Баронет

2

Королевский тракт Балота в отличие от второстепенной дороги на Лид не вызывал мучительных раздумий на тему, что же будет проще: насыпать нормальное покрытие или, наоборот, вырыть на этом месте судоходный канал. Разумеется, никакого мощения или хотя бы насыпи с отводными канавами по бокам и близко не было, но утрамбованный до каменной плотности грунт и сам по себе стойко держал удары судьбы. Если идти пешком и смотреть под ноги, можно было даже не изгваздаться по колено.

Я, вообще, слышал, что новые поселения обычно возникают на транспортных артериях, а дороги, наоборот, обычно прокладывают от одного населенного пункта к другому – но, видимо, Кривые Рожки основал кто-то, с этой логикой не знакомый. Либо была ещё какая-то причина, уж не знаю, может, та самая пресловутая речка-переплюйка, но до одной из основных дорог королевства химерам пришлось везти нас ещё добрых пятнадцать минут. Тут-то и выяснилось, почему у трактирщика хватило времени крутиться вокруг нас: просто все остальные уже успели собраться и уехать.

Следопыт из меня, конечно, не самый лучший за полгода рейдов получился, но отличить свежие конские следы и колеи от колёс повозок в грязи от вчерашних я смог без труда. И даже примерно определить время, когда их оставили: где-то за два, а то и за три часа до нас. Не иначе как с первым лучом рассвета постояльцы снялись, а то и вообще по темноте, видимо, спеша пройти максимум расстояния за короткий зимний световой день. И только мажоры вроде меня и Маши могли себе позволить никуда не торопиться, но таких, кроме нас, в Рожках как-то и не нашлось.

Впрочем, всю эфемерность проигрыша во времени я осознал, стоило только добраться до тракта и пустить химер аллюром. Сначала за спиной остались плетущиеся со скоростью пешехода крестьянские подводы, а потом настал черёд и всадников. И это мы не разгонялись, а шли экономичным, “крейсерским” ходом для тяжело гружёной Милки! Вот уж, воистину, повторю ещё раз: всё познаётся в сравнении. Разумеется, я вовсю крутил головой, разглядывая новые для себя места. Уделил внимание и людям: наконец-то их можно было рассмотреть, не пытаясь сломать глаза в свете тусклых масляных коптилок. Впрочем, после утреннего озарения я лишь каждый раз находил подтверждение своим выводам.

Вообще, надо сказать, тракт отнюдь не пустовал. Крестьяне двигались по нему в обе стороны и даже соблюдали некое подобие правил уличного движения, прижимая свои неуклюжие телеги к правой по ходу обочине. Съездов с тракта разной степени накатанности и расхлябанности в обе стороны хватало, потому после “наших” подвод мы стали обгонять повозки, вышедшие на трассу явно из других мест. Центр дороги, видимо, выделялся именно для таких быстроходов, как я и моя спутница: другие верховые, заслышав стук копыт химер за спиной, споро оттягивались в стороны, причём вне зависимости от наличия или отсутствия дворянского плаща за спиной. А поймав мой или Машин взгляд, ещё и кланялись: кто посильнее – привстав на стременах, кто – просто наклоняя голову. Что ж, не вижу ничего удивительного, что правило “по одёжке встречают” действует во всех мирах.

Кстати, об одежде. Пусть мы не останавливались и даже не притормаживали химер, но даже мимолётного взгляда хватало, чтобы понять: контраст с тем, что носили в республике, был разительным. Особенно это касалось тех, кто сопровождал телеги: крестьян и, возможно, ремесленников. Цвет их вещей, по большому счёту, был только один: серый разных оттенков. Ткань даже издали выглядела грубой, а если касаться фасона, то все вещи словно пошил один и тот же портной: типовые рубахи и штаны. Кое-кто щеголял в жилетах из овчины мехом наружу (обычно счастливые обладатели безрукавок сидели на облучках повозок), некоторые дополняли свой наряд овечьими же шапками, остальные защищались от холода или явно вручную связанными вещами из всё той же некрашеной серой шерстяной нити, либо вообще войлоком. Кстати сказать, отдельные войлочные шмотки на Земле смело могли бы тащить в модный бутик на продажу – что-то подобное я осенью и зимой замечал на московских модницах. К большому горю местных пейзан, здешней цивилизации до высокой оценки “полностью ручного производства, 100 % экологичности сырья” было ещё расти и расти…

