Бамбуш

На стене висит портрет. Бабушка каждое утро белой тряпочкой стирает пыль с его стекла и рамки… Иногда она, сняв портрет со стены, долго смотрит на него.

Бамбу́ш тоже любит смотреть на портрет. Говорят, что это дедушка. Но на деда он никак не похож.

Деды бывают усатые, с белыми волосами. А вот дедушка Бамбуша не такой. Молодой, в черном костюме, в белой рубашке с отложным воротником. Волосы гладко зачесаны назад. Улыбается. Дед Бамбуша похож на молодого парня.

Почему?

„Дедушка, засмейся!“

Сегодня Бамбуш проснулся рано, вместе с матерью. Мать спит в другой комнате. Но Бамбуш всегда слышит, когда она поднимается.

Откинув одеяло, Бамбуш посмотрел на бабушку. Спит. Дышит ртом. Это даже немного смешно. Разве дышат ртом, когда есть нос?

Дедушка на стене, как всегда, улыбается. Мальчик тихонько встал, надел тапочки и подошел к портрету. Попробовал улыбнуться так же, как дед. И самому стало весело.

Бамбушу захотелось, чтобы дед рассмеялся. Глядя на портрет, он сделал смешную гримасу. Но на лице деда все та же тихая улыбка.

— Дедушка, засмейся! — попросил Бамбуш.

— С кем ты разговариваешь, Бамбуш? — спросила мать из соседней комнаты.

— С дедом.

— С дедом?

— Да, с дедом…

Мать раздвинула дверную занавеску. Увидев сына, стоящего в одной рубашке перед портретом, удивилась:

— Почему так рано встал?

— Можно бабушку разбудить?

— Еще рано.

— Мы договаривались пойти сегодня в гости.

— К кому?

— К дедушке Цере́на.

— В гости не ходят так рано. Полежи еще немного.

— Сказал, чтобы мы пришли рано.

— Кто?

— Дед Церена.

— Когда?

— Вчера, когда он приходил в садик за Цереном.

— Ложись, сынок, полежи. Встанешь вместе с бабушкой.

Бамбуш обхватил мать за шею.

— Мама, можно в твою кровать?

— Можно. Только я хочу идти на базар.

— Я хочу немножечко полежать с тобой.

— А кто пойдет на базар?

— Ну, тогда можно к папе?

— Папа твой был в дороге, очень поздно приехал. Пусть отдохнет.

Бамбушу делать нечего, он лег в свою постель. Но больше не сомкнул глаз.

Мальчик лежит и смотрит на портрет деда. Тот, как обычно, улыбается.

Бамбушу теперь не хочется смеяться.

Космонавт и главный конструктор

Дедушку Церена зовут Манджи́. Их дом на соседней улице. Бамбуш с бабушкой, взявшись за руки, идут в гости.

Сегодня выходной день. На улице много народу. Желтая кошка, словно дразня Бамбуша и бабушку, немного пробежала впереди и села. Бамбуш тотчас хотел погнаться за ней, но, как назло, бабушка не отпустила его руку.

— Я поймаю кошку! — сказал мальчик.

— Ее не поймать, — ответила бабушка.

— А я могу поймать!

— Руку поцарапает…

— Пока она царапнет, я поймаю ее и свяжу ей лапы.

Кошка в это время, словно испугавшись слов Бамбуша, подпрыгнула, как на пружинах, и скрылась за домом.

Церен, увидев друга, очень обрадовался. Старик Манджи приветливо поздоровался.

— Заходите, заходите! А наши ушли на базар.

У Церена была большая ракета. И еще космонавт из пластмассы небесного цвета. Бамбуш торопливо сказал:

— Я буду Юрием Гагариным.

— Ну ладно! — согласился маленький хозяин дома.

— А ты кем будешь? — Бамбуш хотел сначала узнать, кем же хочет стать его друг, а затем выяснить, к какой планете им предстоит лететь.

— Я… я буду главным конструктором. — Церен вытер нос рукой.

— Эй, конструкторы так не делают. — Бамбуш вытащил из кармана платочек и протянул другу: — На, возьми!

— Нет, я чужим платком не стану, — гордо ответил Церен и подбежал к дедушке: — Дай мой платок!

Космонавт с главным конструктором решили подготовить ракету к полету. Бамбуш спросил:

— А что же ты, главный конструктор, должен делать?

Церен не мог ответить на неожиданный вопрос и стал заикаться:

— Я… я… не з-зна-ю.

— Если не знаешь, нечего быть главным конструктором! Не надо браться за то, чего не знаешь!

— Что же мне тогда делать?

— Надо подумать!

— Как нам быть?

— Вот именно…

Мальчики долго думали над этим вопросом. Наконец Бамбуш сказал:

— Принеси чистую бумагу.

— На что тебе? — спросил недоуменно Церен, но бумагу все-таки принес.

— Карандаш, — командирским тоном потребовал Бамбуш.

«Юрий Гагарин» положил бумагу с карандашом перед собой и долго думал. Затем в верхнем углу листа он нарисовал большую ракету. Рядом — двух космонавтов. Потом решительно заявил:

— Должны лететь вдвоем.

— Верно! — обрадовался Церен. — Как Валентина Терешкова и Валерий Быковский!

— Да. Только ты не девочка. Как Андриян Николаев с Павлом Поповичем! — строго поправил Бамбуш.

— Тогда я буду Андрияном Николаевым, — попросил Церен.

— Нет. Давай лучше будем неизвестными космонавтами, теми, кто еще не летал. Я снимаю с себя имя Юрия Гагарина!

Церен нетерпеливо спросил:

— Как же так?

— Назовем себя степными космонавтами, — решительно ответил Бамбуш.

— Степными космонавтами?

— Да.

— Ну, а какие же тогда космонавты Юрий Гагарин и другие? — удивился Церен.

— Московские.

— А мы?

— Мы элистинские. Элистинские, степные.

— Ну тогда я тоже буду степным космонавтом, — согласился Церен.

„Куда полетим?“

После того как мальчики решили лететь на двух кораблях, Церен озабоченно спросил:

— А мы не заблудимся, если полетим на отдельных кораблях?

— Где?

— В космосе.

— Надо подумать, — сказал Бамбуш и опять взялся за бумагу и карандаш. — Чтобы не заблудиться, прикрепим к нашему дому красный флажок и будем по нему ориентироваться.

— А как мы увидим этот маленький флажок? Ты представляешь, как велик космос! — воскликнул Церен.

— Верно! — согласился Бамбуш и подошел к раскрытому окну.

Ясный день. В синем небе видны тонкие белые, будто нанесенные мелом, полоски — следы реактивного самолета.

Церен тоже смотрит в окно:

— Вот он, космос!

— Нет, это небо, — возразил Бамбуш. — Космос дальше, за небом находится.

— О, так далеко? Тогда опасно летать врозь. Бамбуш, еще раз выглянув в окно, согласился с Цереном:

— Да, заблудиться легко. — И он вдруг радостно хлопнул себя по голове. — Оба на одном корабле полетим!

— Вот это да! Правильно!

Итак, было решено лететь на одном корабле. Церен спросил друга:

— Куда полетим?

— На Марс, — сказал Бамбуш не задумываясь.

— А где же Марс? — спросил Церен.

— Где?.. Не знаю… Ну тогда полетим на Луну.

— Очень далеко до Луны. Да еще там горит огонь. Посмотри, ночью как горит! Страшно!

— Ну тогда поднимемся в космос и сразу назад вернемся, — заключил Бамбуш.

— А разве так можно?.. Если мы упадем дальше?..

— Как это — упадем?

— Ведь небо без дна?

— Без дна.

— Ну тогда и космос, наверно, без дна… Я боюсь лететь… Нет, я не полечу… — стал отступать Церен.

— Э, да ты настоящий заяц! Почему Юрий Гагарин и другие космонавты вернулись обратно? — наступал Бамбуш на своего друга.

— Откуда я это могу знать? — защищался Церен.

— Если не знаешь, нечего бояться. Полетим и узнаем.

— Я спрошу разрешения у дедушки, — сказал Церен и посмотрел на дедушку Манджи и бабушку Цага́н, сидящих за чаем в другой комнате.

— Нечего отступать! Дедушка твой не отпустит тебя в космос! — рассердился Бамбуш.

— Мне дедушка наказал, чтобы я далеко не ходил без разрешения, — оправдывался Церен.

