Башни полуночи

Глава 32 Буря Света

Город Марадон пылал. От десятков зданий поднимались неистовые извивающиеся столбы дыма. Предусмотрительно составленная планировка города не давала пожару распространяться слишком быстро, однако не могла его остановить. Люди и пища для огня – они всегда рядом.

Итуралде сидел, скорчившись внутри разрушенного здания; слева от него была развалившаяся каменная кладка, справа – небольшая группа салдэйцев. Он бросил дворец почти сразу. Его наводнили отродья Тени. Итуралде наполнил его маслом – сколько того удалось найти, а затем приказал Аша’манам поджечь здание. Запертые там, как в ловушке, нашли свой конец сотни троллоков и Исчезающих.

Итуралде выглянул из окна своего нынешнего убежища. Он мог бы поклясться, что видел снаружи кусок чистого неба, но из-за пепла и дыма нельзя было сказать наверняка. Соседнее здание горело настолько сильно, что он чувствовал жар даже через камень.

Он использовал дым и огонь как оружие. На поле боя почти всё можно использовать с пользой. В данном случае, как только Йоли согласился, что город потерян, они прекратили его защищать. Теперь город служил огромной западнёй.

Улицы образовывали лабиринт, который Итуралде изучил с помощью салдэйцев, чего нельзя было сказать о его противнике. Каждая крыша давала преимущество, каждый переулок стал скрытным путём отступления, каждая площадь – потенциальной ловушкой.

Троллоки и их командиры совершили ошибку. Они решили, что Итуралде заботит защита города. Не на того напали. Единственное, о чём он беспокоился – это о нанесении им максимально возможного урона. Поэтому он использовал их заблуждения против них. Да, армия противника была велика. Но каждый, кто когда-либо пробовал истреблять крыс, знает: если крысам есть, где спрятаться, размер молота не имеет значения.

Очередная группа тварей нерешительно вышла на почерневшую улицу напротив здания, где скрывался Итуралде. Троллоки огрызались и с опаской покрикивали друг на друга. Некоторые принюхивались, но дым лишил их обоняния. Они не заметили ни Итуралде, ни его небольшой отряд, находившийся в здании.

С другого конца улицы донёсся цокот копыт. Троллоки завопили, и отряд поспешил построиться, выставив чудовищные зазубренные копья, уперев древка в мостовую. Нападать на такой строй для кавалерии было бы самоубийственно. Троллоки научились осторожности.

Но они учились недостаточно быстро. Кавалерия показалась в поле зрения, оказавшись единственным всадником, ведущим группу израненных и утомлённых лошадей. Отвлекающий манёвр.

– Давай! – приказал Итуралде. Сидевшие рядом лучники выпрямились и пустили из окон стрелы по троллокам. Часть тварей погибла, остальные развернулись и атаковали.

И тогда из боковой улицы галопом вылетел конный отряд с копытами обёрнутыми тряпками, чтобы заглушить топот. Его приближение потонуло в стуке подков отвлекающей группы. Топча и убивая троллоков, салдэйцы промчались сквозь их ряды.

Лучники с криками взялись за мечи и топоры и бросились добивать раненых троллоков. Хвала Свету, с этим отрядом не было Исчезающего. Итуралде поднялся на ноги, обвязав мокрым платком лицо, защищаясь от дыма. Его усталость, когда-то прятавшаяся глубоко внутри, теперь медленно возвращалась. Родел боялся, что если она возьмёт верх, он рухнет без сознания. Это будет плохо для боевого духа воинов.

«Нет, – подумал он, – прятаться в дыму, когда пылает твой дом, зная, что тебя постепенно окружают троллоки… Вот это плохо для боевого духа».

Его люди закончили с кулаком троллоков и поспешили спрятаться в другом заранее присмотренном здании. В распоряжении Итуралде было около трёх десятков лучников и конный отряд, который он перемещал между пятью независимыми группами ополченцев, похожими на эту. Он махнул своим людям, чтобы те возвращались обратно в укрытие, пока разведчики не доставят новые сведения. Даже с помощью разведки было тяжело получить полную картину происходящего в большом городе. Он имел довольно смутное представление о том, где очаги сопротивления сильнее, и по возможности передавал им распоряжения, но бои происходили на слишком большой территории, чтобы можно было эффективно управлять сражением. Роделу оставалось надеяться, что у Йоли всё в порядке.

Подчинившись его приказу, Аша’маны ушли через крохотные Врата, созданные Антайлом. Их было достаточно лишь для того, чтобы через них проползти. Со времени их ухода много часов назад не было никаких признаков приближения предполагаемых «спасителей». Перед тем, как ушли Аша’маны, он отправил через Врата разведчика на ту гору, где, как утверждалось, находились Последние Всадники. Всё, что обнаружил разведчик – пустой лагерь с догорающим костром.

