Бал лицемеров

Пролог 1

Кто такие демоны, и откуда они приходят

История седьмая

Бал лицемеров

Все носят маски. Даже те, кто клянутся в обратном.

Все лгут. В первую очередь — себе.

Смогут ли суккуб Антуанетта и валькирия Агата выкрутиться из опасного положения, в котором оказались? Ведь у них больше нет покровителя, а впереди событие, на котором должны сойтись представители всех бессмертных. 
Как отреагирует императрица Гидон на отсутствие жениха? И чего она желает на самом деле? 
Что предпримут демоны, если узнают правду о судьбе князя суккубов? 
Кто помогает некроманту Юрию и покрывает его преступления? 
Что попросит немертвый Стэй у ведьмы Косс в обмен на услугу? 
Какие союзы будут заключены, а какие расторгнуты? Кому стоит верить, а кто предатель? 
Приготовьте маски, Дамы и Господа, нас ждёт бал лицемеров.

__

Пролог

   Иногда мне кажется, что судьба все-таки существует. Что где-то в глубинах Мироздания сидит эта злодейка и потешается надо всеми нами. Плетёт паутину жизней, соединяя их встречами, мыслями, интересами. Скалит прогнившие зубы, наблюдая, как все мы барахтаемся в ее сетях, упорно меняя события, но не в силах на что-то повлиять в целом. Все равно приходим туда, куда приводит нас судьба. Конечный пункт уже давно просчитан ею, и как бы ни старались мы карабкаться, лишь тонем в том болоте, какое она уготовила для нас. И у каждого свое болото.

   А потом я беру себя в руки и отгоняю подобные мысли. Сражаюсь, встаю с колен. Ведь если утром ты поднялся с постели, если ночь пережил, то это уже маленькая, но победа. А дальше — больше. Ты добываешь пропитание, строишь укрытие, оберегаешь потомство. Сколько трудов ежедневных, чтобы просто выжить. Но даже в самый тёмный час, когда одолевают мысли о том, чтобы просто сдаться, лечь и умереть, ты вновь встаёшь. И так по кругу. Нет конца и края. А чтобы вырваться, нужно гораздо больше, чем просто выжить.

   А порой я закрываю глаза и молюсь. Кому? Завтрашнему дню. Чтобы он просто наступил. Чтобы рассвет разбудил ранним утром. А все остальное я смогу сама. Все сама. Ведь это так прекрасно — просто жить. Не в том ли счастье? Не в том ли самый ценный дар?

Но что это со мной сейчас, если не происки судьбы? Ее насмешка или милость? Когда теряешь мысли на ходу. Когда уже переступил порог. И не уйти. И не сбежать. Сама пришла. В этот момент, который на «до» и «после» разделит жизнь. Судьба или мое решение? Поймала удачу за хвост или прогадала, подписав себе смертельный приговор? Об этом я подумаю потом.

   А сейчас минуты размышления сбежали безвозвратно. Уже решила, переступила порог. Тогда почему все тело так дрожит, а от волнения ноги подгибаются в коленях. Когда уже дверь за спиной со щелчком закрылась, отрезав все пути назад. Ведь не отпустит и не даст уйти. Зачем коту отпускать мышку, которая неосторожно запрыгнула в ловушку? Капкан из его рук. Таких умелых и таких нежных. И губы мягкие с напором ловят мой стон. Но не целуют, только дразнят. Глаза его смеются, подмечая, как я дрожу от его близости. Самый красивый и самый желанный. Хочу его до одури и так же бешено боюсь. Что победит — желание или страх? Он знает ответ, потому так обманчиво спокоен, но так же, как и я, дышит, сбиваясь, лаская тёплым воздухом мое лицо. Тянусь за поцелуем. Он не дает, убеждая, что еще не заслужила. Быть может, так и есть.

   Увлекает за собой на диван, в груду разбросанных подушек. Садится сам, а меня пристраивает на своих коленях к нему лицом. Шорох за спиной дает понять, что мы не одни. Еще одна пара рук опускается на мои плечи. Прикосновение нежное, но с нажимом дает мне понять, что я в надежных руках. Пальцы собирают мои локоны, струящиеся по плечам. Закручивают в узел на макушке, фиксируя там, чтобы не мешали. Не спорю. Распущенные волосы — это красиво, но неудобно для того, для чего я сюда пришла.

Пролог 2

   Ещё одно движение слева. Сколько их здесь? Предполагала, что так случится, но была не до конца уверена. Я спокойна, потому что знаю, одно лишь слово — и меня отпустят. Насильно держать не станут. Но разве я для того появилась на пороге, чтобы сбежать? За этим и пришла. За лаской. За любовью. Они умеют любить? Умеют. В этом им равных нет. Поэтому мне наплевать, что меня принимают за кого-то другого. Ошибочно позвали, и я не посмела отказать. Я в безопасности, гораздо более, чем была до того, как переступила грань. Чувствую это на каком-то подсознательном уровне и осознаю, ведь разум холоден, и я абсолютно трезва. Не хмель привел меня сюда, и все произошедшее я хочу запомнить в мельчайших подробностях. Трусь кошкой о твёрдое тело того, на чьих коленях меня держат. Нет, не так. На чьих коленях я сама сижу. Он как камень. И где надо — тоже. Готов, но не спешит. Его руки дрожат, выдавая волнение, когда под натиском подол моего платья ползёт вверх.

   Тот, что за спиной, направляет меня принять нужное положение, наклоняет, жестами заставляет прогнуться ему навстречу. Горячие пальцы скользят туда, где сосредоточено все мое ожидание. Он шумно выдыхает мне в затылок, понимая, насколько я готова. Мне не нужны ласки сейчас — зная, куда иду и что меня ждет, я так себя накрутила, что теперь от их прикосновений у меня темнеет перед глазами. Правду говорят — сильнее всего способно возбуждать собственное воображение. А мои фантазии... Они именно такие — порочные, запретные, стирающие грани. «Давай же! Что ты медлишь?» — хочу прокричать, но издаю лишь стон, когда он медленно проникает в меня пальцами. Скользит. Поглаживает изнутри, и я поворачиваю к нему голову, чтобы запечатлеть в памяти образ того, кто сегодня станет первым. Он в маске. Как и я. Как и все мы. Мне неизвестно, кто они, а они не знают, кто я. И это освобождает от всех условностей. Позволяет расправить крылья и сигануть с обрыва в омут собственных желаний. Сегодня наши фантазии совпали. Сегодня наши стремления привели в эту комнату, чтобы, воплотившись в реальность, сделать нас зависимыми друг от друга и в то же время свободными, как никогда! Хоть ненадолго... А для меня это должно стать освобождением. Ведь после того, что почувствую сегодня, после всего того, что позволю им сделать со мной, я надеюсь на избавление, на то, что оковы страха, сковывающие мое тело и сознание до сих пор, наконец падут. Потому что сегодня я не пленница, не раба и безвольная марионетка в сетях чужих желаний. Я сегодня в этой комнате потому, что сама хочу, сама позволяю, сама принимаю. Это мой выбор, и такая мысль пьянит не хуже вина и возбуждает настолько, что все остальное становится неважным.

   Никто никогда не узнает, что я была здесь с ними. Что они были во мне. Все, что произойдёт, чему станут свидетелями эти стены, останется тут, в этой комнате, которую я даже оглядеть не успеваю, так дурманит меня их близость и собственная смелость. Знаю, что до конца дней буду смаковать воспоминания о том, что случится здесь. Не опасаюсь даже, что они станут меня искать. У них таких, как я, сотни, если не тысячи. Мой образ лишь один из многих и вскоре затеряется, забудется, сменится другими.

   Уже горю от предвкушения. От самой мысли, что решилась на запретное удовольствие, что позволяю себе теряться в их прикосновениях. В подготовительных ласках, которые дарят мне сейчас. Блондин, тот, что за моей спиной, теряет терпение. Жалобный треск ткани — и я понимаю, что трусики больше мне не послужат. Они скользят по разгоряченной коже и исчезают в неизвестном направлении. От оглушающих эмоций, что переполняют меня, я бы засмеялась, если бы могла. Звуки несостоявшегося веселья сменяются всхлипом, когда я чувствую скольжение его горячей плоти, он совсем близко к тому, чтобы заставить меня кричать. Сладкое головокружение лишает последней точки опоры, которая мне вовсе не нужна, ведь я в надежных руках.

   Проникновение жёсткое, едва не злое и вырывает вскрик боли, смешанной с наслаждением, и пустота во мне наконец заполнена. Меня еще даже не раздели полностью, а я чувствую обжигающую твёрдую плоть внутри. Она пульсирует, дает понять, что на грани. Одно неосторожное движение — и все закончится, но так легко отделаться мне не дадут. Он замирает, дает нам секунды, чтобы немного остыть и растянуть эйфорию, Он привыкает к тесноте, к тому, как я сжимаюсь вокруг него.

   — Узкая, — раздается голос, шипящий мне в затылок.

   — И вовсе я не узкая, — хриплю чуть слышно. — Это ты — большой мальчик.

   Брюнет, на чьих коленях я так удобно устроена, за чьи широкие плечи до побелевших костяшек цепляюсь руками, тихо смеётся мне в лицо. Им нравится. Обоим. И третьему, тому, что слева, пока что только наблюдает, но его слишком громкий выдох как одобрение. Я в темноте не могу рассмотреть, но знаю, что он тоже присоединится. Тоже поучаствует. Они разделят меня между собой. Еще не представляю, как все это будет, но времени гадать мне не дают.

Пролог 3

   — Держись, девочка, — с улыбкой говорит брюнет, проводя языком по моим губам.

   В нем есть что-то знакомое, не могу уловить что и понять, а мысль это как появилась, так и уносится в неизвестность, потому что блондин, замучив всех нас ожиданием, делает движение. Глубокое, на грани, и срывается в галоп! Руки брюнета не дают мне соскользнуть или отстраниться. Это так прекрасно и одновременно порочно — быть зажатой одним, пока берет другой. Когда покорно принимаешь все его толчки, вскрикивая от каждого, и знаешь, что это только начало, разогрев. Немного больно от его размера, но дискомфорт уступает место немыслимому наслаждению, которое тонкими иглами пронзает все мое тело, усиливаясь с каждым толчком. Что кружит голову, заставляет забыть даже собственное имя. Кто я? Где я?

