Банан - это всего лишь банан

Пролог

     Он прошел к креслу и сел, по-хозяйски откинувшись на спинку. Немного помолчал. Эмоции зашкаливали, но он боялся хоть одним мускулом выдать себя. Приказывать женщинам, прогибать – это впечаталось каленым железом в его кровь и плоть. По-другому он не мыслил и не умел….

   Наверно, так доказывал себе и Ренате, что он хозяин положения. Его до сих пор, как метка дьявола, жгли ее слова: «Давай не будем портить прошлое. Как мужчина ты умер. Член, который стоит у калеки – это по-любому член калеки! Это выглядит просто жалко!»

    Нечасто он вытаскивал из памяти, как из ящика Пандоры, это самое мучительное воспоминание, отравляющее ненавистью к себе. Сейчас оно само вырвалось на волю, как агент службы спасения – защитить его от новой боли, которую он жаждет получить.

      Эти сомнения снова грозили испоганить нынешний день, лишая его шансов на счастье.

     Взглянув на Лину, он почувствовал, что боль отступает, начинает метаться в поисках темного угла, чтобы затаиться до поры до времени. Ведь сам Глеб за долгое время уверовал, что он обручен с этой болью, что они навеки вместе. И сейчас наступил критический момент – он вырвал у Судьбы возможность разорвать этот союз.

     - Разденься, - негромко сказал он. Это слово, столько раз привычно произносимое жестко, требовательно, помимо его воли сейчас прозвучало едва ли не соблазняюще. Чтобы исправить предательскую слабинку, он слегка подался вперед и постарался придать взгляду хозяйскую повелительную нотку.

     Однако снова лишь страсть мелькнула в его глазах.

     И это окончательно расставило все на свои места. Лина, словно прочитав его мысли и поняв его тревогу, успокоилась. Она поняла, что ее чувства взаимны. Просто ее любимый мужчина живет с незажившей раной на душе, которая и диктует свои условия.

    От его телодвижения Лину снова охватила дрожь. Но уже не от страха, а от предвкушения. Каждая ее клеточка жаждала прикосновений этого мужчины, его ласки. Стремление быть с ним кружило голову.

     Сейчас ей предстояло завоевать доверие Глеба, дать понять, что она его чувствует и готова помочь избавиться от его темной стороны. Ну или хотя бы сделать светлой, насколько это возможно.

     - Лина, - уже более требовательно напомнил Глеб, что ждет выполнения своего приказа.

      Вот оно! От смелых мыслей нужно перейти к смелым поступкам. Девушку словно опалило сухим жаром. Ей казалось, что покраснели даже пятки. Сердце подскочило чуть ли не к горлу, стало трудно дышать. Господи, она же надеялась, что он сам будет раздевать ее! Медленно, чувственно. А она в это время сможет спрятать смущенный взгляд, а то и вовсе закрыть глаза и отдаться его рукам. Ну почему?! В фильмах мужчины это делают – уверенно, давая партнерше почувствовать свое желание. Едва совладав со сбившимся дыханием, она, наконец, взялась за подол платья трясущимися руками и робко потянула его вверх. От волнения во рту все пересохло, она судорожно сглотнула и в растерянности замерла.

    - Дальше! – от низкого, хрипловатого голоса Глеба она почувствовала, что ноги стали ватными.

Глава1

          Демов на автомате достал сигарету, нервно затянулся и подумал весьма нелестно о своих отсутствующих способностях менеджера по персоналу. Личные помощники, точнее помощницы, у него менялись с незавидной постоянностью. Сотрудники шептались по углам, подозревая, что хозяин держит их до первого секса, до того момента, когда очередная секретарша не устоит перед соблазном и падет жертвой его серых насмешливых глаз. И были на девяносто процентов правы. Но только не в сексе было дело…Прокалывались они на другом.

     Может не стоит искать идеальную? Эх. Гельмуту готов был открутить его правильную, до зубовного скрежета, немецкую башку, когда тот влюбил в себя его безупречную Ингу. Ингу Игнатьевну, сорокапятилетнюю леди, и увез в свою чертову Дойчланд. Умная, точная, надежная, как швейцарский банк, расторопная, радовавшая глаз своей зрелой красотой. И, кажется, Глеб готов был добавить еще одно определение – незаменимая.    

       Он чертыхнулся. Ну почему на его объявление приходят одни головоногие девицы? Так он про себя называл барышень, у которых ноги растут от ушей, а значит из головы. А поскольку у всех ноги растут из задницы, то у них и получалось, что задница и голова взаимозаменяемы.

     Глеб задумался. «Думать задницей», «чуять задницей», «лизать задницу»..богатый, великий и могучий русский язык…«Тьфу», - едва не плюнул он от досады. Надо глянуть в яндекс – может еще, что забыл? «Кошки отличаются от людей тем, что лижут только свой зад». Он едва не рассмеялся и снова горестно вздохнул. Инга как раз умела выстроить линию поведения так, что он ее уважал, и никогда не устраивал разносы, да и не за что было. Хотя, надо сказать, остальные могли огрести и просто так, попавшись под горячую руку.

     Хлебнул остывающий кофе, сморщился. Вот. Из-за собственной привередливости приходится быть «сам себе секретарша»

      А может написать в объявлении «Требуется молодой человек на должность …»? Три раза «тьфу». Не хватало, чтоб к его взрывному характеру добавили еще и обвинение в голубизне…

   Или хватит убивать время и нервы? Просто взять секретаршу без доступа и самому справляться?

     На очередную претендентку он даже не взглянул. Лишь угрюмо буркнул:

     - Почему вы решили, что имеете какие – то основания претендовать на вакансию помощника руководителя? Это вам не менеджер половой тряпки! – Он и сам не заметил, как стандартное: « Расскажите о своих сильных сторонах» превратилось вдруг в сбивающий с толку, как тяжелый шар кегли, ставящий под сомнение компетентность соискателя, вопрос. Да, по фиг. Все равно и эта кандидатка облажается.

     Очевидно, уже приличное воздержание, куча выкуренных сигарет, ноющая на погоду нога подкинули, как черти под котел, дровишек в огонь его сарказма и придирчивости.

     Воткнувшись в органайзер, тщетно стараясь создать стройную систему мероприятий, он злился еще больше, потому что не мог сосредоточиться.

      Однако сегодня все определенно шло вразрез с его прогнозами.

     Девушка быстро сориентировалась и мягко ответила:

     - Я претендую на эту должность, так как обладаю необходимыми для успешного выполнения работы качествами. Пунктуальность, высокий уровень самоорганизованности, ответственность, инициативность, коммуникабельность, умение принимать самостоятельные решения в пределах своей компетенции, дипломатичность, стрессоустойчивость…

     - Ассертивность, - перебив девушку, язвительно продолжил Демов. – Выучили требования. Сахарок не дам, - тут только он оторвался от своего занятия и поднял издевательский взгляд на визави. И немного опешил. Она смотрела серьезно, понимающе, словно давно у него работала, знала все его прибабахи и принимала их целиком и полностью и сейчас пришла за очередным поручением. Видимо настроившись на шоковое собеседование (на всякий случай), она предельно сконцентрировалась. Хотя по тому, как ее руки нервно теребили ремешок сумочки, было понятно, с каким трудом ей удавалось держаться.

   - Расскажите о своем предыдущем месте работы, - Демов откинулся на спинку кресла и изучающе уставился на девушку, как ученый-энтомолог на диковинную букашку.

     - У меня нет опыта работы. Но я быстро учусь! - поспешила заверить она, и в ее больших голубых глазах – озерах мелькнуло отчаяние. Или ему показалось?!

    - А с чего вы взяли, что у меня филиал Института благородных девиц, в котором проходят практику? Я не собираюсь тратить свое время на обучение. Я вложусь в вас, а вы выскочите замуж и в декрет. Вы мне не подходите, - резюмировал он и уткнулся в монитор, пытаясь отогнать ненужные мысли.

  А мысли были о том, что девушка выделялась из всей толпы опытных, прожженных, компетентных.

     Красива без мишуры. Ровный овал лица, пухлые губы, аккуратный ровный носик. Глаза. Умные. Идеальные полукружья бровей, присущие сангвиникам. А значит, действительно, сильный, выдержанный характер. Надо же, пригодился тренинг от Гандапаса для размышлений. Последняя секретарша, Света – брови изогнутые домиком – и ведь правда же была холериком. Глеб задумался. Почему не придавал раньше значения? Плаксивая Жанна - бровки в линию – ну чистый меланхолик. Он так ушел в себя, что вопрос посетительницы заставил его встрепенуться.

   - А вы даже на документы не взглянете? У меня красный диплом! Я свободно владею английским и французским! – отчаянно воскликнула девушка, словно вытаскивая последние козыри.

