные партии, это их обязанность и работа. От Агдан я ожидаю участие в проводимых партией мероприятиях. Вроде таких как оказание помощи малоимущим, сбор пожертвований, митинги к памятным датам, благотворительные концерты. Там, где бы она могла появиться и сказать несколько слов благодарности в адрес организатора. В общем-то это всё, что мне видится в её политической деятельности.

СанХён задумывается над услышанным.

— Если так, то другими словами, вы хотите закрепить за собой право использования Агдан в своей политической деятельности. — подумав, говорит он. — Исключительное право. Чтобы другие партии не могли это сделать.

— Ну, скорее, всего, что-то вроде этого. — подумав, кивает, соглашается с ним ВинЧон.

— Тогда я не понимаю ваших требований по имиджу. — признаётся СанХён. — Зачем именно протест? Агдан достаточно быть просто популярной, и вы получите то, чего хотите.

— Возможно, вы правы. — не спорит с ним ВинЧон. — Но просто популярных исполнителей много. И не выражая протест, они не имеют такую аудиторию у подростков, какую имеет та же госпожа Амуро. Статистическо-аналитические исследования показывают, что протест сейчас в моде, он востребован у молодого поколения и он даёт наибольшую отдачу. Поэтому, я и говорю об изменении имиджа. Простите, возможно мои слова звучат дилетантски, я плохо разбираюсь в вашей индустрии, господин СанХён, но, бунтарь в костюме кролика, выглядит для подростков как-то… не доверительно, я бы так это сформулировал. Хорошо смотрятся электрогитара, кожаные куртки и те же высокие сапоги, которые рекламирует госпожа Амуро. Ну и песни, конечно, соответствующие. Точнее, слова в них. Нужны такие, чтобы призывали куда-то идти, что-то добиваться, бороться. Если коротко — романтика протеста. Скорее всего я выразился достаточно сумбурно, но, надеюсь, вы поняли, что я хотел сказать, господин СанХён.

СанХён кивает в ответ с задумчивым видом.

— Политика, это рискованное занятие. — помолчав, произносит он. — Можно потерять голову даже не успев понять, почему.

СанХён смотрит в глаза собеседнику.

— Шоу-бизнес, рискованное занятие. — отвечает ему тот, не отводя взгляд. — Можно потерять всё, так и не поняв почему. Мы оба с вами, господин СанХён, занимаемся рискованным бизнесом. Но тем не менее, занимаемся им каждый день, хотя и знаем, что это рискованно.

— Но я знаю, ради чего это делаю. — сообщает СанХён.

— Понимаю вас, — вежливо наклоняет голову политик и вытерев руки влажным полотенцем берёт кожаную папку, лежащую на краю стола.

— Партия, как и любая другая организация, имеет средства, которые она тратит в результате своей деятельности. — говорит он, вынимая из папки лист бумаги.

— Вот, взгляните, — предлагает он, протягивая лист СанХёну. — Это усреднённые суммы затрат на проведение различных мероприятий состоявшихся в прошлом.

СанХён заинтересованно смотрит в лист.

— Кроме этого, партия имеет ряд подконтрольных ей информационных каналов. — говорит ВинЧон, пока СанХён знакомится с цифрами. — И, если возникла вдруг такая ситуация как с «SBS», где вам отказали в эфире, вы можете рассчитывать на них. Конечно, это всего лишь кабельные каналы, но без доступа к поклонникам вы не останетесь. Кроме этого, у нас есть в Сеуле две радиостанции…

— Да, — согласно кивает головою СанХён досмотрев лист до конца. — Цифры говорят о том, что ваша партия серьёзно относится к работе с электоратом.

— Очень серьёзно, — тоже кивнув, соглашается с ним ВинЧон. — Более того, в особых случаях, бюджеты мероприятий легко пересматриваются в большую сторону. Мы считаем, что вкладываем деньги в будущее страны. А на будущем экономить не стоит.

— Совершенно согласен с вами, господин ВинЧон. — отвечает СанХён. — На будущем экономить нельзя. Что я могу ответить вам на ваше предложение? Первое, что приходит на ум, это то, что я вам искренне благодарен за то, что вы занимаетесь воспитанием молодёжи и видите возможность моего агентства и его артистов принять в этом участие. Благодарю вас.

СанХён наклоняет голову в жесте благодарности. ВинЧон, тоже вежливо наклоняет в ответ свою голову.

— Второе, что я могу сказать, — поднимая голову произносит СанХён. — Это то, что я озадачен. Скажу прямо, моё агентство никогда не занималось подобным видом деятельности и у меня нет опыта, как и готового прямо сейчас ответа.

ВинЧон делает понимающее выражение лица.

— Но, предложение, сделанное вами, уважаемый ВинЧон, очень интересное и благородное в своём содержании. — продолжат СанХён. — Воспитание молодёжи — это забота о будущем. Как мы её воспитаем, такое будущее и будет у нашей страны. Однако, это подставляется непростым делом. Уже сейчас понятно, что проект нужно рассчитывать на срок в несколько лет. И тщательно обдумать, какие препятствия возникнут на пути его реализации и какие затраты потребуются для его удачного завершения. И достижимо ли оно, удачное завершение?