Итуралде присоединился к своему отряду на новом месте, оставив перепачканный в саже платок на ручке двери в качестве ориентира для разведчиков о своём местонахождении. Едва войдя, Родел услышал какие-то звуки снаружи и застыл.

– Шшш, – сказал он людям. Они замерли, прекратив бренчать доспехами.

Шаги. Много шагов. Это определённо отряд троллоков, его людям был отдан приказ передвигаться бесшумно. Он кивнул своим бойцам, подняв вверх шесть пальцев. План номер шесть. Они затаятся и будут ждать в надежде, что твари пройдут мимо. В противном случае – если они остановятся или начнут обыскивать соседние здания – его группа атакует из засады.

Этот план был самым рискованным. Его люди были измотаны, а кавалерия направилась на помощь к другому отряду. Но лучше атаковать, чем быть случайно обнаруженным или окружённым.

Итуралде скользнул к окну, едва дыша в ожидании развития событий. Свет, как же он устал. Отряд свернул за угол, их шаги звучали в унисон. Это было странно. Троллоки не умели ходить в ногу.

– Милорд, – прошептал один из его людей, – Это не копыта.

Итуралде замер. Парень был прав. Усталость отупляла его. «Это,– подумал он,– идёт армия». Он поднялся на ноги, непроизвольно закашлявшись, и, толчком открыв дверь, шагнул на свет.

Когда люди Итуралде следом за ним вывалились наружу, порыв ветра на минуту очистил воздух от дыма, открыв взору большой сверкающий доспехами отряд пехоты, вооружённый пиками. На миг они показались привидениями – сверкающими в призрачном льющемся сверху золотом солнечном свете, которого он не видел долгие месяцы.

Увидев его людей, вновь прибывшие начали их окликать, и два офицера отдали ему честь. Они были салдэйцами.

– Где ваш командир? – спросил один из них. – Где человек по имени Родел Итуралде?

– Я… – Итуралде вновь закашлялся. – Это я. Кто вы?

– Хвала Свету, – произнёс один из офицеров, поворачиваясь к остальным. – Отправьте сообщение лорду Баширу! Мы нашли его!

Итуралде моргнул. Он оглянулся на своих грязных людей с почерневшими от сажи лицами. Многие были ранены, их руки висели на перевязи. Он начинал с двумя сотнями. Теперь их осталось от силы пятьдесят. Им следовало бы ликовать, но большинство просто уселось на землю, закрыв глаза.

Итуралде обнаружил, что смеётся:

– Сейчас? Дракон прислал помощь сейчас? – Он пошатнулся и сел, уставившись в горящее небо. Он смеялся и уже не мог остановиться. Вскоре по его щекам потекли слёзы.

Да, в небе сияло солнце.

К тому времени, когда отряд доставил его в хорошо защищённый сектор города, Итуралде пришёл в себя. Дым здесь был менее плотным. Вероятно, войска ал’Тора под предводительством Даврама Башира отбили большую часть Марадона. Или того, что от него осталось. Теперь они занимались тушением пожаров.

Было странно видеть бойцов в сверкающих доспехах, в опрятной форме и с чистыми лицами. С ними появилось большое количество Аша’манов и Айз Седай, а главное – армия, которой было достаточно, чтобы выбить Исчадий Тени обратно к укреплениям на другом берегу реки. Люди ал’Тора отвели Итуралде к высокому зданию. Учитывая, что дворец сгорел и был почти полностью уничтожен, похоже, штаб расположился в этом доме.

Итуралде уже много недель вёл войну на истощение, а войска ал’Тора казались слишком чистенькими. Выходит, его люди умирали, пока эти сытно ели свой горячий обед и мирно спали в чистеньких постелях?

«Прекрати», – одёрнул он себя, заходя в здание. Если битва не удалась, свалить вину на других легко. И нельзя этих людей винить за то, что в последнее время они жили лучше его самого.

Он с трудом поднялся по лестнице, желая одного – чтобы его оставили в покое. Крепкий ночной сон, ванна, и тогда он сможет поговорить с Баширом. Но нет, так не пойдёт. Битва ещё не закончена, и людям ал’Тора потребуется информация. Просто ум подводил его, ворочаясь слишком медленно.

Он добрался до верхнего этажа и последовал за сопровождающими в комнату справа. Башир оказался там – в натёртом до блеска нагруднике, но без подобающего шлема. Сложив за спиной руки, он стоял, уставившись в окно. Башир носил по-салдэйски огромные усы, на ногах были доходящие до колен сапоги, в которые он заправил оливкового цвета штаны.

Башир повернулся и вздрогнул:

– Свет! Ты выглядишь, как сама смерть! – Он повернулся к солдатам. – Ему нужно быть в палатке Исцеляющих, а не здесь! Эй, кто-нибудь, позовите Аша’мана!