— Моя бабушка тоже так говорила. А вот если мы слетаем в космос и прославимся, то, думаешь, они нас будут ругать?..

Эти слова Бамбуша очень понравились Церену. Но как же быть с наказом дедушки?

Церен до сегодняшнего дня слушался и деда, и отца, и мать, поэтому, как бы ни велик был соблазн прославиться, он тяжело вздохнул:

— Бамбуш, может, ты один слетаешь?

— Эх, трус! Не хочешь лететь — воля твоя. Когда меня встретит вся Элиста, тогда ты не плачь! — сказал Бамбуш и сделал вид, что разговор между ними окончен.

— Вся Элиста?..

— Да. Не только Элиста, а, может, и вся Москва…

— Ну тогда я тоже полечу, — согласился Церен.

„Почему, почему?..“

Бамбуш сел в кресло космонавта — перевернутый боком стул, взял руль космического корабля — крышку от кастрюли. Он собирался стартовать.

Церен уселся рядом с ним без особой, впрочем, охоты.

В этот момент из комнаты, где старшие занимались чаепитием (дверь была неприкрыта), донеслись слова дедушки Манджи, заставившие Бамбуша задержать исторический полет новых элистинских степных космонавтов.

— Он умер с твоим именем на губах, — сказал дедушка Манджи.

— Он погиб так преждевременно. — Голос бабушки дрожал.

— К чему же теперь печалиться? — тихо проговорил дедушка Манджи.

— Все время вспоминаю его. Сердце разрывается…

Бамбуш, нарушив дисциплину космонавтов, соскочил со стула, бросил руль и побежал на кухню.

— Бабушка, что с тобой?

— Ничего, ничего.

— Почему плакала?

— Я не плакала. — А сама вытирает слезы большим платком.

— Почему твое сердце разрывается?

— Не говори чего не следует.

— Бабушка, скажи, почему сердце у тебя разрывается?

— Что за сердце? — хитрила бабушка.

— Твое сердце. Ты же сказала, что разрывается.

— Почему оно должно разрываться? Вот оно. — Бабушка, чтобы убедить Бамбуша, приложила руку к груди.

— Кто погиб преждевременно?

— О чем ты, Бамбуш мой?

— Ты же сама сказала так.

— Я совсем ничего не говорила.

— Говорила, говорила, говорила, что погиб преждевременно. Кто — преждевременно?..

Бабушка рассердилась:

— Ну довольно тебе!

Она взяла со стола чашку с чаем, поднесла к губам.

— Бабушка, скажи же, скажи!..

— Если ты так будешь приставать, я уведу тебя домой.

— Веди, веди, только расскажи мне.

— Нечего мне рассказывать. Я совсем ничего не знаю. Замолчи. Ты еще мал много знать.

— Почему, почему я еще мал?..

Бабушка поставила чашку на стол и встала.

— Пойдем! — Она взяла Бамбуша за руку. — Какой упрямый ребенок… Не даст поговорить с человеком… Манджи, будьте здоровы! Приходите к нам на чашку чая.

Манджи молча кивнул головой. Церен, не понимая, что случилось, остался в недоумении.

Разрешение

Когда пришли домой, отец Бамбуша, Очи́р Бадма́евич, куда-то собирался. Мальчик торопливо спросил:

— А куда ты едешь?

— В Яшку́ль.

— К тете Томпа́?! Возьми меня с собой. Хоть на один денечек…

Отец посмотрел на мать, а та — на бабушку.

— Я же ни разу не был в селе. Возьми, пожалуйста!..

— Нельзя. Я еду по делу!

— Ты занимайся делом, а я останусь у тети. Когда соберешься домой, возьмешь меня.

— Нельзя, — повторил отец.

— Ну, папа… Почему? Ты ведь никогда со мной не гуляешь, не играешь…

Очир Бадмаевич улыбнулся. Бабушка поддержала внука:

— Не зря говорит Бамбуш. Ты неласков с ним.

— Что поделаешь, если у меня нет времени играть с Бамбушем, — стал оправдываться отец.

— Время нашлось бы, — рассердилась бабушка.

— Не нужно упрекать Очира в том, что он день и ночь занят, ездит по районам… Он на работе, — заступилась мама. — Бамбушу не плохо и с нами…

Отец спросил:

— Если Бамбуша взять с собой, в детсаде не будут ругать?.. Я отвез бы его к тетке…

Все засмеялись. А Бамбуш подбежал к отцу и, обняв его за шею, горячо сказал:

— Лучше моего папы нет никого на свете!

В дороге

Быстро несется машина, лентой вьется дорога, а земля, слева и справа, будто кружится.

Степь бесконечно широка. В небе парят орлы. Мелькают стоянки чабанов. От всего этого раздолья в груди еще просторнее. Мальчик хочет задать отцу множество вопросов, но молчит. Чем спрашивать, лучше запомнить всю эту красоту, чтобы потом рассказать о ней Церену и другим друзьям.

Вдруг отец прижал Бамбуша к себе. Мальчик вздрогнул.

— Посмотри, сынок: верблюд пасется со своим верблюжонком!

Раньше Бамбуш видел верблюдов только на картинках. Он даже знает наизусть стихи.

Отец улыбнулся и спросил:

— Нравится степь?

Бамбуш поднял большой палец кверху:

— Факт!

Услышав такой ответ, Очир Бадмаевич и шофер расхохотались. Отец, прижав Бамбуша еще сильнее к себе, ласково сказал:

— Когда вырастешь и станешь большим, сынок, будешь хозяином этой широкой степи.

— По-настоящему? — обрадовался Бамбуш.

— Да, по-настоящему.

— О-о! — воскликнул Бамбуш гордо. — Церен тоже будет хозяином!

— Какой Церен?

— Мой друг.

— Церен тоже. Все это — и наше и ваше сокровище, — торжественно сказал отец, показывая на большие отары овец.

Бамбуш изо всех сил старался не задавать вопросов, но тут не выдержал:

— А раньше кто был хозяином?

— Раньше, в давние времена, здесь хозяйничали богачи, нойоны и гелю́нги, — объяснил отец.

— А где теперь они?

— Советская власть прогнала их.

— А кто это — Советская власть?

— Твой дедушка и другие.

— А куда делся мой дедушка? — спросил неожиданно Бамбуш. Сколько раз задавал он этот вопрос и бабушке, и маме, но никто толком не ответил ему.

«Дедушка твой умер», — говорит всегда бабушка.

«Дедушка твой был знаменитым», — говорит мама.

Когда спросишь, отчего умер, где умер, они, как нарочно, переводят разговор на другую тему.

— Твой дедушка был большевиком, — начал Очир Бадмаевич. (А Бамбуш уже подумал, что и теперь отец не захочет ответить ему.) — Твой дедушка боролся за Советскую власть, был первым председателем в Калмыкии.

— Я это знаю, — сказал Бамбуш с обидой отцу. — Бабушка мне говорила. В нашем городе есть улица, названная именем дедушки. А почему он умер? Он ведь не был старым.

— Ты еще маленький, когда подрастешь, все узнаешь…

Взрослые всегда так: «Когда вырастешь, когда станешь большим…»

Вдруг показалось быстро бегущее стадо безрогих желтых коз.

— Папа, папа, посмотри!.. Куда бегут эти козы? Они колхозные? — Бамбуш одной рукой показывал на коз, другой дергал отца за рукав.

— Эти животные называются сайгаками.

— Сайгаки?

— Да, сайгаки. Очень быстро бегают. За час пробегают километров восемьдесят — сто.

Сайгаки перед самой машиной пересекли дорогу и, вздымая тучи пыли из-под копыт, исчезли из виду.

Печальные мысли о дедушке в одно мгновение рассеялись. Хочется петь, кричать, смеяться.

У тети

Тетя Томпа, увидев Бамбуша, обрадовалась. Взяла его на руки и поцеловала. Но Бамбуш, важничая, заметил тете Томпе:

— Тетя, вы меня опустите. Я не маленький.

— Твоя правда. Ты, Бамбуш мой, стал настоящим мужчиной.

Тетя Томпа поставила Бамбуша на пол, но тут же снова подхватила и посадила на колени.

Очир Бадмаевич закусил с дороги и пошел по своим делам.

Бамбуш с тетей долго сидели за столом.

— Как живет бабушка, здорова ли?

— Да, здорова.

— Что сейчас делает мама?

— Режет людей.

— Как это — режет людей?

— Разрежет человека пополам, вытащит изнутри болезнь, а потом сшивает обратно, — объяснил Бамбуш.

