Бар "Пьяная утка"

— Я об этом и не думала, — качает она головой.

— Естественно, потому что мой рот пока ещё не был там, где должно быть щекотно.

Она моментально краснеет.

— Что? — а голос хрипит. — Ты же не имеешь в виду…

— Имею, детка! — улыбаюсь снова. — Это я и имею в виду.

И мне нравится, что именно от этого намека она краснеет. И меня привлекает то, что я могу подарить ей. Новые ощущения, которые она никогда, а в этом я уверен, ещё не испытывала. Это, как покорение новой территории. Я завоеватель, мать вашу!

У раздевалки достаточно много народу, и я понятия не имею, кто все эти люди. Но позже вижу два знакомых лица. Лида встречает на входе в зал, а Герман помогает гостям занять свои места. И, кажется, между этими двумя что-то изменилось.

— Приветствую, — парень протягивает мне руку. Жму в ответ. — Твои усы мигрировали в теплые края?

— Здаров! Осень, — жму плечами. — Они собираются стаей и клином летят на юга, громко улюлюкая на прощание… Ты в курсе, что тут будет? Я согласился на свой страх и риск, — может быть, он знает хоть что-то.

— Чувак, я понятия не имею, а от этих двух ни черта не добьешься, — он хихикает и кивает на сестру. — У вас первый ряд в конце. Мы сидим рядом, — он кивает в зал.

Первым рядом оказываются четыре стула прямо напротив небольшого импровизированного подиума. То есть, модель идет практически нам навстречу, а потом перед нами разворачивается и чешет обратно за небольшие ширмы и в подсобку. Мне становится все страшнее.

Полагаю, что ещё два стула для Лиды и Германа.

Мы садимся, оставив два пустых места рядом.

— Я очень надеюсь на то, что в показе будут участвовать горячие цыпочки в бикини, — на что Полина молчит, делая вид, что рассматривает присутствующих. Выгибаю бровь, вопросительно глядя на неё, и у меня закрадываются сомнения. Может, сбежать сейчас, пока не стало совсем плохо?

Лида встречает каждого. Как ни странно, в зале полно девушек и женщин. Точнее, я бы сказал, что их преобладающее большинство. Но и есть трое парней. Я успеваю отметить, что парни обычные, но повадки явно намекают на нетрадиционную сексуальную ориентацию. Один даже чуть дольше задерживает на мне взгляд.

Через двадцать минут, когда и Лидка комментирует отсутствие растительности под моим носом, свет гаснет, и загораются яркие прожектора. Как они вообще умудрились тут это все организовать?

Из колонок у ширмы начинает играть ритмичная музыка. Лидка встает и небольшой речью начинает показ… Интим-костюмов для мужчин! Того, что всегда в дефиците в секс-шопах! И это цитата.

Твою ж…!

— Итак, шоу начинается, — хихикает Полина. — Готовьтесь к переизбытку пенисов! — она чуть съезжает на стуле, когда на подиум выходит первая… первый… модель.

И этот «модель» идет прямо на нас с совершенно безучастным лицом.

— Как ты нашла этих парней? — рычит Герман. — Кто вообще в здравом уме согласится напялить на себя костюм копа?… А это что там, полосатое? Жезл?

Полина хрюкает.

— Ну, привет, человек-жезл! — говорит она и стонет в кулак. Её лицо краснеет, но не от смущения, а от смеха. Она пытается давить его, но выходит очень плохо.

— Заткнитесь все! — шипит Лида, чуть склонившись. Лично я молчу и наблюдаю за тем, как практически на уровне моего лба продефилировал полосатый «жезл».

Нет, реально, я не заметил больше ничего! Я просто охреневаю от того, на что подписался!

«Жезл», тормознув на секунду перед нашим взором, разворачивается и уходит в сторону ширм. На смену ему выходит… Кто это? Троль? Лесной фей с волшебной «палочкой»?

— Ах вот он какой, костюм тирольца? — Полина читает мои мысли. — А в чехольчике дудочка? Господи боже, — из её глаз хлещут слезы.

— Слушай, у тебя явно пунктик на «жезлах» и «дудочках», — я говорю тихо, наклоняя к ней.

— Ты без белья? — она наклоняется ко мне и отвечает так же тихо.

— Хочешь сказать, природный магнетизм моего члена на тебя так действует?

— Определенно, — кивает она, подняв на меня взгляд.

Если бы мы были одни, я бы уже занимался ею в той самой подсобке. После её слов, мой член дёргается в штанах, слишком эмоционально отреагировав на слова.

— Потому что я не могу больше найти ни одной причины, почему меня разрывает на части, — она прикрывает рот рекламным буклетом, который где-то откопала.

— А эти? — и мы оба поворачиваемся, встречая взглядом классический хоботок с ушами.

— Святые небеса, ему нужна газонокосилка! — она наклоняется ко мне ещё ближе. — Ты видел эту поросль?

— Знаешь, спрашивать парня о члене другого парня, не самая лучшая идея. Я за всю свою жизнь столько членов не видел.

После этого я уже не обращаю внимания на бесконечные «хоботки», смотрел лишь на костюмы, делая вид, что я участвую в этом.

Как только показ закончился, а по подиуму прошла целая батарея членов в разных чехольчиках, и мне заплохело, включился свет. Мне снова прилетел многозначительный взгляд о того же парня-гея.

Лидка поднялась и поблагодарила всех за присутствие. Далее предлагались шампанское и закуски.

— Это было самое безумное мероприятие, на которое меня когда-либо вытаскивали, — залпом выпиваю стакан воды. От алкоголя отказался, потому что был за рулем.

— Теперь эти пенисы мелькают перед моими глазами. Лишь бы не приснились в страшном сне, — отвечает Поля.

— Больше никогда в жизни я не поддамся на уговоры, — Герман бросил яростный взгляд в Лиду.

— Ох, ну, не ворчи. Ничего страшного не случилось! — она отмахивается.

— Я больше никогда не смогу мыться в общем душе после тренировок. У меня из-за тебя появилась ещё одна фобия!

— Еще одна? — спрашиваю я.

— Он ненавидит рубашки лососевого цвета, — поясняет Поля, а я понятливо мычу в ответ.

— У нас с тобой сегодня смена. Помнишь?

Я бы уже свалил отсюда вместе с ней, но правильно ли это?

Девушка поворачивается к подруге.

— Валите уже отсюда! — она отмахивается и коротко улыбается Поле.

Уже по пути к бару я вижу, что блондинку что-то волнует, но она не решается.

— Если хочешь что-то спросить, то просто сделай это.

— Ты действительно без белья? — её не нужно просить дважды.

— Хочешь проверить? — я слежу за дорогой, но всё же на краткий миг поворачиваюсь к ней.

— Нет, — она смеётся. — Я тебе верю.

— Жаль.

Глава 15. Полина

Мы едем в «Утку», и я не решаюсь продолжить разговор об отсутствии у него белья, хоть эта мысль меня чертовски сильно возбуждает.

Не могу понять, что конкретно между мной и Демьяном происходит, да и не хочу разбираться в этом запутанном клубке. Впервые в жизни я не строю планов и не думаю о том, что и с какой интонацией нужно сказать, чтобы соответствовать его ожиданиям или, не дай бог, не обидеть его. Одно я знаю точно. Я хочу этого парня. Нет, правда, я просто его хочу. Причем практически каждый раз, как он попадает в поле моего зрения.

Не знаю, дело в природном магнетизме его члена, который я ещё не видела, или в харизме в принципе, но он привлекает меня. Между бедер каждый раз вспыхивает что-то дикое и необузданное, стоит ему только выдать одну из своих пошлых шуточек.

— Знаешь, меня жутко пугает твое молчание, — он паркует машину, и мы выходим.

— Почему? — подходим к входу.

— Потому что я не могу прочитать тебя в этот момент.

— Так ли интересно будет со мной общаться, если ты сможешь меня прочитать, — я захожу первая и застываю, видя то, что происходит баре.

— Логично, — Демьян соглашается и тоже останавливается. — Ни хера себе! — и это было сказано эмоционально, но все равно не достаточно, чтобы я вернулась в реальность.

В баре куча народу. Не то, чтобы прям толпа, но вполне достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать, что дела Демьяна явно идут в гору.

Из динамиков больше не слышно прокуренного хрипения какой-то неизвестной мне группы. Играет отличный рок, причём так чисто, что это услышала даже я.

— Ну и че вы встали там? — я слышу крик парня за барной стойкой и тут же обращаю на него внимание. Кажется, я его где-то уже видела. — Тащите сюда свои задницы!

Слегка обалдеваю от такого отношения. Демьян хихикает и подталкивает меня вперёд.

— Идем. Когда-нибудь это должно было случиться. Предупреждаю, — он продолжает, пока мы идем к стойке. — Не верь ни единому их слову!

— Я их обоих где-то видела.

Но он не успевает ответить.

— Семен, — брюнет тянет руку и жмет мою протянутую в ответ. — Это Рома. А ты Полина или… Котлетка. Да, мы в курсе, так что без лишних прелюдий и языка, берем силу воли в кулак и вперёд работать. Рук не хватает, а народ прибывает… Кстати, в тебе что-то изменилось, — задумчиво произносит он, когда смотрит на Демьяна. — Ты снова стал человеком, поздравляю, чувак! — хлопает его по плечу. — А теперь работать, быстро-быстро!

Пока мы шли к стойке, один из его друзей скрылся на кухне и сейчас как раз вышел, встретившись со мной взглядом. Он коротко кивнул и улыбнулся. Ловко обогнув Демьяна, с подносом направился к одному из столиков.

— Ну, как сходили? — Семен наливает пиво, зазывно глядя на нас. — Кстати, а куда вы ходили?

— Ох, друг, лучше тебе не знать, — со стоном произносит Демьян. Из-за чего я начинаю хохотать. Нужно было видеть его лицо в этот момент, измученное и изможденное. Это поганец даже жалуется сексуально. Почему эти его гребаные чары действуют только на меня?

— Что ты сделала с этим парнем? — он поворачивается ко мне.

Завязав фартук, встаю рядом и беру ещё один бокал. Народу действительно много, и парни вдвоем не успевают.

— Понятия не имею, о чем ты, — качаю головой в ответ. Да, больше придуриваюсь, но это весело.

— Ты именно такая, как он рассказывал, — парень кажется удовлетворенным моим ответом.

Мимо пролетает Демьян уже в фартуке и с подносом.

— Не слушай их, — быстро бросает, наклонившись ко мне, и убегает. Но останавливается, поворачивается и обращается уже к Семену. — А ты не вздумай забивать девушке голову своими шуточками, понял?! — он старается перекричать музыку, а я прячу усмешку.

— А подкатывать к ней можно? — кричит в ответ Семён.

— Нет! — Демьян угрожает ему гневным взглядом.

— Эй! Я вообще-то здесь! — возмущаюсь, наливая второй бокал пива.

— Поверь, подруга, лучше не влезай. Я давно такого спектакля не видела, — говорит девушка, которая удобно устроилась за стойкой только что.

— Оу! — восклицает Сема. — Привет, — и он умудряется подкатить к ней, скользнув телом по барной стойке. — Что будешь? Есть пиво, коньяк, виски, шампанское, я!

— Отличный выбор, — смеётся девушка. — Но я на диете, поэтому тащи коньяк, — и мы все поняли, о какой именно диете идет речь.

Дальше мы работаем, и времени болтать практически нет. Иногда я ловлю на себе взгляды Демьяна и улыбаюсь в ответ. Ближе к двум часа ночи, когда я уже начинаю валиться с ног, народ начинает спешно убывать. В этом баре не потанцуешь, поэтому доброе большинство отправляется туда, где можно потрясти костями. Семен и Рома тоже уходят. Остаемся мы с Демьяном и ещё человек пять, которые смотрят прямой эфир спортивного ТВ.

Мы неспешно прибираемся в зале, когда основная масса людей покидает заведение. Нам не мешают те пятеро, что остались. Двое из них сидит за маленьким круглым столиком и потягивают пиво, а трое других неподалеку на угловом диванчике.

— Я согласна, — выдаю Демьяну, когда мы встречаемся за барной стойкой.

Он кладет полотенце, поворачивается и смотрит на меня мучительно долго, прежде чем ответить.

— На что? — он сто процентов издевается, потому что прекрасно понимает, о чем я.

— Ты же знаешь, не заставляй меня пожалеть о своих словах, — я действительно нервничаю и уже начинаю жалеть о том, что ляпнула пару секунд назад. Может, его предложение было шуткой или внезапной глупостью, сказанной от балды. А я восприняла это серьёзно. Вот же глупая!

— Я просто хочу услышать, — он жмет плечами. — Ничего такого в том, чтобы сказать, что ты хочешь получить самый незабываемый опыт в своей жизни.

Ещё двое уходят из бара. И с каждым выходящим мое сердце начинает биться быстрее. Учитывая то, насколько развязный Демьян, то мое путешествие в Оргазмвиль может начаться внезапно. А нужно ли вообще к этому готовиться?

— Ну, я сомневаюсь, что он настолько уж незабываемый, — нервно смеюсь в ответ.

— Хорошо, — и, кажется, что я его уже достала. — Ты до сих пор во мне сомневаешься. Но, давай так, удиви меня. Какой опыт, по-твоему, самый незабываемый?

Бар покидает ещё один мужчина. Перед тем, как выйти, он подходит к стойке, жмет руку Демьяну и благодарит за отличный вечер.

— Знаешь, Дем, а она классная! — коротким кивком указывает на меня.

— Я знаю, — его карие глаза темнеют, а мне становится не по себе от столь открытого комплимента.

В зале остаются лишь двое парней, которые хотят досмотреть игру. И мой взгляд слишком красноречив, раз Демьян усмехается на это.

— Я все ещё жду ответа, — говорит он тихо на ухо, когда проходит мимо, чтобы составить чистые бокалы под стойку.

— Чем конкретно мне нужно тебя удивить? Эмоциями?

— Ну, нет, дорогуша. Про эмоции мне итак уже все известно. Самое необычное место, где ты делала это?

Мы все ещё наводим уборку у стойки. Демьян выносит с кухни чистую посуду и ставит по местам. А я протираю кофе-машину и автомат для розлива пива, затем стойку и снаружи тоже.

После его вопроса пытаюсь вспомнить хоть одно необычнее место.

— Ну… — и только собираюсь ответить.

— Вне дома, — обрывает он, и весь мой ехидный посыл тут же сходит на «нет», и он это видит. — Серьезно? Что ни разу не было такого, чтобы приспичило заняться страстным сексом со своим парнем?

— Почему это! — и меня возмущают его слова. — Было.

— Что мешало?

— Не знаю. Я иногда чувствую забитой мышью. Вот из-за чего так?

