Банщик

1. "На свободу с чистой совестью..."

Дорогие мои!

Рада новой встрече после долгого перерыва!

Спасибо, что читаете и поддерживаете мои книги!

Лето, солнце, природа – то, чего многим из нас сейчас очень не хватает…

Эта короткая история для поднятия настроения)))

Ваша автор – Полина В.

***

Итак.

Что я делаю в самой глухой деревушке во всей Российской Федерации, за четыреста километров от города в середине июля?

Скажу.

Переживаю тяжкое и непоправимое…

Развод.

Вообще-то, отмечая это событие, я могла бы нежить свои косточки где-нибудь в средиземном море, вместо того, чтобы вдыхать пыль просёлочной дороги, что ведёт меня в место, где вряд ли знают о таком чуде, как интернет.

Но…

Во-первых, бюджет мой не располагает к расточительству в виде туристической путёвки заграницу, и, в конце концов, пора уже всё-таки навестить мою бабулю, возраст которой не помнит, судя по всему, даже она сама. И в это лето я решаю, что лучшего шанса сбежать от навязчивой драмы развода с мужем просто не существует.

Тут он точно не сможет меня достать своими бесконечными «сопливыми» спорами о разделе имущества и рефлексии по поводу разладившихся отношений с Маришей.

Мариша – это наша дочь. Ей двадцать два, она живёт в Питере и совершенно спокойно воспринимает наше неизбежное расставание с Владимиром. А вот он - нет.

И это в конец меня достало.

С чем ассоциируется у вас слово «развод»?

С депрессией, обидами, бесконечными самокопаниями в стиле: «Что я сделала не так?»?

Абсолютно наоборот.

Для меня это - освобождение. Новые возможности и совершенно другая жизнь.

Мне сорок два, и я искренне считаю, что в этом возрасте ещё не поздно начинать всё сначала.

В мире столько всего интересного!

Но для этого нужно, сперва, избавиться от всего старого и ненужного.

Типа мужа моего… истеричного…

Вы спросите, почему я не сделала этого раньше?

Если честно, и в мыслях не было. Я просто текла по течению и даже не думала, что так всё повернётся. Но у моего благоверного появилась молоденькая «Любовь» (какой каламбур, это как раз имя любовницы мужа…), а я вдруг подумала: вот он шанс начать жить заново.

Так, как хочется мне, а не кому-то.

И вот я здесь. В деревне с чудесным названием «Весёловка». С чемоданом летних платьев и шорт, а так же парой симпатичных купальников, готовая к перезагрузке на все сто процентов.

Тем более, бабуля обещала мне насыщенную программу. Походы в лес, плавание в речке, сбор ягод и просто потрясающую атмосферу русской глубинки, где буквально всё создано для того, чтобы сделать из тебя счастливого человека. А ещё, у них здесь банщик какой-то знаменитый, к которому со всех близлежащих районов люди приезжают и не только, вроде даже из-за границы кто-то наведывался опробовать «волшебного парку»...

Ну и какая тут нафиг депрессия?

Да я такой счастливой сто лет не была.

***

Бабуля встречает меня со всевозможными почестями. Напекла пирогов, сбегала к соседке за молоком, малинки собрала, святая женщина…

- Ешь, ешь, Люсинда. – Приговаривает она, хлопоча вокруг меня, как наседка. – Тощая такая… Ну ничего, откормим, отпарим, будешь, как новенькая, румяная!

Так-то до «тощей» мне далеко, но лишним весом не страдаю, это правда. И, как многие говорят, на свои годы не выгляжу, типа, гораздо моложе. Но бабулю в этом вряд ли переплюну. Она в свои девяносто (плюс-минус пятнадцать) лет порхает, как бабочка.

- Это всё Петруша. Он у нас волшебник! Вон, у Маруси защемило спину, встать не могла. Отволокли её к нему – поставил на ноги, окаянный, за два сеанса всего!

Моя бабушка даже знает слово «сеанс».

Всё больше становится интересно, что же там за «целитель» такой, но у меня планы грандиозные, баня – это, конечно, хорошо, но летом-то хочется и в лес сходить и поплавать в речке и ягодку с куста покушать.

Так что, все эти «процедуры» потом.

Весь день я наслаждаюсь и нежусь в солнечных ваннах. Здесь даже жара какая-то другая, не то, что в городе, приятная. Помогаю бабуле в огороде, потом мы вместе идём в местный магазин, то ещё «чудо света», где продавщица в красных бусах и причёской из вороньего гнезда на голове…

А к вечеру, когда жара спадает и воздух наполняется свежестью и невероятными ароматами цветущих растений, выхожу на крылечко, чтобы развалиться на ступеньках, вытянув ноги, и созерцать звёздное небо, какое можно увидеть только здесь.

