Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая

Неожиданное столкновение: чудовище из Зазаркалья

Часа через три, наглотавшись пыли, мы подъехали к разъезду. Здесь было полно беженцев, повозок, лошадей, расположившихся отдельными кучками в ожидании поезда. Все с надеждой посматривали вдоль бегущих железнодорожных путей в ожидании состава. Наш возница, выбрав свободное место, притормозил лошадей. Мы спрыгнули с тарантаса и, поблагодарив Семена, пристроились неподалеку от поворотного механизма, надеясь попасть в первые вагоны поезда в случае его прихода. Рассматривая окружающую публику, я отметил, что на небе постепенно стали появляться облака, которые под воздействием ветра стали окружать нашу территорию, закрывая светившее до этого солнце. Сначала это были отдельные облака, а потом их хаотическое движение приобрело какой-то порядок, и они, словно рота солдат, стали двигаться к нам определенным строем, занимая соответствующее их рангу положение. Это были кучевые облака различной причудливой формы, которая меняла свои очертания в зависимости от освещения и положения в строе. Так продолжалось минут пятнадцать, пока на горизонте не показалось огромное темное облако, сразу закрывшее собой все солнце. Моментально стало темно. Все замерли в предчувствии чего-то необычного. А облако, меняя очертания, все больше приобретало формы какой-то амебы, раскинувшей свои щупальца во все стороны. Они, извиваясь, тянулись к земле, словно ощупывая все перед собой и ища что-то очень нужное им. Не найдя искомое, они возвращались обратно и выстраивались амебой в другую сторону, продолжая свои поиски. В облике этой амебы мне показались знакомые черты того чудовища, с которым я встретился в зазеркалье. Я замер от неожиданной догадки. Неужели это чудище вышло оттуда, чтобы найти меня именно в тот момент, когда я не готов к такой встрече? А то, что оно ищет меня, я понял однозначно, потому что его щупальца накрывали каждую кучку отъезжающих, которые в страхе прижимались один к другому. Перебрав их поодиночке, щупальца двигались дальше. Один только мужичок, крепко выпивший, не боялся ничего и крыл матом двигающуюся тучу, держа в руках бутылку самогона. Щупальца было потянулись к нему, но затем, словно испугавшись чего-то, резко отпрянули в сторону. А он, развернувшись в их сторону, топал ногами и грозил кулаком. Я сразу понял, в чем дело. Алкоголь меняет сознание и энергетику человека, как бы размывает, раздваивает его, давая возможность выйти на первое место совершенно другим качествам, делая его порой неузнаваемым для окружающих. И тогда человек становится невосприимчивым ко многим вещам, которых он сторонился или боялся ранее. И поэтому облако, настроенное на восприятие меня как определенной целостной системы, не может понять этого двойственного состояния и отходит в сторону.

Я взглянул на Эдварда, который стоял, словно завороженный, всматриваясь в приближающиеся к нам щупальца. Облако находилось уже метрах в пятидесяти от нас и готовилось выбросить свои щупальца в нашу сторону.

Надо было что-то срочно решать, иначе мы не сможем доехать даже до следующей станции. Изловчившись, я бросился к мужику и, вырвав у него из рук бутылку с самогоном, в два прыжка оказался рядом с Эдвардом. Не говоря ни слова, быстро открыл бутылку и на четверть опорожнил ее, а затем сунул в руки оторопевшему Эдварду. Тот моментально отреагировал, поднеся ее ко рту и сделав пару крупных глотков. Мы сделали это вовремя, и, когда щупальца накрыли нас, хмель уже открыто бродил в моей голове, которая мысленно награждала облако теми же эпитетами, что и пьяный мужик. Щупальца, замерев на мгновение, словно нащупав то, что искали, внезапно отпрянули и как-то съежились, с опаской обойдя нас. Казалось, опасность миновала и можно праздновать победу, но беда подстерегала с другой стороны. Словно не найдя то, что ему надо, облако раздвинулось в стороны и над нами завис взявшийся словно ниоткуда огромный «Цеппелин». Притормозив на минутку, словно прицелившись, он открыл пулеметный огонь по отъезжающим и стал бросать бомбы, стараясь попасть в поворотный механизм. Все кругом пришло в движение, перепуганные лошади рванули в степь, таща за собой повозки, а люди, крича и плача, бросились искать хоть какое-нибудь укрытие. Мы бросились на землю, но очередная взрывная волна оглушила нас и швырнула прямо в чрево поворотного механизма. Он и послужил нашим укрытием от пулеметного огня и следующей серии взрывов, которая прошлась как раз по тому месту, где ранее мы стояли. Дирижабль, еще немного поупражнявшись в стрельбе по беззащитным людям, медленно поплыл дальше, подгоняемый попутным ветром. Вскоре все стихло. Напуганные люди стали выбираться из укрытий, плача и причитая. Везде пахло гарью и порохом от разрывов. Вокруг валялись раненые и убитые.

Недаром говорят, что пьяному море по колено. Мы с Эдвардом приземлились вполне удачно, несмотря на кучу железа, отделавшись лишь небольшими ушибами. На наше счастье, поворотный механизм был застопорен и устоял перед взрывной волной. В противном случае из нас бы вышла котлета. Помогая друг другу, мы выбрались наверх и стали помогать раненым, оттаскивая их от поворотного механизма. В этот момент раздался басовитый гудок паровоза, который показался из-за поворота, натужно пыхтя от тяжести тащившегося за ним состава. Подъехав еще немного, поезд остановился, и выскочившие кочегары с удивлением уставились на открывшуюся перед ними картину. Затем, повинуясь приказу кондуктора, они стали осматривать железнодорожные пути и, не найдя неисправностей, вернулись на паровоз и осторожно подъехали к поворотному механизму. Прибывшие люди высадились из вагонов и, осторожно обходя раненых и убитых, направились в Одессу. Затем паровоз отцепился от состава и заехал на поворотный механизм. Попытка развернуть его в нужную сторону сразу не удалась. Осколком бомбы погнуло балку, и она уперлась в шестеренку, которая поворачивала всю станину. Понадобилось еще часа два работы кувалдой, чтобы ее как-то выпрямить, и только затем станина с паровозом усилиями десяти человек со скрипом была развернута. Паровоз подцепил состав с другой стороны, и народ, почти пришедший в себя от внезапного нападения, рванул на посадку. Мы тоже, не теряя времени даром, заскочили в ближайший вагон и устроились на нижней полке. Потеснившись, мы пристроили возле себя женщину с детьми, а на противоположной полке расположилась молодая пара и несколько девушек. У всех на лицах и одежде были видны следы пыли и копоти от горевших шпал, пропитанных креозотом. Все были напуганы и хотели, чтобы поезд как можно скорее поехал вперед и увез от этого страшного места. Очевидно, их желание совпало с желанием паровозной бригады. Посадка была недолгой, и паровоз, выдав пронзительный гудок, тронул состав в обратном направлении. Народ, с облегчением вздохнув, стал постепенно приходить в себя. Защебетали сидевшие напротив девушки, а дети, сидевшие тихо как мышки, стали спорить между собой, доказывая друг другу, кто прав. Состав медленно набирал скорость, успокаивающе действуя на пассажиров и заставляя их колебаться в такт движению. За все время поездки никаких особых происшествий не было. Так, пару раз поезд обстреляли мелкие банды, да на одном разъезде пришлось таскать из колодца воду для паровоза, так как колонка для заправки водой паровозов была разгромлена чьей-то артиллерией. Поэтому пришлось создать живую цепь и по ней передавать ведра с водой. Это сплотило пассажиров, и дальше они ехали более расслабленными.