   Знаю только, что сейчас принадлежу им. Вся. И ему. Тому, кто пронзает меня взглядом черных глаз, в глубине которых я вижу алое течение, словно океаны крови смотрят на меня. Из его бездны нет выхода, нет спасения. Я тону в ней и в этой дикой скачке. Так страшно смотреть в его глаза, когда в них отражена его душа, и так заводит, что схожу с ума. Хочу его...

   Тянусь к нему губами. Хочу ощутить их вкус прямо сейчас. Но отвлекаюсь, чувствуя, как ткань на моих плечах натягивается, больно врезаясь в кожу.

— Не р-рви... — Пытаюсь остановить его словами, так как руками за него держусь и боюсь отпустить.

   — Будет тебе новое платье, — рычит он в ответ.

   Смотрит с прищуром и все же рвет, с таким остервенением, словно одежда моя его злейший враг. Ткань жалкими клочками опадает с моих плеч, обнажая грудь, которую его руки и губы тут же берут в плен.

   Блондин тем временем не дает мне и секунды покоя, найдя тот самый ритм, что подходит нам обоим. Одной рукой обхватив живот, пальцами другой крепко держит меня за бедро, лишая возможности двигаться. Я только принимаю вторжение одного и ласки другого. Чувствую взгляд третьего, скользящий по моему телу, словно прожигает кожу насквозь и кипятит кровь. Он ничего не делает, только смотрит, но его присутствие столь ощутимо, сомнений нет — он с нами.

   Черный взгляд напротив не отпускает ни моих глаз, ни моего сознания. Он хочет, чтобы я запомнила все. Чтобы запомнила их. Не понимаю, почему я чувствую его намерения, но они пугают меня. Так не должно быть, но это происходит. Я дергаюсь от этой мысли, возбуждение спадает, а очередной толчок блондина становится болезненным. Более, чем до этого.

   Они ловят мой страх и пьют его, рыча, шипя, со стонами.

   — Не надо, — шепчет брюнет. — Не бойся нас, девочка.

   Это его «девочка» звучит так сладко и отзывается во мне узнаванием. Меня уже называли так, с таким же откликом где-то в глубине сознания и тела. Неужели это он? Неужели он знал, кого зовет на самом деле, и ввел меня в заблуждение несколькими фразами? Зачем? Заманивал? Ну что за чушь? Вероятно, он всех так называет, и я успокаиваюсь. Но эта мысль, как и все другие, ускользают от меня, стоит услышать его стон. И вновь я в клетке его взгляда, а он об этом знает и наслаждается. Я хочу его, и он станет моим! Он взглядом дает понять, что так и случится, если я буду послушна. Если приму все то, что он желает отдать, получу его полностью.

   Он обхватывает ладонью меня за затылок и притягивает к своим губам.

   — Ты близко, — утверждает отрывисто, потому что и сам плывет от происходящего. — Отпускай себя. Расслабься и доверься. Я держу.

   И губы его на моих. Язык проникает в мой рот, вторя движениям блондина, словно они берут меня одновременно. Я успеваю лишь подумать, что дальше именно это меня и ждёт, перед тем как оргазм кроет меня, рвёт на части, крушит сознание. И кто бы мог подумать, уж точно не я, тем более в тот момент, что демоны вознесут меня так высоко. На самую вершину. И это лишь начало. Разгон. Но это... о боги, я в раю!

1

Планета Рах-Виридис, столица Внутренних Кругов

   Летний ветер проникал в помещение через окно. День близился к своему завершению, но до ночи было еще далеко. Малка, оливковое светило, висело на небе, даруя тепло всем формам жизни, возникшим в этом мире и не только. Влажный мох, покрывающий дома снаружи, благоухал. Его собирали перед холодами и сушили для того, чтобы зимними вечерами готовить отвар.

   В этом мире только две поры года - лето и зима. Переходных периодов не существовало. Виной тому эксперименты древних, которые нарушили движение планеты вокруг светила и теперь она колесит по своей орбите со значительным уклоном. С тех пор этот мир стал умирать. Но что для смертных существ целая эпоха, то для планеты лишь один миг. И за все это время на ней успела развиться и пасть далеко не одна цивилизация.

   И одна из династий, правящее семейство, подарила жизнь ей. С детства в ней воспитывали королеву, и она усердно училась, в отличие от братьев и сестёр. И этой своей усидчивости была благодарна, ведь впоследствии возглавила не только собственный народ, а и Империю Внутренних Кругов. Гидон была лишь одной из многих претендентов на императорский пост и не самой сильной, но выбор Девятки Абсолюта пал именно на нее. Ее соперники недоумевали, лишь Гидон знала, какими тяжкими трудами ей досталась власть. Способность к дипломатии, внимание, с которым она изучала культуры и традиции подвластных народов, сыграли не последнюю роль. А позднее, самостоятельно подавив все мятежи и устранив других претендентов, Гидон утвердилась на троне империи. Это было давно, но она помнила каждую смерть во имя благополучия демонов Внутренних Кругов.

   Теперь же не было никого, кто мог бы или хотел бы оспорить ее права. Постепенно, заключая союзы с сильнейшими представителями демонических рас, Гидон обзавелась сильным потомством и останавливаться не собиралась. Совсем скоро ее новым мужем станет Рилан Сайриальский, князь суккубов, последний представитель правящей династии мужского пола. Хоть он еще совсем молод, но весьма перспективен и со временем станет одним из сильнейших демонов. При ее, разумеется, поддержке. А она поддержит, почему бы и нет? Жаль только, что их союз начнётся с его печали. Он вынужден отказаться от двух женщин, которых горячо и взаимно любит, иначе их общих детей могут посчитать недостойными сменить мать на троне.

   Она и сама будет вынуждена отослать своих фаворитов куда подальше, чтобы не бросать тень на законность союза. Жаль, что среди них нет того, кого Гидон так страстно желает. Дети от самого желанного ею мужчины будут самыми сильными из всех ее отпрысков. Не были бы, а именно будут, так как способов соблазнения Гидон знает еще немало. Рано или поздно он уступит. Хочется, чтобы все-таки рано. Вот чьих отпрысков никто и никогда не посмеет недооценить! Стоит ему признать дитя своим, и для подарившей его женщины откроются все двери в любом из миров, куда только дошла молва о нем. Ганнибал Баал, первенец Вельзевула, будущий король Нового Ада и глава Совета Тринадцати. Забеременей она от него, никто бы и пикнуть не посмел, что ребенок этот зачат вне союза.

   — Великолепнейшая, — привлек ее внимание советник Мэйх, отрывая от сладостных раздумий о будущем любовнике. — Что ты соизволишь ответить князю Рагниру?

   Ах да. Князь Рагнир, правитель мира Каприа, прислал доклад с просьбой совета. Что там у них случилось?

   — Прочти еще раз, любезнейший Мэйх.

   Ей было непривычно заставлять повторять сказанное, как и напрягать подданных больше положенного, так что она собралась, с намерением в этот раз выслушать внимательно. Мэйх внутренне поморщился в возмущении, но вида не подал, стал зачитывать снова:

2

   — Князь Рагнир пишет тебе: «Приветствую тебя, о прекраснейшая...»

   — Мэйх! — взмолилась императрица. — Не нужно этих пресмыкательств. Зачитай только самую суть его просьбы.

   Советник кивнул и продолжил:

   — Не так давно представители молодого поколения рода Фаян, а именно Курия и Вильярис, входили в состав группы, миссией которой было устранение искажений, организованной Странниками.

   Гидон утвердительно кивнула. Она была горда тем, что ее подданные участвуют в столь благородных делах. Как старшие расы они обязаны оберегать младших смертных, дабы те, как дети малые, сочтя магию игрушкой, а Мироздание песочницей, не наломали дров и не уничтожали миры, которые заселяют. К несчастью, миров таких слишком много, а демонов, желающих помочь им, слишком мало. А поэтому Гидон благосклонно относилась к таким волонтёрам.

   — В процессе, — тем временем продолжал Мэйх. — Вильярис Фаян вступил в запрещённые сексуальные отношения со смертной женщиной. Его сестра, Курия Фаян, сей факт утаила.

   Тут Гидон со вздохом положила ладонь на глаза, широко растопырив пальцы, так, что между ними стали видны перепонки.

   — Результат этого вопиющего нарушения растёт в утробе человеческой женщины, — заключил Мэйх и уставился на свою повелительницу. — Рагнир взывает к твоей мудрости и бла-бла-бла, просит совета, как ему поступить.

   — Он и сам знает, как ему поступить, — поморщилась Гидон. — Он хочет спихнуть на меня ответственность за убиение человеческих женщин и их нерожденных младенцев!

   Она вспыхнула яростью, отчего оливковая кожа покрылась темно-зелёными пятнами.

   — Погоди-ка! — встрепенулась императрица. — Не к представительнице ли рода Фаян на прошлом балу в честь основания Внутренних Кругов сватался Рагнир?

   — Не знаю, Справедливейшая.

   — Тогда зови Бойку! — замахала перед ним руками, поторапливая. — Эта дама всё про всех знает и помнит.

   — Бойка отбыла по твоему приказу в мир Ураклий.

   — Ах да, — вспомнила Гидон откидываясь на мягкие подушки.

   И взбрело же ей в голову отправить главную сплетницу своего двора урегулировать конфликт с наследством. Но Бойка не только хорошо слухи собирает, она может втереться в доверие к кому угодно и примирить даже смертельных врагов.

   — Призвать ее к связи? — спросил Мэйх.

— Нет. — Гидон прикрыла веки. — Такой разговор связи доверять нельзя, будь она хоть стократ проверена и зашифрована. Дождусь ее возвращения. Насколько я знаю, она там почти закончила?

   — Да, моя императрица.

   — Хорошо. — Гидон опустила руку в сосуд с водой, стоящий на столе.

   За все время, что служил советником императрицы, Мэйх все никак не мог привыкнуть, что она пьёт жидкости таким образом, через поры на коже.

