Банкиры мафии

Закулисные властители

Расследование дела Синдоны привело полицейских в ночь на 18 марта 1981 года на виллу «Ванда» близ Ареццо. То, что там они нашли, оказалось полной неожиданностью. Искали змею, а выудили целый клубок их. На вилле магистра масонской ложи «Пропаганда-2» Личо Джелли обнаружили список 953 членов ложи, среди которых оказались не только Синдона и Кальви, но и лидеры правого крыла партии христианских демократов, министры-социалисты, руководители социал-демократов, прокуроры и целых 42 генерала и адмирала, включая руководителей секретных служб и начальника генерального штаба. По свидетельству французского журнала «Пуэн», сам Джелли объяснял, что «П-2» означает не только «Пропаганда-2» , а также «Власть-2». «Власть-1» — это официальные институты, а масонская ложа, пустившая ядовитые щупальца в государственный аппарат, олицетворяет «Власть-2», претендующую на то, чтобы встать над первой.

Находка потрясла общественность и вызвала глубокие трещины на фасаде итальянской государственности. Вот уже который год дело «П-2» остается в центре внимания, поскольку ложа оказалась тайным центром власти. Демократические круги называют ее «Порчиле-2», то есть «Свинарник-2». Влиятельные силы не оставляют надежд скрыть хотя бы то, что еще не стало достоянием гласности, а, судя по всему, тайного и поныне больше, чем явного. Достаточно известна роль Микеле Синдоны в «П-2». «Скандал масонской ложи «П-2», который вызвал отставку правительства Арнальдо Форлани, — резюмировало в конце мая 1981 года агентство Франс Пресс,— завершающий этап злостного банкротства «Банка привата итальяна», которым руководил финансист Микеле Синдона». В связи с крахом Синдоны следствие назвало имена многих его подручных и покровителей, но среди них не было Умберто Ортолани.

Эта личность заслуживает особого внимания. Можно с большой степенью уверенности утверждать, что именно Ортолани не только принял эстафету финансовых махинаций от Синдоны и Кальви, но и являлся главным банкиром масонов и мафии. Клара Кальви, вдова банкира, даже утверждала, что в иерархии тайной масонской ложи Умберто Ортолани значился впереди Личо Джелли. Вполне возможно. Самые могущественные финансисты, как правило, предпочитают быть, а не слыть. Излишняя шумиха вокруг имени может только чинить помехи. Это Кальви на своих визитных карточках подробно перечислял посты, которые занимал. А Дэвид Рокфеллер, находясь однажды в Москве, дал корреспонденту Всесоюзного радио скромную карточку, на которой стояло только его имя. Дэвид Рокфеллер не нуждается в представлении.

Конечно, Ортолани по финансовому могуществу с ним в сравнение не идет. Но у него были свои веские причины избегать рекламы. Даже в то время, когда вокруг Синдоны и Кальви курился фимиам, Ортолани упорно держался в тени, отнюдь не стремился к популярности. Для него дело было важнее, чем разговоры о деле. И только позже, когда стали достоянием гласности некоторые данные о масонской ложе «П-2», его имя мелькнуло на страницах газет и журналов.

Сведения приводились крайне отрывочные. Всего несколько фактов. Но каждый из них приоткрывал занавес сверхтайн.

Умберто Ортолани, он же граф Малатеста, оказался финансовым директором ложи «П-2». А это значит, что он заправлял немалыми финансовыми средствами этого могущественного закулисного центра власти в Италии.

Министр финансов в любом правительстве — фигура ключевая. А в таком тайном кабинете, как ложа «П-2», распорядитель финансов играет особенно значимую роль.

Ортолани и Джелли не то что правительственных советников — министров меняли. Они же решали, кому быть руководителями секретных служб. В ложу «П-2», даже по неполным данным, входили 83 министра, 23 депутата парламента, 10 префектов, 10 генералов корпуса карабинеров, б адмиралов, 7 генералов финансовой гвардии, 83 руководителя государственных компаний, 47 директоров банков, множество судей и прокуроров, высокопоставленных чиновников и дипломатов, даже штатные шпионы и продажные профсоюзные деятели.

Финансовый директор ложи «П-2» — это влияние, помноженное на могущество. При этом следует иметь в виду, что могуществом масонской ложи, хотя ее справедливо характеризовали как закулисный центр власти, дело отнюдь не ограничивается. За спиной Ортолани вырисовывается не менее таинственный, чем ложа «вольных каменщиков», и не менее влиятельный мальтийский орден.

Если масоны впервые дали о себе знать примерно 200 лет назад, то создание мальтийского ордена уходит в глубь средневековья. Этот орден возник во время крестовых походов, когда «монахи-воины» составляли армию католической церкви.

Под его знаменами и сегодня собираются воинствующие крестоносцы, которые обращают рвение религиозных фанатиков на борьбу с коммунизмом. Это он, мальтийский орден, сразу после второй мировой войны помог тысячам нацистских военных преступников, в том числе «лионскому палачу» Клаусу Барбье, бежать в Латинскую Америку. Это он, мальтийский орден, вручил в 1948 году одну из своих высочайших почетных наград — Большой крест за заслуги — западногерманскому, а ранее гитлеровскому генералу Рейнхарду Гелену за его заслуги в создании антисоветской шпионской сети. До Гелена крест имели всего три человека. А ведь генерал не был католиком, но его считали столь ценным союзником в крестовом походе против безбожников-марксистов, что не стали держаться за догму.

Рыцарями мальтийского ордена являются бывший государственный секретарь США, а до того главнокомандующий войсками НАТО в Европе Александр Хейг, директор Центрального разведывательного управления в администрации президента Рейгана Уильям Кейси.

Умберто Ортолани и в этом ордене играет первую скрипку. Деталь, но многозначительная: его адвокатская контора в Риме (а официально Ортолани представлялся адвокатом) располагалась в двух шагах от старинного особняка на улице Кондотти, где находится капитул мальтийского ордена. В этом особняке об Ортолани говорят только в возвышенном стиле.

— Ортолани более двадцати лет наш «магистерский рыцарь». Это видный дипломат. Кроме того, как мы можем сомневаться в таком человеке, как Ортолани, который принадлежит к числу «камер-юнкеров» папы?

Если уж на то пошло, то сомневаться при наличиий оснований можно не только в «камер-юнкере», но и в архиепископе. Напыщенный пафос факты не заменяет и не опровергает. Скорее наоборот. Ведь и о целях мальтийского ордена его руководители товорят в таком же духе: «Исключительно благотворительная деятельность». А в действительности она выливается в злобный антисоветизм и антикоммунизм. Ортолани великолепно вписался в этот орден.

В 1978 году он был назначен послом мальтийского ордена в Уругвае, а шесть месяцев спустя вручил начальнику генерального штаба уругвайской армии Луису Кейроло Большой крест за заслуги мальтийского ордена.

Там, в Уругвае, где он владел «Банко финансьеро сюдамерикано» , сокращенно «Бафисюд», к голосу Ортолани прислушивались с особым вниманием. Орден от него генерал Кейроло получил не за воинские доблести — их и в помине не было, — а за пособничество Ортолани в финансовых операциях. Ретивый генерал поверил, что, открыв двери иностранному капиталу, он превратит Уругвай в процветающую страну. Ортолани сумел снять с политики благоприятствования иностранному капиталу жирные сливки. За каких-нибудь три года «Бафисюд» увеличил объем банковских операций в три раза, доведя их до 150 миллиардов лир. Значительную часть прибылей Ортолани реинвестировал в спекулятивные операции с недвижимым имуществом. Как ни мягки были уругвайские законы, но действия финансового директора ложи «П-2» столь грубо обходили их, что полиция стала с подозрением поглядывать на него. Не будь такого защитника, как генерал Кейроло, Ортолани мог бы попасть впросак. Но кавалер Большого креста отлично понимал, за какие заслуги он получил награду. Ортолани, а вместе с ним и Джелли не упускали ни малейшего удобного случая и скупали по дешевке земельные участки, имения, целые жилые комплексы на Атлантическом побережье близ Пунта-дель-Эсте. Перестроив старый особняк в центре Монтевидео, Ортолани превратил его в самую крупную картинную галерею Уругвая.