Глава 2

    От переживаний Лина не спала всю ночь. То она боялась проспать, то захлестывал страх оказаться некомпетентной. Да и шеф не выглядел зефиркой в шоколаде. Но как бы то ни было, в состоянии «полчаса надеваю колготки» в 8.00 она переступила порог офиса, потому что сидеть дома и выжидать условленного часа, сил не было.

     Она принесла с собой пакетик растворимого кофе и несколько сладких сухариков. На обед – лапша -роллтон. Дотерпеть до дома – там суп из субпродуктов и кефир с теми же сухарями. Большее позволить она не могла. Уговорила себя, что это нужно пережить, однако организм совершенно не хотел внимать доводам головы.

      Выходя из метро и заходя в него, она старается не дышать и не смотреть в сторону киоска с бессовестно выставленными круассанами, булочками, крендельками и еще кучей неизвестных наименований. Они источают такой волшебный ванильно-коричный аромат, что рот наполняется слюной, которая того и гляди закапает тягучей дорожкой, как у бульдога. А желудок! Он предательски подпрыгивает к диафрагме, скручивается и жалобно –прежалобно поскуливает.

       Кажется, что ласковое тепло сдобы окутывает сладким, расслабляющим коконом, которому не сможет никто противостоять. Или только тот, у кого совсем нет денег, чтобы купить даже малюсенькую, воздушно-сахарную, тающую во рту плюшечку.

       У Лины деньги были расписаны скрупулезно, едва ли не до копеек, поэтому в списке желаний под номером один стоял полный пакет этих волшебных вкусняшек.

     Отогнав вредоносные мысли, она начала осматриваться. В офисе была оборудована мини – столовая. Там стоял холодильник, размерами способный конкурировать с трехдверным шкафом. Микроволновка, кофеварка. Встроенная кухня с достаточным количеством посуды. Большой обеденный стол.

    Нашелся и чайник, и Лина заварила свою коричневую бурдень.

    В пищеблок влетела запыхавшаяся девушка, которая, как оказалось, не успела вчера доделать отчет. Она брезгливо потянула носом и скривилась.

     - Ты новенькая? Я Лена.

     - Лина, личный помощник Глеба Андреевича.

     - Глеба. Называй его так. А то получишь. И у нас кофе такой не пьют. Кто раньше приходит, тот и заваривает. Потом уже по мере необходимости. В холодильнике офисная колбаса, сыр, хлеб и какие –то плюшки. Тебе нужно будет заказывать, когда запасы подъедаются. Обедают все как хотят, кто с собой приносит, кто заказывает доставку. Но если оголодал – можно всегда перекусить. Шеф хоть и бывает зверем, но «война войной, а обед по расписанию», - наставническим тоном проинформировала словоохотливая коллега.

     - А часто он бывает зверем? – осторожно, будто дуя на горячее молоко, спросила Лина.

    Собеседница, соорудив бутерброд и подготовив к запуску кофемашину, подозрительно прищурилась. Она почуяла загадочные нотки в тоне новенькой.

     - Не вздумай на него залипнуть. Я четыре года работаю здесь, и никому не удавалось. Правда, секретарш после Инги он меняет, как перчатки, может на один – два раза и удается, - Лена сказала вроде бы отстраненно, но грустинка легким сквознячком отразилась в голосе.

      - Не собираюсь я залипать. Во-первых, я его боюсь до одури. Во-вторых, мужчины в списке желаний у меня не значатся. А что с шефом не так? Он женат? – офисные сплетни, конечно, не самое позитивное занятие, но побольше узнать о человеке, который ей будет платить приличную зарплату, очень хотелось. Тем более эти знания не ради любопытства, а для выживания. Чем он будет понятнее в своих поступках, тем больше шансов у нее удержаться.

     - Не женат, это точно. А вот с кем спит - никто ничего не знает. Одна Инга имела доступ к телу. Вернее, не к телу, а к информации, потому что она была правой рукой, левой ногой и половиной мозга. Но сто процентов – он гетеро. У меня глаз - алмаз.

     - Спасибо, что показала хозяйство. Думаю, я быстро освоюсь, - Лина сказала это уверенно, однако сравнение с перчатками поскребло ее душу, как пенопласт по стеклу. Она, конечно, не собиралась влюбляться в шефа. Ей нужна была работа. Очень нужна, а мужчина не нужен – зачем-то повторила она про себя. Но последняя мысль прозвучала совсем неубедительно. Какое-то шестое чувство подсказывало, что Демов не такой уж и монстр. Строгий, но справедливый. И почему-то это казалось важным. И еще. Она не хотела в его глазах выглядеть дурой, чтобы не заставить его пожалеть о своем решении. Или о том, что он пожалел ее? Может такое быть? Вспомнив, как она разревелась, как школьница, чуть не покраснела. Но ведь взял? И сейчас главное – удержаться. Затянув наглухо шнурки на корсете своей души, Лина твердым шагом направилась в приемную.

      Ближе к девяти она ощутила, что у нее начинают холодеть руки, сердце словно пытается впасть в анабиоз –  становилось очень страшно.

   В половине десятого распахнулась дверь, и в проеме показался сам Демов.

    Легкая усмешка играла у него на губах, словно у кота, намертво придавившего лапой хвост бедного мыша.

     - Принеси мне кофе, без сахара, - скомандовал он.

      Лина вынырнула из-за своего стола и уже собралась резвым поросенком мчаться на кухню, как тут же застыла соляным столбом. Глеб неспешно направлялся в свой кабинет, заметно прихрамывая на левую ногу.

      Проходя мимо девушки, даже не повернул головы – такие жалостливые взгляды вызывали у него приступ бешенства. Он только засунул руку в карман джинсов, чтоб избежать искушения сжать ее в кулак.

Глава 3

     Едва Лина перевела дух, как ее «соответствие занимаемой должности» снова подверглось жесткой проверке.

     Небрежной походкой хозяина жизни на пороге нарисовался довольно привлекательный, уверенный в собственной неотразимости мужчина.

    На лице его открыто читалось «Все будет по-моему».

 Увидев новую помощницу, он благодушно улыбнулся,  затем в глазах отразилась радость узнавания и он, растягивая слова , словно густой мед, проговорил:

    - А я вас запомнил! Вы были в финале конкурса «Мисс Россия». Вот только не помню, в какой номинации вы получили награду. Подскажите, а то мне неловко!

     Обычно такие фразочки, которых у посетителя в арсенале был вагон и маленькая тележка, сражали девушек наповал. Он уже приготовился панибратски подойти и, поцеловав ручку, приобнять за талию, однако на этот раз выстрел оказался неудачным.

     - Вы ошиблись, - без тени улыбки ответила Лина. – Вы по какому вопросу и как мне о вас доложить Глебу Андреевичу?

     - Детка, обо мне не нужно докладывать. У меня бессрочный пропуск в его кабинет, - с трудом скрыв досаду от этого двойного «щелчка по носу», все с той же наглой улыбочкой сообщил он.

    Однако девушка, как храбрая наседка, мгновенно оказалась у двери и своим отнюдь не богатырским телом закрыла доступ.

    - Извините, но я должна сообщить.

    Неизвестно, чем бы закончилась эта пикировка, если бы Демов не вышел сам из кабинета, едва не задев отважную защитницу дверью.

     - Вот, к другу барышня не пропускает, - придав лицу скорбное выражение, пожаловался визитер.

     Глеб едва скрыл улыбку – негоже баловать персонал - и разрешил спор:

    - Лина, этот человек проходит беспрепятственно в любое время. И сделай два кофе.

    Девушка сдержанно кивнула, хотя внутри все сжалось от страха – опять накосячила. Ну не могла ж она знать, что эта персона из ближнего круга шефа!? Но вроде не разозлился, уже хорошо.

                                   *****

       Нильс, как обычно, небрежно развалился в кресле.  Затем потянулся за сигаретой, самодовольно жмурясь. Вообще-то по паспорту он был Борисом, но еще в школе сократили его до Бора, а затем по аналогии прицепилось Нильс, по имени выдающегося физика. Оно-то и прижилось. Да так прочно, что даже при официальном знакомстве он, забывшись, подавал руку и на автопилоте говорил: «Нильс»

     - У тебя новая куколка? – протянул он, когда за Линой, принесшей им кофе, захлопнулась дверь.- Хочу ее. Только странно – такая сладкая конфетка, а фантик совсем дешевый, не знаю, откуда блузка с юбкой – видать из этих, как их там? «Веселые цены»? Я б ей премию выписал. И не одну...

      - Не сомневаюсь. Сам выпишу, причем в прямом смысле - предостерегающе посмотрев на друга, уточнил Глеб. - Она на испытательном сроке, какие премии?  И не вздумай ее клеить! Я знаешь, сколько времени убил, пока ее нашел?