   — Тогда пусть Рагнир подождёт. Что там у нас еще?

   — Герцог Нубиа просит твоего пособничества в переговорах с Люцифером.

   — А что там?

   — Некая ведьма создала довольно сильное заклинание, способное сковывать демонов. Ее бы уже устранили, но она находится под защитой Люцифера, которого Нубиа хочет убедить как минимум на изоляцию.

   — Ну нет уж! — невесело засмеялась Гидон. — Сколько уже было таких и сколько будет. Начнём изолировать смертных с подобными знаниями, и никакого пространства на это не хватит. Они бы еще котят устранили, идиоты. Я против и участвовать не буду. Так и ответь!

   Мэйх быстро забегал присосками щупальца по сенсору галафона, молча соглашаясь.

3

   — Личное приглашение на коронацию от Ганнибала Ба...

   — Что? — Гидон вскочила, нависнув над ним, гневно буравя взглядом. — А в первую очередь нельзя было именно это мне сообщить?

   — Только что поступило, — попытался оправдаться Мэйх, но императрица уже его не слушала, вырвав галафон, она глазами пробегала по тексту сообщения.

   Самый завидный холостяк среди демонов и не только, прислал ей личное приглашение! Неужели ее симпатия взаимна, а намёки на близость все же возымели действие? Впрочем, в тексте послания не было ничего такого, что можно было бы расценить как личный интерес Владыки. Такие же письма могли получить все императоры. Но Гидон воспрянула духом. И призадумалась, не поспешила ли она со свадьбой? Но коронация пройдёт раньше официального оглашения их с Риланом союза, значит, у Гидон будет время расторгнуть договорённость, если обстоятельства сложатся для нее более выгодно. То есть если Ганнибал покажет, что хочет ее.

   — У нас есть еще неотложные дела? — спросила, возвращая галафон советнику.

   — На сегодня это все.

   — Отлично. Реши все, что не потребует моего вмешательства, самостоятельно. И призови ко мне Китши.

   Мэйх попятился к выходу, бесперестанно кланяясь. Гидон же была вся в своих мыслях. Она мечтала сразить Ганнибала своим появлением на его коронации.

Планета Земля. Киев

   После холодного начала лето в самом разгаре порадовало жарой. Зной царил по праву времени года. Все правильно, так и должно быть. Только люди в этом мире постоянно были недовольны. Зимой им холодно. Летом — жарко. Странные создания. Вместо того чтобы радоваться каждому дню своей скоротечной жизни, они предпочитали страдать. Копили трагедии, как трофеи, и упивались ими. Он не станет их учить. Знания — сила, за которую приходится платить слишком дорого. Странно, что одни все время учатся, тратя на это уйму средств и времени, а другие считают себя и так умными. И печально, что, совершенствуя свои тела, стремясь к идеальным формам, люди забывают прокачивать мозги.

   Ночи летом были тёмные. Даже в городах, где до утра горели фонари. А еще в них шум стоял даже по ночам. И это предоставляло много возможностей для таких, как он. Спрятаться, затаиться, уйти незамеченным. А даже если их заметят, придумают какое-нибудь объяснение. Так проще, потому что правда пугает.

   Где-то в этом квартале стал слышен вой полицейских сирен. То ли сигнал заклинило, то ли кто-то веселился, убегая от хранителей порядка. Даже в самые спокойные времена находятся любители адреналина. Скучно им просто жить. Нужно непременно пощекотать нервишки. Порой это очень плохо заканчивается.

   Кондиционеры, прикреплённые к стенам домов, плохо справлялись с жарой. Конденсат с них капал по оцинкованным козырькам и звучал мелодией. Птиц не было слышно, хоть этот город и утопал в зелени. Деревьев было очень много, и это хорошо. Они создавали укрытие и служили напоминанием о том, что жизнь победит. Всегда побеждает.

   На лавке у одного из многоэтажных домов сидел демон. Жадно впитывал звуки вокруг, носом тянул в себя воздух. Хорошо. Так хорошо и спокойно было ему сейчас. Он наслаждался каждой минутой своего одиночества, зная, что оно не продлится долго.

   В этом доме жили ведьмы. Небольшой ковен, до десяти человек. Он чувствовал их обереги и магию, пропитавшую стены. Они копошились в своей квартире, что неудивительно, ведь сейчас ведьмин час, когда магия возрастает под воздействием естественных сил.

   Душа мира тихо спала в недрах планеты и пробудиться должна была еще нескоро. Ворочалась иногда, стремясь стряхнуть с себя хотя бы немного того напряжения, что ей обеспечивало развитие человеческой цивилизации, но несильно и недолго. Видимо, еще не слишком достали.

4

   Кто-то бубнил молитву, сидя у окна. Плохой сон приснился. Захныкал ребёнок — зубы режутся. На нижних этажах молодая парочка занималась сексом. Причем очень тихо, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате родителей. Попытки эти тщетны — все равно их было слышно. Демон улыбался. Какое же это великолепное занятие — сидеть и ничего не делать. Надо бы заглядывать сюда чаще.

   Динамик устройства, прикрепленного к его уху, ожил. Они могли бы воспользоваться магией для связи друг с другом, но зачем, если есть технологии, а саму магию можно применить для куда более подходящего занятия.

   — Слышишь, Волк? — раздался голос в динамике.

   — Ну? — ответил демон.

   — Тут твой брат. Идет к тебе.

   — Понял.

   Демон слегка удивился. Знал, что кого-то непременно пришлют, но чтобы собственной персоной... тоже хочет размяться, наверное. Махнул рукой в пустоту и открыл биополе, давая понять, что чувствует приближение. Еще один демон в облике человека выдвинулся из тени деревьев. Такой же, как и он сам, только старше и сильнее.

   — Никак заскучал? — бросил сидящий подошедшему.

   — И тебе привет, — ответил тот.

   — Мне уже расшаркиваться, или родство с тобой освобождает? — хохотнул Волк, жестом приглашая присесть.

   Подошедший с усмешкой хмыкнул.

   — Если хочешь поучаствовать, прими то, что мы тут все равны, — уточнил Волк. — И Вова Боров — главный.

   — Понимаю, — кивнул собеседник.

   Они никогда не были особо дружны, часто дрались, как дворовые псы, но в случае опасности всегда прикрывали друг другу спину. Не потому, что семейные узы обязывали. А потому, что каждый чувствовал в другом часть себя, родную душу.

   — Муха! — послышался голос Вовы Борова в динамике. — Ну что? Ты сегодня с нами?

   — А как же! — Муха, улыбаясь, поправил такое же устройство, как и у Волка, и подмигнул брату.

   — Ладно, — выдохнул Боров, уже подключив их к общему каналу связи. Он явно был доволен появлением еще одного демона в их рядах. — Тогда будьте готовы. Как только дам сигнал — выступаем!

   На некоторое время в эфире повисла тишина, как и между братьями. О чем им говорить? Оба ловили окружающие звуки. На расстоянии нескольких подъездов от них домой брел пьяный мужчина, весело бурча что-то себе под нос. Муха ухмыльнулся с одобрением. Вот так нужно пить, чтобы весело было, а не ужравшись до потери всяческого морального облика, превращаться в сквернослова и буйствовать.

   Волк осознал, что парень с девушкой, не так давно занимавшиеся сексом, уже спят, и пожалел, что пропустил их оргазмы. Плачущего ребенка тоже успокоили, и он тихо сопел в своей кроватке. А вот увидевший плохой сон все еще бубнил свои молитвы у окна. Ведьмы варили зелье и работали над оттачиванием какого-то заклинания. Ни у Мухи, ни у Волка не было сейчас желания вникать в это. Лучше посидеть вот так, в молчании, которое совсем не напрягает. Сегодня им обоим это было нужно. Ожидание тяготит лишь тех, кто не способен наслаждаться минутами покоя и предвкушения. Оба демона это умели, слишком редко выпадали им такие моменты.

   Но ничто не длится вечно, а отдых всегда заканчивается слишком быстро. Вот уже в динамиках прозвучал голос Борова, который по очереди оглашал позывные каждого участника, начиная с самого старшего, делая паузу, чтобы услышать ответ:

   — Муха.

   — Я.

   — Волк.

   — Я.

   — Барс.

   — Я.

   — Мак.

5

   — Я.

   — Глеб.

   — Я.

   — Глаш.

   — Я, — послышался женский голос.

   Вампирша. Волк их недолюбливал. Но он сдержан. Личная неприязнь к народу — вовсе не повод быть грубым с отдельно взятым его представителем.

   «Отлично! — подумал Муха. — Три оборотня, ведьмак, вампирша и два демона. Разношерстная собралась шайка, тем веселее».

   — Волк, вы с Мухой заходите справа, — проинструктировал Боров. — Мы с Барсом будем слева. Мак и Глеб с обратной стороны. А Глаш прикроет центральный вход. Без надобности не суйся, поняла меня?

   — Да, — ответила Глаш.

   Она была рада тому, что сегодня с ними Муха и ей не придётся участвовать в зачистке. Как и для всякого вампира ее уровня, любая царапина от восставшего мертвеца могла стать последней. А прикрывать выход, чтобы мертвецы не сбежали через него, — это не то же самое, что находиться в центре схватки.

   — Всем всё понятно? — спросил Боров.

   Тишина в эфире стала положительным ответом.

   — Тогда погнали! — выкрикнул их командир, и в этом кличе прозвучала неприкрытая радость предвкушения хорошей драки.

   Вообще, оборотни достаточно мирные, но, когда выпадает возможность размять мышцы, веселятся, как малые дети. Хлебом не корми, дай подраться.

   Муха и Волк двинулись вдоль дома, перешли дорогу. За ней раскинулся частный сектор. Дома, в большинстве своем одноэтажные, огражденные заборами, вдоль которых бежала асфальтированная дорога. По ней они и шагали к цели своей ночной вылазки. Дорога была хорошо освещена фонарями. Стук обуви об асфальт слышался на многие метры вокруг. Сейчас ни у кого из них не было цели прятаться. Идут себе ночные прохожие. Ну и пусть идут, раз им надо, кому какое дело?

