Бал лицемеров

Пролог 1

Кто такие демоны, и откуда они приходят

История седьмая

Бал лицемеров

Все носят маски. Даже те, кто клянутся в обратном.

Все лгут. В первую очередь — себе.

Смогут ли суккуб Антуанетта и валькирия Агата выкрутиться из опасного положения, в котором оказались? Ведь у них больше нет покровителя, а впереди событие, на котором должны сойтись представители всех бессмертных. 
Как отреагирует императрица Гидон на отсутствие жениха? И чего она желает на самом деле? 
Что предпримут демоны, если узнают правду о судьбе князя суккубов? 
Кто помогает некроманту Юрию и покрывает его преступления? 
Что попросит немертвый Стэй у ведьмы Косс в обмен на услугу? 
Какие союзы будут заключены, а какие расторгнуты? Кому стоит верить, а кто предатель? 
Приготовьте маски, Дамы и Господа, нас ждёт бал лицемеров.

__

Пролог

   Иногда мне кажется, что судьба все-таки существует. Что где-то в глубинах Мироздания сидит эта злодейка и потешается надо всеми нами. Плетёт паутину жизней, соединяя их встречами, мыслями, интересами. Скалит прогнившие зубы, наблюдая, как все мы барахтаемся в ее сетях, упорно меняя события, но не в силах на что-то повлиять в целом. Все равно приходим туда, куда приводит нас судьба. Конечный пункт уже давно просчитан ею, и как бы ни старались мы карабкаться, лишь тонем в том болоте, какое она уготовила для нас. И у каждого свое болото.

   А потом я беру себя в руки и отгоняю подобные мысли. Сражаюсь, встаю с колен. Ведь если утром ты поднялся с постели, если ночь пережил, то это уже маленькая, но победа. А дальше — больше. Ты добываешь пропитание, строишь укрытие, оберегаешь потомство. Сколько трудов ежедневных, чтобы просто выжить. Но даже в самый тёмный час, когда одолевают мысли о том, чтобы просто сдаться, лечь и умереть, ты вновь встаёшь. И так по кругу. Нет конца и края. А чтобы вырваться, нужно гораздо больше, чем просто выжить.

   А порой я закрываю глаза и молюсь. Кому? Завтрашнему дню. Чтобы он просто наступил. Чтобы рассвет разбудил ранним утром. А все остальное я смогу сама. Все сама. Ведь это так прекрасно — просто жить. Не в том ли счастье? Не в том ли самый ценный дар?

Но что это со мной сейчас, если не происки судьбы? Ее насмешка или милость? Когда теряешь мысли на ходу. Когда уже переступил порог. И не уйти. И не сбежать. Сама пришла. В этот момент, который на «до» и «после» разделит жизнь. Судьба или мое решение? Поймала удачу за хвост или прогадала, подписав себе смертельный приговор? Об этом я подумаю потом.

   А сейчас минуты размышления сбежали безвозвратно. Уже решила, переступила порог. Тогда почему все тело так дрожит, а от волнения ноги подгибаются в коленях. Когда уже дверь за спиной со щелчком закрылась, отрезав все пути назад. Ведь не отпустит и не даст уйти. Зачем коту отпускать мышку, которая неосторожно запрыгнула в ловушку? Капкан из его рук. Таких умелых и таких нежных. И губы мягкие с напором ловят мой стон. Но не целуют, только дразнят. Глаза его смеются, подмечая, как я дрожу от его близости. Самый красивый и самый желанный. Хочу его до одури и так же бешено боюсь. Что победит — желание или страх? Он знает ответ, потому так обманчиво спокоен, но так же, как и я, дышит, сбиваясь, лаская тёплым воздухом мое лицо. Тянусь за поцелуем. Он не дает, убеждая, что еще не заслужила. Быть может, так и есть.

   Увлекает за собой на диван, в груду разбросанных подушек. Садится сам, а меня пристраивает на своих коленях к нему лицом. Шорох за спиной дает понять, что мы не одни. Еще одна пара рук опускается на мои плечи. Прикосновение нежное, но с нажимом дает мне понять, что я в надежных руках. Пальцы собирают мои локоны, струящиеся по плечам. Закручивают в узел на макушке, фиксируя там, чтобы не мешали. Не спорю. Распущенные волосы — это красиво, но неудобно для того, для чего я сюда пришла.

Пролог 2

   Ещё одно движение слева. Сколько их здесь? Предполагала, что так случится, но была не до конца уверена. Я спокойна, потому что знаю, одно лишь слово — и меня отпустят. Насильно держать не станут. Но разве я для того появилась на пороге, чтобы сбежать? За этим и пришла. За лаской. За любовью. Они умеют любить? Умеют. В этом им равных нет. Поэтому мне наплевать, что меня принимают за кого-то другого. Ошибочно позвали, и я не посмела отказать. Я в безопасности, гораздо более, чем была до того, как переступила грань. Чувствую это на каком-то подсознательном уровне и осознаю, ведь разум холоден, и я абсолютно трезва. Не хмель привел меня сюда, и все произошедшее я хочу запомнить в мельчайших подробностях. Трусь кошкой о твёрдое тело того, на чьих коленях меня держат. Нет, не так. На чьих коленях я сама сижу. Он как камень. И где надо — тоже. Готов, но не спешит. Его руки дрожат, выдавая волнение, когда под натиском подол моего платья ползёт вверх.

   Тот, что за спиной, направляет меня принять нужное положение, наклоняет, жестами заставляет прогнуться ему навстречу. Горячие пальцы скользят туда, где сосредоточено все мое ожидание. Он шумно выдыхает мне в затылок, понимая, насколько я готова. Мне не нужны ласки сейчас — зная, куда иду и что меня ждет, я так себя накрутила, что теперь от их прикосновений у меня темнеет перед глазами. Правду говорят — сильнее всего способно возбуждать собственное воображение. А мои фантазии... Они именно такие — порочные, запретные, стирающие грани. «Давай же! Что ты медлишь?» — хочу прокричать, но издаю лишь стон, когда он медленно проникает в меня пальцами. Скользит. Поглаживает изнутри, и я поворачиваю к нему голову, чтобы запечатлеть в памяти образ того, кто сегодня станет первым. Он в маске. Как и я. Как и все мы. Мне неизвестно, кто они, а они не знают, кто я. И это освобождает от всех условностей. Позволяет расправить крылья и сигануть с обрыва в омут собственных желаний. Сегодня наши фантазии совпали. Сегодня наши стремления привели в эту комнату, чтобы, воплотившись в реальность, сделать нас зависимыми друг от друга и в то же время свободными, как никогда! Хоть ненадолго... А для меня это должно стать освобождением. Ведь после того, что почувствую сегодня, после всего того, что позволю им сделать со мной, я надеюсь на избавление, на то, что оковы страха, сковывающие мое тело и сознание до сих пор, наконец падут. Потому что сегодня я не пленница, не раба и безвольная марионетка в сетях чужих желаний. Я сегодня в этой комнате потому, что сама хочу, сама позволяю, сама принимаю. Это мой выбор, и такая мысль пьянит не хуже вина и возбуждает настолько, что все остальное становится неважным.

   Никто никогда не узнает, что я была здесь с ними. Что они были во мне. Все, что произойдёт, чему станут свидетелями эти стены, останется тут, в этой комнате, которую я даже оглядеть не успеваю, так дурманит меня их близость и собственная смелость. Знаю, что до конца дней буду смаковать воспоминания о том, что случится здесь. Не опасаюсь даже, что они станут меня искать. У них таких, как я, сотни, если не тысячи. Мой образ лишь один из многих и вскоре затеряется, забудется, сменится другими.

   Уже горю от предвкушения. От самой мысли, что решилась на запретное удовольствие, что позволяю себе теряться в их прикосновениях. В подготовительных ласках, которые дарят мне сейчас. Блондин, тот, что за моей спиной, теряет терпение. Жалобный треск ткани — и я понимаю, что трусики больше мне не послужат. Они скользят по разгоряченной коже и исчезают в неизвестном направлении. От оглушающих эмоций, что переполняют меня, я бы засмеялась, если бы могла. Звуки несостоявшегося веселья сменяются всхлипом, когда я чувствую скольжение его горячей плоти, он совсем близко к тому, чтобы заставить меня кричать. Сладкое головокружение лишает последней точки опоры, которая мне вовсе не нужна, ведь я в надежных руках.

   Проникновение жёсткое, едва не злое и вырывает вскрик боли, смешанной с наслаждением, и пустота во мне наконец заполнена. Меня еще даже не раздели полностью, а я чувствую обжигающую твёрдую плоть внутри. Она пульсирует, дает понять, что на грани. Одно неосторожное движение — и все закончится, но так легко отделаться мне не дадут. Он замирает, дает нам секунды, чтобы немного остыть и растянуть эйфорию, Он привыкает к тесноте, к тому, как я сжимаюсь вокруг него.

   — Узкая, — раздается голос, шипящий мне в затылок.

   — И вовсе я не узкая, — хриплю чуть слышно. — Это ты — большой мальчик.

   Брюнет, на чьих коленях я так удобно устроена, за чьи широкие плечи до побелевших костяшек цепляюсь руками, тихо смеётся мне в лицо. Им нравится. Обоим. И третьему, тому, что слева, пока что только наблюдает, но его слишком громкий выдох как одобрение. Я в темноте не могу рассмотреть, но знаю, что он тоже присоединится. Тоже поучаствует. Они разделят меня между собой. Еще не представляю, как все это будет, но времени гадать мне не дают.

Пролог 3

   — Держись, девочка, — с улыбкой говорит брюнет, проводя языком по моим губам.

   В нем есть что-то знакомое, не могу уловить что и понять, а мысль это как появилась, так и уносится в неизвестность, потому что блондин, замучив всех нас ожиданием, делает движение. Глубокое, на грани, и срывается в галоп! Руки брюнета не дают мне соскользнуть или отстраниться. Это так прекрасно и одновременно порочно — быть зажатой одним, пока берет другой. Когда покорно принимаешь все его толчки, вскрикивая от каждого, и знаешь, что это только начало, разогрев. Немного больно от его размера, но дискомфорт уступает место немыслимому наслаждению, которое тонкими иглами пронзает все мое тело, усиливаясь с каждым толчком. Что кружит голову, заставляет забыть даже собственное имя. Кто я? Где я?

   Знаю только, что сейчас принадлежу им. Вся. И ему. Тому, кто пронзает меня взглядом черных глаз, в глубине которых я вижу алое течение, словно океаны крови смотрят на меня. Из его бездны нет выхода, нет спасения. Я тону в ней и в этой дикой скачке. Так страшно смотреть в его глаза, когда в них отражена его душа, и так заводит, что схожу с ума. Хочу его...

   Тянусь к нему губами. Хочу ощутить их вкус прямо сейчас. Но отвлекаюсь, чувствуя, как ткань на моих плечах натягивается, больно врезаясь в кожу.

— Не р-рви... — Пытаюсь остановить его словами, так как руками за него держусь и боюсь отпустить.

   — Будет тебе новое платье, — рычит он в ответ.

   Смотрит с прищуром и все же рвет, с таким остервенением, словно одежда моя его злейший враг. Ткань жалкими клочками опадает с моих плеч, обнажая грудь, которую его руки и губы тут же берут в плен.

   Блондин тем временем не дает мне и секунды покоя, найдя тот самый ритм, что подходит нам обоим. Одной рукой обхватив живот, пальцами другой крепко держит меня за бедро, лишая возможности двигаться. Я только принимаю вторжение одного и ласки другого. Чувствую взгляд третьего, скользящий по моему телу, словно прожигает кожу насквозь и кипятит кровь. Он ничего не делает, только смотрит, но его присутствие столь ощутимо, сомнений нет — он с нами.

   Черный взгляд напротив не отпускает ни моих глаз, ни моего сознания. Он хочет, чтобы я запомнила все. Чтобы запомнила их. Не понимаю, почему я чувствую его намерения, но они пугают меня. Так не должно быть, но это происходит. Я дергаюсь от этой мысли, возбуждение спадает, а очередной толчок блондина становится болезненным. Более, чем до этого.

   Они ловят мой страх и пьют его, рыча, шипя, со стонами.

   — Не надо, — шепчет брюнет. — Не бойся нас, девочка.

   Это его «девочка» звучит так сладко и отзывается во мне узнаванием. Меня уже называли так, с таким же откликом где-то в глубине сознания и тела. Неужели это он? Неужели он знал, кого зовет на самом деле, и ввел меня в заблуждение несколькими фразами? Зачем? Заманивал? Ну что за чушь? Вероятно, он всех так называет, и я успокаиваюсь. Но эта мысль, как и все другие, ускользают от меня, стоит услышать его стон. И вновь я в клетке его взгляда, а он об этом знает и наслаждается. Я хочу его, и он станет моим! Он взглядом дает понять, что так и случится, если я буду послушна. Если приму все то, что он желает отдать, получу его полностью.

   Он обхватывает ладонью меня за затылок и притягивает к своим губам.

   — Ты близко, — утверждает отрывисто, потому что и сам плывет от происходящего. — Отпускай себя. Расслабься и доверься. Я держу.

   И губы его на моих. Язык проникает в мой рот, вторя движениям блондина, словно они берут меня одновременно. Я успеваю лишь подумать, что дальше именно это меня и ждёт, перед тем как оргазм кроет меня, рвёт на части, крушит сознание. И кто бы мог подумать, уж точно не я, тем более в тот момент, что демоны вознесут меня так высоко. На самую вершину. И это лишь начало. Разгон. Но это... о боги, я в раю!

1

Планета Рах-Виридис, столица Внутренних Кругов

   Летний ветер проникал в помещение через окно. День близился к своему завершению, но до ночи было еще далеко. Малка, оливковое светило, висело на небе, даруя тепло всем формам жизни, возникшим в этом мире и не только. Влажный мох, покрывающий дома снаружи, благоухал. Его собирали перед холодами и сушили для того, чтобы зимними вечерами готовить отвар.

   В этом мире только две поры года - лето и зима. Переходных периодов не существовало. Виной тому эксперименты древних, которые нарушили движение планеты вокруг светила и теперь она колесит по своей орбите со значительным уклоном. С тех пор этот мир стал умирать. Но что для смертных существ целая эпоха, то для планеты лишь один миг. И за все это время на ней успела развиться и пасть далеко не одна цивилизация.

   И одна из династий, правящее семейство, подарила жизнь ей. С детства в ней воспитывали королеву, и она усердно училась, в отличие от братьев и сестёр. И этой своей усидчивости была благодарна, ведь впоследствии возглавила не только собственный народ, а и Империю Внутренних Кругов. Гидон была лишь одной из многих претендентов на императорский пост и не самой сильной, но выбор Девятки Абсолюта пал именно на нее. Ее соперники недоумевали, лишь Гидон знала, какими тяжкими трудами ей досталась власть. Способность к дипломатии, внимание, с которым она изучала культуры и традиции подвластных народов, сыграли не последнюю роль. А позднее, самостоятельно подавив все мятежи и устранив других претендентов, Гидон утвердилась на троне империи. Это было давно, но она помнила каждую смерть во имя благополучия демонов Внутренних Кругов.

