Азау (Рассказы)

ДЫСА

Когда-то в Ганисе жили пять фамилий: Тогузата, Сачината, Гадиата, Дзестелта и Дзгойта. Это был работящий народ, они ни в чем не знали недостатка, любили друг друга и жили дружно, как одна семья. Они щедро делились своим достатком с бедняками, тянувшимися к ним со всех сторон, и относились к чужим так же приветливо, как и к своим.

Однажды в Ганис пришли муж и жена: его звали Дзанаспи» ее-Дыса. Им отдали какой-то курятник на краю села, и они поселились там. Дыса была мастерица на все руки, Дзанаспи – искусный сказитель, и люди полюбили их.

Когда Грузия присоединилась к России, русские войска стали двигаться на юг, в горах началось строительство дорог. Как-то зимой жители Ганиса, по одному человеку от каждого дома, отправились на дорожные работы. Дзанаспи пошел вместе со всеми.

На склоне Гордзле его снесла лавина и далеко внизу он разбился об скалы. Ночью был сильный снегопад, дул северный ветер. Одна за другой сходили с грохотом лавины, и труп Дзанаспи оказался похороненным под снегом на дне ущелья.

Через три дня выглянуло солнце. Мир сверкал белизной, лишь кое-где по склонам чернели стены домов. Дыса стояла у двери, глядя в сторону перевала: она ждала Дзанаспи. С забора в ее сторону, словно вестник беды, каркала ворона.

«Не случилось бы чего. с моим мужем», – подумала Дыса,

Тей временем появился человек с вестью о том, что Дзанаспи унесла лавина. От причитаний Дыса растаяли бы камни, превратившись в слезы. Но и камни были скрыты под толстым слоем снега. Люди, поднявшись по тревоге, отправились в горы и три дня провели в поисках, раскапывая снег. Но найти Дзанаспи не удалось, и он до весны.остался лежать в ущелье. Дыса каждый день отправлялась на поиски, но все напрасно: она тоже не смогла найти тело мужа.

Но вот день стал удлиняться, пригрело солнце, пришла весна. Снег начал таять, и однажды кто-то увидел в ущелье тело Дзанаспи. У Дыса не было ничего, поэтому соседи похоронили Дзанаспи за свой счет, устроили по нему поминки, сказали:

«Светлая тебе память!», и разошлись. Долго еще из осиротевшего дома слышались рыдания Дыса.

Дыса в знак траура надела.на себя грубошерстную рубаху и в течение года не прикасалась к скоромному. Через год она с помощью соседей устроила поминки в знак снятия траура, после чего продолжала жить в бедности в своем убогом углу. Она была уже немолода, но и старой ее нельзя было назвать. Впоследствии многие сватались к ней, но она не соглашалась и жила в одиночестве.

Как раз в это время у начальника Косетского округа служил возницей Мацка Мирикаты. Он научился кое-как читать, кое-что умел говорить по-русски и, очень этим гордясь, смотрел на людей сверху вниз. Если надо было обратиться к русскому начальству или дать взятку, его просили быть посредником. Постепенно Мацка стал правой рукой начальника. В народе он получил кличку «Лисиц», многие так и обращались к нему, хоть его и передергивало при этом.

Мацка часто бывал в Ганисе. В дни праздников он постоянно крутился там, не пропуская ни одного застолья, скромно присаживаясь с краю. Небольшого роста, худощавый, с большим горбатым носом, глубоко посаженными серыми глазами, тонкими губами, с торчащими густыми усами и бровями, он был похож на черта.

Ему понравилась Дыса и он решил посвататься к ней. Он стал еще чаще бывать в Ганисе, надеясь как-нибудь сблизиться с Дыса, но не смог ни разу даже поговорить с ней, потому что она, сразу сообразив, что у него на уме, избегала его. Мацка был закоренелым холостяком, он состарился, подбирая объедки своих хозяев, и одному богу известно, почему к старости ему взбрело в голову жениться.

Как-то летом вышел указ переписать все население и Мацка с приставом отправились в Ганис. По дороге Мацка сказал приставу:

– В Ганисе мне понравилась одна вдова. Вот если бы ты помог мне просватать ее1

Пристав ответил, глядя вдаль:

– По нынешним законам для этого требуется ее согласие. Если она не будет возражать, то это сделать очень легко.

– Она, как я понял, не особенно этого хочет, но если ты припугнешь ее, то, думаю, согласится.

– Хорошо, посмотрим, – ответил пристав.

Приехав в Ганис, они остановились у священника. Молодой черноусый пристав сидел за столом и, звеня медалями, листал какието толстые книги. Напротив нйго сидел, как сыч, волосатый священник, меланхолично перебирая четки. Его жена, временами поглядывая на пристава, крутилась по углам, собирая на стол. Она то садилась рядом с мужем напротив пристава, то снова вскакивала, как будто ее что-то жгло. Вид пристава явно приводил ее в волнение.