    - Ну, ты ж все равно с секретаршами не спишь?

     - Чего и тебе желаю! Не спать с секретаршами! И сука – с моими секретаршами!

     - Я тебя умоляю! Кому от этого хуже стало?

    - Нильс, я тебе русским по белому говорю. Отстань. Эта девочка не такая, как все, если я что-то понимаю в людях. Знаешь, как я ее прессовал? Самому стыдно, как у ребенка конфетку отбирал. Хуже даже. А она нашлась, выстояла. Правда, ни фига не понимает в работе, вообще удивляюсь, как она рискнула сразу на помощника заявиться. Она искренняя. Сейчас таких не делают. Лимитированная партия.

      - Так я б в эту партию с удовольствием членские взносы и делал бы! - хохотнул непробиваемый Нильс.

    - Ты не боишься, что один из последующих членских взносов будет в венерологию?

     - Ой, не строй из себя рекламу «дюрекса»! Ритка моя чистая, с остальными по уму.

     Глеб сокрушенно покачал головой. Уже скоро и седина в бороду, а он никак не уймется. Или ищет ту единственную? И тут же сам себя одернул – Нильс и моногамность – это параллельные прямые.

     И друг, словно прочитав мысли, продолжил.

     - Я же Лев! А лев живет в прайде – вокруг него минимум десяток самочек. Вот он и выполняет свои супружеские обязанности чуть ли не круглосуточно.

   - Отстань от девчонки, еще раз говорю. Могу я, наконец, работать с помощницей, от которой не тянет твоей похотью. – Глеб начинал уже злится.

       - Так я не понял, ты чего ерепенишься из-за этой лапки? Или сам на нее виды имеешь? – подозрительно покосился на друга Нильс.

      - Ничего я не имею, ни видов, ни планов. Просто к этой девчонке нельзя с хреном наперевес лезть, - Глеб попытался свернуть неудобный разговор. Однако Нильс, который был убежден, что максимально покрытое количество телочек – это условие выживания его, как особи, привык добиваться своего.

    - Да брось ты! Обычная девчонка. Красивая, скромная. Не я, так другой объездит ее. Ей сейчас лет двадцать. А видел ты таких тридцатилетних? Нет! Бабки в глазах мелькают быстрей, чем в счетной машинке, задаром ноги не раздвинут. Опытные патамушта.

Глава 4

     -      Одним глотком опрокинув коньяк в рот, проглотив, почти не разжевывая дольку лимона, тигриной походкой матерого соблазнителя направился в приемную. От охватившего азарта он даже не захлопнул дверь, как следует. Чем и вызвал у Глеба противоестественный, почти болезненный, на его взгляд, интерес к тому, что будет происходить вне его кабинета.

        - Лина, давайте восстановим справедливость. Мой друг, по прискорбному стечению обстоятельств, ваш шеф, отличается скверными манерами. И мне глубоко обидно, что он нас не представил друг другу. А ведь мы будем часто встречаться – на корпоративы я езжу с вами, к тому же я один из самых важных клиентов вашей фирмы. Нильс, - мужчина широко и искренне улыбнулся и по-дружески протянул руку.

     Лина в ответ подала свою. Она еще не знала, как реагировать, но того, что он сказал о себе, было достаточно, чтобы не держаться отстраненно.

     - Линочка, мне нужна ваша помощь! Я в долгу не останусь.

     - Если это в рамках моей компетенции, конечно, помогу, - с открытой улыбкой ответила девушка.

       -  Здесь как раз не компетентность нужна, а ваша помощь просто как человека искреннего, утонченного и объективного, а отнюдь не искушенного специалиста. Хочу маме сделать подарок, она что-то захандрила. Собираюсь купить ей ресторанчик. Но предварительно нужно сделать его самым популярным и раскрученным.

    И видя, как вытянулось от удивления лицо Лины, поспешил пояснить.

       - Вы просто высказываете свое мнение на уровне ощущений – нравится - не нравится, комфортно – некомфортно. Хорошо?

     Теряясь от неожиданного предложения, Лина утвердительно кивнула – не отсохнет язык от совета.

      - Первое. И я уже благодарен вам! Я присмотрел в центре «Нияму», почему – то она не пользуется спросом. Возможно, высока конкуренция в этом районе, либо повара косячат, либо обслуга. В общем, что-то не то. И тут от вашей улыбки меня осенило. Я поменяю название. «Япона-хата». Как вам?

   - Как? – переспросила Лина, едва не давясь смехом. – «Япона – хата»?

   - А почему нет? Оригинально! И сразу привлечет внимание. Кухня остается традиционной, а название вот такое. Или вам не понравилось? – Нильс огорченно посмотрел на девушку.

     А у той от смеха даже слезы выступили. Очевидно, нечеловеческое  напряжение последних дней закрутило ее нервную систему в такую тугую пружину, что она могла в любой момент лопнуть. И сейчас нашелся очень удобный способ это напряжение сбросить, как тяжелый рюкзак, который заставили тащить на себе.

      - Что вы?! Очень –очень нравится!

       - Я уверена, никто не пройдет мимо, - все еще смеясь, поспешила заверить Лина. Правда, когда приступ смеха прошел, она про себя добавила знакомое «Или тот, у кого нет денег ».

      - Тогда давайте не будем откладывать в долгий ящик, после работы я вас заберу, и поедем на разведку. Идет?

    - То есть я должна проводить экспертизу на месте? – уточнила девушка.

    - Ну, конечно! Я заказываю максимальное количество блюд, которые сможем осилить и обсуждаем! И разумеется, не должна! Я же только прошу! Но мне очень важно сделать это побыстрей, - на лице Нильса, словно на экране проектора, отразились печальные мысли о хандрящей старушке - матери.

      Однако Лина испытывала сочувствие  старушке не настолько горячее, чтоб согласиться не раздумывая. Перво-наперво ей нужно купить телефон и еще одну блузку, раз уж появилось немного денег.

     - Сегодня я не могу, к сожалению, у меня есть важное дело, - ответила девушка, и тут же желудок, опережая все доводы мозга, недвусмысленно заявил, что он, как мультяшная Баба Яга, категорически против. Он предательски заурчал, взрывая, как показалось Лине, и тишину, и ее имидж.

    Она слегка покраснела, вызвав у Нильса плотоядную улыбку. Ему показалось, что  маленькая золотая рыбка уже заглатывает крючок.

      У него внутри все буквально дрожало от азарта. Если эта малышка способна покраснеть от урчания в животе, то, как мило она будет смущаться, когда он начнет ее раздевать. Он представил, как медленно, глядя в глаза, расстегивает эту монашескую блузку, снимает лифчик. И не торопится. Оставшись топлесс, она попытается закрыть грудь. Но не тут –то было! Нильс уже практически ощущал, как стискивает упругие холмики с торчащими сосками, как задирает эту дурацкую юбку, влезает в трусики. Ладонь будто наяву ощутила шелковистость кожи...

Черт! Он выдохнул, для виду посмотрев на часы. Хорошо, что их разделяет стол! Иначе она б раньше времени увидела его «Тополь М»,уже практически готовый к старту.

    - Линочка, вы не представляете себе, с каким удовольствием я помогу вам в любом деле. И у меня есть возможность ускорить решение любой проблемы. Итак?

     Нарочито громко хлопнув дверью, чтоб никто не заподозрил его в подслушивании, Глеб вышел в приемную.

     Непроницаемо–равнодушное выражение лица всем, знающим его, однозначно показало бы высокую степень раздражения. Если бы он был тигром, то наверняка сейчас его хвост напряженно хлестал бы пол. Лина нрава шефа еще не знала, но интуиция ей верно подсказала, что сейчас «прольется чья-то кровь». Однако вариантов – «чья?» было немного. Вернее их совсем не было. И это точно не кровь друга, который вправе входить в любое время без доклада.

Глава 5

      Ну почему она постоянно попадает в глупую ситуацию! Вот и скажи после этого, что красный диплом – это показатель интеллекта! Показатель интеллекта – это прежде всего соображалка, умение ориентироваться в ситуации и не давать повод считать себя глупой. Она же чувствовала себя слепым щенком, который мордочкой тычется куда попало. И если в случае со щенком – это мило, то с ней все ужасно стыдно. Того и гляди, Демов и правда подумает, что она диплом в переходе купила. И что тогда? Оставит ее на некоторое время в качестве «мальчика для биться» - сделает мишенью своих насмешек? И наигравшись, выгонит? А она –то надеялась, что знание языков и курсы делового общения гарантируют ей хотя бы соответствие занимаемой должности…

     Лена сказала, что секретарш Глеб меняет, как перчатки. Она почему-то не верила, что те держатся до первого или какого-то там по счету секса. Он совершенно не похож на ловеласа. Хотя…С ее нулевым опытом общения с противоположным полом трудно делать какие-то выводы. Где-то в груди, очевидно, где находится сердце, что-то заскребло, кольнуло и заставило тяжело выдохнуть. Спасибо маме…

     Сейчас Нильс, который, кажется, запрограммирован обаять все, что находится в зоне поражения, создает проблему. Он настолько умеет располагать к себе людей, что невозможно понять, то ли это подкат, то ли его привычная манера держаться.  