— Почему, — это не вопрос. Он как будто поправляет меня. — Не «из-за чего», а «почему».

— И что это значит?

— В причинах ИЗ-ЗА ЧЕГО девушка такая ещё можно разобраться, а вот ПОЧЕМУ она продолжает оставаться в том же состоянии, уже другой вопрос.

В голове всё встает на свои места.

— Было два раза, когда приспичило, — вторю его словам и кошусь на парочку, которая, кажется, тоже собирается уходить.

Опираюсь спиной о барную стойку, выгнувшись так, чтобы положить на неё ещё и локти. В моих руках длинное белое полотенце.

— Ох, это очень интересно, — он ухмыляется и тут же направляется ко мне. Берет из рук полотенце.

Он опять так близко, и мы оба знаем, что просто так сегодняшний вечер не закончится. В груди зажигается фитиль. Его искры путешествуют по телу, вызывая легкую дрожь предвкушения.

— Я слушаю тебя очень внимательно, — его взгляд прожигает мое лицо. И он лишь на долю секунды переводит его за мою спину и коротко кивает. Я понимаю, что последние посетители выходят из бара.

Демьян сжимает края полотенца двумя руками и забрасывает его за мою спину. Убираю локти, и махровая тряпка оказывается на моей талии. Демьян дергает за края, и я прижимаюсь к нему ещё сильнее.

— В кафе… — отвечаю. И голос звучит уверенно и дерзко. И мне это чертовски нравится.

— Полагаю, что второй раз был в библиотеке? — наглый и безумно сексуальный рот растягивается в усмешке.

— Ты сама проницательность.

Его ладони скользят по талии. Резко сжав, он усаживает меня на столешницу у барной стойки, где как раз и готовятся все коктейли перед тем, как выставляются посетителю.

— Думаю, что для полного комплекта нужен третий раз.

— Барная стойка отличный вариант.

Он развязывает шнурки на моем фартуке и снимает, бросив на пол.

Мне хочется коснуться его. Хочется не только брать ласки, получая максимум удовольствия, но и дать что-то ему. Поэтому следую его примеру. Снимаю с него фартук. А затем берусь за края футболки и стаскиваю с него ненужную преграду.

Гладкая бронзовая кожа так и манит.

— Подожди, — он смеется и уходит, чтобы закрыть дверь. — Будет весело, если кто-нибудь решит выпить ещё пива! — он возвращается так же быстро, но медлит с тем, чтобы подойти чуть ближе.

Мне приходится зацепиться за ремень на джинсах, чтобы дернуть его на себя.

Пальцы парня зарываются в кудряшки, чуть царапая кожу головы, когда губы касаются моих. Его рот мягкий, горячий, влажный. Язык порхает по моим губам, пробуя их на вкус мучительно медленно. Мои пальцы гладят его живот, лаская кубки пресса и узкую талию.

— Расслабься, детка. Мы же просто целуемся, и один из нас немного голый, — его улыбка щекочет мои губы.

Не хочу, чтобы Демьян останавливался, и я, сидя все на том же столе, обхватываю его бедра ногами, прижавшись к внушительной эрекции.

— Похоже, я тебя действительно недооценивал, — его мягкий голос разряжает обстановку. — Можно? — он кивает вниз, и я вижу, что его пальцы сжимают край моей футболки, и поднимаю руки, чтобы помочь ему. Тряпка летит туда же, где валяются два фартука и его футболка. — Хотел тебя с того момента, как увидел на крыльце под дождём.

Его губы сминают мои в жадном настойчивом поцелуе. Руки сжимаю мою задницу. Между нами практически не остается воздуха, а атмосфера накалена настолько, что у меня перехватывает дыхание.

— Сегодня я доберусь до этой конфетки, — со смешком бормочет он.

— Не испугал, — отвечаю и с новой силой набрасываюсь на его губы, сжав в пальцах короткие волосы.

Тяну его к себе, чтобы быть ещё ближе. Наши языки соприкасаются, и каждая минута тянется чуть дольше, чем следующая. Мне мало. Качаю бедрами вперёд, потираясь о его член через ткань.

— Чего ты хочешь, детка? — он улыбается. Горячее дыхание опаляет мои губы.

— Мой мозг слабо соображает, но единственное, что я хочу сейчас, это ты, — выкидываю из головы все рамки приличия. Забываю о тактичности и скромности. Этот парень точно знает, что делать с моим телом, чтобы я запомнила каждую секунду, чтобы пропиталась насквозь его поцелуями и прикосновениями.

Расстегнув лифчик, он стаскивает его с меня и кидает в ту же кучу тряпья.

— Слезай, — протянув руки, помог спрыгнуть со стола. — Я хочу раздеть тебя, — присев на коленки, медленно и мучительно стаскивает с меня джинсы. А затем выпрямился и снова усаживает на стол.

Я не ждала комплиментов по поводу моей фигуры, но вообще-то он должен сказать хоть что-то. Вместо этого, хитро стрельнув взглядом, раздвигает мои ноги, наклоняется и накрывает своим ртом мою киску через ткань трусиков.

Громко простонав что-то на клингонском, я хватаюсь за автомат для пива, чувствуя, как его слегка сдвинуло от напора.

— Аккуратнее, малышка, — он хихикает.

Нет, серьезно! Его голова между моих ног, пальцы с силой сжимают бедра, впиваясь в кожу. А я лихорадочно цепляюсь за все выступающие поверхности, чтобы не свалиться и ничего не снести.

— Ты какая-то напряженная, — он поднимает голову. Его губы влажные.

— О, мой бог! — выдыхаю громко и снова набираю полную грудь воздуха. — Не останавливайся! — хватаю за волосы и возвращаю его рот обратно.

Демьян смеётся в голос.

— Вот такая ты мне нравишься ещё больше.

Он покусывает, лижет и посасывает, а меня выворачивает от ощущений. Кожа горит огнем не только в тех местах, где он прикасается. Я полыхаю, как гребаный факел только от того, что он делает со мной. И самое главное, что мне ни капли не стыдно за то, как реагирует на него мое тело. Меня совсем не смущают собственные громкие стоны и выкрики. С каждой новой секундой он уверенно подводит меня к оргазму. Пожар между ног становится невыносимым.

Без понятия, сколько проходит времени, пока он издевается надо мной. В голове каша, а кожа горит.

Демьян выпрямляется, впившись пальцами в ягодицы, рывком прижимает к себе, и обрушивается на мои губы. Я чувствую свой собственный вкус на его губах и языке. И, проклятье, это возбуждает так, что мне напрочь сносит крышу. Просунув руку между нами, он давит на клитор круговыми движениями. Дьявол его разбери! Это, как красная кнопка для запуска ядерных ракет! Хватает нескольких секунд таких манипуляций, как на меня обрушивается оргазм такой силы, что я не сдерживаю крик, который Демьян тут же вдыхает с новым поцелуем.

— Кусаешься? — отпрянув, он в недоумении смотрит на меня. — Хитрюга.

Обхватывает талию и сдергивает со стола. Разворачивает спиной и ставит мои руки ладонями на стол. Сдергивает трусики одним рывком просто в клочья. И я знаю, что на нем нет белья.

Он недолго возится джинсами и презервативом. А я не могу стоять, так как дрожь от оргазма до сих пор танцует бачату на моих мышцах.

— Ох! — низкий вздох парня сопровождается шлепком по попе.

— Ауч! — взвизгиваю и хочу выпрямиться, но он не даёт. Наклоняется вперёд, удерживая на месте.

— Стоять! — мягкий смешок бьет по слуху. А его обнаженное слегка влажное тело прижимается ко мне.

Мы оба горим, оба не можем терпеть то желание, которое охватило обоих. Это уже не игра и не сделка, это что-то сродни утолению адского голода. Двое дорвались до того, чего очень долго жаждали… По крайней мере, я точно.

Он заполняет меня постепенно, медленно, будто смакует каждый сантиметр.

— Ох, твою мать! Если бы я знал, что будет так хорошо, я трахнул бы тебя ещё в той столовке с белыми скатертями! — выдыхает он. Обхватывает меня под грудью одной рукой, а второй поворачивает мою голову, ухватив двумя пальцами за подбородок. В этом поцелуе нет никакой нежности, только голая страсть, жадность, похоть, голод.

Он выполняет своё обещание, снова и снова находит решение чертовой задачки, когда ускоряется. Он так глубоко, что я приподнимаюсь на носочки, чуть сменив угол.

— Помоги мне, — его дьявольский рот рядом с моим ухом. — Скажи, как ты хочешь. Он не замедляется ни на секунду, когда говорит это. А меня просто разносит на части. Я не могу связно мыслить. Я вообще ничего не могу, полностью поглощенная тем, что происходит сейчас. — Ну же, Котлетка! — легкое придыхание в его голосе пугает.

Интересно, он когда-нибудь бегал марафон? Судя по тому, в какой он форме, то он бегает его, как Форест Гамп каждую неделю.

— Поля! — смешок вырывает меня из этой воспламеняющей ауры.

Буквально только что я вспомнила собственное имя, слава Демьяну!

— Боже, просто заткнись, Демьян! — кричу, когда его движения становятся ещё более требовательными, яростными.

На что получаю вполне логичный смешок.

Сгибаю ногу в колене и забрасываю на столешницу. Демьян резко останавливается и мучительно медленно входит снова, прижавшись в конце так сильно, что я вскрикиваю.

— И как?

— Не останавливайся… Умоляю, только не останавливайся!

— Желание дамы — закон! — нашел, когда хохмить, клоун.

Моя грудь трется о столешницу, когда он давит на спину. Я нахожусь в таком уязвимом положении, что самое время моему внутреннему «я» смутиться, но единственное, что я чувствую, это приближающийся оргазм. Второй по счету.

Два — ноль, в его пользу. Всё-таки он действительно может это сделать.

— Давай, Котлетка! Я могу трахать твою восхитительную киску всю ночь, но я чертовски сильно хочу, чтобы ты кончила, — и после этих слов на меня обрушиваются его обещания с такой силой, что бедра сводит спазмом.

— Ох, черт возьми! — вскрикиваю, схватившись за первое, на что наткнулись пальцы.

Поднос с бокалами для пива летит на пол. Звон стекла заставляет замереть обоих.

— Ты смахнула примерно половину своей зарплаты! — этот засранец всё ещё во мне, и, похоже, даже не думает останавливаться. — Похрен! Отдашь натурой! — махнув рукой, он рывком заставляет меня выпрямиться. Присев, поднимает меня, заставив обвить себя ногами, и несет к ближайшему столику.

— Здесь же люди сидят! — взвизгиваю, когда он кладет меня на него спиной, раздвигает ноги и входит снова. Наклоняется и тут же затыкает рот поцелуем.

— Наплевать! Мы его сначала отполируем, а потом продезинфицируем! — и дикая скачка продолжает снова.

Снова и снова, снова и снова. Своими движениями, похабными шуточками, дико развратными поцелуями, он снимает слой за слоем, обнажая меня. Ту, какой я хотела бы стать, но постоянно мешало то самое «ПОЧЕМУ», о котором мы говорили буквально недавно.

Он сам находит нужный угол спустя несколько минут. Касается той самой точки, о которой слагают легенды на женских попойках.

И я кончаю снова с не меньшей силой.

Дикий и многократный выброс гормона в кровь вызывает нехватку дыхания и спазм теперь уже в груди. На что это похоже? Надеюсь, мое сердце не свалилось в пах?

— Ты как? — его лицо расплывается перед глазами, зато я отчетливо вижу счастливую и абсолютно бесстыжую улыбку.

— Как ты думаешь, сердечный приступ может чувствоваться между ног?

Его права бровь вопросительно дергается.

— Без понятия, — качает головой. На его лбу выступает испарина, челка висит сосульками, и да, черт бы его побрал, он действительно выглядит сейчас безумно сексуально.

— Три — ноль, в твою пользу. И я должна тебе за бокалы, — стараюсь отдышаться, лежа на столе.

Демьян всё еще между моих ног и практически лежит на мне, лишь перенес вес тела на локти по обе стороны от моей головы.

— Ты расплатилась за них, — кивает он.

— Я ДОЛЖНА ТЕБЕ ЗА БОКАЛЫ! — произношу увереннее, делая акцент на каждой произнесенной букве.

Ему нужно лишь несколько секунд, чтобы понять намек.

— Тогда, Котлетка, я возьму с тебя ещё и проценты за поцарапанный поднос.

— Как скажешь, — и мне очень хочется запустить пальцы в его волосы и притянуть к себе.

— Ты о чем-то думаешь. Расскажешь?

Кусаю щеку изнутри.

Не хочу говорить. Да и для чего? И я делаю то, о чем думаю. Целую.

Поцелуй снова другой. На этот раз в нем больше нежности, но есть что-то еще. Что-то совсем новое для меня и для него, по всей видимости, тоже.

Мы определенно становимся ближе.

Глава 16. Демьян

Целых семь дней я не могу выкинуть Полину из головы. Да, это даже странно, учитывая насколько негативным был прошлый опыт отношений. Тогда я тоже каждую минуту думал о девушке. Разница лишь в том, что сейчас я на лайт-режиме, а тогда был уверен в том, что всё всерьёз. Тогда я был другим.

Обстоятельства складываются так, что единственное, что мы оба успеваем, это созваниваться. И вот это тоже странно. То есть, я, конечно, не жду, что её громкоголосое сексуальное высочество будет караулить меня у подъезда, но моё эго грустно скулит, страдая от нехватки внимания.

Целых семь дней только на телефонных звонках. Жесть.

В пятницу утром звонит отец. Я уже давно не звоню первым, поэтому даже не удивлен его очередной попытке наладить отношения.

— Да, — беру трубку даже не раздумывая.

— Привет, сын, — голос папы снова звучит неуверенно, но на тот раз сильнее, чем раньше.

— Привет, — киваю в ответ. — Что-то случилось? — интонация слегка пугает меня.

— Нет. А что обязательно должно что-то случиться, чтобы я мог позвонить сыну?

— Нет, — усмехаюсь. Может, действительно показалось. — Вовсе нет.

— Как дела в пабе?

— Потихоньку налаживаются. А как у тебя?

— Сегодня Аня приглашает тебя на ужин. Если конечно ты не против? — и он ждет от меня ответа.

Почему-то в этот раз я не хочу отказываться, хотя заранее чувствую, как во мне просыпается уже знакомое чувство злости. И самое странное, что я не могу понять, на что или кого злюсь. Сам на себя? Или это привычка?

— Хорошо, — отвечаю спустя несколько секунд. Отец молчит, но я слышу, как волнительно он дышит.

— Знаешь, я не знаю, что происходит в твоей жизни сейчас, но полагаю, что есть кто-то, кто заставил тебя передумать.