   Теперь же не было никого, кто мог бы или хотел бы оспорить ее права. Постепенно, заключая союзы с сильнейшими представителями демонических рас, Гидон обзавелась сильным потомством и останавливаться не собиралась. Совсем скоро ее новым мужем станет Рилан Сайриальский, князь суккубов, последний представитель правящей династии мужского пола. Хоть он еще совсем молод, но весьма перспективен и со временем станет одним из сильнейших демонов. При ее, разумеется, поддержке. А она поддержит, почему бы и нет? Жаль только, что их союз начнётся с его печали. Он вынужден отказаться от двух женщин, которых горячо и взаимно любит, иначе их общих детей могут посчитать недостойными сменить мать на троне.

   Она и сама будет вынуждена отослать своих фаворитов куда подальше, чтобы не бросать тень на законность союза. Жаль, что среди них нет того, кого Гидон так страстно желает. Дети от самого желанного ею мужчины будут самыми сильными из всех ее отпрысков. Не были бы, а именно будут, так как способов соблазнения Гидон знает еще немало. Рано или поздно он уступит. Хочется, чтобы все-таки рано. Вот чьих отпрысков никто и никогда не посмеет недооценить! Стоит ему признать дитя своим, и для подарившей его женщины откроются все двери в любом из миров, куда только дошла молва о нем. Ганнибал Баал, первенец Вельзевула, будущий король Нового Ада и глава Совета Тринадцати. Забеременей она от него, никто бы и пикнуть не посмел, что ребенок этот зачат вне союза.

   — Великолепнейшая, — привлек ее внимание советник Мэйх, отрывая от сладостных раздумий о будущем любовнике. — Что ты соизволишь ответить князю Рагниру?

   Ах да. Князь Рагнир, правитель мира Каприа, прислал доклад с просьбой совета. Что там у них случилось?

   — Прочти еще раз, любезнейший Мэйх.

   Ей было непривычно заставлять повторять сказанное, как и напрягать подданных больше положенного, так что она собралась, с намерением в этот раз выслушать внимательно. Мэйх внутренне поморщился в возмущении, но вида не подал, стал зачитывать снова:

2

   — Князь Рагнир пишет тебе: «Приветствую тебя, о прекраснейшая...»

   — Мэйх! — взмолилась императрица. — Не нужно этих пресмыкательств. Зачитай только самую суть его просьбы.

   Советник кивнул и продолжил:

   — Не так давно представители молодого поколения рода Фаян, а именно Курия и Вильярис, входили в состав группы, миссией которой было устранение искажений, организованной Странниками.

   Гидон утвердительно кивнула. Она была горда тем, что ее подданные участвуют в столь благородных делах. Как старшие расы они обязаны оберегать младших смертных, дабы те, как дети малые, сочтя магию игрушкой, а Мироздание песочницей, не наломали дров и не уничтожали миры, которые заселяют. К несчастью, миров таких слишком много, а демонов, желающих помочь им, слишком мало. А поэтому Гидон благосклонно относилась к таким волонтёрам.

   — В процессе, — тем временем продолжал Мэйх. — Вильярис Фаян вступил в запрещённые сексуальные отношения со смертной женщиной. Его сестра, Курия Фаян, сей факт утаила.

   Тут Гидон со вздохом положила ладонь на глаза, широко растопырив пальцы, так, что между ними стали видны перепонки.

   — Результат этого вопиющего нарушения растёт в утробе человеческой женщины, — заключил Мэйх и уставился на свою повелительницу. — Рагнир взывает к твоей мудрости и бла-бла-бла, просит совета, как ему поступить.

   — Он и сам знает, как ему поступить, — поморщилась Гидон. — Он хочет спихнуть на меня ответственность за убиение человеческих женщин и их нерожденных младенцев!

   Она вспыхнула яростью, отчего оливковая кожа покрылась темно-зелёными пятнами.

   — Погоди-ка! — встрепенулась императрица. — Не к представительнице ли рода Фаян на прошлом балу в честь основания Внутренних Кругов сватался Рагнир?

   — Не знаю, Справедливейшая.

   — Тогда зови Бойку! — замахала перед ним руками, поторапливая. — Эта дама всё про всех знает и помнит.

   — Бойка отбыла по твоему приказу в мир Ураклий.

   — Ах да, — вспомнила Гидон откидываясь на мягкие подушки.

   И взбрело же ей в голову отправить главную сплетницу своего двора урегулировать конфликт с наследством. Но Бойка не только хорошо слухи собирает, она может втереться в доверие к кому угодно и примирить даже смертельных врагов.

   — Призвать ее к связи? — спросил Мэйх.

— Нет. — Гидон прикрыла веки. — Такой разговор связи доверять нельзя, будь она хоть стократ проверена и зашифрована. Дождусь ее возвращения. Насколько я знаю, она там почти закончила?

   — Да, моя императрица.

   — Хорошо. — Гидон опустила руку в сосуд с водой, стоящий на столе.

   За все время, что служил советником императрицы, Мэйх все никак не мог привыкнуть, что она пьёт жидкости таким образом, через поры на коже.

   — Тогда пусть Рагнир подождёт. Что там у нас еще?

   — Герцог Нубиа просит твоего пособничества в переговорах с Люцифером.

   — А что там?

   — Некая ведьма создала довольно сильное заклинание, способное сковывать демонов. Ее бы уже устранили, но она находится под защитой Люцифера, которого Нубиа хочет убедить как минимум на изоляцию.

   — Ну нет уж! — невесело засмеялась Гидон. — Сколько уже было таких и сколько будет. Начнём изолировать смертных с подобными знаниями, и никакого пространства на это не хватит. Они бы еще котят устранили, идиоты. Я против и участвовать не буду. Так и ответь!

   Мэйх быстро забегал присосками щупальца по сенсору галафона, молча соглашаясь.

3

   — Личное приглашение на коронацию от Ганнибала Ба...

   — Что? — Гидон вскочила, нависнув над ним, гневно буравя взглядом. — А в первую очередь нельзя было именно это мне сообщить?

   — Только что поступило, — попытался оправдаться Мэйх, но императрица уже его не слушала, вырвав галафон, она глазами пробегала по тексту сообщения.

   Самый завидный холостяк среди демонов и не только, прислал ей личное приглашение! Неужели ее симпатия взаимна, а намёки на близость все же возымели действие? Впрочем, в тексте послания не было ничего такого, что можно было бы расценить как личный интерес Владыки. Такие же письма могли получить все императоры. Но Гидон воспрянула духом. И призадумалась, не поспешила ли она со свадьбой? Но коронация пройдёт раньше официального оглашения их с Риланом союза, значит, у Гидон будет время расторгнуть договорённость, если обстоятельства сложатся для нее более выгодно. То есть если Ганнибал покажет, что хочет ее.

   — У нас есть еще неотложные дела? — спросила, возвращая галафон советнику.

   — На сегодня это все.

   — Отлично. Реши все, что не потребует моего вмешательства, самостоятельно. И призови ко мне Китши.

   Мэйх попятился к выходу, бесперестанно кланяясь. Гидон же была вся в своих мыслях. Она мечтала сразить Ганнибала своим появлением на его коронации.

Планета Земля. Киев

   После холодного начала лето в самом разгаре порадовало жарой. Зной царил по праву времени года. Все правильно, так и должно быть. Только люди в этом мире постоянно были недовольны. Зимой им холодно. Летом — жарко. Странные создания. Вместо того чтобы радоваться каждому дню своей скоротечной жизни, они предпочитали страдать. Копили трагедии, как трофеи, и упивались ими. Он не станет их учить. Знания — сила, за которую приходится платить слишком дорого. Странно, что одни все время учатся, тратя на это уйму средств и времени, а другие считают себя и так умными. И печально, что, совершенствуя свои тела, стремясь к идеальным формам, люди забывают прокачивать мозги.

   Ночи летом были тёмные. Даже в городах, где до утра горели фонари. А еще в них шум стоял даже по ночам. И это предоставляло много возможностей для таких, как он. Спрятаться, затаиться, уйти незамеченным. А даже если их заметят, придумают какое-нибудь объяснение. Так проще, потому что правда пугает.

   Где-то в этом квартале стал слышен вой полицейских сирен. То ли сигнал заклинило, то ли кто-то веселился, убегая от хранителей порядка. Даже в самые спокойные времена находятся любители адреналина. Скучно им просто жить. Нужно непременно пощекотать нервишки. Порой это очень плохо заканчивается.

   Кондиционеры, прикреплённые к стенам домов, плохо справлялись с жарой. Конденсат с них капал по оцинкованным козырькам и звучал мелодией. Птиц не было слышно, хоть этот город и утопал в зелени. Деревьев было очень много, и это хорошо. Они создавали укрытие и служили напоминанием о том, что жизнь победит. Всегда побеждает.

   На лавке у одного из многоэтажных домов сидел демон. Жадно впитывал звуки вокруг, носом тянул в себя воздух. Хорошо. Так хорошо и спокойно было ему сейчас. Он наслаждался каждой минутой своего одиночества, зная, что оно не продлится долго.

   В этом доме жили ведьмы. Небольшой ковен, до десяти человек. Он чувствовал их обереги и магию, пропитавшую стены. Они копошились в своей квартире, что неудивительно, ведь сейчас ведьмин час, когда магия возрастает под воздействием естественных сил.

   Душа мира тихо спала в недрах планеты и пробудиться должна была еще нескоро. Ворочалась иногда, стремясь стряхнуть с себя хотя бы немного того напряжения, что ей обеспечивало развитие человеческой цивилизации, но несильно и недолго. Видимо, еще не слишком достали.

4

   Кто-то бубнил молитву, сидя у окна. Плохой сон приснился. Захныкал ребёнок — зубы режутся. На нижних этажах молодая парочка занималась сексом. Причем очень тихо, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате родителей. Попытки эти тщетны — все равно их было слышно. Демон улыбался. Какое же это великолепное занятие — сидеть и ничего не делать. Надо бы заглядывать сюда чаще.

   Динамик устройства, прикрепленного к его уху, ожил. Они могли бы воспользоваться магией для связи друг с другом, но зачем, если есть технологии, а саму магию можно применить для куда более подходящего занятия.

   — Слышишь, Волк? — раздался голос в динамике.

   — Ну? — ответил демон.

   — Тут твой брат. Идет к тебе.

   — Понял.

   Демон слегка удивился. Знал, что кого-то непременно пришлют, но чтобы собственной персоной... тоже хочет размяться, наверное. Махнул рукой в пустоту и открыл биополе, давая понять, что чувствует приближение. Еще один демон в облике человека выдвинулся из тени деревьев. Такой же, как и он сам, только старше и сильнее.

   — Никак заскучал? — бросил сидящий подошедшему.

   — И тебе привет, — ответил тот.

   — Мне уже расшаркиваться, или родство с тобой освобождает? — хохотнул Волк, жестом приглашая присесть.

   Подошедший с усмешкой хмыкнул.

   — Если хочешь поучаствовать, прими то, что мы тут все равны, — уточнил Волк. — И Вова Боров — главный.

   — Понимаю, — кивнул собеседник.

   Они никогда не были особо дружны, часто дрались, как дворовые псы, но в случае опасности всегда прикрывали друг другу спину. Не потому, что семейные узы обязывали. А потому, что каждый чувствовал в другом часть себя, родную душу.

   — Муха! — послышался голос Вовы Борова в динамике. — Ну что? Ты сегодня с нами?

   — А как же! — Муха, улыбаясь, поправил такое же устройство, как и у Волка, и подмигнул брату.

   — Ладно, — выдохнул Боров, уже подключив их к общему каналу связи. Он явно был доволен появлением еще одного демона в их рядах. — Тогда будьте готовы. Как только дам сигнал — выступаем!

   На некоторое время в эфире повисла тишина, как и между братьями. О чем им говорить? Оба ловили окружающие звуки. На расстоянии нескольких подъездов от них домой брел пьяный мужчина, весело бурча что-то себе под нос. Муха ухмыльнулся с одобрением. Вот так нужно пить, чтобы весело было, а не ужравшись до потери всяческого морального облика, превращаться в сквернослова и буйствовать.

   Волк осознал, что парень с девушкой, не так давно занимавшиеся сексом, уже спят, и пожалел, что пропустил их оргазмы. Плачущего ребенка тоже успокоили, и он тихо сопел в своей кроватке. А вот увидевший плохой сон все еще бубнил свои молитвы у окна. Ведьмы варили зелье и работали над оттачиванием какого-то заклинания. Ни у Мухи, ни у Волка не было сейчас желания вникать в это. Лучше посидеть вот так, в молчании, которое совсем не напрягает. Сегодня им обоим это было нужно. Ожидание тяготит лишь тех, кто не способен наслаждаться минутами покоя и предвкушения. Оба демона это умели, слишком редко выпадали им такие моменты.

   Но ничто не длится вечно, а отдых всегда заканчивается слишком быстро. Вот уже в динамиках прозвучал голос Борова, который по очереди оглашал позывные каждого участника, начиная с самого старшего, делая паузу, чтобы услышать ответ:

   — Муха.

   — Я.

   — Волк.

   — Я.

   — Барс.

   — Я.

   — Мак.

5

   — Я.

   — Глеб.

   — Я.

   — Глаш.

   — Я, — послышался женский голос.

   Вампирша. Волк их недолюбливал. Но он сдержан. Личная неприязнь к народу — вовсе не повод быть грубым с отдельно взятым его представителем.

   «Отлично! — подумал Муха. — Три оборотня, ведьмак, вампирша и два демона. Разношерстная собралась шайка, тем веселее».

   — Волк, вы с Мухой заходите справа, — проинструктировал Боров. — Мы с Барсом будем слева. Мак и Глеб с обратной стороны. А Глаш прикроет центральный вход. Без надобности не суйся, поняла меня?

   — Да, — ответила Глаш.

   Она была рада тому, что сегодня с ними Муха и ей не придётся участвовать в зачистке. Как и для всякого вампира ее уровня, любая царапина от восставшего мертвеца могла стать последней. А прикрывать выход, чтобы мертвецы не сбежали через него, — это не то же самое, что находиться в центре схватки.

   — Всем всё понятно? — спросил Боров.

   Тишина в эфире стала положительным ответом.

   — Тогда погнали! — выкрикнул их командир, и в этом кличе прозвучала неприкрытая радость предвкушения хорошей драки.

   Вообще, оборотни достаточно мирные, но, когда выпадает возможность размять мышцы, веселятся, как малые дети. Хлебом не корми, дай подраться.

   Муха и Волк двинулись вдоль дома, перешли дорогу. За ней раскинулся частный сектор. Дома, в большинстве своем одноэтажные, огражденные заборами, вдоль которых бежала асфальтированная дорога. По ней они и шагали к цели своей ночной вылазки. Дорога была хорошо освещена фонарями. Стук обуви об асфальт слышался на многие метры вокруг. Сейчас ни у кого из них не было цели прятаться. Идут себе ночные прохожие. Ну и пусть идут, раз им надо, кому какое дело?