    «А если подкат, то держаться надо от него подальше», - каламбур сложился в голове непроизвольно. Хотя мужчина выглядит очень искренним. Сразу подкупает упоминание о маме.

     Лина зашла в туалет, умылась – хоть сейчас отсутствие косметики сослужило добрую службу – можно было плескать в лицо холодной водой сколько угодно.

       Освежившись, она с опаской скользнула за свой компьютер, чтобы продолжить знакомство с базой. Хорошо, хоть макеты каталогов привезут только завтра. Еще одна беседа с шефом, и она превратится в кучку пепла, потому что опять налажает и сгорит со стыда.

      Конец рабочего дня стал таким же, как собственно, и весь день. Она его выдержала, это плюс, но на пороге нарисовался Нильс – это минус. Сейчас до базовой комплектации добавится Глеб и его холодный гнев, завуалированный под равнодушие, и от этого особенно страшный.

    Искренне улыбнувшись Лине, Нильс и направился к Глебу. А девушка сокрушенно вздохнула – она не посмеет сунуть нос в кабинет к шефу и узнать, можно ли ей уйти, пока они разговаривают.

    Однако ее опасения не оправдались, вернее, опасаться нужно было не этого. Нильс только приоткрыл дверь и помахал другу рукой. Затем вернулся к Лине, и, словно не помня, что на сегодня получил отказ в сотрудничестве, заговорщически улыбнулся.

     - Ангелина, я открою вам страшную тайну!

     - Ой, не надо, а то вам придется потом меня убить! – шутка вырвалась непроизвольно, и Лина едва удержалась, чтобы с испугу по-детски не прикрыть рот ладошками. Дверь открыта, Демов все слышит, а она еще на рабочем месте.

     Девушка собралась пойти отпроситься, но Нильс, словно Демон-искуситель преградил ей дорогу.

    - Одну секунду! Закройте глаза и протяните мне ладошку, а потом будете выключать компьютер, собирать вещи. Я хочу сделать это прямо сейчас.

      Противостоять его наглому обаянию было трудно, но девушка поднырнула ему под руку и метнулась к шефу. Набрав воздуха, она опять едва не выдала «Глеб Андреевич», но вовремя спохватилась.

       Осторожно засунув нос в кабинет, она спросила:

     - Я сегодня больше вам не понадоблюсь?

     Глеб поднял на нее тяжелый взгляд – чуда не произошло, и ,несомненно, диалог не миновал его ушей.

     - Нет, - коротко бросил он и углубился в бумаги.

    Предусмотрительно закрыв дверь, она едва усмирила суматошное биение сердца. Ну почему так? Еще один косяк. Уж лучше бы опять сказал что-нибудь саркастичное, чем такое утрированно безразличное «Нет».

     А Нильс уже взял ее нежно под локоток и успокаивающе заверил:

    - Не переживайте вы так. Лиха беда начало. Все образуется. Итак, вернемся к тому месту, с которого начали. Ангелина, вы меня невероятно вдохновили. У меня так идеи поперли, что просто не успеваю фиксировать. Поэтому я хочу сделать вам маленький, ни к чему не обязывающий, но очень важный подарок. Закройте глаза и протяните мне ладошку.

     «Хуже уже не будет», - подумала девушка и со вздохом выполнила просьбу.

       Нильс аккуратно вложил в ее ладонь какой-то небольшой, гладкий предмет и накрыл сверху своей рукой, словно невзначай скользнув пальцами по нежной коже.

      - Угадайте, что это? – голос мужчины расслаблял, заставлял забыть о всех передрягах и будто приглашал в другую реальность, где без причины делают сюрпризы, шутят, где ты не чувствуешь себя маленьким бесполезным существом...

        И девушка опять вспомнила, как она искренне смеялась с этим человеком, как вдруг стало на какое-то мгновение легко на душе. И ей безумно захотелось хоть еще на чуть- чуть вернуться в это состояние безмятежной радости.

     - Киндер – сюрприз? – наугад выдала она, рассмешив мужчину.

     - Линочка, это вы мой сюрприз! Это талисман на удачу!

Глава 6

       Едва за парочкой захлопнулась дверь, Глеб поднялся с кресла, прикурил сигарету и подошел к окну.

     На душе было так паршиво, будто кошки нагадили. Он запретил себе думать о чем – либо, кроме работы, но глазами все равно сверлил то место, где с минуты на минуту появится Нильс с его секретаршей. Глебовой, между прочим, секретаршей. Может именно ее фамилия заставляет так реагировать? Но как бы то ни было, равнодушно наблюдать, как этот остряк-самоучка плетет сети вокруг Лины, он не мог.

     Ну конечно! Открыл пассажирскую дверцу, невинно подержал за локоток, усадил, наверняка сказал какую-то пошлость…

     Глеб скривился, зло смял сигарету и достал телефон.

    - Вика! В восемь часов я тебя заберу, как всегда, возле остановки.

   - Я не интересуюсь, как ты успеешь, - Глеб умел говорить коротко, одной интонацией пресекая возможные пререкания. Как хозяин положения. Проводив глазами отъехавшую машину, он сделал мысленный посыл отнюдь не всего самого доброго. А именно, чтобы завоевательным планам друга не суждено было сбыться, и его постоянное стремление к расширению зоны влияния завершилось бы эпик фейлом. (Так, вертя павлиньим хвостом эрудиции и полиглотства перед Ингой, назвал Гельмут сокрушительный конец своего первого брака).

     Инга – Лина. Почему он так уверен, что эта, местами робкая, растерянная, но быстро соображающая соплюшка сможет стать достойной заменой его замечательной помощницы? Ингу он оценил по деловым качествам сразу же. Лина – неоперившийся птенец в работе.

      Не докурив сигарету, Глеб досадливо растер ее по пепельнице, будто она была виновата, что в привязке к Нильсу в голове всплыл, разбух, как сухарь в воде, и прочно засел надрывный мотив Газманова «И девочек наших ведут в кабинет». От злости он едва не скрипнул зубами. Черт, надо было Вику прямо сейчас сорвать, а не метаться, как тигр в клетке, в ожидании. Работа точно сейчас с места не сдвинется.

     Он понял со всей очевидностью, что просто взбешен и поведением Нильса, и Лины.

     Едва дождавшись условленного времени, он рванул за Викой. Сегодня ему хотелось секса в гостинице.

     В десять минут девятого в его машину запрыгнула стройная, кареглазая брюнетка в обтягивающем синем платье и туфлях на высоком каблуке цвета индиго.

     По ее еще влажным, змеящимся по плечам, длинным волосам, по сделанному на скорую руку легкому макияжу было видно, что собиралась она второпях. Если можно так сказать – очень второпях.

    - Глеб, ну ты как всегда, снегом на голову. Еле успела домой заскочить. Я даже волосы как следует не уложила, - женщина для вида пыталась, как принято у слабого пола, обижено надуть губки. Однако по тому, как возбужденно раздувались крылья ее носа, было видно, что она рада звонку, вырвавшему ее из привычной рутины.

     Грудь ее, размер которой можно было определить как Д - «весьма достойный», неровно вздымалась, выдавая скорость, с которой она неслась на эту встречу.

    - Вика, во-первых, ты опоздала, во-вторых, зачем их укладывать, если я их по-своему уложу, - не поворачивая головы, привычным жестом Демов протянул руку и захватил ее гладкие, шелковистые волосы у самых корней. Женщина, словно кошка, которую поймали за загривок, будто оцепенела и вытянулась. Один жест, одно прикосновение - и она поплыла. Рука Глеба скользнула на шею, погладила. Словно напрашиваясь на ласку, Вика  приподняла грудь.

       «Терпи»,- мысленно усмехнулся Демов.

       Едва захлопнув двери номера, Глеб буквально впечатал собой податливое женское тело в стену. 

       Жестко впился губами в приоткрытый рот, заполняя его жалящим языком. Задрав подол платья, не разрывая контакта губ, потянул его вверх. Отодвинув тонкую полоску кружева, прошелся рукой по влажным, ждущим складочкам. Вика подалась бедрами вперед, подставляясь под уверенные, знающие пальцы.

     Глеб промычал что-то и с сожалением прервал поцелуй для более горячего продолжения.

      Мгновение – и платье валяется синим озерцом на полу, оставив хозяйку без прикрытия.

