Айсберг под сердцем

Энд третий

Он далеко не сразу понял, что звонит будильник. А когда понял, подумал: «Черт! Почему так рано?!» Рука невольно потянулась: выключить и забыть об этом.

«А как же Лера?»

Именно о ней была первая мысль, а не об издевательствах дяди Гриши, которым он, Алексей, непременно подвергнется, если явится на лед часикам этак к десяти. У Леонидова есть вариант: признаться в том, что он работает в полиции и ведет расследование покушения на Алину Лукашову. И все мигом изменится. Но тогда он вряд ли узнает, кто это сделал. У них тут, похоже, круговая порука.

Алексей понял это по тому, как вела себя Климова, и по тем материалам, которые были в папке, что дал ему генерал перед тем, как заслать на спортбазу. Они не могли не видеть, кто бросил камень в Алину. Не слепые же. Единоличным было решение или коллегиальным, но суть его проста: не называть имя. Поэтому они заняли круговую оборону и всем официальным инстанциям отвечали, что ничего не видели и не знают. А этого просто не может быть. Алексей прекрасно знал главное спортивное правило: своих не бросаем. Поэтому он уперся в стену. Спортивное братство нерушимо. Он ничего не выяснит, если раскроет свое инкогнито. И только находясь денно и нощно в Ледовом дворце, став незаметным винтиком в механизме изнуряющих тренировок, когда на него перестанут обращать внимание, Алексей рано или поздно услышит это имя. Кто-нибудь да проговорится.

Поэтому он отбросил одеяло и вскочил. Без двадцати шесть. Он дал себе двадцать минут, чтобы наскоро умыться, одеться и добежать до Ледового дворца, куда еще вчера мысленно проложил кратчайший маршрут из корпуса, в котором жил сам.

На лед он вышел в пять минут седьмого.

– Куда прешься в грязных кроссовках! – заорал дядя Гриша вместо приветствия.

– Так ведь мы еще не начинали, – удивился он.

– Это ты не начинал, – проворчал мужичок с ноготок. – А я и не заканчивал. Я сразу понял, что ты ни с чем пирог. Чего только Калерия в тебе нашла? Старый, пузатый, да еще и лентяй.

– В смысле?

– Ты кому угодно лапшу на уши вешай, только не мне, – буркнул айс-мейкер. – Трахаль ты ейный, а никакой не родственник!

– Поаккуратнее в выражениях, дядя, – разозлился Леонидов.

– А вы не обжимайтесь по углам!

– Да мы ничего такого не делали!

– А то я не вижу, как вы друг на друга смотрите! Как коты на сметану!

«Значит, такой у меня вид, когда я смотрю на Леру?! – ужаснулся он. – Ладно, но она? Нет, дядька явно ошибся».

– Чего стоишь? Переобувайся! – рявкнул дядя Гриша.

– Во что?

– В тапочки, блин! Я тебе все подготовил. Разуй глаза: у выхода на лед твоя новая обувь стоит! Привыкай! И антислайдер надень, а то разобьешь башку – мне отвечать.

– Кого?!

– Господи, за что мне это? – простонал дядя Гриша. – Где ж я так нагрешил? Антислайдер – это калоша, лишающая слайдер его главного свойства, скользкости. Смотри словарь начинающего керлера. Разберешься, какой ботинок где? Или справочник почитаешь? инетом пользоваться умеешь?

– А то!

– Выходит, не совсем идиот. А я уж было подумал, что тебя мамка в детстве на пол уронила. И не сразу подняла.

Алексей еле сдержался. Может, дядя Гриша ревнует его к Лере? Да ну, ерунда. Просто характер такой: не подарок.

– Что мне делать? – спросил Алексей, выйдя на лед, надев на один из утепленных ботинок для керлинга антислайдер. Ботинки оказались поношенные и к тому же немного ему велики. Было не совсем удобно, но Алексей решил терпеть. – Я правильно надел? На левый?

– Угадал! Я тебе сказал вчера, кальсоны поддень? – продолжал издевательства мужичок с ноготок.

– Я не замерзну.

– А ну как хозяйство свое отморозишь? Как Лерка-то на это посмотрит, а? Похоже, главная твоя ценность находится в штанах. И единственная.

– Я сюда работать пришел! – не выдержал Алексей. – А не выслушивать ваши оскорбления! Хотите, выражаясь вашим языком, сделать из меня человека – так делайте! Начинайте уже!