— Что ты, правду говоришь? — воскликнула тетя Томпа, смеясь.

— Конечно. Сам видел, — подтвердил Бамбуш.

— Какие новости в Элисте?

Бамбуш не знает, что сказать. Чтобы сохранить свое достоинство, показывая на борцыки[2] в тарелке, спросил:

— Что это такое?

— Мелкие борцыки.

— Мелкие… борцыки?

— Да.

— Они похожи на подушечки.

— Да, ты прав.

— Но почему их не называют подушечками?

— В старину, когда стряпали такие борцыки, у нас, у калмыков, не было подушек, — объяснила тетя Томпа.

— А тогда на чем же вы спали?

— Не мы, а наши деды. Они спали на овчинной шубе, на кошме.

— Как так?

Тетя Томпа рассмеялась. Пошла в сени и принесла старую овчинную шубу домашней выделки и кошму.

Бамбуш с удивлением рассматривал все это.

Потом Бамбуш спросил:

— Тетя Томпа, можно пойти на улицу?

— Конечно, можно.

Когда Бамбуш вышел на улицу, его окружили незнакомые девочки и мальчики. Они изучающе разглядывали его.

— Ты откуда приехал? — спросил мальчик, у которого одна штанина была завернута до колена, а другая доставала до земли. На правом виске у него темнело родимое пятно размером с пятак.

— Из города. — Бамбуш тоже пристально стал их разглядывать, стараясь запомнить незнакомые лица.

— Из города?

— Да.

— Из Элисты?

— Да.

— Элиста больше или наш Яшку́ль? — спросила полнолицая девочка. Передних зубов у нее не было.

— Дурочка! Конечно, наш Яшкуль больше! — закричал мальчик со шрамом на носу.

— Город все-таки побольше… — заколебалась девочка.

— Нет, наш Яшкуль больше…

Дети, сначала стеснявшиеся Бамбуша, вдруг заговорили в один голос и зашумели. Но Бамбуш твердо сказал:

— Город больше села.

Ребята, то ли из уважения к новичку, то ли поверив ему, не стали спорить.

Мальчик с родинкой снова спросил:

— К вам приезжал Юрий Гагарин?

Бамбуш хотел сказать, что нет, но потом подумал: «А вдруг он приезжал к ним?» — и соврал:

— Приезжал.

Это было слишком. И Бамбуш, устыдившись своего вранья, решил выкрутиться:

— Приезжал. Не Юрий Гагарин, а лиса-плутовка.

— А кто такая лиса-плутовка?

— Кукольный театр.

Едва успел произнести Бамбуш эти слова, как беззубая девочка тут же подхватила:

— Такой театр и в нашем клубе есть!

— Комсомольцы показывают, — объяснил мальчик со шрамом на носу.

— А в Элисте есть карусель, — защищая честь своего города, гордо сказал Бамбуш.

— У нас тоже есть карусель. Если не веришь, пойдем, будем вместе играть, — пригласил Бамбуша мальчик с родимым пятном.

Бамбуш, поняв, что его знакомых удивить трудно, стал размышлять, что бы еще придумать в защиту Элисты.

— А… а… у нас есть ракета! — наконец сказал он.

— Настоящая? — недоверчиво спросил мальчик со шрамом на носу.

— Настоящая! По воде бегает, — добавил Бамбуш.

— Разве бывает такая ракета, которая бегает по воде? — удивилась беззубая девочка.

— Бывает. В нашем парке есть огромный пруд. Там не одна, а несколько ракет, — похвастался Бамбуш.

— В нашем селе нет воды, — печально произнес мальчик со шрамом на носу. — Мы пьем воду из колодца.

— А я скоро с мамой поеду в Элисту, — сказал мальчик с рыжей копной волос. Его звали Ваня. До сих пор он молчал.

— Если приедешь, приходи к нам. Я тебе покажу город и на ракете покатаю, — предложил Бамбуш.

— Как тебя зовут? — спросила наконец беззубая девочка.

— Бамбуш.

— Бамбуш, будешь с нами играть?

— Буду.

— Ну пошли…

Бамбуш до самого вечера играл с этими ребятами. Они были правы: здесь, оказывается, все, как в городе.

Если правду сказать, есть здесь много и такого, чего в городе нет. Например, в совхозной мастерской много разных машин.

Вернувшись к тете, Бамбуш застал ее сидящей во дворе около коровы. Бамбуш долго стоял, смотрел.

Когда тетя Томпа встала, Бамбуш с удивлением спросил:

— А что вы делали, тетя Томпа?

— Доила корову, — засмеялась тетя. — Молока надоила.

— У нас надаивают молоко из бочки. Все становятся в очередь, подходят по одному, подставляют посуду и надаивают, — сказал Бамбуш.

— А деньги платят? — спросила тетя Томпа.

— Платят деньги.

— А мы надаиваем бесплатно.

Это понравилось мальчику. Бесплатное молоко!

Под открытым небом

Дожидаясь отца, Бамбуш долго не ложился спать.

Очир Бадмаевич пришел очень поздно. Только он переступил порог, Бамбуш бросился ему навстречу.

Поужинав, Очир Бадмаевич сказал сестре:

— Томпа, нам с Бамбушем постели во дворе.

— Во дворе будем спать! — обрадовался мальчик.

Бамбуш никогда еще не спал во дворе под открытым небом.

Воздух чист. Небо ясное. Далекие звезды, словно дразня Бамбуша, подмигивают. Сын с отцом лежат лицом вверх на мягкой постели из прошлогоднего сена.

— Ну, как понравилось село? — спросил отец.

— Ваня хочет к нам в город ехать, — сказал Бамбуш.

— Кто это Ваня?

— Мой новый приятель.

— Ну и что же?

— Я его к нам пригласил.

— Ты правильно поступил.

— Знаешь, сколько у меня теперь новых друзей?

— Скажешь — узнаю.

— Много.

— Это очень хорошо, если у тебя много друзей, — похвалил отец.

Отец и сын долго разговаривали. Редко приходилось Бамбушу быть с отцом так близко и так вот говорить по душам, как сейчас. Отец ведь почти всегда в разъезде, вечно ему некогда. Друзья Бамбуша — бабушка и мама. Бывает, что и маме тоже некогда. Вызовут ее в больницу с вечера, так и не возвращается до утра. Иногда даже в полночь приезжают за ней. Бабушка всегда с Бамбушем. Вряд ли найдется во всем мире человек лучше бабушки!

Незнакомая сторона действительно сближает людей. Это село для Бамбуша — незнакомая сторона. Он лежит рядом с отцом и может задавать ему любые вопросы.

Пока они разговаривали, луна, будто привстав на цыпочки, выглянула из-за сарая. Скоро она, как половина тарелки, заслоняя собой звезды, поплыла по синему небосводу.

— Мы с Цереном хотели лететь к луне на космическом корабле, — сказал Бамбуш отцу, не отрывая глаз от луны.

— Почему же не полетели?

— Церен сказал, что там огонь горит.

— Неверно! На луне тоже, как на земле, есть горы и реки, — сказал Очир Бадмаевич, словно говорил со взрослым.

— Посмотри, светит как! Церен говорит, что это огонь, — не поддавался Бамбуш.

— Это от солнца туда падает свет, — объяснял отец.

— Сейчас ведь солнца нет!

— Это правда. Нам сейчас солнца не видно. Земля же круглая…

— Как мяч?

— Да, как мяч. Только в несколько миллионов раз больше. У нас ночь, а в другом месте день. Солнечный свет падает на луну, поэтому кажется, что она горит.

Бамбуш помолчал.

— А где Марс?

— Вон он, посмотри, — сказал Очир Бадмаевич и показал на яркую звезду с красноватым отливом.

— Какой он маленький!

Отец улыбнулся.

— Отсюда действительно кажется маленьким. На самом деле Марс большой, как и наша Земля.

— Папа, а если полетишь прямо в космос, то куда дальше? — не успокаивался Бамбуш.

Очир Бадмаевич уже хотел спать.

— Ты еще мал знать об этом. Вырастешь, станешь взрослым мужчиной — все узнаешь. Тебе нужно быстрее расти.

— А что делать, чтобы быстрее расти? — спросил Бамбуш. Он готов был вырасти хоть сейчас, пусть только папа скажет, что нужно для этого делать.

— Чтобы вырасти, нужно вовремя спать ложиться…

Бамбуш замолчал.