   Хозяйские собаки переругивались между собой, но с приближением демонов к своим домам предусмотрительно замолкали. А как только идущие отдалялись, возобновляли нечастый лай.

   Муха с интересом осматривался. Волк находился тут уже немало времени и ко всему привык, а вот для Мухи многое в новинку. Такая себе деревня на краю города. Сколько еще понадобится времени, чтобы эти дома сравняли с землёй, а на их месте выросли многоэтажки? Муха этого не знал. Но понимал, что подобное неизбежно и для него самого это случится слишком быстро, в отличие от живущих здесь людей. У них хрупкие тела и короткие жизни, которые они не спешат ограждать от опасностей, часто сами себе причиняя вред. Муху это удивляло.

   Вот уже и край частного сектора открылся перед ними, давая возможность рассмотреть бетонный забор. Кладбище. На его территории, по словам Борова, сегодня должны были проснуться мёртвые тела. Некромант, некий Юрий, периодически лил тут свое зелье и проводил ритуалы. Его рабы все это время зрели в своих могилах. Сегодня он должен был собрать урожай. Но удрал и затаился, прослышав о готовящейся облаве. Потерять двадцать шесть вурдалаков — это, конечно же, неприятно, но лучше, чем угодить в лапы оборотням, считающим эту часть города своей, а потому ревностно охраняющим территорию. Этот самый Юрий своими действиями уже немало позлил демонов, что послужило началом охоты на него. Еще не масштабной, но достаточной, чтобы начать скрываться. То тут, то там Муха слышал имя некроманта от сородичей и нелестные комментарии к нему. Рано или поздно этот вопрос надо будет решить. И лучше рано, чтобы не усугублять проблему. Муха взял на заметку, что по возвращении примет соответствующее меры.

6

   Главная задача некромантов — провожать заблудившие души за черту бытия. А этот армию мертвецов собирает. Но пока сие не затрагивало демонов, Муха был спокоен. Теперь же Юрий перешёл все допустимые границы.

   Перепрыгнув ограждение с нечеловеческой ловкостью, оба демона мягко приземлились на территорию мёртвых. Тишина, царящая вокруг, — обычное явление перед бурей. Сегодня эту бурю они остановят.

   Устройства в ушах были забыты за ненадобностью. Теперь они станут общаться телепатической связью. Это более затратно из-за отличия видов, но послать мысленный импульс гораздо быстрее, чем формировать слова.

   Шевеление в ближайшей могиле пустило отголоски по их общей связи. Вероятно, первый вурдалак появится совсем рядом. И Муха предвкушал бойню. Двадцать шесть вурдалаков против трёх оборотней, вампирши, ведьмака и двух демонов. Учитывая, что демоны являются Высшими, — почти оскорбление, избиение младенцев. Но более сильных врагов ни у Мухи, ни у Волка сейчас нет. Пока что нет. О чем напомнил себе Волк, ощущая рядом нетерпение брата.

   Еще одно движение, на этот раз у ног Барса. Он пошевелил плечами, сбрасывая одежду, как и его собратья по виду. Они менялись, суставы трещали, преображая облик. Волк уже привык, а вот Мухе было сложно сдержать себя в человеческом теле. Ему тоже хотелось ощутить свою мощь в истинном размере, но он понимал, что, сделав это, начнёт рвать вокруг себя реальность. А они здесь не для разрушения, а чтобы помочь. Сделать то, что и положено старшему народу, защитить более слабый вид, даже если его представители ничего не знают и мирно посапывают в своих постелях.

   Ведьмак расправил плечи и накинул над кладбищем полог тишины. Простое заклинание для того, чтобы не перебудить всю округу. Смертные об их существовании не знают. Пусть так и остаётся. Главное — в уверенности своего превосходства не упустить маневра врага, что может стать фатальной ошибкой.

   Демоны тоже могли сделать это, но доверились профессионалу в этой сфере. Муха отпустил свою ауру, и она в мгновение заполнила всё кладбище, струясь, как музыка, укрывая всех теплом. Энергия полилась и стала столь осязаема, что ее можно было зачерпнуть ладонями. Это вышло непроизвольно, он вовсе не планировал подобного. Вампирша, стоящая у ворот центрального выхода, легонько провела пальцами по краю его биополя, чем вызвала приятный мандраж. Муха мысленным импульсом отдернул ее, чтобы не отвлекала.

   Ожившие вурдалаки притихли в своих могилах. Новорождённые, они еще не обладают всеми теми знаниями, что их опытные собратья, но на инстинктах учуяли могущественное существо, решив затаиться, все как один.

   Боров ругнулся про себя. Их миссия — убить рабов некроманта, но для этого те должны встать. Иначе придётся раскапывать могилы. Муха понял свою ошибку и спешно собрался. И в тот самый миг, когда вся его энергия вернулась, живые мертвецы рывками полезли на поверхность.

   Барс, уже принявший форму большого, самого натурального барса, вступил в схватку с первым вурдалаком. С кошачьей грацией он уворачивался от взмахов когтистых рук мертвеца. Волк своей силой поджёг еще одного, и мертвец, не успев увернуться, покатился по земле, стремясь погасить пламя. Но это не поможет. Огонь, генерируемый Волком, не имеет ничего общего с земным, это энергия звезд, ее невозможно погасить таким способом.

   Глеб ловко орудовал своим мечом, нанося удары, но отступая к забору. Боров не стал полностью оборачиваться в дикого кабана, застыл в полуформе. Жёсткая щетина, которой покрылось его тело, защищала от когтей мертвецов. А вот Мак полностью обернулся, как и Барс. Теперь он был огромным бурым медведем и с оглушительным рёвом набросился на напавшего на него вурдалака.

7

   Муха вновь пустил энергию, и она начала иссушать тела мертвецов, лишая их тех крох сил, что позволили восстать. Он был крайне осторожен, чтобы ненароком не зацепить кого-либо из своей команды. За несколько минут на кладбище воцарился хаос. Крики, вопли, рыки, звук разрываемой плоти и ломающихся костей. И в это время одна из могил, которая до этого не подавала никаких признаков того, что внутри находится ожившая тварь, взорвалась кусками сухой земли и запахом мертвечины.

   Минутной заминки было достаточно для того, чтобы один из вурдалаков вцепился зубами в Барса. Тот зарычал, стараясь оторвать от себя мертвеца. А из открывшейся взрывом могилы показалось нечто... Оно было крупнее любого из присутствующих рабов некроманта, таким, словно его сшили из частей разных тел. Просканировав его взглядом, Глеб понял, что этого вурдалака не шили, он вырос таким, о чем ведьмак по телепатической связи поспешил уведомить союзников. Чем же надо было кормить это создание, какие заклинания и снадобья применять, чтобы мертвое тело обросло таким количеством мышц? Оно походило на громадного паука, только конечностей имело всего четыре. Вурдалак привстал на две задние конечности, в которых тяжело было распознать ноги, принадлежавшие когда-то человеку и издал боевой клич. Звук этот был похож на рычание умирающего и именно он заставил всех остальных вурдалаков сгруппироваться вокруг самого крупного, который продолжал булькать. Мертвецы застыли в ожидании, скаля пасти, сверкая голодными глазами, но продолжая охранять самого главного и вслушиваясь в издаваемые им звуки. Запоздало Муха понял, это приказы! «Он отдает им команды! — запустил мысль в общую связь демон. — Управляет ими!» Глебу сложно было в это поверить, поскольку вурдалаков он повидал немало, и все они подчинялись только некромантам, но никак не одному из себе подобных. Однако отрицать увиденное он не мог. Ведьмак набрал полные легкие воздуха, заряжая свой клинок магией для предстоящей битвы. Все оказалось не так просто, как планировал Боров, но откуда ему было знать, что Юрий создаст подобное? Оборотень поругал себя за недальновидность — все-таки Юрия не зря считали самым сильным представителем ремесла, никто до сих пор не хотел переходить ему дорогу. Более того, как хозяева этой части города, оборотни без пособничества вампиров из Житомира даже не знали бы, что именно творил некромант у них под носом! А это уже два очка в пользу Юрия, который хоть и сбежал, но продолжал побеждать их всех вместе взятых. Боров обвел взглядом свою команду, ненадолго задержавшись на каждом. Сила была не на их стороне, он это чувствовал. Не все сегодня уйдут домой, ох не все... надежда только на демонов. Пока он размышлял, огромное существо в центре кладбища замолчало, и вурдалаки ринулись в бой. Они действовали синхронно и в слаженности не уступали команде Борова. Нападавшие в самом начале превратились в отступающих, им хотя бы позиции удержать. Но даже этот вариант был заведомо провальным, потому что мертвецы не знали усталости, в отличие от них — живых.

   Волк обратился к брату так, чтобы их не слышали другие: «Вали его!» Муха ответил отрицательно. Он не хотел показывать уровень своей силы и привлекать к себе ненужное внимание. Кроме того, чтобы упокоить такое создание, ему потребовалось бы прибегнуть к энергии смерти, а Боров, будучи далеко не глупым, мог сразу догадаться, кто именно перед ним. «Ты же пришел помочь? — зашипел Волк в его сознании. — Так помоги! — И, мгновенно поняв, чего именно страшится его брат, обратился уже более спокойно: — Я прикрою».

   Муха застыл на доли секунды. В верности Волка он не сомневался никогда, даже в моменты открытой вражды он знал, что брат не ударит в спину. А сейчас от него требовалось просто довериться. И он сделал это. Стоило Волку пустить морок с целью отвлечь всех присутствующих от магии, творимой Мухой, которой никто из их группы не заметил, все были слишком заняты, старший из демонов отпустил себя. Всего немного. Но этого стало достаточно, чтобы сила самой Смерти запела в его сознании. Она заструилась к своей цели, минуя все преграды, впиваясь в гниющее тело. Разложение ускорилось, мертвое тело стало тлеть прямо на глазах. Нестерпимый запах, что витал вокруг, сделался еще более едким, и Мак склонился в рвотном позыве. Глеб прикрыл собой медведя, не переставая орудовать клинком. По рядам вурдалаков пробежала паника, приведшая к замешательству. Их лидер стремительно разлагался и уже не был способен стоять на ногах. Он рухнул с громким звуком, поднимая столпы пыли вокруг себя, и перестал подавать признаки жизни. Но Муха знал, что это не все и продолжал плетение заклинания, превращая деформированный труп в пепел. А остальные восставшие мертвецы, потерянные и дезориентированные, бросились кто куда.

8

   Глаш до этого застывшей статуей стояла у ворот, ловя каждое движение, чтобы не пропустить ни одного мертвеца, который решит сбежать. Зря выбор командира пал на нее. Первого вурдалака она перехватила, полоснув по шее заговоренным клинком. Но пока возилась с одним, двое других смогли прошмыгнуть мимо. Муха плюнул с досады. Вот что бывает, когда поддаешься эмоциям, слушая близких, и действуешь, не подумав. Он предугадал бы, что мертвецы поведут себя именно так, но Волк отвлек, а он слишком любил брата, чтобы отмахнуться от его голоса в своем сознании. Демон был уверен, что сейчас некому наблюдать за ним, а потому не скрывал своих эмоций. Пока не столкнулся взглядом с оборотнем. Бурый медведь опорожнил свой желудок и, охраняемый ведьмаком, пришел в себя. Пока спазмы отступали, картинка перед глазами становилась все яснее, он блуждал взглядом и нашел демона. Что именно он увидел, оборотень понять не мог, но ощутил, что это Муха только что убил самого главного монстра, обеспечив им победу, но по какой-то причине попытается это скрыть. Мак осознавал причины. Ведь нет демона, который может вне родного измерения высвободить подобную мощь, ничего не повредив при этом, не исказив текущую реальность. Такое просто невозможно! Муха посмотрел в глаза медведя, слишком умные для животного. Убить свидетеля?.. «Кто ты такой?» — хотел спросить оборотень, но вопрос застрял в его горле. Муха криво ухмыльнулся, мысленно благодаря брата. Волк обещал прикрыть и сделал это. Хоть Мак понял то, что не должен был, говорить об этом при других не сможет, благодаря магии младшего из братьев. Любопытство Волка отразилось в сознании Мухи, оборотень не поддался мороку, но с этом вопросом пусть Волк разбирается самостоятельно.

   Вампирша послала сигнал тревоги, но, когда уже готова была броситься в погоню за сбежавшими вурдалаками, ее остановил рык Борова. Она застыла и прислушалась.

   Звук, походил на песнь некроманта, но только походил, потому что раньше такой мелодии Глаш не слышала. Не узнал ее и Глеб. Он был сведущ в теории некромантии, но источника силы поющего не узнавал. Что несказанно удивило ведьмака.

   Вурдалаки прекратили нападения, сбились в группу в центре кладбища и перепугано озирались, если страх — это то, что могло их так успокоить, заскулили, когда все присутствующие начали различать слова:

   «Приду в большой город, город на погосте...»

   Волк приостановил поток своей силы, вслушиваясь.

   «Здесь лежат кости...»

   Барс рванул голову вурдалака, которого прижимал лапами. Лимфа вместе с гноем оросила брызгами его морду, и он фыркнул.

   «Иду по ряду, гляжу на дома. На дома-могилы...»

   Боров хрюкнул и припал к земле.

   «Эй, покойники, помогите мне, подсобите мне...»

   Глеб облегченно выдохнул, опуская клинок, а Муха запустил мысль в общую связь: «Ведьма. Сильная. Очень».

   Она приближалась. Из-за полога тишины ведьма не знала, что происходит на кладбище, и спокойно шла к нему. Не подозревала она и о том, что ей навстречу умчались два мертвеца.

   — Волк! — Боров издал то ли рык, то ли хрюк, и демон незамедлительно рванул к ведьме.

   Преодолев разделяющее их расстояние, он обнаружил, что та совсем близко. И усмехнулся. Классика жанра — женщина в длинном тёмном платье, волосы ниже лопаток, распущены. Фонари искажали цвет прядей, но они были светлые. Волк вдруг подумал, на ее теле везде волосы такого же цвета или темнее? Или она избавляется от них? И пахнет ведьма тёплым сахаром. Или это карамель... Два сбежавших мертвеца котятами терлись у ее ног, пока она заканчивала свое заклинание, подчиняя их волю. Откуда у ведьмы сила в некромантии? Волк планировал это узнать. Он дал ей закончить, а потом поманил к себе жестом, вплетая демоническое обаяние.

9

   Ведьмы, все без исключения, любили демонов. За их силу, в первую очередь. Как и все знающие, они были падки на тот поток информации, что являли собой демоны. А перед таким, как Волк, ни одна из них устоять не могла.

   — Иди сюда, — шепнул Волк, улыбаясь.

   Но ведьма не сделала ни шага, лишь прищурилась.

   — Иди ко мне, — повторил демон, усиливая влияние.

   — А в рот тебе не плюнуть жеваной морковкой?

   Волк опешил. За его спиной громко заржал Вова Боров. Волк бросил на него гневный взгляд, но командир не заметил. Он пытался застегнуть штаны, и это у него плохо получалось из-за приступов хохота.

   — Смотрите, кто тут у нас, — подала голос Глаш от ворот, где продолжала стоять.