Чуть не провалившись в дрёму, слышу голос моей бабули, которая с кем-то что-то живо обсуждает.

Поднимаюсь, бреду на голос.

На заднем дворе, освещённом старой тусклой лампочкой, моя старушка беседует с каким-то мужиком, на вид довольно молодым, похоже, что нет и сорока. На мужике свободная льняная рубаха и такие же брюки. Он здоровенный, в полтора раза выше меня, и носит аккуратную каштановую бороду.

- Вот, Петруша. – Скрипит моя бабуля. – Внучка моя, с города приехала. Хочет к тебе на сеанс, когда принять сможешь?

«Петруша», ага…

Типа того, у этого «банщика» такой плотный график, как у наших врачей поликлиники.

Он внимательно меня разглядывает, потирает бороду, а потом просто выдаёт зычным басом:

- Завтра пусть приходит. Часам к девяти.

- Не поздновато, Петруша?

- В самый раз. Жара спадёт.

Меня никто не спрашивает. Я молча стою и понимаю, что мы даже не познакомились. Но он так быстро уходит, что исправить досадное недоразумение не представляется возможным.

Я захожу в дом вслед за старушкой, которая по пути причитает:

- Вот. Молодец какой, а один. Нету у него женщины-то.

Мне абсолютно всё равно, у кого там кто есть, будь этот «Петруша» хоть личным банщиком президента. Но, признаюсь, впечатление у меня от него неординарное.

2. "Водные процедуры"

***

Утром, не успел соседский петух фальшиво проорать на всю деревню о наступлении нового дня, я уже вовсю осваиваю сельскую рутину.

- Сходи-ка за водичкой, Люсинда. – Отчеканивает бабуля, поправляя ситцевый платочек на шее. – Разомнись чуток. Ведро в сенях возьми.

Вот, что странно… В городе меня порой до обеда пушкой не разбудить, а тут – как огурчик, скачу горной козочкой на поиски живительной влаги.

Еще бы кто сказал, в какую сторону скакать… А сама я что-то не спросила.

Вот и стою посреди улицы, оглядываясь, пока не замечаю «великую и могучую» спину соседа, того, что с бородой. Банщика этого, знаменитого…

- Простите!

Ноль эмоций.

Спина чего-то там копошится во дворе за красивым, надо сказать, резным деревянным забором.

Может, он глуховат, а я в темноте не рассмотрела, и он ровесник моей бабули?

- Эй! Простите, как вас там…

Спина разворачивается, являя миру и мне очень хмурый недовольный вид хозяина.

- Чего?

Ну и голос… Аж коленки затряслись…

- Я тут… Это… - Как овца блею. Что с тобой, Люся? Ты уже скоро сама – бабушка! А тут всего лишь мужик деревенский… - Тут у вас колодец есть?

Этот «Петруша» внимательно рассматривает меня из-под густых бровей, потом кивает и басит:

- Там, за огородом есть. А тебе зачем?

Ты смотри, какой интеллигентный… Сразу и на «ты» перешли.

- В какую сторону идти?

Сосед как-то странно прищуривается, и кивает себе за плечо.

Долго не раздумывая, подхватываю ведро и, позвякивая им на ходу, отправляюсь по указанному адресу.

Долго плутаю по бабулиному огороду, лавируя между кустов и зарослей вишни, но, наконец, вся в репьях, колючках и растрёпанная, выхожу к старому колодцу.

Фуух…

Думала, никогда не найду.

А ещё ведь обратно возвращаться с тяжёлой ношей. Придётся в обход чапать, но в эту гущу лесов я больше не полезу…

Снимаю скрипучее ведро с крючка, которым служит кривой ржавый гвоздь, и бросаю его в колодец.

Летит долго, звенит страшно, и, когда цепь полностью разматывается, начинаю «крутить барабан».

Ведро показывается из темноты колодца и… что за?..

Оно пустое.

Не поняла…

Повторяю процедуру.

Потом ещё раз.

На третий раз начинаю откровенно злиться и негодовать, как такое возможно. Что с этим колодцем не так?!

- Получается?

Твоё ж коромысло!

Чуть, было, не зарядила в него ведром.

Хотя надо было!

Моська уж больно самодовольная. Аж, где-то там, глубоко-глубокооо, засела тень самоуверенной улыбочки.