— Мне нужно подумать над вашим предложением, господин ВинЧон. — подводит итог своим словам СанХён.

— Я понимаю вас, господин СанХён. — отвечает ВинЧон. — Это дело представляется большим и объёмным, и мой приход к вам, это всего лишь попытка начать наш диалог. Рад, что вы готовы внимательно рассмотреть моё предложение. Сколько на это вам потребуется времени, сабоним?

— Я думаю, — помолчав, отвечает СанХён, — что в течении месяца я буду готов дать вам ответ.

— Великолепно, — отвечает ВинЧон. — С нетерпением буду ждать.

Место действия: дом семьи ЧжуВона

Время действия: МуРан беседует с сыном по телефону

(ДонВук) — Мама, я хочу спросить, что происходит?

(МуРан) — Сынок, чем ты так взволнован?

(ДонВук) — Я буквально вот только что закончил смотреть фильм, который показали на канале «MBS». Он называется — «Кто такая Агдан?». Ты мне можешь что-нибудь о нём сказать?

(МуРан) — Да, я вчера его тоже смотрела.

(ДонВук) — Мама, я рад, что ты его смотрела, но разговор сейчас о другом. Ты как-то называла ЮнМи «подвижной девочкой». Однако, на мой взгляд, её следует называть как-то иначе. Она же постоянно врёт!

(МуРан) — Врёт?

(ДонВук) — Да. Момент в фильме, когда она разговаривает с Чо СуМаном. Получается, что она осознанно всем лгала, что eё песни попадут в Billboard!

(МуРан) — Выходит, что так.

(ДонВук) — И как я теперь должен реагировать на то, что невеста у сына — лгунья? Потом, эта история со «свиданиями вслепую». Пока это было «внутри», это было неприятно, но не фатально. Но когда всё стало достоянием гласности, это уже совсем другая ситуация! На свиданиях были девушки достойных людей, с которыми я веду бизнес. Если они станут целью насмешек, совершенно не трудно представить, как на это отреагируют их родители!

(МуРан) — Да, это нехорошо.

(ДонВук) — Мама, что значит — «нехорошо»? У меня внезапно появились новые проблемы, которые я как-то должен решать! А ты говоришь — «нехорошо»? У нас уже был с тобой разговор о ЧжуВоне и этой истории со свиданиями вслепую. Ты тогда сказала, что позаботишься обо всём. И вдруг теперь эти проблемы! Чья это была идея со свиданиями?

(МуРан) — Моя.

(ДонВук) — Мама!

(МуРан) — Кто ж знал, что ему попадётся такая… такая…

(ДонВук) — Подвижная?

(МуРан) — Да. Подвижная.

(ДонВук) — Подвижная лгунья?

(МуРан) — Подвижная лгунья.

(ДонВук) — Просто невесть что творится. Но ты хоть меня предупреждай, что происходит. А то сегодня я сначала узнаю, что ЮнМи подписала мобилизационный приказ, а потом мне сообщают, что про неё сняли скандальный фильм!

(МуРан) — Да… так получилось…

(ДонВук) — И в комиссариате при этом были ИнХе и ХёБин! После фильма! Получается, что мы всё это одобряем. Так что ли? Всё, что она натворила, включая лживые обещания? Мама, почему ты решаешь всё сама, не ставя меня в известность?

(МуРан) — У тебя много работы, чтобы заниматься ещё и этим. Я помогаю тебе.

(ДонВук) — Хороша помощь! ЧжуВон — мой сын. Я его отец и я должен заниматься его воспитанием!

(МуРан) — Конечно, ДонВук. Ты отец. Прости меня, пожалуйста.

(ДонВук) — … Мама, прости. День сегодня трудный и ещё этот фильм…

(МуРан) — Ничего сынок, всё хорошо. Устал сегодня?

(ДонВук) — Да, немного. Мама, ну… в самом деле. Что, мне ещё и в это вникать?

(МуРан) — Сынок, не волнуйся, всё утрясётся.

(ДонВук) — Как оно всё «утрясётся», если дело уже дошло до правительственного кризиса?! Мне сообщили, что завтра будут голосовать вопрос о снятии с поста министра иностранных дел!

(МуРан) — Ох ты божечки мои…

(ДонВук) — Да, вот тебе и божечки твои! Желание устроить личную жизнь своего внука привело к национальному правительственному кризису! Я просто слов не нахожу, когда пытаюсь осмыслить случившееся! У меня в голове не помещается, как такое может быть!

(МуРан) — Сынок, ты не волнуйся. Не надо. Всё решится благоприятным образом.

(ДонВук) — Благоприятным?! Если министр Ко сейчас лишится своей должности, то благоприятности я не увижу ещё долгие годы! Надо было гнать взашей эту идиотку сразу же после её дурацкого интервью, а ты вместо этого посылаешь ХёБин и ИнХе в комиссариат!

