Байкала-озера сказки Том II разд.3

ТАМГА[1] ЛЕНИНА[2]

Ночевали в тайге эвенки. Учан, Атан, Умун. Хорошо промышляли зверя. Но всегда были голодны. В рваных чумах жили. Отбирал у них все злой хозяин.

Плохо было эвенкам. Умирали дети. Падали олени и собаки. Горько плакали эвенки. На жизнь худую жаловались.

Однажды сошлись Учан, Атан и Умун. Стали спорить, кто на земле самый счастливый.

Учан говорит:

— Хозяин неба — солнце!

Атан:

— Хозяин тайги — дедушка медведь!

Умун:

— Хозяин реки — зубастая щука!

Решили всех счастливых спросить, как они счастье добыли. Пошли к солнцу. Спрашивают:

— Счастливый! Всегда ты веселый, горящий?

В это время черная туча закрыла солнце. Потускнело солнце. Опечалилось. Ушли эвенки.

Пришли к хозяину тайги, к дедушке медведю.

— Дедушка, ты счастливый, все тебя боятся. Всегда ты сыт?

Медведь не отвечает. Катается по траве. Лапами землю роет.

Видят эвенки: около медведя колода валяется, из нее туча пчел вылетает. Облепили пчелы медведя, жалят.

Убежали эвенки.

Пришли к реке. Сеть большую забросили. Щуку зубастую поймали. Спрашивают:

— Ты всегда жирная, сытая. Все рыбы тебя боятся. Ты — счастливая?..

Смотрят эвенки: щука корчится, бьется, умирает она. Спрашивают эвенки у рыб, что с зубастой щукой случилось. Налим насмешливо отвечает:

— Жадная щука пасть разинула. Не заметила и колючую рыбу проглотила. Рыба та распорола ей брюхо острыми перьями!..

Опечалились эвенки. Пошли.

Собрались в большом чуме. Стали думать, как отыскать счастливого. Решили пойти к Ленину.

Долго собирались. Еще дольше шли. Пришли к Ленину. Шапки сняли. Поклонились. Говорят:

— Ум твой потревожили. Немножко тебя спросим: помоги найти счастливого на земле…

Ленин эвенков спрашивает:

— Долго ли искали счастливого?

— Всю жизнь искали прадеды, деды, отцы. Нам и детям нашим наказали искать!..

— Не нашли счастливого?

— Нет, не нашли!..

— Плохо, эвенки, искали. Загляните в свои чумы!

Эвенки посмотрели друг на друга. Улыбнулись. Каждый думает: «Не я ли самый счастливый?»

Поклонились эвенки Ленину. Обратно в тайгу пошли.

Приходят в стойбище. Узнать его не могут. Всюду новые чумы стоят. Олени жирные пасутся. Жены и дети веселые песни поют. Собаки от голода не воют. Лежат сытые, на солнце греются.

Заходит Учан в свой чум. Его встречает мать.

— Учан, радость в твоем чуме, жена сына родила…

Учан выбежал из чума. Радуется, кричит на все стойбище:

— Я счастливый! Сын у меня в новом чуме родился!

Вошел Атан в свой чум. Его встречает отец:

— Атан, счастье в твоем чуме: все оленихи с оленятами стали! Стадо твое удвоилось!

Выбежал из чума Атан. Радуется, всем кричит:

— Я — счастливый! Стадо мое удвоилось!

Вошел Умун в свой чум. Его встретил сын:

— Отец, радость в твоем чуме: жену я привел, красавицу Алачар. Внук скоро у тебя будет!..

Выбежал из чума Умун. Радуется, кричит, чтобы все его слышали:

— Я — счастливый! Внук у меня скоро будет!

Собрались Учан, Атан и Умун в большом чуме. Гостей позвали. Веселятся. Жирное мясо едят. Песни веселые поют. Повеселились. Притихли. Задумались. Умун говорит:

— Счастливые мы, но ненадолго… Время добычу нести злому хозяину. Опять горе: дети наши умрут, олени и собаки падут!

А гости громко смеются:

— Добыче своей вы хозяева!.. Злого хозяина нет теперь. Эвенки пошли на него войной. Из тайги выгнали.

Удивился Умун:

— Кто же в тайге теперь хозяин?