В римской резиденции мальтийского ордена на махинации умышленно закрывали глаза.

— Ортолани на свои средства построил в Монтевидео больницу и институт для инвалидов. Оба эти учреждения зарегистрированы как собственность мальтийского ордена, — горделиво заявляли на улице Кондотти.

Благотворительность, особенно если она дает возможность «сэкономить» на уплате налогов, всегда была в чести у дельцов. Ортолани, он же граф Малатеста, не первый и не последний. И умиляться больницей и институтом для инвалидов можно было бы по простодушному неведению, но в нем искушенных руководителей мальтийского ордена упрекать просто неприлично. «Мы выдерживали катаклизмы более тысячи лет»,— говорят мальтийские рыцари. Опыт у них есть, и умение видеть то, что не афишируется, тоже.

К Латинской Америке Ортолани проявлял особый интерес. Синдона любил повторять, что он выступал посредником между Старым и Новым Светом. Бахвальство это. Путь деньгам мафии и масонов через Атлантику проложил Ортолани.

Сначала он обосновался в Швейцарии, затем перебрался в Аргентину. Политическую тропу туда протоптал Джелли. В первые послевоенные годы, заметая следы своего фашистского прошлого, он немало поколесил по Южной Америке. Там познакомился с главарями итальянских фашистов и сумел им помочь получить оставленные на Апеннинах ценности. Действовал Джелли через парламентариев — христианских демократов, которые очень не хотели, чтобы стало известно об их фашистском прошлом. А Джелли имел на этот счет документальные доказательства, поскольку стал собирать «интересные» документы еще до войны, и, припугнув парламентариев, заручился их поддержкой. С тех пор «стратегия шантажа», как он цинично называет свой метод, стала его главным орудием.

Заручившись покровительством аргентинских властей, Джелли получил аргентинское гражданство, сохранив и итальянское, а вскоре после этого был аккредитован экономическим советником при аргентинском посольстве в Италии. В этом качестве он с гордо поднятой головой вернулся на родину, возглавил компанию по производству пружин для матрацев и стал процветать. Но могущество его основывалось не на пружинах, а на «стратегии шантажа». Чтобы стать членом ложи «П-2», в которой Джелли очень скоро стал играть решающую роль, каждый вступающий должен был передать великому магистру информацию компрометирующего характера о каком-нибудь деятеле и рассказать о себе всю подноготную.

Специальная парламентская комиссия, которая два с половиной года занималась расследованием подрывной деятельности масонской ложи «П-2», со ссылками на документы и свидетельские показания, в своем докладе констатировала, что ложа превратилась, по сути дела, в параллельный центр политической власти в Италии. Это превращение началось с приходом в ложу Личо Джелли.

Председатель специальной парламентской комиссии Тина Ансельми на вопрос журнала «Панорама», насколько серьезно «явление» ложи «П-2», дала такой ответ.

— Серьезность, — сказала Тина Ансельми, — заключается в тех целях, какие она ставила и которых, к счастью, не достигла, потому что она, несомненно, использовала правые подрывные силы, чтобы ослабить систему, пыталась установить изнутри свой контроль над государственными институтами, совершенно очевидно для того, чтобы подчинить их себе, использовать в своих целях.

Депутат парламента от партии христианских демократов Тина Ансельми дальше просто не могла пойти. Хотя во главе специальной комиссии по расследованию ложи «П-2» она добросовестно выполнила долг, Ансельми даже не рискнула задуматься над вопросом, что же это за система, если, оставляя ее внешнюю оболочку, можно существенно изменить содержание.

«Если вы путчисты, то я могу предложить вам подходящего банкира», — резюмировал деятельность Джелли журнал «Эспрессо».

Сам Джелли был «кукловодом». Он дергал веревочки, а двигались в заданном направлении и осуществляли предписанные действия Синдона и Кальви, которые служили и мафии, и Ватикану, и масонам. А за тем, чтобы в первую очередь соблюдались интересы масонской ложи «П-2», следил Умберто Ортолани.

Однако и Джелли вкупе с Ортолани не представлял собой верхушку пирамиды.

В минуты откровения в бытность пребывания в тюрьме тайный агент французской разведывательной службы член масонской ложи «П-2» Элио Чолини изрек:

— Джелли получал директивы как от «Трехсторонней комиссии», так и от некоторых итальянских правоцентристских политических кругов.

Джелли открыто и во всеуслышание провозглашал, что он — антикоммунист. Знал, чем можно снискать расположение членов «Трехсторонней комиссии», в которой в целях координации борьбы Запада против социализма, против СССР объединились крупные монополисты и политологи США, Западной Европы и Японии. Знал он и то, что многие члены «Трехсторонней комиссии» значатся в списках масонских лож.

Оптом и в розницу

«Трехсторонняя комиссия» заказывала музыку, Джелли ее оркестрировал, Ортолани распределял партии, то бишь суммы, которые должны были обеспечить Синдона и Кальви.

Это было куда удобнее, чем действовать прямо. Бывший директор ЦРУ США Уильям Колби в 1981 году, хвастая своими заслугами, поведал, как во время парламентских выборов в Италии в 1953 году американская секретная служба израсходовала «несколько миллионов», чтобы помочь демохристианам сохранить господствующие позиции.

Помощь, как пишет У. Колби, шла главным образом на финансирование политической деятельности: издание пропагандистских материалов, организацию съездов и митингов и т. д. Не гнушались американские агенты и раздуванием клеветы по адресу коммунистов. Но одно худо — надо было тщательно скрывать источник финансирования, ибо, как признает У. Колби, «коммунисты сразу же обвинили бы тех, кому предназначалась эта помощь, в том, что они за деньги служат Вашингтону».

Вот в ЦРУ и придумали приспособить для вмешательства во внутренние дела Италии масонов. Так «П-2» стала орудием шпионско-подрывного ведомства США. Именно Джелли финансировал неофашистские террористические организации, входившие в «Ордино нуово» («Новый порядок»).

С конца 60-х годов в Италии загремели взрывы. Первая бомба взорвалась в декабре 1969 года, в зале Миланского сельскохозяйственного банка. 16 человек были убиты, почти 100 ранены. Как стало ясно позднее, это была первая акция «стратегии напряженности», призванной дестабилизировать государственные институты и создать условия для крайне правого переворота. Затем взорвались бомбы в поезде «Италикус» и на вокзале в Болонье. Был похищен и убит склонявшийся к соглашению с коммунистами видный деятель партии христианских демократов Альдо Моро. После трагедии в Болонье, где погибли более 80 человек, казалось, террористы затихли. Но это была только передышка. В декабре 1984 года в поезде Неаполь — Милан, в том же тоннеле между Флоренцией и Болоньей, где сработала бомба в экспрессе «Италикус», прогремел новый взрыв. 15 убитых, более 100 раненых.

К тому времени было документально доказано, что финансировал и организовал взрыв на вокзале в Болонье Личо Джелли, а осуществили террористический акт неофашисты. Масоны, выполняющие волю ЦРУ, оказались причастны и к другим преступлениям. Есть основание полагать, что взрыв в поезде Неаполь — Милан — дело их рук. Как видно, корни остаются в земле. Тайный центр власти не обезврежен.