– Со мной всё в порядке, – возразил Итуралде, добавляя в голос строгости. – Клянусь, я выгляжу хуже, чем себя чувствую.

Солдаты замялись, глядя на Башира.

– Что ж, – сказал тот, – по крайней мере, принесите ему стул и что-нибудь, чем можно вытереть лицо. Бедняга! Мы должны были оказаться здесь много дней назад.

Снаружи до Итуралде доносились звуки отдалённого сражения. Башир выбрал высокое здание, из которого он мог наблюдать за боем. Солдаты внесли стул, и – несмотря на всё желание сохранить лицо перед коллегой-генералом – Итуралде со стоном сел.

Он посмотрел вниз и удивился, насколько грязны его руки. Как будто он чистил очаг. Вне всяких сомнений, его лицо так же было покрыто сажей с потёками пота, и, вероятно, было со следами запёкшейся крови. Его одежда была порвана взрывом, который разрушил стену, не говоря уж о наспех забинтованном порезе на руке.

– Твоя оборона города потрясает воображение, лорд Итуралде, – сказал Башир. В его тоне чувствовалась нотка формальности: Салдэйя и Арад Доман не были врагами, но два сильных государства не могли не конфликтовать время от времени, имея общую границу. – Количество убитых троллоков сравнимо с количеством имевшихся у тебя воинов… учитывая такой огромный пролом в стене… Должен признаться, я впечатлён. – Тон Башира подразумевал, что такая похвала не даётся просто так.

– Что с Йоли? – спросил Итуралде.

Лицо Башира помрачнело.

– Мои люди наткнулись на маленький отряд, защищавший его труп. Он пал смертью храбрых, хотя я был удивлён, обнаружив, что командует он, а не мой дальний родственник Торкумен, который считался правителем города. Его же я нахожу запертым и брошенным в его собственных покоях, где его могли схватить троллоки.

– Йоли был хорошим человеком, – сухо произнёс Итуралде. – Одним из храбрейших, кого я имел честь знать. Он спас мне жизнь, впустил моих людей в город вопреки приказаниям Торкумена. Проклятье, какая досада, что мы его потеряли! Какая досада! Без Йоли Марадон бы не выстоял.

– Он и так едва стоит, – мрачно заметил Башир.

Итуралде заколебался. Этот человек – дядя королевы, а этот город, вероятно, его дом.

Двое мужчин посмотрели друг на друга, как старые волки, вожаки двух враждующих стай. Надо бы помягче.

– Сожалею о вашей потере, – сказал Итуралде.

– Город выстоял как смог, – сказал Башир, – благодаря тебе. Я не злюсь. Я расстроен, но не зол. И я верю, что ты сказал правду о Йоли. Честно говоря, мне никогда не нравился Торкумен. Пока я оставил его в той же комнате, где мы его нашли, хорошо хоть живого, но мне ещё достанется от королевы за то, как с ним поступили. Она всегда его любила. Эх! Обычно она лучше разбирается в людях.

Рассуждая о Торкумене, Башир мотнул головой в сторону, и Итуралде внезапно узнал это здание. Это был дом Торкумена, куда Йоли привёл Итуралде в день его появления в городе. В том, чтобы сделать это здание штабом, был определённый смысл – оно находилось достаточно близко к северной стене, и из него был хороший обзор местности за пределами города, но вместе с тем, оно находилось достаточно далеко от места взрыва и уцелело – в отличие от здания Совета.

Что ж, если бы троллоки добрались до Торкумена, тот получил бы по заслугам. Итуралде откинулся назад и закрыл глаза, пока Башир совещался со своими офицерами. Башир был прекрасным командующим – это очевидно. Он быстро очистил город. Едва троллоки поняли, что подошли крупные силы, они его оставили. Родел мог гордиться, что, отчасти, так быстро сбежать их заставило и его собственное упорство.

Итуралде продолжил слушать. Большая часть армии Башира вошла в город через Врата, после того, как посланный вперёд разведчик нашёл для них подходящее место. Уличные бои для Башира не годились; тактика внезапных атак из укрытия нужна для того, чтобы нанести врагу максимально возможный урон перед смертью. Это проигрышная тактика.

Троллоки были отброшены к прибрежным укреплениям, но они не будут находиться там вечно. Сидя с закрытыми глазами и стараясь не уснуть, Итуралде услышал, что Башир и его офицеры пришли к тому же неутешительному выводу, что и он сам. Отродья Тени дождутся ночи и снова ворвутся в город.

После всего пережитого они просто сбегут? После того как, защищая город, погиб Йоли? После того как Раджаби был убит драгкаром? После того как пали Анкаер и Россин? После всей пережитой ими кровавой бани, когда они наконец-то увидели прибывшую помощь, но только для того, чтобы убедиться, что её недостаточно?