Более-менее цветными пятнами выделялись всадники. Хотя тёмно-синие геральдические плащи некоторых дворян знавали лучшие времена настолько давно, что характерные контуры и цвет болтающейся за спиной бесформенной тряпки нужно было ещё постараться угадать. Зато практически все, кто передвигался верхами, были в той или иной мере открыто вооружены, хотя такого арсенала, что мы с Машей навесили на Милку, ни у кого и близко не было. Обычно ограничивались подвешенной к поясу шпагой или саблей, некоторые седоки везли притороченный за спину или к седлу разряженный арбалет. Один мужик в грязно-зелёных шмотках (этот, кстати, плащ не носил) привлёк моё внимание тем, что вёз объёмистый тул со стрелами и лук, но тоже со спущенной тетивой.

Встречных и попутчиков разглядывать оказалось достаточно интересно, вот только останавливаться или уж тем более заводить какие-то там разговоры у меня не было никакого желания. Помня, как на меня практически на ровном месте чуть не напал только что приехавший в Нессарию дворянчик, я не очень понимал, чего ждать от тех, кто освобождал нам дорогу. Правда, тогда я был без плаща и оружия, и за мной не возвышалась бронированная башня личного рыцаря верхом на боевой химере, но всё равно испытывать судьбу на ровном месте почему-то не особенно хотелось. А если чего и хотелось, то только поесть. Увы, но и с этим тоже было не всё гладко.

Погода начала портиться с самого утра: небо заполонили тучи, а ближе к обеду облачность и вовсе превратилась в один сплошной низкий серый мрачный потолок. Ветер, задувший резкими порывами, вскоре начал всё чаще бросать в лицо пригоршню то дождевых капель, то липких мокрых снежных хлопьев. Совсем не та обстановка, в которой посещает желание ненадолго остановиться и устроить привал. Можно было, конечно, сбросить скорость и действительно поесть с седла, как я и планировал, вот только удовольствие это даже в хорошую погоду сильно ниже среднего, а сейчас и вовсе… Нет, если бы вопрос стоял о жизни и смерти или хотя бы о соблюдении сроков, то я, несомненно, потерпел бы. Но сейчас ситуация сложилась в каком-то смысле даже обратной: крыша над головой и прилагающаяся к ней приятная либо не очень компания нужны мне не меньше, а может быть, даже больше еды. Если уж влипнуть во что-то неприятное по незнанию, то лучше там, где у потенциальных противников не будет за спиной городской стражи или половины дворянского квартала дружков.

Приняв решение сделать днёвку, совмещённую с обедом, я начал с ожиданием вглядываться в каждый поворот дороги: по моим расчетам, мы уже должны были вот-вот наткнуться на одну из отмеченных на карте деревень. Ну или хотя бы на отдельно стоящую таверну – должны же быть и в этом мире придорожные гостиницы, так ведь? Однако время шло, химеры несли нас вперед, путники продолжали оставаться за спиной, а тракт как рассекал дикие на вид перелески и редкие, явно естественного происхождения луга, так и продолжал рассекать. И ни единого признака жилья. После того как мы с ходу проскочили собранный из массивных, уже порядком разбитых копытами брёвен мост в несколько пролётов через довольно широкую речушку, я решительно натянул поводья и полез за атласом.