Опять громко засмеялись гости. Позвали сына пастуха Патамы. Сказали:

— Счастливую грамоту прочитай Учану, Атану и Умуну. Они в долгой дороге были. Грамоты счастливой еще не знают…

Сын пастуха Патамы прочитал счастливую грамоту. Умун спрашивает:

— Какая под счастливой грамотой тамга?

Сын пастуха Патамы отвечает:

— Ленина тамга!

Умун, Атан и Учан от радости пляшут, песни веселые поют. Ленина в тех песнях славят…

ЧЕЛОВЕК НА КРАСНОМ ОЛЕНЕ

В старые времена хозяевами эвенков были два волосатых великана. С восхода солнца и до заката бились те великаны между собой. Один кричал:

— Я буду хозяином тайги! Мои эвенки!

— Нет, я буду хозяином тайги! Мои эвенки! — отвечал другой.

А эвенки несли волосатым великанам лучшую добычу.

Волосатые все пожирали и грозились:

— Худо вам, эвенки, будет! Плохой едой кормите! Сыновей и дочерей своих давайте!

Горько заплакали эвенки и собрались умирать.

Вдруг небо загорелось, и над тайгой красный олень пронесся. Опустился он возле чумов. С оленя сошел человек. Такого человека эвенки в тайге никогда не встречали. Подходит он к эвенкам, глаза щурит и светло улыбается:

— Какую работу делаете, эвенки?

Ему никто не отвечает. А он опять глаза щурит и опять светло улыбается.

Видят эвенки, человек ладный приехал. Тогда один из них и говорит:

— Этот мужик нам незнакомый. Однако пусть гостем будет.

Другой спрашивает:

— Зачем к нам приехал? Какого рода ты будешь? К худу или добру твой приезд?

Человек отвечает:

— Хочу узнать, отчего эвенки собрались умирать?

Эвенки обиделись:

— Умирать не собирались…

А человек спрашивает:

— А кто у вас на горе сопит? Кому вы такое множество жирных оленей пригнали, горы мяса лосиного припасли?

Эвенки опять обиделись:

— Если о худом спрашиваешь, иди своей дорогой!..

— Я худое пришел погубить!

Эвенки рассмеялись:

— Когда же комар лося борол? В какие это времена было? Что-то не помним!..

А человек говорит:

— Почему у вас память короче утиного носа? Разве вы забыли, что туча комаров даже дедушку медведя заставляет плакать, стадо лосей и оленей загоняет в реку…

Эвенки переглянулись.

Слова того человека услышали волосатые великаны, думают: «Кто это в кучу эвенков собирает, не пошли бы они войной…»

Тогда один волосатый великан крикнул:

— Чей голос я слышу?

От крика волосатого великана с деревьев листья, хвоя и ветки попадали, и стали деревья голые и мертвые.

Другой волосатый крикнул:

— Чей голос я слышу?

От его крика все эвенки на землю повалились. А человек тот стоит, лицо у него сердитое, говорит строго:

— Голос ваш слышу, однако силой померяться желаю.

Волосатые великаны повернулись с боку на бок и расхохотались. Один сказал:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем левой руки…

Второй волосатый добавляет:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем правой руки…

Эвенки лежат на земле, охваченные страхом. А человек им говорит:

— Не братья ли вы трусливого зайца? Вставайте, надо работу большую к утру сделать.

Эвенки поднялись, человек их учит:

— Надо яму рыть глубокую, чтоб до дна ее путь был такой же, как от земли до неба.

Эвенки послушались того человека. Собралось их со всех стойбищ многое множество, больше, чем комаров на всей земле.

К восходу солнца вырыли яму, глубиной равную пути от земли до неба. Те, кто стоял на дне, кричали наверх, но их голосов никто не слышал. Тогда старики сказали тому человеку:

— Зачем ты пришел к нам? Ты много эвенков в яме сгубил…

А человек стоит, глаза щурит и улыбается ласково:

— Эвенки, соберите со всех чумов кожаные ремни и свяжите их вместе.

Собрали эвенки кожаные ремни, связали в один, а до дна ямы достать не могли, спрашивают человека:

— Как доставать людей будем из ямы?

А человек по-прежнему глаза щурит и еще ласковее улыбается:

— Возьмите мой поясок, его привяжите, тогда хватит.

Так и сделали. Со дна ямы все эвенки вылезли. Эвенки развязали ремни и унесли в чумы.