   — Глафира, — бросила ведьма приветственный кивок вампирше.

   — Арэя, — взаимностью ответила Глаш.

   Волк метнулся к ведьме быстрее, чем она смогла уловить это движение. Сгреб в охапку и переместился вместе с ней под полог тишины, на территорию кладбища. Двое вурдалаков помчались за ними.

   Придя в себя, ведьма стала отбиваться, поскольку вместо того, чтобы отпустить ее, Волк зарылся носом в ее волосы.

   — Пусти, увалень! — шипела она, тарабаня по его плечам кулаками.

   Но Волку все было нипочем. Он продолжал вынюхивать ее, тыкаясь носом туда, куда попадал.

   — Ну, хватит, Волк, — прогремел появившийся рядом Боров. — Это Косс. Она местная. Своя.

   Волк нехотя разжал руки, освобождая женщину из своей хватки. И она, учуяв свободу, отбежала. Прямо в руки Мухи, как оказалось. Демон всего лишь приблизился и не ожидал, что в своем бегстве ведьма угодит прямо к нему. Инстинктивно приобнял ее. Муха почувствовал ее силу, но в такой близости она его пьянила. Такое бывает, когда демон увлекается ведьмой, очарованный ее даром. Потому его сородичи так любят и оберегают ведьм, впрочем, заходить слишком далеко этому притяжению не позволяют. У них достаточно для этого выдержки.

   Ведьма хотела сделать шаг назад, и демон позволил. Сейчас Муха, как никогда, понимал собратьев. Сама ведьма, пахнущая сладким обещанием, это ее метание между двумя демонами, когда оба не против объятий, и завершение схватки, все еще бурлящее в теле чувство эйфории от победы... Муха насчитал ровно шесть шагов. Всего шесть шагов, чтобы зажать ее между собой и братом. Только шесть шагов, и она не сможет сбежать. И не сдвинулся с места, беря разбушевавшуюся фантазию под контроль.

   Силы, что Косс применила для заклинания подчинения вурдалаков, были большей частью ее собственных, и она понимала, что совсем скоро станет слабеть. А ей еще нужно завершить начатое и успеть унести ноги. Поскольку она боялась показаться слабой при Высших демонах, которых встретить тут никак не ожидала. Ведьма знала, что Вова организует облаву сегодня ночью. Знала, что вампирша и ведьмак будут с ними. Но Высшие... Причем, судя по силе, которая от них исходила, можно было заподозрить, что их ранг весьма высок. Принцы? Спрашивать, конечно, не стала. Не хватало еще тут с ними благородные беседы разводить.

   — А что ты тут делаешь? — спросил ведьму приблизившийся Глеб.

   Вурдалаков уже никто не опасался, поскольку те спокойно лежали на земле, сбившись в кучку и расслабленно наблюдая за ведьмой. Муха сделал вывод, что та их с братом не боится, иначе, учуяв ее страх, мертвецы бросились бы защищать свою госпожу. Сегодня отсутствие страха было на руку.

   — Помочь хотела, — ответила Косс, наблюдая, как ведьмак очищает свой клинок.

   — Одна? — Глеб удивлённо посмотрел на нее, прервав свое занятие. — Ты что, одна пришла?

10

   — Ну да, — подтвердила. — А с кем же?

   — Безбашенная! — прокомментировал Барс, подходя к ним, вытирая стремительно затягивающуюся рану на плече своей же футболкой, и обратился уже к Борову: — Что делать будем? — Кивнул головой в сторону вурдалаков.

   — Упокоить их надо, — ответил вместо него Глеб. — Так чище будет, — посмотрел на ведьму. — Сможешь?

   Что Муха, что Волк внешне выглядели так, будто им абсолютно безразлично происходящее. Но оба знали, что по-настоящему сильных некромантов во всех доступных им мирах раз два и обчёлся, так что подобной дружбы не имелось. Но чтобы ведьма искусством некромантии владела — это ещё большая редкость. Чувствуя друг друга, они решили пока что понаблюдать, а потом уже задавать вопросы, если таковые возникнут. А Муха подумал еще и о том, что не мог вспомнить, чтоб они с братом хоть раз были настолько согласны с друг другом, как сейчас.

   — Мне может не хватить заряда, — поразмыслив, ответила Косс.

   — Готовы предоставить, — отозвался Муха, предлагая себя и брата как магический источник для нее.

   Ведьма настороженно воззрилась на демонов. От одного из них сильно разило энергией Смерти. Но от кого именно, она так понять и не смогла. Эти двое в ее ведьминском понимании сплетались в одно целое. Различия были, но очень слабые. А потому понять, где кто, было невозможно. Идеальные черты лица, идеально сложенные тела. Как всегда. Но это лишь иллюзия, ими творимая, а на самом деле они, должно быть, с рогами, хвостами и копытами.

   «Красивые ублюдки», — подумала Косс, а вслух произнесла:

   — Пойдет.

   — А получится? — засомневался ведьмак. — Получится, учитывая, что ты невосприимчива к влиянию демонов?

   Муха и Волк переглянулись бы, если бы им это было нужно. Они могли общаться между собой на более высоком уровне, на таком, на котором не мог никто из присутствующих. Чем в данный момент и занимались, что не мешало им слушать разговор. Волк подтвердил, что ведьма не поддалась его обаянию. Интерес зашевелился в сознании Мухи, которой не смог уловить никто, кроме Волка.

   — Я постараюсь ослабить защиту, должно сработать, — сказала Косс после паузы, показавшейся Мухе очень долгой.

   Он мог бы без проблем залезть в ее голову и узнать, о чем она думает, но, учитывая последнюю информацию о ней, это было бы все равно что лезть незащищенной рукой в мутную воду, не зная, что там. И Муха, и Волк уже встречали таких смертных, на которых не могли воздействовать. И ни одна такая встреча не закончилась чем-то хорошим.

   Имея какие-либо редкие способности, смертный со временем начинает считать себя чем-то большим, чем есть на самом деле. Демонов злит стремление смертных показать себя с лучшей стороны, поскольку, не сосредотачиваясь на внешности, они видят суть. А попытки обмана воспринимают болезненно. Это и становится причиной противостояния, побеждают в котором демоны. Всегда.

   Сегодня же эта ведьма заинтересовала обоих Высших именно тем, что преимущества свои не выпячивала, а даже скрыть пыталась. Вовсе не считала себя лучше других. Просто есть сила, и она с ней работает. А то, что способности у неё во всех направлениях магии, так это она расценивала скорее бременем, чем подарком, так как и работать ей над своим развитием приходилось усерднее других. Все это Волк понял, лишь прикоснувшись к ней, о чем сразу же уведомил брата.

   — Я скоро вернусь, — сказал Волк Борову, будучи уверенным, что их с братом оставят наедине с ведьмой.

   — Ну нет. — Боров отрицательно покачал головой. — Мы останемся для подстраховки. Вдруг что-то пойдёт не так.

11

   Муха хитро улыбнулся в душе. Боров оценил поведение демонов и смекнул, что те задумали. Ведь если у ведьмы иммунитет к чарам демонов, значит, и иллити из неё не получится. Сей факт развязывает братьям руки, и они непременно станут склонять её к самому излюбленному из своих развлечений.

   Так подставлять давнюю знакомую Боров не хотел. Как и не хотел, чтобы она вообще участвовала. Но повернуть все вспять уже не мог. Надо было лично предупредить её, что тут будут демоны, тогда она бы не пришла и не привлекла бы к себе их внимание. И, хоть после боя кулаками не машут, Боров хотел подстраховать Косс.

   — Тогда начнём. — Волк сделал шаг к ведьме, но она остановила его жестом руки.

   — Есть другой способ передачи энергии, — сказала она.

   Конечно есть, только Волк не хотел отказывать себе в возможности ещё раз потрогать её. Похоже, не в этот раз. Ведьма сама только что спровоцировала обоих братьев пожелать с ней ещё одной встречи. А она непременно будет и не одна, в этом Волк не сомневался. Но это, конечно, если Муха не перейдёт черту.

   Лёгкий летний ветерок шевельнул волосы ведьмы, донося до Мухи её запах. Молочная карамель с примесью чего-то ещё, чего именно Муха не понял. Как и Волк. Но это пока что.

   — Глаш, подгони машину, — велел Боров, бросая вампирше ключ.

   Она поймала его на лету и, кивнув, удалилась с естественной для неё скоростью. Да, они приехали на автомобиле. Могли бы и так, но разгуливать по городу в облике диких зверей в мире, где люди считают их существование сказкой, крайне неразумно.

   — Готовы? — спросила Косс, переводя взгляд с одного брата на другого.

   Те синхронно кивнули, и ведьма, вздохнув, закрыла глаза. Её сила преобразовалась в энергетические щупальца и потянулась навстречу демонам.

   Шесть шагов, каких-то неполных шесть метров, что разделяли ее с братьями, которые стояли от нее по разные стороны, казались Косс слишком большим расстоянием для такого действия. Но подойти ближе она не решалась. Не хотела провоцировать демонов и опасалась, что если опять позволит прикоснуться к себе, то уже сама потянется к ним. Слишком хороши, чтобы она могла оставаться равнодушной. Малейший жест, хотя бы намёк на согласие и уже даже Боров защитить её не сможет. Заберут. Сколько Косс знала подобных историй, что и не счесть. Сколько таких, как она, погибли в их когтистых лапах. Она не хотела себе такой участи и планировала держаться на расстоянии.

   Оба демона с ухмылками наблюдали за тем, как ведьма тянется к ним своей энергией и не достаёт. Не потому, что слишком далеко. Это расстояние для ее уровня силы было ничтожно малым, но демоны все время ускользали, дразнили, играли с ней. Их целью сейчас было заставить Косс сделать несколько шагов навстречу. Ни Муха, ни Волк не планировали ее принуждать к чему-либо, им всего лишь нравилась эта игра с заманиванием жертвы в силки. Едва щупы биополя Косс подбирались ближе, энергия демонов тут же отступала назад, и она непроизвольно приближалась. Всего на несколько сантиметров, но ее тело потянулось вперед.

   Боров внимательно наблюдал за происходящим со стороны. От его взгляда не ускользнуло движение ведьмы. Он дернулся, но вмешиваться не рискнул. Прерывая магическое действие, он мог навредить Косс, чего, конечно же, делать не хотел, а потому решил подождать, даже если потом ему придётся вырывать ее из рук демонов.

   Она чувствовала их силу совсем рядом, как и то, что они умышленно ей не давались. Был выбор — уступить и позволить прикоснуться к себе, что проще, или стоять на своём и, проявив настырность, дотянуться, поймать.

   Волк промахнулся первым. Он младше брата, не так сдержан и осторожен. И когда щуп ведьмы ужалил его по краю биополя, он сдался. Потянулся навстречу, подключаясь, давая ей доступ к ресурсу своей силы, лишь усмехнувшись на недовольный порыв Мухи.

12

   Косс вздрогнула, ощутив подключение, и по ее телу побежали мурашки. Она не могла отличить, чья энергия только что полилась в нее, но этого и не требовалось, поскольку другой тут же соединился с ними. Сила потекла по жилам раскалённой лавой, обжигала, как крепкий алкоголь, и так же быстро пьянила. Ей казалось, что она может разрушить мир до основания, стереть в пыль, разобрать на атомы и собрать вновь, уже более совершенным, правильным. Что она, как богиня, в праве вершить судьбы, и это туманило сознание настолько, что она забыла, зачем вообще впитывает мощь Высших демонов.

   Волк напрягся и, воспользовавшись помешательством Косс, нырнул в глубь ее биополя, прощупывая, изучая, пока его брат балансировал на краю. В ней сплелись все Высшие Стихии Мироздания, любая ответит на ее зов без промедления. Отсюда и способность к некромантии. И голод, которому конца и края нет. Голод древний, чью природу не распознать. Но как только он собрался призвать брата оценить это великолепие, уткнулся в печать. Знак Люцифера, дающий понять, что ему тут не рады, стал сразу же выталкивать сознание Волка на поверхность. Кто подарил ей такую мощную защиту? Неужели сам Люцифер?

   Волк передал свое негодование Мухе, но тот лишь позлорадствовал, мол, нечего лезть туда, куда не просят.

   «Соберись, ведьма», — услышала она мысленный приказ демонов в своём сознании, так и не распознав, чей он. И это ее отрезвило. Она напитала уже достаточно для того, чтобы совершить задуманное, но прерывать очень не хотелось. Собравшись, она отсоединилась. Услышав разочарованный вздох одного из братьев, эхом пронесшийся по обрывающейся связи, Косс с трудом спрятала улыбку. От этого соединения биополей демоны получали не меньше удовольствия, чем она сама. Взаимность всегда притягательна. Просто от желания не быть одному, от стремления стать частью чего-то большего.

   Ведьма открыла глаза. На кладбище ничего не изменилось. Демоны оставались на том же расстоянии, что и в тот момент, когда она зажмурилась. Боров стоял рядом и сосредоточенно за ней наблюдал. Ведьма послала ему волну благодарности. Тот расправил плечи и выдохнул. Хорошо, когда есть те, кому можно доверять без напоминаний и уточнений. В этот момент она поймала себя на мысли, что, будь они обычными людьми, у них могло бы и получиться. Но в текущей реальности, в которой она — ведьма, а он — оборотень, принимающий облик огромного дикого кабана, у них как у пары нет шансов. Вова хорош собой, обеспечен и надёжен, казалось бы, любой женщине этого достаточно. Но не ведьме. Ведьмы преданы лишь силе, их призвавшей, оттого они так редко вступают в долгосрочные отношения, соглашаясь лишь на несколько встреч. Им больше подходят такие семьи, как у демонов, где двое, или в их случае трое и более, вступают в союз, не имеющий срока действия, из которого любой из участников волен выйти, когда желаемое будет достигнуто, а интерес утерян. Оборотни же, как и вампиры, очень консервативны в этом вопросе. Если его, то навсегда.

   Косс невольно перевела взгляд на братьев-демонов. Один из них наблюдал за притихшими вурдалаками. А другой смотрел прямо на нее. Взгляд был таким, что ведьма поежилась и отвернулась. Вот только внимания Высших ей и не хватало! Ну нет. Усиленно избегать прямых взглядов, сторониться и делать вид, что их интерес к ней не замечен. Только так возможно избежать нежелательного развития событий.

   Косс направилась к вурдалакам. Те мгновенно подобрались, разглядывая ее с интересом и страхом. Кажется, они все понимали.

   — Не губи... — пророкотал самый крупный из них, выступив вперед и поднимаясь на задние лапы.

   Стоя как человек, на задних конечностях, ростом он был даже выше Борова, что заставляло Косс запрокинуть голову. Когда-то эти существа были людьми. Теперь — нет. Они вовсе не походили на ожившие трупы. Некромант хорошо поработал над их созданием. Развитые мышцы плотно облегали скрытые под ними кости. Передние конечности были настолько удлинены, что доставали до колен, увенчиваясь длинными пальцами и широкими когтями. Вытянутые морды с выступающими челюстями могли похвастаться крупными заострёнными зубами, как у тираннозавров. Идеальные создания для убийства и его сокрытия, поскольку вурдалаки съедят все, даже одежду своей жертвы, не говоря уже о костях. И разумные. Не настолько, чтобы существовать в мирах живых без покровителя, поскольку на всех созданий Смерти ведётся непрерывная охота. Но все-таки они чувствуют и понимают.