Джелли не раз выполнял задания ЦРУ. В конце 60-х годов, как мы уже отмечали, он перевел немалые суммы греческим «черным полковникам». Говорят, он любил, чтобы в узком кругу и его называли «полковником». В 1975 году, сообщала газета «Република», Джелли предоставил финансовую помощь лидерам неофашистской партии ИСД-НПС. Магистр ложи «П-2» выложил им миллиард лир. Субсидирование лидеров ХДП обошлось во многие миллиарды. 30 миллиардов досталось лидерам социалистической партии. Среди документов, обнаруженных полицией на вилле «Ванда», был и такой. «Союз швейцарских банков, Лугано, номерной банковский счет № 633369, принадлежащий депутату К. Мартелли. 28 октября 1980 года на этот счет по доверенности с ЭНИ (так сокращенно называется Национальное общество жидкого топлива) была внесена доктором Кальви сумма, равная 3 500 000 долларов. После подписания соглашения, которое состоится 20 ноября 1980 года между д-ром Р. К. и Д. Д. Л., будет сделан новый взнос в сумме 3 500 000 долларов».

Р. К.— это Роберто Кальви, а Д. Д. Л.— Леонардо Ди Донна, одно время руководивший ЭНИ и снискавший (не бесплатно!) доверие у ХДП и соцпартии.

Получив документ, миланская прокуратура начала расследование. В частности, был произведен обыск на квартире Ди Донны. Обыск ничего не дал, поскольку влиятельные лица своевременно предупредили Ди Донну.

Судя по всему, и обыскивающие не проявили большого рвения. Ведь известно, что банкиры мафии перевели в швейцарские банки 50 миллиардов лир, которые предназначались для оплаты определенных услуг представителей судебных властей.

В 1975 году один только прокурор Рима Кармелло Спаньюола получил 20 миллионов лир. Масоны, что называется, на корню покупали стражей закона, заранее обеспечивая себе их благосклонность. Если же кто-то проявлял строптивость, пытался честно выполнять свой долг, то в лучшем случае натыкался на непреодолимую степу. «Органы правосудия, проявлявшие интерес к терроризму, — писал журнал «Панорама»,— знают, что в эти годы. следователи, часто стоявшие на пороге истины, были вынуждены поднять белый флаг, капитулировать перед невидимым противником».

Он оказался весьма могущественным, этот невидимый противник. Известный итальянский адвокат Гвидо Кальви, однофамилец банкира Роберто Кальви, говорил:

— Во многих случаях органы юстиции не наказывают преступников, а помогают им уйти от наказаний. Особенно когда речь идет о политических скандалах. Можно украсть булку и оказаться за решеткой, а можно красть миллиарды или организовать подрывной заговор и отделаться легким испугом.

В 1983 году Высший совет магистратуры (так называется контрольный орган всей судебной системы Италии) начал три расследования по делу работников сицилийских органов правосудия, подозреваемых в связях с мафией.

Непосредственным толчком к этому явилось убийство следователя Рокко Кинничи. В тихое агустовское утро, когда он вышел из своего дома и направился к ожидавшей его бронированной машине с карабинерами, раздался страшный взрыв. На воздух взлетел стоявший у подъезда небольшой «Фиат». Взрывной механизм был приведен в действие по радио. Следователь, двое его охранников и привратник дома были убиты, 14 человек, в том числе несколько детей, получили ранения. После этого в Сицилии приняли закон, запрещающий парковать автомобили возле государственных учреждений и домов, где живут работники суда и прокуратуры.

Рокко Кинничи был известен как решительный противник мафии. За это его и убили.

После гибели Кинничи был обнаружен его «тайный дневник». Он-то и наделал много шума. В своих записках Кинничи, например, зафиксировал, что Франческо Скоццари, один из ведущих работников органов правосудия Палермо, во время судебного процесса по делу одного из главарей мафии многозначительно посоветовал непреклонному следователю «беречь свою шкуру». На основании ряда подобных фактов Кинничи называл в дневнике Скоццари «мафиози» и «лакеем мафии». Эта характеристика подкреплялась столь убедительно, что Франческо Скоццари сначала перевели на другой пост, а вскоре уволили в отставку. Но четыре других работника органов правосудия, в том числе генеральный прокурор Палермо, действия которых Кинничи подвергал критике, были полностью реабилитированы.

В своих личных заметках Кинничи давал понять, что у него вызывает глубокую тревогу деятельность правительственного комиссара Эмануэле Де Франческо, преемника генерала Далла Кьеза.

«Один мафиози из Сиракуз, арестованный властями, — писал Кинничи, — сказал одному из работников органов юстиции, что правительственный комиссар информирует одного предпринимателя из Катании, более или менее близкого к мафии, о ходе следствия по делу об убийстве генерала Далла Кьеза».

Деятельность Де Франческо вызывала сомнения и у парламентской комиссии по борьбе с мафией. Многие ее члены считали, что он больше занимается бюрократией, чем ведет борьбу, и наметил слишком долгие сроки для успешного завершения борьбы с мафией — 2000 год.

Конечно, показания мафиози требуют критической проверки. Но бездействие Де Франческо очевидно. Как очевидно и то, что в Риме с ним мирились.

Незадолго до того, как Высший совет магистратуры вплотную занялся расследованием дел об убийстве последовательных противников мафии на Сицилии, самому совету пришлось выдержать сильный натиск. Римская прокуратура выдвинула против Высшего совета обвинение в том, что его члены, дескать, во время своих заседаний потребляли слишком много кофе и бутербродов, израсходовав на эти цели 27 миллионов лир, сумму, эквивалентную 19 тысячам долларов. Генеральный прокурор Рима Акилле Галлуччи тут же поспешил начать судебное расследование. 30 членов Высшего совета магистратуры получили судебные повестки, а президенту Италии Алессандро Пертини, который по конституции является председателем этого совета, представили живописную картину огромных злоупотреблений. Прокуратура требовала смещения членов совета и роспуска самого этого органа.

Кое-кто в Италии склонен был расценивать случившееся как бурю в чашке кофе. Но на деле это была продуманная и организованная атака правых с целью защиты себя и своих хозяев.

Борьба шла вокруг масонской ложи «П-2». Столкновение началось с того, что Высший совет магистратуры опротестовал решение римского судьи Эрнесто Кудилло фактически прекратить дальнейшее расследование подрывной деятельности масонской ложи и снять обвинение со всех ее членов.

Судья Кудилло не пожалел усилий, чтобы заполнить своими хитроумными умозаключениями 160 страниц машинописного текста. А весь их смысл укладывался в одну-единственную фразу: поскольку, утверждал судья, настоящим вдохновителем и руководителем «П-2» был один лишь Личо Джелли, следует дождаться результатов следствия по его делу, прежде чем решать, является ли вся ложа опасной для государственных институтов или нет.

«Прежде в Риме любой ценой стремились сосредоточить все нити расследования вокруг «П-2»,— писала газета «Унита», — и вот результат: Личо Джелли? Вульгарный хвастун, фальсификатор, который обманул всех этих хороших людей. Они, дескать, вступили в ложу, не будучи сколько-нибудь проинформированы о том, что речь идет о секретной и антигосударственной организации. В итоге все они сейчас оправданы».

Примечательно, что первыми, кому судья Кудилло выдал индульгенции, были судейские — главный прокурор Милана Мауро Грести, его заместитель Лука Муччи, бывший вице-президент Высшего совета магистратуры Уго Дзелетти. Всем троим вменялось в вину использование служебного положения в личных целях и сознательное раскрытие служебных секретов. Эрнесто Кудилло перечеркнул эти обвинения одним росчерком пера.

Стоило Высшему совету магистратуры сообщить, что он намерен ознакомиться с документами римской прокуратуры, которую журнал «Эспрессо» назвал «судебным органом, вызывающим наибольшие споры в Италии», как сенатор христианский демократ Клаудио Виталоне возбудил судебное дело против пяти самых решительных сторонников расследования, которые таким образом из обвинителей превратились в обвиняемых. Стоило Высшему совету магистратуры уволить из органов правосудия судей, особенно скомпрометировавших себя связями с ложей «П-2», как генеральный прокурор Рима Акилле Галлуччи, как уже отмечалось, попытался привлечь его членов к уголовной ответственности, обвинив в растрате.