— Зришь в корень, — снова усмехаюсь его проницательности.

Пожалуй, я даже готов согласиться с ним. Мы с Полиной никогда не обсуждали мою семью, и я никогда не рассказывал ей, какие у меня отношения с отцом. Но, наверное, да, это она меняет меня.

— Могу я прийти плюс один? Вы не против?

— Думаю, что Аня будет только «за», как и я, — быстро отвечает он. Полагаю, боится, что я передумаю или опять начну огрызаться, как раньше. — Спасибо, Демьян.

Итак, говорить ещё рано, но семья Царевых обрела шанс на воссоединение.

Через полчаса после звонка отца, в бар заходит Герман. И я даже зависаю с тряпкой в руке, глядя, как её брат уверенной походкой идет ко мне.

— Привет, — здороваемся за руку.

— Приветствую, — киваю. — Налить чего?

— Слушай, Дем. Чего между тобой и Полькой?

Понятно! Он берет быка за рога, не отходя от кассы.

Герман #порвузасестру пришел не просто так. Вот такого поворота в нашем с Полей сериале я никак не ожидал. Герман вроде адекватный парень.

— Собрался проехать моей мордой по барной стойке? — шутливо поднимаю руки вверх, а парочка завсегдатаев пристально следит за блондином. — Учти, моя морда слишком красива, чтобы портить её. По крайней мере, твоей сестре она нравится.

— Идиота плевок, — усмехается парень. — Я же серьезно! Ты, я надеюсь, понимаешь, что если моя сестра начнет размазывать сопли о мою футболку из-за тебя, то тогда твоя морда действительно отполирует эту стойку?

— Эту стойку полировать нельзя, она покрыта лаком.

— Клоун!

— Хренов защитник сестринской чести! — эх, знал бы он, что я вытворял с его сестрой неделю назад на тот самом месте, где сейчас стою сам.

Этот разговор я бы охарактеризовал, как диалог старых друзей. Я не чувствую агрессию от Германа, но уверен в том, что он говорит серьезно.

— Слушай, давай на чистоту, — киваю, кладу полотенце и принимаю достаточно уверенную позу, опершись руками о края стойки. — Я не знаю, какого хрена со мной сделала твоя сестра, и что будет у нас дальше, но я тебе могу точно сказать то, что в чем я уверен на сто процентов — я не собираюсь разбивать её сердце. Более того, Гер, я собираюсь там осесть и занять большую его часть. Если конечно её сумасшедший брат будет не против.

— Ах, как ты сладко речи свои кобелиные протягивает руку. — Я тебя понял. Но и ты запомни мои слова — Полька уже обожглась пару раз, в третий я сидеть сложа руки не буду.

— Знаешь, ты бы лучше свою силу в дело пустил, да проехался бы по тем рожам, что обидели Котлетку, — и это прозвище вылетело машинально.

— Котлетка? Ты прикалываешься? — он смеется в голос. — Серьезно? Котлетка? Какого хрена? Почему Котлетка?

— Потому что горячая и вкусная! — выдаю я.

Улыбка тут же сходита с лица блондина, и он замер.

— Твою мать! Не хочу знать подробностей, извращенцы!

Весь этот разговор изначально обречен на провал.

За последнюю неделю я многое понял.

Та встреча с Лизой пошла на пользу, как бы смешно это ни звучало. Черт возьми, это даже не смешно, а просто отвратительно.

Не скажу, что жалею о том, что сделал. Я удовлетворил больную потребность поступить с ней так же, как она поступила со мной.

Как же я был слеп и глух. Как мог не замечать того, что происходило прямо под моим носом?

Прошло время, и я успокоился, как любой нормальный человек. Я успокоился и смирился с тем, что отношения давно закончились. Я год жил с этой мыслью. Жил с чувством, что все действительно завершено. Да, она бросила меня ради лучшей жизни, но это не смертельно, как и то, что открылось после.

Она предавала меня и не раз.

Боже, слепой баран!

Как ты мог этого не заметить?

Уязвленное эго и нахлынувшие эмоции сделали свое дело, дав мощный пинок под зад.

После недолго разговора, Герман покидает моё заведение, и мне кажется, что мы нашли общий язык.

— Твой брат клятвенно пообещал размазать меня по стене собственного бара, если я посмею обидеть его сестренку! — я звоню Полине сразу, как только Герман скрывается из вида.

— Что он пообещал? — девушка вскрикивает. Полагаю, что брат не часто устраивает такие проверки её ухажерам, раз она удивлена. — Знаешь, он в детстве часто падал с забора в деревне у бабушки. Боюсь, что эти нарушения мозга уже необратимы.

— Не страшно, — я смеюсь над её шуткой. — Я его понимаю и вполне одобряю, — а ещё мне вдруг безумно захотелось, чтобы и до тебя дошло, что между нами уже нечто большее, чем просто секс.

— Ты тоже часто с забора падал? — спрашивает она.

— Нет, с забора нет… Подожди, о чем мы говорим сейчас?

— Понятия не имею, это же ты мне позвонил.

А ты согласна быть только со мной? Потому что делить тебя с другими мне совсем не хочется.

Окей! Можешь, на худой конец, называть меня своим гусаром! Черт, зря усы сбрил!

— Чем занята сегодня вечером? Есть предложение, и я очень надеюсь на то, что ты согласишься.

— Привлекательно. Я очень внимательно слушаю тебя.

— Что, если я заберу тебя с работы, увезу в темный лес. Под шумный классический рок, в который погрузится салон машины, ты стянешь с себя трусики и позволишь самому наглому рту в твоей жизни насладиться твоей безумно сексуальной киской? — я слышу её тихие, но глубокие вдохи, и знаю, что она уже горит от каждого произнесенного слова. — А потом мы заедем на ужин к моему отцу.

— Погоди, что? — она громко икает в трубку. — Прости, я занервничала. Мне же не послышалось?

— Нет.

— Сегодня?

— Да.

— А они в курсе, что я приеду?

— Думаю, да.

— А можно как-то дать чуть больше информации?

— Нет, нельзя. Иначе, я боюсь, что ты откажешься.

— Действительно, — фыркает Полина. — Я нихрена тебе не скажу, чтобы ты не сбежала в другую страну.

Я смеюсь в ответ. Её нестандартные шуточки безумно веселят. Вот именно по этой причине я тоже иногда позволяю себе вольности, издеваясь над ней.

— Слушай, я вовсе не хотел напугать тебя. Отец действительно позвонил мне сегодня и пригласил на ужин.

— Это как-то странно звучит, тебе не кажется? — спрашивает она.

И этот вопрос наталкивает меня на мысль. Я даже не потрудился обмозговать свое предложение, прежде чем озвучить его девушке. Естественно, с её точки зрения это все, наверное, звучит не совсем обычно. Обычно, люди говорят "родители". Я, к сожалению, таким набором похвастаться не могу. Да и с отцом, до недавнего времени, у меня были не самые лучшие отношения.

Но что-то определённо меняется, и я решаюсь поделиться этим с блондинкой.

— Моя история не совсем проста, детка, — я буквально выдавливаю из себя эти слова.

— Ты говоришь так, словно ты маньяк розыске, — она нервно смеётся.

— Господи, — я закрываю глаза и смеюсь в ответ. Какой же нужно обладать фантазией, чтобы именно это пришло в голову. Она бы могла подумать, что отмотал срок или, что у меня в жизни было довольно болезненное расставание, как в бразильских сериалах, или, что у меня дома есть та самая "красная комната" (про эту муть мне рассказывала когда-то впечатленная книгой Лиза). Но нет же, я маньяк в розыске. Отлично!

— Неужели я права? — пищит девчонка. Её голос предательски дрожит.

— Конечно, нет, Поль. Ну что за чушь? Это… не совсем телефонный разговор. Я очень хочу, чтобы ты поехала со мной, — я кусаю губы, но все равно произношу это вслух. — Пожалуйста, — и очень надеюсь, что она поняла. Мне очень нужна её поддержка, чтобы снова не сорваться в собственном доме.

— Тогда у меня есть условие.

— Согласен.

— Ты даже не узнал какое, — охает она.

— Без разницы, — мне нравится то, как она мыслит.

— По пути ты расскажешь мне то, чего я не знаю, — и я прекрасно понимаю, о чем она говорит.

— Хорошо, — чуть медлю, прежде чем ответить, потому что не ожидаю, что так скоро придётся посвящать её в эту сферу своей жизни.

Я не стыжусь того, что было между мной и отцом. Не стану оправдываться перед ней, выставляя виноватым только его одного. Нет. В том, что происходит между нами, виноваты мы оба и никак иначе. Он мог хотя бы сделать вид, что скорбит по матери, а не прыгать в койку практически сразу после её смерти. А я… даже не знаю. Наверное, я должен был попытаться поставить себя на его место. Но, возможно, я оказался ещё большим собственником, чем думал. Тогда, когда я ещё жил в том доме, мне казалось, что он позволял мачехе менять всё, что так упорно строила моя мать.

Бл*ть, я был чертовски зол на отца. И вся эта злость обрушивалась на него каждый раз, как только он давал повод. И самое удивительное то, что я никогда не винил в своих гормональных проблемах ту, что теперь была рядом с ним.

— Ого! — Полина вытягивает губы в удивленное "о!", когда мы выезжаем на трассу, ведущую в загородный поселок. — Прости, я не знала. Соболезную, — она говорит искренне, и я чувствую это горячим отпечатком её приободряющего касания к своему плечу.

— Да, спасибо. Прошло уже достаточно времени, чтобы принять то, что её больше нет.

— Я понимаю, почему ты злишься на отца, но, знаешь, ему ведь тоже тяжело, — она устраивается поудобнее на сиденье рядом со мной и поправляет ремень, который перекрутился около её плеча.

В машине играет "FranzKanoBeats", и мне хорошо. Рядом девушка, которая внезапно ворвалась в мою жизнь, но так аккуратно и абсолютно ненавязчиво изменила в ней многое, что я улыбаюсь собственным мыслям, совершенно забыв про вопрос, который повис в воздухе без ответа.

— И…? — тяну букву, подталкивая её к дальнейшему выводу.

— Может, спустя такой длительный период молчания, всё — таки вам обоим стоит закричать? — она поворачивает голову, глядя в темноту.

— Я только и делал, что кричал, Поль! Именно это и послужило причиной тому, что мы перестали нормально общаться, — и я вовсе не злюсь на неё. Я продолжаю говорить спокойно и уверенно. Мне интересна другая точка зрения. Мне интересно, как она видит всю эту ситуацию со стороны.

— Тебе чертовски идёт быть придурком, Демьян, но я говорю совершенно о другом.

— Просвети меня.

— Орать в ярости или злобе это просто сброс лишнего эмоционального груза. Но избавиться от него невозможно, пока не закричит сердце и голова.

— И откуда ты только такая умная взялась? — фыркаю с усмешкой, но она права во всем. Я кричал, орал, творил хрен знает что, но так и не решился поговорить с отцом.

— Ну, я то с забора не падала, — она жмет плечами и удивлённо смотрит на меня из-под опущенных ресниц, потому что в этот момент я начинаю хохотать, вспомнив комментарий про Германа. — Кстати, я до сих пор не знаю твоей фамилии.

— Царёв, — что ж, пора тебе узнать.

— Демьян… — она поворачивается. — Давидович? — её голос неуверенно дрожит.

Я медленно киваю, ожидая дальнейшей реакции.

— … Царёв, — заканчивает через пару секунд. — Ты, надеюсь, шутишь?

Что ж, милая, совсем нет.

Добро пожаловать в мир, где есть блудный сын, забивший хрен на все, Демьян Давидович Царёв, и отец — Давид Артурович Царев — владелец строительной империи и самый крупный застройщик в области.

— Че-е-ерт, парень, — она громко вздыхает и качает головой. — Прости, но вся вот эта хрень, — она очерчивает ладонью круг перед собой. — Напоминает какую-то дешёвую сказку про Золушку.

— Почему? — хмурюсь, потому что реально не понимаю, что она выдаст в следующий момент.

— Ох, блин, тебе действительно идет роль придурка, — язвит в ответ. — Можно подумать, у тебя нет этого чувства ожидания, что я сделаю сейчас и как себя поведу.

— Есть, даже скрывать не стану.

— Почему сразу не сказал?

— А надо было?

— Вообще-то, понятия не имею, — она жмет плечами. — Это было бы странно, если бы ты выдал что-то типа «Привет, я Демьян и у моего папочки дохрена бабла!»

— Всё верно, — усмехаюсь. — Это у моего отца дохрена бабла, но все, почему-то, думают, что у меня.

— И поэтому ты купил «Утку»? — она громко смеётся в ответ. — Чтобы кому-то что-то доказать, хотя ни тебе, ни твоему отцу, это совсем не нужно… Мальчишки, что с вас взять! — со машет рукой в мою сторону.

— Мне нравится с тобой разговаривать, — мне до ужаса хочется дать ей прямой намек. Хочется, чтобы она поняла, что я чувствую по отношению к ней.

Глава 17. Демьян

На этой оптимистичной ноте мы подъезжаем к воротам охраняемого загородного коттеджа.

Я опускаю стекло, когда из небольшого домика появляется охрана.

— Дем, давно тебя не было, — здороваюсь с один, протянув руку через окно.

— Да, дорога сюда поросла бурьяном для меня, — усмехаюсь, согласно кивнув.

Раздается сигнал, и ворота со едва слышным скрипом начинают открываться. И вот сейчас я начинаю нервничать. Не потому, что злость ищет выхода по привычке. В этот раз я действительно не хочу всё испортить.

Мы едем ещё минут пятнадцать, прежде чем я останавливаюсь рядом с воротами своего дома. Нажав кнопку на пульте, заставляю железные двери распахнуться.

Полина тоже начинает дергаться, но старается не показывать вид.

— Вот она — обитель Царевых. Как говорится, велкам, будьте, как дома, но не забывайте, что вы в гостях, — из моих уст это звучит, как сарказм.

— Перестань, ничего страшного ещё не случилось, а ты уже вынес себе приговор, — говорит она. Девушка читает меня, как открытую книгу, а я, к счастью, не могу сделать так же.

Паркую свою «Мазду» рядом с дорогой «Тойотой» отца, и мы выходим из машины.

Ветер усиливается, подгоняя черные тучи. Не самая лучшая погода для семейного ужина. Будто даже сама мать природа намекает на то, что будет гроза в прямом и переносном смысле.

Дверь открывается прежде, чем мы с Полей успеваем подойти. Внутренности натягиваются струной. Я напряжен до ужаса. Я нервничаю. И когда Анна Михайловна приветствует нас с искренней улыбкой, я лишь коротко киваю в ответ и прислушиваюсь к ощущениям. Стоит признаться, я действительно не испытываю к ней неприязни.