Когда взошло солнце, тот человек яму накрыл тонкими жердочками, мхом обложил, цветами нарядил, встал на середину над самой ямой и качается.

Проснулись волосатые великаны и закричали:

— Где еда жирная? Почему эвенки непослушные?

От крика волосатых реки вышли из берегов, горы закачались, чумы эвенков развалились.

А человек стоит на жердочках и тихонько качается:

— Жду вас, волосатые, чтоб силами померяться!

Волосатые усмехнулись и сказали:

— Надо этого слабосильного раздавить! Иди ты!

— Нет, иди ты! Я не хочу поднимать мизинца! До полудня волосатые спорили. Тогда тот человек им сказал:

— Оба идите, силы у меня на вас двоих хватит!

Волосатые пошли. Смотрят: человек стоит и земля под ним колышется. Волосатые спрашивают:

— Что делаешь? Где у тебя лук и стрелы? Какова твоя сила?

Человек отвечает строго:

— Отойдите, видите, силу какую имею — подо мною земля прогибается.

Один великан смеется:

— Я ногой топну и то шатание земли остановлю!

— Нет, я ногой топну и то шатание земли остановлю! — кричит второй.

Человек, глаза сощурив, хитро отвечает:

— Топайте оба, а колыханье земли вам все равно не остановить…

Человек отошел на край ямы, а великаны подошли, топнули и в яму провалились.

Когда до дна долетели, в темноте сцепились, стали драться и до сих пор дерутся.

…Эвенки стали счастливыми.

Оглянулись, а человек тот на красном олене над тайгой летит и путь в теплую сторону держит. Эвенки стали просить:

— Живи с нами. Чум тебе поставим из белых шкур оленя..

А человек рукой машет:

— Надо мне в другую тайгу лететь, у всех эвенков побывать.

С той поры много лет прошло, старики часто рассказывают о красном олене и чудесном человеке.

Дети спрашивают стариков:

— Кто был тот человек?

Отвечают старики:

— Сами того не знали… Вот кто был, — и вытаскивают из-за пазухи листок, а на нем изображен человек с большим лбом, с короткими волосами на висках и острой бородкой цвета желтой травы. Сидит он, щурит глаза и ласково-ласково улыбается. Ленин!

Вот кто это был!

КТО ДАЛ ЭВЕНКАМ СОЛНЦЕ

Давно это было. В тайге было. Жили эвенки в тайге. Жили да жили, промышляли зверей. Приедут эвенки из рода туруягир к чальчигирцам — праздник большой бывает. Приедут эвенки из рода малюкчэн к киндыгирцам — праздник большой бывает. Над очагом в чуме крюк висит, на крючке котел висит. В котле мясо кабарги ли, сохатого ли, кабана ли варится. Любит эвенк охотиться. Мороз ли, вьюга ли, а он все по сопкам ходит. На деревья глядит — белку ищет. На снег глядит — следы росомахи ли, рыси ли, колонка ли видит.

Собрались однажды эвенки на ночевку, стог сделали. Ерник наломали, сошки да ружья и луки к лабазу поставили. Жарили глухарей и разговаривали.

Вдруг смотрят эвенки и диву даются. Поднимается ягель, а из-под ягеля олень выходит.

У оленя грива золотая, а рога серебряные. И сидит на том олене великий батырь-богатырь Куладай Мэргэн.

Эвенки жуют глухариное мясо и диву даются.

— Как так? — Деды наши жили, отцы жили, такого не видали.

А Куладай Мэргэн ловко на олене сидит. Лук в руках держит, за поясом стрелы. Унты бисером расшиты, а одежды позолоченные из ровдуги сшиты.

Обращается Куладай Мэргэн к эвенкам:

— Зверей вы бьете во впадинах гор, а жилы ваши сохнут.

— Правда, — говорят эвенки.

— Оленей плодите, но стада ваши маленькие.

— Верно, — отвечают старики.

— Холодно вам, пурга завывает, дети болеют, темно кругом. Но есть на свете солнце. Тот, кто поверит, что есть солнце, тот светлой жизнью жить будет, хорошо жить будет.

Приехали на стойбище эвенки. Рассказали своим сородичам, что диво видели.

— Какое такое солнце? Почему чудесный олень был? Почему чудесный батырь-богатырь был?