   Хозяйские собаки переругивались между собой, но с приближением демонов к своим домам предусмотрительно замолкали. А как только идущие отдалялись, возобновляли нечастый лай.

   Муха с интересом осматривался. Волк находился тут уже немало времени и ко всему привык, а вот для Мухи многое в новинку. Такая себе деревня на краю города. Сколько еще понадобится времени, чтобы эти дома сравняли с землёй, а на их месте выросли многоэтажки? Муха этого не знал. Но понимал, что подобное неизбежно и для него самого это случится слишком быстро, в отличие от живущих здесь людей. У них хрупкие тела и короткие жизни, которые они не спешат ограждать от опасностей, часто сами себе причиняя вред. Муху это удивляло.

   Вот уже и край частного сектора открылся перед ними, давая возможность рассмотреть бетонный забор. Кладбище. На его территории, по словам Борова, сегодня должны были проснуться мёртвые тела. Некромант, некий Юрий, периодически лил тут свое зелье и проводил ритуалы. Его рабы все это время зрели в своих могилах. Сегодня он должен был собрать урожай. Но удрал и затаился, прослышав о готовящейся облаве. Потерять двадцать шесть вурдалаков — это, конечно же, неприятно, но лучше, чем угодить в лапы оборотням, считающим эту часть города своей, а потому ревностно охраняющим территорию. Этот самый Юрий своими действиями уже немало позлил демонов, что послужило началом охоты на него. Еще не масштабной, но достаточной, чтобы начать скрываться. То тут, то там Муха слышал имя некроманта от сородичей и нелестные комментарии к нему. Рано или поздно этот вопрос надо будет решить. И лучше рано, чтобы не усугублять проблему. Муха взял на заметку, что по возвращении примет соответствующее меры.

6

   Главная задача некромантов — провожать заблудившие души за черту бытия. А этот армию мертвецов собирает. Но пока сие не затрагивало демонов, Муха был спокоен. Теперь же Юрий перешёл все допустимые границы.

   Перепрыгнув ограждение с нечеловеческой ловкостью, оба демона мягко приземлились на территорию мёртвых. Тишина, царящая вокруг, — обычное явление перед бурей. Сегодня эту бурю они остановят.

   Устройства в ушах были забыты за ненадобностью. Теперь они станут общаться телепатической связью. Это более затратно из-за отличия видов, но послать мысленный импульс гораздо быстрее, чем формировать слова.

   Шевеление в ближайшей могиле пустило отголоски по их общей связи. Вероятно, первый вурдалак появится совсем рядом. И Муха предвкушал бойню. Двадцать шесть вурдалаков против трёх оборотней, вампирши, ведьмака и двух демонов. Учитывая, что демоны являются Высшими, — почти оскорбление, избиение младенцев. Но более сильных врагов ни у Мухи, ни у Волка сейчас нет. Пока что нет. О чем напомнил себе Волк, ощущая рядом нетерпение брата.

   Еще одно движение, на этот раз у ног Барса. Он пошевелил плечами, сбрасывая одежду, как и его собратья по виду. Они менялись, суставы трещали, преображая облик. Волк уже привык, а вот Мухе было сложно сдержать себя в человеческом теле. Ему тоже хотелось ощутить свою мощь в истинном размере, но он понимал, что, сделав это, начнёт рвать вокруг себя реальность. А они здесь не для разрушения, а чтобы помочь. Сделать то, что и положено старшему народу, защитить более слабый вид, даже если его представители ничего не знают и мирно посапывают в своих постелях.

   Ведьмак расправил плечи и накинул над кладбищем полог тишины. Простое заклинание для того, чтобы не перебудить всю округу. Смертные об их существовании не знают. Пусть так и остаётся. Главное — в уверенности своего превосходства не упустить маневра врага, что может стать фатальной ошибкой.

   Демоны тоже могли сделать это, но доверились профессионалу в этой сфере. Муха отпустил свою ауру, и она в мгновение заполнила всё кладбище, струясь, как музыка, укрывая всех теплом. Энергия полилась и стала столь осязаема, что ее можно было зачерпнуть ладонями. Это вышло непроизвольно, он вовсе не планировал подобного. Вампирша, стоящая у ворот центрального выхода, легонько провела пальцами по краю его биополя, чем вызвала приятный мандраж. Муха мысленным импульсом отдернул ее, чтобы не отвлекала.

   Ожившие вурдалаки притихли в своих могилах. Новорождённые, они еще не обладают всеми теми знаниями, что их опытные собратья, но на инстинктах учуяли могущественное существо, решив затаиться, все как один.

   Боров ругнулся про себя. Их миссия — убить рабов некроманта, но для этого те должны встать. Иначе придётся раскапывать могилы. Муха понял свою ошибку и спешно собрался. И в тот самый миг, когда вся его энергия вернулась, живые мертвецы рывками полезли на поверхность.

   Барс, уже принявший форму большого, самого натурального барса, вступил в схватку с первым вурдалаком. С кошачьей грацией он уворачивался от взмахов когтистых рук мертвеца. Волк своей силой поджёг еще одного, и мертвец, не успев увернуться, покатился по земле, стремясь погасить пламя. Но это не поможет. Огонь, генерируемый Волком, не имеет ничего общего с земным, это энергия звезд, ее невозможно погасить таким способом.

   Глеб ловко орудовал своим мечом, нанося удары, но отступая к забору. Боров не стал полностью оборачиваться в дикого кабана, застыл в полуформе. Жёсткая щетина, которой покрылось его тело, защищала от когтей мертвецов. А вот Мак полностью обернулся, как и Барс. Теперь он был огромным бурым медведем и с оглушительным рёвом набросился на напавшего на него вурдалака.

7

   Муха вновь пустил энергию, и она начала иссушать тела мертвецов, лишая их тех крох сил, что позволили восстать. Он был крайне осторожен, чтобы ненароком не зацепить кого-либо из своей команды. За несколько минут на кладбище воцарился хаос. Крики, вопли, рыки, звук разрываемой плоти и ломающихся костей. И в это время одна из могил, которая до этого не подавала никаких признаков того, что внутри находится ожившая тварь, взорвалась кусками сухой земли и запахом мертвечины.

   Минутной заминки было достаточно для того, чтобы один из вурдалаков вцепился зубами в Барса. Тот зарычал, стараясь оторвать от себя мертвеца. А из открывшейся взрывом могилы показалось нечто... Оно было крупнее любого из присутствующих рабов некроманта, таким, словно его сшили из частей разных тел. Просканировав его взглядом, Глеб понял, что этого вурдалака не шили, он вырос таким, о чем ведьмак по телепатической связи поспешил уведомить союзников. Чем же надо было кормить это создание, какие заклинания и снадобья применять, чтобы мертвое тело обросло таким количеством мышц? Оно походило на громадного паука, только конечностей имело всего четыре. Вурдалак привстал на две задние конечности, в которых тяжело было распознать ноги, принадлежавшие когда-то человеку и издал боевой клич. Звук этот был похож на рычание умирающего и именно он заставил всех остальных вурдалаков сгруппироваться вокруг самого крупного, который продолжал булькать. Мертвецы застыли в ожидании, скаля пасти, сверкая голодными глазами, но продолжая охранять самого главного и вслушиваясь в издаваемые им звуки. Запоздало Муха понял, это приказы! «Он отдает им команды! — запустил мысль в общую связь демон. — Управляет ими!» Глебу сложно было в это поверить, поскольку вурдалаков он повидал немало, и все они подчинялись только некромантам, но никак не одному из себе подобных. Однако отрицать увиденное он не мог. Ведьмак набрал полные легкие воздуха, заряжая свой клинок магией для предстоящей битвы. Все оказалось не так просто, как планировал Боров, но откуда ему было знать, что Юрий создаст подобное? Оборотень поругал себя за недальновидность — все-таки Юрия не зря считали самым сильным представителем ремесла, никто до сих пор не хотел переходить ему дорогу. Более того, как хозяева этой части города, оборотни без пособничества вампиров из Житомира даже не знали бы, что именно творил некромант у них под носом! А это уже два очка в пользу Юрия, который хоть и сбежал, но продолжал побеждать их всех вместе взятых. Боров обвел взглядом свою команду, ненадолго задержавшись на каждом. Сила была не на их стороне, он это чувствовал. Не все сегодня уйдут домой, ох не все... надежда только на демонов. Пока он размышлял, огромное существо в центре кладбища замолчало, и вурдалаки ринулись в бой. Они действовали синхронно и в слаженности не уступали команде Борова. Нападавшие в самом начале превратились в отступающих, им хотя бы позиции удержать. Но даже этот вариант был заведомо провальным, потому что мертвецы не знали усталости, в отличие от них — живых.

   Волк обратился к брату так, чтобы их не слышали другие: «Вали его!» Муха ответил отрицательно. Он не хотел показывать уровень своей силы и привлекать к себе ненужное внимание. Кроме того, чтобы упокоить такое создание, ему потребовалось бы прибегнуть к энергии смерти, а Боров, будучи далеко не глупым, мог сразу догадаться, кто именно перед ним. «Ты же пришел помочь? — зашипел Волк в его сознании. — Так помоги! — И, мгновенно поняв, чего именно страшится его брат, обратился уже более спокойно: — Я прикрою».

   Муха застыл на доли секунды. В верности Волка он не сомневался никогда, даже в моменты открытой вражды он знал, что брат не ударит в спину. А сейчас от него требовалось просто довериться. И он сделал это. Стоило Волку пустить морок с целью отвлечь всех присутствующих от магии, творимой Мухой, которой никто из их группы не заметил, все были слишком заняты, старший из демонов отпустил себя. Всего немного. Но этого стало достаточно, чтобы сила самой Смерти запела в его сознании. Она заструилась к своей цели, минуя все преграды, впиваясь в гниющее тело. Разложение ускорилось, мертвое тело стало тлеть прямо на глазах. Нестерпимый запах, что витал вокруг, сделался еще более едким, и Мак склонился в рвотном позыве. Глеб прикрыл собой медведя, не переставая орудовать клинком. По рядам вурдалаков пробежала паника, приведшая к замешательству. Их лидер стремительно разлагался и уже не был способен стоять на ногах. Он рухнул с громким звуком, поднимая столпы пыли вокруг себя, и перестал подавать признаки жизни. Но Муха знал, что это не все и продолжал плетение заклинания, превращая деформированный труп в пепел. А остальные восставшие мертвецы, потерянные и дезориентированные, бросились кто куда.