– Ишь, обиделся, – удовлетворенно кивнул дядя Гриша. – А может, это подготовительный этап? Спесь с тебя сбить маленько. А то ты, по ходу, загордился, что Леркин трахаль. Мол, утер я всем вам нос.

– Кому это вам? – мгновенно сработал профессиональный рефлекс. Пошла информация.

– К ней кто только не подкатывался, – хмыкнул айс-мейкер. – Красивая баба и хваткая. А она, как Снежная королева, светит, но не греет. Окромя тебя, никому не дает.

– Вы тоже к ней подкатывались? – в упор спросил он.

– Куды мне? – Дядя Гриша продолжал играть в простачка. – Ростом не вышел. А вот Ленька Мухин тебе харю-то начистит. Так что готовься.

«Мухин, Мухин… Родной дядя Василисы Чен, по словам Леры, очень перспективной девочки. Он же ее тренер. Мухин с Лерой поднимали отечественный керлинг. Вот и Отелло нарисовался на горизонте. Становится весело!»

– Чего лыбишься? – мгновенно отреагировал дядя Гриша. – На-ко, бери ведерко с краской и шагай за мной.

– А что красить?

– Ты, чай, не слепой, – насмешливо сказал айс-мейкер. – Круги на льду видишь? Красненькие и синенькие?

– Ну?

– Не ну, а так точно, товарищ начальник!

– Есть видеть круги на льду, генерал!

– Чего-о? – открыл рот дядя Гриша.

– Что, не угадал? Генералиссимус? Или маршал Советского Союза? Вы какой титул предпочитаете?

– А у тебя, парень, чувство юмора есть, – удивленно протянул айс-мейкер.

– Ага. Я его на полу нашел, пока там валялся. Выходит, хорошо, что мамка меня уронила? А?

– Сработаемся, – хлопнул его по плечу дядя Гриша.

«Ох, Леха, Леха, будет тебе плохо», – мысленно вздохнул он. Так и хотелось спросить: а завтрак-то положен? Время к семи. Хотя бы кофейку глотнуть.

– Вот ты говоришь: зачем так рано приходить? – поучал его дядя Гриша. – А затем, что в нашей с тобой профессии, Алексей, важен системный подход…

«Это точно. Я должен систематизировать полученную информацию, которая, кажется, начала ко мне поступать. Поэтому слушай в оба уха, Леонидов!»

– …В отличие от хоккея, скажем, или того же фигурного катания, наш лед заливается вручную, – с гордостью сказал дядя Гриша. – Потому как от этого и только от этого зависит результат матча.

– А я думал, от спортсменов, – слегка подколол его Алексей.

– Зря насмехаешься. В Канаде, где керлинг чуть ли не главный вид спорта, или, скажем, в скандинавских странах, ледовар – второй человек после судьи. Причем главного судьи, заметь! – дядя Гриша поднял вверх указательный палец. – Чтобы сделать качественный лед, нужно не меньше недели. И нельзя оставлять его без присмотра даже на пару дней. Поэтому выходных у меня нет.

– Как нет? – ужаснул Леонидов.

– Отпуск есть. Не в сезон, разумеется. Вот ты, раз с образованием, будешь записывать показания приборов, измеряющих температуру и влажность воздуха. Лед ни в коем случае нельзя переморозить, иначе он будет трескаться и крошиться. Так что ты, Леха, записывай циферки, а я буду мараковать, что с этим делать.

– Сейчас записывать?

– Сейчас мы займемся главным своим делом: нарезкой льда. Эта машинка, – дядя Гриша любовно погладил отполированную до блеска ручку аппарата, который Алексей мысленно назвал «зениткой», только вместо дула у нее был нож, нацеленный на лед, – называется айс-мастер, или айс-кинг. Специальным лезвием надо выровнять лед до идеально ровной поверхности. Через три часа сюда придут спортсмены на тренировку. К этому времени надо убрать с поверхности мусор, вплоть до нитки. Я вижу, у тебя дальнозоркость?

– Она самая, – кивнул Алексей.

– Это хорошо. Я буду нарезать лед, а ты смотри внимательно. Песчинку какую углядишь – сигнализируй.

– Даже волос? – съехидничал он.

– Волос особенно, – серьезно сказал дядя Гриша. – Ну, поехали! – он взялся за ручку.

– А завтрак у нас будет?

– Через три часа будет перерыв, кофейку попьем. Потом пойдем готовить инвентарь.

– Какой инвентарь?

– Увидишь. Ты все увидишь, Леша. Эх!