— Сон, — говорят, — был, мы спали. Во сне все видели. Так жили да жили. Семьдесят лет, и еще семьдесят лет, и еще семьдесят лет. Плохо жили. Весною — темно, летом — темно, осенью — темно, зимою — темно.

Про того оленя забыли, про того батыря-богатыря позабыли.

В роду чальчигир Чакулай родился. Тот Чакулай богатырем был. Сильный был, верткий, храбрый был. Быстрее оленя бегал, коз на бегу стрелял.

Подошел Чакулай к лабазу и говорит:

— Верю, что солнце есть, света хочу: тяжело дышать стало эвенку, жилы сохнут, совсем темно стало.

И показался опять златогривый олень, рога серебряные. И сидит на нем Куладай Мэргэн, весь стрелами обвешан.

Подошел Чакулай к батырю-богатырю, поздоровался и заговорил с ним.

Говорит Куладай Мэргэн:

— Знаю я, Чакулай, что ты славу у чальчигирцев имеешь. Эвенки всех родов тебя знают. Все о силе и храбрости говорят. Ты теперь веришь, что есть солнце. Сплети ты коробочку из волос эвенков, тогда ко мне приходи. Добывать солнце будем.

Исчез опять Куладай Мэргэн. Идет Чакулай, видит: пожар в тайге, лисята горят. Схватил он лисят и спас.

— И мы тебе поможем, — говорят.

Идет Чакулай, торопится.

Смотрит: волчата горят. Спас он волчат.

— И мы тебе поможем, — говорят.

Подходят к озеру большому — карась лежит на песке, задыхается.

Толкнул он карася в озеро.

— И я тебя спасу, — говорит.

Стал Чакулай волоса собирать да коробочку плести. Долго плел, семьдесят лет плел, сделал коробочку.

Идет к лабазу. По дороге гора, неба достигающая.

— Как пройду гору? — говорит Чакулай. Прибежали лисята, превратились в оленей.

Сел на них Чакулай. Дальше поехал. Едет да едет. Лес непроходимый. Колодник, камни большие. Идти невозможно.

Прибежали волчата, превратились в орлов и понесли на крыльях Чакулая. Опустили его на широкой поляне.

Идет он дальше. Озеро большое. Берега не видать.

— Как перейду? — говорит Чакулай.

Вышел карась и перевел Чакулая через озеро.

Перешел он озеро, лабаз стоит. Смотрит: поднимается мох, и выходит чудесный олень, а на нем сидит батырь-богатырь. Поздоровался Куладай Мэргэн с Чакулаем, повез его по тайге, к солнцу.

Долго ехали, три года ехали. Приехали. Достигли солнца. Откололся кусочек солнца и в коробочку попал.

Опять три года до лабаза ехали. Исчез чудесный олень, под мох ушел.

Принес Чакулай коробочку. Выбежали шуленги. Стали коробочку отнимать. Бился Чакулай с шуленгами. Пустит стрелу — падает шуленга. Не берут стрелы Чакулая. Верткий он был. Потом попала стрела одного шуленги в правую руку Чакулая.

— Не верьте, — кричат шуленги. — Нет солнца. А коробочку его утопить надо.

Кинулись к нему шуленги.

Тогда Чакулай бросил на высокую лиственницу коробочку.

Разбилась она. Сразу небо загорелось. Тепло стало. Тайга озарилась светом. Олени все к стойбищу прибежали.

Диву даются эвенки. Мужчины с луками бегут, ребята за руки матерей хватаются. Испугались шуленги. А солнце по небу, как по озеру, плывет.

— Верите ли, что солнце есть?

— Как не верить! Сами видим. Правда, видим! Верно, солнце. Диву даемся.

Поднимается мох. Чудесный олень выходит, а на нем батырь-богатырь сидит.

Бегут, бегут олени со всех пастбищ. Собрались эвенки со всех родов.

Обращается к ним батырь-богатырь: — Вижу, что верите вы. Знаете, что есть солнце. Садитесь все на оленей.

Сели эвенки на оленей. Мужчины — на быков, женщины — на маток, дети — на оленят. Все олени рядом идут — лес расступается. Опустилось солнце на рога оленей. Сто тысяч было эвенков. Сто тысяч было оленей. Впереди Куладай Мэргэн ехал. Тот батырь-богатырь другое имя получил. Народ дал имя ему. Народ назвал его Ленин.