Эту водную преграду картоделы всё-таки соизволили нанести, позволив мне сразу установить наше текущее местоположение… и выругаться сквозь зубы! Пять, нет шесть – шесть! – придорожных деревень мы уже, оказывается, миновали. Не иначе как невидимых, потому что иначе мы их никак не могли пропустить. Кроме того, на чёртовом тракте, даром что королевском, напрочь отсутствовали не только дорожные столбы – вообще хоть какие-то указатели! Хотя… ну-ка, стоп. Я пригляделся к отметке Кривых Рожков, нарисованных жирной точкой сбоку от дороги, потом нашёл глазами остальные населённые пункты. Толстенькие кружки, обозначавшие их, закрывали собой край схематичной отметки тракта, но закрывали не серединой – боком. Эти криворукие уроды что, таким образом хотели намекнуть, что сёла расположены тоже в стороне от торного пути? Вот… у меня даже приличных слов нет!

– Маша, – сдерживая так и рвущиеся под порывы ветра с языка эпитеты, решил уточнить я. – У вас дорога ведь проходила через центр деревни, я правильно запомнил?

– Да. – До спутницы тоже стало доходить, что с королевским трактом что-то не так.

– Понятно. – Понятно мне не было, но мозги вместо какой-нибудь умной мысли настойчиво советовали не стоять на ветру, а валить уже куда-нибудь в тепло и там пожрать… И потом уже подумать над несовершенством мироздания. – Тогда на следующем повороте…

Я опять практически упёрся в карту носом, пытаясь понять, в какую сторону от дороги смещён центр кружка следующей деревни.

– …направо.

Чёрт. В каком там королевстве расположена эта самая “гильдия картографов”? Что-то мне уже захотелось наведаться к ним в гости. С горящим факелом в руках!

Деревню я всё-таки почувствовал раньше, чем увидел. Пусть на несколько секунд, но раньше. Носом. Запах дыма, ну и навоза, разумеется, куда ж без него. И только потом из сплошной стены валящего с неба снега проступил контур ворот. Открытых, к счастью.

На самом деле по-настоящему густой снегопад начался уже тогда, когда мы минут десять пробирались по боковой дороге, свернув с тракта направо. Поначалу широкая и столь же грязная, как та, что вела к Кривым Рожкам, эта, с позволения сказать, транспортная артерия постепенно ужалась практически до состояния лесной тропы, где телега в одну сторону только с трудом проедет. Разумеется, у меня возникло подозрение, что мы выбрали не тот съезд – ведь указателей не было по-прежнему. Тем не менее, я решил проехать ещё немного, потом ещё… а потом небеса словно разверзлись, разом вывалив вниз весь свой накопленный снег. К счастью, мы всё-таки пришли именно туда, куда хотели.

Внутрь постоялого двора я скорее ввалился, чем вошёл: благодаря магии Жизни простуда мне не грозила, но находиться на улице в местами (не будем уточнять) промокшей насквозь одежде было практически пыткой. К счастью, конструкторская мысль местного гостиничного воротилы самостоятельно или с чьей-то помощью дошла до такой полезной вещи, как коновязь, над которой некая добрая душа соорудила навес, где химер можно было просто оставить, чисто символически привязав. И скорее в тепло-о-о-о!

– Вино. Горячее! Есть? – Кажется, я теперь знаю, откуда растут ноги у знаменитого дворянского хамства. И раскидывания деньгами не глядя – тоже. Если такие вот поездки для многих из них обычное дело, совсем не удивительно, что вежливость вскоре куда-то теряется. Я сходу направился к подобию конторки, за которой скучал тучный мужик в практически белой рубашке с каким-то простеньким орнаментом на отложном воротнике, и прежде, чем тот успел что-либо ответить, звучно приложил серебряным кругляшом о доску. – И еды, тоже горячей. Но сначала вина!

Когда глаза привыкли к полумраку (чёртова мокрая метель сделала из середины дня глубокий вечер), я наконец смог осмотреться и оценил, куда в этот раз попал. А местечко-то, кажется, более прогрессивное, чем двор пресловутых Рожков: доски стен не тёмно-серые, а белёные, даже потолок всего лишь умеренно закопчён. С балок свисает штук шесть косиц из трав и овощей, и даже есть нечто вроде украшений – всё тот же простой орнамент, намалёванный на стенах чуть выше человеческого роста. А вот с посетителями было негусто. Точнее, кроме нас, их не было вообще.

