Бабушка и Фридер – друзья навек!

Красная комната

– БАБУШКА! – кричит Фридер и дёргает её за юбку. – Бабушка, моя комната такая скучная! Я хочу другую, прямо сейчас!

– Да отстань ты от меня ради бога, внук, – ворчит бабушка и берёт сумку для покупок. – Комната скучная, надо же такое придумать! У тебя замечательная детская, это самая лучшая комната во всей квартире, если хочешь знать.

И с этими словами бабушка надевает шляпу. Сейчас она пойдёт за покупками, а Фридер… Он останется дома.

– Стены вот эти, они такие ску-у-у-учные, – ноет Фридер и скачет вокруг бабушки. – Они синие, а мне больше нравятся красные. Потому что красный – самый красивый цвет!

– Синие цветочки гораздо лучше, – не соглашается бабушка и легонько шлёпает внука. – Для мальчиков в самый раз. И точка!

Бабушка подталкивает Фридера к детской, к той самой, c синими цветочками для мальчиков, и говорит:

– Будь умницей и играй тихо. Договорились?

Входная дверь захлопнулась. Бабушка ушла. Фридер стоит в коридоре и сердится. Синие цветочки для мальчиков совсем не лучше, они очень даже дурацкие, такого дурацкого синего цвета! А ему так хочется, чтобы в детской были красные стены – красные, как малиновое варенье.

Малиновое варенье такое вкусное! Фридер может есть его всё время. Если бы комната была красная, она напоминала бы огромную банку с малиновым вареньем… Вот было бы здорово! Но бабушка не согласна, она считает, что для мальчиков синие цветочки – лучше.

Фридер показывает стене язык. Но от этого она точно не станет красной, она останется синей, с цветочками, хоть Фридер и бьёт по ней сердито кулаком, приговаривая:

– Цветочки дурацкие, и бабушка тоже дурацкая…

Обои никуда не исчезают, а бабушка, к счастью, не слышит, что он сказал. Её нет.

Фридер садится на пол и размышляет.

Сама по себе стена красной не станет, это ясно.

Значит, нужно сделать что-то, чтобы стены стали, как малиновое варенье. Надо раскрасить их в красный цвет. Но у Фридера красной краски нет. Он её давным-давно уже израсходовал. Потому что это его любимый цвет. Но у него ещё есть красный карандаш, маленький огрызок.

Фридер ищет этот огрызок и почти сразу находит. Обрадованный, он раскрашивает – очень медленно и очень тщательно – маленький синий цветочек на обоях красным цветом. Получается замечательно! И Фридер быстро-быстро раскрашивает ещё один цветок, потом ещё и ещё. Тут огрызок карандаша ломается и делает на обоях дырку. Дурацкий карандаш!

Фридер в сердцах бросает его на пол. Он раскрасил только несколько цветочков, а их ещё много-много, на всех четырёх стенах. Раскрашивать каждый цветочек по отдельности – это страшно медленно. Тут нужна настоящая краска, которую можно размазывать по стене. Тогда дело пойдёт гораздо быстрее.

Фридер стоит и размышляет.

И вдруг ему приходит в голову идея!

Если превращать комнату в банку с малиновым вареньем, то именно малиновое варенье и надо взять, это же ясно! Его и надо намазать на стены.

Фридер мчится на кухню и принимается рыться в кухонном шкафу. Там много-много банок с вареньем: жёлтое сладкое персиковое, зелёное кислое крыжовниковое и красное малиновое. Малиновое стоит в самом последнем ряду. Фридер осторожно вынимает из шкафа банки одну за другой и осторожно ставит их рядком на пол. Потом он залезает в шкаф и берёт две банки малинового варенья. Для детской наверняка потребуется не меньше двух банок. Его комната ведь самая большая в квартире, так бабушка сказала.

Обидно только, что у ног нет глаз. Фридер вылезает из шкафа задом наперёд с банками малинового варенья в руках и задевает ногой ряд банок, стоящих на полу. Раздаётся «дзын-н-нь», и по кухне разносится сладкий запах: три банки разбились.