Этот Галлуччи еще за год до выводов судьи Кудилло ратовал за оправдание главных заговорщиков. На сомнительные действия Акилле Галлучи указывала раньше Тина Ансельми, председатель специальной парламентской комиссии по расследованию незаконной деятельности тайной масонской ложи «П-2».

Связи Акилле Галлуччи с правым крылом ХДП и с другими консервативными силами ни для кого, кто знаком с политической жизнью Италии, секретом не являются. А специальная парламентская комиссия имеет веские основания считать, что он и с масонами был на короткой ноге.

В досье комиссии хранится запись весьма многозначительного телефонного разговора, состоявшегося зимой 1975 года. Звонил командующий финансовой гвардией генерал Рафаэле Джудиче. Тот самый, который укрывал нефтепромышленников, уклонявшихся от уплаты налогов. Но об этом стало известно много позже. В те времена Джудиче был еще в полной силе. Обращался он к... Галлуччи.

Предметом разговора была судьба генерала Вито Мичели, арестованного по подозрению в подготовке путча.

— Мичели невиновен, — убеждал Джудиче. — Кроме того, он член нашей организации.

Проходит еще несколько дней, и Джудиче по телефону спешит сообщить одному из своих друзей:

— Мое обращение к Галлуччи сыграло решающую роль для освобождения Мичели.

Судя по всему, решающую роль сыграло не заявление командующего финансовой гвардией о невиновности Мичели, а ссылка на «нашу организацию». Джудиче и Мичели входили в ложу «П-2». Значит, и Галлуччи был масоном?

Еще одно упоминание о римской прокуратуре содержится в записи на пленку другого подслушанного телефонного разговора. 21 января 1982 года адвокат Федерико Федеричи позвонил своему другу Личо Джелли.

— Один журналист, — сказал адвокат, — хочет взять у вас интервью.

— Лучше подождать, — ответил магистр.— Прокуратура вот-вот примет решение. И это решение будет более чем благоприятным.

Джелли как в воду смотрел. Принятое римской прокуратурой решение полностью соответствовало его расчетам.

Фигура Галлуччи вырисовывается и в деле Роберто Кальви. Органы юстиции располагают документами о том, что президент «Банко Амброзиано» выплатил миллиардные суммы римской прокуратуре, чтобы избавить себя от неприятностей с судебными органами. В ней он был уверен.

И вот этот Акилле Галлуччи пошел в атаку на Высший совет магистратуры, чтобы он не мешал ему покрывать масонов. Замах был слишком большой. Скандал приобрел общенациональное значение. Газета «Паэзе сера» писала, что операция Галлуччи «почти равноценна государственному перевороту». Президент Пертини встал на защиту Высшего совета магистратуры.

Однако этим дело и ограничилось. Запрос членов сенатской группы левых независимых министру юстиции с требованием принять дисциплинарные (о большем и вопрос не ставился!) меры против Галлуччи «за злоупотребление властью» даже не был удостоен ответа. Министр юстиции Клелио Дарида без обиняков заявил, что его министерство не даст произвести какое бы то ни было расследование действий римской прокуратуры. В связи с этим журнал «Панорама» напомнил, что прежде Дарида был мэром Рима и именно он дал возможность Галлуччи править прокуратурой как древнему консулу.

Прошло еще полгода, и в интервью газете «Гадзеттино» у Тины Ансельми вырвался крик души:

— Я продолжаю спрашивать себя, не заключается ли одна из причин слабости, проявляемой государством в борьбе против подрывной деятельности и терроризма в стране, в том «воздействии» , которому со стороны ложи «П-2» подверглись итальянские секретные службы, да и не только секретные службы.

Пожалуй, в то время Тина Ансельми даже не предполагала, насколько она права.

В ноябре 1984 года римский апелляционный суд оправдал заговорщиков из неофашистского «национального фронта», принимавших участие в путче под руководством «черного князя» Валерио Боргезе. Их выступление должно было произойти в ночь с 7 на 8 декабря 1970 года. Неофашисты начали уже приводить в действие механизм заговора, как последовала команда от Личо Джелли отменить вылазку.

Итальянская Фемида привлекла путчистов к суду лишь восемь лет спустя и отнюдь не была строга к заговорщикам. Все же 46 человек по обвинению в «политическом заговоре» были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Но в 1984 году апелляционный суд пришел к заключению, что никакого заговора не было, а следовательно, нет и виновных.

Влияние тайных сил на итальянские органы юстиции и поныне велико. По требованию адвокатов Ортолани в 1984 году римский суд запретил книги, в которых рассказывалось о преступных деяниях ложи «П-2» и ее финансового директора. Достаточно было Ортолани заявить, что он «оскорблен и оклеветан» , как Фемида встала на защиту чести его мундира, поправ истину. Как видно, могущество масонов не сломлено.

В Италии нет более крупного газетного издательского концерна, чем «Риццоли». Ему служат 9400 человек. Он издает 6 ежедневных газет, в том числе и крупнейшую на всем Апеннинском полуострове «Коррьере делла сера», тиражом 600 тысяч экземпляров, 13 еженедельников, 11 ежемесячных журналов. Щупальца этого спрута держат за горло местную прессу и частное телевидение. Это гигантский аппарат обработки общественного мнения.

И вот масоны из «П-2» попытались подчинить «Риццоли», чтобы поставить концерн себе на службу. Осуществил акцию финансового захвата издательства Умберто Ортолани.

Первые контакты между масонами и «Риццоли» были установлены в начале 60-х годов. Началось с того, что президента издательства Анджело Риццоли, его брата Альберто и генерального директора Бруно Тассан Дина вовлекли в масонскую ложу. Сделать это было довольно просто, поскольку входить в «П-2» в кругах промышленных и финансовых магнатов Италии считалось не то что хорошим тоном, а необходимостью. Потом членами ложи стали и ведущие журналисты газеты «Коррьере делла сера» ‚ начиная с главного редактора Франко ди Белла.

В 1976—1977 годах началось финансовое внедрение масонской ложи в издательство. Как поведал в покаянном письме парламентской комиссии по расследованию деятельности ложи «П-2» оказавшийся за решеткой Тассан Дин, в то время Ортолани оказывал издательству «щедрую финансовую помощь» .

Бескорыстным благодеянием эта помощь и не пахла. Это было начало захвата издательства. В 1978 году был нанесен решающий удар, в результате которого «Риццоли» со всеми газетами и журналами попал под власть масонов, а Ортолани стал членом административного совета издательства с решающим голосом.

Это была хитроумная операция с сильным привкусом финансовых махинаций. Непосредственным исполнителем ее был Роберто Кальви, и, как утверждает итальянский журнал «Мондо», к ней имел отношение глава Ватиканского банка епископ Марцинкус.

Не остались внакладе и прежние владельцы.

— Приятно было продать то, что тебе не принадлежало, — сказал Анджело Риццоли.

Руль издательства «Риццоли» был повернут резко вправо, и быть бы ему рупором махровой реакции, если бы в мае того же 1981 года не разразился политический скандал, вызванный разоблачением закулисных интриг и террористических актов масонской ложи «П-2».

Когда Анджело и Альберто Риццоли вместе с Бруно Тассан Дином в начале 1983 года были арестованы по обвинению в «злостном банкротстве и подделке финансовых счетов» — в их руках таинственно исчезли 29 миллиардов лир, — в связи с этим делом на короткое время угодил за решетку и финансовый директор ложи «П-2». Журнал «Эспрессо» утверждал, что Джелли, Ортолани и группа руководителей издательства «Риццоли» на продаже акций и других махинациях заработали около 4 миллиардов лир. Но Ортолани, братья Риццоли и Тассан Дин недолго пребывали в тюрьме. Когда в октябре 1984 года окончательно решался вопрос, кто будет хозяином погрязшего в скандалах издательства «Риццоли», у Анджело Риццоли и Бруно Тассан Дина чуть ли не подобострастно спросили, согласны ли они продать свои подмоченные спекуляциями акции. Чудеса, да и только!