      Окинув взглядом ладную, трепещущую в предвкушении жаркой ласки фигуру, Демов смял обеими руками аппетитные ягодицы и крепко прижал к своему паху, где уже отчетливо обозначилось его желание. Зубами стянув лямки бюстгальтера, не расстегивая, царапая кожу, грубо стащил его до талии, вызвав недовольный вскрик.

     - Кто-то возмущается?

     - Не-е-т, - запинаясь от волнения, прошептала женщина.

     Мужские ладони по-хозяйски легли на обнажившуюся крепкую грудь, замерли на миг, словно определяя меру наказания, затем сильно сдавили торчащиеот возбуждения соски. Ответом на этот раз был низкий, идущий будто из самой глубины ее естества, стон.

     Несколько грубых, сминающих движений, и на смену рукам приходят жадные, небережные губы, оставляющие некрасивые, горящие, как хозяйское клеймо, отметины. Вместе с прерывистым, как у зверя, терзающего добычу, дыханием Глеба, они отзывались мучительными, тянущими спазмами в низу живота покоренной женщины.

     Развернув ее к стене, надавив на поясницу, Глеб заставил ее оттопырить попку и, слегка подразнив, резко вошел на всю длину. Женщина вскрикнула: боль и удовольствие переплелись тугим канатом, сладко вытягивающим все мысли. Она полностью отдалась этому мужчине, который яростно вбивался в нее, добавляя пронзительной остроты ощущениям болезненными шлепками по ягодицам. Иногда его рука соскальзывала в промежность, вызывая огненные вспышки блаженства.

Глава 7

         Нильс , попрощавшись с девушкой, устроил сам себе разбор полетов, потому что допускать подобные промахи –это равносильно окончанию карьеры в большом спорте, то бишь большом трахе, и переходу на тренерскую. Очумелым дятлом в мозгу стучала мысль - когда же в этой хорошенькой головке сработала тревожная кнопка?

       Все было искренне, она смеялась, он говорил комплименты искренне. Она тоже. Все по-настоящему. Весь арсенал средств использовал. Убойный взгляд. К взгляду прилагалась соблазняющая полуулыбка – комплименты – прикосновение – подарок – ресторан, который заставляет расслабиться и вкусная еда, которая автоматически записывает на подкорку «тот, с кем разделил ее, очень приятен». Плюс – обещание вознаграждения. И это все ни к чему не обязывает.

      В задумчивости он начал грызть дужку любимых солнцезащитных Ray-Ban  и едва не хлопнул себя по лбу от досады. Точно. Петух гамбургский! Распустил хвост и пошел по привычному шаблону соблазнять. Всплыла картинка. Он, как искусствовед гребаный, вещает:

     « - Нэцке – это не просто миниатюрная скульптура. В прежние времена в Японии использовали их в виде брелков для прикрепления к кимоно ключей или кошельков – потому как карманов не было ж! Нэцке могут изображать и воина, и животное, и композицию. Главное  требование – они должны быть приятными на ощупь и умещаться в ладони. Совсем как женская грудь». Какая на хрен грудь, когда девчонка краснеет с пол - оборота?!

      Только раз ступил на скользкую почву, и похоже тут-то собака и порылась.

    Ну что ж! Эта крепость стоит того, чтоб ее взять в осаду, и чем дальше, тем больше хочется просто взять…

                                          *****

     А Лина, только переступив порог квартиры, поняла, насколько она устала. День был просто сумасшедший, устроивший ей изматывающую  карусель эмоций – плюс- минус – плюс –минус. Да и предыдущая бессонная ночь не могла не сказаться. Хотелось стечь по стеночке и свернуться клубочком, как кошка, тут же, у двери на коврике.

     Поборов соблазн, она кое-как помылась, сонная, постирала блузку и, уже почти по приборам добравшись до кровати, провалилась в мягкую, затягивающую нереальность..

     В блаженном небытии она не слышала ни громких разговоров соседок, ни возращения Маринки. Она спала сном безгрешного, нажевавшегося до отвала листьев, ленивца. Однако, как и днем, ее разбудил властный голос матери:

      - Ничего у тебя не болит! Поднимайся, мы заплатили за занятия!

      - Мамочка, у меня и правда, очень сильно болит живот! – боязливо захныкала она. Однако боль не отпускала, ей казалось, что по недоразумению она проглотила горсть толченых лезвий, которые теперь врезаются в кишки, скручивают и выворачивают их наизнанку. Неужели опять аппендицит? Но ведь его вырезали еще тогда! Лина обхватила двумя руками живот, не в силах проснуться, но все же боль победила сон. С затуманенной головой она села на кровати и поняла, что за беда к ней нагрянула. Расстройство желудка! Скрючившись, она побрела в туалет, молясь, чтоб его никто не занял. Очевидно, что непривычно сытная и сдобренная соусами и приправами еда в «Нияме», немного порадовав в ресторане, все ж решила не задерживаться в организме, привыкшем к овсянке, безвкусной ботве и прочей скучной и невредной пище. За исключением доширака  - его желудок почему-то не отторгал.

       Неудивительно, что, большую часть ночи восседая на унитазе, корчась от мучительных спазмов, наутро девушка не могла явить миру здоровый румянец молодости и энергичности.

      И как же это было некстати!!!

    Демов, прекрасно зная технические возможности своего друга, уже имел в голове примерный план вчерашнего вечера Лины. Поэтому сейчас ему не нужно было внимательно всматриваться в лицо, изучать ее губы на предмет покусанности. Синие круги под глазами, виноватый взгляд красноречиво подтверждали, что еще одна галочка в послужном списке друга-бабника поставлена.

    Глеба раздирали противоречивые чувства. Какое – то презрение к Лине и злость на Нильса.

     Радовало лишь одно. Обычно, объездив новую лошадку, этот жеребец звонил и в красках расписывал свои достижения. Очевидно, вчера эта сладкая парочка такие скачки устроила, что к финишу уже еле доползла. И сейчас глава банка может позволить себе дрыхнуть без задних ног и не хвастаться победой.

     А вот о девочке не побеспокоился. Цепким глазом Глеб отметил, что блузка на ней вчерашняя – крохотное чернильное пятно на рукаве делало ее узнаваемой, однако свежая. Когда еще и постирать успела?

    Он чертыхнулся. Какого хера он выискивает в ней за что похвалить? И оправдать, что ли?

      Глеб не находил ответа на эти вопросы и оттого злился. И чем больше он злился, тем больше над офисом сгущались тучи.

     Не торопясь, как хищник, уверенный, что добыча никуда не убежит, он начал придирчивый осмотр своих владений. Невооруженным взглядом было видно, что за ним тянулся мрачный шлейф его дурного настроения.

Глава 8

       Ну вот! Народная мудрость рулит! «Не буди лихо, пока оно тихо!» Наглая рожа друга уже ехидно улыбалась ему с экрана телефона.

    - И тебе не хворать! – коротко, предупреждая какую-нибудь язвительность со стороны Нильса, буркнул он и смиренно приготовился выслушивать, какая «узенькая, горяченькая, грудь, стесняшка» и пр.

     На удивление, Нильс был немногословен. И слова в адрес Лины кардинально отличались от всего, что приходилось выслушивать Глебу за время их долгой дружбы.

      - Глебка, уволь-ка свою секретаршу, у меня есть планы платить ей больше, - Демов поразился, насколько этот енот-потаскун отзеркалил его мысли.

     - Ага, я только нашел что-то стоящее, а он – «Уволь!» Ищи дурака! – огрызнулся он для проформы. Теперь эта мысль уже требовала детального рассмотрения.

     - Так сделай сам, и дурака искать не придется! – из трубки, наконец, раздался жизнерадостный хохот, подтвердивший, что друга не подменили инопланетяне.

- Ага, а потом наиграешься и на помойку?! Ты же ее до пенсии содержать не будешь? Девчонке нужна работа, - безапелляционно заявил Глеб.

   - А ты, часом не в Министерстве труда на побегушках? – Нильс, уже конкретно обозначивая цель, готов был с ножом к горлу пристать к другу.

   - К тому же, если она пройдет проверку, я ее точно не уволю, будешь приходящим папиком. А если нет, так сам уволю.

     Препираясь без особого энтузиазма, никто из них не озвучил, что схлопотал весьма болезненный щелчок по носу самолюбия.

       Нильсу, как картежнику - козырь, нужно было  как можно больше информации. Его завоевательные планы теперь предполагали полномасштабные действия. Разыгравшаяся фантазия, рисовала, как он учит плохому эту интеллигентную скромную девочку, ее потупленный, смущенный взгляд, ее стыдливый румянец. А его руки – наглые и жадные изучают ее манящее тело. Эти эротические картинки взрывали мозг, отдавались в паху и будоражили кровь.