Эрдни-шишя

По радио всегда говорят про эрдни́-шишя́. Бамбуш однажды спросил у матери:

— Мама, видать, эрдни-шишя хороший человек. Каждый день о нем говорят. Где он живет?..

Мама рассмеялась.

— Эрдни-шишя — это не человек, а растение. По-русски — кукуруза. Ее едят, а для скота лучшего корма и не найдешь… Я тебе завтра, в воскресенье, испеку пирожки из нее, — пообещала мать.

— А в нашей группе есть мальчик по имени Эрдни, — не сдавался Бамбуш.

— Верю. Такое имя бывает, — согласилась мама.

— Ну тогда что такое эрдни?

— Эрдни — это драгоценный камень.

— Хм…

Растение называют «эрдни-шишя», человека — Эрдни, и камень, выходит, тоже… Странно… Взрослые всегда выдумывают разные вещи, от них только голова кругом идет…

За завтраком тетя Томпа сказала:

— Я пойду сегодня на уборку эрдни-шишя.

— Тетя Томпа, возьмите меня с собой. Я никогда не видел эрдни-шишя, — попросил Бамбуш.

— Сегодня будет жара, — предупредила тетя.

— Я жары не боюсь…

Отец улыбнулся и подтвердил:

— Наш Бамбуш жары не боится.

О папа, папа! Какой он хороший!

Эрдни-шишя издали похожа на лес, только густая. Подошли ближе. Она выше тети. Листья как шелковые ленты. Пожелтели. Концы их свернулись и полопались. Почти у каждого листа видны янтарные, золотистые початки.

Бамбуш обрадованно спросил у тети:

— Можно сорвать?

— Если силы хватит! — ответила тетя Томпа.

Началась уборка. Машина, которая называется кукурузоуборочным комбайном, срезала высокие стебли. На току, куда грузовики подвозили початки, образовались горы эрдни-шиши.

Бамбуш помогал женщинам. Скоро у него устала спина. Он крепился, стиснув зубы.

— Давайте отдохнем! — крикнула женщина в платке.

— Отдохнем! — обрадовался Бамбуш.

— Чей это мальчик? — спросила женщина.

— Очира, — ответила тетя Томпа.

— Какого Очира?

— Бадмаева.

— Неужели? — удивилась старушка в зеленом платье и, погладив Бамбуша по голове, ласково спросила: — Как бабушка живет?

— Жива-здорова, — сказал Бамбуш, гордясь и радуясь тому, что в этом далеком селе нашелся человек, который знает его бабушку.

— Бабушку твою я хорошо помню. В молодости дружила с ней, — объяснила старушка. — И дедушку знала. Он был замечательным человеком! Если бы не злые люди, еще жил бы…

От этих слов Бамбушу показалось, что день померк.

— Тетя Томпа, тетя Томпа, кто эти злые люди? — торопливо спросил Бамбуш.

— Кулаки. Они… — начала было тетя Томпа.

Но старушка ее перебила:

— Не надо рассказывать об этом детям. Узнают, когда вырастут.

— Я ведь не маленький, — стал уверять Бамбуш.

Эрдни-шишя издали похожа на лес, только густая…

— Надо еще подрасти!

Старушка нежно погладила его по голове.

Бамбуш насупился.

„А что такое любовь?“

Бамбуш очень устал, но об этом не сказал никому. Очира Бадмаевича еще не было.

Пора спать. Бамбуш сказал тете Томпе:

— Можно, как вчера, во дворе лечь?

— Подожди, пока придет отец. Будешь бояться без папы.

— Почему я буду бояться? — Бамбуш старался показать, что он не такой уж маленький.

— Ну ладно! — согласилась тетя Томпа.

Бамбуш уютно устроился на сене. Глаза сами закрылись…

Вдруг он проснулся. Показалось, что кто-то смеется. Прислушался — тишина.

Где-то далеко лают собаки. Все тело мальчика напряглось. Ему стало очень боязно. Может быть, позвать тетю? Нет, теперь терпеть надо. Он ведь сказал: не боюсь. Страшно хочется вбежать в дом… Нет, надо терпеть…

Бамбуш старается пересилить страх, думает о другом. Как назло, и вчерашней луны не видать. Или она скрылась за тучей?

И вдруг… Сердце словно остановилось. Кто там?.. Бамбуш весь сжался.

— Сколько на небе звезд? — услышал он нежный голос девушки.

Бамбуш перестал бояться. Ему очень понравился этот вопрос: сколько же звезд на небе?..

— Можно посчитать, — отозвался мужской голос.

— Давай посчитаем…

— Раз, два…

— Три, четыре…

— Сорок девять…

— Пятьдесят… Ой, все запуталось! — засмеялась девушка.

— Давай посчитаем только яркие звезды, — сказал мужчина.

— Все равно их много. Скажи, где твоя звезда?..

Бамбуш открыл глаза. Посмотрел на небо. Ночь, как и раньше, темна. На фоне темного неба мигает множество звезд, соревнуясь друг с другом. Прямо над Бамбушем одна звезда сияет ярче других. «Это моя звезда», — подумал мальчик.

— Моя звезда вот та — самая яркая, — услышал он снова мужской голос.

Бамбуш рассердился. Хотел даже крикнуть: «Нет, это моя звезда!»

— Если это звезда твоя, пусть будет она и моей, — сказала девушка.

Бамбуш еще больше рассердился. Но девушка спросила:

— Ты любишь меня?

— Сама не видишь?.. — тихо ответил мужской голос.

Девушка радостно, звонко засмеялась. Бамбуш удивился. Что тут смешного? Девушка снова спросила:

— А что такое любовь?

В это время подъехала машина и остановилась у дома. Бамбуш услышал, что парень и девушка убежали.

Пришел отец, лег рядом. Бамбуш не вытерпел:

— Что такое любовь?

Очир Бадмаевич изумленно поднял брови.

— Ты должен ответить, — строго сказал Бамбуш.

— Ого, какой строгий мужчина! — улыбнулся Очир Бадмаевич, погладив сына по голове.

— Я жду ответа.

— Вырастешь большим, сам узнаешь, — засмеялся отец.

Пока они разговаривали, взошла луна, будто она ждала прихода папы. Наверное, пряталась за тучей.

Бамбуш подождал немного и спросил:

— Папа, а сколько звезд на небе?

Поездка по новым местам

Бамбуш проснулся от громких голосов. Открыл глаза, опять закрыл. После вчерашней работы ломит все тело. Очень приятно, проснувшись, лежать в постели с закрытыми глазами.

«Надо сегодня встретиться с новыми друзьями», — думает Бамбуш. Вспоминает мальчика с царапинкой на носу. Его зовут Арлта́н. Красивое имя… В гражданскую войну был в Калмыкии отважный пулеметчик, его звали Арлтан. Еще Данара́… Беззубая девочка… Бамбуш засмеялся, вспомнив мальчика, у которого одна штанина была завернута до колена, другая доставала до земли. Зовут Чапаем… Почему же он Чапай?..

У Бамбуша теперь много новых друзей. Очень хорошие девочки и мальчики. А Ваня Рогачев обещал приехать в Элисту, будет гостем у Бамбуша…

Тут мальчик в недоумении подскочил, услыхав, как кто-то говорит:

— И Бамбуш тоже приехал?

— Да.

— Почему до сих пор мне не сказали об этом?

Бамбуша обнял незнакомый старик, уколол своими редкими жесткими усами…

— Ну, Очир, как хочешь, а я возьму Бамбуша с собой.

— Нет, дядя Дорджи́, они завтра уезжают домой, — сказала тетя Томпа.

— Я утром привезу его обратно, — настаивал дед Дорджи. — Если я не привезу Бамбуша, старуха съест меня живьем.

Очир Бадмаевич согласился.

Местечко Цага́н-Усу́н находится в четырнадцати километрах южнее Яшкуля. Стоят в один ряд новые, похожие друг на друга два десятка домов. Недалеко отара деда Дорджи.

Увидев подъезжающих на телеге, из избы чабана выбежал мальчик.

— Мой внук, твой маленький дядя Бовлда́н, — сказал дедушка.

— Чудно́,— удивился Бамбуш. — Такой маленький — и мой дядя…

Во всем этом надо было еще разобраться…

— Дедушка, привез пряников? — спросил Бовлдан у старика.

— Э, Бовлдан, сначала нужно познакомиться с человеком. Это Бамбуш…

Бовлдан только сейчас обратил внимание на Бамбуша. И две собаки, которые прибежали вместе с ним, разглядывая новенького мальчика, забегали вокруг телеги.

