Бархатная ночь

Эпилог

— Добрый вечер, Ник. — Кенна дотронулась до здорового плеча брата, наклонилась и поцеловала его в щеку.

Ответная улыбка согрела ей душу. За те шесть дней, что прошли с похорон Викторины, она уже отчаялась увидеть, как Ник улыбается. Предательство мачехи сильно потрясло ее брата, и он мучился от сознания, что не в силах что-то исправить или предотвратить. Он проклинал себя за то, что не обеспечил надежную защиту Кенны и не распознал двуличия Викторины. Он презирал себя за ту юношескую страсть, что когда-то питал к мачехе, хотя ни Кенна, ни Рис не винили его.

Ник взял сестру за руку:

— Я очень люблю тебя, Эльф. И мне будет очень недоставать вас с Рисом.

— Мы можем погостить подольше, — быстро предложила Кенна. Они собирались уехать на следующее утро, но она знала, что Рис не станет возражать.

Ник покачал головой и выпустил ее руку.

— Нет. Вы оба должны вернуться в Бостон. Со мной ничего не случится.

— Ты приедешь к нам в гости?

— Обещаю, — заверил он и указал на часы: — Твой муж, без сомнения, ходит из угла в угол, гадая, что тебя так задержало. Тебе лучше успокоить его, Кенна.

Осознав, что это замаскированная просьба оставить его одного, Кенна вышла, тихонько закрыв за собой дверь. Войдя в спальню, она сразу отметила, что Рис вовсе не ходит из угла в угол. Он уютно устроился в постели, подложив под спину несколько подушек, и читал лондонскую газету. Его живо интересовали все новости о победе Веллингтона при Ватерлоо, но при виде жены он быстро отложил газету в сторону.

Рис похлопал рукой по одеялу, приглашая ее присесть рядом.

— Ты так долго была с Ником. Как он?

— Уже лучше. Ты знаешь, что он мне сказал сегодня вечером?

— Что?

— Он сказал, что завидует нам. Он хочет, чтобы у него тоже была семья. Мне кажется, это очень хороший знак.

— Да.

— Ты не расстегнешь мне платье? — игриво попросила Кенна.

— Разумеется. — Пальцы Риса занялись маленькими крючками.

Встав с кровати, Кенна начала снимать платье.

— Ты знаешь, — из-под ткани ее голос звучал чуть глухо, — я вспомнила, чту мне когда-то сказал Ник. Он уверял, что в момент гибели отца он был с Викториной. Но ведь это не так.

— Почему бы тебе самой не спросить его?

— Я не могу. Я боюсь, он решит, что я его в чем-то обвиняю. — Кенна повесила платье и принялась за белье, совершенно не осознавая, какую прелестную картинку она представляет в глазах мужа.

— Забудь о ночной рубашке, — хрипло сказал Рис. Кенне не нужны были другие поощрения. Она быстро скользнула под одеяло и устроилась рядом с мужем. Он был также обнажен.

— Как ты думаешь, почему Ник это сказал?

— Мы все еще обсуждаем Ника?

— Да.

— Жаль. — Он обнял ее за плечи. — Все тогда так смешалось. Всего несколько человек знали точное время смерти Роберта Данна. Если ты помнишь, мне казалось, что я видел в саду Ника и Викторину. Он на самом деле был с ней, когда она покинула Мейсона и побежала к нему, чтобы сказать, что я жду его в пещере. Он просто перепутал время.

Это объяснение более чем успокоило Кенну.

— Бедная Викторина, — сказала она через несколько секунд. — Мейсон жестоко использовал ее, снабжая новостями о ее муже, хотя на самом деле граф был мертв. Я не могу ненавидеть ее: мне ее так жаль.

— Ты веришь, что она случайно убила твоего отца?

— А ты?

Риса мучили сомнения. Викторина застрелила Тома Аллена, а потом воспользовалась первой же возможностью, чтобы задушить раненого человека. Она подстраивала один несчастный случай за другим, чтобы защитить себя от пробуждающейся памяти Кенны. И только по счастливой случайности избежала подозрений. Путаница в голове Ника и его наивность спасли Викторину в ночь маскарада. Ник, случайно врезавшийся в Риса и проливший бульон, и Дженет, бросившая тень подозрения на месье Рэйе, позволили Викторине избежать наказания в другой раз. Но более всего ей помогало доверие Роберта Данна, так как Кенна не могла даже представить, чтобы отец стал защищать жену, если бы считал ее виновной. Мнение лорда Данна крепко запало в душу Кенны, пока она не услышала о предательстве от самой Викторины.

Эти и другие мысли пронеслись в голове Риса, но вслух он сказал:

— Да, это были несчастные случаи. Викторина призналась, что в конце концов влюбилась в Роберта. И как ты помнишь, она ценой своей жизни доказала любовь к тебе. Она пришла в пещеру с единственной целью убить Мейсона и спасти вас с Ником.

— И она спасла твою жизнь, — тихо сказала Кенна. Даже сейчас она не понимала, как Викторине удалось разглядеть бросок Мейсона, но она пожертвовала собой, чтобы остановить его.

Рис нежно поцеловал Кенну. Под покрывалом его рука коснулась бедра, в которое вонзился нож. Он легонько провел пальцами по свежему рубцу.

— Я очень рад, что ты не стала рассказывать всего Ивонне.

— Я не могла. — У Кенны прервался голос. — Да и зачем? Пусть Ивонна считает, что ее мать спасла нас. Это ведь на самом деле так.

— Я люблю тебя, Кенна.

— Я очень счастлива это слышать. — Кенна прижалась к мужу. Его стройное, мускулистое тело бесконечно возбуждало ее. — Очень счастлива, — тихо повторила она.

— М-м-м. А как ты это докажешь?

— Ты имеешь в виду…

— Да, я хочу, чтобы ты разделила со мной мою подушку. — Кенна ответила на это согласием, осыпав поцелуями его лицо. Ее пальцы проследили линию подбородка, а потом спустились ниже. Их ноги переплелись. Они любили друг друга, взаимно давая и забирая, ненасытные в своем желании и жадные до удовольствий, которые открыли их сердца и связали воедино души.

— Мне кажется, ты сегодня подарил мне ребенка, — сказала Кенна позже, сонно поворачиваясь в объятиях мужа.

Рис улыбнулся, ничуть не напуганный этой перспективой.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Женщина всегда чувствует такие вещи, — глубокомысленно заявила Кенна.

— Неужели? — Рис насмешливо прищелкнул языком. Кенна промолчала. У нее хватит терпения подождать девять месяцев, а потом представить Рису убедительный, хотя и несколько крикливый ответ.