     Глеб не хотел признаться, что Лина тоже непрошенно поселилась в его мыслях.

     Как два лося в период гона, они готовы были схлестнуться рогами, меряться хвостами, обнажить клыки – словом, всячески показывать свои права на эту молоденькую самочку. И если бы общение проходило не по телефону, то наверняка, перепалка бы носила более язвительный характер.

   Глеб все еще и для Нильса, и для себя прикрывал свой интерес, как плащом-невидимкой, разглагольствованиями о работе. И чтобы раз и навсегда решить этот вопрос, пообещал Нильсу разобраться в ближайшее время. И дать свой ответ.

      Он вызвал Лину, надев предварительно свою самую непроницаемую маску, за которой посетитель мог сколько угодно пытаться разгадать эмоции.

     Крутанувшись в кресле, он развернулся к шкафам и тем самым молча дал понять, что речь пойдет именно о них.

     На лицо он маску, конечно, напялил, но совсем забыл про язык жестов. Он барственно откинулся на спинку кресла, вытянув ноги и расставив их, непроизвольно привлекая внимание к тому, что между ними. Поза подавляющая, поза самца, уверенного в себе. (Ведь неудачники робко прячут свое хозяйство). И поэтому девушка была явно смущена его видом.

     Не глядя на нее, он тыкал пальцами в шкафы.

     - Ты единственный человек, который будет иметь доступ в мой кабинет. Я в ближайшее время буду мотаться, вдруг позвоню и понадобится что-то, откроешь - договора, платежки. Запоминай. Возле окна мелочовка всякая- сувенирная продукция, подарки – это всякая хрень. Левый от двери - по банкам, средний по логистике, правый по типографии. Эти закрыты. Единственное – в среднем шкафу вторая сверху дверца не закрыта, там замок сломан. Туда ни при каких обстоятельствах не засовываешь нос. Это приказ. Я понятно излагаю свои мысли?

     - В общем да, но если дверца не закрывается, давайте я мастера вызову, - думая, что нашла оптимальное решение, вопросительно уставилась Лина на шефа. Маска оттаяла, и его лицо приняло угрожающее выражение.

    - Зачем я буду тратить деньги на замок, если кроме тебя туда никто не будет входить? Уборщица только в моем или твоем присутствии. Или ты не гарантируешь свою честность? Тогда нам сразу не о чем разговаривать. Мне нужен человек, которому я могу доверить все, - произнося эту пафосную речь, он поймал себя на двусмысленности. Отгоняя эту мысль, он все равно временами задумывался о сомнительной прелести холостяцкой жизни. И он хотел иметь человека, к которому не страшно повернуться спиной, который не предаст и не продаст, не бросит в трудную минуту. И еще ему хотелось кого-то защищать, оберегать. Кого-то, с такими тонкими, как у Лины, музыкальными пальчиками, которые можно нежно перебирать, лаская, кого-то с такой изящной кистью, которую хотелось бы согреть губами.  Испугавшись, что его слюняво-розовые мысли отпечатаются на лице, он быстренько нахмурился. И видя, что девушка покраснела, опять включил Демона.

     - Ты покраснела, потому что собиралась там рыться?

     От возмущения Лина стала совсем похожа на помидор. В ее глазах словно скрестили шпаги молнии гнева и детской обиды. Две бессонные ночи, неустроенность, безденежье сильно поколебали ее уверенность в собственных силах. И эмоции не нужно было долго просить, чтоб они вырвались на волю.

     - Я не умею врать, к сожалению. И если вы считаете это профнепригодностью, - она хотела гордо вернуть его же слова «Тогда нам не о чем разговаривать», но вовремя опомнилась - предупреждающая красная кнопка вспыхнула перед глазами. И одна эмоция перехлестнулась с другой. Теперь она уже скривила носик, приготовившись захлюпать. Ведь она даже аванс не отработала – и на улицу ей никак нельзя.

Глава 9

          Еле успев купить в дешевом магазинчике купальник и тапочки, а в спорттоварах шапочку, она, чуть не падая от усталости, переступила порог фитнес - клуба. Конечно, никакие тренажеры и групповые занятия были ей не по силам, поэтому она мечтала о бассейне, хотя и не умела плавать.

     И уже первый плюс, за который она была благодарна Глебу – это просторная душевая, в которой можно мыться, сколько душе угодно, и никто не будет стучать в дверь и напоминать, что она не одна тут.

     Лина с наслаждением намыливала уставшее тело и едва не мурлыкала от переполнявшего ее счастья. Каждая клеточка словно благодарила за эту возможность плескаться в свое удовольствие.

    Надев купальник, она прошла в бассейн, выяснила, где расположен лягушатник, т.е. мелкие места, и, взяв пенополиуретановый коврик, с восторгом плюхнулась в воду.

    Поскольку время уже было позднее, народу совсем не было, и девушка, не боясь, что ее толкнут или «притопят», уцепившись руками за импровизированное плавсредство, начала нарезать круги, с детским восторгом шлепая ногами, как катамаран.

     Она настолько погрузилась в состояние безмятежного счастья, что забыла обо всем на свете.

      И поэтому, когда очередной раз проплывала мимо широкого спуска в воду, была просто шокирована, увидев начальника, которого к ночи и поминать не стоило. .

   Он любил поздно приходить в бассейн, когда весь работающий люд, наплававшись, торопится домой. Очень часто получалось побыть в счастливом одиночестве. Сейчас Глеб стоял на ступеньках, расфокусированным взором любуясь голубой гладью. Он любил воду, потому что она снимала напряжение, усталость. Вода была молчаливым другом, с которым можно философски - созерцательно общаться, доверяя свои мысли, одной из немногих его радостей в жизни. Был, конечно, еще друг, почетный членоносец Нильс (гад ведь, и сюда в этот уединенный уголок влез!), но тот мог выбесить. Особенно в последнее время.

        Глеб вздохнул и только собирался расслабиться в зоне гидромассажа, как вдруг услышал придушенный вскрик и увидел какую-то молодую мартышку в поросячье - розовой шапочке, терпящую бедствие. 

     Это  была Лина, которая при виде Великого и Ужасного, растерялась. Коврик выскользнул из-под нее, и она, пытаясь поймать его, хлебнула воды и начала тонуть.   
     Она отчаянно барахталась, всхлипывала, еще больше заглатывая воду и, очевидно, с перепугу потеряв ориентацию в пространстве.

      Не раздумывая, мощным броском послал Глеб свое натренированное тело в воду. Вынырнув почти под девчонкой,  он подхватил ее за подмышку и поплыл к «берегу». Жертва Нептуна шумно втягивала носом воздух, пытаясь избавиться от воды, колючим ершиком раздиравшей носоглотку.

     Коснувшись дна, Глеб собрался уже отругать бестолковое создание, но взглянув в глаза, потерял дар речи.

     - Какого ..? – недосказанный вопрос повис в воздухе. – Лина!

     Ругательные слова застряли в горле при виде растерянной беспомощности и пережитого страха, застывших на лице девушки. Она, уже не сдерживаясь, всхлипывала. Глеб осознал, что до сих пор его рука крепко обнимает ее худенькую спинку. Убрать руку и оттолкнуть сейчас было бы просто свинством, нашел оправдание своему поступку Великий и Ужасный. Он прижал к себе девушку и успокаивающе стал гладить по спине, опасаясь, что она сейчас взбрыкнет и начнет вырываться.

    Однако Лина только разрыдалась, прижав свои ладошки к его груди. Это была последняя капля, переполнившая чашу ее горести. Находясь в объятиях этого сильного и всегда пугающего мужчины, сейчас она просто почувствовала себя маленькой, беззащитной девочкой, которой всегда не хватало вот такого утешения. Тяжко всхлипывая и шмыгая носом, она так хотела поделиться с ним наболевшим. Рассказать, что она осталась один на один со своими проблемами, что нет на свете человека, который поддерживал бы ее, одобрял. Как ей не хватает душевного тепла. Конечно, она не вправе вешать на него свои проблемы, она и так благодарна за эти минуты,за эту иллюзию защищенности.

     Невероятным образом она чувствовала, что надежные руки Глеба раскрыли его глубинную суть. Прикосновения не могут обманывать. Не будет мизантроп и злюка так гладить по спине никому не нужную девчонку.

     - Глупенькая девочка, ну перестань, все уже позади. Ты что, плавать не умеешь? – примеряя на себя новую, совершенно непривычную роль утешителя, мужчина сам был немного смущен. Осязая ладонью гладкую, упругую кожу девушки, он вдруг почувствовал, что еще немного, и эта невинная ласка может перейти в нечто более чувственное. Трогательно прижатые к его груди ладошки, вздрагивающая от рыданий спина, пробудили в нем давно почивший в бозе, как он думал, инстинкт защитника.