Живет Ленин с эвенками. Теперь они хорошо живут да про Ленина все рассказывают. Это он эвенкам солнце дал. Потом Ленин в большой город уехал. Там жил. Чакулая вызвал. Все про эвенков узнал. Про всех спрашивал. Любил Ленин тайгу. Теперь в каждом чуме каждый день все про Ленина говорят.

КАК СТАРЫЙ ТОКА ЭВЕНКОВ ПОМИРИЛ

Жили три бедных эвенка пастуха. Жили дружно: в гости ездили друг к другу, в беде выручали друг друга.

Каждый эвенк имел по десять оленей. На каждом олене ставил свою тамгу. Пасли они оленей в разных долинах. Сойдутся, и каждый своих оленей хвалит.

Однажды ночью кто-то оленей эвенков согнал в одну долину и тамгу на всех поставил одинаковую.

Встали утром пастухи, и никто своих оленей узнать не может.

Заспорили эвенки:

— Это мои олени!

— Нет, это мои олени!

Спорили долго, а оленей поделить так и не могли.

Пришли в чум своих отцов. Отцы сошлись, спорили и тоже оленей поделить не могли. Пришли эвенки в чум к своим братьям. Сошлись братья, спорили, спорили и тоже оленей разделить не могли.

Так ходили эвенки из чума в чум, никто не мог разделить их оленей.

Тогда решили они отыскать самого умного в тайге и его спросить. Долго шли и дорогой все спорили:

— Мои олени!

— Нет, мои олени!

Пришли в далекое стойбище, спросили:

— Где самого умного сыскать? Им ответили:

— Шаман Алка — самый умный, силу имеет немалую…

— Не поможет нам шаман Алка, — ответили эвенки. — Сила его темная, худая…

Пошли дальше. Видят: огромное стадо оленей пастухи пасут, стараются. Спросили эвенки:

— Кто хозяин этого стада?

— Мы — хозяева, — ответили пастухи дружно.

Удивились эвенки:

— А тамгу чью ставите на оленях?

— Тамга на всех одинаковая, — ответил старый пастух Тока.

— Как одинаковая? — еще больше удивились эвенки.

Пастухи ушли к стаду. Старый пастух Тока сказал:

— Говорите, эвенки, о своей беде. Помогать будем.

Рассказали эвенки. Выслушал их пастух Тока, трубку из зубов вынул, и видят они через синее облачко дыма, как смеется Тока.

— Я думал, у вас беда большая случилась, оттого так далеко шли…

Эвенки удивленно переглянулись:

— Как разделим оленей: тамга у всех одинаковая?

А пастух Тока спрашивает:

— Дружно ли вы, эвенки, жили? А?

Отвечают:

— Дружно!

— Тогда зачем же оленей пасти врозь, пусть у них будет одна тамга, один хозяин.

Эвенки зашумели, обступили пастуха Току:

— Кто, кто хозяином оленей будет? Кого назовешь из нас? Тебя, старого, слушать будем!

Опять Тока трубку из зубов вынул, облако дыма пустил и говорит:

— Ваше стадо, — вы и хозяева. Обрадовались эвенки, каждый думает: «Как я разбогател: было у меня десять оленей, стало тридцать».

Попрощались они с пастухом Токой и довольные ушли. Идут и говорят:

— Однако, старый Тока самый умный в тайге, другого искать, не найдем.

С того времени помирились эвенки, оленей пасут сообща, тамгу ставят одну.

КАК ЛЮДИ ИЗ ТЕМНОТЫ ВЫШЛИ[3]

Давным-давно в одной земле всегда ночь была. До того темная, что даже звезд на небе не было. А жили там одни белые люди. Не жили — мучались. И был у них один богатырь. Приснился ему сон: будто идет он по дороге. Встречается ему человек-великан, спрашивает его:

— Ты куда идешь?

— Счастья людям искать.

— А где оно? — спрашивает человек-великан.

— Не знаю.

— А я знаю.

— Скажи, дорогой, — просит его богатырь.

— Счастье там, где солнце светит, — отвечает ему человек-великан.

— А как ту землю найти?

— Иди прямо. Там стена будет. Она солнце от ночи загораживает. Кто сломает ту стену — из темноты на свет выйдет. А сломать ее только богатырь может… — тут он и проснулся.