13

   Косс настолько стало их жаль, что защемило в груди. Они не виноваты, что их пробудили. И еще ничего не сделали, за что можно было бы уничтожить их без зазрения совести.

   «Ты им сочувствуешь», — услышала ведьма голос демона в своей голове. Не обернулась. Все равно не понять, кто именно из братьев обращается к ней. Может быть, даже оба сразу.

   «Сочувствуй, — пророкотал все тот же голос. — Сочувствуй, пока можешь это делать. Пока жизнь со своими испытаниями не очерствила тебя».

   Ей что, позволяют оставить вурдалаков себе? Позволяют не отдавать приказа зарыться в землю и умереть?

   «Смерть — это сон, — продолжал философствовать демон. — Прикажи им уснуть. Они не будут страдать. Не будут голодать, потому что ты не можешь их накормить».

   Косс об этом даже не подумала. А ведь и вправду, вурдалаки не котята, для них не продают корм в специализированных магазинах. Даже одного такого крупного прокормить сложно, не то что такую ораву.

   — Прости, — шепнула Косс вурдалаку, но слишком громко, так, чтобы ее услышали все остальные.

   На слух никто из присутствующих не жаловался. И отдала мысленный приказ. Вурдалак посмотрел, как показалось ведьме, с пониманием и, опустившись на все четыре конечности, поплелся к той могиле, из которой вылез. Все остальные уныло последовали его примеру.

   Несмотря на доводы рассудка, Косс хотела окликнуть их, остановить. Но держалась. По-другому было просто нельзя. Нельзя позволить подобным существам разгуливать по улицам, даже если они будут послушны.

   Зашуршала земля. Вурдалаки быстро умели закапываться. Много времени не понадобилось, всего несколько минут — и о схватке на кладбище напоминали лишь части тел мертвых вурдалаков, валяющиеся то тут то там, и оставшиеся разрытыми могилы, в которые уже никто не вернётся.

   Ведьма вздохнула. Убрать бы и эти следы. Барс и Мак уже подбирали конечности и сбрасывали их в оставшиеся могилы, не особо церемонясь. Осталось только воззвать к стихии Жизни, чтобы привести в порядок растения, и утром никто и не поймёт, что тут случилось ночью.

   Ведьма почувствовала влагу и шмыгнула носом. Провела ладонью под ним и посмотрела на свои пальцы. Они были в крови. Сосуды человеческого тела не рассчитаны на такую нагрузку. Вот и не выдержали. Хорошо, что в носу, а не в голове, ведь так лишняя кровь выйдет наружу, а не потечёт к мозгу, грозя инсультом.

   — Дальше я сам. — Глеб возник рядом с ней, приобнимая за плечи. — Тебе нужно отдохнуть.

   С наименее освещённой стороны кладбища послышался шум подъезжающего автомобиля. Глаш вернулась.

   — Пойдём, — решил было Боров, обращаясь к ведьме, но Глеб остановил его.

   — Ты нужен мне здесь, — сказал ведьмак. — Так будет быстрее. — Взглядом указал на небо. — Рассвет уже скоро.

   Скоро? Косс запрокинула голову. И правда, небо становилось все светлее. Получается, что она пробыла тут с ними не менее трёх часов. Это же сколько времени она потратила на подзарядку от демонов?

   Боров многозначительно зыркнул на Глеба, но тот лишь невозмутимо добавил:

   — Пусть демоны отведут ее к машине. Ничего они ей не сделают. Могут помять немного, но не сожрут же. — Хохотнул, но под взглядом командира быстро сдулся, понимая, что юмор его тот не оценил, и добавил: — Остынь.

14

   Внимание демонов к ведьме Глебу тоже было неприятно, но он старался это скрыть, разбавить шуткой, чтобы не провоцировать вспыльчивых оборотней на конфликт.

   Вова Боров хмыкнул. Он хоть и был старшим в их группе, но к мнению ведьмака всегда прислушивался.

   — Ладно. — Недовольно отступил, подзывая жестом демонов.

   Те молча подхватили Косс за руки с обеих сторон и повели прочь. Она лишь обернулась, посмотрев на Борова, и тот вдруг подумал, что она смотрит на него вот так — с благодарностью, нежностью и доверием — в последний раз. Ухватиться за внезапно появившееся опасение у него не было ни времени, ни сил. Требовалось закопать могилы и помочь ведьмаку с его магией, чтобы все вокруг приняло вид, хотя бы похожий на вчерашний. Успокаивал себя тем, что Косс — большая девочка, сильная ведьма и сможет за себя постоять.

   Оказавшись в руках демонов, ведьма стала стремительно слабеть. Все-таки страх был оправдан. Ей не хватило сил, и теперь она тряслась, ноги не слушались, и остаток пути к микроавтобусу демоны практически несли ее.

   Глаш выскочила навстречу. Распахнула перед ними дверь. Окинула троицу хмурым взглядом и скрылась, буркнув: «Пойду, помогу там». Бегство вампирши никого не удивляло. Меньше всего Глаш хотела сейчас нюхать человеческую кровь. А кровь ведьмы пахла по-другому. Глаш стремилась на помощь своей команде, сетуя, что этот запах еще долго будет глушить, стараясь забыть его, заменить другими.

   Волк откуда-то достал плед и укутал в него ведьму с головой. Усадил на сиденье, пристраиваясь рядом. Ее била крупная дрожь, поток крови с носа никак не прекращался. Она хлебнула слишком много их энергии, к которой ее тело не было готово, и теперь эта самая энергия покидала ее, как выходил бы алкоголь или наркотик, только в разы сильнее. Энергия демонов — яд для человека, даже для ведьмы, и к ней нужно постепенно вырабатывать устойчивость, а не пить так жадно, как это сделала она. Оба демона предполагали такой результат, но в момент, когда она была так близко, ни один не смог отказать ей в желании взять еще. Разве способен хоть кто-то контролировать себя в момент удовольствия?

   — К-о-ф-е... — простучала зубами ведьма.

   — Нельзя тебе кофе сейчас, — отрезал Волк. — Сосуды порвёт в голове.

   Косс жалобно простонала. На улице разгар лета, жара невозможная, а она в плед кутается и мёрзнет так, как в жизни не мёрзла. И согреться не может. Пальцы на ногах так заледенели, что ведьма едва их чувствует. А внутри такое ощущение, что она ведро льда проглотила. В глазах темнело, и постепенно стала накатывать ноющая головная боль.

   Муха уселся на сиденье напротив нее и протянул бумажный стаканчик.

   — Какао, — пояснил, ловя ее ладонь под пледом, извлекая, и вручил напиток.

   Ведьма благодарно кивнула и присосалась к торчащей из крышечки трубочке. Жидкость была очень горячей и сладкой настолько, что, казалось, сейчас глаза полезут из орбит. Во вкус вмешалась металлическая нотка ее собственной крови, которая текла и капала с подбородка, пачкая плед.

   Вряд ли сейчас она была интересна демонам в эротическом смысле. Но, несмотря на всю свою силу и колоссальные познания, она и представить не могла, что творилось в головах братьев. Муха вдыхал запах ее крови и дурел не хуже голодного вампира. А Волк боролся с желанием забраться к ней под плед и вылизывать ее до стерильной чистоты. Всю. Оба ощущали удовольствие просто от того, что она рядом. Чувствовали тепло ее тела, слышали, как бьется сердце в груди. И не будь она в таком состоянии, они бы уже разложили ее прямо тут. Волк усмехнулся этим мыслям, понимая — она бы не дала. Увернулась бы, ускользнула, сбежала. Она держала бы оборону до последнего. Но когда это его останавливало? Только подогревало интерес. Другое дело — Муха. Брат привык, что женщины сами стелются к его ногам, и навыков обольщения не имел абсолютно, так что завоевание этой крепости Волк полностью готов был взять на себя. И когда это произойдет, он поделится с Мухой, они же всё-таки братья...

15

   Внешних признаков подобных желаний, впрочем, не наблюдалось. Потому Косс была относительно спокойна и сосредоточена на восстановлении своего организма. Другая ведьма на ее месте уже была бы мертва, таким сильным оказалось отравление. Она сейчас могла лишь надеяться, что, обладая огромнейшим зарядом, демоны просто не заметили, как много она зачерпнула. Что для них лишь капля, то для смертного — море. Всего несколько глотков горячего напитка, и дрожь стала отступать. Волк повернул ее лицо к себе, вытирая кровь под носом бумажной салфеткой.

   — Остановилась почти, — сказал, слабо улыбнувшись.

   Некоторые люди убеждены, что у демонов нет эмоций, и потому они питаются ощущениями смертных, якобы воруя то, что им недоступно. На самом деле они чувствуют. Так же остро, так же самозабвенно, просто выражение эмоций у них иное. А общаясь с другими, они копируют повадки лишь для того, чтобы их понимали.

   Постепенно ее отпускало, кровь остановилась. Косс подумала, что ближайшая кофейня, где в это время суток Муха мог достать горячее какао, находится не так уж и близко. Как он пешком смог преодолеть такое расстояние так быстро? Наверняка без применения демонических способностей не обошлось.

   — Как твое имя, девочка? — спросил Муха, развалившись на сиденье, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.

   И это его «девочка», произнесенное проникновенным шёпотом, грозило вызвать у ведьмы новую дрожь, но уже другого характера. Вместе со здоровьем в ее тело вернулось и желание в их голоса. Столь ощутимое, что о него можно обжечься.

   — Косс, — ответила она.

   — Не это имя. — Муха отрицательно покачал головой. — А то, каким тебя мама назвала.

   Если продолжит говорить так же, она сама на него наброситься.

   — Анечка, — выдохнула.

   И ни капли не соврала. Имя, которое значилось в ее документах, удостоверяющих личность, дал ей отец.

   — Анечка, — прошептал сидящий рядом Волк прямо ей в ухо.

   Она шумно выдохнула, и в ответ оба демона подобрались, словно пробуждаясь ото сна. Напряглись, как хищники перед прыжком, пока она решилась сделать еще глоток. Какао оставалось совсем мало, с характерным звуком в трубочку с обратной стороны попал воздух. Повлиял ли этот звук на демонов, Косс не знала, потому что усердно сверлила взглядом собственные ноги, все еще укутанные пледом, стараясь укрыться от них таким образом.

   Ведьма уже согрелась, становилось даже жарко, скорее от их взглядов, чем от пледа, но отбросить его она не решалась, вдруг они воспримут это как приглашение. Хоть их явное желание и будоражит сознание до такой степени, что голова кругом идет, но присутствует еще и страх. Тот самый, когда боишься потерять контроль над собственной жизнью. Он и заставлял Косс сжиматься в маленький комочек.

   — Любишь ласку, Анечка? — прошептал Волк ей на ухо, вызывая бегущий холодок по коже спины.

   — Волк. — Спасительный оклик Борова отвлек от нее демонов, но не настолько, чтобы они оторвали взгляды от ведьмы. — Слезь с нее и сюда иди.

   Косс встрепенулась, осознавая, что она только что весьма серьёзно раздумывала над вопросом демона и планировала озвучить правду. Как она любит? Ласково и нежно? Или пожестче? Или то и другое вместе, как коктейль, взрывающий мозг?

   — Да я и не залез, — усмехнулся Волк. — Пока еще. Иду, командир. — И он покинул салон автомобиля.

   Косс лишь краем глаза зыркнула на его спину, еще раз убеждаясь в совершенстве форм, которыми он обладал.

   — Сними его уже. — Муха указал на плед. — Вспотеешь.

   Ведьма уже не чувствовала себя в опасности, раз рядом Вова, и откинула плед.

   — А ты послушная, — улыбнулся Муха, смотря на нее с прищуром.

16

   Осознание, узнавание манеры общения окатило ее, словно морозным воздухом. Это именно он подтолкнул ее не упокоить вурдалаков, а лишь погрузить их в сон. Тогда это казалось правильным решением, но сейчас, когда демоническая энергия в ней сходила на нет, она осознала всю опрометчивость своего поступка.

   — Ты... — хотела было высказать обвинения, но он с нечеловеческой скоростью приблизился и накрыл ее рот ладонью.

   — Т-с-с.. — Смотрел на ее губы и то, как гулял по ним пальцами. — Они еще понадобятся тебе.

   Волк воззрился на Борова с ухмылкой. Командиру поведение демонов не нравилось, но приструнить он их не мог, и Волка это веселило. Впрочем, Волк никогда раньше не проявлял заинтересованности в ведьмах. Как и в любых других женщинах не своего вида. И это внимание к Косс злило Борова. Почему именно она? Почему из всех и Волку, и Мухе приглянулась именно эта женщина? Ответ очевиден — сильнее ведьмы Боров не знал.

   — Отпразднуем? — спросил Волк Борова.

   Они всегда отмечали окончание подобных вылазок.

   — Отпразднуем, — согласился Боров, заметно расслабляясь.

   — А ее с собой возьмём? — Волк кивком головы указал на ведьму.

   Боров посмотрел на Косс, увидел, как Муха гладит ее по губам, и нахмурился.

   — У нее и спрашивай.

   Как ни хотел Боров оградить Косс от демонов, все же принять решение вместо нее не мог. Особенно сейчас, наблюдая, каким взглядом она смотрит на Муху.

   — Может, поедем уже. — К ним приблизился Глеб. — А то отсвечиваем тут.

   — Поехали, — скомандовал Боров, и все стали усаживаться в салон микроавтобуса.

   — Ты с нами? — Волк вернулся на свое прежнее место, умостился рядом с Косс.

   — Мне бы домой. Пожалуйста, — обратилась она к ведьмаку, и тот согласно кивнул ей в зеркало заднего вида, заводя мотор.

   Косс высадили у той самой многоэтажки, возле которой совсем недавно демоны ожидали команды выступать. Волк смекнул, что она состоит в том самом ковене, который почувствовали оба. Она скрылась за дверью подъезда, унося с собой свой сладкий запах. Муха отправил брату мысль о том, что понял, чем она пахнет. Сексом. Она пахнет сексом.

   Едва за спиной Косс закрылась дверь, как она с облегчением выдохнула. Заклинания, которыми она укрепила стены и двери подъезда, не позволят пройти без разрешения ни одному сверхсуществу. Даже Высшему демону. В этих стенах она в безопасности. И ведет себя так не потому, что корчит недотрогу. А потому, что знает, какую страшную цену может заплатить за беспечность. Один раз она уже ошиблась и вырвалась с трудом. Что такое рабство, Косс почувствовала на себе и повторять этот опыт была не намерена.

   — Не залипайте, — буркнул Глеб.

   Оба демона посмотрели на него и промолчали. Ведьмак знал, что ему не ответили не потому, что прислушались или испугались. Любой из них сломает его щелчком пальцев. Нет, они просто не удостоили его ответом, полагая, что спорить бессмысленно, так как они возьмут все, что захотят. Всегда так делают. За это Глеб ненавидел демонов. Особенно Высших. Делают, что хотят и когда хотят. И никто им не указ.