— Список членов масонской ложи «П-2», переданный органам правосудия, — говорил руководитель римской ложи «Великий Восток» Франческо Синискальки, — насчитывает всего лишь 953 фамилии. А ведь членами ложи «П-2» были 1720 человек. Следовательно, 767 влиятельных членов ложи продолжают действовать!

В этих словах — ключ к пониманию многих «чудес», происходящих в Италии и по сей день.

Италия была главным, но не единственным полем преступной деятельности ложи «П-2» и ее банкиров.

В то время, когда газеты были полны сообщений о крахе «Банко Амброзиано», его долге в 1 миллиард 400 миллионов долларов и загадочной смерти Кальви, на телеэкранах американской компании Эй-би-си появился на первый взгляд невзрачный старичок с отнюдь не потерявшим уверенности взглядом. Это был Микеле Синдона. Прямо в тюремной камере он давал интервью.

— Значительная часть кредита «Банко Амброзиано», — говорил Синдона ровным, спокойным голосом, — пошла на нужды определенных сил в Латинской Америке. Кальви финансировал там газеты, исходя из идеологических соображений, давал деньги и политическим партиям. Генералам и диктаторам он их переправлял по тайным каналам.

Синдона сам начинал эту деятельность, он закладывал ее основы. Еще в 1971 году Синдона и Кальви основали на Багамских островах филиал миланского банка «Банко Амброзиано оверсиз». Позже Кальви уже единолично создал там второй филиал — «Амброзиано груп».

На Багамские и на соседние Бермудские острова международный бизнес привлекают налоговые льготы и благоприятное законодательство. Там нет подоходного налога, налога с корпораций, налога с суммы дивидендов, распределяемых среди держателей акций, и налога на увеличение рыночной стоимости. Только на Бермудах насчитывается более 5500 компаний, освобожденных от уплаты налогов. Правительство довольствуется арендной платой за помещения и некоторыми текущими выплатами компаний. В 1981 году они истратили 130 миллионов долларов. Для бермудской экономики и это благо. А сколько благодаря льготам компании украли из национальной казны, остается тайной, не менее загадочной, чем «бермудский треугольник».

На Багамских островах один банк приходится на каждые 800 жителей. Долгое время считалось, что по этому показателю первое место в мире занимает Швейцария. Там одна банковская контора приходится на 1300 жителей. Багамы, как показывает сопоставление, резко обошли страну эдельвейсов.

На улицах Нассау красуются вывески крупнейших банковских империй. Но внутри зданий, как убедились репортеры газеты «Нью-Йорк таймс», обосновались крохотные конторы, занимающие одну-две комнаты. Трудится там несколько сотрудников, но, если верить официальным отчетам, через их руки проходят десятки миллиардов и основная часть громадных прибылей каждого из гигантов банковского бизнеса.

В действительности миллиарды никогда не попадают на острова в Карибском море. Клерки заносят в книги кредитные сделки, реально совершенные за тысячи километров от конторы, и прибыли, полученные банком от этих сделок. Что это дает банкам? Весьма существенный дополнительный доход, который в случае, если бы операция оформлялась на родине банка, должен был бы быть выплачен в виде налогов. В 1976 году, например, казна Нью-Йорка лишилась таким образом 12 миллионов 600 тысяч долларов. Крупнейший город США слывет одним из центров американского преступного мира, но гангстерские банды не всегда могут похвастаться такими барышами.

«Нассау,— писала «Нью-Йорк таймс»,— для международного банковского дела то же, что и Либерия для международного судоходства; удобный флаг и свобода от налогов».

Технология банковских операций такова. Президент, чтобы перевести прибыль, дает распоряжение зарубежному филиалу «Банко Амброзиано» предоставить беспроцентный кредит одному из багамских отделений. Прибыль одним росчерком пера превращается в кредитную сумму и налогообложению не подлежит. А на Багамах кредит снова становится прибылью, которой ничто не грозит вследствие налоговых льгот. Банк выигрывает, казна страдает. Называется это банковской операцией, а является самым явным уклонением от уплаты налогов, то есть уголовным преступлением.

Налицо откровенное мошенничество. Однако до тех пор, пока грязные махинации, прикрываемые покровом коммерческой тайны, не становятся достоянием скандальной гласности, попробуйте сказать банкиру, что он жулик. Да он целую свору таких адвокатов спустит, по сравнению с которыми цепные псы покажутся безобидными ягнятами. Не успеет обидчик оглянуться, как за «клевету» и «оскорбление личности» окажется в тюрьме. Ведь и Синдона, и Кальви долго слыли образцом добропорядочности. А оказались первостатейными ворами.

«Чем больше расследуют деятельность Кальви, тем больше обнаруживают доказательств его связей с неспокойным миром южноамериканской политики, где историю часто творят военные. Чем больше восстанавливают прошлую деятельность Джелли, тем яснее становится, что старый банк «Амброзиано» постепенно стал мощным финансовым институтом, которым по собственному усмотрению манипулировал почтенный магистр, дабы увеличить свое влияние на латиноамериканские правительства» , — писал осенью 1982 года журнал «Эуропео».

В Буэнос-Айресе контора банка «Амброзиано» расположилась в центре города на улице Черрито, где находится и оперативный центр адмирала Эдуардо Массеры, одного из самых известных иностранных членов ложи «П-2», в прошлом фаворита президента Хуана Перона. Когда президентом стала его вдова Исабелита Перон, Ортолани свел Кальви с ее всемогущим советником и наперсником Лопесом Регой. В результате в Буэнос-Айресе появились два банка — «Групо Амброзиано Промосьонес и сервисос» и «Банко Амброзиано де Америка дель Сюд». Кальви сумел пустить в Аргентине столь глубокие корни, что его банки пережили и Исабелиту Перон, и Лопеса Регу. Банкир к своей выгоде воспользовался тем, что Аргентина является вторым по значению торговым партнером Италии в Латинской Америке и что там проживает 12 миллионов человек итальянского происхождения.

«Банко Амброзиано» открывал филиалы во многих странах Западного полушария. В Никарагуа обосновался «Амброзиано груп банко коммерсьаль ди Манагуа». Там Кальви стал компаньоном диктатора Сомосы. Официальным представителем банка был член семейства Сомосы — Хоакин Сомоса. Кальви, выполняя волю своих повелителей, финансировал режим Сомосы даже тогда, когда он уже шатался под ударами сандинистов. Точно так же в 1979—1980 годах в Гватемале Джелли и Кальви поддерживали кровавую диктатуру и одновременно через созданный там филиал «Групо Амброзиано» грабили природные богатства страны. В Чили банк Кальви имел долевое участие во второй по значению финансовой компании страны, которую чилийцы по аналогии с хищной и прожорливой рыбешкой прозвали «пираньей».

Там же, в Латинской Америке, Джелли, Ортолани и Кальви особенно прибыльно занимались тайной торговлей оружием. Одним ударом они убивали двух зайцев — снабжали оружием крайне правых и денежки гребли. Платило ЦРУ, которое и задание давало. Деньги перечислялись в «Банко Амброзиано» и его филиалы.