— Здравствуйте, — Полина жмет её протянутую руку. — Я Полина, а этого хама зовут Демьян, — она поворачивается ко мне.

— Это мне известно, — Анна Михайловна коротко и одобрительно улыбается, оценив шутку блондинки. — Проходите, Давид сейчас спустится.

Она раскрывает дверь шире, впуская нас.

Помогаю девушке снять пальто, вешаю нашу одежду на крючок. Затем обувь. Черт, это происходит как-то слишком быстро. В какой-то момент меня охватывает паника, что я действительно всё испорчу своим поведением. Я просто не в состоянии сдержаться.

— А мне нравится, как ты выглядишь без этой достопримечательности под своим носом, — вдруг слышу её голос сквозь гул в ушах.

— Спасибо, — и моя благодарность направлена вовсе не на комплимент.

— Наконец-то, мой сын дома, — голос отца давит на тот кокон спокойствия, которым меня оградила Полина.

— Привет, па! — и я выдавливаю из себя эти слова, вместо обычного «можно подумать, ты меня ждал!».

— Привет, — мы здороваемся за руку, а напряжение, витающее в воздухе, становится тяжелее с каждой секундой. Сможем ли мы оба выдержать?

— Здравствуйте, — Полина здоровается. — Полина, — и протягивает руку.

— Давид Артурович, — он переходит к следующему рукопожатию. — Спасибо, что привезли его.

— Он сам, — она кивает и коротко улыбается, бросив взгляд в мою сторону.

Я жду, что отец скажет что-то вроде «Очень в этом сомневаюсь!», но он молчит, и я благодарен ему за это. В конце концов, мы же можем цапаться до скончания веков.

— Полина, могу я вас попросить помочь мне на кухне, пока мужчины закончат накрывать на стол? — я знаю, что Анна Михайловна делает это специально, чтобы дать мне несколько минут побыть наедине с отцом. Она делала и раньше так, наверное, надеясь на то, что между нами что-то наладится.

Это никогда не срабатывало.

Я слышу их тихий диалог с кухни, но не могу разобрать слов.

Папа открывает вино, пока я достаю бокалы и ставлю их на стол. Мы, пока ещё, не произнесли ни слова.

Как избавиться от этого груза мыслей и шлейфа глупых поступков?

Сейчас, когда Полина рядом и я чувствую её поддержку, мне действительно хочется что-то изменить, как-то свернуть с пути идиота, чтобы не потерять ещё одного родителя.

— Прости меня, сын, — мне приходится прислушаться, чтобы разобрать слова, которых я ждал так долго.

— Что? — я замираю с двумя бокалами в руках. То есть, да, я понял всё с первого раза, но этим вопросом я даю себе несколько секунд, чтобы переварить это и ответить так, как должен это сделать. Не основываясь только на памяти и эмоциях.

— Я сказал прости меня, — он ставит бутылку на стол, но не может поднять глаз. — Я был полным кретином!

Неужели это то самое воссоединение семьи, как в тех русских сериалах, на которых была помешана Лиза.

Почему эта стерва до сих пор в моей голове?

— Знаешь, я могу ответить тем же самым. В последнее время, я был не самым лучшим сыном, — киваю и смотрю на него в упор, ожидая, что вот сейчас он точно скажет «да, согласен!». Ну, иначе просто быть не может. Я настолько привык жить с горьким разочарованием по отношению к себе, что на автопилоте готов отбивать каждую атаку.

— В этом плане мы оба хороши, — отвечает он и только сейчас осмеливается поднять на меня глаза. — Я больше не хочу ругаться. Не хочу, чтобы ты думал, что у тебя нет отца. Я хочу быть рядом, когда тебе будет плохо или когда ты будешь счастлив. Родители должны быть опорой своим детям, а я просто отошел в сторону, повел себя, как эгоист.

— Па… — я хочу опровергнуть его слова и осмелев делаю шаг вперёд, но он не даёт мне закончить.

— Нет, подожди. Аня, прости, что снова поднимаю эту тему и я знаю, что тебе она неприятна, но, Аня потрясающая женщина. Она открыла мне глаза на то, как я поступаю с тобой. Пыталась достучаться до меня каждый раз, когда заходил разговор о тебе. Нам нужно о многом поговорить, Демьян, если ты конечно не против. Мне нужно многое рассказать тебе. Рассказать обо мне, о маме, чтобы ты понимал, что происходит в моей жизни…

И в том момент, когда я снова открываю рот, чтобы согласиться с ним, в комнату входят дамы. Анна Михайловна приготовила мою любимую утку. Полина несет блюдо с салатом. И черт меня раздери, если эта девчонка сейчас начнет спорить с тем, что она потрясная.

Да, вот так просто. Потрясная!

Мне не нужно петь ей дефирамбы и доказывать что-то. Она со мной здесь и сейчас, и я счастлив, что все случилось именно так. Будто это написано в какой-то книге жизни и сейчас происходит. Её появление не соучайность, а факт. Такое чувство, что она всегда была на моем пути, жила параллельно со мной и влияла на поступки, просто ненадолго уезжала, когда я творил глупости.

Бл*, и я постоянно хочу её.

Ужин проходит на удивление спокойно. И в какой-то момент я даже начинаю верить, что так и будет.

Папа расспрашивает Полину о жизни до тех пор, пока Анна Михайловна не прерывает его просьбой отвязаться. Смеюсь на тем, как забавно это выглядит со стороны. А где-то глубоко на подкорках свербит ощущение, что всё не может быть настолько гладко. Так просто не бывает. Не у меня. Я непроизвольно начинаю готовиться к удару, и настроение начинает падать.

Я прекрасно понимаю в чем причина, и с ней необходимо разобраться, пока не стало поздно.

— Предлагаю вынести десерт, пока мужчин совсем не разморило, — мачеха встаёт, за ней поднимаемся и мы с Полиной.

— Нет, — девушка останавливает меня, положив ладонь на плечо. — Я сама, — и кивает, поддерживая.

Хочет снова оставить меня наедине с отцом, но у Анны Михайловны другие планы на этот счёт.

— А может тогда вы вместе?

И я всё же поднимаюсь и плетусь на кухню за Полиной. Мне нужно сказать это ей. Пусть лучше меня поразит молнией сейчас, чем потом, когда я не буду этого ждать.

Блондинка достает чашки и тарелки, включает электрический чайник. Из холодильника появляется красивый аккуратный торт со взбитыми сливками на темном бисквите. Она режет его ножом. И в тот момент, когда второй кусок в полете движется в сторону тарелки, я произношу это.

— Я переспал с бывшей, — и получается слишком громко. Собственные слова режут слух. Я не спешу оправдываться, буду действовать по обстоятельствам, а сейчас они молчаливо приказывают заткнуться.

Поля замирает спиной ко мне. На широком лезвии ножа лежит этот треклятый кусок торта.

Так вот он какой "ком в горле". А я-то не могу понять, почему глотка разбухла так, будто туда с ноги затолкали моток колючей проволоки.

— Давно? — и я ещё не слышал эту интонацию от неё. Всё озорство этой девчонки пропало без следа.

Подпираю задом стол, сложив руки на груди, и сверлю взглядом её спину, старясь угадать, о чем думает.

— Когда мы только начали общаться чуть ближе, — не собираюсь скрывать. Хочу, чтобы знала. Пусть пошлёт меня к черту сейчас, чем потом, когда сделать это будет гораздо сложнее.

— Потому что до сих пор испытываешь к ней что-то? — односложные вопросы не особо вдохновляют на откровенный разговор.

— Потому, что ничего не испытываю, — и я честен с ней, как ни с кем другим. Всё, что я говорю — чистая правда.

Я совсем не ожидаю, что она простит или её отношение ко мне не изменится, но то, что вылетает из её рта в следующую секунду, обескураживает.

— Что ж, это ведь не моё дело, да? — кладёт кусок торта на тарелку. — Между нами ведь просто сделка, — и будь я проклят, если она верит в то, что говорит.

— Ты рехнулась? — бл*, звучит, как будто я спросил, как дела. Боже мой! Какого хрена?

Делаю шаг навстречу и, взяв её за локоть, поворачиваю лицом к себе.

— Это совсем тебя не волнует?! — я взбешен, что она врет и мне и себе.

— Дем, — пытается убрать руку из моей хватки.

— Прелестно! — машу рукой и даже закатываю глаза от того, как убого это звучит. — То есть, тебе действительно похрен на то, что я трахнул другую? — и я буквально иду ва-банк. — Что я имел её сзади! Что прижимал к себе… Я целовал её, Котлетка, — говорю последние слова, склонившись к девушке.

В следующую секунду моя наглая морда уже покрыта шоколадным бисквитом, а с носа свисает здоровый шмат вспененных сливок. Издалека я похож на героя из фильма «Поворот не туда», который носился по лесу с тесаком в резиновом фартуке.

— Тебе просто обязательно нужно было вывести меня из себя, да?! — кричит она, хлопнув ладонью по столу. — Зачем ты сделал это? Зачем мне эти подробности? Ты ненормальный, Дем!

— Но я не строю из себя придурка, который притворяется, что между нами ничего не происходит… Ах, это всего лишь сделка! — женский голос в исполнении меня, звучит странно. Сливки с носа плюхаются на пол. Хотя бы дышать могу нормально. — Как заведенный зверек, настроенный на одну и ту же фразу! Тебе не хватает только пружинки, благодаря которой твоя голова будет качаться из стороны в сторону, — изображаю ту самую игрушку с приборной панели в авто.

— Идиот! — она качает головой и снова поворачивается к столу. — Черт, мне даже не обидно это слышать, — и вот теперь мне становится интересно.

— Совсем? — ну же, скажи что тебе не все равно, Котлетка.

— То есть, это же логично, что между нами не было ничего серьезного на тот момент, поэтому ты, вроде как, не обязан оправдываться, а я не должна вести себя, как ревнивая идиотка. Но почему же мне до ужаса хочется оторвать тебе яйца?! — она поворачивается, а кончик ножа угрожающе устремлен в мою сторону.

Весь спектакль явно пошел не по сценарию.

— Это был самый отвратительный поступок в моей жизни, Полин, — и я подхожу так близко, что нож упирается в грудь. Она испуганно охает и хочет сделать шаг назад, но я не даю, схватив её за руку и удержав на месте. Весь этот показательный спектакль направлен на то, чтобы она поверила мне. Поверила в то, что я говорю искренне.

— Последний парень, с которым я встречалась, изменил мне…

— Я знаю, — киваю в ответ. Я согласен с тем, что поступил ужасно, нет, отвратительно и непростительно, но это я. — Мне нет прощения.

— Да причем здесь это! — она вздыхает. — Естественно, измену нельзя забыть. НО, блин, Демьян, это не измена, и от этого еще хуже.

— Я хочу понять, — нож всё ещё создает легкий дискомфорт, но я упорно стою на месте.

— Даже не знаю, как это объяснить. Мы и вместе и не вместе, но ты позволяешь себе флирт и секс с другими…

— Флирт? — я усмехаюсь. — Какой флирт, Поль?! Я не вижу девушек вокруг с того момента, как тебя увидел. Прости конечно, что я сейчас скажу вот так, и моя речь явно не похожа на оды романтика… Но, ты совсем чокнутая, если считаешь, что между нами до сих пор эта сделка! Лично у меня перед глазами только ты. То, что я сделал, да, самый убогий поступок парня в моей ситуации. И я знаю, что это, как плюнуть в твою душу. Но я прошу у тебя шанс. Я хочу заработать твое доверие. Вернуть его. Заслужить.

— Мне действительно плевать на то, что ты сделал, когда между нами, по факту, ещё ничего и не было, но… — она поднимает взгляд, рассматривая торт на моем лице. — Если всё действительно так, как ты говоришь, то я должна быть уверена в том, что это не повторится ещё раз. Когда нас обоих засосет во все эти амурные дела.

— Это не повторится. Я клянусь тебе. Перед глазами только одна ты.

— Ой, всё! — она демонстративно закатывает глаза. — Не нужно слов!

— Приступим к делу? — не даю ей закончить и подмигиваю. — Прости меня, Поль! Прости за это! Но я не мог не рассказать. Хочу, чтобы всё было правильно, без лишнего багажа за плечами и недосказанности. Не хочу, чтобы в один прекрасный момент какая-то чертовски завистливая птичка напела тебе про то, что я сделал, не объяснив при этом при каких обстоятельствах всё произошло.

— Я никогда не использовала игрушки, — выдает блондинка, а мне необходима минута, чтобы понять то, что она только что произнесла. — Вот! — она вздохнула. — Теперь и у меня недосказанности нет.

И я решаю, что дальнейшее продолжение этого разговора будет самым пустым времяпровождением.

Я это сделал. Не ожидал, что будет именно такая реакция, но девушка не разочаровала и снова повела именно так, как я не мог предугадать. Она ужасно непредсказуемая.

Я считаю, что сделал всё правильно и точка.

Конечно, ждал, что она пошлет меня или ударит, или устроит скандал. Внутри до сих пор всё дрожит от эмоций и страха её потерять.

И ещё, я точно знаю, что когда Лиза узнает про Полю, то точно донесет блондинке о том, как я поимел её, приукрасив все подробности раз в десять. Ни капли не сомневаюсь в этом. И я лишил её этого козыря, чтобы самому завершить карточную партию прошлого, вычеркнув её из своей жизни.

Глава 18. Полина

— Что с тобой? — его отец задает вполне логичный вопрос, ведь это дурак так и вышел в гостиную с тортом на лице.

Я упрямо поджимаю губы. Просила же умыться. А он:

— Нет, так хоть немного разрядим обстановку, которая итак накалилась до предела.

И он выходит с подносом в руках.

— Всё нормально? — Анна Михайловна хорошая тетка. Нет, правда, она неплохая. Мы совсем немного пообщались на кухне, затрагивая поверхностные темы, но она показалась мне довольно милой.

На душе всё ещё скребут кошки.

Я благодарна Демьяну, что признался, но это как удар поддых. Лучше бы он молчал, лучше бы скрыл это. Не скажу, что я чувствую себя хорошо от того, что услышала правду. Но в некоторых случаях действительно лучше скрыть некоторые события.

И вроде бы я понимаю, по какой причине он рассказал всё это, но лучше не становится. Между нами ещё ничего толком не было, и по логике он имел полное право вытворять всё, что ему заблагорассудится.

Настроение падает резко, и он замечает это, бросая вопросительные взгляды.

Неужели он совсем не понимает, что такие признания не проходят бесследно?