– Возможно, мы сможем сбить их с того холма, – высказался один из людей Башира. – И очистить от них форт.

Его голос прозвучал не очень убедительно.

– Сынок, – произнёс Итуралде, заставляя себя открыть глаза, – Я удерживал этот холм в течение нескольких недель против превосходящих сил противника. Ваши люди постарались на славу, когда его строили, а с хорошо построенными укреплениями беда в том, что противник может использовать их против тебя. Атакуя его, вы только потеряете людей. И много.

Комната погрузилась в тишину.

– В таком случае мы отступаем, – сказал Башир. – Нэфф, нам понадобятся врата.

– Есть, лорд Башир, – худой мужчина с квадратным лицом носил чёрную куртку и значок Аша’мана с изображением дракона.

– Мэлейн, собери кавалерию и построй снаружи. Постарайся, чтобы всё выглядело, как будто мы собираемся атаковать. Это задержит их и заставит быть настороже. Мы же эвакуируем раненых, а затем переправим отряд кавалерии атаковать с другой стороны…

– Во имя Света и надежды на возрождение! – внезапно послышался чей-то возглас.

Все, кто был в комнате, в потрясении обернулись на восклицание; это были не те слова, которые доводилось слышать каждый день.

Молодой солдат стоял у окна, глядя в зрительную трубу. Башир выругался и поспешил к нему, остальные столпились вокруг, некоторые достали собственные зрительные трубы.

«Что ещё стряслось? – подумал Итуралде, поднимаясь, несмотря на усталость, и поспешил следом за остальными. – С чем ещё они могли столкнуться? Опять драгкары? Гончие Тьмы?»

Он выглянул в окно, и кто-то передал ему зрительную трубу. Он приставил её к глазам и убедился, что, как он и предполагал, здание оказалось достаточно высоким, чтобы увидеть через городскую стену расположенное снаружи поле битвы и даже то, что было за ним. Башни, находившиеся на вершине холма, были сплошь покрыты воронами. Сквозь трубу он мог видеть троллоков, удерживавших высоту и его бывший передовой лагерь, башни и валы.

За холмом, из прохода надвигалась устрашающая масса троллоков, во много раз превосходящая числом ту, что осаждала Марадон. Казалось, армия монстров тянется бесконечно.

– Мы должны уходить, – сказал Башир, опуская трубу. – Немедленно.

– Свет! – прошептал Итуралде. – Если эта армия пройдёт мимо нас, ни в Салдэйе, ни в Андоре, ни в Арад Домане не найдётся ничего, что могло бы её остановить. Пожалуйста, скажите мне, что лорд Дракон, как и обещал, заключил мир с Шончан!

– В этом, – прозвучал сзади тихий голос, – как и во многом другом, я успеха не добился.

Итуралде повернулся, опуская зрительную трубу. Высокий мужчина с рыжеватыми волосами вошёл в комнату – мужчина, с которым, казалось, Итуралде никогда раньше не разговаривал, несмотря на знакомые черты.

Ранд ал’Тор изменился.

Возрождённый Дракон был так же уверен в себе, так же держался прямо и ждал беспрекословного повиновения. И в то же время всё в нём казалось другим. Теперь в нём не было и тени былой подозрительности. То, с какой заботой он изучал Итуралде…

Однажды его взгляд, холодный и бесчувственный, убедил Итуралде последовать за этим человеком. Эти глаза тоже изменились. Раньше Итуралде не замечал в них мудрости.

«Не будь тупоголовым бараном, – подумал Итуралде, – Нельзя сказать, мудр ли человек, только взглянув ему в глаза». И всё же о Драконе он мог это сказать.

– Родел Итуралде, – произнёс ал’Тор, сделав шаг вперёд и положив ладонь на его плечо. – Я бросил тебя и твоих людей в тяжёлом положении, против превосходящего по силам противника. Пожалуйста, прости меня.

– Я сделал этот выбор сам, – сказал Итуралде. Странно, но он уже чувствовал себя менее уставшим, чем несколько мгновений назад.

– Я осмотрел твоих людей, – произнёс ал’Тор, – Так мало осталось, и все они избиты и изранены. Как ты удерживал город? То, что ты сделал – чудо.

– Я делаю то, что должно быть сделано.

– Ты, должно быть, потерял много друзей.

– Я… Да. – Какой ещё ответ можно было дать? Отрицать это – всё равно, что опозорить память о них. – Вакеда пал сегодня… Раджаби… его убил драгкар. Анкаер. Он продержался сегодня до обеда. Так и не узнал, почему тот трубач протрубил слишком рано. Россин отправился это выяснить. Он тоже мёртв.

– Мы должны покинуть город, – сказал Башир с поспешностью. – Мне жаль. Но Марадон потерян.