Миланская экспортно-импортная фирма «Стибам», за безобидной вывеской которой скрывалась организация по тайной продаже оружия, расположилась в помещении, принадлежащем «Банко Амброзиано». Значение этого факта раскрылось далеко не сразу. Миланскому прокурору Карло Палермо понадобились годы и незаурядное мужество, чтобы распутать клубок преступлений. За это время он подвергался давлению со стороны коллег, вынужден был преодолевать западни и даже отстранялся от должности, когда среди лиц, замешанных в торговле оружием, назвал родственника тогдашнего премьера. Однако Карло Палермо сумел доказать, что служебным положением злоупотребил не он. Тогда группа судей из Тренто вместе с членами официально распущенной к тому времени, но явно продолжающей действовать масонской ложи «П-2» обвинили Карло Палермо в «некомпетентности» и поставили вопрос о том, чтобы дело о подпольной торговле оружием и участии в ней секретных служб было передано римским судебным властям. Другими словами, в руки того самого Акилле Галлуччи, который даже парламентской комиссии по расследованию деятельности ложи «П-2» палки в колеса ставил.

Карло Палермо сумел изрядно разворошить муравейник, Мало того, что он установил тесную связь между контрабандистами и торговцами оружием и наркотиками, он выявил участие в грязных делах итальянских секретных служб, действовавших в тесном контакте с ЦРУ. Обнаруженные документы раскрыли картину многомиллионных сделок. Одно Сомали в 1982 году получило оружия на 400 миллионов долларов. И какого оружия! 116 танков, 20 вертолетов «Кобра» и тысячи ракет к ним. При этом, как отмечала газета «Унита», поставлялось «новейшее оружие, о котором итальянская армия даже не мечтает».

Связующим звеном между ЦРУ и ложей «П-2» служил некий Франческо Пацьенца.

— Слушай, — сказал однажды в трудную минуту своему сообщнику в Италии находившийся в бегах Личо Джелли, — кто для нас важен, так это Пацьенца. Он связан с мафией и Хейгом. Говорят, он работает на ЦРУ.

Еще как работает. Бывший руководитель итальянской военной контрразведки генерал Джузеппе Сантовито называл его своей «правой рукой». У Хейга, последовательно занимавшего посты главнокомандующего войсками НАТО в Европе и государственного секретаря США, Пацьенца был «доверенным лицом».

Ходят слухи, что Пацьенца на пару с другим агентом ЦРУ, Майклом Ледином, сыграл злую шутку с итальянскими секретными службами, продав им за несколько миллионов, перечисленных на их текущий счет в Швейцарском банке, так называемое исследование о левацком терроризме, представляющее собой компиляцию старых общедоступных публикаций. Но ведь не исключено, что Сантовито знал, за что платит деньги. Генерал отнюдь не был чужд финансовых махинаций, и он вполне мог войти в сговор с двумя «тихими американцами». Тем более что всегда мог сослаться на их связи с ЦРУ. Кому-кому, а ЦРУ, дескать, нельзя не верить.

Именно Пацьенца на последнем этапе жизни Кальви давал советы банкиру. А потом, по официальной версии, как в воду канул.

Вот уж действительно, нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть.

— Через несколько дней после смерти Кальви, — рассказывал член комиссии по расследованию деятельности масонской ложи «П-2» депутат-коммунист Антонио Беллоккио, — четыре человека, разыскиваемые властями, четыре человека, чьи показания были «на вес золота», спокойно играли в Женеве в теннис. Да, да, в теннис. Этими людьми были Ортолани, Джелли, Карбони и Пацьенца.

В начале 1984 года на Сицилии произошли два события, которые снова заставили всю Италию говорить о мафии. Незадолго до полуночи 4 января был убит публицист и драматург Джузеппе Фава. Автомобиль, в котором находился его труп, обнаружили около здания театра, где накануне шла пьеса Фавы «Последнее насилие», разоблачающая преступления мафии. Фава и раньше смело вскрывал преступления «общества чести». Редактируемый им ежемесячник не проходил мимо ни одного злодеяния мафиози, ни одной их тайной операции, ставшей достоянием гласности. И вот Фава, четвертый журналист за период с 1970 года, был зверски убит.

А на следующий день полиция арестовала заместителя председателя областной джунты Сицилии, второго человека в местном правительстве социалиста Сальваторе Сторнелло. Ему предъявили обвинение в преступной деятельности, связанной с мафией. Как установило следствие, он получил взятку в несколько сот миллионов лир за то, что содействовал предоставлению контрактов компании, находившейся в руках мафии. Одновременно были арестованы еще 11 человек, итого — 12. Всех их судья Франческо Мизиани подозревал в том, что они связаны с Пацьенцой.

В декабре того же года итальянские власти, получив доверительные сведения о намерении Пацьенцы прибыть в швейцарский город Лугано, послали туда секретных агентов. Они полагали, что пять международных ордеров на арест Пацьенцы дадут им возможность наконец-то надеть на него наручники. В итоге же получился еще один скандал — швейцарские власти обвинили итальянских сыщиков в шпионаже, а птичка снова упорхнула.

Три месяца спустя Пацьенца был арестован в США. Итальянские власти тут же обратились с просьбой передать его им. В дополнение к предоставленным ранее ордерам на арест Падьенцы итальянские власти выслали новые обвинительные материалы. Но в США не проявили стремления передать Пацьенцу итальянцам.

«У него и сегодня в США есть высокопоставленные покровители»,— многозначительно заявило западногерманское агентство ДПА.

Банковский бандитизм

В сентябре 1982 года, загримировавшись, чтобы не быть узнанным, Джелли появился в помещении Союза швейцарских банков. Он хотел снять с номерных вкладов 120 миллионов долларов, положенных Кальви.

Но магистра ждало горькое разочарование.

Флавио Карбони, который до этого безропотно выполнял его любые указания, предал Джелли. Он заранее дал знать полиции о визите Джелли. Прямо из чопорно-официального помещения банка Джелли в наручниках препроводили в тюрьму Шан-Долон.

За 30 послевоенных лет баланс швейцарских банков возрос в 20 раз. В 1950 году он составлял менее 30 миллиардов швейцарских франков, а в конце 1983 года достиг 600 миллиардов. Поразительные успехи достигнуты благодаря притоку иностранных капиталов, превративших Швейцарию в один из крупнейших банковских центров мира.

Об изощренности швейцарских финансистов еще Вольтер иронизировал: «Если женевский банкир прыгает в окно, прыгайте за ним — там деньги».

В принятом в 1934 году швейцарском банковском законодательстве есть статья 47, которая гласит: «Тот, кто, будучи сотрудником соответствующей организации или служащим банка, раскроет тайну, которая была ему доверена и с которой он ознакомился в силу своего служебного положения, а также тот, кто будет подстрекать других к нарушению служебной тайны, будет наказан тюремным заключением сроком до 6 месяцев или штрафом в сумме до 50 тысяч франков».

Статья 47 дает вкладчикам гарантию, равной которой нет во всем мире. Желающих воспользоваться ею становится все больше. Дело в том, что эта статья гарантирует налоговые льготы. В Италии, равно как в США, Франции, Англии, ФРГ, налоговое ведомство может потребовать раскрытия тайны вкладов, а в Швейцарии — нет. И не только Микеле Синдона, Роберто Кальви и Умберто Ортолани спешили укрыть деньги мафии и масонов в Швейцарии. Там обосновались все, кто рядится в тогу хранителей интересов государства, а на деле беззастенчиво обирает это самое государство.

Законченное выражение эти махинации обрели в номерных счетах. Личность их владельцев известна лишь ограниченному числу высокопоставленных банковских служащих. Поговаривают о реформах. «Но при ближайшем рассмотрении, — сделал вывод западногерманский журнал «Виртшафтсвохе»,— оказывается, что все новые предложения лишь ограничивают возможности злоупотреблений, но не могут устранить их полностью».