      - Не-е-ет, - всхлипывая, протянула она и доверчиво прижалась к его груди. Сил сопротивляться невзгодам у нее не осталось. Если он ее сейчас оставит, она просто заночует в раздевалке, а утром пойдет на работу.

     Словно прочитав ее мысли, Глеб понял, что ему вдруг захотелось оберегать этого несмышленого птенца, неведомым образом выпавшим из гнезда. Растерявшись, он не знал, как быть. Единственное, в чем он был уверен – ее нельзя оставлять одну.

 - Чего ж тебя понесло на глубину? – привычным командным тоном потребовал он отчета. Девушка вздрогнула. «А тебя куда понесло, чурбан бесчувственный?» - задала резонный вопрос не дремлющая совесть.

Глава 10

     Лина едва не вздрогнула от неожиданности. Ее жизнь, словно бобслейные сани, неслась с бешеной скоростью по неизвестной ей траектории. Она не успевала адаптироваться к новым поворотам и ужасно боялась, что с ее размаху вышвырнет с трассы.

    Утром она плакала от несправедливых подозрений шефа, после работы выбирала с Нильсом подарки детям, ужинала с ним, краснела от комплиментов. Вечером чуть не утонула, потом невероятным образом очутилась в  крепких объятиях Глеба и сейчас сидит под прицелом его внимательных глаз.

      Не успела она перевести дух и осознать, что Сам Великий и Ужасный кормит ее пирожным, как его новый вопрос словно перемкнул что-то в мозгу и она, не давая себе отчета, как это выглядит, выпалила:

       - Научите меня плавать!

       Глеб, привыкший держать эмоции под контролем, едва не подавился.

      Как она это себе представляет? Они в лягушатнике, она, скользкая , как дельфинчик, доверилась его рукам. А как ему удержать свои руки, чтобы ненароком не коснуться груди? После того, как он гладил ее по спине, он уже ни в чем не мог быть уверенным. До этого момента думал, что она нравится ему как славный человечек - чистый, открытый, трогательный. Как он сам выразился – лимитированная партия. Сейчас же, несмотря на все собственные табу, ему хотелось еще раз почувствовать на своей груди ее доверчивые ладошки, сладостную манкость ее тела.

     Черт! Она на него работает!  Нильс! Его собственные пристрастия к грубому сексу! И что ответить?! Вот тебе и хваленое умение быстро ориентироваться в ситуации! Глеб отхлебнул чай и пристально посмотрел на девушку.

     А та и сама испугалась своей наглости и теперь не знала, куда деваться. Неловкость нарастала, казалось, что с каждой секундой пространство сжимается вокруг них и грозит прижать их друг к другу так тесно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Словно то тонкому льду, совершенно не зная, куда вывезет, Глеб, как хозяин своему слову, наконец, нашелся:

   - Я думал, тебе что-то более материальное предложить.

     Лина вдруг осознала, как нелепо выглядит ее просьба, поэтому стушевалась так, что щеки заполыхали пламенем. О чем она только думала? Господи, как же неловко! Потупив глаза, она едва перевела дух.

   - Что-то более материальное – это уже к чему –то обязывает. Простите мою наглость, -  Лина завершила фразу, уже почти совладав с собой. – Честное слово, я сказала, не подумав.

      Демов сидел как на раскаленном стуле – впервые в жизни его мозг, аналоговый компьютерному, не мог выдать правильное решение.  Обещал же помочь?

      Тайм - аут помог бы ему взять бодрый голос из динамика, но все пошло не так.

    - Дамы и господа! Через тридцать минут наш клуб закрывается. Будем рады видеть вас завтра!

    Завтра. Завтра он что-нибудь придумает, и на этой же волне, будто черти его за язык потянули, озвучил слово «Завтра» , но в той интерпретации, которой он хотел бы избежать.

     - Ну тогда встречаемся здесь завтра,-  и не переключаясь: - Тебя ждут? – словно мимоходом, задал он больной вопрос.

      - Нет, меня никто не ждет, - недоуменно ответила девушка.

     Глеб растерялся. Он был уверен, что Нильс отирается где-то поблизости.

    Слова Лины почему-то принесли ему несказанное облегчение. У него появилась возможность задать взбучку другу за халатное отношение к вверенному ему имуществу.

     - Доедай, я тебя сейчас отвезу домой, - и, видя что девушка собирается запротестовать, отрезал: - Я не хочу, чтоб на тебя маньяки какие-нибудь напали. Ты у меня скоро будешь значится как ценный кадр, а еще Сталин говорил, что кадры решают все.

      Лина быстренько, едва не поперхнувшись, проглотила последний кусочек «Эстерхази», запила оставшимся чаем и по-детски облизнула губы.

     Демов чуть не ругнулся – теперь он не мог оторвать от них свой взгляд, желание захватить их своими возникло спонтанно, вызвав спазм в груди и однозначно читаемую, пульсирующую тяжесть в паху.

     Наклонив голову, чтоб не так было явно, он сглотнул комок, встрявший поперек горла, и хрипло спросил:

     - Идем?

     И что он сейчас делает и что делать дальше? Сейчас – понятно, нужно везти ее домой, и при этом отгонять, как назойливую муху, желание схватить в охапку и, втиснув на заднее сидение, дать волю своему крышесносному желанию. Глебу казалось, что его обдало жаром, сердце, словно пересаженное от какого-то гиганта, не помещалось в груди и отчаянно пыталось вырваться.

       Все "НЕ" лавиной навалились на него, пытаясь погасить пожар, но стало еще хуже. Стиснув зубы, он кивком приказал Лине идти за ним.

      Девушка настороженно засеменила следом, молясь про себя, чтобы как –то удалось избавиться от этой неловкости.

Но неловкость – это не ОРВИ, сама по себе не проходит. Она, наоборот, как гидрогель способна разбухать до невероятных размеров, если не предпринять никаких усилий. Но сделать это было некому. Оба понимали, что неожиданно зашли за ту грань, за которую нельзя было и носа совать.

       Они молча дошли до машины. Естественно, ожидать, что Глеб откроет дверцу для Лины – это напрасный труд. Своим подчиненным он не раз говорил, что любезность еще в садике на пирожок поменял. Поэтому Лина мышкой скользнула на переднее сидение, быстренько пристегнулась и назвала адрес.

Глава 11

    Понимая, что не позволит себе связь с этой девушкой, даже если удастся вырвать из зубов у Нильса, он, в растрепанных чувствах, медленно ехал по никогда не спящей Москве. И кстати, о Нильсе.

   Чтоб жизнь медом не казалась. Это он должен был Лину везти домой, а не заставлять друга выпрыгивать из бассейна, не получив релакса. Хотя, тут неугомонная совесть ему опять подкинула шпильку. Он получил нечто большее.

    Не долго думая,( и совесть с ним была в этом полностью согласна), он позвонил Нильсу.

     - Слушай, ты, член-корреспондент! Херня получается, ты членом пользуешься, а я твоей корреспондентской работой занимаюсь!

     Нильс наработал отменный навык выходить сухим из воды. Если многие женщины руководствуются правилом – «Случилось непонятное  - ешь!», то этот неисправимый покоритель женских сердец в непонятной ситуации имел в своем арсенале массу приемов. Например, прикинуться спящим, если его тревожили телефонным звонком. Днем, объясняя собеседнику, что зверски устал после перелета, вечером (тут масса вариантов от спортзала до трудных переговоров).

    И сейчас, понимая, что ничего совершенно не понимает, сделал вид, что Глеб его разбудил. (В двенадцать часов ночи – то!)

    - Ты о чем сейчас, друг мой бесценный? – сонным голосом протянул он, лихорадочно соображая, за что ему предъявлен счет.

     - Выключи дурака! Не перед той публикой комедию ломаешь. Почему Лина одна по ночам шляется? Я, минуточку, предупреждал, что это моя секретарша, и уж если пользуешь, то будь добр контролируй, где она и что с ней.

      Поставленный ребром вопрос требовал ясного ответа, но тогда Нильсу пришлось бы рассказать, что членом воспользоваться ему пока не удалось, к великому сожалению. Однако эту скромную девушку он уже рассматривал как свою, и информация, выданная сейчас Глебом, ему совсем не понравилась, в воздухе отчетливо запахло духом соперничества.

      Не желая раскрывать карты, он ответил расплывчато.

    - У девушки, по-твоему, не может быть своих планов? Она сказала, что вечером занята будет, и мы расстались. А с чего это ты мне тут задвигаешь?  Все-таки запал на куколку?

      Теперь настала очередь Глеба обороняться.