– Вино, ваше благородие! – Трактирщик, выполняя мой заказ, передвигался по своему заведению исключительно рысью. Наверное, и бегом бы побежал, если бы не боялся расплескать напиток.

– Даже в бокалах, – не смог я сдержать своего удивления, принимая довольно изящную керамическую емкость. Пожалуй, даже не просто керамическую, а натурально фарфоровую!

– Всё лучшее для наших дорогих гостей! – Мужик очень старался, но заверение получилось у него всё равно слегка фальшиво. Хотя не сказать, чтобы он был совсем нам не рад: серебряный кругляш, видать, очень успешно справлялся с плохим настроением. – Еда будет – и четверти часа не пройдёт.

– Верю. – Горячий напиток, в который не забыли даже добавить пряности, мягко скатился по пищеводу и словно зажег маленькую печку в моём желудке: ни один чай на такое не способен… Ох, а ведь про вино я выдал даже не задумываясь, то ли на стереотипах, то ли получив подсказку от подсознания баронета.

– Что-нибудь ещё, благородные господа? – Трактирщик явно не собирался от нас просто так отходить. Только вот про “господ” он зря ляпнул: Маша булькнула своим вином и нехорошо на него посмотрела.

– Да мы вообще-то просто пообедать заехали… – вслед за спутницей поморщился я, но уже по другой причине: снегопад и не думал прекращаться. Наоборот, кажется, ещё сильнее погустел, хотя, казалось бы, уже дальше некуда. Получается, что и торопиться смысла нет: ведь всё выпавшее сейчас растает, и возвращение к тракту рискует превратиться в заплыв… – Лучше расскажи, почему у вас тут ни одной деревни рядом с королевской дорогой нет. В наших краях не так.

– Господа с севера? – неожиданно прозорливо догадался мужик, теперь уже меня заставив булькнуть вином. – Тогда я расскажу, откуда такое отличие. Ваши армии не ходят по дорогам. А чужие вообще не ходят.

– То есть как это?! – почему-то оскорбилась Маша. – Я сам… сам видел, как ходят!

Да, мы перед путешествием договорились, что мой вассал продолжит говорить о себе в мужском роде и дальше. Соглашусь, шутка несколько затянулась, но даже дочка кузнеца была вынуждена согласиться, что легче так, чем объяснять, почему выглядящий как юноша рыцарь говорит о себе хриплым и совсем не женственным голосом в женском роде. Увы, залечить повреждённые перед продажей в рабство и успевшие давно зажить голосовые связки регенерация Печати подчинения не смогла. Цена же столь тонкой работы, как восстановление голоса у квалифицированного республиканского врача в ранге подтверждённого мага Жизни стоила столь неприлично много, что я об этом пока даже думать не мог.

– Вы видели мобильные отряды, а не всю армию на марше разом, верно? – тем временем гостиничный бизнесмен демонстрировал свою чуть ли не энциклопедическую по местным меркам образованность. – Это потому, что если пришлось армию отправлять к валу Шрама, то она сразу развёрнутая в боевые порядки пойдёт. Иначе могут выкосить её всю, в полевом-то построении.

– А ты неплохо в этом разбираешься. – Мне пришлось сделать усилие, чтобы и в этот раз “тыкнуть” человеку, неожиданно оказавшемуся несколько умнее, чем можно было бы предположить. Увы, в отличие от Лида вежливость в королевствах была в чести только в отношении к вышестоящим. А если выкнуть равному, если верить рыцарским романам, то можно и вызов на поединок схлопотать. Причём почему-то за неуважение…

– Отец двадцать пять лет ходил строем, вернулся сержантом, – с законной гордостью сообщил мужчина. – Он и рассказал. Это у Шрама, особенно у Горловины, у всех людей один враг… кое-где говорят, что и у всех разумных. А чуть на юг, как у нас, так между их величествами уже и дрязги иногда происходить изволят. И вот наш светлейший монарх вынужден выслать к границе армию, дабы вразумить соседа, либо сосед решил нагло вторгнуться на территорию. Идут полки, солдатикам-то есть хочется, а офицерам – и ещё чего. И если впереди деревня – марш не замедлят, да только ни одной коровы да свиньи не останется… да и баб красивых тоже.