Мужичок с ноготок вышел на лед, как на молитву, истово. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Алексей был уверен, что дядя Гриша занимается этим не один год, причем изо дня в день. Рутинная, нудная работа, до омерзения монотонная: счистить с дорожек снег, потом выровнять ледяную поверхность до идеала. Чтобы сверкала, как зеркало. Заодно поправить стершуюся краску, потому что от этого зачастую зависит, дать или не дать команде очко. Линия должна быть четкой, чтобы можно было с точностью до миллиметра отследить, зацепился за нее камень или же нет. В доме он либо вылетел из дома. Поэтому мелочей в работе айс-мейкера нет, это Алексей уже понял. Работа ювелирная. Только ювелир гранит камень, а айс-мейкер – лед. Делает из него полноценный бриллиант, сверкающий всеми своими гранями. И ценность этого бриллианта тоже измеряется в каратах. Именно на идеальном льду сильнейшие выигрывают медали высшей пробы. На льду, где исключены случайности.

Он невольно увлекся. Ходил, высматривая песчинки и волосы, метелочкой удалял с дорожки почти невидимый снег. Следил, как дядя Гриша, то и дело меняя уровень, опуская нож буквально по миллиметрику, снимает не слой за слоем, нет. Пленку, тончайшую пленку с почти идеального на вид сверкающего льда. Глаза айс-мейера светились вдохновением.

– А теперь самое главное, – сказал он через два часа. – Погоди чуток.

И он исчез на полчаса. За это время Алексей успел замерзнуть. Предмет, который дядя Гриша вынес на лед, был… обыкновенной лейкой!

«Выходит, не шутка?» – подумал Алексей, а вслух спросил:

– А это еще зачем?

– Лед для керлинга должен быть тонкий, около трех сантиметров, и идеально гладкий, но это не самое главное, – пояснил дядя Гриша. – По обычному ровному льду камень кататься не будет. Вот этой леечкой на него наносятся пэбблы, иначе капли.

– Зачем?

– Видал небось, как керлеры лед щетками трут изо всех сил?

– Ну.

– И подумал: а зачем?

– Не только я. Все думают: в чем смысл сего действия?

– Объясняю. При трении щетками на льду образуется водяная пленка. Именно она и позволяет камню скользить по определенной траектории. Можно его протащить подальше и даже завернуть. Ежели, к примеру, перед домом гард стоит, то есть защитный камень, как его обогнуть?

– Как?

– Щетками мести, вот как! Иначе, свиповать. Чтобы растопить верхний слой льда, сгладить эти самые бугорки, чуть-чуть изменить траекторию скольжения камня. А в керлинге от этого «чуть-чуть» и зависит исход игры. А копался я так долго, потому что насадку выбирал. Я их сам делаю, – айс-мейкер любовно погладил свой рабочий инструмент. – Вручную дырочки пробиваю. От их диаметра зависит величина ледяного бугорка, а это очень важно. Теперь все по науке делается. Снимаются показания с приборов, влажность воздуха, температура в помещении, атмосферное давление, анализируется освещенность, работа системы вентиляции, по совокупности данных я и выбираю насадку для своей леечки. А раньше где нюхнешь, а где и лизнешь, да обычный наоконный термометр вместо всех этих штучек. И такие времена были, – дядя Гриша тяжело вздохнул. – Понял теперь, для чего мне нужен помощник, да еще с образованием? – подмигнул он Алексею. – Пока я лед нарезаю, ты мне подготовишь информацию, и, ежели не будешь тупить, то научишься ее анализировать и выбирать насадку. Тогда процесс подготовки льда ускорится. Но для этого нужны мозги. В керлинге вообще без мозгов никак, – подвел он итог.

– Постойте… Вы ведь и сами играете! – догадался Алексей.

– А как же! Но свою трудовую биографию я тебе расскажу потом. А сейчас – работать.

Дядя Гриша вышел на лед и принялся методично разбрызгивать по дорожке воду из лейки.

«Столько суеты, и все из-за чего? – подумал Алексей. – Всего одна олимпийская медаль. И то, насколько я знаю, шансов мало. В керлинге всех дерут канадцы. Так Лера сказала. Он же фанатик! Сумасшедший! У него, похоже, ни жены, ни детей. Его любимая – это лейка, насадки для которой он делает вручную. И то он мне и половины всего не рассказал. Боже, куда я попал?!»

Первой на тренировку пришла Климова. На часах было без десяти десять.

– Все готово, дядя Гриша? – спросила она, кивнув издалека им обоим. Тот что-то буркнул.