   Но Боров был другого мнения. Их командир верил, что мирное сосуществование скрытых рас, как они называли себя в этом мире, послужит общему благу. И это приносило свои плоды. Они жили бок о бок друг с другом, сотрудничали, торговали. Стычек становилось все меньше, и все они сводились в основном к дележке территорий. Вампиры и оборотни, злейшие из врагов, больше не бросались рвать друг другу глотки, потому что кто-то на кого-то не так посмотрел. Если бы было по-другому, человеческая цивилизация пала бы первой. Ведь когда умирает дерево, листья на нем гибнут раньше всего остального. В данном случае люди — листья на дереве, самая молодая и зелёная раса. Так пусть они и дальше себе зеленеют, не подозревая о существовании садовников. Пусть и дальше не знают, в чьей руке секатор и топор.

17

   Остановившись у клуба, где компания любила проводить время, все дружно высыпали на улицу. Ночь подходила к своему завершению, вечеринка угасала, но им еще было, чем себя развлечь.

   Муха остановил Волка, отводя в сторону.

   — Уже уходишь? — Тот засунул руки в карманы, смотря на брата.

   — Я и так задержался.

   — Зачем вообще пришел, раз так много неотложных дел?

   — Соскучился, — хмыкнул Муха. — Ты не вернёшься со мной?

   — Сейчас я тут нужнее. — Волк задумчиво посмотрел на вход в клуб.

   Оттуда вывалилась подвыпившая разношерстная компания, весело смеясь. Волк улыбнулся.

   — Я так понял, на торжество тебя тоже не ждать, — вздохнул Муха.

   — Ты уже давно мой лидер. — Волк перевёл взгляд на брата. — А это, как ты сказал, торжество — всего лишь возможность для многих похвастать собственным положением. Бал лицемеров.

   — А сам ты кто? — Муха усмехнулся, глядя Волку в глаза. — Не лицемер ли? Или хочешь сказать, что твои сегодняшние друзья знают, кто ты на самом деле? Или знают, кто я?

   Волк выдержал взгляд брата.

   — Все мы носим маски, — продолжил Муха. — Каждый из нас время от времени примеряет на себя чужую жизнь. Важно лишь в этом бесконечном маскараде не забыть о себе настоящем. Играй выбраную тобою роль сколько хочешь, но помни, что тебя ждут там, где маски не нужны.

   Волк посмотрел, как образ демона тает в пространстве, и ответил уже в пустоту:

   — Спасибо за напоминание, брат.

Планета Сайриаль. Внутренние Круги

   Мягкий шёлк приятно холодил кожу, что спасало от духоты и того жара, что переполнял их тела. Пальцами она оглаживала изгибы тела своей любимой, то невесомо касаясь, то нажимая. Поцелуи, нежные и тягучие, пьянили и распаляли все больше. Агата поддалась напору Антуанетты, впустив ее юркий язык меж своих губ, и протяжно застонала от удовольствия. А когда суккуб наконец-то добралась пальцами до внутренней стороны бедра валькирии, та всхлипнула и выгнулась навстречу. Им обеим не терпелось испытать оргазм, достигнуть пика блаженства, но Антуанетта не спешила. Дразнилась и манила свою любимую, заставляя изнемогать от желания.

   — Ан... — протяжно застонала валькирия, подгоняя, требуя более откровенных прикосновений.

   И суккуб наконец уступила, проведя ладонью по припухшим от возбуждения лепесткам возлюбленной, пальцами надавливая, играя с чувствительным бугорком. Агата вжалась затылком в подушку, закусила губу. Заметалась на простынях, сминая ткань руками, задрожала, как цветок на ветру, и провалилась в омут эйфории. Она была так чувствительна и отзывчива, что Антуанетта не уставала этому удивляться. И наслаждаться.

   Приходя в себя, валькирия рыкнула и опрокинула суккуба на спину. Нависла над ней на вытянутых руках и принялась жалить тело под собой быстрыми поцелуями. Захватывала губами сосок любимой, прикусывала и отпускала. Теперь настал ее черед играть. Но у Агаты было не так много терпения, чтобы дразнить демонессу, и она поцелуями вперемешку с лёгкими укусами спустилась ниже. К плоскому животу и дальше. Ласкала языком раскрытые половые губки, прихватывала губами то одну, то вторую. Антуанетта зарывалась пальцами в ее волосы, едва ощутимо подталкивала ближе к себе. Агата с предвкушением облизнулась и припала к своему десерту. Принялась ласкать языком и посасывать клитор, слушая хрипы любимой.

   — Как же я люблю тебя! — вскрикнула суккуб и забилась в сладких судорогах.

   Она тяжело дышала и тянула валькирию на себя, чтобы ласково погладить по волосам и заглянуть в глаза. А в них была тоска, как и в ее собственных. Им не хватало любимого мужчины, и это было сродни проклятию, оставаться так далеко от него. Думать, что его больше нет.

18

   — Мы вернём его, — сказала Агата, вытирая слезу со щеки суккуба.

   — Если он жив, — добавила Антуанетта.

   — Жив, — утвердительно произнесла валькирия, ни минуты в этом не сомневаясь.

   Стук в дверь прервал их единение и заставил подняться с постели. Старший советник Карина предстала перед их глазами, как только получила разрешение войти. Жадным взглядом она окинула обнажённое тело Антуанетты и сглотнула вязкую слюну.

   — Послание Ганнибалу отправлено, — отрапортовала советник. — Что дальше?

   — А дальше, — Антуанетта соскользнула с высокой кровати и накинула халат. — Мы тайком отправимся к нему и попросим помощи.

   — Этим ты вгонишь наше княжество в долг перед Адом, — возразила Карина.

   — Мы и так перед ними в долгу, — ответила суккуб, завязывая халат.

   — Лучше, если я поеду, — предложила Агата. — Говорят, он любит валькирий.

   — О нем много чего говорят, — заметила Антуанетта с улыбкой. — И далеко не всё это правда. Мы отправимся вместе, и это не обсуждается.

   Народ Сайриальского княжества был уведомлен о том, что их правитель вошёл в стадию взросления, превращаясь из принца в князя. Это очень болезненный процесс, поэтому его изоляция никого не удивила, как и то, что в отсутствие Рилана правила его фаворитка. Суккубы любили Антуанетту, и никаких волнений народных масс после оглашения новостей не последовало. Но это была лишь официальная версия. Женщина сильно рисковала, подговорив самых преданных Рилану подданных солгать собственному народу. Только несколько приближенных знали, что Рилан Сайриальский пропал и может быть мёртв, так как Антуанетта получила его прощальное послание. Отследить, откуда оно пришло, так и не удалось. Если окажется, что князь суккубов мертв, спасти заговорщиков Антуанетта сможет, лишь организовав вооруженный захват власти, объявив себя регентом наследника Рилана.

   Из этого следовало, что она подвергнет любимую валькирию еще большей опасности. Но Агата все время убеждала ту, что он жив, и Антуанетта верила. Хотела верить. Если им удастся отыскать своего правителя, процесс его перехода из принца в князя предстоит запустить искусственно, что будет для него еще более болезненным. Когда демон переходит на следующую ступень своей силы, с его организмом происходят изменения. Магическая сила возрастает в разы, меняется мировоззрение и восприятие реальности. В этот период демон не менее уязвим, чем в детстве, поэтому все проходит в очень короткие сроки, что доставляет мучения. Но лучше так, чем сидеть сложа руки и казнить себя за то, что даже не попыталась помочь ему. Любимая Рилана надеялась, что при нужной поддержке они найдут его. Или его труп. А единственный, кому они могут доверять в этом непростом вопросе, — Ганнибал Баал, сын Вельзевула и будущий король Нового Ада.

19

Планета Рах-Виридис, столица Внутренних Кругов

   Китши, императорская портниха, — мастер своего дела. В короткие сроки она придумала наряд для Гидон, да такой, что прятал ее недостатки и подчёркивал достоинства. Но властительницу Внутренних Кругов результат трудов портнихи не впечатлил. Слишком длинное платье, слишком большой головной убор.

   — Не годится! — воскликнула Гидон, выскальзывая из своего наряда.

   Бойка, к тому времени вернувшаяся из Ураклия, восседала на горе подушек в покоях императрицы.

   — Чего ты? — удивилась Бойка, как только портниха оставила их. — Отличное платье. Китши других не создаёт.

   — Платье отличное, — согласилась Гидон. — Но очаровать Ганнибала мне в нем не удастся.

«Тебе не удастся очаровать Ганнибала, даже если ты перед ним голая ходить будешь», — подумала Бойка, а вслух сказала:

   — Сомневаюсь, что для этого Китши сможет создать соответствующий наряд.

   — Что ты имеешь в виду? — Гидон прищурилась. — Хочешь сказать, что слухи о нем правдивы?

   — Какие именно? — лукаво улыбнулась Бойка.

   — Что он падок на мужчин.

   — Будь это правдой, — фыркнула Бойка, — не держал бы он гарем женщин. Эти сплетни выдумывают те, кто хотел в его постель, да не попал.

   — А как же то, что он рядом держит столько мужчин?

   — Ты о его генералах? Этого я точно не знаю. — Бойка потянулась на подушке. Она понимала свою значимость при дворе императрицы и иногда наедине позволяла себе некоторую фамильярность. — Вполне возможно, что у него с кем-то из генералов что-то есть, но, опять же, это не мешает ему пополнять гарем.

   — Меня гарем его не интересует, — отрезала Гидон и мечтательно улыбнулась, кутаясь в халат. — Когда стану королевой Ганнибала, кто-то из моих детей займёт трон Внутренних Кругов. А ты, дорогая, будешь моей советницей, приближенной к трону Нового Ада.

   — Это честь для меня, — улыбнулась в ответ Бойка, подумав: «Как бы не пришлось тебе сгореть от собственных амбиций. Уж больно высоко замахнулась, старая жаба».

   Бойка понимала стремление своей императрицы, но не разделяла. Любая бы хотела стать супругой Ганнибала, хоть многих и настораживало, что Совет Тринадцати, сыновья Девятки Абсолюта, выбирают себе одну жену на всех. И это понятно — они стремятся создать такой же прочный союз, как у их отцов с Лилит. Но что удивительно, так это то, что ни одну претендентку на этот статус не пугает наличие такого количества мужчин! Какое там правление? Какая власть? После брачного ритуала новоиспеченную королеву не выпустят из спальни! Уже не говоря о слухах о предпочтениях самого Ганнибала...

   Королева Ада имеет девятерых мужей, и все они довольны текущим положением вещей. Лилит примирила между собой девятерых сильнейших мужчин в Мироздании. У нее хватает сил сдерживать их сути, направляя в благое русло. Но способна ли на подобное Гидон? Бойка была уверена, что нет. Если уже сейчас Ганнибал игнорирует ее знаки внимания, чем вызывает насмешки над императрицей со стороны собственных братьев. Никто из тринадцати не рассматривает Гидон как достойную. А она, похоже, совсем не хочет этого замечать и продолжает изгаляться в своём стремлении получить еще большую власть.

   Бойка не верила в то, что Гидон просто влюбилась в Ганнибала. Такого, как он, невозможно любить. Единственной женщиной, которая испытывала к нему нежные чувства, была Лилит, его названная мать. И даже в это Бойка не до конца верила. Сила королевы Ада была столь могущественна, что позволяла скрывать истинные эмоции, особенно от таких, как Бойка. А сын Вельзевула вызывал разные чувства: ужас, стремление преклониться, восторг, сексуальное влечение, — но только не любовь. Никакие его достижения, никакое его влияние не способны были изменить того факта, что он сын смертной. И того, что он поистине ужасен. И неописуемо жесток. А еще кровожаден. Так что нет, любовь — это не то, что заставляло Гидон предпринимать постоянные попытки его соблазнить и сейчас суетиться с выбором наряда. Но всё это не значило, что Бойка должна сидеть сложа руки.

20

   — Говорят, — она доверительно посмотрела на Гидон, — что Владыка засматривается на валькирий. Что ему нравятся женщины-воины.

   — Варварство! — ахнула императрица. — Бескультурье!

   — А разве Ганнибал не варвар? — философски изрекла Бойка.

   — Женщина должна быть элегантной, лёгкой и сексуальной, — заметила Гидон.

   — Лилит не такая. — Бойка приподнялась на подушках. — И Ганнибал, и все его братья хотят себе такую же, как их мать.

   Рассуждать о привлекательности Лилит Гидон не могла, она не понимала, чем королева Ада покорила таких сильных мужчин. Но то, что Лилит, по ее мнению, не была ни элегантной, ни лёгкой, не подлежало сомнению.

   — Предлагаешь мне вырядиться в кожу, металл и меха и явиться полуголой?

   — Почему бы и нет? — Бойка улыбнулась. — Китши сможет создать подходящий образ, необычностью которого ты произведешь фурор.

   Гидон купилась. Как всегда. Она уже давно не замечала грубой и неприкрытой лести своих подданных. Все те, кто хоть каким-то образом перечил ей, были удалены от двора. Гидон считала, что у нее и так достаточно недоброжелателей, чтобы еще и терпеть их рядом. То ли годы давали о себе знать, то ли слишком спокойное положение в ее владениях, но Гидон все чаще приближала к себе льстецов и отвергала тех, кто говорил правду. «У каждого своя правда», — повторяла она и, не моргнув глазом, понижала в должности любого, кто посмел сказать хоть слово вопреки.

   — Пожалуй, ты права, дорогая. — Гидон опустилась рядом с подругой, блаженно улыбаясь. Она уже предвкушала свое появление на коронации и то, как наповал сразит желанного короля.

   — Позвать Китши? — спросила Бойка.

   — Погоди. — Гидон нахмурилась, припоминая, о чем хотела спросить сплетницу. — Не в курсе ли ты, к какому из родов сватался Рагнир, князь Каприа, на прошлом празднике в честь основания Внутренних Кругов?

   — Такое не забыть! — хихикнула Бойка. — К роду Фаян. Такой скандал!

   — Напомни. — Гидон с интересом посмотрела на сплетницу.

   — Фаян — род древний, но они демоны среднего ранга. А их старшая дочь посмела отвергнуть ухаживания князя. Отказаться от такой выгодной партии! — Бойка вздохнула. — Что в головах у нынешней молодежи? Ее тогда едва от семейного древа не отстранили.

   — Вот как? А почему не отстранили? Это же такой позор и несусветная глупость, порочащая весь род!

   — Правда мне неизвестна. — Бойка наигранно вздохнула.

   — Но что-то же ты знаешь?

   — Есть мнение и не только мое, — Бойка понизила голос, — что там замешано АСБ.

   — А с каких это пор Адская Служба Безопасности вмешивается в семейные дела демонов моей империи? — возмутилась Гидон. — И почему я об этом не знаю?!

   — Тише, сиятельная, — поспешила успокоить ее Бойка. — Эта информация непроверенная, только домыслы да пересуды.

   — Но почему-то же ты подумала именно так!