(МуРан) — Но, сын. Ты же помнишь, о чём мы говорили? Ситуация с того момента так и не изменилось, поэтому, я была вынуждена так поступить.

(ДонВук) — Сумасшествие какое-то. Ещё неизвестно, приобрету я больше или потеряю.

(МуРан) — ДонВук, подожди, не торопись. Что сделано, то сделано, назад не вернуть. Нужно обсудить это в спокойной обстановке, не по телефону. Ты, когда возвращаешься из Японии?

(ДонВук) — Я прилетаю в Инчхон послезавтра, вечером.

(МуРан) — Отлично. Вот и обсудим, что делать. Может, министр Ко не лишится своего места. Ситуация будет более понятной.

(ДонВук) — Возможно. Всё равно придётся принести ему извинения за случившиеся переживания. Без этого не обойдётся.

(МуРан) — Мы это обсудим. Как твоё здоровье? Как ты себя чувствуешь, сынок?

(ДонВук) — До того момента, пока я посмотрел фильм, всё было неплохо. А сейчас я просто возмущён тем идиотизмом, который творит какая-то школьница!

(МуРан) — Ты знаешь, что она стала номинанткой «Грэмми»?

(ДонВук) — Плевать на это. Я не хочу её видеть рядом с ЧжуВоном. Ни в каком виде. Пусть строит свою жизнь где-то в другом месте.

(МуРан) — Да, они не пара. Согласна.

(ДонВук) — Подумай тогда, когда объявить о разрыве помолвки.

(МуРан) — Я поняла тебя. Приедешь, обсудим.

Время действия: пятое июля, начало рабочего дня

Место действия: агентство «FAN Entertainment».

— Ремикс «Sugarfree» исполненный на дне рождения ТэСона стал самым популярным на дискотеках в сеульских клубах, — сообщает КиХо, делая краткий обзор новостей за прошедшие сутки. — Это результаты рейтинга топовых композиции чаще всего исполняемых на танцполах.

СанХён, секунды две подумав, кивает.

— А что у АйЮ? — спрашивает он у КиХо, не давая тому перейти к следующей новости.

— АйЮ… По моим последним сведеньям… — КиХо отлистывает в своём блокноте пару листков назад, — … композиция «Таксист Джо» находится в топе корейских чартов с момента своего появления. «Allkill» не получился, но во всех чартах композиция находится с первого по третье место…

СанХён скептически выпячивает нижнюю губу.

— … Ещё мне известно, — продолжает КиХо смотря в блокнот, — … что… агентство АйЮ… заключило договор с «Ultimae Records», французской звукозаписывающей компанией, на продвижение сингла во Франции… Каковы результаты продвижения, информации у меня нет… Поскольку времени с релиза прошло очень мало …

— Если вы хотите, сабоним, — поднимает голову от блокнота КиХо, — я дам задание узнать более подробно.

— Не нужно. — отвечает СанХён. — Времени действительно прошло очень мало, подождём официальных результатов. Скажи мне лучше, какова реакция на фильм «МВС»? В целом. Общая картина.

— Данных пока нет, сабоним. — признаётся КиХо. — Опять же, времени с момента события прошло совсем ничего. Но не ошибусь, если скажу, что общее впечатление — разноплановое. В зависимости от возраста и благосостояния социальных групп. Но, то, что фильм и видео из военного комиссариата лидируют по запросам во всех сетевых сообществах и по количеству обращений к теме в новостных и информационных каналах, это, бесспорно.

СанХён вздыхает.

— Были бы у неё мозги, какие деньги можно бы было получить, — говорит он. — Но, что поделать, раз бог не дал… Так, КиХо, я посмотрел снимки и видео ЮнМи и её тодук-коньяти. Она у неё всегда такая? Всегда так себя ведёт?

— Не знаю, господин СанХён. Я её раньше никогда до этого не видел. — отвечает КиХо. — Но на фотоссесии, она вела себя так. Словно дрессированная.

— Да, словно дрессированная. — соглашается с ним СанХён и даёт указание. — Фото мне понравились. Дай указание, чтобы вставили их в постеры ЮнМи и общий. И отправляйте в Японию, пусть печатают. Уже время.

— Будет сделано, сабоним, — отзывается КиХо делая для себя отметку в блокноте и уточняет, — Хоть сколько-то постеров будем здесь печатать?

СанХён задумывается над вопросом.

— А смысл? — похоже у самого себя спрашивает он. — Промоушена у группы тут нет, тодук-коньяти у нас не популярны. Это в Японии их с распростёртыми объятьями встретят…

Сказав это, СанХён в который раз задумывается. КиХо ожидает чем это закончится.

— Послушай, — говорит СанХён делясь пришедшей в голову мыслью. — Насчёт, распростёртых объятий. Ведь возят же женщины с собой маленьких собачек? Где-то я даже фотографии видел — по самолётному трапу с собачкой на руках. А почему тогда нельзя провезти с собой тодук-коньяти?