– Нет, – тихо сказал ал’Тор. – Тень не получит этот город после того, что сделали эти люди, чтобы его удержать. Я не позволю.

– Благородный порыв, – сказал Башир, – но мы не… – он умолк под взглядом ал’Тора.

Эти глаза. Такие глубокие. Они казались сияющими.

– Они не возьмут этот город, Башир, – повторил ал’Тор, в его тихом голосе прозвучала нотка гнева. Он махнул рукой в сторону, и в воздухе появились врата. Внезапно звуки барабанов и крики троллоков стали ближе. – Мне надоело, что я позволяю ему причинять боль моим людям. Отзовите ваших солдат.

С этими словами ал’Тор шагнул во врата. В комнату поспешно проникла пара айильских Дев, и он продержал портал открытым достаточно долго, чтобы они успели прыгнуть следом за ним. После этого врата исчезли.

Ошеломлённый Башир застыл с открытым ртом.

– Будь он проклят, – в конце концов, сказал он, снова поворачиваясь к окну. – Я думал, он перестанет вытворять подобные штуки!

Итуралде присоединился к Баширу, поднимая к глазам свою зрительную трубу, наводя её на громадную дыру в стене. Ал’Тор в коричневом плаще пересекал вытоптанное поле, следом за ним спешила пара Дев.

Итуралде показалось, что он слышит завывание троллоков. Удары их барабанов. Они увидели идущих к ним троих людей. Одиноких и беззащитных.

Троллоки устремились вперёд, в атаку через поле. Сотни. Тысячи троллоков. Итуралде охнул. Башир тихо пробормотал молитву.

Ал’Тор поднял руку, затем выставил её ладонью вперёд в сторону нахлынувшего океана Отродий Тени.

И они начали умирать.

Всё началось с волн огня, во многом похожих на те, которые до этого использовали Аша’маны. Только эти были гораздо больше. Языки пламени прожигали ужасные просеки в рядах троллоков. Они текли по земле, вздымаясь вверх по холму, и затекая вниз – во впадины, заполняя их бушующим огнём, всё сжигая и уничтожая на своём пути.

В небо взвились тучи драгкаров, устремившись вниз к ал’Тору. Небо над ним посинело, и навстречу тварям полетели осколки льда, заслонив собою солнце, словно стрелы целого знамени лучников. Бьющиеся в агонии монстры издали пронзительный нечеловеческий визг, и их туши повалились на землю.

Из Дракона Возрождённого извергались Свет и Сила. Он один был как целая армия направляющих. Отродья Тени гибли тысячами. Стремительно атакуя через всё поле возникали Врата Смерти, убивая на своём пути сотни тварей.

Аша’ман по имени Нэфф, стоявший рядом с Баширом, открыл рот от изумления:

– Никогда не видел, чтобы сплетали так много плетений одновременно, – прошептал он. – Я не могу уследить за всеми. Он сам как буря. Буря Света и потоков Силы!

Над городом начали собираться и кружиться облака. Подул, завывая, ветер, и с неба ударила молния. Раскаты грома заглушили грохот барабанов – троллоки отчаянно пытались добраться до ал’Тора, взбираясь по трупам своих собратьев. Вращающиеся белые облака превратились в чёрную, кипящую, бурлящую бурю. Вокруг ал’Тора, подхватив его плащ, взвился вихрь.

Казалось, он сам засиял изнутри. Возможно, это были отсветы потоков огня или, быть может, молний? Ал’Тор казался ярче их. Его рука оставалась воздета в сторону Исчадий Тени. Охранявшие его Девы припали к земле рядом с ним, глаза их были обращены вперёд, плечи развёрнуты против сильного ветра.

Облака принялись вращаться друг вокруг друга, в массу троллоков опустились смерчи и принялись очищать вершину холма, поднимая чудовищ в воздух. За холмом пролился ливень из плоти и огня. Твари дождём падали вниз на головы себе подобных. Итуралде смотрел на происходившее с благоговейным страхом, волосы на его голове и руках встали дыбом. Воздух был пронизан энергией.

Откуда-то поблизости раздался крик. Он шёл изнутри здания – из одной из соседних комнат. Итуралде не отвернулся от окна. Он должен был видеть эти ужасные и прекрасные мгновения разрушения и Силы.

Накатывавшие волны троллоков захлебнулись, барабаны дрогнули. Целые легионы обратились в бегство, топча друг друга, взбираясь вверх по склону, отступая обратно в Запустение. Но некоторые остались, не побежали – они были слишком злы или запуганы теми, кто ими управлял, либо слишком тупы, чтобы бежать. Похоже, буря уничтожения достигла апогея, вспышки света обрушивались вниз одновременно с завыванием ветра, гулом полыхающего волнами огня, звоном осколков льда.