Но Фридер мчится в детскую и немедля приступает к делу. Зачерпнув рукой варенье, он плюхает его на стену. Получается отлично! Он тут же добавляет ещё. Великолепно! Теперь всё это надо хорошенько размазать. Двумя руками получается быстро. Прежде чем снова залезть пальцами в банку, Фридер облизывает их. Потому что варенье очень вкусное. Он снова достает варенье, на этот раз обеими руками, потому что так быстрее: ведь банок-то две.

Вот здорово! Бросить вареньем в стену, размазать, облизать пальцы. И ещё раз. И снова. Большой кусок стены уже стал красным. Фридер сияет! Замечательная идея – обмазать стены малиновым вареньем! Вот бабушка удивится! Но обе банки уже опустели. Фридер бежит на кухню, ищет, но… малинового варенья больше нет.

Есть только банки с жёлтым вареньем, банки с зелёным вареньем и жёлто-зелёная каша на полу – там, где банки встретились с ногами Фридера.

Ой-ой-ой… Фридер быстро закрывает глаза, осторожно перешагивает через сладкую кашу, снова открывает глаза и возвращается в детскую. Может быть, там всё-таки осталось ещё немножко малинового варенья?

На пороге комнаты он останавливается и с ужасом смотрит на стену. Детская теперь выглядит совершенно по-другому, она как будто в крови! Крупные капли варенья стекают на пол, как капли крови из коленки Фридера, когда он её поранит. Вот ужас!

Он не хочет жить в комнате, как будто полной крови… И бабушке такое не понравится – это уж точно! Всё красное надо стереть! Фридер бросается к стене и начинает тереть её руками, а потом – рубашкой.

Варенье не оттирается! Оно приклеивается к рукам и к рубашке, которая тоже становится красной.

«Нужно полизать стену, – решает Фридер, – как следует полизать. Тогда любая грязь слезет!»

И принимается за дело – вверх по стене, вниз по стене, направо и налево.

На вкус стена ужасно сладкая. Фридер храбро лижет дальше, на лбу у него выступает пот, а в животе урчит.

И тут в дверях появляется бабушка. Она хватается за голову и кричит:

– Какая муха тебя укусила! Это ж надо – стены облизывает! Просто глазам своим не верю!

– Верь, бабушка, – Фридер мрачно кивает и хватается руками за живот. – Бабушка, мне плохо.

– Я, конечно, старая женщина, но не слепая! – говорит бабушка. – Ты зачем стены измазал, маляр несчастный!

Она трогает стену пальцем, облизывает его и взвизгивает:

– Ха! Варенье!

– Малиновое, бабушка… – шепчет Фридер, и тут ему становится по-настоящему плохо.

Бабушка больше ничего не говорит. Она тащит внука в ванную комнату, поддерживает ему голову, пока его тошнит, а потом сажает в ванну, наполненную чудесной тёплой водой.

– Малиновому варенью, – качает головой бабушка, – место на столе, а не на стенке, если хочешь знать!

Фридер кивает и роняет в воду несколько слезинок.

– Что же нам теперь делать? – всхлипывает он и цепляется за бабушку.

– Я посмотрю, что ты там натворил, а ты пока посиди в ванне! – отвечает она и уходит. Из кухни тотчас доносится её крик:

– Ха! И тут тоже свинарник! Кот из дома – мыши в пляс!

– Бабушка, мне так стыдно… – шепчет Фридер.

Бабушка возвращается, вынимает внука из ванны, растирает полотенцем, приговаривая: «Ну, что случилось, то случилось… Чего уж там…», и несёт в детскую. Фридер сразу замечает: там лежат бумажные рулоны. Много – пять, а может, двадцать. Бумажные рулоны с красными цветочками!

– Вот, это обои! – говорит бабушка и подмигивает внуку. – Мы их наклеим на всё это безобразие. Я давно уже собиралась заново оклеить твою комнату. И красные цветочки такие милые! С этими словами она чмокает Фридера в щёку. – Эх ты, горе моё малиновое!

Фридер смущенно улыбается. А потом немножко краснеет и делается, как малиновое варенье. Или как красные цветочки на обоях.

А потом бабушка и Фридер оклеивали обоями детскую: все стены, сверху донизу, до самого вечера. А потом в ванную пришлось идти бабушке. Потому что она была вся в клею. Сверху донизу.