Ближе к вечеру ветер бушует так, что с решением не возвращаться в город согласны все, кроме меня. Я хочу домой. Хочу поговорить с Лидкой. Хочу расслабиться в своей комнате и не думать о том, что судьба снова свела меня с легкомысленным парнем.

К тому времени, как часы приближаются к десяти вечера, а у меня запас дежурных фраз становится всё меньше, Анна Михайловна говорит о том, где находятся наши комнаты. И если мы устали, то можем идти отдыхать.

Забавно.

На второй этаж поднимаемся вместе. Демьян идет впереди. А в моей голове вертится — бывшая, бывшая, бывшая… Повторяется снова, и снова, и снова. Сама не поняла, как признание, которое, по его мнению, было отличным решением, раздулось до таких размеров, что заболела голова.

Я даже, блин, не была расстроена!

Я разочарована!

Я очень сильно разочарована!

— Могу я… — игриво говорит и поворачивается. А я, в тот же самый момент, заскакиваю в свою комнату и закрываю дверь перед его носом. — По-видимому, нет! — доносится до меня. — Поль! — он осторожно стучит. А у меня нет желания с ним разговаривать, совсем нет. — Полин, поговори со мной… Бл*, я просто кретин! — глухой удар в дверь говорит о том, он сейчас подпер её спиной, или сполз по ней на пол. То есть явно собирается задержаться там надолго. А я не хочу.

Пусть он уйдёт!

Кусаю губы, стоя посреди комнаты и глядя на дверь.

— Дем, у меня нет настроения сейчас разговаривать. Давай продолжим завтра?!

— Не думаю, что это хорошая идея, Котлетка, — уверенный и настойчивый голос по ту сторону двери немного пугает, и я хмурюсь ещё сильнее. — Открой дверь.

— Или что? — отвечаю на его вызов.

— Или я просто вынесу её вместе с петлями, — звучит, как "Да, суп был вкусный. Спасибо".

Он реально собрался это сделать?

— Что ж, если вынесешь, то тебе же её и ремонтировать, — жму плечами.

Ах, как это предсказуемо. Вынесет он, да-да, "я верю"!

На какой-то момент за дверью становится совсем тихо.

— Ну, как скажешь, — его голос совсем тихий.

В следующую секунду мощный удар и дверь слетает с петель.

Вздрогнув, смотрю на него, как на ненормального.

— А вот теперь можно поговорить, — аккуратно поднимает дверь с пола и ставит у стены. — Ею я займусь завтра.

— Чокнутый придурок, — глухо вырывается из горла.

На шум прибегают остальные домочадцы.

— Какого черта у вас тут происходит? — Давид Артурович уже в халате, как и его жена. Испуганно заглядывают в комнату.

— Ничего страшного, пап. Полина заперла дверь изнутри и не смогла открыть. Я починю завтра, — у него ещё хватает сил шутить.

— Полина, — мужчина напряженно смотрит на меня. — Только скажи, и я выкину его отсюда.

— Пап, — Демьян усмехается. — При всем желании, у тебя не получится, как бы ты этого ни хотел.

— Поверь, сын, в пороховницах ещё осталось немного пороха.

Хочется засмеяться от абсурдности всей ситуации. Правда, смех вышел бы довольно истеричным. Отец парня в хорошей форме, и я даже не сомневаюсь в том, что у него получится.

Дем поворачивается ко мне, ища поддержки.

— Простите за неудобства, кто бы знал, что я окажусь такой неуклюжей, — жму плечами, в полной мере осознав, что разговора с брюнетом не избежать.

Родители покидают коридор, пока мы остаемся стоять в комнате. Дем у двери, а я в нескольких метрах от него.

— Давай поговорим, Поль. Скажи мне всё, как есть. Я пойму!

— Я сама себя понять не могу. Ты просишь невозможное.

— Тогда, может, стоит немного покричать, чтобы весь негатив выплеснулся?

— Нет негатива, Демьян. Есть только чувство разочарования. Сама не понимаю, как объяснить тебе то, что чувствую.

— Разочарования во мне? — его взгляд режет.

— Нет, в общем. Меня один раз предали подобным образом, и эта ситуация будто наложилась на ту. В общем, это сложно.

— Ты чокнутая! Ты в курсе? — он не улыбается, а смотрит максимально серьезно. — Я уже понял, что совершил ошибку, рассказав тебе о том, что сделал. Но я очень прошу тебя поставить себя на моё место. Конечно, не стоило задорить тебя некоторыми фразами, но я не хотел скрывать.

— Все-таки лучше было бы промолчать.

— Чтобы потом какая-нибудь овца в красках описала тебе потом, что я сделал? Нет уж. Я сделал это, Поль. В твоих силах сейчас разобраться со мной и вынести к херам весь мозг, либо послать меня куда подальше.

— Ты чертовски нелогичный парень. Ты в курсе?

— Стараюсь соответствовать своей девушке, — легкая улыбка чуть трогает его губы. Но наш разговор не закончен. — Лучше ты влепила мне по морде всем тортом, а не одним куском.

— Лучше бы я врезала тебе чем-нибудь посильнее.

Он делает осторожный шаг навстречу. Потом еще один и еще, пока не оказывается совсем рядом. Я смотрю на него и понимаю, что чувствую то же самое, что и он, но эта чертова недоизмена портит всё.

— Мне нужна разрядка! — говорю уверенно.

— Какого рода?… Расскажешь?

— Не думай, что это сойдет тебе с рук! — качаю головой, предупреждая.

— Мне стоит бояться?

— Естественно. Я припомню тебе это еще не раз. Ты же это понимаешь?

— Понимаю, — он обнимает и слегка прижимает к себе. — Я прекрасно это понимаю. Но мой поступок не связан с тем, что я до сих пор что-то чувствую к ней. Вовсе нет.

— Стоп, нет! Больше даже не начинай! — останавливаю. — Я всё прекрасно понимаю. И по логике я не должна злиться, но я злюсь. Я ужасно злюсь, Дем.

— И это я тоже понимаю, — он кивает.

— И я больше не хочу слышать о том, что ты натворил. Всё это было до того момента в баре…

— До секса в баре. Да. Согласен.

— Всё это было в твоей прошлой жизни.

— Всё верно, — он соглашается с каждым словом.

— И я ничего не хочу знать о твоих бывших.

— Только о нынешней, — он снова кивает. Наклоняется и нежно целует в шею.

— И много ты можешь о ней рассказать? — по коже волной бегут мурашки. В груди разгорается уже знакомый огонек. Я снова лечу на него, как бабочка. Я обжигалась. Много раз обжигалась, но Демьян из тех, кому хочется дать ещё шанс.

Сгорю или нет, неизвестно! Но это будет потом!

А сейчас пусть он снова и снова поджигает мои крылья!

— Она красива, — его язык порхает по коже, а кровь закипает всё сильнее. — Слишком красива, чтобы быть правдой, — его пальцы стискивают мои ребра. — Она сумасбродна, вспыльчива, абсолютно непредсказуема… но тем и очаровательна. Тем и привлекает.

— Сильно привлекает? — говорю какую-то чушь, но она помогает выкинуть глупые мысли из головы и не анализировать то, что этого не стоит.

— Настолько, что у меня встаёт каждый раз, как только вижу её, — похабные комплименты делают свое дело.

Тело расслабляется, а жужжащий рой в голове постепенно затихает. Коленки начинают дрожать, а кожа горит в тех местах, где он прикасается.

— Одна ты в моей голове… Одна ты в моей жизни. Не хочу больше игр, хочу, чтобы эта история была реальностью со своим будущим, — он стягивает с меня футболку одним рывком.

— Покажи мне… Покажи, что я реальна.

Не хочу нежностей, не хочу ласк, хочу рассыпаться на части. Хочу стонов и грубых прикосновений. Не хочу ауры влюбленности, хочу знать и чувствовать, что я реально ему нужна. Сейчас мне необходима чистая физика.

Демьян приседает и, подхватив меня под задницу, несет в свою комнату. Открывает ногой и так же захлопывает дверь.

Мы в полной тишине и темноте, лишь ветер свистит за окном, будто подстегивая обоих к выплеску эмоций.

Всё происходит в дикой спешке. И мне и ему хочется побыстрее дорваться до голой кожи. Он садится, я оказываюсь верхом.

Сдергивает лямки лифчика и просто оттягивает его вниз. Обхватив оба полушария груди, целует сначала одну, а потом другую.

Это зрелище ещё больше возбуждает. Я смотрю, как он играет языком сначала с одним соском, а потом с другим. Вытягивает в рот, лижет и кусает.

Не в силах хоть немного притушить огонь между ног, который доставляет уже физическую приятную боль, начинаю ерзать на нем, имитируя фрикции. Сначала медленно и осторожно. Смотрю, нравится ему или нет. А затем быстрее и чуть жестче, когда его ладонь сжимает ягодицу, шлепнув по ней, и сильнее вдавливает в себя.

Он быстро стаскивает футболку с себя.

Вот теперь хорошо, теперь кожа к коже, как и должно быть. Я пропитываюсь его запахом, вдыхаю один с ним кислород, полыхаю под его прикосновениями.

Резко развернув, кладет на спину, оказавшись сверху.

— Меня безумно возбуждает факт того, что у меня теперь есть девушка, — смеётся, когда его губы в сантиметре от моих.

— Перестань попусту тратить кислород! — ворчу, потому что действительно не хочу тратить время на болтовню. К черту разговоры. Пусть вся внешка катится куда подальше. Меня не волнуют его бывшие, меня не волнует то, что он сделал. Не хочу даже думать о том, что предательство может повториться.

Если ждать и опасаться, что тебе поставят подножку на каждом шаге, то лучше вовсе лишиться ног.

Это не жизнь, если тебя постоянно преследуют внутренние страхи.

— Я всё ещё должна тебе за бокалы! — обхватываю его шею руками, набрасываясь на губы.

Мы избавляемся от джинсов и белья так же быстро, сколько длятся все предварительные ласки. Близость больше напоминает утоление голода, а не чистый секс. Я хочу забыться, доказать себе и ему, что его бывшая ничего не значит. Мысль, которая плотно засела в голове и уже проросла корнями, потихоньку тает.

— Я возьму с тебя по полной, — эта фраза, сказанная с сексуальной хрипотцой, ещё больше ускоряет ток моей крови по венам.

Он резко переворачивает меня на живот, накрывая своим телом, и входит. Медленные движения с постепенным ускорением будоражат желание, возбуждают так, что перехватывает дыхание.

Демьян ускоряется. В комнате слышны лишь тихие стоны и его хриплое дыхание. Кожа к коже, одно дыхание на двоих — мы одно целое.

Он переворачивает меня на спину, поднимает одну ногу, забросив на свое плечо, и входит снова. Это чистый процесс, действие в реальном мире, где существует только двое.

Не знаю, сколько проходит времени, но я начинаю задыхаться, пока оргазм не выстреливает в каждую нервную клетку, заставив меня громко вскрикнуть. Демьян, почувствовав это, начинает двигаться ещё быстрее, пока не кончает.

— Интересно, ты разбудила родственников или нет? — он переворачивается на спину и ложится рядом.

Два голых человека смотрят в потолок.

— Перестань! — он говорит так громко и неожиданно, что я вздрагиваю. — Я сделал это не для того, чтобы сравнить вас или удовлетворить себя. Парни в этот день сказали мне, что она подкатывала даже к ним за моей спиной.

— Твое больное эго решило отомстить? — я сразу поняла, что речь о бывшей.

— Всё верно. Это был импульсивный поступок, в тот момент я не думал о последствиях и сделал это, — он повернулся на бок и приподнялся на локте. — А теперь перестань думать об этом. Это уже совершенно, и только мне расплачиваться за свою глупость.

— Твоя глупость, как ты выразился, слишком дорого стоит, — а не решаюсь посмотреть на него.

— Что ж, пусть так. Значит, буду расплачиваться всю жизнь.

— Ладно, — сажусь на кровати и тянусь к его футболке. — Хватит. Я не хочу больше этих пессимистичных разговоров.

— Я тоже, — он садится рядом.

Вечер был не то, чтобы самым удачным и веселым в моей жизни, но, наверное, я ждала чего-то подобного в скором времени. Не бывает всё гладко, и судьба злодейка обязательно подкинет парочку тухлых помидоров. Правда, в моем случае, помидоры были еще более или менее.

Утром мы помогли разгрести завалы веток во дворе, а потом уехали домой. И, нет, мы не молчали. Болтали и шутили, не затрагивая тему, которая вчера испортила настроение нам обоим.

Кто бы знал, что вместо парочки помидоров, мне прилетит целый пакет.

Ближе к вечеру, после того, как я договорилась с Демьяном, что вечером на работу не выйду, позвонила Лидка.

— Полька, — ее голос дрожит, а я снова начинаю паниковать. — Мне следователь звонил, попросил прийти во вторник в полицию.

— Ох! Ты чего натворила, подруга? — я хихикаю, а где-то глубоко внутри уже зарождается беспокойство. Откуда в этот раз меня шарахнет пыльным мешком? — Мой братец написал заявление за домогательства с твоей стороны? — и я все ещё надеюсь.

— Поль, Лешка заяву накатал, — это прозвучало, как гром среди ясного неба. — На тебя.

— Разве не меня должны были вызвать повесткой в первую очередь? — сохраняю хладнокровие, потому что не могу поверить в то, что слышу.

Ноги становятся ватными, и я сажусь на кровать. Гул в голове становится громче, и я практически не разбираю слов подруги.

— Я, если честно, ни черта не понимаю. Попыталась узнать, что с тобой, но там следак не особо разговорчивый, — она тараторит в трубку, а я мои виски все сильнее сжимает тисками.

Меня обвиняют в воровстве. Это ж каким уродом надо быть, чтобы пасть так низко?

— Подожди! — чуть повышаю голос, чтобы остановить поток её слов. — Я ему сейчас позвоню, выясню, какого хрена он творит!

— Я пыталась, этот говнюк игнорирует меня!

— Я попробую.

Сбрасываю подругу, не дождавшись ответа, и набираю номер Лешки. Жду гудков пять или шесть, и он поднимает трубку.

— Ну, привет, — голос совсем чужой.

— Ты совсем рехнулся? — я не кричу и не истерю. Я просто веду диалог, который явно ни к чему хорошему не приведет.

— Я знаю, что ты была в моей квартире, Поль. Забрала свои вещи, пока я отсутствовал. И в этот же день, по странному стечению обстоятельств, из моей квартиры пропало восемьдесят тысяч рублей.

— Ты дурак, что ли? Откуда у тебя такие деньги — это раз. И на кой черт они мне — это два! Леш, что происходит? — прокусываю щеку изнутри до крови. — Ты зачем это все? Мы же нормально расстались.

— Дело не в том, как мы расстались, а в том, что ты взяла чужое! — огрызнулся парень и сбросил трубку.