– Однако… – Меня это здравое, бесхитростное и при этом по-местному предельно политкорректное объяснение немедленно убедило. А местные монархи – ещё большие идиоты, чем я думал… Впрочем, у них, скорее всего, просто тоже особого выбора нет. С волками жить – по-волчьи выть. А что торговля несёт убытки, и деревни, которые на ней подняться могут, тоже ни хрена не развиваются – всем наплевать. – И подъездные дороги тоже потому в таком состоянии, что только шагом лошадь и пройдёт?

В ответ сын сержанта только развёл руками: мол, ты всё правильно понял.

– И часто у вас… движение армий случается? – решил для общего развития уточнить я.

– Да раз в пять лет точно, – подумав, пожал плечами трактирщик. – Чаще-то оно реже. Армию двигать – оно ведь тоже денег стоит…

“…Особенно когда фураж по мере движения с крестьян не собрать”, – без особого труда “расслышал” я недостающую часть фразы.

– Как вы при таких делах не прогораете только, – в ответ невольно вырвалось у меня. Купцы что – они-то, особенно крупные, наверняка в курсе царственных телодвижений. Кто подмазал кого надо, а кому и сами власть предержащие, имеющие долю с доходов за “крышу”, говорят. Хотя, скорее всего, и торговцы тоже время от времени попадают под раздачу. А вот крестьяне, тащащие свои повозки по тракту навстречу неизвестности, вообще настоящий подвиг совершают. Им-то неоткуда знать, кто движется по тракту навстречу.

– Да все привыкли уже давно. – На мгновение настоящие чувства селянина прорвались наружу, но он тут же взял эмоции под контроль. – Каждый трактирщик по-своему приспособился. Вот я больше с односельчанами работаю… хотя и гостям очень рад!

– Получается, зажиточное у вас селение-то, – я не забыл своих размышлений, и потому после всей полученной информации сделал напрашивающийся вывод. Если они такое, вполне приличное вино “для своих” держат, то уж точно не бедствуют.

– Да уж получше живем, чем соседи. – А вот теперь владелец таверны даже не стал пытаться сдержать самодовольство. – Знать, посуда из Белой Лепки по всему Балоту расходится, да и по соседним королевствам! Сам король наш – да продлятся годы его правления справедливого, – говорят, с такой иногда ест, когда серебро-золото надоедает! Нигде окрест таких нет – ни глины, ни гончаров, ни мазил.

Ага, вот теперь мне действительно всё ясно. В том числе и причина отсутствия других посетителей: из-за расположения селений относительно тракта просто так зайти и перекусить по дороге мало кто может. Это для химер изобразить из себя внедорожник – раз плюнуть, а обычной лошади, я уже не говорю про обременённую телегой – совсем нет. Потому идущие по королевской дороге сойдут с неё только ближе к вечеру, чтобы успеть до темноты расположиться на ночлег. А местные сейчас тупо работают: делать посуду – занятие не сезонное, но требует хорошего освещения, особенно на некоторых этапах вроде росписи. В такой ситуации упускать короткое светлое время суток и вовсе преступно… Ага, а трактирщик так и застрял у нашего стола, хоть и оглядывается всё чаще на дверь в кухню, откуда определенно потянуло чем-то вкусным. Кстати, посторонних запахов в заведении нет, и, думаю, тут дело не в амулетах. Скорее, в регулярной уборке и нормальной вентиляции.

– Тебя что-то… интересует? – по очереди проглотив “от нас надо?” и привычное республиканское “уважаемый”, прямо спросил я.

– Вы ведь с границы едете? От самого Шрама? – прямо-таки с какой-то жадностью спросил владелец гостиницы.

– Угадал, – переглянувшись с Машей, не стал открещиваться от чистой правды я.