- Ты знал, что тут нет воды! – Нападаю я на соседа. – Смешно, да? Повеселился?!

Пыхчу и пытаюсь сдуть непослушно падающие на лицо волосы, которые растрепали загребущие лапы вишни.

- Ну, я спрашивал, зачем тебе колодец.

Наглец складывает руки на широченной груди и ухмыляется. На нём всё те же рубашка и брюки, что и вчера.

Деревенщина неотёсанная.

- А зачем вообще колодцы нужны?! – Шиплю я разъярённо. – Воды набрать, наверное!

- Ну, у вас, городских, свои странности…

- Идиот… - Бурчу себе под нос, но так, что сосед явно слышит.

Выражение лица его не меняется, но эта махина почему-то начинает двигаться в мою сторону.

Вспоминаю все приёмы самообороны, которые мне известны, хотя они вряд ли понадобятся. Против такой скалы мои скудные познания – просто пыль и лишняя возня.

Тем временем, сосед придвигается ко мне вплотную, практически зажав между собой и колодцем, и наклоняется близко к лицу.

Кровь в жилах застывает, и я не чувствую язык.

«Петруша» вскидывает свою огромную лапищу и…

Хватает ручку «барабана», накручиваю скрипучую цепь. Ах, да… ведро-то я, с перепугу, отпустила.

Он достаёт его и вешает обратно на гвоздь.

И всё это в полном молчании и моём приступе асфиксии. Я не дышу в буквальном смысле.

Только смотрим друг на друга: я с испугом, он – с победным самодовольством.

Ну, индюк…

- Пошли, покажу, где колонка. – Первым прерывает молчание сосед.

- А? – Выдыхаю, вместе с потоком задержавшегося воздуха.

Чёртики… Чего, как девочка-то разволновалась?

Уймись, Люся… Ты скоро – бабушка!

- Сама найду. – Выплёвываю зло.

Хватаю своё ведро с земли и, увернувшись из-под руки «Петруши», спешу ретироваться.

По пути ругаю себя, бабулю, проектировщиков колодцев, деревню в целом и общипанного соседского петуха, который разбудил меня зачем-то в такую рань! Всех, кроме соседа.

Потому, что тот даже ругательства недостоин. Так издеваться над старой больной женщиной! А я из-за него все руки и ноги исцарапала, сарафан испачкала, дубина неотёсанная…

Всё.

После такого – он потерял в моём лице лояльную клиентку. Всем знакомым разрекламирую, чтобы к «Петруше» ни ногой, будь он хоть трижды «Волшебник Изумрудного города», блин…

Как будто они до этого к нему в очередь стояли…

3. "Малиновые приключения"

***

После сытного завтрака, я, водрузив свои бледные телеса на старинный, оставшийся от деда велосипед, отравляюсь к местной речке - искупаться и позагорать.

Злосчастную колонку я всё-таки нашла.

Кто ж знал, что в этом захолустье водопровод имеется?

Подсказал мне дорогу бабулин сосед с другой стороны – дед Платоныч. Очень колоритный мужичок, уже с утра пораньше наведался к соседке со словами: «Не завалялось ли там у тебя, Евстафьевна, для соседа родного живительной настоечки? Очень уж надо в целях оздоровления…»

Бабуля «родство» соседа подвергла сомнению и в помощи отказала, но дед попался не обидчивый и с удовольствием показал мне путь к воде.

Оказалось, всего-то через короткий переулок на соседнюю улицу пройти.

Без приключений.

Поэтому, подкрепившись бабушкиными вкуснейшими оладушками со сметаной, я отправляюсь на речку.

Путь проделываю не близкий, но следуя чётким указаниям бабушки, и всё того же Платоныча, попадаю точно к цели – небольшому пляжу, располагающемуся между зарослей деревьев.

Здесь прекрасное уединённое место и водичка в реке прозрачная, так что я, вдоволь наплававшись, распластываюсь на покрывале, подставляя солнышку все свои «стороны» для лучшей «прожарки».

Однако, в какой-то момент, надо мной возникает тень.

Я даже удивляюсь, сперва, откуда? Вроде на небе ни облачка не пролетало.

А потом поворачиваю голову и обнаруживаю похитителя солнца.

Двухметровая фигура «Петруши» нависает надо мной грозной тучей, на лице которой ни намёка на улыбку или какого-то маломальски человеческого выражения.

- Придёшь сегодня?

Морда протокольная. Как ещё наглости хватает…

Я переворачиваюсь, прикрываясь полотенцем, а то купальник мой слишком откровенный.