Когда зашли в дом, жена деда Дорджи обняла Бамбуша, трижды поцеловала в лоб.

— Свари ему мясо, — сказал старик гордо.

Старушка сварила мясо и нарезала большими кусками, раскатала тесто и нарезала большими квадратами.

Это очень понравилось Бамбушу. Особенно когда кушанье появилось на столе.

Поели. Дед Дорджи ушел отдохнуть, а мальчики побежали в степь.

В отаре

Степь бесконечно широка. Солнце печет. Утром, когда Бамбуш ехал с дедом Дорджи, было прохладно. Теперь воздух стал все больше нагреваться, от земли поднимался пар. Увидев вдалеке синюю воду, Бамбуш удивился и спросил у нового друга:

— Что там за море?

— Где? — удивился Бовлдан.

— Вон… посмотри-ка… волнуется.

Бовлдан, родившийся в степи, никогда не видел не только моря, но даже маленького озера.

Он напряженно смотрит вдаль… Но ничего не может разглядеть. Что же это такое? Бамбуш — гость, видит море, а он, хозяин степи, ничего не видит.

— Слепой, что ли?.. — сердится Бамбуш.

— Не видишь, что у меня есть глаза? — обижается Бовлдан.

— Наверно, у тебя не глаза, а дырки.

— А ты, оказывается, врун!

— А ты слепой… Смотри, смотри, вон как волнуется!

Бовлдан вдруг захохотал:

— Да ты, наверно, видишь мираж?

— Мираж?..

— Да. Это синеет мираж.

Бамбушу непонятно это слово. Но расспрашивать Бовлдана он не хочет — боится совсем опозориться.

Бовлдан вытащил из кармана несколько косточек:

— Давай играть в альчики!

— В альчики?

— Знаешь, как играть?

— Я впервые вижу эти твои альчики, — признается Бамбуш.

Бовлдан не стал смеяться над новым товарищем. Взял палку, начертил квадрат. Поставил альчики в ряд посередине. Отмерив десять шагов, провел черту. Потом сбегал домой, принес две большие кости. Одну отдал Бамбушу.

— Что это? — спросил Бамбуш.

— Бабка.

— Что ими делать?

— Будем бросать. Бабка попадет в альчики, и если альчики вылетят из квадрата, их забирает тот, кто стрелял. Понятно?

— Пока непонятно…

Мальчики начали играть. Бовлдан бил очень метко. Бамбуш тоже вскоре научился. И так наловчился, что выиграл все альчики у Бовлдана. Бовлдан хотел взять альчики обратно, но Бамбуш не отдал. Они подрались.

Бовлдан был сильнее. Он повалил городского мальчика. Бамбуш рассердился и ударил его по носу. Потекла кровь. Бовлдан убежал домой.

Бамбуш, чувствуя свою вину, решил пешком идти в Яшкуль. Две большие собаки, будто угадав его мысли, забежали вперед, преградили путь. Бамбуш вернулся.

Между тем Бовлдан, заткнув нос ватой, выскочил из дома. Бамбуш подумал, что опять завяжется драка, но Бовлдан примирительно сказал:

— Больше не будем драться!

Около одиннадцати часов дня пригнали отару. Бамбуш никогда не видел сразу столько овец.

Мальчики опять подружились. Бамбуш спросил:

— Овцы бодаются?

— Боишься?

— Я ничего не боюсь.

— Тогда…

В это самое время к Бовлдану сзади подбежал баран с закрученными рогами. Бамбуш так напугался, что не мог даже рта раскрыть. С другой стороны тоже надвигались бараны. Бамбуш рванулся, налетел на Бовлдана. Упав, тот закричал:

— Чего ты лезешь ко мне?

Баран поддал рогами Бамбуша и швырнул его на землю.

Голоса взрослых слышались как во сне. Бамбуш ничего не помнил. Вдруг почувствовал, что ему на шею упала холодная капля. Открыл глаза. Над ним склонились дед Дорджи, бабушка. Мальчик удивленно спросил:

— Что случилось?

— О, он, оказывается, настоящий богатырь! — улыбнулся дед Дорджи.

Бамбуш только теперь понял, что с ним случилось. Быстро спросил:

— А где Бовлдан?

— Я здесь, — вынырнув из-за спины деда, сказал Бовлдан и подал руку товарищу.

Бамбуш с его помощью встал. Все облегченно вздохнули, засмеялись. Дед Дорджи сказал:

— Серый баран просится на мясо.

— Беда с этим Бовлданом. Это он научил барана бодаться! — вздохнула бабушка.

— Сейчас поймаем барана, поездим на нем, — шепнул Бовлдан на ухо Бамбушу.

— Я согласен, — ответил Бамбуш смело, но достаточно тихо, чтобы взрослые не услышали.

Песня

Овцы лежат у колодца. Чабаны сидят дома. Дед Дорджи устроился на кровати. Молодой чабан читает книгу.

Бовлдан достал фанерный ящик и начал вытряхивать из него все свои сокровища. Тут и альчики и бабки. И потрепанная книжка. Взяв ее, Бовлдан спросил:

— Умеешь читать?

— Умею, — ответил Бамбуш, взял книгу и стал читать по складам.

— Когда пойду в школу, и я научусь читать, — заявил Бовлдан, завидуя другу.

— А где у вас школа?

— В Цаган-Усуне.

Дед, лежавший на кровати, начал храпеть. Бамбуш спросил:

— Почему же ваши днем не работают?

— Из-за жары, — ответил Бовлдан.

— Разве они боятся жары?!

— Не человек, а овцы. Жара спадет, тогда и овец выгонят в степь.

— Ночью?

— Да. Когда прохладно, овцы лучше пасутся.

Чабан, читавший книгу, слушал их разговор и улыбался.

По радио объявили: «Передаем концерт по просьбе работников сельского хозяйства…»

— Слушай, концерт будут давать! — обрадовался Бовлдан.

— Ай, ждал-ждал да вздремнул немного, — сказал дед Дорджи и встал.

«По просьбе старшего чабана четвертой фермы совхоза «Кировский» Дорджи Далаева передаем несколько песен в исполнении заслуженной артистки республики Улан Инджи́евой…»

Услышав свое имя, дед Дорджи расправил плечи по-молодецки. Потом сел, скрестив ноги, на разостланную перед кроватью кошму.

«Улан Инджиева исполнит калмыцкую народную песню «Гуси-лебеди», — объявили по радио.

— Славная песня! — сказал дед Дорджи и от удовольствия похлопал себя по голени.

Знакомые звуки льются из репродуктора. Дед в такт мелодии качает головой. Бамбуш и Бовлдан бросили свои альчики и тоже слушают эту замечательную песню. Бамбуш все поглядывает на деда.

Бамбуш действительно вспомнил свою бабушку, маму, родную Элисту.

Что, интересно, сейчас делает бабушка? Тоже, наверно, слушает радио. Она любит слушать радио… Бабушка, бабушка… Бамбуш из-за множества ярких новых впечатлений совсем забыл про бабушку и про маму… Сердце мальчика учащенно забилось, ему захотелось домой…

Песня кончилась.

— Ну как, Ара? — обращается дед к своему помощнику, который сидел с книгой.

— Здо́рово!

— Улан Инджиева бывает у нас дома! — гордо сказал Бамбуш.

— Она настоящая героиня! — восхищается дед.

— А разве певицы тоже могут быть героинями? — спрашивает Бовлдан.

«Теперь слушайте песню «Внуки Джанга́ра», — объявляют по радио.

И снова полилась песня про новых калмыцких богатырей, потомков легендарного Джангара, — песня о героических подвигах.

Одна песня сменялась другой. Так и закончился концерт. Ни дед Дорджи, ни чабан Ара не проронили ни слова. Мальчики тоже сидят молча.

Наконец дед произнес:

— Сейчас и овец можно поднимать.

Ара собрался убрать книгу в брезентовую сумку, но дед Дорджи остановил его:

— Ты, сынок, оставайся дома. У тебя скоро экзамены.

Ара ничего не ответил. Достал книгу и продолжал читать.

В степи люди немногословны. Ара хочет поступить на зоотехническое отделение сельхозтехникума.

Дед Дорджи покончил с едой и встал. Бовлдан — к дедушке:

— Можно с вами?

Тут и Бамбуш:

— А мне можно с вами?