Долго про сон думал. Жене рассказал. Решил в эту землю сходить. Взял с собой быка, важенку и теленка. Теленка у чума за куст привязал и поехал. Долго ли, скоро ли ехал, только на середине дороги остановился и за дерево важенку привязал. На учаге поскакал. А кругом темнота — ни зги не видать. Олень идет да идет. Вдруг остановился, в стену уперся. Слез богатырь с оленя, пощупал, постучал в стену. Из камня, видать, толстая. Попробовал руками свалить — не поддается, крепкая. Плечом нажал — задрожала. Разбежался и всей силой ударил. Стена качнулась, но устояла. Еще силы добавил, нажал. Стена опять устояла. Только проход небольшой выдавил. Видит, за стеной солнце светит. Обрадовался, учага-быка тут привязал. Сам из темноты на свет вылез. Жарко стало. Парку снял, раздетым пошел. Место ровное, цветы везде по земле рассыпаны, озера блестят. В озерах утки и рыба плавает. Думает: «На еду одну убью». Прицелился из лука. Утку убил, к поняге привязал. Дальше пошел. Маленький ручеек ему попался. Смотрит, на мели карась застрял, глубокое место найти не может, обессилел. Он его в руки взял. Думает: «Добавка к утке будет», — и к поняге привязал. Долго шел, устал, есть захотел. У небольшой лужицы присел. Понягу снял, смотрит, а от утки с карасем одни кости остались. Черви съели. Погоревал, что есть нечего, кости утки и карася в лужу бросил, спать лег.

Долго ли, много ли спал, только, когда проснулся, увидел, что в луже вместо утиных костей живая утка ныряет, а вместо рыбьих — множество карасей плавает. «Вот, — думает, — диво! А ну, я воды попробую…» Попил воды. Сразу сытым и полным стал. «А как дальше? Что буду есть?!» Хотел утку поймать, она улетела. У него волосы на голове до пояса были. Оторвал один волос. Сделал из него пять петель и в воду опустил. Трех карасей поймал, за понягу привязал. Думает: «Хорошо под солнцем жить. Надо обратно за народом идти. Из темноты на свет его вывести».

Обратно пошел. Есть захочет, карася немного откусит. Сразу сытым станет. Так до учага дошел. Сел на него и в темноту поехал. Дорогу не видит. Зато учаг знает. К важенке его привел. Он важенку отвязал, на нее сел. Важенка к теленку привела. А тут и чум. Собрал он всех людей. Про светлую землю им рассказал. И захотели все они темноту бросить, к солнцу идти. За богатырем пошли. Стену ту миром сломали. К солнцу вышли.

С тех пор живут они на земле, где солнце светит. Живут, не страдают, горя не знают.

КЛЮЧ СЧАСТЬЯ[4]

Бывали времена, когда солнце не озаряло землю, не было лета, и зелень не украшала ни склонов гор, ни долин.

В те времена за Байкалом-морем, на склоне горы Бархан, жил степняк Айдархан. Не было у Айдархана скотинки, чтоб по степи прошла, не было собачки, чтоб тявкнула. Пас он стада ноёнов на лучших пастбищах, имел лишь убогий шалашик. Вот и все богатство Айдархана.

Сказывали, что Айдархан, пасший множество скота ноёнов, никогда не кушал пенок и масла, не пил тарака и айрака,[5] только подбирал остатки со стола своих хозяев; ходил тощий и худой, как изголодавшийся волк зимой.

Однажды пас он ноёновских овец, случилась с ним беда: овцы провалились в глубокий овраг и подохли. Хозяин-ноён зарычал, как бешеная собака.

— Ты убил моих овец, чтобы жирное мясо их съесть!

Ноён схватил обгоревшую палку и до полусмерти избил Айдархана. Долго лежал на земле избитый пастух. Потом открыл глаза, приподнялся и стал просить Хухэ Мунхэ Тенгри — синее вечное небо — помочь ему спастись от ноёна, который бьет его как собаку. Долго просил Айдархан Хухэ Мунхэ Тенгри, свечу курительную зажег, кланялся, кланялся, — устал, упал на землю, заснул.

Приснился ему сон: одет он в красивый богатырский панцирь, стоит среди народа и держит в руке золотой ключ.

Проснулся — нет ничего, только ссадины да шишки от ноёновской палки. Мрачное небо нависло над ним, а вдалеке от молочно-белых облаков пятицветная радуга засияла, жаворонок взвился и защебетал. Прислушался Айдархан, жаворонок громко пел:

— Иди ищи ключ счастья! Обрети достоинство, силу, храбрость мужчины! Иди на северо-запад!