Это был шедевр. Отвратительный, разрушительный, восхитительный шедевр. Ал’Тор воздел руку к небу. Ветер усилился, удары молний стали чаще, пламя вспыхнуло ярче. Троллоки кричали, стонали, выли. Итуралде вдруг понял, что дрожит.

Ал’Тор сжал руку в кулак – и всё закончилось.

Последние поднятые вихрем троллоки упали с неба, словно сорванные подувшим ветром листья. Наступила тишина. Огонь погас, чёрные и белые облака растворились, уступая место голубому небу.

Ал’Тор опустил руку. Поле перед ним было завалено кучами трупов. Дымились десятки тысяч тел троллоков. Непосредственно перед ал’Тором вздымался вал из трупов шириной в сотню шагов и высотой в пять футов– курган из тех, кто почти добрался до цели.

Сколько времени это длилось? Итуралде понял, что не может этого определить, но, судя по солнцу, прошло не меньше часа. Возможно, больше. Казалось, что всё началось несколько секунд назад.

Ал’Тор повернулся и пошёл обратно. Девы поднялись на ноги и нетвёрдым шагом поспешили за ним.

– Что это был за крик? – спросил Нэфф. – Недалеко, тут в здании. Вы слышали?

Итуралде нахмурился. Что это могло быть? Он пересёк комнату; остальные, включая нескольких офицеров Башира, последовали за ним. Многие остались в комнате, не отрывая взглядов от очищенного огнём и льдом поля. Странно, но Итуралде не увидел на вершине холма ни одной поваленной башни. Как будто атаки ал’Тора каким-то образом поражали лишь Отродий Тени. Неужели человек способен на такую точность?

Коридор был пуст, но у Итуралде уже появилось подозрение, откуда донёсся крик. Он подошёл к двери лорда Торкумена. Башир отпер её, и они вошли.

Казалось, комната пуста. Итуралде почувствовал укол страха. Возможно, этот человек сбежал? Он обнажил меч.

Нет. В углу за кроватью сжалась фигура. Прекрасная одежда была измята, куртка покрыта пятнами крови. Итуралде опустил меч. У лорда Торкумена отсутствовали глаза. Похоже, он выколол их писчим пером: окровавленный предмет валялся на полу рядом.

Окно было выбито. Башир выглянул в него.

– Внизу леди Торкумен.

– Она выпрыгнула, – прошептал Торкумен, царапая глазницы покрытыми кровью пальцами. Голос его звучал неуверенно. – Этот свет… Этот ужасный свет… – Итуралде взглянул на Башира.

– Я не могу видеть его, – бормотал Торкумен, – Не могу! Великий Повелитель, где же твоя защита? Где твои армии, готовые рвать в клочья, твои атакующие мечи? Свет пожирает мой мозг, словно пирующие над трупом крысы. Он выжигает мои мысли. Он погубил меня. Этот свет меня погубил.

– Он сошёл с ума, – мрачно сказал Башир, опускаясь на колено рядом с мужчиной. – Это лучший исход, чем он заслуживал, судя по его бормотанию. Свет! Мой собственный кузен – Приспешник Тёмного. И он управлял городом!

– О чём он говорит? – спросил один из людей Башира.– Свет? Но он же не мог видеть битву. Ни одно из этих окон не выходит в нужную сторону.

– Не уверен, что он говорил о битве, Вогелер, – ответил Башир. – Идём. Подозреваю, лорд Дракон вернётся уставшим. Я хочу убедиться, что о нём позаботились.

***

«Вот оно», – подумала Мин, закладывая страницу. Она сидела на подоконнике в Твердыне Тира, наслаждаясь ветерком и стараясь не думать о Ранде. Он не был ранен, но от него исходили такие сильные эмоции. Злость. Она надеялась, что он никогда больше не будет так зол.

Девушка стряхнула с себя беспокойство. У неё много работы. Может, она ухватилась не за ту нить? Или неправильно её поняла? Она перечитала строку. «Свет удерживается пред пастью бесконечной пустоты, и всё, чем он является, может быть захвачено».

Её размышления оборвались, едва она увидела свет в комнате, вход в которую находился на другой стороне зала. Она выронила книгу и соскочила на пол. Ранд внезапно оказался близко. Она почувствовала это через узы.

Комнату охраняли две Девы, главным образом для того, чтобы люди не слонялись без дела и не попали ненароком под плетение. Врата, открывшиеся только что, вели в пропахшее гарью место. Сквозь них, еле волоча ноги, шагнул Ранд. Мин подбежала к нему. Он выглядел измотанным, лицо было бледным, глаза покраснели. Он со стоном опёрся на неё, позволив помочь ему сесть на стул.

– Что случилось? – потребовала Мин ответа у прошедшей следом за ним Девы по имени Эвасни. Это была худая женщина с коротко остриженными тёмно-рыжими волосами, и длинным хвостиком на затылке, какой носили почти все Девы.