– Благородные господа, а… расскажите, как там? – Боже. Взрослый, неглупый (иначе бы давно разорился) и по-здравому циничный мужик смотрел на меня и моего рыцаря глазами, больше подходящими восторженному подростку.

– Холодно, сыро и опасно, – против воли вспомнив обстоятельства встречи с гидрой, передёрнул плечами я. Судя по тому, что Мариша уткнулась в свой бокал, ей тоже ничего приятного память не преподнесла.

– А твари? Ну, чудовища? – Внутренний пацан трактирщика никак не хотел униматься.

– Да куда уж без них… – Я поморщился, не желая распространяться о подробностях в общем-то довольно скучной и рутинной, если оставить за скобками постоянный риск, работы охотником. Тем более что нас, кажется, приняли за гвардейцев одного из пограничных полков северных королевств, в задачу которых входила защита от тварей населения, а не превентивное уничтожение пересекающих вал измененных. Этим рисковали заниматься только боевые группы Белых да рубежники. Причем вторые скорее вынужденно: в районе Горловины Шрама километровой высоты вал многокилометрового ударного кратера по какой-то причине прерывался, и твари могли проходить на человеческие земли без всяких проблем…

…Пауза затягивалась, мужик, ответственный за нашу еду, продолжал пялиться на нас восторженным взглядом (не иначе как приняв молчание за редкостную суровость), и потому я не сдержался. Хочет баек про магических мутантов? Их есть у меня!

– Вот недавно, и двух месяцев не прошло, завалили нарийского тигра, – словно нехотя признался я, заставив дочку кузнеца удивлённо вскинуть брови. Однако наконец-то услышавший, что хотел, трактирщик ничего не заметил.

– Ух ты! – Мужик явно проникся. – И много народу полегло?!

– В этот раз обошлось… без необратимых последствий, – веско припечатал я. – Мы же всё-таки профессионалы.

– Да ну? – Вряд ли владелец гостиничного бизнеса досконально разбирался в мутантах, тем не менее он закономерно усомнился в правдивости моего рассказа. Было почему: несколько кошек-переростков, однажды одновременно пересекших вал Шрама примерно в одном месте, полностью уничтожили население целой страны за трое суток! Собственно, это и было королевство Нария, чье название “по наследству” приклеилось к новой на тот момент разновидности чудовищ.

Справиться с одиночным тигром, в принципе, было по силам и обычным людям: всего лишь требовалось создать достаточную плотность огня… из осадных стреломётов, потому что обычные болты и стрелы от его шкуры просто отскакивали. Вторым вариантом было умудриться облить ловкую и крайне быструю тварь адгезивной огнесмесью вроде напалма. Или желеобразной кислотой вроде той, которой в меня плевалась гидра. Только сделать это нужно было два раза подряд, потому что в первый раз тигр просто избавлялся от огня, оперативно сбрасывая шерсть. Понятно: проделать подобное без потерь было практически невозможно. И наличие магов в рядах поддержки пехоты либо метателей у офицеров зачастую сильно не помогало: порождения Шрама, сами пропитанные дикой Силой, к нефизическим поражающим факторам часто показывали ещё большую стойкость, чем к ударам обычным оружием.

– Ну да. – Я дождался, пока выражение скепсиса окончательно сформируется на лице мужчины… и достал из кармана свёрток. Как знал, что пригодится. Вообще я планировал подарить кое-кому из возможных конкурентов за наследство сувенир с намёком, но ладно, для демонстрации тоже сойдёт. Развернув слои мягкой ткани, я взял в руку изогнутый, с рабочего конца игольной остроты коготь. Размер у “коготка” был такой, что его можно без особой натяжки использовать вместо стилета. На глазах так и прикипевшего к трофею зрителя я картинно провёл остриём по бокалу, вызвав мелодичный перелив… и пустив тонкую стружку. – Теперь веришь?

Пожалуй, я ещё никогда не видел у человека таких больших глаз! Так, а вот сейчас пора напомнить насчёт нашей еды.