Пошел Айдархан. Шел он много лет. Миновал высокие горы, широкие долы, кипучие реки и дикие леса, остановился у степного холмика, раздумывая, разглядывая дорогу. Она разделилась на три стороны. Куда идти? На одной дороге лежал грубо отесанный хоомэгшэ — деревянная палка от упряжки быка, на другой — старый хомут, на третьей — молот и серп, сложенные вместе.

Айдархан пошел по дороге, где были сложены серп и молот. Дошел до первого увала, подъехал к нему человек на телеге, запряженной тройкой с бубенцами и колокольцами под дугой. Человек, одетый в золото и шелка, в очках, громко спросил Айдархана:

— Откуда и куда идешь? Чей ты сын? Как тебя зовут?

— Я степняк Айдархан, не имеющий скотинки, чтоб по степи прошла, собачки, чтоб тявкнула. Я — бедняк, на богача работающий, не разгибая спины.

Куда ты идешь, торопишься?

— Иду и ищу золотой ключ счастья.

— Пойдем со мной, я помогу тебе.

Подъехали они к золотому дворцу с девяноста девятью окнами. Около дворца, на северном склоне, был посеян ячмень, на южном, в низкой долине, — рис.

Одетый в золото и шелка крикнул Айдархану:

— Ты посеешь хлеб, уберешь урожай, зерно смелешь в муку!

Айдархан работал день и ночь, старался до потери сил. Так прошло два года. Опять зазвенел колокольчик, поднялась страшная пыль, приехал одетый в золото и шелка. Он осмотрел посеянный на северной стороне ячмень, по южной — рис. Всюду прошла рука Айдархана, все поля были от сорной травы очищены. Увидел одетый в шелка и золото один стебелек тощей полыни, рассердился, закричал, Айдархана костяной тростью по спине ударил. Убежал Айдархан, сел на бугорке и заплакал.

Подошел к нему сильный, широкоплечий человек с молотом в руках, поклонился, ласково спросил:

— Товарищ, почему ты плачешь? Никогда степняк Айдархан не слышал, чтобы его кто-либо назвал товарищем. Рассказал он о своем горе этому сильному человеку с молотом в руках, о своих поисках ключа счастья. Человек тот ответил:

— Ну, если так, пойдем вдвоем: я — Антон-труженик, дни и ночи работаю на фабриках и заводах, на дне темных шахт копаю уголь, добываю железо, дроблю камни… Я тоже ищу ключ счастья.

Степняк Айдархан и Антон-труженик крепко обнялись, взялись за руки и, опираясь плечо в плечо, пошли по одной дороге.

Антон-труженик держал тяжелый молот, Айдархан — тонкий серп. Шли-шли, на опушке соснового бора, на гладкой полянке увидели человека с ласково прищуренными глазами, высоким лбом, лысой головой и светлой курчавой бородкой. На нем солдатская шинель, в руках книга. Пришедших он оглядел остро проникающими глазами, ободряющим голосом спросил:

— Ну, товарищи, как вас зовут, откуда и куда идете?

Антон-труженик ответил:

— Я, копающий на дне темной шахты уголь и железо, работающий дни и ночи на заводах и фабриках, ищу золотой ключ счастья.

Айдархан сказал:

— Иду с той стороны Байкальского моря, со склона горы Бархан, я — бедный степняк, от худой жизни спасаюсь, тоже ищу ключ счастья.

— А что вы держите в своих руках?

— Серп и молот! — громко ответили Антон-труженик и степняк Айдархан.

Человек, озаренный солнцем, положил одну руку на плечо Антону-труженику, другую — на плечо Айдархану.

— Крепче держите в руках серп и молот, поднимайте выше Красное знамя, идите в бой против двуглавого хан-орла! Он захватил и никому не дает ключ счастья.

И повел тот человек обоих — Антона-труженика и пастуха Айдархана. Пошли они, высоко подняв Красное знамя, в сторону дворца хан-орла.

Подошли к дворцу, увидели: на высокой башне, построенной из человеческих костей, сидел, злобно клекоча, хан-орел, рвал когтями добычу и жадно глотал кровавые куски.

