Азазель

В э́тот же де́нь Эра́ст Петро́вич зашёл в дом к Елизаве́те Алекса́ндровне фон Эверт-Колоко́льцевой. Встре́титься с де́вушкой ему́ не разреши́ли, потому́ что она́ пло́хо чу́вствовала себя́ по́сле ужа́сного собы́тия в саду́. А с её гуверна́нткой госпожо́й Пфуль поговори́ть бы́ло мо́жно.

Они́ уже́ на́чали разгова́ривать, как вдру́г в ко́мнату вбежа́ла де́вушка.

– Воспи́танные де́вушки не бе́гают, а хо́дят, Ли́за. – стро́го сказа́ла ей гуверна́нтка. – Осо́бенно, е́сли де́вушке уже́ семна́дцать лет. Если де́вушка не бе́гает, а хо́дит, у неё есть вре́мя, что́бы уви́деть го́стя и поздоро́ваться.

– Здра́вствуйте, – сказа́ла удиви́тельно ми́лая де́вушка.

Де́вушка Фандо́рину ужа́сно понра́вилась, он да́же испуга́лся, что сейча́с возьмёт и влю́бится в неё с пе́рвого взгля́да. То́лько зва́ние у него́ невысо́кое, а ведь она́ бароне́сса! Поэ́тому он отве́тил о́чень стро́го:

– Здра́вствуйте. Я из поли́ции, мне ну́жно зада́ть вам не́сколько вопро́сов об исто́рии, кото́рая случи́лась вчера́ в Алекса́ндровском саду́. Вы мо́жете описа́ть молодо́го челове́ка, кото́рый там был?

– Да. Тёмные глаза́, тёмные во́лосы, ро́ста высо́кого, усо́в и бороды́ нет. Лицо́ о́чень молодо́е, но нехоро́шее, – начала́ расска́зывать гуверна́нтка.

– Лицо́ нехоро́шее?

– Да, зло́е. Он смотре́л так, как бу́дто хоте́л уби́ть не себя́, а кого́-то друго́го.

– А очки́ у него́ были? И ещё что́-нибудь осо́бенное: суту́лый, наприме́р, ко́жа плоха́я…

– Суту́лый? В очка́х? Нет-нет. А почему́ вы́ та́к сказа́ли?