А я так и сижу на своей кровати, пялясь на экран гаджета и не могу собрать мысли в кучу. Я до сих пор не верю, что это возможно.

Следом поступает звонок с неизвестного номера. И это следователь. Я туго соображаю и пытаюсь протестовать, объясняя ему, что я здесь не причем, что всё это какая-то идиотская шутка. На что он мне отвечает, что если не признаюсь, то мне светит срок, что доказательств больше, чем достаточно.

— Это не со мной происходит.

В комнату врывается Герман. И, как обычно, брат в отличном настроении. Увидев меня, тут меняется в лице.

— Что случилось? — он нависает надо мной.

— Всё нормально, Гер. Оставь меня одну ненадолго! — не хочу втягивать в это брата. Глупо, наверное. Постараюсь справиться одна. Поговорю с Лешкой и выясню, что он задумал. Попытаюсь уговорить его забрать заявление до того, как судебное колесо закрутится.

— Чего ж нормально в том, что ещё вчера ты плясала как стрекоза, а сегодня, после семейного ужина у усатого на тебе лица нет.

— Он ни причем.

— Тогда, кто причем?

— Гер, уйди, ради бога. Мне ещё твоих нравоучений не хватает.

Кое-как, я выталкиваю его за дверь и запираю её на замок.

А дальше все события начинают развиваться с дикой скоростью. И я даже не предполагала, что в моей спокойной жизни может случиться такое.

Глава 19. Демьян

— Ты влип, парень! — смеётся Рома. Семён сидит рядом с ним за стойкой и пьет пиво, с интересом глядя в мою сторону.

— А мне нравится то, что с ним происходит, — выдал второй друг. — По крайней мере, он не ведёт себя, как побитая вдова, — махнув рукой для убедительности, он тут же переключается на девчонок, которые сидят неподалёку.

Я что реально выглядел, как «побитая вдова»? А как она вообще выглядит?

Чещу макушку, обдумывая его комментарий.

— И я до сих пор не могу поверить в то, что ты всё ей рассказал про Лизу, — Рома делает глоток пива. — И что она так нормально отреагировала, — продолжает, а я усмехаюсь, вспомнив торт на морде лица.

— М-да. Ну, как минимум, доверять на сто процентов она мне перестала. И, как максимум, мне нужно приложить все усилия, чтобы всё вернулось в начало.

— По крайней мере, она не устроила сцену и не повела себя, как большинство девчонок. А это, друг, дорогого стоит.

— Знаю, — уверенно киваю. — Вот поэтому мой мозг усиленно работает над планом действий.

Сегодня я в баре вместе с Коляном, и я даже рад в каком-то смысле, что Полины нет. Во-первых, я хочу действительно подумать о том, как быть дальше, и как доказать девушке, что я не такой придурок, как могло показаться. А во-вторых, потому что в её присутствии мой здравый смысл стекает куда-то в район паха.

Я хочу, чтобы девушка осталась наедине со своими мыслями и сделала собственные выводы. Тяжело биться в двери, которые лишь слегка приоткрыты и дальше хода нет. Есть два варианта: тебя либо впускают, либо ты целуешь лбом закрытую дверь.

На часах около одиннадцати вечера, и посетителей в баре не так много, но достаточно, чтобы напрячь себя небольшими кардиопробежками до столиков.

Колокольчики вновь оповещают о новом посетителе, и я как раз отхожу от одного из диванчиков, когда вижу Германа.

Я уверенно иду к нему на встречу, чтобы поприветствовать рукопожатием. Но даже не успеваю рта открыть, как моя скула встречается с его кулаком. Удар был такой силы, что щеку изнутри тут же вспарывает нижним рядом зубов. Рот моментально наполняется кровью.

Парни соображают быстрее, чем я, и уже бегут на помощь. Сема хватает Гера сзади, а Ром придерживает его спереди.

— Какого хрена, придурок?! — орёт на него Петров.

Стаскиваю полотенце с плеча и сплевываю кровь в него. Острая боль сводит половину лица.

— Я же тебе говорил, лысогубый! — брательник Поли орёт благим матом, пытаясь вырваться из хватки друзей. — Я тебя, бл*ть, предупреждал!

Только сейчас звезды в глазах рассеиваются, и я могу видеть, как посетители повскакивали со своих мест. Кто-то даже сдвинул столики чуть в сторону от места разборок.

— Погоди! — стряхнув последние звезды, выпрямляюсь. — Твоя сестра мне недавно звонила и сказала, что всё нормально. Что у нас всё хорошо. Я вообще ничего не понимаю! — я не кричу и не пытаюсь дать сдачи. Кулак у мужика реально тяжёлый. Надо узнать, в какой зал он ходит.

— Она ничего мне не говорит! — он даже не пытается сбавить тон. — Что ты натворил, недоусич, бл*?! — да как у него только фантазии на эти дебильные прозвища хватает?

— О, чувак! Это уже между нами, — качаю головой. — А теперь, если ты успокоишь свои гребаные гормоны, мы можем нормально поговорить. Потому что я уверяю тебя, что если у неё супер гадливое настроение, то это точно не по моей вине!

Парни всё ещё держат его, но скорее на всякий случай, потому что Герман застывает на месте, глядя на меня с недоверием.

— Почему я тебе должен верить?

— Да потому что я по морде ни за что схлопотал… Мы отлично доехали до дома, и она попросила о выходном сегодня. Мы договорились встретиться завтра!

— Тогда я ничего не понимаю, — она растерянно озирается по сторонам, и взгляд тут же натыкается на парней, которые до сих пор играют в защитников. — Ещё две минуты и вам придётся на мне жениться, — звучит убедительно, и парни тут же отпускают его.

— Вот и мне интересно, что же произошло за те несколько часов, что её нет рядом со мной, — киваю в сторону бара. — За рукоприкладство заплатишь выпивкой в двойном размере, — иду вперёд, а сам потираю скулу. Точно будет синяк. — И как ты только мне зубы не выбил, идиот?! — удивляюсь вслух.

— Умею бить так, чтобы синяков не оставалось.

Я оглядываюсь на несколько секунд, поймав ответную усмешку.

Мы располагаемся за стойкой. Посетители всё ещё с испугом смотрят на нас, но когда атмосфера слегка остывает, вновь возвращаются к своей выпивке. Я достаю заначку из-под бара и ставлю на стойку.

— Судя по тому, что в бутылке нет примерно двух бокалов, то по лицу ты получаешь не так часто, — замечает Гер.

— Ты такой догадливый! — язвлю в ответ и морщусь от боли.

— Извини, — он замечает это. — Откуда мне было знать, что ты не причем, — виновато жмет плечами, хотя это больше наиграно. Думаю, что ему ни хрена не жаль.

— Это кто, Дем? — Сема все еще эмоционирует и смотрит на Германа, как на врага.

— Герман, это Семен и Рома, мои друзья. Парни, это Гер, старший брат Полины, — я представляю их другу, а в ответ получаю лишь кивки. Жать друг другу руки они явно не намерены.

— Чего ж ты с кулаками то сразу лезешь, Герман, брат Полины? — Петров не тянет с главным вопросом. — Подожди, Ром, — прошу я и поворачиваюсь с Королеву. — Расскажи мне, — наклоняюсь над стойкой, оказываясь к нему чуть ближе.

— Да и рассказывать нечего. Я услышал, как она приехала и на сестре лица не было, когда я вошел в комнату. Сидит на кровати с телефоном в руке, а сама белющая, как простыня. Я сразу смекнул, что дело в тебе, ну и рванул сюда.

— Ты болван! — даже не пытаюсь сдержаться. — А выяснить всё не пробовал?

У меня даже нет желания злиться на него. Я вполне оправдываю его действия. Будь у меня сестра, с чьи парнем я буквально на днях вел задушевную беседу, я бы тоже подумал, что причина именно в нем. Поэтому, всё вполне логично. Хотя половина лица до сих пор ноет.

Время уже позднее, но Поля могла бы позвонить, ведь она в курсе, что я на ночной смене. Значит, тут два выхода, к сожалению, оба не в мою пользу. Первое, она действительно перестала мне доверять и не посчитала нужным посвящать меня в свои проблемы, даже несмотря на то, что я неоднократно и прямо сказал о том, что между нами всё действительно серьезно. Я перестал играть в её игру. Хотя, если, подумать, то чья была ещё игра. Либо остается второй вариант, случилось что-то действительно серьезное, раз её мозг даже не сообразил, что нужно позвонить мне. Но ведь она должна была рассказать Герману.

Да что за хернь, мать вашу, происходит?

— А ты Лидке звонил?

— Ты на часы смотрел? Она мне нос отгрызет, — возмутился Королев, а я хохотнул в кулак. М-да, Лидка может.

— Звони, мне похрен, что и где она тебе отгрызет!

Парни всё это время молчат, наблюдая за диалогом, но уходить не спешат. Чуют, что запахло жареным.

Герман залпом выпивает стопку текилы и закусывает свежим лаймом. Скривившись от вкуса, достает телефон из заднего кармана джинсов.

— Ты меня на преступление подбиваешь, — ворчит он, перелистывая пальцем телефонную книжку.

— Это тебе за моё помятое лицо, — отзываюсь тут же.

— Всю жизнь припоминать будешь? — он прикладывает телефон к уху и поднимает взгляд на меня.

— Хотелось бы, — усмехаюсь и коротко киваю, и Герман тут же понимает, что именно я имею в виду.

— Лид! — он осторожно зовет её, а дальше даже я слышу, как громко кричит блондинка. — Да тихо ты! — рявкает Королев и Лидка тут же затыкается. — Что с Полинкой случилось? — дальше она что-то долго рассказывает парню, и я вижу, как он меняется в лице. Сначала бледнеет, потом багровеет. Его ноздри раздуваются, а пальцы, сжимающие телефон, начинают белеть. Собственно, как и те, что на другой руке, которые сейчас сжимаются в кулак. — Я убью этого урода! — та-а-а-ак, а вот это уже интересно.

Они общаются еще несколько минут, и потом он отключается.

— Вот же ублюдок, а! Ты подумай! — он сокрушается, в то время, как мы втроем нетерпеливо ждем развязки.

— Герман! — выкрикиваю, не выдержав, и даже ударяю ладонью по столешнице, от чего парочка посетителей снова вздрагивают, боясь «продолжения банкета».

— Леха, свинья заморская! Заявление, бл*ть, на неё накатал в полицию, что она якобы бабло у него сперла, — Герман ударяет ладонью по тому же месту. — Вот же тварина, а!

— Так, погоди, я не понял. А когда она туда сбегать успела? — напрягаю свою извилину, как могу, чтобы сопоставить вместе все факты, но пока ни черта не выходит.

Сейчас уже один Колян справляется с заказами, заметив, что мне абсолютно не до бара. И я благодарен ему.

— Лидка сказала, что эти две идиотки в один вечером решили забрать оставшиеся шмотки из той квартиры, где Полька с ним жила. Ключи у мелкой остались. Ну, они вечерком собрались и пошли. Быстренько дела устряпали, пока того дома не было. А потом оказывается, что она чего-то стащила.

— Этого же быть не может.

— Естественно. Тому идиоту лишь бы отыграться. Одного только не пойму. Его ведь явно надоумил кто-то. Он же туп, как пробка от шампанского, да и ленив к тому же. Явно не сам, — Герман заканчивает свою речь и, сдвинув брови, пялится на меня.

— Так, сейчас я один ничего не понимаю? — подает голос Семен, и я кратко описываю всю ситуацию, не забывая упомянуть и бывших блондинки. — А твоя девчонка не промах! — смеется друг, но натыкается на абсолютно непроницаемое лицо Германа.

— Она моя сестра, парень. Ещё слово и ты будешь языком во рту на своем зубном наборе играть «Мелодию любви» Шопена, — предупреждает он.

— Так, стоп! — зарываюсь пальцами в волосы, потому что эти шутки Королева просто выбивают из колеи.

— Серьезный мужик, я понял! — Семен коротко кивает и даже слегка сдвигается в сторону.

Твою мать! Устроили цирк! Понятно же, что эти двое явно дурью маются. Они оба одного роста и комплекции.

Ну, хоть обстановку разрядили!

— Объясните мне хоть кто-нибудь, что делать дальше, потому что лично мой мозг сейчас вообще туго соображает, — окидываю взглядом всех троих.

— Если ты её брат, почему она тебе не рассказала? — Рома задает вполне логичный вопрос.

— Да вот черт его знает, — Герман жмет плечами.

— Скорее всего, что запаниковала, — я всего лишь предполагаю.

— И решила, что справится сама, балбесина! — Гер заканчивает за мной мысль. — Ох, Господи боже, ну дал же бог сестру, а мозгов в комплект нет.

— Эй! — пихаю его в локоть, которым он подпирает голову, от чего тот соскальзывает со стойки, и парень едва не ударяется подбородком о столешницу. — Вообще-то, она моя девушка!

— Не имеет разницы. Мозгов от этого больше не станет.

— Нужно поговорить с ней.

— Завтра. Думаю, что за ночь ничего не изменится.

— Я очень сомневаюсь, что она вообще уснет сегодня.

— Тогда стоит подорваться прямо сейчас, — Петров вновь вставляет емкое замечание, и я так полагаю, что они собираются с нами, о чем и говорю вслух.

Семен хмурится.

— Неужели ты считаешь, что я пропущу такое зрелище? Тем более, вдруг и правда нужна будет помощь.

— В полночь, — вставляю едкий комментарий.

— Ага, — он кивает в ответ. — Как тогда…

— Не напоминай, — тут же перебиваю. И ту попойку после расставания с Лизкой лучше не вспоминать. — Колян! — кричу через зал, и когда парень оборачивается, подзываю его.

Естественно я прошу парня остаться на ночь и всё закрыть. Форс-мажоры тут бывают редко, поэтому я не беспокоюсь за сохранность заведения.

Быстро переодеваюсь и иду к выходу, парни спешат следом.

Всю дорогу, пока еду за Германом, думаю о том, почему же она мне не позвонила сразу. Возможно, так устроен женский мозг, что в панике редко соображает, кому и когда нужно звонить в первую очередь.

Почему не поделилась с родителями? Почему не позвонила мне?

Да черт бы со мной, почему она не сказала Герману, родному брату? Уж ему-то она может довериться полностью. И правда, женский мозг для меня загадка номер один.

— А мы предков твоих не разбудим? — интересуюсь на всякий случай, после того, как три машины паркуются во дворике, въехав во двор через металлические ворота.

— Они в городе ночуют сегодня. В моей квартире ремонт, и завтра с утра должны приехать специалисты по электрике. Батя сказал, что сам контролировать будет, а мама его одного не отпустила, чтобы он мужикам из бригады мозг не вынес, — смеется Королев.