Пожалуй, теперь я намного лучше понимал, насколько сильно простой люд королевств, не обременённый плащами и гербами, на самом деле уважает тех, кто реально стоит между ними и тварями. Уважает, любит, преклоняется – и готов чуть ли не в лепёшку расшибиться, чтобы хоть в малом оказаться полезным, помочь. Может, дальше на юг ситуация и меняется, но тут, уже на относительно безопасном удалении от вала, даже малая толика народных восторгов, выпавшая мне и Маше после демонстрации когтя тигра, едва ли не захлестнула нас с головой.

О, никто не лез с разговорами, не просил рассказать “историю про чудовищ” – просто люди поодиночке и семьями заходили в таверну, чинно рассаживались… и старались не особо сильно пялиться и не переходить с шёпота на обсуждение героев в голос. Кроме маленьких детей – этим-то точно никто был не указ, но их до нас деликатно не допускали. Трактирщик за сегодня, подозреваю, мог бы месячную выручку на одном пиве поднять, но, судя по паре долетевших до меня реплик, дешёвый некрепкий алкоголь наливал посетителям за так. Видно, решил не наживаться на односельчанах по такому случаю. А ещё жители Белой Лепки, наверное, произнесли рекордное количество славословий на редкость дурной даже для местной зимы погоде: снегопад, то и дело переходящий в дождь и назад, упорно отказывался униматься. Когда и без того не слишком светлое серое пятно ближайшего окна стало уверенно темнеть, я понял, что мы отсюда до завтра точно не выберемся. С другой стороны, нет худа без добра. Тем более что гостиничный воротила явно расстарался для дорогих гостей сделать ужин особенно вкусным. И надо сказать, у него получилось.

– К нам в село дважды заезжал паладин Белых со свитой, – искоса оглядывая уже практически до отказа забитый общий зал, шёпотом сообщила мне спутница. – Помню, мы с ребятами бегали смотреть… Отец мне строго-настрого запретил заходить в корчму и за каждое нарушение слова порол, но что такое три дня спать на животе против живого рыцаря Света! И я даже представить себе не могла, что окажусь на его месте… так быстро. – Девушка запнулась и замолчала, потому за неё закончил я.

– Да не стесняйся ты, плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Здоровые амбиции – это нормально.

– Мне почему-то стыдно. – Маша ещё раз украдкой осмотрела зал и поёжилась. – Словно я присвоила чужую славу… Что на меня они так смотрят по ошибке… Особенно дети!

– Но ты ничего не присвоила, – покачал головой я и невесело улыбнулся. – Просто для тебя то, что для них подвиг – рутина. Опасная, но привычная работа. Уверен, тот паладин тоже так считал.

На самом деле мне тоже в какой-то момент изрядно стало не по себе ото всех этих взглядов. Я ведь тоже, смотря на собравшихся крестьян и ремесленников, мысленно сравнивал их с собой и не мог не отметить – среди них людей более физически сильных, чем я, как бы не половина. Хотя бы просто из-за мышечной массы. Деревня – это много тяжёлого физического труда с детства: такие нагрузки даром не проходят – отражаются на телосложении. У меня есть моя Стихия, но иному сельскому мужику, способному при желании махать оглоблей, как тростинкой, магическое усиление не особо нужно. А если навалятся на тварь скопом…

Так почему вовремя не перехваченные изменённые наносят такой сильный урон не только мирным пейзанам, но и профессиональным военным? Я-то справляюсь, и мой вассал – такая же деревенская девочка – справляется. И, главное, справляются как-то обычные охотники-новички, которым не повезло предварительно прожить половину жизни и приобрести какой-никакой, но опыт как планирования, так и командования, и которые, по сути, были самыми обычными людьми. Впрочем, стоило мне только задуматься, как я сразу нашёл ответ на свой вопрос.