8

   Глаш до этого застывшей статуей стояла у ворот, ловя каждое движение, чтобы не пропустить ни одного мертвеца, который решит сбежать. Зря выбор командира пал на нее. Первого вурдалака она перехватила, полоснув по шее заговоренным клинком. Но пока возилась с одним, двое других смогли прошмыгнуть мимо. Муха плюнул с досады. Вот что бывает, когда поддаешься эмоциям, слушая близких, и действуешь, не подумав. Он предугадал бы, что мертвецы поведут себя именно так, но Волк отвлек, а он слишком любил брата, чтобы отмахнуться от его голоса в своем сознании. Демон был уверен, что сейчас некому наблюдать за ним, а потому не скрывал своих эмоций. Пока не столкнулся взглядом с оборотнем. Бурый медведь опорожнил свой желудок и, охраняемый ведьмаком, пришел в себя. Пока спазмы отступали, картинка перед глазами становилась все яснее, он блуждал взглядом и нашел демона. Что именно он увидел, оборотень понять не мог, но ощутил, что это Муха только что убил самого главного монстра, обеспечив им победу, но по какой-то причине попытается это скрыть. Мак осознавал причины. Ведь нет демона, который может вне родного измерения высвободить подобную мощь, ничего не повредив при этом, не исказив текущую реальность. Такое просто невозможно! Муха посмотрел в глаза медведя, слишком умные для животного. Убить свидетеля?.. «Кто ты такой?» — хотел спросить оборотень, но вопрос застрял в его горле. Муха криво ухмыльнулся, мысленно благодаря брата. Волк обещал прикрыть и сделал это. Хоть Мак понял то, что не должен был, говорить об этом при других не сможет, благодаря магии младшего из братьев. Любопытство Волка отразилось в сознании Мухи, оборотень не поддался мороку, но с этом вопросом пусть Волк разбирается самостоятельно.

   Вампирша послала сигнал тревоги, но, когда уже готова была броситься в погоню за сбежавшими вурдалаками, ее остановил рык Борова. Она застыла и прислушалась.

   Звук, походил на песнь некроманта, но только походил, потому что раньше такой мелодии Глаш не слышала. Не узнал ее и Глеб. Он был сведущ в теории некромантии, но источника силы поющего не узнавал. Что несказанно удивило ведьмака.

   Вурдалаки прекратили нападения, сбились в группу в центре кладбища и перепугано озирались, если страх — это то, что могло их так успокоить, заскулили, когда все присутствующие начали различать слова:

   «Приду в большой город, город на погосте...»

   Волк приостановил поток своей силы, вслушиваясь.

   «Здесь лежат кости...»

   Барс рванул голову вурдалака, которого прижимал лапами. Лимфа вместе с гноем оросила брызгами его морду, и он фыркнул.

   «Иду по ряду, гляжу на дома. На дома-могилы...»

   Боров хрюкнул и припал к земле.

   «Эй, покойники, помогите мне, подсобите мне...»

   Глеб облегченно выдохнул, опуская клинок, а Муха запустил мысль в общую связь: «Ведьма. Сильная. Очень».

   Она приближалась. Из-за полога тишины ведьма не знала, что происходит на кладбище, и спокойно шла к нему. Не подозревала она и о том, что ей навстречу умчались два мертвеца.

   — Волк! — Боров издал то ли рык, то ли хрюк, и демон незамедлительно рванул к ведьме.

   Преодолев разделяющее их расстояние, он обнаружил, что та совсем близко. И усмехнулся. Классика жанра — женщина в длинном тёмном платье, волосы ниже лопаток, распущены. Фонари искажали цвет прядей, но они были светлые. Волк вдруг подумал, на ее теле везде волосы такого же цвета или темнее? Или она избавляется от них? И пахнет ведьма тёплым сахаром. Или это карамель... Два сбежавших мертвеца котятами терлись у ее ног, пока она заканчивала свое заклинание, подчиняя их волю. Откуда у ведьмы сила в некромантии? Волк планировал это узнать. Он дал ей закончить, а потом поманил к себе жестом, вплетая демоническое обаяние.

9

   Ведьмы, все без исключения, любили демонов. За их силу, в первую очередь. Как и все знающие, они были падки на тот поток информации, что являли собой демоны. А перед таким, как Волк, ни одна из них устоять не могла.

   — Иди сюда, — шепнул Волк, улыбаясь.

   Но ведьма не сделала ни шага, лишь прищурилась.

   — Иди ко мне, — повторил демон, усиливая влияние.

   — А в рот тебе не плюнуть жеваной морковкой?

   Волк опешил. За его спиной громко заржал Вова Боров. Волк бросил на него гневный взгляд, но командир не заметил. Он пытался застегнуть штаны, и это у него плохо получалось из-за приступов хохота.

   — Смотрите, кто тут у нас, — подала голос Глаш от ворот, где продолжала стоять.

   — Глафира, — бросила ведьма приветственный кивок вампирше.

   — Арэя, — взаимностью ответила Глаш.

   Волк метнулся к ведьме быстрее, чем она смогла уловить это движение. Сгреб в охапку и переместился вместе с ней под полог тишины, на территорию кладбища. Двое вурдалаков помчались за ними.

   Придя в себя, ведьма стала отбиваться, поскольку вместо того, чтобы отпустить ее, Волк зарылся носом в ее волосы.

   — Пусти, увалень! — шипела она, тарабаня по его плечам кулаками.

   Но Волку все было нипочем. Он продолжал вынюхивать ее, тыкаясь носом туда, куда попадал.

   — Ну, хватит, Волк, — прогремел появившийся рядом Боров. — Это Косс. Она местная. Своя.

   Волк нехотя разжал руки, освобождая женщину из своей хватки. И она, учуяв свободу, отбежала. Прямо в руки Мухи, как оказалось. Демон всего лишь приблизился и не ожидал, что в своем бегстве ведьма угодит прямо к нему. Инстинктивно приобнял ее. Муха почувствовал ее силу, но в такой близости она его пьянила. Такое бывает, когда демон увлекается ведьмой, очарованный ее даром. Потому его сородичи так любят и оберегают ведьм, впрочем, заходить слишком далеко этому притяжению не позволяют. У них достаточно для этого выдержки.

   Ведьма хотела сделать шаг назад, и демон позволил. Сейчас Муха, как никогда, понимал собратьев. Сама ведьма, пахнущая сладким обещанием, это ее метание между двумя демонами, когда оба не против объятий, и завершение схватки, все еще бурлящее в теле чувство эйфории от победы... Муха насчитал ровно шесть шагов. Всего шесть шагов, чтобы зажать ее между собой и братом. Только шесть шагов, и она не сможет сбежать. И не сдвинулся с места, беря разбушевавшуюся фантазию под контроль.

   Силы, что Косс применила для заклинания подчинения вурдалаков, были большей частью ее собственных, и она понимала, что совсем скоро станет слабеть. А ей еще нужно завершить начатое и успеть унести ноги. Поскольку она боялась показаться слабой при Высших демонах, которых встретить тут никак не ожидала. Ведьма знала, что Вова организует облаву сегодня ночью. Знала, что вампирша и ведьмак будут с ними. Но Высшие... Причем, судя по силе, которая от них исходила, можно было заподозрить, что их ранг весьма высок. Принцы? Спрашивать, конечно, не стала. Не хватало еще тут с ними благородные беседы разводить.

   — А что ты тут делаешь? — спросил ведьму приблизившийся Глеб.

   Вурдалаков уже никто не опасался, поскольку те спокойно лежали на земле, сбившись в кучку и расслабленно наблюдая за ведьмой. Муха сделал вывод, что та их с братом не боится, иначе, учуяв ее страх, мертвецы бросились бы защищать свою госпожу. Сегодня отсутствие страха было на руку.

   — Помочь хотела, — ответила Косс, наблюдая, как ведьмак очищает свой клинок.

   — Одна? — Глеб удивлённо посмотрел на нее, прервав свое занятие. — Ты что, одна пришла?

10

   — Ну да, — подтвердила. — А с кем же?

   — Безбашенная! — прокомментировал Барс, подходя к ним, вытирая стремительно затягивающуюся рану на плече своей же футболкой, и обратился уже к Борову: — Что делать будем? — Кивнул головой в сторону вурдалаков.

   — Упокоить их надо, — ответил вместо него Глеб. — Так чище будет, — посмотрел на ведьму. — Сможешь?

   Что Муха, что Волк внешне выглядели так, будто им абсолютно безразлично происходящее. Но оба знали, что по-настоящему сильных некромантов во всех доступных им мирах раз два и обчёлся, так что подобной дружбы не имелось. Но чтобы ведьма искусством некромантии владела — это ещё большая редкость. Чувствуя друг друга, они решили пока что понаблюдать, а потом уже задавать вопросы, если таковые возникнут. А Муха подумал еще и о том, что не мог вспомнить, чтоб они с братом хоть раз были настолько согласны с друг другом, как сейчас.

   — Мне может не хватить заряда, — поразмыслив, ответила Косс.

   — Готовы предоставить, — отозвался Муха, предлагая себя и брата как магический источник для нее.

   Ведьма настороженно воззрилась на демонов. От одного из них сильно разило энергией Смерти. Но от кого именно, она так понять и не смогла. Эти двое в ее ведьминском понимании сплетались в одно целое. Различия были, но очень слабые. А потому понять, где кто, было невозможно. Идеальные черты лица, идеально сложенные тела. Как всегда. Но это лишь иллюзия, ими творимая, а на самом деле они, должно быть, с рогами, хвостами и копытами.

   «Красивые ублюдки», — подумала Косс, а вслух произнесла:

   — Пойдет.

   — А получится? — засомневался ведьмак. — Получится, учитывая, что ты невосприимчива к влиянию демонов?