Мацка, похожий на старого черта, стоял рядом с ними, время от времени выкрикивая в дверь имена тех, кого называл пристав. Началась перепись. Через некоторое время пристав, откинувшись на спинку стула, сказал:

– Э-э… Позови-ка сюда эту вдову! Мацка вышел и вернулся вместе с Дыса. Она остановилась в дверях. Пристав сказал ей:

– Поговори-ка вот с батюшкой.

Священник, заранее предупрежденный, встал и вышел с ней за дверь.

– Привалило тебе счастье, Дыса, – сказал он ей. – До сих пор в твоей жизни не было ничего хорошего, а вот теперь бог увидел тебя. Видно, какой-то ангел помогает тебе. На тебе хочет жениться Мацка!

– Пусть проклявший тебя страдает до того дня, когда я выйду замуж! Я ведь уже старуха, какое мне время думать о замужестве?

– Не упорствуй, Дыса! Перед тобой открывается жизнь, а ты бежишь от нее! В наше время все зависит от начальства, а Мацка им как сын родной. И денег у него много.

– Нет, нет, дай тебе бог здоровья, не говори мне о нем. Пусть ему пойдут впрок его деньги. А начальство- что мне до него?

– Не говори так! Не дай бог, если они разгневаются на тебя! Ведь тебя сгноят где-нибудь, никто и не узнает, куда ты делась.

– Бог мой! Да неужели они такие звери, что и человека могут погубить?

– Они не звери, но имеют власть над людьми и вольны делать с ними все, что угодно.

Дыса опустила глаза и сказала:

– Пусть делают, что хотят, ведь даже змея не жалит без причины. Я замуж не пойду.

– Я говорю тебе, как родной дочери: смотри, не ошибись. А там дело твое.

– Дай бог здоровья твоей дочери, но я замуж не собираюсь. Священник вернулся в дом и передал приставу весь разговор. Дыса направилась было домой, но пристав велел вернуть ее. Когда она вновь появилась в дверях, он спросил ее:

– У тебя есть билет?

– Какой билет?

– Вид на жительство.

– Да ведь меня все здесь знают! Спроси вот у священника, с каких пор я здесь живу.

– У священника свои дела, у меня – свои. Я в этом округе начальник, и должен делать то, что мне предписывает закон. Те, у кого нет билета, подлежат аресту.

– Так в этом селе ни у кого нет билета, что же, ты всех их арестуешь?

– А это уж не твое дело. У тебя нет билета, и я пока арестую тебя.

Дыса отвели в какой-то хлев и заперли там на замок, Три дня, пока продолжалась перепись, ее продержали там. Через три дня ее снова привели к приставу.

– В какой срок ты сможешь представить билет оттуда, где жила раньше? – спросил пристав.

– Какой там билет? Разве князья дадут мне билет, ведь мы бежали от них!

– Еще лучше! Так ты из абреков?!

– Я не из абреков. Князь хотел продать нас вместе с, мужем, н мы бежали от него.

– Какая разница, почему вы бежали! Любой, кто бежал от хозяина – разбойник. Уж теперь-то тебя обязательно надо связать и отправить обратно к князю.

Дыса связали и пристав отправил ее к князю, написав ему записку:

«Возвращаем вам женщину из беглых холопов. Прошу не отсылать ее никуда, она нам еще понадобится, мы выкупим ее у вас».

Перепись закончилась, и пристав с Мацка уехали. Через несколько дней пристав дал Мацка бумагу, и тот отправился выкупать Дыса у князя. Мацка заплатил князю пятьдесят рублей и купил у него Дыса.

Волей-неволей она стала женой Мацка. Они жили, как собака с палкрй, ничего друг другу не прощая. Мацка надеялся силой добиться ее любви и каждый день бил ее. А Дыса ненавидела его, не подходила к нему близко и он ни разу не слышал от нее доброго слова.

Так они жили. Мацка по-прежнему служил возницей, а Дыса стирала для господ белье.

Вскоре вышел указ о том, чтобы все, кто не обвенчан в церкви, обязательно сделали это. Мацка и Дыса не были обвенчаны. Мацка с приставом отвезли ее в Ганис и буквально силком загнали в церковь. Мацка сунул священнику в руку пять рублей и тот обвенчал их.

Шли годы. В Косете сменилось начальство. Новое не было расположено к Мацка, в Косете для него уже не было места, и ему пришлось поселиться в Ганисе, в курятнике Дыса. Мацка, привыкший есть за одним столом с начальством, требовал, чтобы и Дыса кормила его тем же. Но разве могла Дыса кормить его изысканными блюдами? А Мацка постоянно бил ее за это. Дыса много раз обращалась в церковный суд, но ответ всегда был один и тот же: «Кого соединил бог, тех люди не властны развести». И ей приходилось, плача, возвращаться домой ни с чем.

Мацка болтался по свадьбам и поминкам. Однажды, возвращаясь с попойки, он, пьяный, свалился со скалы. Люди принесли его труп домой, похоронили и разошлись.

Дыса еще несколько лет прожила в свое удовольствие, хоть в бедности, но свободной, а потом умерла и она.