СанХён с вопросом смотрит на своего работника. Тот в ответ пожимает плечами.

— Почему нельзя? — говорит он. — Наверное можно.

— А если ЮнМи прилетит в Японию с тодук-коньяти? — спрашивает СанХён. — Это же может получиться отличный эффект для поклонников! Что скажешь, а?

СанХён ожидающе смотрит на менеджера. Тот качает головой туда-сюда, показывая, что размышляет.

— Очень необычная идея, сабоним, — спустя пять секунд признаёт он. — Это может сильно сработать.

— Вот! — восклицает СанХён с довольным видом откидываясь на спину своего президентского кресла, — А ты говоришь!

— Если она у неё такая ручная, то её можно будет и на шоу с собою взять. — развивает дальше свою мысль СанХён. — Японцам это точно понравится!

— Уверен, что так и будет, сабоним. — поддакивает КиХо.

— Сейчас я позвоню ЮнМи, узнаю, что она скажет. — говорит СанХён берясь за телефон.

Время действия: шестое июля

Место действия: агентство «FAN Entertainment».

Раз, раз, раз, раз! Махи ногой!

И ещё раз! Это называется — «три дня отдыха перед комбэком»! Наивный я чукотский юноша! Всё верю в то, что когда мне обещают, то сделают, что обещают. Ага… Три раза без противогаза!

Вчера, сегодня — сплошное «хорео». Мы должны быть на сцене синхронны так, как одно отражение во множестве зеркал. На кой это нужно? Не, ну, наверное, это красиво со стороны. Только вот стоит ли оно того? А именно — того количества пота, которой следует пролить, чтобы добиться этой синхронности. Ладно. Будем считать, что это тот самый горький айдольский хлеб, о котором я столько слышал. Девчонки работают, не пищат, значит и мне не пристало. Отработаю один раз как положено, потом буду сам определять, сколько и чего мне надо и надо ли вообще? А пока я тут ногами размахиваю, как раз есть время подумать. Голова-то не занята. Кстати, махи ногой назад и вверх у меня теперь отлично получаются. Равновесия не теряю. Не то, что раньше в «Кирин», на занятиях йогой…

Пока тело машет руками и ногами в такт музыке и движениям остальных участниц группы, я размышляю о том, как я буду дальше жить. Занимаюсь тем, чем начал заниматься вчера — планированием своей дальнейшей работы. Думаю, как лучше всё организовать, и кто мне может понадобиться из стафа. То, что жизнь — процесс малопредсказуемый, это я знаю, и что именно взбредёт в голову военным — я угадать не могу. Но вот структуру, или, организацию студии, в которой я буду работать, нужно представлять чётко, хотя бы для того же предметного разговора с СанХёном. Жаль, конечно, что раньше я не занимался организационной деятельностью в таких масштабах. Практики, у меня, можно сказать, не было никакой. Однако, вспоминая как я снимал клип для «Byebyebye», могу со всем основанием заявить, что организаторская жилка во мне есть и, если постараться и тщательно всё обдумать, я могу всё нормально спланировать. В конце концов, студия, это ведь не агентство? Стафа нужно гораздо меньше. Сразу, «навскидку» из персонала мне понадобятся: первое — это помощник. Вполне возможно, что на эту роль пойдёт ЁнЭ. Второе — аранжировщик. В принципе, я и сам могу перекладывать музыку под определённые стили или конкретного исполнителя, но делать аранжировки — это много кропотливой работы и много временных трудозатрат. Я за это время могу ещё что-нибудь вспомнить и отдать на обработку. В денежной отдаче, организация «конвейерного метода» всегда более прибыльна, чем штучное ковыряние с каждой единицей продукции. Я же деньги собираюсь зарабатывать, а не высокое знамя искусства нести по планете. Может, мне даже несколько аранжировщиков потребуется, но пока ограничимся одним. Потом мне потребуется режиссер звукозаписи и битмейкер. Ну, насчёт битмейкера… В принципе, это моя работа, ибо даже не знаю, где можно найти человека, который будет брать у меня из головы мелодию и превращать её в то, что я хочу. Такие люди на дорогое просто так не валяются. А если кто и валялся, то их давно уже подобрали. Потом мне нужен райтер, или, по-русски — писатель. Чтобы было кому умчаться с подбором слов при подгонке их к мелодии и переводом их на другие языки, если возникнет такая нужда. Возможно, следует включить агента по контактам. Но он должен быть толковым малым, знать корейский шоу-бизнес не понаслышке и представлять, кому из исполнителей может подойти то, что я вспомню. А то я по-прежнему «плаваю» в этом вопросе. Тоже, не представляю, где найти такого специалиста…