   — Старшая дочь рода Фаян весьма образована и умна. Ей пророчили великое военное будущее еще до того, как Рагнир решил свататься. Активная в общественных делах. Странникам помогает. Участвовала в миссии спасения после катаклизма на Зохре. Там ее и заприметил князь Каприа. Говорят, что она послушная дочь и до этого приносила своему роду только похвалы и признания. Потому он и помыслить не мог, что она откажет. Но девка строптивой оказалась.

   — К сути! — поторопила императрица.

   — Совсем недавно ей предложили пост в АСБ, причём весьма высокий. Поэтому я думаю, что там у нее есть тайный покровитель. Ее считают очень красивой. Белоснежная ровная кожа, сильное тело, идеальные пропорции рогов и копыт, все, как любят каприанцы.

   — И что? Она служит в АСБ сейчас?

   — Нет. — Бойка покачала головой. — Думает над предложением.

   Гидон фыркнула. О каком уме могла идти речь, если от столь выгодного союза отказалась, а теперь вместо того, чтобы ухватиться всеми конечностями за предложенную должность в АСБ, а таковые далеко не всем предлагают, еще и думает.

   — И как зовут эту... — Гидон с трудом сдержала себя в выражениях, — неразумную?

   — Курия, — ответила Бойка. — Курия Фаян.

   — Зови Китши. — Императрица взмахнула рукой, отсылая Бойку прочь. — И Мэйха.

   Когда за главной сборщицей слухов ее двора закрылась дверь, императрица расплылась в довольной улыбке. Она уже знала, какой ответ даст князю Рагниру.

21

Планета Земля. Киев

   Косс никогда не любила подобных мест. Страдания людей она всегда чувствовала как свои собственные. А это здание было наполнено болью от подвала до самой крыши. Но чего еще ожидать от больницы?

   — Ее родственники приняли решение отпустить ее, — проговорила медсестра, провожая ее в палату. — Содержание обходится им слишком дорого. И нет никаких гарантий, что от этого будет толк.

   Ведьма зыркнула на медсестру. Та невольно занервничала. Она хорошо понимала, кто именно стоит перед ней. Когда-то давно, будучи ещё совсем малышкой, Косс излечила от смертельной болезни ее сына. Медсестра была за это благодарна, хоть и боялась ведьму. Она знала, что большинство людей настоящих ведьм в глаза не видели. А ей вот посчастливилось встретиться с такой в самый сложный период жизни. И встреча эта стала настоящим подарком Всевышнего. Или Дьявола.

   Косс прошла в палату и присела на стул рядом с койкой. Дрожащими пальцами коснулась холодной руки. Перед ней лежала когда-то очень красивая женщина. Когда-то весьма сильная ведьма. А теперь — живой труп. И мало кому было известно, что случилось с ней. Косс была в числе таковых.

   Галина научила Косс исцелять руками, вправлять вывихнутые суставы и заговорами сращивать кости. Жаль, что этими знаниями не помочь ей самой. Галина была одной из тех, кто полагал, что демонам на Земле не место. Всю свою жизнь она противостояла им, считая тех созданиями зла. За что и поплатилась. Демоны заманили ее в ловушку, примерно так же, как и Косс совсем недавно. И когда ведьма попалась, обездвижили ее и стали жрать живьём.

   Тело осталось невредимым. Но вот душа, то самое, чем ведьмы дорожат, была изорвана в клочья. Ее нашли парализованной на полу в собственном доме. Привезли сюда и надеялись, что мастерство докторов поможет вернуть родственницу. Ей бы непременно помогли, если бы недуг, сковавший ее, не был результатом пира демонов. И Косс знала, что Галина не проснётся. Не обнимет ее больше. Ничего интересного не расскажет. Не поругает за рассеянность и недостаток концентрации.

   Почти год родственники Галины ждали чуда, которого не случилось. Пока доктора не убедили их, что все бесполезно. Мозг мёртв. Только сердце гоняет кровь. Косс же видела обрывки обглоданной души, которые стремились собраться воедино и не могли. Ей следовало бы ненавидеть демонов всей душой. Но разве можно из-за кучки уродов презирать весь народ? И Косс не могла. Не получалось. Она уже попрощалась с бывшей наставницей и сейчас ощущала только пустоту в груди.

   Дорога домой на вызванном такси прошла в тишине. Войдя в квартиру, она обнаружила своих ведьм на кухне. Те пили лимонад и что-то оживлённо обсуждали.

   — О чем разговор? — спросила она устало, доставая для себя стакан.

   — Ты слышала, что в Новом Аду скоро коронация? — ответила вопросом Ольга. — Что скоро сын Вельзевула станет королём Нового Ада.

«Он и так король», — подумала Косс.

   — Вот бы попасть туда и хотя бы одним глазком посмотреть на него, — мечтательно вздохнула Ира.

   Хорошо, что Косс стояла к ним спиной, и они не видели выражения ее лица. Что не могли наблюдать, как она с силой стиснула стакан в руке, и тот треснул, раня кожу. Один из осколков врезался глубоко — и хлынула кровь. Ведьмы тут же вскочили, чтобы помочь, но она, повернувшись, одарила учениц таким взглядом, что те застыли. Сорвала с крючка кухонное полотенце и обмотала им руку.

   — Какие же вы наивные дуры! — прошипела, старательно отводя взгляд.

   Ведьмы притихли. Она никогда раньше не позволяла себе оскорблять их. Сейчас же злость заполняла ее и просачивалась в биополе. Неужели все, что она так старательно вбивала им в головы, там не задержалось, вытеснившись глупыми, розовыми мечтами?

22

   — Хоть одна из вас видела иллити? — Косс затягивала полотенце на руке все туже, чтобы остановить кровь. — Не видели. И не знаете, какого это, пресмыкаться у ног демонов, выпрашивая дозу, на которую вас подсадили. Как это, не принадлежать самой себе? Когда понимаешь, что с тобой делают грязные вещи, постыдные? Когда сгораешь от презрения к самой себе, но сделать ничего не можешь, потому что беспрекословно выполняешь все приказы хозяина? — Она набрала полные лёгкие воздуха. — Но это еще не самое страшное. Хотя... как знать?

   Выскочила из кухни, но только затем, чтобы вернуться через несколько минут. Швырнула папку с файлами на стол.

   — Смотрите! — скомандовала она.

   Казалось, что прошла вечность, прежде чем Ольга дрожащими руками потянулась к папке и открыла ее. Ведьмы ахнули. Фото, облаченные в файлы, замелькали перед их глазами. Кто-то прикрывал ладонью рот, а кто-то — глаза, не в силах смотреть на ужасные картины, запечатленные на снимках. Изувеченные тела, где-то с вывернутыми или оторванными конечностями. Самая страшная была в конце. Изображенный на ней труп женщины лежал в позе пятиконечной звезды. Все тело покрывали угольно-черные ожоги, кожа была высушена, как у мумии, а изо рта выглядывали жирные, белые черви.

   — Нравится? — голос Косс прорезал тишину. — Вот, что случается с такими наивными девочками, как вы, когда они надеются на любовь демонов. Вот что бывает, когда веришь бессмертным. Мы для них ничто! Еда! Мясо! Закуска! Пыль, по которой они ходят, и тряпки, которыми вытирают обувь! Это ждёт любую из вас, если позволить глупостям наполнить мысли. Так скажите мне, — она обвела их взглядом, — вы дуры? Или все-таки ведьмы?

   — А ты? — Ира только шевельнула губами, но в тишине этот вопрос стал громом среди ясного неба.

   — Что? — переспросила Косс.

   — Все знают, — повторила Ира немного громче, — что демоны не могут на тебя воздействовать.

   — И вампиры, — добавила Ксения.

   — Никто из бессмертных не может! — осмелела Снежана.

   Косс тяжело вздохнула и опустилась на свободный стул. Ее агрессия ушла, она заметно успокоилась.

   — Я не знаю, почему так, — постаралась найти нужные слова. — Не знаю, откуда у меня этот иммунитет к влиянию бессмертных. Но думать, что во всем Мироздании нет того, кто сумеет пробить мою защиту, глупо. Проверять я не собираюсь. И вас прошу — держите себя в руках. Мы не можем вести себя так, словно их не существует. С ними придётся сталкиваться и даже вести дела. Но следует быть осторожными и следить за собой.

   — Как завещал великий Виктор Цой, — попыталась разрядить обстановку Ксения.

   И у нее получилось.

   — Да, — согласилась Косс, с облегчением улыбнувшись.

   Мобильный брякнул в кармане, оповещая о пришедшем сообщении. Косс достала его, зная, что это Стэй. В обмен на услугу разумный зомби попросил сопроводить его на какое-то небольшое мероприятие, не уточняя, куда именно. Платьем тоже обещал обеспечить. Косс улыбнулась, увидев на экране его имя. Но спокойствие стремительно покидало ее с каждым прочитанным словом:

«Коронация Ганнибала Баала. Пойдём через портал. Будь готова завтра, в восемь вечера по Киевскому времени».

   Косс побледнела, пряча телефон обратно в карман.

23

Новый Ад

   Зал хорошо освещён тысячами люстр. Они парят в воздухе под высоким потолком. Все помещение облачено в черные и бордовые тона, но из-за яркого света не кажется зловещим. Обслуга с подносами снует между гостей, предлагая напитки и закуски. Этот дом создан прямо над воронкой Нового Ада, и, если отстраниться от звучащей музыки, можно услышать шум движения Адовых колец. Воплей и стенаний, впрочем, не разобрать среди смешивающихся в один гул голосов, звона посуды, шагов и смеха.

   Кто-то из гостей танцует. Кто-то вкушает деликатесы. Кто-то в неспешной беседе проводит этот вечер. Постепенно все гости подходят к пьедесталу, на котором воздвигнут высокий трон. У его подножия грудой навалены дары, принесённые гостями для виновника торжества. Он гордо восседает на своём престоле и смотрит на происходящее у его ног свысока. Не потому, что считает себя лучше других, а из-за своего положения. Дарит улыбки подошедшим, благодарит за участие в празднике. В своём истинном обличии он огромен. Могучие раздвоенные копыта упираются в постамент, выставленные на всеобщее обозрение. Как и рога, они являются предметом гордости демонов. Широкие плечи венчает накидка из меха невиданного зверя. Она расходится в стороны на середине груди, давая возможность всем присутствующим видеть обнаженные мышцы живота. Они немного отличаются от человеческих, но столь схожи, что ведьма невольно задерживается на них взглядом дольше, чем хотела, а осознав это, стремится унять румянец на щеках до того, как он станет заметен. Всегда была неравнодушной к мужским животам, особенно таким, с кубиками, которые на ощупь, должно быть, как сталь. Но наряд короля выбран именно таким не для искушения, а как еще один признак силы. Живот — самая уязвимая часть тела демона, они оголяются при посторонних в двух случаях: чтобы показать присутствующим свое доверие, или в качестве свидетельства уверенности в собственном могуществе. В данном случае — только что коронованный знает, что никто из тех, что находится рядом, не решится напасть на него, и демонстрирует это.

   На голове его корона из неизвестного ей металла. А рога... рога, похожие на бычьи, вытянутые вверх и слегка закрученные, поистине прекрасны. С такими и корона не нужна. Белоснежные бивни выступают из нижней губы. Они небольшие, не мешают ему ни улыбаться, ни говорить, но придают общему образу устрашающий вид. Он столь прекрасен, сколь и ужасен. А глаза, чёрные, как тысяча самых тёмных ночей, полыхают бордовыми всполохами где-то на дне зрачка.

   Владыка демонов. Он выглядит именно так, как она и предполагала, когда собиралась сюда. За спиной его молчаливыми статуями стоят братья. Их всего одиннадцать. Одного не хватает, но, должно быть, причина его отсутствия весома.

   А уже за спинами тех, кого называют Советом Тринадцати, пребывают в покое еще десять могущественных существ. Девятка Абсолюта, правители Ада, и супруга их — Лилит. Они сидят в креслах у стены, прямо за троном Ганнибала. Королева Лилит находится в середине и своим величием не уступает супругам. Владычицу Ада отличает от ее мужчин только едва ощутимая доброта. Такой может обладать лишь мать, искренне гордящаяся своим чадом. Та нежность, с которой она смотрит в спину Ганнибалу, не оставляет сомнений в том, что Лилит признает в нем своего сына и любит так же, как и всех остальных своих детей. Их сила столь огромна, что на них больно смотреть. Так и должно быть. Те, кто в руках своих держит могущество Адовой машины, не могут быть белыми и пушистыми. Присутствие их подавляет, прижимает к полу, требуются усилия для того, чтобы сделать шаг.

   Ведьма готова признаться себе в том, что ей страшно поднимать на них глаза. Изо всех сил старается смотреть куда угодно, только не в их сторону. Девятка Абсолюта внушает самый настоящий первобытный ужас. Их невероятная сила столь велика, что ей в этом помещении очень тяжело даже дышать. В то же время ей кажется, что нет в мироздании места, где бы она могла чувствовать себя в большей безопасности. Чего только стоит один вид Люцифера! Подобно великолепному прекраснейшему ангелу он восседает на своем месте, периодически расправляя белоснежные крылья, от которых струится чистый свет. Он до безумия красив! Вельзевул, в отличие от него, является полной противоположностью прекрасному. Огромная рогатая голова украшена улыбкой, зловещей и ужасающей. В том, что Ганнибал — его сын, усомниться просто невозможно. Внешнее сходство просто неоспоримо. Но, в отличие от своего отца, только что коронованный излучает ауру подавляющей агрессии. А его глаза будто наполнены необъятной тьмой вперемешку с потоками темной крови.

24

   Все другие демоны, даже Адские генералы, по сравнению с правящей семьёй кажутся невинными детьми. Сомнений в силе воевод Владыки не возникает, но всё-таки чувствуется, что они гораздо слабее. Косс радуется тому, что ей удалось-таки не привлечь внимания власть имущих. Но всё же от желания спрятаться она отделаться так и не может. Ей хочется, чтобы торжественная часть закончилась как можно скорее и она наконец-то смогла вернуться домой. Какая ирония в том, что туда, где хотели оказаться многие из её последователей, попала именно она, вовсе того не желавшая. После приветственной части и довольно долгого восхваления деятельности Ганнибала, на его голову наконец-то возносят корону.

   У подножья его трона неподвижно стоят генералы, по двое с каждой стороны. Вряд ли их господину грозит опасность здесь, но они вытянуты и собраны, всегда охраняют его. Косс хмыкает про себя — кто в здравом уме решится напасть на Ганнибала не то что при таком количестве гостей, но и вообще? Это же самый могущественный демон, по силе уступающий разве что Девятке Абсолюта. Возможно, боги? Но и те в большинстве своем с ним считаются. Косс украдкой бросает взгляд на генералов. Где-то она читала, что эти четверо и есть Всадники Апокалипсиса, но сейчас никак не получается вспомнить источник, из которого она почерпнула эту информацию, так что его можно посчитать недостоверным, хотя сравнение кажется весьма любопытным.

   Вот Рамониус, Война, тверд, как скала, крепкий и прямолинейный. И единственный из них, не носящий родового имени. Как-то Нэги сказала, что он ушел с Ганнибалом и за это его отвергла собственная семья, отлучив от родового древа, что для демона сродни страшному проклятью, но он все равно последовал за своим Владыкой.