— Ну пошли…

Овцы, лежавшие небольшими группками вокруг колодца, учуяв, видимо, время пастьбы, начали подниматься с мест. Увидев подходившего старика, они сами потянулись в степь.

У костра

По вечерней прохладе овцы пасутся врассыпную. Две овчарки, охраняя отару, сидят в разных местах.

Бовлдан сорвал пучок травы и подал Бамбушу:

— Понюхай.

— Ой, какой запах! Замечательный!

— Это полынь.

— Так-то оно так, но это особая полынь, — поправил дед. — Ароматная.

— А овцы едят? — спросил Бамбуш.

— Овечки наши любят вот эту траву, — показал дед на мягкое пушистое растение. — Зултарга́н.

Из-под ног мальчишек выскочила ящерица. Бамбуш испугался, вздрогнул, а Бовлдан погнался за ней. Бамбуш тоже побежал.

Бовлдан ящерицу тут же поймал и протянул товарищу. Но Бамбуш спрятал руки за спину.

Ящерица тяжело дышала, бока ее, как кузнечный мех, то надувались, то совсем сжимались.

— Она похожа на крокодила, — сказал Бамбуш.

— Что такое крокодил? — не понимая, спросил Бовлдан.

— К нам зоопарк приезжал. Там были крокодилы. Они гораздо больше ящериц. Они и людей могут съесть…

— Если они людей едят, зачем же их возят к людям?..

— Их держат за железной решеткой…

Чтобы переменить этот страшный разговор, Бовлдан спросил:

— Хочешь ящерицу домой?

— Нет, не надо…

— Тогда я тебе хвост подарю.

Тут же он оторвал у ящерицы хвост и отпустил ее. Безхвостая ящерица юркнула в траву.

— Ты что? Погибнет…

— Не погибнет. Другой хвост вырастет… Смотри.

Бовлдан взял оторванный хвостик за утолщенное место, и хвост стал вертеться из стороны в сторону.

— Живой хвост, живой хвост! — закричал удивленный Бамбуш.

Скоро в степи разгорелся большущий костер.

…Сразу стемнело. Всей отары уже не видно. Овцы насытились, сгрудились на одном месте и лениво щиплют траву. Бамбушу страшновато. Точно черное небо на него давит сверху. Он шепчет товарищу на ухо:

— Может, нам вернуться?..

— Ты что?! Сейчас костер разожжем. Попросим деда сказку рассказать.

— Сказку?

— Да, сказку. Ох, и много же он знает!

Бамбуш очень любит слушать сказки. Те, что знает его бабушка, он все переслушал, многие даже по нескольку раз. Да и чего здесь бояться? Рядом и дед, и Бовлдан, и собаки, и овцы…

— Дед, можно костер разжечь? — спрашивает Бовлдан.

— Можно.

Мальчики начали собирать кизяк, сухую траву. Скоро в степи разгорелся большущий костер. Дед из заплечной сумки достал мешок, встряхнул его, постелил и прилег у костра.

— Дед, расскажите сказку, — просит Бовлдан. — Бамбуш хочет послушать.

Дед не ответил. Молча вынул из кармана кисет, набил трубку табаком, раскурил веточкой из костра.

Ароматный дымок из трубки потянулся к небу.

— Сказку хотите слушать? — Дед оглядел ребят.

— Да, да! — в один голос ответили мальчики.

От костра лицо деда кажется совсем медным.

— Я вам не сказку, а настоящую быль расскажу.

— Давайте, давайте, — заторопили ребята.

— Давеча, когда передавали песни, ты, Бовлдан, спросил: разве певица может быть героиней? Твой вопрос остался у меня на душе, вот тут. До сих пор думаю об этом. Слушай, внук мой, слушай. И ты, Бамбуш, тоже запоминай. Что воин, что певец — разницы никакой. И боец и певец одинаково любят свою Родину, одинаково совершают подвиги. Я вам сейчас расскажу об одной певице. Никогда не забывайте об этом человеке.

Рассказ деда

— Тысяча девятьсот сорок второй год. Август месяц.

Гитлеровские полчища, переправившись через Дон, шли по калмыцким степям и разрушали все, что им встречалось на пути.

Отступая, мы вошли в столицу Калмыкии, город Элисту. Детей и стариков вывозили в Астрахань. У одного дома мы заметили грузовую автомашину, окруженную людьми. Молодая женщина отказывалась садиться в машину.

Ее все-таки втолкнули в кабину.

«Поехали!»

Машина тронулась с места, оставляя за собой голубоватый дымок.

«Что это за женщина?» — спросил наш командир.

«Артистка».

«Кто?»

«Улан Инджиева».

«А в чем дело?»

«Хотела остаться в подполье, отомстить врагу за свою землю», — ответил однорукий мужчина средних лет.

Люди разошлись. Это были ополченцы.

Когда немцы заняли Элисту, многие юноши поступили в Астраханскую партизанскую школу. Потом, пробравшись в тыл к врагу, они стали бороться с фашистскими оккупантами.

Но не об этих юных партизанах я хочу вам поведать сегодня. Я расскажу о нашей заслуженной артистке Улан Инджиевой и ее подвиге…

Снова раскурив потухшую было трубку, дед Дорджи несколько раз затянулся. Мальчики не отрываясь смотрели на деда. Бовлдан то и дело подбрасывал в костер сухую траву и кизяк.

Костер, долго не разгораясь, густо дымил и вдруг вспыхнул ярким пламенем. Медное лицо деда Дорджи стало похожим на диск заходящего солнца…

— Отступая, мы достигли местности Хулхута́ и там заняли оборону. Наш командир Иван Чернов сказал:

«Ну, бойцы, нам дальше матушки-Волги нет земли. Здесь мы должны остановить наступление немцев…»

«Дальше Волги нет земли!»

«Остановим фрицев!»

«Хоть умрем, но не отступим!» — кричали солдаты.

Дед Дорджи погладил свою жиденькую бородку, приподнялся и снова сел, скрестив ноги.

— Вы, дети, должны знать. И ты, Бовлдан. И ты, Бамбуш. Для человека самое горькое — отдать врагу родные места. Нет ничего на свете горше этого. Запомните это, не забывайте никогда!

Столица Элиста в руках врага. Что же делать? Мы, рядовые бойцы, каждый день требовали наступления.

Тогда мы не знали, какая огромная битва готовилась на Волге.

Однажды Иван Чернов сказал:

«Сегодня ночью надо послать разведку в Элисту. Нужны добровольцы. Задание не из легких».

Все молчат. До Элисты двести километров. Голая степь. Негде остановиться глазу, негде спрятаться, нет ни леса, ни камыша. Дело трудное.

«Я пойду».

«Нет, я…»

«Я…»

Наш командир улыбнулся и, не сказав нам о своем решении, направился к выходу из блиндажа. Уже в дверях обернулся и сообщил, к общему удивлению:

«Сегодня будет концерт».

«Где?»

«Здесь».

«Здесь?»

«Да, здесь… в блиндаже».

Вечером в самом просторном блиндаже собрались бойцы.

Я уже получил к тому времени приказ о том, что пойду в разведку. Но на концерт все-таки напоследок пришел. В первом ряду сидели девушки-санитарки.

Мы даже не заметили, откуда появилась артистка. Шум в блиндаже сразу прекратился. Когда она начала петь, все бойцы были покорены силой и красотой этого чудесного голоса.

Может быть, вам это трудно понять, мальчики. Вы все-таки еще дети… Она исполняла песню о матери. Не только девушки, сидевшие в первом ряду, но и мы, закаленные бойцы, стали смахивать навернувшиеся слезы, стискивать зубы, сжимать кулаки.

На земле самое родное для человека — мать. А Родина?.. Она мать для всех…

Певица кончила петь. На минуту воцарилась тишина. И вдруг, будто бешеная река прорвала плотину, в блиндаже стало шумно и оживленно. Бойцы, подхватив певицу на руки, стали качать ее.

Тогда-то я впервые увидел Улан Инджиеву. Когда шум немного утих, к ней подошла русская девушка и поздоровалась за руку.

«Я тоже мечтала стать артисткой».

«Как тебя зовут?» — спросила Улан Инджиева.

«Наташа… Кочуевская…»

«Откуда?»

«Из Москвы…»

«Я из столицы Калмыкии, а ты из столицы России. Ты, Наташа, обязательно станешь артисткой, — сказала Улан и стала гладить золотистые волосы русской девушки. — Сначала надо очистить Родину от врагов, тогда и сбудутся твои мечты…»

Наташа, схватив руку певицы, прижала ее к своей щеке.