Предполагаю, что брат с сестрой пошли в отца. В Полине лишь малая часть от мамы. Та самая, что до жути придирчива и в то же время недооценена по достоинству.

Заходим достаточно шумно. Герман тут же громко извещает о том, кто в доме хозяин, крепко обматерив тапочки, оставленные у входа, за которые этот дурак успел запнуться.

— Вы совсем что ли? — кто-то взвизгивает из кухни.

Наугад нащупав свет в достаточно просторной прихожей, нажимаю на выключатель. Первый этаж озаряет светом, захватив часть большой кухни, что располагалась справа, и гостиной, которая была слева. Спереди широкая лестница на второй этаж. Я явно недооценил размеры дома. Первое ночное впечатление обманчиво.

Полина в отцовской рубашке бледно-голубого цвета, из-под которой торчат нитки от потрепанных коротких джинсовых шорт белого цвета. Две плюшки на голове, которые напоминают рожки. На ногах теплые носки размера на два больше.

— Не твои носочки? — ее вид оцениваю не только я. Правда первым его комментирует Сема, адресовав вопрос Герману.

— Зубы, чувак, зубы! — нараспев произносит тот и направляется сестре. — Чего не спишь?

Она перехватывает стакан с молоком в другую руку и с недоверием смотрит сначала на брата, а потом на нас всех.

— Вы пьяные?

— Трезвее некуда, — говорю я и прохожу вслед за Королевым. Рома и Семен идут за мной, приняв это за разрешение войти.

Вся добрая компания усаживается за стол и поднимает взгляд на девушку.

ЧЕРТ! Как же сексуально она сейчас выглядит!

Эти стройные ножки, которые я бы с удовольствием обвил сейчас вокруг своей талии. Эти милые носочки, гогульки кудрявые. Прелесть, да и только!

Она сводит брови, но молчит.

— Чего происходит? — не выдерживает и прикладывается губами к стакану. Сделав пару больших глотков, вновь обращается к нам. — Давно ли вы дружить начали?

— У тебя тут… — Сема показывает пальцем на свои губы. — Блин, девочка, это охренеть как сексуально выглядит. И если ты сейчас эти очаровательные белые усики не сотрешь со своей верхней губы, то боюсь, я точно без зубов останусь, если попытаюсь сделать это сам.

Поля испуганно облизывает верхнюю губу. А Семен, громко простонав, падает лицом на стол.

— Она убивает меня… Почему я не встретил тебя раньше Царя?

— Так, СТОП! — она злится и даже топает ногой. Со звонким стуком ставит стакан на стол. — Объяснит мне кто-нибудь? Гер?

— Вообще-то, сестренка, я очень надеюсь на то, что это сделаешь ты. Что за фигня с Лехой? Что за заяву он накатал в полицию?

На несколько долгих секунд в комнате повисает молчание, а глаза блондинки удивленно распахиваются. Но шестеренки в голове начинают крутиться и она быстро соображает.

— Лидка! — шипит так яростно, что Семен снова стонет в столешницу.

Я зашибу этого идиота собственными руками, но сейчас не до этого.

Глава 20. Демьян

— Она рассказала? — блондинка переспрашивает.

— А сама как думаешь? — взгляд Германа следит за каждым её движением. Я предпочел молчать. — Почему не сказала?

Полина сглатывает ком в горле.

— Потому что сама ещё не верю в то, что это все реальность.

— Ему звонила?

Сейчас мы втроем молчим, но внимательно слушаем разговор брата с сестрой.

— Звонила, толку то! Этот мудак даже слышать не хочет, разговаривает со мной так, будто это действительно я сперла его сраные бабки.

— Сколько?

— Восемьдесят.

— Чего?! — задница Германа даже слегка приподнимается со стула от возмущения. — Из-за восьмидесяти косарей он столько шума поднял?

— Ну, знаешь ли! Это для тебя немного, а для других две с половиной зарплаты.

— Вот именно. И дело в том, что я не встречаюсь с идиотами и не работаю там, где утырки в офисе целый день кофейком заправляются.

— Пошел ты! — градус разговора слегка нагревается.

— Мы о вашей не сложившейся прошлой жизни или о том, что произошло? — вмешиваюсь, чтобы их не унесло в параллельную реальность.

— Я даже не представляю, что делать. Завтра иду к следователю, попытаюсь объяснить, что я не причём.

— Так он тебе и поверит, — язвит Герман. — Вдруг ещё и по головке погладит, пожалеет.

— Я с тобой в таком тоне разговаривать не стану. Я так полагаю, что вы помочь приехали, а не засаживать меня ещё больше. Время час ночи, а у меня сна ни в одном глазу, спасибо, брат, — выдает девушка на одном дыхании и её брат затихает на пару минут. Затем встаёт, делает несколько шагов и уверенно заключает её в объятиях. Я в первый раз слышу, как тихо плачет Полина.

Мне её жаль, безумно жаль. Я сейчас больше всего на свете хочу двух вещей. Разнести нахрен в лохмотья лицо её бывшего и занять место Германа. Второе я сделать не могу, потому что это не та ситуация на данный момент. А вот первое с радостью хоть сейчас.

Давайте не будем пороть горячку сейчас, нужно продумать план действий! — я стараюсь сохранять спокойствие, хоть и выходит с трудом.

— Предлагай, я только «за», — кивает Герман, обнимая сестру. — Лично я бы с радостью раскрошил сейчас все зубы недоАлексея.

— У тебя явно пунктик на зубах, — вклинивается Семен.

— Твои мне нравятся больше всего, — вторит ему Герман.

— Молчу!

Хоть какая-то капля позитива во всей этой ситуации.

— Нужно поговорить с этим Алексеем в первую очередь. Пока идет расследование, которое и расследованием то не назвать, раз в первую очередь вызвали Лиду, а не Полину. И пока дело не передали в суд, — я стараюсь мыслить логически.

— Тогда ехать лучше всем вместе, — говорит Рома. Это парень единственный, кто старается сохранять хладнокровие.

— Чтобы припереть его к стенке количеством? — Герман поворачивается к нему.

— Да. Если он не совсем чокнутый, то быстро все расскажет.

— Спасибо вам, — Полина всхлипывает, а я вздрагиваю от этого писка. Гер ловит это взглядом и кивает на девушку.

Меня не нужно просить дважды. Вскакиваю с места так, что стул проезжает ножками по кафельному полу, издав неприятный скрежет, и занимаю место парня, прижав к себе блондинку.

— Глупая, чего ж ты сразу не сказала? — бормочу, кайфуя от того, как её тепло проникает под самую кожу. Стискиваю её в объятиях, вспоминая, как она пару раз чихнула в мою футболку. Мысленно улыбаюсь от этих моментов.

Не отдам её никому!

Не хочу!

Она моя до кончиков пальцев. И это, блин, так круто осознавать, что даже гребаная ситуация с её бывшим не портит весь кайф. Мы обязательно разберемся с этим, поэтому я даже не особо беспокоюсь.

— Испугалась. Правда, меня просто переклинило! Я решила, что сама поговорю с ним завтра и всё выясню.

— Это не так просто, Котлетка. С придурком парнем должен разговаривать парень, а не девушка, которую нагло обвиняют в воровстве, — качаю головой.

— Да, теперь то я понимаю, — и в следующий момент она смачно чихает, оставив на моей футболке мелкие брызги от слюней. — Что за туалетная вода у тебя? — она даже пытается возмущаться, и это мило.

— И я её обязательно сменю, чтобы тебе было комфортнее.

— Спасибо вам, ребят. Я не ожидала, что эти двое и вас притащат, — она поворачивается к Семену и Ромке.

— Такой расклад я не пропущу точно, — Сема улыбается во все твои тридцать два зуба.

— Благодарить будешь потом, когда выясним всё, — кивает Рома. — И, да, всегда пожалуйста.

Петров мне недавно сказал, что Полинка ему нравится. Не в том смысле конечно. Просто теперь он вроде как спокоен за меня.

Телефон Германа, который все это время лежит на столе экраном вверх, подает голос. Экран включился и я увидел имя абонента.

Лиза…

Парень хмурится, но берет трубку. А я смеюсь про себя, подумав о том, какое же занятное совпадение. У меня такая же реакция на это имя. Тут же ловлю задумчивый взгляд Ромки.

— А этой чего надо в час ночи? — нажимает ответить и прикладывает телефон к уху. — Да! — встает и уходит из кухни.

Я слышу его голос, но не могу разобрать слов, да мне и не нужно. Парни болтают о чем-то своем, а я всё ещё обнимаю блондинку.

— Ну, как ты? — спрашиваю, опустив голову так, чтобы ей было удобно посмотреть в мои глаза.

— Теперь уже лучше, — она кивает и вздыхает, как маленький ребенок, а млею от этого, как пришибленный.

Герман возвращается через пару минут. Кидает телефон на стол и садится на то же место.

— Так что решили? — спрашивает он. — Завтра с утра едем к нему?

— Зачем она звонила опять? — спасибо, Поль, ведь даже мне интересно, что за Санта-Барбара творится.

— Догадайся. Накидалась там чего-то, сидит в клубе, ужасно по мне скучает и хочет, чтобы я её раз подумал над её предложением.

Я не верю в то, что такие совпадения бывают, поэтому быстро отметаю мысль о том, что у нас с ним была одна и та же Лиза.

— Ох, боже! — Сема снова вздыхает. — Я просто с ума сойду от любопытства. Чувак, а эта Лиза, случайно не шикарная брюнетка? Такие волосища у неё, ну, знаешь, до задницы, — он даже приподнимает свой зад со стула, чтобы показать длину волос. — И глаза, как у олененка из мультика, у которого маму убили.

Герман смотрит на него, как полоумного, но через секунду его глаза удивленно распахиваются.

— Так это ты тот дурак, который её совсем не ценил и даже не собирался строить ваше совместное будущее? — вскрикивает он, а я от шока не могу сдержать смешок.

— Не, боже упаси!… — Сема быстро качает головой в знак отрицания. — Он тот самый дурак! — и тычет пальцем в меня.

Теперь четыре пары глаз обращены в мою сторону.

— Ты! — звучит довольно угрожающе, особенно на фоне событий с ударом в лицо.

— Я! — киваю и не собираюсь прятаться.

Пофиг. Если он адекватный парень, то уже давно раскусил эту сучку.

Он пялится на меня несколько секунд. Ощущение, что пытается на моём лице рассмотреть отсутствующие усы.

— Мы с тобой два барана, которые были слепы, как кроты. Я ей сто раз уже говорил о том, что между нами ничего не будет. Что если уж ушла, то ушла. А она все равно звонит.

— И будет звонить, пока не найдет нового мужика, — отвечаю ему. Про эпизод с тем, что я трахнул её еще до того, как мои мозги решили, что я влюблен по уши, решил упустить.

— Такого я вообще не ожидал.

В шоке все. Весь сценарий нашей жизни напоминает мыльницу, причем в каком-то реально русском стиле. Дешево, слезно, местами слишком мимимишно и банально.

В эту ночь я отправляю друзей по домам, а сам остаюсь у Королевых. Полина долго не может уснуть, и в итоге мы разговаривает практически всю ночь лежа в её кровати.

Я не собираюсь набрасываться на неё, чтобы попытаться заглушить звон в голове, чтобы успокоить. Нет. Я просто разговариваю с ней обо всем и сам подбираю темы, чтобы отвлечь от мыслей, которые то и дело возвращаются в голову.

Она засыпает около пяти утра, я проваливаюсь в сон практически сразу после неё.

Утром Герман стучится в комнату и тихо через дверь сообщает о том, что их предки уже в пути. И если я не хочу застать их лежа в кровати с Полиной, то стоит поторопиться.

Поворачиваюсь к блондинке и аккуратно пытаюсь разбудить. Она мученически стонет в ответ, сообщив, что ни черта не выспалась. Ну, собственно, как и я.

— Вставай, Котлетка, нам нужно сделать кучу дел сегодня.

Завтракаем под сопровождение громкой беседы. Я в основном молчу, слушая диалог брата с сестрой. Герман всё ещё грозится оторвать яйца Алексею и в красках описывает, как он это сделает, ставя девушку перед выбором: взять секатор или молоток.

Тут же сбрасываю сообщение Коляну с просьбой подменить меня и сегодня. Парень соглашается сразу. Нужно пересмотреть его зарплату. Чувак слишком часто выручает меня и практически никогда не отказывает. Потом звоню парням и прошу их быть готовыми через час.

Всё происходит так быстро и так стремительно, что у меня едва хватает времени, чтобы быстро соображать. А я ведь ещё даже толком не проснулся.

Часы на руке показывают почти обед. Самое время для яичницы и мордобоя.

— Я еду с вами, — уверенно произносит девушка.

— Нет! — Герман качает головой.

— Я еду с вами, и это даже не обсуждается! — снова говорит она. — И только попробуйте уехать без меня.

— Как ты жил с ней всё это время? — спрашиваю тихо Королева, провожая блондинку взглядом, когда та убегает вверх по лестнице.

— Теперь это твоя проблема, Дем! — отвечает Герман.

— Я всё слышу! — орет девушка сверху.

Втроем на моей машине мы возвращаемся в город. Рома и Сема уже ждут у моего дома.

— А эта амазонка чего тут делает? — Семен в своем репертуаре, но это и хорошо. Его комментарии поднимают настроение и не дают ярости вырваться на свободу.

— Я бы посмотрел на того, кто решится её дома оставить, если она вбила себе в голову обратное, — шипит Герман, когда Полина выходит из машины.

— И что собрались делать? С вилами и факелами идти на его деревню? — она подходит к нам.

Брови Семена от удивления подпрыгивают вверх.

— Ты какие боевики смотрела, красотка? — спрашивает он.

— Это из «Шрека», — уверенно поясняет она.

— Замечательно. Ну, пошли, принцесса Фиона, блин! — он подталкивает её к своей машине.

К её бывшему мы едем всей гурьбой на машинах Ромы и Семена.

«Бригада», бл*ть!

И всё бы было отлично, если бы не внезапный звонок из дома.

— Да, мам! — Герман на взводе от предвкушения. — Чего!? — орет ещё громче. — Да как так-то?!

Просто аншлаг, ей богу! Все пятеро уже настроены на серьезный разговор с возможным мордобоем, и всё сходит на «нет». Когда Герман сообщает о том, что мы все возвращаемся в коттеджный поселок. У дома, где мы ночевали на летней веранде обвалилась крыша.

КАК вообще это возможно?! Крыша… обвалилась.

Но и это не всё. Под крышей оказался глава семейства.

На всех парах мы мчимся в поселок. Полина и Герман ерзают на сиденьях сзади, волнуясь за родителя. А я лишь молюсь, чтобы с ним ничего не случилось.