Ещё хотелось бы представлять техническую начинку студии. Тоже вопрос. Нужно садиться и разбираться, что предлагают производители и что именно мне из этого нужно. Лишнее — зачем брать? Будешь потом спотыкаться, да и заплатить за него придётся из своего кармана. Если СанХён будет что-то покупать, он наверняка захочет, чтобы его затраты были «амортизированы». Я бы так поступил на его месте. Можно, конечно, заказать стандартное исполнение, без чего уж совсем не обойтись, а потом докупить, когда что-то потребуется. Но всё-таки, когда для себя берёшь, хочется взять получше. Опять же, повторюсь, на это время нужно. Может, на ЁнЭ спихнуть? Пусть бегает…

Итого, для работы мне нужно минимум пять человек. Кто и как им будет платить? Ну, раз я работаю у СанХёна, то значит платить им будет он. А деньги он будет брать с меня, точнее, с моей прибыли… Это понятно. О проценте «изъятия» я буду ещё думать, у меня вся Япония впереди… И ещё мне нужно подумать о своих музыкальных долгах. СонЁн, БоРам… Кто ещё? Вроде и всё. Не так уж их и много. Интересно, а вот если «Таксист Джо» хоть как-то «стрельнёт», что АйЮ на это скажет? Будет снова дружить? Или, нет? И как мне реагировать на предложение её агентства? Пф… посмотрим…

Фонограмму выключают без предупреждения на половине музыкальной фразы.

— ЮнМи! — кричит мне ЁнЭ от магнитофона держа в руках телефон. — Президент СанХён хочет с тобой поговорить!

(минуту спустя)

— Мульча? — удивляюсь я, услышав предложение СанХёна взять кошатину с собой в Японию. — Наверное можно. Только…

Я задумываюсь, стараясь представить, как это будет. С той стороны трубки не торопят с ответом.

— Мне понадобится помощник, сабоним. — подумав, что для СунОк, поездка в Японию в преддверии её дня рождения будет отличным дополнительным подарком. — Человек, который умеет обращаться с животными. Я не смогу всё время быть с Мульча. Её нужно кормить, поить и убирать за ней. Причём, она должна доверять этому человеку, подпускать его к себе. За оставшиеся два дня вряд ли кого-то удастся найти, и я вижу только одну кандидатуру. Это моя онни. Если вы согласны, сабоним, чтобы она присутствовала в команде, тогда я сейчас ей позвоню и скажу, чтобы она собиралась.

СанХён думает над услышанным.

— И потом, ведь понадобятся какие-то документы от ветеринара. — вспоминаю я. — Для перевозки животных в общественном транспорте нужно иметь разрешение.

— Хорошо. — принимает решение СанХён и уточняет. — Ты не против.

— Я не против, сабоним. — подтверждаю я.

— Тогда я приму решение и, если оно будет положительным, позвоню твоей онни. — говорит он. — Занимайся подготовкой к поездке. Все организационные вопросы будут решаться без твоего участия. Поняла?

— Да, сабоним, — отвечаю я. Поняла.

— Старайся. — напутствует он и отключается.

Хм… — думаю я, идя к ЁнЭ чтобы отдать телефон. — Мульча в Японии… Какие пертурбации выкидывает жизнь…

(этот же день. Второй час дня. Госпожа МуРан смотрит телевизор, новости)

— «… в парламенте страны неожиданно разразился крупнейший политический кризис.» — сообщает нации последние политические новости красивая телеведущая. — «Вместо того, чтобы решать вопросы путём переговоров, политики решили прибегнуть к силе. Столкновения начались ещё в холле, перед залом заседаний. Представители оппозиции прорвали баррикады, сооружённые сторонниками правящей партии. Далее схватка продолжилась уже у трибуны спикера национальной ассамблеи…»

Диктор делает паузу. На экране показывают видео-нарезку самых ярких моментов заседания. МуРан, изумлённо округлив глаза, смотрит, как как какой-то кореец прыгает ногами прямо на трибуну и его оттуда стаскивают.[33]

«… причиной столь яростного негодования стал поставленный оппозицией в повестку дня вопрос о голосовании недоверия к уровню компетенции главы министерства иностранных дел, господина Ко, являющимся представителем проправительственной партии. В драке серьёзно пострадали несколько человек. Согласно заявлением политических обозревателей, катализатором беспрецедентного политического кризиса, стали слова корейского айдола, участницы группы «Корона», сказанные ей в интервью журналистам трёх информационных каналов. В этом интервью, Пак ЮнМи, так зовут эту девушку, выразила сомнение в способности корейского министерства иностранных дел решать на должном уровне поставленные перед ним задачи. Этим воспользовались представители оппозиционных партий, поставив вопрос о компетенции МИД на голосование в парламенте. Тем не менее, несмотря на буквально беспрецедентные усилия, оппозиции в этот раз не удалось достичь своих целей. Итоги голосования показали недостаточное количество набранных голосов для принятия решения…»

На экране появляется фотография улыбающейся ЮнМи. МуРан несколько секунд смотрит на неё недовольно поджав губы.