Я передал Улан Инджиевой написанное еще утром письмо:

«Сестрица, вернешься в тыл — передай это письмо моей семье».

«Обязательно передам. Желаю скорей разбить врага и вернуться к родным».

«Возможно, я их больше не увижу… И это письмо — последнее».

Почему так сказал, не знаю. Само сорвалось с языка.

«Зачем так плохо думать?» Улан большими глазами уставилась на меня.

«Сегодня иду в разведку», — шепнул я.

«В разведку?»

«Да».

«Куда?»

«Не могу сказать. Военная тайна».

«Кто ваш командир?»

«Капитан Иван Чернов».

Улан Инджиева, обернувшись к бойцам, спросила:

«Есть среди вас капитан Чернов?»

«Есть».

Наш командир, одернув гимнастерку, подошел к ней.

«У меня к вам дело», — сказала певица.

«Слушаю».

«Хотелось бы наедине».

Командир с певицей вышли…

В разведку той ночью я не пошел. Капитан отменил приказ. И только позже я узнал, что в разведку в Элисту пошла артистка. Улан Инджиева.

Через семь дней певица-разведчица вернулась. Ни один боец не раздобыл бы столько сведений, сколько Улан. Наше командование объявило ей благодарность, представило к награде.

Перед отъездом в тыл певица спросила:

«А где же Наташа? Хочу проститься с ней».

Капитан Иван Чернов снял фуражку.

«Не верю! — с болью воскликнула Улан. — Почему не уберегли ее?!»

«Наташа вынесла много раненых с поля боя. Потом, схватив винтовку погибшего бойца, стала стрелять по врагу. Она погибла как герой», — ответил капитан.

Улан заплакала.

Потом решительно заявила:

«Я остаюсь с вами!»

«Мы не имеем права оставить вас здесь», — сказал Иван Чернов.

«Чтобы защищать Родину, мне не надо разрешения! Я остаюсь!»

Командир, повернувшись ко мне, приказал:

«Боец Далаев! Артистку Улан Инджиеву проводите до Давсна́ Фуду́к. Там ее ждет машина…»

Капитан вышел из блиндажа.

Подчиняясь военной дисциплине, Улан поднялась с места.

«Где могила Наташи?»

Вечерело. Поцеловав каску на могиле Наташи, Улан Инджиева взяла горсть земли и пошла со мной к машине…

Закончив свой рассказ, дед Дорджи встал и посмотрел на овец. Давно взошла луна. А мальчики даже не заметили ее.

В лунном свете было видно, как овцы брели друг за другом в сторону стоянки — к кошу.

Разминая затекшую спину, старый чабан долго стоял, опершись о ярлык.

— Увидеть бы ее… — мечтательно сказал Бовлдан, нарушая тишину.

— Улан Инджиева наша хорошая знакомая. А я и не знал, что она такая героиня, — вздохнул Бамбуш.

Правда

Дед Дорджи рано утром запряг лошадь. Бовлдан спросил у бабушки:

— Я тоже поеду провожать Бамбуша?

Бабушка вместо ответа кивнула на старика.

— Дед, я тоже…

— Поезжай, поезжай, — разрешил дед.

Мальчики радостно обнялись.

В Цаган-Усуне живут родители Бовлдана. Когда проезжали мимо их дома, мальчик сказал деду:

— Заедемте к нам.

— Нет времени, — буркнул дед.

— У меня есть два кролика. Одного хочу подарить Бамбушу.

— Что он будет делать с твоим кроликом?

— Тогда…

Возок повернул все же к дому Бовлдана. Отец уже ушел на работу, а мать, управившись с хозяйством, тоже собиралась уходить.

Хозяйка обняла Бамбуша. Она хотела усадить ребят за стол, угостить их. Но дед не разрешил. Надо было спешить. Когда Бовлдан заявил, что хочет подарить своих кроликов Бамбушу, мать сказала:

— Подари, подари.

Кроликов посадили в корзину, сплетенную из тонких прутьев, мать Бовлдана решила послать бабушке Бамбуша масло и сушеное мясо. Дед Дорджи положил все это в кожаную сумку и вышел из дома.

По дороге Бовлдан наставлял своего друга:

— Кролики любят траву. Если нет травы, то можно кормить морковкой, свеклой и капустой.

Ему все-таки было немного жалко расставаться с кроликами. Но в то же время и приятно делать такой подарок Бамбушу. Это как бы скрепляло их совсем молодую дружбу.

Вдруг с обочины дороги стрелой взвилась маленькая серая птичка и повисла в воздухе, высоко, прямо над ребятами.

Бамбуш, вскинув голову, прислушался к звонким переливчатым трелям.

— Поет утренний жаворонок, — объявил Бовлдан.

Когда стали подъезжать к Яшкулю, дед Дорджи спросил у Бамбуша:

— Отец водил тебя на могилу деда?

— А где могила деда?! — Бамбуш от неожиданности чуть не свалился с телеги.

— Ай-яй-яй! — Дед Дорджи покачал головой. — Как же так?.. Сразу надо было сына свезти туда.

Телега быстро проскочила по улице поселка и направилась к холму, находящемуся в двух километрах к северо-востоку.

На холме возвышался белый памятник. Когда подъехали, стало видно, что на верхушке памятника-обелиска, похожего на ракету, сияла красная звезда.

— Здесь лежит твой дед, — сказал старый чабан.

Бамбуш, спрыгнув с телеги, побежал к памятнику. За ним — Бовлдан. Бамбуш перескочил через ограду и обнял холодный камень обелиска.

— Дед, дед мой…

С самого раннего детства Бамбуш часто слышал, как взрослые — родители, бабушка — вспоминали о деде Бадме.

Каждое утро, проснувшись раньше бабушки, мальчик любил разговаривать с портретом деда…

— Дед, дед мой…

Подбежал Бовлдан и, открыв калитку, вошел за ограду. Вскоре подъехал и дед Дорджи.

— Бамбуш, зачем топчешь цветы? — сказал старый чабан.

Только сейчас мальчик заметил, что вокруг памятника посажены цветы.

Дед Дорджи, сняв шапку, три раза поклонился памятнику.

— Разве кланяются могилам? — спросил деда Бовлдан.

— Не каждой… Могиле Бадмы надо кланяться. Вы, мальчики, тоже кланяйтесь.

— Почему? — удивился Бовлдан.

— Потому что он, Бадма, один из первых повел нас, калмыков, к новой жизни, боролся за Советскую власть. Кланяйтесь, кланяйтесь, внуки мои…

Бамбуш уже не слышит, что говорит дед Дорджи. Взобравшись на вершину памятника, он рукавом чистит звезду.

Ему кажется, что звезда заиграла всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца.

— Никогда не думал, что у деда и внука будет такая встреча. Кажется, что Бадма до сих пор живой… Бадма в сердцах людей… — вслух размышляет дед Дорджи. Старик достал из кармана вышитый кисет и, набив табаком свою дубовую трубку, закурил.

Бамбуш спросил у старого чабана:

— Кто убил моего деда?

— Кулаки, — ответил дед Дорджи.

— А кто такие кулаки?

— Кулаки?..

Старый чабан молча направился к телеге, достал кнут, вернулся к памятнику и кнутовищем стал взрыхлять землю под цветами. Потом обратился к ребятам:

— Ну, мальчики, поехали!

Телега пустилась в обратный путь. Бамбуш терпеливо ждал ответа.

Старик попыхивал своей трубкой. Снова разжег ее. В чашечке трубки на мгновение блеснул яркий янтарный огонек.

— Слушай, Бамбуш!.. И ты, Бовлдан, тоже слушай!.. В двадцать восьмом году, когда вас еще на свете не было, начали организовывать колхозы на калмыцких землях. Но кулаки, чтобы помешать новому строю, чинили всякие препятствия, творили страшные дела. Они убили Бадму. Убили очень жестоко…

Старик погладил свою жиденькую бородку и снова стал разжигать трубку.

— Почему? — Бамбуш взволнованно уставился на деда Дорджи. — Почему они его убили?

— Потому что твой дед Бадма искал счастье для бедных, боролся за их права. До революции он ненавидел нойонов и зайсангов, после — кулаков и дезертиров. Он боролся против них беспощадно… Не знаю, понятно ли это тебе, Бамбуш…

— И как же его убили? — Бамбуш потянул деда за рукав. — Скажите, дед Дорджи!