   Муха и Волк переглянулись бы, если бы им это было нужно. Они могли общаться между собой на более высоком уровне, на таком, на котором не мог никто из присутствующих. Чем в данный момент и занимались, что не мешало им слушать разговор. Волк подтвердил, что ведьма не поддалась его обаянию. Интерес зашевелился в сознании Мухи, которой не смог уловить никто, кроме Волка.

   — Я постараюсь ослабить защиту, должно сработать, — сказала Косс после паузы, показавшейся Мухе очень долгой.

   Он мог бы без проблем залезть в ее голову и узнать, о чем она думает, но, учитывая последнюю информацию о ней, это было бы все равно что лезть незащищенной рукой в мутную воду, не зная, что там. И Муха, и Волк уже встречали таких смертных, на которых не могли воздействовать. И ни одна такая встреча не закончилась чем-то хорошим.

   Имея какие-либо редкие способности, смертный со временем начинает считать себя чем-то большим, чем есть на самом деле. Демонов злит стремление смертных показать себя с лучшей стороны, поскольку, не сосредотачиваясь на внешности, они видят суть. А попытки обмана воспринимают болезненно. Это и становится причиной противостояния, побеждают в котором демоны. Всегда.

   Сегодня же эта ведьма заинтересовала обоих Высших именно тем, что преимущества свои не выпячивала, а даже скрыть пыталась. Вовсе не считала себя лучше других. Просто есть сила, и она с ней работает. А то, что способности у неё во всех направлениях магии, так это она расценивала скорее бременем, чем подарком, так как и работать ей над своим развитием приходилось усерднее других. Все это Волк понял, лишь прикоснувшись к ней, о чем сразу же уведомил брата.

   — Я скоро вернусь, — сказал Волк Борову, будучи уверенным, что их с братом оставят наедине с ведьмой.

   — Ну нет. — Боров отрицательно покачал головой. — Мы останемся для подстраховки. Вдруг что-то пойдёт не так.

11

   Муха хитро улыбнулся в душе. Боров оценил поведение демонов и смекнул, что те задумали. Ведь если у ведьмы иммунитет к чарам демонов, значит, и иллити из неё не получится. Сей факт развязывает братьям руки, и они непременно станут склонять её к самому излюбленному из своих развлечений.

   Так подставлять давнюю знакомую Боров не хотел. Как и не хотел, чтобы она вообще участвовала. Но повернуть все вспять уже не мог. Надо было лично предупредить её, что тут будут демоны, тогда она бы не пришла и не привлекла бы к себе их внимание. И, хоть после боя кулаками не машут, Боров хотел подстраховать Косс.

   — Тогда начнём. — Волк сделал шаг к ведьме, но она остановила его жестом руки.

   — Есть другой способ передачи энергии, — сказала она.

   Конечно есть, только Волк не хотел отказывать себе в возможности ещё раз потрогать её. Похоже, не в этот раз. Ведьма сама только что спровоцировала обоих братьев пожелать с ней ещё одной встречи. А она непременно будет и не одна, в этом Волк не сомневался. Но это, конечно, если Муха не перейдёт черту.

   Лёгкий летний ветерок шевельнул волосы ведьмы, донося до Мухи её запах. Молочная карамель с примесью чего-то ещё, чего именно Муха не понял. Как и Волк. Но это пока что.

   — Глаш, подгони машину, — велел Боров, бросая вампирше ключ.

   Она поймала его на лету и, кивнув, удалилась с естественной для неё скоростью. Да, они приехали на автомобиле. Могли бы и так, но разгуливать по городу в облике диких зверей в мире, где люди считают их существование сказкой, крайне неразумно.

   — Готовы? — спросила Косс, переводя взгляд с одного брата на другого.

   Те синхронно кивнули, и ведьма, вздохнув, закрыла глаза. Её сила преобразовалась в энергетические щупальца и потянулась навстречу демонам.

   Шесть шагов, каких-то неполных шесть метров, что разделяли ее с братьями, которые стояли от нее по разные стороны, казались Косс слишком большим расстоянием для такого действия. Но подойти ближе она не решалась. Не хотела провоцировать демонов и опасалась, что если опять позволит прикоснуться к себе, то уже сама потянется к ним. Слишком хороши, чтобы она могла оставаться равнодушной. Малейший жест, хотя бы намёк на согласие и уже даже Боров защитить её не сможет. Заберут. Сколько Косс знала подобных историй, что и не счесть. Сколько таких, как она, погибли в их когтистых лапах. Она не хотела себе такой участи и планировала держаться на расстоянии.

   Оба демона с ухмылками наблюдали за тем, как ведьма тянется к ним своей энергией и не достаёт. Не потому, что слишком далеко. Это расстояние для ее уровня силы было ничтожно малым, но демоны все время ускользали, дразнили, играли с ней. Их целью сейчас было заставить Косс сделать несколько шагов навстречу. Ни Муха, ни Волк не планировали ее принуждать к чему-либо, им всего лишь нравилась эта игра с заманиванием жертвы в силки. Едва щупы биополя Косс подбирались ближе, энергия демонов тут же отступала назад, и она непроизвольно приближалась. Всего на несколько сантиметров, но ее тело потянулось вперед.

   Боров внимательно наблюдал за происходящим со стороны. От его взгляда не ускользнуло движение ведьмы. Он дернулся, но вмешиваться не рискнул. Прерывая магическое действие, он мог навредить Косс, чего, конечно же, делать не хотел, а потому решил подождать, даже если потом ему придётся вырывать ее из рук демонов.

   Она чувствовала их силу совсем рядом, как и то, что они умышленно ей не давались. Был выбор — уступить и позволить прикоснуться к себе, что проще, или стоять на своём и, проявив настырность, дотянуться, поймать.

   Волк промахнулся первым. Он младше брата, не так сдержан и осторожен. И когда щуп ведьмы ужалил его по краю биополя, он сдался. Потянулся навстречу, подключаясь, давая ей доступ к ресурсу своей силы, лишь усмехнувшись на недовольный порыв Мухи.

12

   Косс вздрогнула, ощутив подключение, и по ее телу побежали мурашки. Она не могла отличить, чья энергия только что полилась в нее, но этого и не требовалось, поскольку другой тут же соединился с ними. Сила потекла по жилам раскалённой лавой, обжигала, как крепкий алкоголь, и так же быстро пьянила. Ей казалось, что она может разрушить мир до основания, стереть в пыль, разобрать на атомы и собрать вновь, уже более совершенным, правильным. Что она, как богиня, в праве вершить судьбы, и это туманило сознание настолько, что она забыла, зачем вообще впитывает мощь Высших демонов.

   Волк напрягся и, воспользовавшись помешательством Косс, нырнул в глубь ее биополя, прощупывая, изучая, пока его брат балансировал на краю. В ней сплелись все Высшие Стихии Мироздания, любая ответит на ее зов без промедления. Отсюда и способность к некромантии. И голод, которому конца и края нет. Голод древний, чью природу не распознать. Но как только он собрался призвать брата оценить это великолепие, уткнулся в печать. Знак Люцифера, дающий понять, что ему тут не рады, стал сразу же выталкивать сознание Волка на поверхность. Кто подарил ей такую мощную защиту? Неужели сам Люцифер?

   Волк передал свое негодование Мухе, но тот лишь позлорадствовал, мол, нечего лезть туда, куда не просят.

   «Соберись, ведьма», — услышала она мысленный приказ демонов в своём сознании, так и не распознав, чей он. И это ее отрезвило. Она напитала уже достаточно для того, чтобы совершить задуманное, но прерывать очень не хотелось. Собравшись, она отсоединилась. Услышав разочарованный вздох одного из братьев, эхом пронесшийся по обрывающейся связи, Косс с трудом спрятала улыбку. От этого соединения биополей демоны получали не меньше удовольствия, чем она сама. Взаимность всегда притягательна. Просто от желания не быть одному, от стремления стать частью чего-то большего.

   Ведьма открыла глаза. На кладбище ничего не изменилось. Демоны оставались на том же расстоянии, что и в тот момент, когда она зажмурилась. Боров стоял рядом и сосредоточенно за ней наблюдал. Ведьма послала ему волну благодарности. Тот расправил плечи и выдохнул. Хорошо, когда есть те, кому можно доверять без напоминаний и уточнений. В этот момент она поймала себя на мысли, что, будь они обычными людьми, у них могло бы и получиться. Но в текущей реальности, в которой она — ведьма, а он — оборотень, принимающий облик огромного дикого кабана, у них как у пары нет шансов. Вова хорош собой, обеспечен и надёжен, казалось бы, любой женщине этого достаточно. Но не ведьме. Ведьмы преданы лишь силе, их призвавшей, оттого они так редко вступают в долгосрочные отношения, соглашаясь лишь на несколько встреч. Им больше подходят такие семьи, как у демонов, где двое, или в их случае трое и более, вступают в союз, не имеющий срока действия, из которого любой из участников волен выйти, когда желаемое будет достигнуто, а интерес утерян. Оборотни же, как и вампиры, очень консервативны в этом вопросе. Если его, то навсегда.

   Косс невольно перевела взгляд на братьев-демонов. Один из них наблюдал за притихшими вурдалаками. А другой смотрел прямо на нее. Взгляд был таким, что ведьма поежилась и отвернулась. Вот только внимания Высших ей и не хватало! Ну нет. Усиленно избегать прямых взглядов, сторониться и делать вид, что их интерес к ней не замечен. Только так возможно избежать нежелательного развития событий.

   Косс направилась к вурдалакам. Те мгновенно подобрались, разглядывая ее с интересом и страхом. Кажется, они все понимали.

   — Не губи... — пророкотал самый крупный из них, выступив вперед и поднимаясь на задние лапы.

   Стоя как человек, на задних конечностях, ростом он был даже выше Борова, что заставляло Косс запрокинуть голову. Когда-то эти существа были людьми. Теперь — нет. Они вовсе не походили на ожившие трупы. Некромант хорошо поработал над их созданием. Развитые мышцы плотно облегали скрытые под ними кости. Передние конечности были настолько удлинены, что доставали до колен, увенчиваясь длинными пальцами и широкими когтями. Вытянутые морды с выступающими челюстями могли похвастаться крупными заострёнными зубами, как у тираннозавров. Идеальные создания для убийства и его сокрытия, поскольку вурдалаки съедят все, даже одежду своей жертвы, не говоря уже о костях. И разумные. Не настолько, чтобы существовать в мирах живых без покровителя, поскольку на всех созданий Смерти ведётся непрерывная охота. Но все-таки они чувствуют и понимают.