Лондонский журнал «Нью африкен» в 1983 году черным по белому писал: «Швейцарские законы о налогах и банках привлекательны как для законных, так и для незаконных форм деятельности. К примеру, свыше 600 холдинговых компаний американских транснациональных корпораций превратили Швейцарию в официальное место своей деятельности. Полная секретность банковского дела привлекает незаконные средства со всего мира, и неудивительно, что швейцарские банки находились в центре многих скандалов, где сделки оценивались в миллиарды долларов».

Существует правило, предписывающее швейцарским банкирам не принимать «подозрительные» деньги и драгоценности. Но это правило существует только на бумаге. «Местные банкиры, — отмечает американский журнал «Бизнес уик», — не видят причин, почему они должны стоять на страже мировых моральных устоев».

Депутат швейцарского парламента профессор социологии в Женевском университете Жан Циглер с полным основанием характеризовал существующие в Швейцарии порядки как «банковский бандитизм». Он бичевал банковских воротил, которые занимаются укрывательством краденого, требовал отмены статьи 47. Но Циглер успеха не достиг. Ему заткнули рот. Не грубо, не кляпом, а с помощью отработанных приемов буржуазной демократии. По поручению (читай: «на деньги») одного из трех финансовых китов страны — Швейцарского кредитного банка был проведен опрос общественного мнения, который показал, что 63 процента граждан возражают против отмены тайны вкладов.

Швейцарцы, как выразился Филипп де Век, бывший президент Союза швейцарских банков, «не откажутся от тех огромных возможностей для процветания, которые обеспечивает финансовая деятельность». Говорит Филипп де Век о швейцарцах, а думает о банкирах, а посему иностранные вкладчики могут быть спокойны.

Вот и растут в Швейцарии как грибы после дождя не только вклады, но и банки, которые носят местные названия, а принадлежат иностранцам типа Кальви и Ортолани и служат грязным целям.

Дурные примеры заразительны. Теми же методами провращается в международный банковский центр и Люксембург. В результате на январь 1984 года в Люксембурге насчитывалось 115 банков, большинство из них — иностранные. Один Кальви в свое время повесил там пять вывесок. Его люксембургские филиалы взяли в кредит половину той суммы в 1 миллиард 400 миллионов долларов, которая растворилась в фиктивных панамских банках.

Редкий день в капиталистических странах обходится без ограбления банков. В ноябре 1983 года в Англии налетчикам удалось, что называется «за один присест», похитить З тонны чистого золота стоимостью более 30 миллионов фунтов стерлингов. А ведь банки охранялись по всем правилам полицейской науки. После того как в той же Англии в 1963 году при обстоятельствах, до сих пор остающихся не раскрытыми, было совершено «ограбление века» — грабители остановили поезд, перевозивший деньги, и «облегчили» его груз на 2,5 миллиона фунтов стерлингов, — деньги и драгоценности стали перевозиться только в специально оборудованных броневиках под охраной автоматчиков, готовых открыть огонь в любую минуту. В самих банках с каждым годом появляются все более хитроумные устройства, предназначенные для охраны ценностей. В практику вошли сейфы с электронными запорами, телевизионные камеры, просматривающие каждого входящего, система сигнализации, при срабатывании которой налетчики оказываются в западне.

О каждом ограблении банка газеты сообщают под аршинными заголовками. На поиск грабителей бросаются специалисты высшего класса. Тем, кто поможет найти преступников, сулят большую денежную награду.

Когда же происходит не ограбление банка, а ограбление банком, газеты молчат и никто не взывает к правосудию.

— Что значит отмычка по сравнению с акциями? Что значит взлом в банке по сравнению с основанием банка? — ставил резонные вопросы один из героев брехтовской «Трехгрошовой оперы».

По сравнению с банкирами налетчики занимаются детскими забавами. Самые сенсационные кражи приносили грабителям несколько десятков миллионов долларов. А Кальви обвинили в «исчезновении» 1 миллиарда 400 миллионов долларов. Вот это действительно ограбление века.

Методы обогащения банков самые разнообразные. Они вздувают проценты за пользование кредитными карточками, норовят запустить лапу в сейфы попавших в их тенета предприятий, беззастенчиво грабят государственную казну.

Осуществляется это ограбление главным образом посредством незаконного, что, естественно, никого не останавливает, вывоза капитала за границу. Когда японцы придумали пословицу: «Деньги не имеют ушей, но слышат, не имеют ног, но скачут», они вряд ли представляли все возможности денег «скакать».

В деятельности Синдоны, Кальви и Ортолани вывоз капитала являлся едва ли не главной формой ограбления. Сколько денег перекачали они через границу, можно только гадать.

Одна из таких операций стала достоянием гласности. Выяснилось, что 12 ноября 1975 года швейцарский «Банко дель Готтардо» направил распоряжение миланскому «Банко Амброзиано» продать принадлежащие ему миллион 200 тысяч акций компании «Торо», В тот же день, как показали документы, оказавшиеся позже в руках следствия, в адрес «Банко Амброзиано» пришло распоряжение из миланской компании «Чентрале» срочно купить акции «Торо» и — какое совпадение! — на точно такую же сумму, которая указывается в распоряжении «Банко дель Готтардо». И хотя этот банк заломил за каждую акцию компании «Торо» цену 35 тысяч лир, когда на миланской бирже они котировались всего по 13 тысяч лир, никаких вопросов у покупателя не возникло, операция была мгновенно осуществлена. Без малого 40 миллиардов лир были перечислены в Швейцарский банк и беспрепятственно перекочевали через Альпы.

Загадочные совпадения и поразительная щедрость покупателя объясняются очень просто: и «Банко дель Готтардо», и «Торо», и «Чентрале» принадлежали... «Банко Амброзиано». Всю эту махинацию Кальви осуществил для того, чтобы перевести обесценивающиеся в Италии лиры в более стабильную валюту.

Однако чаще и Кальви, и Синдона обходились без сложных хитроумных комбинаций, а действовали через Марцинкуса и Институт религиозных дел.

Ватиканский банк имеет возможность беспрепятственно и в неограниченном количестве переводить деньги в Швейцарию, Люксембург, США и даже на Багамы. Законы итальянского государства на него не распространяются, а моральные принципы для Марцинкуса не существуют. Вот и переправляли банкиры мафии через этот канал падавшие в цене лиры в другие страны, где они обращались в доллары, франки и марки. А порой совершались самые откровенные спекуляции. Однажды Институт религиозных дел предоставил «Банко Амброзиано» заем в 50 миллиардов лир, которые Кальви предпочел получить в одном из своих швейцарских филиалов в местной валюте. Вскоре лира подешевела по отношению к швейцарскому франку более чем в три раза. И тогда Кальви, вернув 50 миллиардов лир в Ватикан, сорвал куш в 100 миллиардов. Открытым остается только вопрос: сколько получил в виде комиссионных сотрудничавший с ним банкир в сутане?

В октябре 1982 года, уже после краха Кальви, министр казначейства Италии Андреатта, выступая в парламенте, довольно подробно рассказал о махинациях «Банко Амброзиано» и соучастии в них Института религиозных дел. Но когда речь зашла о том, чтобы указать на сообщников и политическое прикрытие, благодаря которым Кальви и Марцинкус могли осуществлять мошенническую стратегию, Андреатта не пошел дальше слов о «личном несогласии с их действиями». «Ещё хуже то, что министр казначейства, — писала в этой связи газета «Унита»,— не смог или не захотел объяснить, где были правительство и все его органы (начиная с секретных служб) во время невероятных махинаций президента «Банко Амброзиано», Личо Джелли, Умберто Ортолани и монсеньора Марцинкуса».

Что касается, по крайней мере, секретных служб, то они-то были вместе с вороватыми банкирами и фашиствующими политиканами. Это и помогало, да и по сей день помогает Джелли и Ортолани вершить темные дела.