— Можно уже даже к шаманке не ходить, — недовольно произносит она. — Уже и так понятно…

Место действия: общежитие группы «Корона»

Время действия: поздний вечер

Держу на коленях Мульчу, глажу, смотрим вместе новости. Смотрю телек, вообще-то я, а кошатина тащится, что её гладят, глаза закрыла и мурчит. СанХён принял решение — я везу её с собой. Приняв решение, президент принялся энергично работать в этом направлении. Поставил СунОк в известность, получил согласие её и мамы, и взялся организовывать пребывание онни в Японии. Гостиница, питание, распорядок обязанностей. Дал команду привезти Мульча в общежитие, чтобы остальные девочки успели привыкнуть к ещё одному участнику поездки. А то, если они её «шугаться» будут где-то на шоу в Японии, это будет выглядеть, скажем так, не очень. СунОк, в смятении от столь внезапных поворотов в её жизни, привезла мне в общагу кошку и всё остальное, что нужно для комфортного существования её и окружающих — корм и лоток. Девочки пока особо знакомится с «животиной» не спешат, скрываются на кухне. Якобы пьют чай. Ну, а мы в одиночестве смотрим телек.

Кризис, политический, разразился в Корее. И виноват в этом, оказывается — я! Прямо так и чешется на языке фраза — «а что, часовню, тоже я»? И фотку какую-то стрёмную взяли. Где я ещё с чёрными глазами. Могли бы и получше найти…

(примерно в это время. Общежитие)

— Нам нужно что-то сильно оккультное! — энергично произносит, обращаясь ко всем БоРам. — Талисман, отгоняющий злых духов. Иначе тодук-коньяти точно нам ведьму на своём хвосте притащит!

КюРи, сидящая с унылым видом, подтверждающе кивает.

— Только в храм нам сегодня уже не попасть. — вздохнув, говорит она. — Поздно. А мне сегодня ещё целую ночь с чёрной тодук-коньяти в одной комнате ночевать!

Девочки сочувственно смотрят на КюРи.

— Вам хорошо, — говорит им она. — Вы хоть двери к себе в комнату закрыть можете. А я даже не знаю, как буду спать. Наверное, всю ночь глаз не сомкну.

— Иди к нам спать! — предлагает ХёМин.

КюРи задумывается.

— Президент СанХён сказал, чтобы мы привыкали. — говорит она. — Чтобы не было никаких накладок в Японии. Если я пойду спать к вам, он же ведь, об этом узнает? Получится, что я не выполнила указание президента…

Девочки тщательно обдумывают эту мысль.

— Знаешь, что?! — восклицает ИнЧжон. — У меня есть небольшая фигурка Будды! Не знаю, насколько она освящена, но всё равно, это лучше, чем ничего! Всякая нечисть не выносит даже изображения Будды, это все знают. Давай, поставим её к тебе в комнату?

КюРи несколько раз кивает.

— Спасибо, онни. — благодарит она. — Ты такая заботливая…

(позже, ночь. Лунный свет, падая из окна придаёт окружению мистический и таинственный вид. Комната КюРи и ЮнМи.)

Открыв глаза и приподняв голову с подушки, КюРи оглядывает комнату в поисках возможных угроз. Пока никаких угроз не видно. Неожиданно, её взгляд останавливается на фигурке Будды. Почему-то их стало две, вместо одной. И шапочка у одной из них, какая-то странная…

КюРи напряжённо вглядывается в два тёмных силуэта, пытаясь понять. Внезапно одна из статуэток открывает глаза и пристально смотрит на неё зелёными кошачьими глазами.

— Ой ты боже мой… — испуганно шепчет КюРи, роняя голову обратно на подушку и натягивая на неё одеяло. — Ужас-то какой…

Время действия: шестое июля. Утро.

Место действия: общежитие группы «Корона». Группа завтракает. Рядом с ЮнМи, захватив стул, сидит Мульча. Поворачивая в разные стороны свою голову, которая находится выше уровня стола, кошка внимательно наблюдает за происходящим. Девочки плотно сгруппировались на противоположной стороне стола, бросая на неё настороженные взгляды. Ощущается некоторая напряжённость обстановки. ЮнМи, не обращая внимания на трудности онни, деловито-спокойно завтракает, наблюдая при этом за экраном небольшого телевизора, висящего на стене. Внезапно Мульча протягивает лапу и хлопает ею по руке ЮнМи. Та отворачивается от телевизора и смотрит сверху вниз на кошку, которая задрав голову смотрит на неё. Секундная пауза. ЮнМи осуждающе качает головой.

— Мы договаривались, что ты будешь вести себя прилично. — говорит она.

Мульча в ответ протяжно мяукает, широко разевая рот и показывая свои острые белые клыки.

— Ну и что, что все едят? — отвечает ЮнМи. — Ты же не человек и у тебя другая еда.

Мульча вновь мяукает и вытянув над столом лапу в сторону тарелки несколько раз выпускает и втягивает когти. Типа — «дай!».

— Будешь безобразничать — прогоню. — обещает ЮнМи и вновь обращает своё внимание на телевизор.