13

   Косс настолько стало их жаль, что защемило в груди. Они не виноваты, что их пробудили. И еще ничего не сделали, за что можно было бы уничтожить их без зазрения совести.

   «Ты им сочувствуешь», — услышала ведьма голос демона в своей голове. Не обернулась. Все равно не понять, кто именно из братьев обращается к ней. Может быть, даже оба сразу.

   «Сочувствуй, — пророкотал все тот же голос. — Сочувствуй, пока можешь это делать. Пока жизнь со своими испытаниями не очерствила тебя».

   Ей что, позволяют оставить вурдалаков себе? Позволяют не отдавать приказа зарыться в землю и умереть?

   «Смерть — это сон, — продолжал философствовать демон. — Прикажи им уснуть. Они не будут страдать. Не будут голодать, потому что ты не можешь их накормить».

   Косс об этом даже не подумала. А ведь и вправду, вурдалаки не котята, для них не продают корм в специализированных магазинах. Даже одного такого крупного прокормить сложно, не то что такую ораву.

   — Прости, — шепнула Косс вурдалаку, но слишком громко, так, чтобы ее услышали все остальные.

   На слух никто из присутствующих не жаловался. И отдала мысленный приказ. Вурдалак посмотрел, как показалось ведьме, с пониманием и, опустившись на все четыре конечности, поплелся к той могиле, из которой вылез. Все остальные уныло последовали его примеру.

   Несмотря на доводы рассудка, Косс хотела окликнуть их, остановить. Но держалась. По-другому было просто нельзя. Нельзя позволить подобным существам разгуливать по улицам, даже если они будут послушны.

   Зашуршала земля. Вурдалаки быстро умели закапываться. Много времени не понадобилось, всего несколько минут — и о схватке на кладбище напоминали лишь части тел мертвых вурдалаков, валяющиеся то тут то там, и оставшиеся разрытыми могилы, в которые уже никто не вернётся.

   Ведьма вздохнула. Убрать бы и эти следы. Барс и Мак уже подбирали конечности и сбрасывали их в оставшиеся могилы, не особо церемонясь. Осталось только воззвать к стихии Жизни, чтобы привести в порядок растения, и утром никто и не поймёт, что тут случилось ночью.

   Ведьма почувствовала влагу и шмыгнула носом. Провела ладонью под ним и посмотрела на свои пальцы. Они были в крови. Сосуды человеческого тела не рассчитаны на такую нагрузку. Вот и не выдержали. Хорошо, что в носу, а не в голове, ведь так лишняя кровь выйдет наружу, а не потечёт к мозгу, грозя инсультом.

   — Дальше я сам. — Глеб возник рядом с ней, приобнимая за плечи. — Тебе нужно отдохнуть.

   С наименее освещённой стороны кладбища послышался шум подъезжающего автомобиля. Глаш вернулась.

   — Пойдём, — решил было Боров, обращаясь к ведьме, но Глеб остановил его.

   — Ты нужен мне здесь, — сказал ведьмак. — Так будет быстрее. — Взглядом указал на небо. — Рассвет уже скоро.

   Скоро? Косс запрокинула голову. И правда, небо становилось все светлее. Получается, что она пробыла тут с ними не менее трёх часов. Это же сколько времени она потратила на подзарядку от демонов?

   Боров многозначительно зыркнул на Глеба, но тот лишь невозмутимо добавил:

   — Пусть демоны отведут ее к машине. Ничего они ей не сделают. Могут помять немного, но не сожрут же. — Хохотнул, но под взглядом командира быстро сдулся, понимая, что юмор его тот не оценил, и добавил: — Остынь.

14

   Внимание демонов к ведьме Глебу тоже было неприятно, но он старался это скрыть, разбавить шуткой, чтобы не провоцировать вспыльчивых оборотней на конфликт.

   Вова Боров хмыкнул. Он хоть и был старшим в их группе, но к мнению ведьмака всегда прислушивался.

   — Ладно. — Недовольно отступил, подзывая жестом демонов.

   Те молча подхватили Косс за руки с обеих сторон и повели прочь. Она лишь обернулась, посмотрев на Борова, и тот вдруг подумал, что она смотрит на него вот так — с благодарностью, нежностью и доверием — в последний раз. Ухватиться за внезапно появившееся опасение у него не было ни времени, ни сил. Требовалось закопать могилы и помочь ведьмаку с его магией, чтобы все вокруг приняло вид, хотя бы похожий на вчерашний. Успокаивал себя тем, что Косс — большая девочка, сильная ведьма и сможет за себя постоять.

   Оказавшись в руках демонов, ведьма стала стремительно слабеть. Все-таки страх был оправдан. Ей не хватило сил, и теперь она тряслась, ноги не слушались, и остаток пути к микроавтобусу демоны практически несли ее.

   Глаш выскочила навстречу. Распахнула перед ними дверь. Окинула троицу хмурым взглядом и скрылась, буркнув: «Пойду, помогу там». Бегство вампирши никого не удивляло. Меньше всего Глаш хотела сейчас нюхать человеческую кровь. А кровь ведьмы пахла по-другому. Глаш стремилась на помощь своей команде, сетуя, что этот запах еще долго будет глушить, стараясь забыть его, заменить другими.

   Волк откуда-то достал плед и укутал в него ведьму с головой. Усадил на сиденье, пристраиваясь рядом. Ее била крупная дрожь, поток крови с носа никак не прекращался. Она хлебнула слишком много их энергии, к которой ее тело не было готово, и теперь эта самая энергия покидала ее, как выходил бы алкоголь или наркотик, только в разы сильнее. Энергия демонов — яд для человека, даже для ведьмы, и к ней нужно постепенно вырабатывать устойчивость, а не пить так жадно, как это сделала она. Оба демона предполагали такой результат, но в момент, когда она была так близко, ни один не смог отказать ей в желании взять еще. Разве способен хоть кто-то контролировать себя в момент удовольствия?

   — К-о-ф-е... — простучала зубами ведьма.

   — Нельзя тебе кофе сейчас, — отрезал Волк. — Сосуды порвёт в голове.

   Косс жалобно простонала. На улице разгар лета, жара невозможная, а она в плед кутается и мёрзнет так, как в жизни не мёрзла. И согреться не может. Пальцы на ногах так заледенели, что ведьма едва их чувствует. А внутри такое ощущение, что она ведро льда проглотила. В глазах темнело, и постепенно стала накатывать ноющая головная боль.

   Муха уселся на сиденье напротив нее и протянул бумажный стаканчик.

   — Какао, — пояснил, ловя ее ладонь под пледом, извлекая, и вручил напиток.

   Ведьма благодарно кивнула и присосалась к торчащей из крышечки трубочке. Жидкость была очень горячей и сладкой настолько, что, казалось, сейчас глаза полезут из орбит. Во вкус вмешалась металлическая нотка ее собственной крови, которая текла и капала с подбородка, пачкая плед.

   Вряд ли сейчас она была интересна демонам в эротическом смысле. Но, несмотря на всю свою силу и колоссальные познания, она и представить не могла, что творилось в головах братьев. Муха вдыхал запах ее крови и дурел не хуже голодного вампира. А Волк боролся с желанием забраться к ней под плед и вылизывать ее до стерильной чистоты. Всю. Оба ощущали удовольствие просто от того, что она рядом. Чувствовали тепло ее тела, слышали, как бьется сердце в груди. И не будь она в таком состоянии, они бы уже разложили ее прямо тут. Волк усмехнулся этим мыслям, понимая — она бы не дала. Увернулась бы, ускользнула, сбежала. Она держала бы оборону до последнего. Но когда это его останавливало? Только подогревало интерес. Другое дело — Муха. Брат привык, что женщины сами стелются к его ногам, и навыков обольщения не имел абсолютно, так что завоевание этой крепости Волк полностью готов был взять на себя. И когда это произойдет, он поделится с Мухой, они же всё-таки братья...

15

   Внешних признаков подобных желаний, впрочем, не наблюдалось. Потому Косс была относительно спокойна и сосредоточена на восстановлении своего организма. Другая ведьма на ее месте уже была бы мертва, таким сильным оказалось отравление. Она сейчас могла лишь надеяться, что, обладая огромнейшим зарядом, демоны просто не заметили, как много она зачерпнула. Что для них лишь капля, то для смертного — море. Всего несколько глотков горячего напитка, и дрожь стала отступать. Волк повернул ее лицо к себе, вытирая кровь под носом бумажной салфеткой.

   — Остановилась почти, — сказал, слабо улыбнувшись.

   Некоторые люди убеждены, что у демонов нет эмоций, и потому они питаются ощущениями смертных, якобы воруя то, что им недоступно. На самом деле они чувствуют. Так же остро, так же самозабвенно, просто выражение эмоций у них иное. А общаясь с другими, они копируют повадки лишь для того, чтобы их понимали.

   Постепенно ее отпускало, кровь остановилась. Косс подумала, что ближайшая кофейня, где в это время суток Муха мог достать горячее какао, находится не так уж и близко. Как он пешком смог преодолеть такое расстояние так быстро? Наверняка без применения демонических способностей не обошлось.

   — Как твое имя, девочка? — спросил Муха, развалившись на сиденье, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.

   И это его «девочка», произнесенное проникновенным шёпотом, грозило вызвать у ведьмы новую дрожь, но уже другого характера. Вместе со здоровьем в ее тело вернулось и желание в их голоса. Столь ощутимое, что о него можно обжечься.

   — Косс, — ответила она.

   — Не это имя. — Муха отрицательно покачал головой. — А то, каким тебя мама назвала.

   Если продолжит говорить так же, она сама на него наброситься.

   — Анечка, — выдохнула.

   И ни капли не соврала. Имя, которое значилось в ее документах, удостоверяющих личность, дал ей отец.