Если начать перечислять всех западноевропейских банкиров, которые попались (о тех, кто не попался, пресса пока помалкивает) на незаконных валютных операциях, понадобится не один том. По данным Жана Циглера, после избрания президентом Франции Франсуа Миттерана богатые французы перевели на номерные счета в банки Швейцарии не менее 500 миллиардов франков. В конце 1983 года в Париже проходил, как писали газеты, «грандиозный» процесс по делу 62 руководящих служащих банка «Банк де Пари э де Пэи-Ба», сокращенно «Париба», во главе с генеральным директором. Они обвинялись в том, что нелегально переправили за рубеж 160 миллионов франков. Процесс был шумный, но сопоставьте цифру, приведенную Циглером, с этой суммой, и станет ясно, что, делая много шума из ничего, суд, по сути дела, укрывал куда более крупных хищников. А решение суда обелило и обвиненных. Несмотря на то что прокурор охарактеризовал деятельность генерального директора «Париба» Пьера Мусса как «мошенничество, которое стало системой», суд снял с него обвинения. Легким испугом отделались и многие другие. Лишь 16 обвиняемых были приговорены к различным срокам заключения, да и то условно.

В начале 1984 года в парижском издательстве «Плон» вышла книга Жана Бомье «Банкиры, которые нами правят». В ней приводится пример того, как в 1964 году банкиры Женевы, Базеля и Цюриха сорвали намерение английского лейбористского правительства, возглавляемого Гарольдом Вильсоном, увеличить размеры пенсии по старости.

Казалось бы, какое им дело до социальных программ в Англии. Но они боялись за свои барыши. В швейцарских банках лежали крупные суммы в английских фунтах. Банкиры сочли, что Англия не располагает необходимыми средствами для дополнительных расходов по социальному обеспечению. Реализация программы лейбористов, решили в Швейцарии, повлечет за собой серьезный дефицит государственного бюджета и вспышку инфляции. Чтобы избежать возможных потерь, «цюрихские гномы» выбросили на рынок имевшиеся у них фунты стерлингов, английская валюта покатилась вниз со скоростью слаломиста... Чтобы остановить падение фунта, правительству Вильсона пришлось отказаться от своих намерений.

«Эта история, — отмечает Жан Бомье, — была не первой и не последней в своем роде. То английский фунт, то итальянская лира, то бельгийский или французский франк неоднократно становились в послевоенный период предметами международной спекуляции и рушились под ее ударами. И каждый раз более или менее решающую роль играли швейцарские банки».

Не упустить свое, а точнее, урвать чужое стараются все банки капиталистических стран. Отнюдь не невинными агнцами являются и банки Италии. Компетентная английская газета «Файнэншл таймс» относит их к числу самых прибыльных на земном шаре. И прибыли достигаются отнюдь не самыми праведными средствами.

Крах «Банко Амброзиано» поставил ряд острых вопросов. На пленуме ЦК ИКП в октябре 1984 года подчеркивалось, что «два самых крупных итальянских частных банка — «Банка привата итальяна» Синдоны и «Банко Амброзиано» Кальви представляли собой связующее звено между крупными нелегальными накоплениями и антидемократическими политическими организациями».

Коммунисты ставили вопрос о необходимости разорвать это звено, вырвать финансовые зубы у дракона.

Власти же дальше разговоров, по сути дела, не пошли.

Когда Личо Джелли оказался в швейцарской тюрьме, итальянские власти направили официальный запрос о его выдаче. В Риме даже вслух мечтали о том, что Джелли поможет раскрыть тайны финансовых махинаций Синдоны и Кальви и многих загадочных политических событий. Но швейцарцы не торопились с ответом, а Умберто Ортолани времени не терял. Он приехал в Женеву и принялся за дело. Многим казалось, что песенка «великого магистра» спета. Но, несколько перефразируя слова Марка Твена, можно сказать, что слухи о его смерти оказались преувеличенными. Рано списали Джелли со счета, поторопились. Не прошло и года, как он бежал из тщательно охранявшейся ультрасовременной тюрьмы, бежал, хотя итальянская полиция, подслушавшая несколько разговоров членов семьи Джелли, взывала к швейцарским коллегам быть начеку, хотя дирекцию тюрьмы предупреждали, что люди, принятые в последнее время на работу, судя по всему, подосланы ложей «П-2», хотя два стражника в рапортах сообщали, что Джелли предлагал им фантастические суммы за помощь.

В ночь с 9 на 10 августа Джелли покинул тюрьму «Шан-Долон», нисколько не сожалея об уютной камере № 314, где у него были и элегантные занавески, и душ, и цветной телевизор, и мягкая кровать. Птичка вылетела из золоченой клетки в автомашине нанятого ложей «П-2» тюремщика Эдуарда Череза (его гонорар — 20 тысяч швейцарских франков вперед и 2 миллиона после побега), пересекла без всяких затруднений французскую границу, в Аннеси села в поджидавший вертолет и направилась в Монте-Карло. Там уже ждала сорокаметровая яхта Пацьенцы, на которой Джелли отбыл в «неизвестном направлении».

«Никто не может предвидеть того, что замышляет Личо Джелли и к какому новому шантажу он прибегнет. Но он доказал, что у него еще много влиятельных друзей во всем мире»,— пришли к выводу французские журналисты Жан Ноли и Жак Занетта. Вполне обоснованный вывод.

Такого же мнения придерживается и Тина Ансельми. Она убеждена, что ложа сохранила влияние и в ее распоряжении огромные финансовые средства, которые контролирует Ортолани.

События последних лет кое-что прояснили.

В конце 70-х годов в Италии заговорили о «гипотезе трех «М». Под этим понятием подразумевался глубоко законспирированный союз мафии, уголовно-политических и террористических банд (по-итальянски — «малавита») и масонов. Сегодня составной частью этого союза, причем в качестве руководящей силы, стало американское ЦРУ.

На первый взгляд создается впечатление, будто они очень разные: мафиози и священнослужители, банкиры и «рыцари плаща и кинжала». Но это впечатление создают они сами. Создают сознательно, умышленно, чтобы скрыть свое кровное родство, основанное на классовых интересах.

«Доны» мафии, не признающие ничего, кроме наживы, готовые во имя этой наживы в любой момент попрать все законы и обычаи, нормы морали и заповеди. Масоны, разглагольствующие о духовном совершенстве и одновременно пестующие террористические банды, вынашивающие в сумраке окутанных мистической тайной «лож» зловещие планы установления фашистской диктатуры. Банкиры, охотно берущие залитые кровью деньги и снова пускающие их в оборот, чтобы получить очередной процент с очередных убийств и махинаций. Священнослужители, велеречиво воспевающие любовь к ближнему, упорно стремящиеся на место ближнего поставить самих себя и во имя этого отнюдь не чурающиеся противозаконных деяний, лицемерно объявляя их богоугодными. И наконец, американское ЦРУ, которое, оставляя маскировочную риторику вашингтонским политикам, исповедует и практикует откровенный государственный терроризм.

Далеко не всегда интересы этих сил совпадают. Когда происходит дележ пирога, каждая сторона норовит урвать кусок побольше и послаще. Но они едины в том, чтобы пирог был как можно больше и чтобы доставался он только им. И вот уже убийцы-мафиози легко находят общий язык с отцами церкви, а пекущиеся об интересах американского империализма агенты ЦРУ договариваются с магнатами промышленности. И безразлично, какой они национальной принадлежности, итальянской или другой, ибо при всех распрях и противоречиях они видят главного врага в коммунистах, выступающих за подлинную справедливость и реальные свободы.

Банкиры мафии, масонов и Святого престола аккумулируют средства, приумножают грязные махинации и пытаются с их помощью создать преграду на пути коммунизма.

Денег, как и патронов, реакция не жалеет.

Сражаться против зловещего союза «трех «М», который пустил глубокие корни в государственной структуре капиталистической Италии, очень непросто. Но сражение идет. Все новые силы, все более широкие круги общественности включаются в борьбу.