Кто-то из девочек шумно вздыхает. ЮнМи берёт пульт и добавляет громкость у телевизора.

— Ээ… мы же вроде решили не смотреть новости за завтраком? — неуверенно спрашивает ИнЧжон оглядываясь на группу.

— Простите, сонбе. — отвечает ЮнМи, — Вчера сказали, что вчерашняя драка в парламенте началась из-за меня. Хочется узнать, они передумали о своих словах или я действительно так крута?

За столом возникает пауза.

— Айдолу не стоит заниматься политикой. — строго говорит СонЁн. — В индустрии развлечений это не практикуется. Ты — либо политик, либо айдол. Совмещение не допустимо.

— Вы мне об этом говорили, сонбе. — спокойно отвечает ЮнМи. — Президент СанХён и АйЮ тоже мне это подробно объяснили. Главное, это деньги.

Снова пауза на несколько секунд.

— Говоришь так, словно ты с этим не согласна. — говорит КюРи.

— Кого интересует, согласна я или нет? — пожимает плечом ЮнМи. — Я же айдол. Что сказали, то и делаю. Кукла.

ЮнМи с интересом оглядывает присутствующих за столом.

— Мы же все здесь айдолы. — с лёгкой насмешкой в голосе произносит она. — Ведь так, сонбе?

Ответом ей служит озадаченное молчание.

— ЮнМи, извинись. — требует СонЁн.

— За что? — притворно удивляется та, поворачивая к неё голову. — За то, что я айдол и согласна не иметь своего мнения? Согласна с тем, что я не могу сказать то, что действительно думаю? Или, за что-то другое, сонбе?

ЮнМи смотрит на СонЁн. СонЁн смотрит на ЮнМи.

— Чем быстрее мы расстанемся, тем это будет лучше для всех. — говорит она.

ЮнМи молча кивает в ответ и вновь поворачивается к телевизору.

«А теперь международные новости» — произносит диктор. — «Интересные подробности стали известны о Пак ЮнМи, первой кореянке, номинированной на международную музыкальную премию «Грэмми». Оказывается, Пак ЮнМи, выступающая под сценическим именем Агдан, стала в истории конкурса «Грэмми» не только первой корейской номинанткой, но также ещё самым молодым композитором и продюсером, который когда-либо был выдвинут на награждение. Без всякого сомнения это выдающееся достижение, которое навсегда останется в истории корейской музыки…»

ЮнМи вытягивает вперёд руку с пультом и выключает телевизор. Наступает тишина. ЮнМи сидит, смотря в стол.

— Простите, сонбе, за то, что я сказала. — помолчав, неожиданно говорит ЮнМи. — В этом совсем нет вашей вины.

Она поднимает голову и смотрит на девчонок.

— Это — мои ошибки. — говорит она. — Вы тут совершенно ни при чём. Простите меня за несдержанность.

Девочки удивлённо смотрят на ЮнМи.

(разговор группы несколько позже. Уже без ЮнМи)

— Не понимаю, что у неё в голове творится. — говорит ХёМин и имея в виду томбоя группы.

— Да уж, — отзывается ДжиХён. — У меня просто мурашки по спине, когда я вижу, как она со своей тодук-коньяти разговаривает. Словно та всё понимает! Точно — мистическое животное!

— А у меня по спине мурашки по спине бегут, когда я представляю, что она может сказануть в Японии. — хмуро говорит ИнЧжон. — Вот это настоящие мурашки.

Время действия: несколько часов спустя

Место действия: студия звукозаписи

Сквозь стекло СонЁн внимательно наблюдает за выражением лица ЮнМи слушающую её последнюю, сделанную буквально вот только что, запись и ожидая решения. Вначале ЮнМи не устраивало произношение, после того, как с этим удалось справиться, у ЮнМи появились претензии к манере исполнения. Добившись нужного, ЮнМи стала требовать эмоций. Нужных эмоций.

— Ты излишне профессиональна, сонбе. — сказала ЮнМи, после очередного, неудачного, на её взгляд, варианта. — К технике исполнения у меня претензий больше нет, есть претензии к эмоциональной составляющей. Песня о расставании, о несправедливости общества, о потерянной любви. Я хочу, чтобы в твоём исполнении звучала лёгкая светлая грусть. Понятно?

СонЁн кивнула. Вспомнила все свои мечты, которые были у неё, когда она только начала работать в агентстве, отделила от них те, которые явно никогда не сбудутся и теперь она поёт, думая о них, печалясь о тех временах, когда она была моложе и наивнее.

— Отлично, СонЁн. — закончив слушать произносит ЮнМи перестав смотреть куда-то в даль и выше окна. — Это то, как я себе представляла. Спасибо, сонбе. Вы отличный профессионал. Прошу прощения, если я в процессе работы была… ммм… не всегда корректна.

— Спасибо вам, госпожа продюсер за то, что потратили на меня столько времени. — отвечает СонЁн. — Надеюсь, что результат будет отличным.

ЮнМи удивлённо смотрит в ответ.