   — Анечка, — прошептал сидящий рядом Волк прямо ей в ухо.

   Она шумно выдохнула, и в ответ оба демона подобрались, словно пробуждаясь ото сна. Напряглись, как хищники перед прыжком, пока она решилась сделать еще глоток. Какао оставалось совсем мало, с характерным звуком в трубочку с обратной стороны попал воздух. Повлиял ли этот звук на демонов, Косс не знала, потому что усердно сверлила взглядом собственные ноги, все еще укутанные пледом, стараясь укрыться от них таким образом.

   Ведьма уже согрелась, становилось даже жарко, скорее от их взглядов, чем от пледа, но отбросить его она не решалась, вдруг они воспримут это как приглашение. Хоть их явное желание и будоражит сознание до такой степени, что голова кругом идет, но присутствует еще и страх. Тот самый, когда боишься потерять контроль над собственной жизнью. Он и заставлял Косс сжиматься в маленький комочек.

   — Любишь ласку, Анечка? — прошептал Волк ей на ухо, вызывая бегущий холодок по коже спины.

   — Волк. — Спасительный оклик Борова отвлек от нее демонов, но не настолько, чтобы они оторвали взгляды от ведьмы. — Слезь с нее и сюда иди.

   Косс встрепенулась, осознавая, что она только что весьма серьёзно раздумывала над вопросом демона и планировала озвучить правду. Как она любит? Ласково и нежно? Или пожестче? Или то и другое вместе, как коктейль, взрывающий мозг?

   — Да я и не залез, — усмехнулся Волк. — Пока еще. Иду, командир. — И он покинул салон автомобиля.

   Косс лишь краем глаза зыркнула на его спину, еще раз убеждаясь в совершенстве форм, которыми он обладал.

   — Сними его уже. — Муха указал на плед. — Вспотеешь.

   Ведьма уже не чувствовала себя в опасности, раз рядом Вова, и откинула плед.

   — А ты послушная, — улыбнулся Муха, смотря на нее с прищуром.

16

   Осознание, узнавание манеры общения окатило ее, словно морозным воздухом. Это именно он подтолкнул ее не упокоить вурдалаков, а лишь погрузить их в сон. Тогда это казалось правильным решением, но сейчас, когда демоническая энергия в ней сходила на нет, она осознала всю опрометчивость своего поступка.

   — Ты... — хотела было высказать обвинения, но он с нечеловеческой скоростью приблизился и накрыл ее рот ладонью.

   — Т-с-с.. — Смотрел на ее губы и то, как гулял по ним пальцами. — Они еще понадобятся тебе.

   Волк воззрился на Борова с ухмылкой. Командиру поведение демонов не нравилось, но приструнить он их не мог, и Волка это веселило. Впрочем, Волк никогда раньше не проявлял заинтересованности в ведьмах. Как и в любых других женщинах не своего вида. И это внимание к Косс злило Борова. Почему именно она? Почему из всех и Волку, и Мухе приглянулась именно эта женщина? Ответ очевиден — сильнее ведьмы Боров не знал.

   — Отпразднуем? — спросил Волк Борова.

   Они всегда отмечали окончание подобных вылазок.

   — Отпразднуем, — согласился Боров, заметно расслабляясь.

   — А ее с собой возьмём? — Волк кивком головы указал на ведьму.

   Боров посмотрел на Косс, увидел, как Муха гладит ее по губам, и нахмурился.

   — У нее и спрашивай.

   Как ни хотел Боров оградить Косс от демонов, все же принять решение вместо нее не мог. Особенно сейчас, наблюдая, каким взглядом она смотрит на Муху.

   — Может, поедем уже. — К ним приблизился Глеб. — А то отсвечиваем тут.

   — Поехали, — скомандовал Боров, и все стали усаживаться в салон микроавтобуса.

   — Ты с нами? — Волк вернулся на свое прежнее место, умостился рядом с Косс.

   — Мне бы домой. Пожалуйста, — обратилась она к ведьмаку, и тот согласно кивнул ей в зеркало заднего вида, заводя мотор.

   Косс высадили у той самой многоэтажки, возле которой совсем недавно демоны ожидали команды выступать. Волк смекнул, что она состоит в том самом ковене, который почувствовали оба. Она скрылась за дверью подъезда, унося с собой свой сладкий запах. Муха отправил брату мысль о том, что понял, чем она пахнет. Сексом. Она пахнет сексом.

   Едва за спиной Косс закрылась дверь, как она с облегчением выдохнула. Заклинания, которыми она укрепила стены и двери подъезда, не позволят пройти без разрешения ни одному сверхсуществу. Даже Высшему демону. В этих стенах она в безопасности. И ведет себя так не потому, что корчит недотрогу. А потому, что знает, какую страшную цену может заплатить за беспечность. Один раз она уже ошиблась и вырвалась с трудом. Что такое рабство, Косс почувствовала на себе и повторять этот опыт была не намерена.

   — Не залипайте, — буркнул Глеб.

   Оба демона посмотрели на него и промолчали. Ведьмак знал, что ему не ответили не потому, что прислушались или испугались. Любой из них сломает его щелчком пальцев. Нет, они просто не удостоили его ответом, полагая, что спорить бессмысленно, так как они возьмут все, что захотят. Всегда так делают. За это Глеб ненавидел демонов. Особенно Высших. Делают, что хотят и когда хотят. И никто им не указ.

   Но Боров был другого мнения. Их командир верил, что мирное сосуществование скрытых рас, как они называли себя в этом мире, послужит общему благу. И это приносило свои плоды. Они жили бок о бок друг с другом, сотрудничали, торговали. Стычек становилось все меньше, и все они сводились в основном к дележке территорий. Вампиры и оборотни, злейшие из врагов, больше не бросались рвать друг другу глотки, потому что кто-то на кого-то не так посмотрел. Если бы было по-другому, человеческая цивилизация пала бы первой. Ведь когда умирает дерево, листья на нем гибнут раньше всего остального. В данном случае люди — листья на дереве, самая молодая и зелёная раса. Так пусть они и дальше себе зеленеют, не подозревая о существовании садовников. Пусть и дальше не знают, в чьей руке секатор и топор.

17

   Остановившись у клуба, где компания любила проводить время, все дружно высыпали на улицу. Ночь подходила к своему завершению, вечеринка угасала, но им еще было, чем себя развлечь.

   Муха остановил Волка, отводя в сторону.

   — Уже уходишь? — Тот засунул руки в карманы, смотря на брата.

   — Я и так задержался.

   — Зачем вообще пришел, раз так много неотложных дел?

   — Соскучился, — хмыкнул Муха. — Ты не вернёшься со мной?

   — Сейчас я тут нужнее. — Волк задумчиво посмотрел на вход в клуб.

   Оттуда вывалилась подвыпившая разношерстная компания, весело смеясь. Волк улыбнулся.

   — Я так понял, на торжество тебя тоже не ждать, — вздохнул Муха.

   — Ты уже давно мой лидер. — Волк перевёл взгляд на брата. — А это, как ты сказал, торжество — всего лишь возможность для многих похвастать собственным положением. Бал лицемеров.

   — А сам ты кто? — Муха усмехнулся, глядя Волку в глаза. — Не лицемер ли? Или хочешь сказать, что твои сегодняшние друзья знают, кто ты на самом деле? Или знают, кто я?

   Волк выдержал взгляд брата.

   — Все мы носим маски, — продолжил Муха. — Каждый из нас время от времени примеряет на себя чужую жизнь. Важно лишь в этом бесконечном маскараде не забыть о себе настоящем. Играй выбраную тобою роль сколько хочешь, но помни, что тебя ждут там, где маски не нужны.

   Волк посмотрел, как образ демона тает в пространстве, и ответил уже в пустоту:

   — Спасибо за напоминание, брат.

Планета Сайриаль. Внутренние Круги

   Мягкий шёлк приятно холодил кожу, что спасало от духоты и того жара, что переполнял их тела. Пальцами она оглаживала изгибы тела своей любимой, то невесомо касаясь, то нажимая. Поцелуи, нежные и тягучие, пьянили и распаляли все больше. Агата поддалась напору Антуанетты, впустив ее юркий язык меж своих губ, и протяжно застонала от удовольствия. А когда суккуб наконец-то добралась пальцами до внутренней стороны бедра валькирии, та всхлипнула и выгнулась навстречу. Им обеим не терпелось испытать оргазм, достигнуть пика блаженства, но Антуанетта не спешила. Дразнилась и манила свою любимую, заставляя изнемогать от желания.

   — Ан... — протяжно застонала валькирия, подгоняя, требуя более откровенных прикосновений.

   И суккуб наконец уступила, проведя ладонью по припухшим от возбуждения лепесткам возлюбленной, пальцами надавливая, играя с чувствительным бугорком. Агата вжалась затылком в подушку, закусила губу. Заметалась на простынях, сминая ткань руками, задрожала, как цветок на ветру, и провалилась в омут эйфории. Она была так чувствительна и отзывчива, что Антуанетта не уставала этому удивляться. И наслаждаться.

   Приходя в себя, валькирия рыкнула и опрокинула суккуба на спину. Нависла над ней на вытянутых руках и принялась жалить тело под собой быстрыми поцелуями. Захватывала губами сосок любимой, прикусывала и отпускала. Теперь настал ее черед играть. Но у Агаты было не так много терпения, чтобы дразнить демонессу, и она поцелуями вперемешку с лёгкими укусами спустилась ниже. К плоскому животу и дальше. Ласкала языком раскрытые половые губки, прихватывала губами то одну, то вторую. Антуанетта зарывалась пальцами в ее волосы, едва ощутимо подталкивала ближе к себе. Агата с предвкушением облизнулась и припала к своему десерту. Принялась ласкать языком и посасывать клитор, слушая хрипы любимой.

   — Как же я люблю тебя! — вскрикнула суккуб и забилась в сладких судорогах.

   Она тяжело дышала и тянула валькирию на себя, чтобы ласково погладить по волосам и заглянуть в глаза. А в них была тоска, как и в ее собственных. Им не хватало любимого мужчины, и это было сродни проклятию, оставаться так далеко от него. Думать, что его больше нет.