О том, куда мы ехали и по какой причине, все сразу забыли.

Во двор мы буквально влетаем. Я перестаю соображать с того момента, как взгляд падает на груду шифера и балок.

Надо признать тот факт, что когда вчера ночью я увидел эту веранду, то слегка обалдел. Она просто огромная и до жути уютная. Большое крыльцо было закрыто со всех сторон стенами с панорамными окнами. Крыша была довольно тяжелой и полагаю, что утепленной. Поэтому не удивительно, что картинка больше напоминает последствия урагана, который просто сложил строение, как карточный домик, вырвав все крепления из стены дома с «мясом».

Мы выскакиваем из машин и мчимся, как я понял, к маме. Она пытается сама сдвинуть обломки, но её сил не хватает. А из-под всего этого безобразия громкий бас орет, чтобы она перестала реветь и заниматься херней. И это я ещё не цитирую.

Сема и Рома начинают аккуратно вдвоем поднимать по одной балке, которые буквально накрыли пласты шифера и деревянного полотна с крыши. Я и Герман на другой стороне.

— Мадам! — Семен не выдерживает первый. — При всём моем уважении, но не могли бы слегка потише плакать. Я, кажется, слегка оглох, — женщина тут же затыкается после короткого всхлипывания. М-да, это парень умеет воздействовать даже на женщин.

— Поля, тащи аптечку! — рявкает Герман и блондинку тут же сдувает ветром, но её голова появляется в проходе через секунду. — Гер, а где она лежит!?

— Твою мать! Поля! — снова кричит он, и девушка вновь исчезает.

Я не знаю, сколько проходит времени, но глава семейства на карачках выползает из-под остатков завала.

Герман тут же забрасывает его руку на своё плечо, придерживая с одной стороны. Я подхватываю с другой. Садим мужчину на скамейку неподалеку, чтобы он мог отдышаться. Полины до сих пор нет.

— Я посмотрю, где она! — киваю Герману и залетаю в дом.

На первой этаже её нет, поэтому бегу на второй, и нахожу её в собственной комнате. На полу валяются шмотки и какие-то бумаги. Она стоит с аптечкой в руках и вскидывает, голову, когда видит меня. Лицо красное от слез, но она не плачет, они просто тихо текут по ещё щекам.

— Ты чего? — делаю два шага вперед, не понимая, что происходит.

— Я не могла найти аптечку в доме и побежала наверх, потому что точно помню, что она у меня была. И нашла, — и слезный поток прошибает плотину.

Я оказываюсь рядом через секунду и прижимаю её к себе.

— Полька, глупая. Ты чего? Всё ж нормально. Отцу помощь нужна, ему по ногам досталось. Нам нужно идти. Соберись, девочка! — бормочу какую-то ерунду, молясь о том, чтобы она быстрее успокоилась.

Нервы сдают и это нормально. Это даже хорошо, что она разревелась. Это правильно для нервной системы.

— Пойдем, надо помочь, — я говорю спокойно, обнимая девушку. Несмотря на ситуацию, ловлю себя на мысли насколько это правильно, насколько это МОЕ.

Мы делаем один шаг, затем второй, третий.

— Погоди-ка, — я останавливаюсь и смотрю под ноги. Наклоняюсь, выпустив её из рук, и поднимаю листок бумаги, на который наступил.

— Что это? — спрашивает она.

— Спускайся, аптечку ждут. Я сейчас, — поднимаю на неё взгляд, а затем снова возвращаюсь к бумаге и не верю своим глазам.

Пробегаю по тексту несколько раз, не замечая того, что блондинки уже давно нет рядом. А затем спускаюсь вниз.

Глава семейства уже в кресле в гостиной. Друзья сидят на диване рядом, Герман в кресле напротив, а мама и Полина на кухне достают бокалы для коньяка, который уже водрузили на журнальный столик.

— Как вы так умудрились-то? — спрашивает Рома. Я не спешу вклиниваться в разговор, сжимая бумагу в руке.

— Зашел на веранду… — он начинает издалека, а потом замолкает. — А зачем я туда зашел? — задумчиво смотрит на сына. — Не помню, черт с ним. Помню только, как под ногами пол треснул, я провалился в подпол, а следом меня накрыло всем этим дерьмом. Я же тебе говорил, что нужно проследить, как делать будут, а ты «не надо, пап, это же профессионалы»… говносралы они! — высказывается он.

Герман прикусывает верхнюю губу, а в следующее мгновение начинает хохотать.

— Позвольте представить вам главу семейства Королевых, Матвей Ильич. Прошу любить, жаловать, уважать и бояться! — из его глаза брызжут слезы от хохота.

Одна ревет, второй ржет, как ненормальный. Семейка просто атас!

Спустя два бокала коньяка с птичьей дозой, Матвея Ильича переводят в спальню. Рома и Семен остаются в гостиной, пока Герман и Поля помогают отцу. Мама уже наверху.

Нас так и не успели представить, но думаю, что у нас ещё много времени впереди.

Герман возвращается первым, и теперь нас внизу четверо.

— Держи! — отдаю бумагу Геру.

— Что это? — но он принимает её и начинает вглядываться в текст. — Вот правильно говорят — «всё, что ни делается, делается к лучшему»! Где ты нашел его? — он трясет клочком перед моим носом.

— Ты мне не поверишь. Полина искала аптечку в комоде и выгребла это всё, а там подарок для души и тела.

— Что это? — Семен хмурится.

— Договор аренды.

Но я не успеваю договорить, вниз спускается блондинка.

— Вы чего? — она останавливается, не успевая дойти до нас, испуганно глядя на светящееся лицо брата.

— Котлетка, девочка моя. Скажи пожалуйста, — я начинаю издалека. — Как так получилось, что ты даже не в курсе того, на кого заключен договор аренды на квартиру, из которой пропали деньги?

— На меня он заключен, — она даже не мешкает с ответом. Говорит так уверенно, будто всегда помнила об этом. — Лешка не стал заключать его на себя, хитрый говнюк, а я наивная была.

— Та-а-а-ак, — киваю медленно, чтобы до неё дошло. — И-и-и-и?

— Ох, — она садится на подлокотник кресла, в котором сидел Герман. — Так это что ж получается? Я типа украла деньги из собственного жилья?

— Типа, да, — смеюсь я.

— Все-таки не зря крыша обвалилась! — весело заключает Семен. — А то б даже не нашли эту бумажку.

— Зубы, чувак, зубы! — предупреждает Герман. — Это же мой отец, придурок!

— Да я ж не про то, идиоты. Тут словно карты все сложились так, как надо. Мы не поехали к этому Алексею, не наломали дров, потому что веранда рухнула. Рухнула веранда, соответственно травмы, а к травмам нужна аптечка. Короче, это просто вселенная помогла вам. Серьезно! Чудо, ей богу! — и он делает выводы так эмоционально, что заслушиваюсь даже я.

— Но к Алексею съездить все-таки надо, — говорю я. — Нужно уже разобраться со всем этим мусором. А потом прямо к следователю. По дороге я позвоню отцу.

Рома и Сема понятливо кивают.

По дороге набираю папу и вкратце описываю ситуацию, не забыв попросить о помощи. Он перезванивает мне через двадцать минут и говорит о том, что адвокат будет ждать нас у следователя через два часа. Юрий Михайлович дружит с отцом уже более пятнадцати лет и ещё ни разу не отказал в помощи.

Еще через двадцать минут мы впятером стоим у квартиры Алексея. Полина жмет на звонок, и дверь открывает… Лиза.

— Ах ты сука! — блондинка не мешкает ни секунды и тут же вцепляется в черные длинные волосы. Четыре мужика, что стоят за её спинами, буквально остолбевают. — Я из-за тебя поседела за эти сутки!!! — Полинка орет, Лиза визжит от боли, и тут выбегает взлохмаченный Леха.

Я был о Котлетке лучшего мнения. Не самый прекрасный экземпляр для того, чтобы начать вести совместное хозяйство. И вспоминаю, где его видел. Тогда в кафе, это с ним она выясняла отношения.

Герман дергается вперед, но я останавливаю её ладонью в грудь.

— Остынь! — говорю тихо. Рома пытается разнять девчонок, но у него не получается, пока Семен не присоединяется. Он обхватывает Полю за талию и, приподняв, отрывает от брюнетки, ставит рядом так же резко. Пока Полька машет руками, успевает врезать и Семену.

— Ох, крепко! — кряхтит он, схватившись за шею, девчонка попадает прямо в кадык.

Обогнув обоих, я быстрым шагом подхожу к парню, и мой кулак летит прямо в его лицо.

— Ну что ты за человек, а?! Я же хотел! — Герман строит из себя обиженку, но я даже не слышу его.

— Послушай меня, парень! — склоняюсь над скрючившимся Алексеем. — Ты ещё не понял, с кем связался, и я не про себя, а про брюнетку. Ты совсем глупый, если пошел у неё на поводу. Она скачет от парня к парню, остается там, где ей удобно на данный момент. Думаешь, она к тебе что-то испытает? Сними розовые очки, ты ей не нужен. Она просто мстит нам троим.

— Троим? — он пытается сказать внятно, но из-за боли выходит с трудом.

— Троим, — киваю я. — Я был первым и стал не нужен, когда решил, что не хочу жить на бабки отца. После меня появился Герман. Она ушла и от него. А Полинка связывает нас всех. Потрясающий ход, не правда ли? Она прыгает от члена к члену, и остается сидеть на том, что на данный момент приносит пользу и бабки. Скажи мне, это она надоумила тебя написать заявление в полицию?

Алексей молчит, но я уже знаю, каким будет его ответ.

Я никогда в жизни не сталкивался с настолько токсичными людьми. Кто его знает, может у них действительно что-то получится. Они похожи даже внешне и оба до жути скользкие.

— Адвокат ждет у следователя. Собирайся! — говорю парню и выпрямляюсь.

— О чем ты? — он не понимает.

— Неужели ты решил, что я оставлю в беде свою девушку? У моего отца куча бабок, идиот. Я нанял адвоката для неё. Более того, если ты не помнишь, то договор аренды на квартиру заключен на имя Королевой Полины. Мы запросто докажем, что арендную плату вносила тоже она, — я оборачиваюсь на блондинку и она кивает. — Как докажем и то, что ты фактически выгнал её из квартиры, в которой всё по тому же договору должна жить она, а не ты, дурачок! Поэтому, пока одеваешь штанишки, подумай над тем, хочешь ли продолжать весь этот цирк или заберешь свою писульку, свернув всё дело на начальном этапе.

Он молча выпрямляется и уходит одеваться. Мы остаемся в прихожей. Лиза стоит здесь же. Смотрит снисходительно, хотя она не намного выше Поли.

Мне казалось, что вся эта встреча пройдёт более эмоционально. Что будут крики, выяснение отношений, драка в конце концов. Но, нет. То ли Леха понятливый парень, мудак конечно, но понятливый. То ли они оба не поняли, что вся эта заварушка оказалась куда серьезнее.

И я не собираюсь поддерживать игру своей бывшей. Пусть она сама варится в этой желчи и оставит нас всех в покое.

По всей видимости, Герман со мной солидарен, потому что просто разворачивается и выходит из квартиры вслед за Ромкой и Семеном. Я, взяв блондику за руку, иду за ним.

— Что, даже на скандал не способны? Просто так уйдете? — бросает она, стоя в дверях.

Я останавливаюсь поворачиваюсь. Она не выглядит сильной настолько, чтобы бросить мне или Герману ещё один вызов. Она слаба, она устала, и это прекрасно видно. Разработка плана о том, чтобы таким слабым способом отомстить Полинке, вымотала её. Раньше, она казалась мне безумно красивой, сексуальной. Теперь я вижу лишь самодовольную жадную стерву, которой не идет красная помада.

— Не смей больше приближаться ни ко мне, ни к моей семье, ни к моим друзьям! — Полина ставит точку, вызвав у меня усмешку.

История Лизы окончена.

Наша только начинается.

Мне плевать на то, что она может выкинуть снова, но я склоняюсь к тому, что брюнетка успокоится и отправится на поиски новой жертвы.

Для меня до сих пор удивительно то, что она пыталась вернуть нас с Германом одновременно. Мне жутко и противно от того, что она хотела манипулировать сразу двумя парнями. Мне неприятно, что во всю эту херню была втянута Полина, а если быть точнее, то у неё просто таки главная роль в этой пьесе. Я не хочу разбираться в причинах грязных поступков Лизы, но уверен в том, она давно узнала о том, что блондинка связывает и меня и Германа. В жизни брата она играет первую роль. И в моем сердце она заняла больше всего места, вытеснив всё остальное.

Впервые, за долгое время я счастлив, и этой эйфории нет конца и края. И в мои планы не входит апокалипсис, после которого я снова буду пить неделю. Нет уж, вот это всё, что у меня появилось сейчас, я точно не профакаю. Поэтому сейчас я просто разворачиваюсь и молча ухожу.

В полиции после долгой беседы, наблюдая за мимикой следователя, стараюсь сдерживаться. Это просто нужно было видеть. Кажется, сам следак выглядел счастливее всех нас вместе взятых, что ему не придётся заниматься нашим идиотским делом, хоть он и пытается скрыть это изо всех сил, строя из себя профессионала. Так себе мужик. Приятного впечатления он не произвёл.

— Так! Эти двое остаются, и адвокат ваш тоже. Остальные, выметайтесь нахрен! — говорит он. Полина коротко кивает, говоря, что всё хорошо. И я знаю это, она в хороших руках.

И мы ждем их на улице.

— Может, по пиву после всего этого? — говорит Семён.

— Лучше его фирменную текилу. Думаю, что повод как раз есть, — Герман смотрит на меня.

— Отличный повод, — и я согласен с ним.

Спустя полчаса я смотрю на девушку в легком светлом пальто. Её кудряшки подскакивают в такт шагам, когда она подпрыгивая спускается по лестнице. На губах неизменная красная помада. Она улыбается нам всем.

— Мои герои! — но крепкие объятия достаются только мне. Её пальчики гладят талию под курткой и зарываются по футболку. — Как на счёт «Чёрной полосы»?! Я угощаю. Нам нужно отметить эту маленькую победу, — она звонко смеётся.

— У меня есть для тебя кое-что другое, Котлетка, — наклоняюсь и оставляю на её губах легкий поцелуй.

— Я в предвкушении.

— Как тебе «Белая полоса»?

— Звучит отлично, — кивает и улыбается ещё шире.

Теперь только «Белая полоса» и никак иначе.

Примечания

1. Mustang — один из старейших европейских брендов джинсовой одежды, история которого началась ещё в 1932 году в немецком городке Кюнцельзау.