«Могла бы и потеплее меня поприветствовать, – подумал Алексей. – Ведь все уверены, что мы любовники, а о том, что вчерашний вечер провели вместе, наверняка уже вся спортбаза знает. И время, должно быть, засекли, сколько мы с Климовой пробыли наедине. По секундомеру получается, на половой акт хватит. И где тогда: здравствуй, Леша?»

– Ну, как ты? Освоился? – Он уловил запах геля для душа. Точь-в-точь такой же флакон стоял и в его ванной комнате. И спросил:

– А ты как?

– Как обычно, – пожала она плечами. – Позавтракала, потом была тренировка. Разминка и силовые упражнения.

– А мне даже позавтракать не дали, – пожаловался он.

– По-моему, тебе это только на пользу.

– Намекаешь на мой лишний вес?

– Я уверена, ты и сам знаешь свои проблемы, – ехидно сказала Калерия.

– Хватит ворковать, голубки, – рявкнул на них дядя Гриша. – Вон, девчонки пришли!

На трибуне появились спортсменки и, перебрасываясь ехидными замечаниями, стали спускаться вниз, к выходу на лед.

– Ирка, не споткнись! Что, ноги не держат?

– Тебя побольше погоняли, ты и держись за поручень!

– Я-то устою. А вот Танечка наша еле плетется!

– Отстаньте от меня!

Самой яркой из девчонок была Майорова, ее огненную красоту трудно было кому-то затмить. Алексей невольно залюбовался: ах, хороша!

– Рита вряд ли попадет в олимпийскую сборную, – сухо сказала Калерия, определив направление его взгляда.

– Это еще почему?

– Она – второй. А вторых у нас много. Позиция не ключевая. Иванова меня вполне устраивает. Да и Колупаева с Чен великолепно справятся. Любую выбирай – не ошибешься.

– А может, ты ее просто ревнуешь? Майорову? – тихо спросил он.

– Господи, к кому?!

– Просто к ее красоте ревнуешь.

– Не говори ерунды, – резко сказала Климова. – Я спокойно отношусь к своей внешности. Есть женщины гораздо красивее меня, та же Майорова. Но я прекрасно знаю, как это отвлекает спортсменок. Мне Лукашовой хватило. Опять начнутся фотосессии, бесконечные интервью для глянца, любовные романы. Хороший спортсмен всего себя отдает спорту.

– Ты потому и не замужем?

– Забываетесь, Алексей Алексеевич! Девочки, на лед! – она хлопнула в ладоши. – Начинаем катать камни! Спортивные снаряды – на поляну!

«Вот так оно и тогда начиналось, – подумал он. – На той роковой тренировке. Только Лукашова вышла на лед без камня. Не царское это дело».

Он внимательно смотрел, как девчонки разбирают спортивные снаряды. С трибуны донеслась аглицкая речь, как из пулемета: тра-та-та-та-та… Это канадец проснулся.

– Мы все правильно делаем? – раздался голос Свиридовой.

– Карашо. – И снова: тра-та-та-та-та…

– Леха, ты где там? – Он вздрогнул: дядя Гриша. – Пойдем, я тебе кофейку налью. Небось проголодался?

– Лера сказала, что мне не мешало бы похудеть, – он похлопал себя по животу.

– Похудеешь, куда ты денешься? Нам еще после обеих тренировок лед в порядок приводить, а это долго. Сейчас мужики придут. А после этих лосей лед все равно что после хоккея. Пуляют так, будто в городки играют, – с досадой сказал дядя Гриша. – Так что подкрепиться надо.

– Мы без обеда работаем? – спросил Алексей.

– Почему без обеда? Часикам к двум погребем в столовую.

– А говорят, завтрак съешь сам, а обед подели с товарищем.

– Говорят, а ты не слушай. Делай так, как тебе нравится. Ну, идем.

Они пошли в ту самую комнатку, где едко пахло краской. Видимо, здесь дядя Гриша держал свой самодельный инструмент. Алексей еще вчера углядел на полках всякие брызгалки, лопатки, совочки, сверла…

Но в подсобке оказалась еще одна дверь, которую он вчера прозевал. За ней была крохотная, но очень уютная комнатка с низким удобным диванчиком. Электрической плитки не имелось, зато стоял холодильник, точнее, полхолодильника, настолько он был маленький. Здесь вообще все оказалось под стать хозяину: миниатюрное. Алексей, который сам был далеко не великаном, невольно пригнулся и даже вырос в собственных глазах. Дядя Гриша достал из холодильника бутерброды с ветчиной и сыром, а из большой спортивной сумки – термос с кофе.