– С Кар’а’карном всё в порядке, – произнесла женщина. – Хотя он похож на юнца, пробежавшего вокруг лагеря на круг больше, чем все остальные, только для того, чтобы доказать, что он может.

– Он сегодня приобрёл много джи, – возразила ей почти с вызовом Ифейина, другая Дева. Голос её прозвучал торжественно.

Откинувшись на спинку стула, Ранд вздохнул. Следом через Врата прошёл Башир, его сапоги громко простучали по каменному полу. Мин услышала доносившиеся снизу голоса – через Врата побольше вносили раненых. Внутренний двор Твердыни ожил, Целительницы Айз Седай торопились на помощь окровавленным, покрытым сажей солдатам.

За Баширом вошёл худощавый доманиец средних лет. Родел Итуралде. Выглядел он заметно потрёпанным, с засохшей кровью на грязном лице, его одежда была изорвана в клочья, рука была неаккуратно перевязана. У Ранда видимых ран не было. На нём была чистая одежда, хотя он по-прежнему настаивал на том, чтобы носить тот же старый коричневый плащ. Но, во имя Света, выглядел он сильно уставшим.

– Ранд, – сказала Мин, опускаясь на колени. – Ранд, с тобой всё в порядке?

– Я разозлился, – тихо сказал Ранд, – Я считал, что это в прошлом.

Она внезапно почувствовала озноб.

– Это был не тот страшный гнев, как раньше, – продолжил Ранд, – Не гнев разрушения, хотя я и разрушал. В Марадоне я увидел, что случилось с последовавшими за мной людьми. Я увидел в них Свет, Мин. Вызов Тёмному, неважно, насколько далеко распространяется его тень. «Мы будем жить, – говорил этот вызов, – Мы будем любить и будем надеяться».

– И я увидел, как сильно он старается это уничтожить. Он знает, что если бы смог их сломать, это имело бы большое значение. Гораздо большее, чем просто захваченный город Марадон. Сломать человеческий дух… он страстно этого жаждет. Он атаковал сильнее, чем нужно, потому что хотел сломать мой дух, – его голос стал тише, он открыл глаза и взглянул на неё. – И поэтому я оказал ему сопротивление.

– То, что ты сделал, было поразительно, – заявил Башир, стоявший позади Мин сложив на груди руки. – Но, значит, ты позволил ему вынудить себя сделать это?

Ранд тряхнул головой.

– Я имею право на свой гнев, Башир. Разве ты не видишь? Раньше я пытался прятать его внутри. Это было ошибкой. Я должен чувствовать. Боль, смерть, потери этих людей должны причинять мне страдания. Мне необходимо сохранять чувства, чтобы я знал, за что сражаюсь. Иногда мне нужна пустота, но от этого гнев не перестаёт быть частью меня.

Казалось, с каждым словом он набирается уверенности в себе, и Мин кивнула.

– Что ж, ты спас город, – сказал Башир.

– Я опоздал, – возразил Ранд. Мин чувствовала его печаль. – И всё же, мои сегодняшние действия могли быть ошибкой.

Мин нахмурилась:

– Почему?

– Всё зашло слишком далеко, остановившись в одном шаге от открытой стычки между нами, – сказал Ранд. – Это должно произойти в Шайол Гул и в своё время. Я не могу позволять ему провоцировать меня. Башир прав. И я не могу позволять людям считать, что я всегда смогу вмешаться и спасти их.

– Возможно, – сказал Башир, – но то, что ты сегодня сделал…

Ранд покачал головой.

– Эта не моя война, Башир. Сегодняшняя битва утомила меня больше, чем я могу себе позволить. Если бы сегодня за мной решили прийти враги, со мной было бы покончено. Кроме того, я не могу сражаться одновременно в нескольких местах. То, что грядёт, будет масштабнее, величественнее и ужаснее того, что вы видели, настолько, что ни один человек не сможет от этого спрятаться. Я объединю вас, но должен буду вас покинуть. Это будет ваша война.

Он замолчал, и в этот момент через Врата прошёл Флинн, позволив им закрыться.

– А сейчас я должен отдохнуть, – тихо продолжил Ранд. – Завтра у меня встреча с твоей племянницей и другими Порубежниками, Башир. Не знаю, чего они от меня потребуют, но они должны вернуться. Если Салдэйя оказалась в таком состоянии при том, что её оборону возглавлял один из величайших полководцев, можно только догадываться, что творится в других странах Порубежья.

Мин помогла ему подняться на ноги.

– Ранд, – мягко сказала она, – Кадсуане вернулась, и с ней кое-кто ещё.

Он поколебался.

– Отведи меня к ней.

Мин поморщилась.

– Мне не следовало говорить об этом. Сперва тебе надо отдохнуть.

