Баловень судьбы

КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ В ЦЕПОЧКЕ РАСКРУЧЕННЫХ КРИТИКОВ

Торговцы истиной всегда одерживали эфемерные победы. И в масштабах океана волны незаметны. То же самое можно сказать о критике, когда она соглашается с тем, что существуют лишь определенная мода, жанры, виды кино, и как будто не признает за каждым фильмом права, а лучше сказать — обязанности быть неповторимым.

Я был бы счастлив, если бы мои картины критиковали. Но, к сожалению, обычно их лишь пытались отнести к определенному виду кино, чаще всего заведомо порицаемому, потому что оно непременно должно быть зрелищем. В течение сорока лет каждый раз, когда я читал рецензии на мой новый фильм, у меня возникало ощущение, что я читаю фотокопию приговора, которым была встречена моя первая картина. С поразительным упрямством критики сами записываются в какое-нибудь течение, стиль, манеру, делая вид, что им неизвестно, до какой степени все течения, стили и манеры враждебны всякому творчеству.

Критика имеет право на любое мнение при условии, что оно у нее есть. Нам уже невыносима раскрученная критика раскрученных фильмов. Принятый определенными кругами тон, в соответствии с которым те или иные режиссеры и актеры котируются или нет, дискредитирует критику в той мере, в какой выражается в их снобизме презрение к кино. Бессон — ни свой, ни чужой среди критиков. Жоливе — вне моды, когда он подписывает «В самой сердцевине» или «Моя славная затея». На Жераре Ури не надо ставить крест. Те, кто снимает кино, — не производители варенья и не кутюрье, держащие нос по ветру.

Кино — самое уязвимое из всех искусств, поскольку требует огромных средств и нуждается в мгновенном одобрении зрителей. Кто из нас не знал провалов и отсутствия кассовых сборов, заслуженных или нет? И, однако, как справедливо утверждает одна бретонская пословица, «корабль не становится больше или меньше оттого, вознесен ли он на гребень волны или низвергнут в пучину».