      - Ты прекрасно знаешь предпочитаемый мной типаж. Перед и зад должны быть одинаково выпуклыми. А Лина может работать официальным лицом овсянки. В бассейне встретил ее , пришлось домой отвезти.

      Сказать- то сказал, но себя не убедил. Оставалась одна надежда на то, что Лина не выдержит проверку, и тогда он с чистой совестью отпустит ее. И с работы, и из души.

   А Нильс получил несколько часов бессонницы. Его Эго, его мужское самолюбие уже подавали явные признаки беспокойства. Интуитивно он чувствовал, что Лина – это, действительно, особый случай. В ней проскальзывала  детская наивность. Но не от глупости, а от отсутствия жизненного опыта. Он готов был с кем угодно поспорить, что  она еще девственница. Ее милая манера смущаться, трогательная зажатость красноречиво говорили об этом. Но, как в любую женщину, природа и в нее  встроила потребность принадлежать кому-то. И сейчас, как только она оперится и освоится на работе, успокоится, этот базовый инстинкт (завязанный на продолжении рода) включится на полную мощность.

   И тут уж будет, как говорится, «Кто первый встал, того и тапки».

       В том, что Демон не переступит через свои принципы, он был уверен на девяносто девять и девять. Однако ревность дятлом долбила голову.  Встречаясь в бассейне с Глебкой, девочка сама может на него запасть. Он хоть и хромой черт, но со времен аварии зал посещает регулярно. И несмотря на то, что о подсушенном прессе имеет такое же слабое представление, как и баба Маня с лавочки у подъезда, все равно по его торсу можно анатомию изучать – настолько отчетливо видны все мышцы.

     Сам Нильс тоже, конечно, не был увальнем, но занимался с ленцой, лишь бы не потерять форму и даже вопрос не вставал об усилении тренировок.

       Почесав репу, он решился на крайние меры – привлечь тяжелую артиллерию и наутро несказанно удивил мать, заявившись к ней с самого утра.

      - Римма Максимовна! Вы внуков хотите?

       Пожилая леди, уже уставшая напоминать, что хотела бы внуков не с небес рассматривать, а еще и в этой жизни на них полюбоваться, была несказанно удивлена. Однако она считала, что отпрыски должны появиться у сына только от достойной девушки, воспитанной и добропорядочной. Но, к сожалению, любвеобильный сын надолго ни с кем не задерживался, поэтому ей даже прицениться не к кому было.

     - Борис, ты меня пугаешь! Не говори, что соблазнив какую-нибудь провинциалку, ты был так неосторожен, что теперь должен жениться?!

     Перспектива породниться с одной из понаехавших, алчных, хватающихся за любую возможность зацепиться в столице, пугала ее больше, чем никогда не побывать на свадьбе сына.

     - Мама, она тебе понравится. Но мне нужна твоя помощь. Девочка серьезная, воспитанная, образованная и скромная. Все, о чем ты мечтаешь. Именно поэтому твой сын сам не справляется. Вернее у него нет времени на долгую осаду.

      - Борис Данилыч! Ты что, Хануму хочешь из меня сделать? – Римма Максимовна возмущенно вскинула брови.

     Однако Нильс тут же состроил глазки знаменитого кота из Шрэка, и материнское сердце растаяло, как впрочем и любое другое  женское  – этот трюк в его исполнении тянул на Оскар.

Глава 12

      В субботу Нильс заехал за Линой, и они направились сначала в магазин, а затем заехали за Риммой Максимовной.

    - Вот мама, познакомься, это Лина, Ангелина, мой ангел-хранитель. Она меня вдохновляет и выручает. Вот краски купили, и надеюсь, она и тебя порадует.

    - Добрый день, - мило улыбнулась девушка, заставив сердце Риммы Максимовны сделать кульбит. Она мгновенно оценила дешевую футболку, изрядно поношенные джинсы, отсутствие косметики и угрожающих монобровей.

     Естественная манера держаться, внутренняя чистота, неискушенность сквозившие в ее движениях сразу дали возможность поставить ей высший бал.

    Одно то, что ее сын, как она говорила своим подругам, породистый кобель, сейчас, как щенок пускал слюнявые пузыри от восторга, ее уже радовало.  В душе зародилась надежда, что эта девушка способна удержать его внимание.

     И даже то, что она из «понаехавших» абсолютно не смущало. Первое, что сразу претенденток на звание снохи  вычеркивало из данного списка, было жадное любопытство.

      Те немногие барышни, которые переступали порог ее квартиры, сразу бросали оценивающий взор на небедную обстановку.

     Лина же смотрела открыто, улыбалась искренне и не пыталась произвести впечатление.

    Дорога на дачу скрашена была шутками и веселыми историями в исполнении Нильса, поэтому Лина и не заметила, как они въехали в дачный поселок, расположенный посреди соснового бора.

    Огромные, ровные, как стрелы, деревья уносились ввысь и образовывали своими кронами настоящий шатер. От смолистого запаха хвои кружилась голова, хотелось обхватить крепкий ствол и прижаться к нему, как к великану- защитнику.

     Девушка не смогла сдержать восхищенный возглас.

    - Как здесь здорово! Эти сосны такие настоящие, но как из сказки.

    Ее искренность умилила и сына, и мать.

     - Ну вот, Лина, чувствуй себя, как дома, не смущайся. Я хочу минимум четыре рисунка: беседка, мостик возле пруда, камин в гостиной и сам дом. Наверху твоя комната, Нильс покажет, - Римма Максимовна была сама любезность, чем немало удивила сына. Обычно она не раскошеливалась на теплоту к его подругам. И даже назвала его Нильсом, что само по себе служило высшей степенью благодушия.

    - Спасибо, но не стоит беспокоиться, я быстренько эскизы сделаю и на электричке уеду обратно, - девушка мягко улыбнулась, заставив ее собеседников взволноваться. Причем мысли у них были совершенно противоположные.

    Нильс запротестовал – рушились все его завоевательные планы, а Римма Максимовна вдруг посмотрела на вопрос с другой стороны. Если девушка останется на ночь, то сыночка не удержит и цепь с ошейником – через щель проскользнет к ней в комнату. А если он ее совратит, то велики шансы, что интерес к дальнейшим отношениям пропадет.

      - Смотри, как тебе удобней. Ты не торопись, в запасе целый день, Борис сделает барбекю, я тебя познакомлю со своими подругами, отдыхай от московской суеты. А вечером сын тебя отвезет домой. Он и сам не очень любит, когда мы начинаем петь под гитару романсы, - и женщина выразительно посмотрела на блудливого отпрыска, явно раскатавшего губу на интим. Сейчас его весь вид говорил: «Ну что ж ты, мама, в свои ворота?» Но, скрипя зубами от досады, смирился. В конце концов, за день тоже можно много чего успеть…

      Пока Нильс готовил барбекю, Лина, прихватив маленький, складной стульчик, обнаруженный на территории, ушла к озеру.

      Она была потрясена открывшимся пейзажем. Ровная, манящая гладь воды завораживала, успокаивала. Только сейчас, оставшись наедине с природой, она почувствовала, насколько измотана. Последнее время – это сплошной непрекращающийся стресс, практически 24 часа в сутки. Правда, немного отдыхала она с Нильсом, когда он таскал ее за собой, когда они ужинали. Вернее не отдыхала, потому что не могла расслабиться, а забывала о своих проблемах,отодвигала их.

     И еще тот странный вечер, когда она чуть не утонула, а Глеб ее спас. Его крепкие, надежные объятья. Лина поймала себя на мысли, что готова еще раз утонуть, чтобы почувствовать на себе его руки.

     «Бойтесь желаний своих, а то они могут исполниться!» Девушка почувствовала, что спину обдало жаром прижавшегося мужского тела, а крепкая ладонь погладила ее живот. От истошного крика ее удержал запах – одеколон Нильса.

      - Борис Данилыч! Что вы делаете? – возмущенно воскликнула она, пытаясь вывернуться.

     - Собираюсь накормить тебя вкуснейшим мясом, - невинно промурлыкал захватчик, и вторая рука подсунула ей под нос тарелку, от которой исходил умопомрачительный аромат. Она опустила глаза и едва не захлебнулась слюной. «Де жавю», - подумала она, потому что, как и при первой их беседе, ее желудок - предатель громко заурчал, бессовестно жалуясь на скудный завтрак. Мясо, посыпанное зеленью, было словно призвано послужить ей укором. Ведь она сознательно обрекла себя на дошираки и субпродукты.

     Судорожно сглотнув, она тяжело вздохнула и выскользнула из плена рук.

     - Я вам очень благодарна, но вы меня испугали.

      - Неужели я такой страшный, что меня боятся молоденькие девушки? – сокрушенно покачал головой Нильс.

     - Вы не страшный, а наоборот, даже очень привлекательный, но мы же с вами не договаривались обниматься!