   Рядом с ним стоит Майзен Вагорс, который назван Чумой. И его внешность настолько соответствует этому прозвищу, что даже у Косс, которая насмотрелась всякого, спазмами сводит желудок от одного взгляда на него. Поэтому она быстро отворачивается, смотря на следующего.

   Север Псарь, он же Голод. И тут Косс находит подтверждение этой теории, а потому кто, если не Север, носящий родовое имя Церберус, мог бы олицетворять всю ту первобытную мощь самого голода. Говорят, правда, и тут у ведьмы не получается вспомнить, кто именно ей это сказал, что аппетит Севера настолько ненасытен, что даже все блага мироздания не способны утолить его.

   По правую руку от Псаря Титус Гаваргон, Смерть. Он мог бы стать королём своего народа, но отверг титул ради служения Аду. Он высок и худощав и стоит, закутавшись в длинный черный плащ, низко натянув капюшон на глаза. Его приплюснутый нос выглядит так, словно его не единожды ломали. А выступающая нижняя челюсть делает его похожим на какое-то страшное древнее чудовище, зубы острыми иглами торчат под верхней губой и заслоняют собой нижнюю. Такое впечатление, что Титус и в самом деле ходячий мертвец, в самом страшном его проявлении.

   Даже несмотря на то, что вид генералов вызывает у Косс непреодолимый ужас, который с трудом удается укрыть внутри себя, рядом со своим Владыкой они кажутся нежными котятами. Потому что он выглядит не просто устрашающе. Это слишком мягко сказано. И тем не менее в его внешности есть что-то такое, что постоянно притягивает взгляд. Какая-то ужасная красота, на которую, несмотря на страх, хочется смотреть снова и снова. Но даже не внешность демонов пугает больше всего, а невероятная сила, исходящая от них, ощутимая настолько, что её можно потрогать руками, пропустить между пальцев, попробовать на вкус. Пожалуй, именно это чувствует любой смертный, повстречав демона: рядом поистине опасное и страшное существо. Даже если он в человеческом облике.

   Смертным здесь не место. Но ей тут рады. Благословение Люцифера, что она гордо хранит в себе, дает ей силы не упасть на колени перед мощью присутствующих. И каждый видит в ней избранную, не награждая снисходительным взглядом, а смотря с любопытством. Никто не решается подойти, ведь она сопровождает делегацию со стороны созданий Смерти. Стэй, ее спутник, стоит рядом. Он воин до мозга костей, и тело у него соответствующее. Потому ему неуютно в длинном кожаном плаще. Айд привычен к другим одеждам, более свободным, не сковывающим движения. Она понимает его. Потому что сама в новом для себя наряде. Длинное небесно-голубое платье из тончайшего шелка струится вниз, охватывая ее тело, как вторая кожа. Плотный корсаж в его основе весьма кстати. Потому что напряжённые соски больно царапают ткань подкладки. Да, она возбуждена, но не для любви, а по причине высокого напряжения, что трещит в ней. Страшится сделать что-то не так или сказать что-то не то. Так чувствуешь себя в высоком обществе, к которому не принадлежишь, оказавшись в нем случайно. Случайно ли? Она бросает взгляд на айда, стоящего рядом.

25

   — Не нервничай так, — шепчет он чуть слышно.

   Легко сказать! Зачем он вообще притащил ее сюда? Что задумал? Ведь ощущает она себя молочным поросенком с яблоком во рту. Смотрит на Владыку демонов. Нет, не поросенком. Не подходит сюда это сравнение, ведь на троне сидит настоящий дикий кабан, разве что тело у него как у взрослого мужчины. Как у мужчины с обложки женского журнала, только покрытое короткой чёрной шерстью. Наверняка очень жёсткой, как кажется на первый взгляд. Она тут же попадает в плен чёрных бездонных глаз с багровым свечением. Он смотрит недолго, наверное, секунду и, возможно, даже не на нее, но от этого взгляда по телу бегут мурашки восхищения и леденящего ужаса. Такие противоречивые эмоции вызывает этот демон. А, может, она просто накрутила себя?

   Кощей в своём чёрном облачении и с костяной короной на голове, которая является его частью, делает шаг вперед, давая сигнал всем своим сопровождающим идти следом. Стэй берет ее за руку, и она благодарна за эту поддержку, хоть и зла на него за то, что он заставил ее дать слово пойти с ним. И не объяснил, куда именно. Гад!

   Их процессия минует гостей, приближаясь к постаменту, и останавливается у его подножья рядом с Адскими генералами. Они такие разные, но что-то же свело их вместе. А именно, преданность Ганнибалу, сыну Вельзевула и королю Нового Ада, который сидит сейчас на троне и приветствует подошедших кивком головы.

   Кощей произносит поздравления, которые ведьма сейчас не способна понять из-за волнения, хоть и знает наречие, на котором звучат слова в этом зале, — гора подарков увеличивается. Ганнибал благодарит и улыбается. Только сейчас она замечает ряд острых зубов, из которых состоит его верхняя челюсть. Голос у него глубокий и рокочущий, слова шипящие, с нотками рычания, и это так завораживает, что становится трудно стоять. Но Косс держится из последних сил, крепко сжимая руку Стэя. Айд реагирует ответным пожатием, показывая, что она не одна и опасаться нечего. Но женщина боится так, как никогда в жизни! Все, чего ей хочется, — это бежать сломя голову и орать диким криком, моля о спасении. Ведьма не делает этого потому, что никто ее тут не спасёт, она только спровоцирует своим бегством демонов и других бессмертных, что пришли сюда. Если не хочешь быть жертвой — не веди себя как жертва. А еще... голос Владыки заставляет замереть на месте, стоять, не двигаясь.

   К превеликому ее облегчению, они не задерживаются и проходят в сторону, давая другим возможность поздравить Владыку с официальной коронацией. Косс оказывается на безопасном расстоянии от сильнейших в этом зале, и ее немного отпускает. Совсем скоро эта часть приема будет окончена и наступит настоящий праздник. Маскарад. Тогда она сможет хоть чуть-чуть расслабиться, ведь под магической маской никто не узнает в ней человека.

  Сын Вельзевула смотрит на представителей светлых фей. Принцесса Айрин и ее Тёмный Алехандр Мелан. Очередные слова о том, как они счастливы его назначению и рады оказать любую помощь. Конечно, они счастливы, что Адова машина под контролем. Никто из них не хотел бы той участи, что Ганнибал и его семья приняли на себя добровольно. Быть навечно прикованным к воронке на грани между стихиями Жизни и Смерти. Стать неусыпным стражем, проклятым. Но кто-то же должен делать это.

   Владыка едва заметно одаривает Айрин знаком внимания, и она мило смущается. Выглядит как непорочная дева, но стоит ему задержать на ней взгляд, и эмоции юной феи окрашиваются всеми оттенками разврата. Недовольство, исходящее от Гидон, фонит на весь зал. Она наблюдает за ним, как и большинство гостей, и, конечно же, видит, как Ганнибал заигрывает с Айрин. Императрица все еще не оставляет попыток очаровать его, чем раздражает. Ганнибалу нравятся женщины мудрого возраста, и, выбирая между ними, он бы предпочел Гидон, но ему не придется. Он уже принял решение. А этих двоих женщин, ту, что совсем юна по сравнению с ним, но старается выглядеть старше, и ту, что должна быть мудрее его, но ведет себя как взбалмошная девчонка, ему просто нравится дразнить. Но если с молодой любительницей наслаждений все понятно, то как расценивать поведение Гидон? За все то время, что правит Внутренними Кругами, она привыкла всего добиваться сама. На что она надеется? Неужели желает стать супругой Тринадцати? Владыка думает, что стоит обсудить это с братьями. Они уже обозначили свою позиции в этом вопросе, но окончательное решение как их лидер все же примет Ганнибал.

26

   Его размышления прерываются появлением того, кого Владыка и в самом деле рад видеть. Варриэн Гурий, сын бога вампиров, со своими вахчами и юной спутницей. Ганнибал задерживает взгляд на ней. Ловец Ева, как ему уже успели доложить, вступила в союз судеб с Варриэном. И выглядит она на удивление хрупкой рядом с огромным вампиром. Ее платье не оставляет для фантазий ни единого шанса, и в этом Варриэн не изменяет себе. Он считает, что если есть, что показать, то почему бы этого не сделать. Вампир не произносит заготовленных речей, лишь говорит, что рад встрече. Ганнибал отвечает взаимностью и удивляется вопросу Гурия:

   — Осуждаешь? — Кивок в сторону Евы.

   — Никто не вправе судить другого. Тем более за счастье, — отвечает ему Владыка и видит, что это именно то, что вампир так хотел услышать.

   Им обоим очень жаль, что встречи так редки и сегодня они не смогут даже поговорить, только перекинуться несколькими фразами.

   Поздравляющие сменяют друг друга. Вот и принц гениев Саид с супругами. Ему пророчат правление всеми джиннами, настолько велика его сила и значительны дела. Ганнибал тоже так думает. Если кто-то и способен сплотить их расу, то разве что Саид. Только у него хватит и ресурсов, и поддержки, учитывая, кого он взял в жены. А на деле, гений — такой же раб своего положения, как и Ганнибал. От Владыки не ускользает то, какой взгляд бросает принц джиннов на Адского генерала. Сейчас он слишком хорошо понимает Саида. Оба: и будущий король джиннов, и только что коронованный, — идут к своей цели, и планка уже столь высока, но они не имеют права разочаровать тех, кто верит в них. Даже свободолюбивый Варриэн переживает из-за того, будет ли его выбор принят народом, хотя поданные поклоняются ему, практически как богу, которым он станет со временем в полной мере.

   Что, если Ганнибал остановится на смертной? Что, если на его пути появится женщина, которую он возжелает так, что не обратит внимания ни ее происхождение, ни положение, и по насмешке Мироздания она будет из младших рас? Хватит ли ему решимости отстоять свой выбор?

   Ганнибал не знает, ведь рассчитывает видеть рядом с собой богиню. Этого от него ждут. Этого хочет он сам. В Мироздании нет женщины, могущественнее королевы Ада. А это значит, что избранница Владыки должна быть под стать своей свекрови. Ганнибал не хочет разочаровать Лилит. Он любит ее как мать, которую никогда не знал. И королева любит его не меньше. Что обыденно для подданных, недоступно их правителю. И наоборот. Это различие способно разрушить всякое понимание между ними и заставляет принимать роковые решения. Перебирая эти мысли, как никогда, хочется поменяться ролями. Потому и ждёт он второй части торжества. Когда сможет надеть маску и притвориться одним из толпы. Чем быстрее закончатся поздравления, тем раньше он сможет воплотить задуманное.

   Нескольких гостей не хватает. Архиодемиды — одни из них, но их Владыка и не ждал. Слишком заняты междоусобной борьбой. С тех пор как наследный принц империи Хаоса скрылся в неизвестном направлении, его братья грызутся меж собой, не прекращая. Но не один из них не способен приручить Хаос так, как это делал тот, кто рожден для этой роли. Сын Вельзевула знает, где найти мятежного принца, но помогать Архиодемидам не собирается, в своей семье они должны разобраться сами.

   Нет и князя суккубов. Он прислал сообщение, что входит в новую стадию. Ганнибал не любит лжецов, ведь он знает об истинной причине отсутствия Рилана. Этот вопрос он планирует решить после, но очень скоро. А пока что его мысли устремляются в глубь зала, туда, где выстроены заставленные различными яствами столы, прислушиваясь к разговорам гостей.

27

   — Ну и как он тебе? — говорит на ухо демонесса и церемонно усаживается на рядом стоящем стуле.

   — Кто? — Косс удивлённо хлопает ресницами, воззрившись на подругу.

   — Он. — Нэги, лукаво улыбаясь, кивает в сторону трона.

   Ведьма не поддается на провокацию и не бросает взгляда в указанном направлении. Просто пожимает плечами. Восторженные шепотки ее за этот вечер уже порядком утомили.

   — А ведь его имя стало известно в Мироздании еще до того, как Вельзевул признал в нем сына. Когда он был призван на служение Аду, Владыка явился на зов как воевода собственной армии, — мечтательно вздыхает демонесса. — Столько великих дел он совершил! Впечатляет, правда?

   Нэги внимательно следит за собеседницей. Ей весьма любопытна реакция Косс. Ведь, в отличие от всех остальных, ведьма не восторгается королём Нового Ада. Косс всегда старается держаться подальше от бессмертных, и Нэги хорошо знает, какие события послужили тому причиной. Знает, потому что выхаживала ее после по просьбе общих знакомых. Косс благодарна за это. А Нэги восхищается стойкостью духа этой смертной. Поэтому они и дружат.

   — Впечатляет, — отстранёно соглашается ведьма. — Другого правителя на этом троне сложно представить.

   — Тебе нужно перестать боятся, — демонесса становится серьёзной, меняя тему разговора. — Для этого нужно посмотреть своему ужасу в глаза.

   Как и полагается хорошей подруге, Нэги знает причину такого поведения ведьмы. Страх. Но не тот, от которого спина покрывается холодным потом. А тот, который заставляет разум трезветь, улавливать любой намёк на опасность. Ведьма понимает, что она добыча в логове хищников. Добыча, которую не тронут, потому что она под защитой. Но непременно растерзают, стоит ей допустить ошибку.

   — Кошмары еще преследуют тебя? — спрашивает Нэги.

   — Иногда. — Косс опускает голову, созерцая собственную тарелку.

   — Пришло время избавиться от них. — Демонесса находит руку подруги под столом и сжимает ее. — Одержать победу.

   — Как? — Ведьма поднимает на нее взгляд.

   — То, что случилось с тобой... — в этот момент Нэги чувствует, как Косс сильнее стискивает ее ладонь. — Ты думала, как бы это было, если бы случилось по твоему желанию? Если бы ты сама этого захотела?

   Косс смотрит на нее, не мигая, и Нэги с удовольствием отмечает, что ее собеседница настроена решительно.

   — Стоит попробовать.

   — Не уверена, что смогу, — вдруг начинает мяться Косс и пытается освободить руку. Но подруга не отпускает.

   — Ты же останешься на маскарад, верно?

   — Не планировала, — неискренне отвечает Косс. — Но маска у меня есть.

   Лицо Нэги озаряет мягкая улыбка. А ведьме приходит в голову мысль о том, что именно сейчас ее подруга делает то, что у нее как у демона получается лучше всего, искушает.

   — Мне поступило заманчивое предложение, и я согласилась. — Она делает паузу, но увидев, что собеседница мешкает, спешит продолжить: — Они демоны, и ты понимаешь, что это значит.

   Косс кивает. Это значит, что все ее табу будут учтены, все запреты соблюдены, и она останется в безопасности. Никто не переступит черту, не заставит, и она сможет уйти в любой момент, если захочет.

   — Что требуется от меня? — спрашивает ведьма, даже сама не веря в то, что соглашается.

   — Поменяемся масками, — улыбаясь, кивает подруга и весело подмигивает.