Дело в Печати. Нет, не в гражданской, хотя повышенную скорость заживления ран и общую устойчивость к травмам списывать со счетов тоже не нужно. Гораздо важнее та Печать, что на рабах. Казалось бы, что может кардинально изменить в тех же вчерашних крестьянах невозможность уклониться от боя или отступить без приказа? Однако когда человек сражается без оглядки на сохранение собственной жизни, но искренне (благодаря чудовищной и гениальной одновременно разработке повелителей Жизни) пытаясь показать максимальную эффективность, результат становится сильно другим. Ну и не стоит забывать, что “мясо” всё-таки учат перед тем, как продать, и учат те, кто сами прошли через горнило профессии добытчика запчастей от монстров. И что самим охотникам вполне свободно доступна вся информация о базовых противниках, включая перечень уязвимых мест.

Да, новички щедро платят чужой кровью за победы. Но ключевое слово здесь – “чужой”. Именно обученное и дешёвое “мясо”, не умеющее отступать и до последнего защищающее владельца ценой своих жизней, позволяет начинающим охотникам очень быстро накапливать собственный бесценный практический опыт противостояния мутантам. Подобную процедуру обучения кадров (когда будущие истребители тварей сражаются нужное количество раз под достаточно надёжной защитой против настоящих противников), кроме республиканцев, относительно массово могут позволить себе, пожалуй, только Белые. Но именно что относительно: монастыри, из стен которых одарённые Светом выходят рыцарями-клириками в белых плащах, доход головной организации приносят лишь косвенно. Даже если есть склонность к нужной Стихии, обучать Белые ещё и не каждого возьмутся… если за счет Церкви. А вот за свой счёт в рыцари Света (не в паладины, разумеется) можно и без одарённости попасть – только плати и хорошо учись. Недаром белоплащников после десяти-пятнадцати лет беспорочной службы спокойно отпускают на гражданку, как ту героиню из любимого Машкиного рыцарского романа… Для остальных же подготовка противомонстровых команд выливается в такие деньги, что каждый специально подготовленный и снаряжённый егерь, рыцарь или гвардеец выходит буквально на вес золота. А это значит – их таких в каждом королевстве по пальцам пересчитать. Ведь с точки зрения стандартного здешнего монарха дешевле пару сотен подданных под клыками и копытами забредшего чудовища время от времени потерять, чем лишних “золотых” солдат в резерве содержать.

Нет, конечно, среди обычных солдат есть и такие, которым повезло несколько раз подряд уцелеть в столкновениях и получить свой опыт там, где их товарищи полегли. И не сломаться при этом. Обычно подобным могут похвастаться некоторые пограничные части, попасть куда для рекрута немногим лучше, чем сразу на каторгу или под топор палача. Есть ещё крестьяне, живущие в непосредственной близости от вала – по сути такие же заложники ситуации и аварийный буфер на случай массового вторжения мутантов, как эльфы в Лиде. Они тоже волей-неволей знают, как уничтожать порождения Шрама, и играют свою роль в обеспечении безопасности основных человеческих территорий. Но таким людям самостоятельно передвигаться по дорогам или не светит совсем, или они это будут делать, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания – по вполне понятным причинам. Вот и чествует простой люд именно тех немногих защитников, которых может встретить около своего дома, и которых может опознать. Типа нас с Машей. Что ж, как я и сказал своей спутнице – заслуженно же…

Кстати, о чествовании. Пиво у нашего трактирщика хоть и слабое, но ведь всё равно алкогольное. И, что важнее, выдается на халяву. Вот и голоса уже громче зазвучали, и народ явно слегка расслабился. Ещё немного – и сословные предрассудки перестанут мешать общению. Отличный момент, чтобы “пойти в народ”. Мне ведь в моём маноре придётся общаться не только с равными дворянами, будут и простолюдины. И если я правильно понимаю, вполне возможно, мне придётся довольно много с ними пообщаться – по крайней мере, некоторое время. Вот и узнаю о том, чем сейчас в королевствах живёт и дышит деревня. Ну и о взгляде на благородных со стороны неплохо узнать. А если что – так я и лишнюю бочку пива у гостиничного воротилы выкупить смогу…