Старый чабан задумался. Прищурив свои узкие глаза, он долго смотрел вдаль, в степь. Наконец произнес:

— Зарубили топором. Топором…

У мальчика сжалось сердце. Задрожав и закрыв глаза, он прижался к старику.

К дому тети Томпы они подъехали, когда солнце уже высоко стояло в небе.

Когда отец был маленьким…

После обеда пришел отец. С ним был еще один человек. Очир Бадмаевич, увидев сына, радостно обнял его.

— Иван Иванович, познакомьтесь с моим сыном, — сказал отец.

Незнакомец протянул руку. Мальчик представился:

— Бамбуш.

— Дядя Ваня.

— А вы кто?

Дядя Ваня улыбнулся, и отец сказал:

— Секретарь парткома.

— Очень приятно, — совсем как взрослый сказал Бамбуш.

— Сколько тебе лет? — Иван Иванович хитро подмигнул мальчику.

— Семь. А что?

— Ты уже настоящий мужчина.

Мальчик гордо посмотрел на отца.

— Ну, садись обедать, — предложила тетя Томпа.

После обеда Иван Иванович, распрощавшись, ушел. Тетя Томпа спросила:

— Когда поедете домой?

— К вечеру. Сейчас пойду с Бамбушем, покажу ему село, — ответил Очир Бадмаевич.

— Правда? — обрадовался Бамбуш.

Посреди села стоит двухэтажное белое здание. Отец сказал:

— Это школа. Когда я был учеником, на этом месте построили первый совсем маленький дом для школы. Это было в двадцать восьмом году…

— Какой дом тогда построили? Почему маленький? Кто построил? — спросил удивленный Бамбуш.

— Колхозники построили. Из камыша. Его сожгли кулаки. Потом построили деревянный из бревен. Этот дом спалили фашисты. А теперь, видишь, каменный, просторный…

К ним подошли Арлтан, Данара и Чапай. Увидев их, Бамбуш обрадованно воскликнул:

— Папа, утром ты познакомил меня со своим товарищем, а это мои друзья! Познакомься.

— Здравствуйте, молодежь! — весело поздоровался Очир Бадмаевич.

Дети в ответ засмеялись. У Чапая по-прежнему одна штанина завернута, другая висит. Шрам на носу Арлтана зажил. У Данары, конечно, за это время зубы вырасти не успели…

Бамбуш оживленно рассказывал ребятам:

— Когда мой папка был маленьким, на этом месте был построен первый дом…

— Когда твой отец был маленьким?.. — удивилась Данара.

— Да, когда был маленьким.

Очир Бадмаевич, чтобы поддержать разговор, усмехнулся:

— Когда-то и я, как и вы, был маленьким.

— Во что вы играли? — поинтересовался Арлтан.

— Мы делали из камыша коней и играли в чапаевцев. Я даже был самим Чапаем.

Очир Бадмаевич снова улыбнулся.

— А у нас тоже есть Чапай, — оживился Арлтан.

— Кто?

— Вот этот. — Бамбуш показал на мальчика с подвернутой штаниной.

А тот, услышав свое имя, гордо вскинул голову.

— Чапаев не был таким неряшливым, — сказал Очир Бадмаевич. — Чапаев был настоящим героем. Был он смелым, не боялся врагов.

Чапай надулся:

— Я тоже смелый.

— Очень хорошо. Смелые люди нужны нашей Родине. Только штаны все-таки приведи в порядок.

Чапай совсем смутился. Но отец Бамбуша дружелюбно похлопал его по плечу и предложил всем ребятам:

— А теперь идемте с нами, молодежь…

— Куда? — удивилась Данара.

— Я вам расскажу историю этого села…

Дети охотно пошли. Арлтан и Чапай очень удивлены. Они живут здесь с самого рождения, но ничего не знали о своем селе. Оказывается, что там, где стоит дом Арлтана, раньше находилась электростанция. Ее разрушили немцы… Там, где сейчас Дом культуры, когда-то на большом пустыре устраивались конные состязания — скачки.

— Вы, молодежь, должны знать историю своих родных мест. Кто знает историю, тот любит Родину, — сказал Очир Бадмаевич, заканчивая эту интересную экскурсию. — А теперь, если не устали, пойдемте с нами к тому памятнику. — Очир Бадмаевич показал рукой на тот самый обелиск, который возвышался на северо-востоке от Яшкуля.

— Нет, мы не устали, пойдем! — закричали ребята.

Бамбуш не успел рассказать отцу, что он был уже там утром. Ему хочется еще раз побывать на могиле деда.

Чапай забежал к себе домой и принес ведро воды.

— А это зачем? — удивился Бамбуш.

— Комсомольцы возле памятника посадили цветы, а мы ходим поливать, — объяснил Чапай.

— А знаете, кто там лежит? — спросил Очир Бадмаевич.

— Большой богатырь, — ответил Арлтан.

— Правильно. Богатырь. Дед Бамбуша.

Слова Очира Бадмаевича удивили детей. Они с уважением и завистью посмотрели на Бамбуша.

Возле памятника Очир Бадмаевич рассказал им о своем отце. Наконец Бамбуш признался:

— Все это я знаю.

— Ты?..

— Да, я… Дед Дорджи рассказал. И знаю, как его убили.

Очир Бадмаевич склонил голову.

Почему улыбался дед

Три дня, проведенные в гостях, пролетели очень быстро. Еще бы пожить здесь… Нет, пожалуй, надо домой. Элиста… Бабушка… Мама… Хочется к ним.

Очир Бадмаевич, закончив свои служебные дела, поехал с сыном домой на попутной машине. Из корзины, что лежит на коленях Бамбуша, высовываются усатые мордочки кроликов. Отец улыбается. Бамбуш прижимается к отцу.

Бамбуш думает о своих новых друзьях: Арлтан, Чапай, Данара, маленький «дядя» Бовлдан. Будет о чем рассказать бабушке. А главное — это то, что он узнал о своем деде…

Столбы, стоящие вдоль дороги, быстро бегут навстречу и, промелькнув, исчезают. Смотришь вдаль, в степь, кажется, что земля неподвижна, а за окном кабины будто она кружится, кружится и кружится…

Бамбуш спрашивает отца:

— Папа, помнишь фотографию деда?

— Какую?

— Что висит в бабушкиной комнате.

— Да.

— Наш дед всегда улыбается. Это на карточке так?

— Нет. Дед и в жизни был такой. Он всегда улыбался, был веселым.

— Почему?

— Потому что… он очень любил людей. От улыбки у людей рождается радость. «С улыбкой легче работается, легче живется», — говорил твой дед. Но когда он встречался с врагами, не было человека, беспощаднее его.

— Почему?

— Они людям мешали жить. Несли зло. А наш дед боролся за новую жизнь, за новую власть, за будущее…

Бамбуш еще больше прижался к отцу. Потом сказал:

— Наш дед был настоящим богатырем!

— Это правда. Все так говорят.

— Знаю.

Бамбуш снова молчит.

Столбы по-прежнему бегут навстречу. И земля по-прежнему кружится и кружится. Мелькают журавли колодцев. Бамбуш их сравнивает со строительными кранами.

Но краны большие, а журавли маленькие.

На столбах сидят орлы. Они не боятся машин. Только один из них, взмахнув большими крыльями, плавно взмыл в воздух.

Мальчик снова и снова думает о своем дедушке. Он спрашивает:

— Сколько тебе было лет, когда убили деда?

— Семь.

Бамбуш больше не задает вопросов.

Начинается асфальт. По гладкой дороге машина идет ровно. Вечереет. Солнце садится далеко-далеко.

И отец молчит. И сын тоже. Думы мальчика заняты только одним: «Наш дед был богатырем»…

Впереди вырастает город…

«Мальчик, объехавший страну, знает больше, чем старик, лежащий в постели» — гласит пословица. Оказывается, и впрямь так. Бамбуш за эти дни увидел очень много интересного.

На стене комнаты, как обычно, улыбается портрет дедушки. Бабушка, когда смахивает пыль, долго на него смотрит со слезами на глазах. Бамбуш теперь хорошо знает своего деда. Он мог бы жить и сейчас, если бы его не убили кулаки…

Бамбуш через две недели переступит порог школы. Перед ним открывается широкая дорога большой жизни.

Надо идти по этой дороге. Нужно всегда улыбаться, как дед, приносить радость людям…

Элиста — Москва.

Июль 1963 — февраль 1964.