- Понравилось надо мной издеваться? – Меня немного отпустило, поэтому произношу это с ухмылкой.

- Какие могут быть в бане издевательства? – С долей удивления.

- Откуда я знаю, куда вас фантазия заведёт…

Сосед как-то странно замирает, и я, даже щурясь на солнце, замечаю, как напрягаются скулы под бородой.

- Приходи. – Говорит чуть охрипшим голосом. – Тебе понравится.

Меня вдруг бросает в жар, видимо, время близится к полудню, и я перегрелась, так что пора сматывать удочки. Но я не шевелюсь под пристально-изучающем взглядом «Петруши».

Он больше ничего не говорит. А потом просто уходит, не прощаясь, будто «Фантомас» какой-то.

Ещё минут десять я прихожу в себя. После, тряхнув головой, собираю пожитки.

Уже вечером, дома, беру старенький потрёпанный кнопочный телефон бабушки, чтобы позвонить Марише.

- Привет бегемотикам! – Радостно кричу в трубку, повиснув на заборе, ухватившись одной рукой за трухлявый столб, чтобы не свалиться.

Тут связь ловит местами.

Бабушка для того, чтобы связаться с моим отцом или фельдшером ходит аж на соседнюю улицу, там, на пригорке, можно нормально поговорить.

Но я лёгких путей не ищу, к тому же, тут, на расстоянии вытянутой руки – соседская малина, а у меня психологическая травма, так что он мне вроде как должен, вот я и возмещаю.

- Мамулечка, привет! Как добралась? – Звенит в трубке веселый голосок дочери. – Бабуля как там?

- Да прекрасно, моложе меня выглядит. – Смеюсь. – Как себя чувствуешь?

- Терпимо… - Вздыхает. – Владик надо мной, как наседка трясётся. Я от его опеки уже не знаю, куда деться!

Ещё жалуется…

Да её отец за всю беременность ни разу сумки из магазина не помог донести, что уж о большем говорить. А с Владиком нам действительно повезло. Он мою Маришу любит, уважает и всячески лелеет. А уж, когда узнал, что скоро станет папой, так вообще утроил свою заботу. Так что, зря жалуется дочура, не видала она мужиков-паразитов.

- Мам… - Тихо на том конце провода. – Мне папа опять звонил.

Вот окаянный…

Ну что за человек, беременную дочь своими бесконечными соплями беспокоить!..

- Чего говорил?

- Просил поговорить с тобой, чтоб ты одумалась. – Тихий смешок. – Он всё осознал и готов исправиться.

Исправится он, как же…

- Сами разберёмся, дочь, не волнуйся.

- Разберётесь, ага. Ты ж там вне доступа, он дозвониться не может. Грозился приехать, прощения вымаливать. – Уже в голос смеётся.

Всё-таки умная у меня дочь.

Даже ей смешно от Володькиных угроз.

Приедет он, жених недоделанный…

Мне тут так хорошо без него,  спокойно, никто нервы не треплет, если не считать соседей, тех, что из семейства индюков.

Замечаю, что в процессе разговора я очесала уже полкуста малины, и тянусь к дальней ветке, на которой крупные сочные ягоды, держась одной рукой за столб, а телефон удерживая ухом.

И тут происходит это.

Столб со скрипом наклоняется, я перегибаюсь через забор, роняю телефон, тянусь за ним, не удерживаю равновесие, и с грацией коровы плюхаюсь прямо в заросли соседской малины.

Вот же невезууухаааа!..

- Мам? – Слышу где-то неподалёку. – У тебя всё хорошо?

- Да, Мариш! – Выкрикиваю, сквозь слёзы. – Я тебе перезвоню!

Выпутаться из этой чащи оказывается не так легко, я вся исцарапанная, ползаю на коленках в поисках просвета, постанывая от боли и обиды.

- Ты там живая? – Раздается откуда-то сверху басистый голос.

Замираю.

Можно сделать вид, что меня здесь нет.

Но, судя по всему, «Петруша» меня уже заметил, и мне совсем не улыбается сидеть в его кустах, как какой-то ненормальной.

Да нормальная я!

Просто у него забор хлипкий и малину проредить не мешало бы…

- Почти… - Пищу, всхлипывая. Всё-таки, как это больно! Вся кожа горит огнём. А я ещё от дневных «вишнёвых» приключений не до конца отошла!

Заросли раскрываются и меня огромные ручищи хватают под руки, чтобы вызволить на свободу.

Сосед ставит на ноги. Осматривает. Цокает языком.

Потом берёт за руку.