— И, ЮнМи, — с улыбкой смотря на неё говорит СонЁн. — Продюсеры никогда не извиняются. Продюсер может извиниться, когда артист провалится. Не раньше.

— Спасибо, сонбе, буду знать. — с лёгкой улыбкой отвечает ЮнМи.

— СонЁн-сонбе, могу ли я вас угостить кофе? — секунду подумав, спрашивает она.

— С удовольствием. — отвечает СонЁн.

Время действия: тот же день, ближе к вечеру

Место действия: гадальная комната в доме мудан

— Очень много признаков, — говорит мудан внимательно слушающей её МуРан. — Глаза ведь свой цвет просто так не меняют, ты же знаешь.

МуРан согласно кивает.

— Ты же знаешь, кто это? — спрашивает мудан, показывая ей лист бумаги с испорченным ЮнМи рисунком в учебнике.

МуРан несколько секунд вглядывается в изображение, пытаясь вспомнить.

— Кто? — так и не вспомнив, поднимает она глаза на шаманку.

— Это Цзянь Вэнь, господин «ослиные копытца», — говорит шаманка, смотря на картинку, — Он служил военным советником у дяди мужа Мён СонХва, когда тот пытался совершить военный переворот. Королева самолично придумала ему это прозвище.

Расширив глаза МуРан вновь смотрит на картинку.

— И ведь она больше ничего не разрисовала, ведь так, госпожа? — спрашивает шаманка.

— Н… не знаю… — неуверенно отвечает растерявшаяся МуРан.

— Больше ничего не показывали и, если бы было что-то ещё, наверняка бы показали. — уверенно произносит мудан и добавляет. — Звёзды предрекли мне значимую встречу, аджума. Я подготовилась, я полна сил. Но ты пришла одна. Где та, о ком ты спрашиваешь? Почему она не с тобой?

— Ээ… ааа… — собираясь с мыслями мычит МуРан. — Дело в том, что я хотела больше узнать о своём внуке, о тех людях, которые с ним рядом. Поэтому, я принесла волосы. Это действительно её волосы, госпожа мудан, можете не сомневаться. Охрана собрала именно её волосы.

Шаманка крепко затягивается из трубки и внимательно смотря на хитрую старушку, неспешно выпускает клуб дыма.

— Мне нужна личная встреча, — веско произносит она. — Тогда всё будет точно. В мире много всяких случайностей и неожиданных событий. Если ты хочешь знать точно, тогда мне нужна личная встреча, аджума.

Аджума поднимает глаза к потолку и задумывается.

(позже, телефонный разговор)

— Простите госпожа МуРан, но это невозможно. — решительным голосом отвечает ЮнМи. — Я категорически отказываюсь встречаться с шаманками. Я в это не верю и мне нужно работать. Завтра я с группой улетаю в Японию. Это просто невозможно. Простите, госпожа, но мне нужно идти работать.

— Ты смотри, какая королева, — очень недовольным голосом говорит МуРан смотря на экран своего телефона, который показывает окончание разговора. — Со старушкой поговорить она уже не может! Торопится. Где же твоё воспитание, если ты — правительница?!

МуРан задумывается.

— Значит, категорически отказываешься встречаться с шаманками… — несколько секунд спустя снова вслух произносит она. — Ты что, их боишься? И как же мне с тобой совладать?

МуРан вновь размышляет.

— Ждать две недели пока ты вернёшься из Японии, я столько не вытерплю. — подводит она итог своим мыслям. — Не встретиться ли мне тогда с тобой в аэропорту? ДонВук, тоже завтра прилетает в Инчхон. Встречу сына и своё любопытство удовлетворю…

Время действия: седьмое июля, вечер

Место действия: международный аэропорт Инчхон.

Очень многолюдно. Толпу создают неожиданно большое количество фанатов пришедших проводить «Корону» в их заграничную поездку. Причём, как просто «фанов», так и «анти». Крики, подростковые визги, вспышки фотоаппаратов. «Корона» в полном составе, плотно окружённые секюрити, осторожно пробирается сквозь толпу в сторону стоек регистрации. Судя по выражениям лиц девушек, таких «проводов» они явно не ожидали. Внезапно, на пути группы возникает ещё одна группа — шаманка в ярко-красном одеянии и госпожа МуРан. И понятное дело, тоже с охраной. «Воткнувшись» друг в друга, охрана приступает к переговорам, в котором МуРан сообщает, что просто желает сказать напутственные слова своей будущей невестке. Понятное дело, отказать такой просьбе не могут и движение групп окончательно останавливается для произнесения этих самых слов, для которых старая аджума уже было открывает рот, но тут вмешивается мудан, наконец скрестившая свой взгляд со взглядом ЮнМи.

— Бодхисаттва! — громогласно восклицает она и со взмахом рук падает ниц перед испуганно отпрыгнувшей назад синеглазой девочкой.

Вауу!! — восторженно отзывается толпа, увидев что-то, что можно «зафотать» себе на мобильники.