Антон-труженик и Айдархан бросились на хана-орла, долго бились с ним и под конец сшибли его с башни. Потом они прогнали того, одетого в золото и шелка, который ездил на тройке с бубенцами и колокольчиками и заставлял людей сеять для него рис и ячмень.

Со всех сторон потянулся народ к Антону-труженику и Айдархану, все славили, благодарили победителей, добывших ключ счастья для народа.

Антон-труженик и степняк Айдархан стали братьями, крепко сжимали друг другу руки и радовались.

Айдархан вернулся в родные места за Байкал-море, на склон горы Бархан. Созвал бурятский народ, рассказал о великом человеке, живущем в травяном шалаше, озаренном золотыми лучами солнца, и о своем брате Антоне-труженике. Началась жизнь новая, счастливая для всех, кто любит труд.

ПРАВДА И КРИВДА[6]

Много лет Правда с Кривдой боролись. Бывали между ними такие драки, что они кровью исходили, а никто из них верха взять не мог. Так и дрались они, мир их никак не брал. Правда не хотела с Кривдой мириться, у каждой из них свои пути-дорожки были. Никто не знал, кто кого поборет. Сначала у Правды Силы немного было, а у Кривды — хоть отбавляй. Неравные драки между ними шли. Правда хоть часто в синяках ходила, но не хныкала, носа не вешала, надеялась она, что накопит силы и свернет Кривде голову.

Из деревни в деревню разносился слух, что ходит по земле Правда и, где встретится с Кривдой, там начинает с ней схватку не на живот, а на смерть. Стали прислушиваться мужики в деревне к разговору о Правде и Кривде и порешили, что надо Правде помогать, она поможет бедным от нужды избавиться, когда Кривду поборют.

Долго ходила Правда по белому свету, обошла все города и деревни, каждому человеку рассказывала, что надо делать, чтобы от Кривды избавиться. Поняли добрые люди, что всем надо за Правдой идти, и пошли к ней за помощью. Собралось вокруг Правды народу столько, что если вздохнут разом, дворцы повалятся, глотнут все сразу — моря и реки осушат, размахнутся — лес от ветра поляжет. Вот какая сила пришла в подмогу Правде.

Услышала Кривда, что народ хлынул к Правде, закрутилась на месте, как волчок, черные зубы оскалила, красные глаза вытаращила, костлявые руки кверху подняла, закричала:

— Эй вы, сынки царские да боярские, сынки буржуйские да купецкие, лакеи княжеские и великосветские, а ну — ко мне! Видите, какую рать вокруг себя собрала Правда. Устоять надо! Коли Правда победит, всем нам смерти не миновать.

Пошли к Кривде на помощь кривой Антошка, да глухой Тимошка, хромой солдат Антип да однорукий фельдфебель Филипп, два генерала на костылях да три штабных офицера с сигарами в зубах, лакей Фомка да конюх Еремка, стряпка Пистимия да горничная Мария, поп Иван да звонарь Епифан, ключница Неонила да сын слепого дворника Панфила, плотник Степан и сапожник Петрован. Словом, пришли к Кривде Кулема да Ерема и Кулупай с братом, кто с малолетства работать не привык, все около чужих столов околачивался и шибко спину ни в холод ни в жару не гнул.

Сошлись Правда с Кривдой, и началась между ними борьба страшная. Хотя с Кривдой народ нечестный пошел, но много и его собралось, а у Правды поначалу все же меньше было, но духу больше они имели. Сколько ночей и дней дрались Правда с Кривдой, никто не подсчитал, кровь от ран рекой текла, мертвые горой лежали, а живые злее становились. Никто не мог осилить Правду, вместо одного потерянного десять человек к Правде шли, зато Кривда таяла, как лед весной.

Кончилась схватка, и Правда победила. Земля сразу по-другому расцвела, люди стали выше, голоса звонче, и речи уши радовали. Понял народ, что теперь без Правды ему не обойтись, что вся его сила заключена в Правде. Узнали все люди на земле, что зовется она Ленинской Правдой.

С тех пор как Ленинская Правда победила, у Кривды на земле все меньше сил становится. Там, где Правда зародилась, там расправились с Кривдой навечно, и нет ей места даже в щелке, где раньше таракан прятался.

Много лет прошло с тех пор, как Ленинская Правда шагает по земле. Каждый знает ее, она никого не дает в обиду и с Кривдой никогда не мирится. Нет на свете ничего чище и светлее Ленинской Правды.