– Я отдохну, – сказал он, – не беспокойся.

Она по-прежнему чувствовала, насколько он истощён. Но не стала спорить. Они вышли из комнаты.

– Родел Итуралде, – произнёс Ранд, задержавшись в дверном проёме, – Не желаешь ли составить мне компанию? Я не могу отплатить тебе за проявленное благородство, но есть кое-что, что я могу дать взамен.

Седой доманиец кивнул и последовал за ними. Переживая за Ранда, Мин помогла ему идти по коридору. Неужели ему нужно было так перенапрягаться?

К сожалению, да. Ранд ал’Тор – Возрождённый Дракон. К тому времени, как это всё закончится, он будет иссушён до последней капли крови, перемолот и обессилен. Осознания этого было почти достаточно, чтобы заставить её оставить всё споры.

– Ранд… – сказала она. Итуралде и несколько Дев следовали за ними. К счастью, комната Кадсуане была недалеко.

– Со мной всё будет в порядке, – сказал он, – Обещаю. Есть какие-нибудь новости о твоих исследованиях? – Он пытался перевести разговор на другую тему.

К сожалению, этот вопрос лишь вызывал беспокойство о другом.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему Калландор в пророчествах так часто называют «роковым клинком» или «клинком гибели»?

– Это очень мощный са’ангриал, – ответил он, – возможно, дело в тех разрушениях, которые он может нанести?

– Возможно, – сказала она.

– Ты думаешь, что причина в чём-то другом.

– Есть фраза, – сказала Мин, – в Пророчествах Джендай. Жаль, что мы не знаем о них больше. Как бы то ни было, эта фраза гласит: «И Клинок свяжет его двумя».

– Две женщины, – сказал Ранд, – Я должен быть в круге с двумя женщинами, чтобы его контролировать.

Она скорчила гримасу.

– Что? – спросил Ранд. – Давай, Мин, выкладывай. Мне нужно знать.

– Есть другая фраза, из Кариатонского Цикла. В любом случае, я считаю, что в Калландоре может быть ещё один изъян. Я думаю, что он может… Ранд, я думаю, он может тебя ослабить, позволить напасть на тебя, если ты им воспользуешься.

– Тогда, может быть, именно так я и буду убит.

– Ты не будешь убит, – сказала Мин.

– Я…

– Ты переживёшь всё это, пастух, – настаивала она, – И я собираюсь за этим проследить.

Он улыбнулся ей в ответ. Он выглядел таким уставшим.

– Я почти верю, что ты это сделаешь, Мин. Может быть, Узор плетётся вокруг тебя, а не меня. – Он повернулся и постучал в дверь, к которой они подошли.

Та приоткрылась, и в щёлку выглянула Мериса. Она осмотрела Ранда с ног до головы.

– Ты выглядишь так, будто с трудом стоишь на ногах, ал’Тор.

– Так и есть, – ответил он. – Здесь Кадсуане Седай?

– Она сделала всё, как ты просил, – ответила Мериса. – И, должна заметить, это было очень любезно с её стороны, учитывая то, как ты…

– Впусти его, Мериса, – прозвучал изнутри голос Кадсуане.

Мериса поколебалась и распахнула дверь, наградив Ранда сердитым взглядом. Кадсуане сидела на стуле, разговаривая с пожилым мужчиной с седыми волосами до плеч. Он был одет по-королевски, и у него был внушительный, похожий на клюв нос.

Ранд отошёл в сторону. За его спиной кто-то охнул. В дверном проёме появился ошеломлённый Родел Итуралде, и находившийся в комнате мужчина обернулся. У него оказались добрые глаза и кожа медного цвета.

– Мой повелитель, – воскликнул Итуралде, поспешив вперёд и опускаясь на одно колено. – Вы живы!

Мин почувствовала переполнявшее Ранда чувство радости. Итуралде заплакал. Ранд сделал шаг назад.

– Пойдём. Давай отправимся в мои покои и отдохнём.

– Это же король Арад Домана. Где она нашла его? – сказала Мин. – Откуда ты узнал?

– Один друг поделился со мной тайной, – ответил Ранд, – Белая Башня захватила Маттина Стефанеоса, чтобы его «защитить». Что ж, не много требовалось ума, чтобы задаться вопросом, не сделали ли они того же с другими монархами. И если они направили в Арад Доман сестёр до того, как все узнали о Перемещении, то на обратном пути те могли застрять в снегах. – Похоже, он чувствовал огромное облегчение, – Грендаль не добралась до него. Значит, я не убил его, Мин. Один из невинных, про кого я думал, что убил его, жив. Это уже кое-что. Немного. Но это помогает.

Она помогла ему пройти оставшуюся часть пути до их комнат, счастливая оттого, что может, пусть ненадолго, разделить его тёплое чувство радости и облегчения.