Бедствие для всех живых существ

Неслись с небес тёмных яркими всполохами звёзды и падали они на землю грешную ледяным дождём, разливаясь переливом радужных искр, заставляя всё живое трепетать от страха. Холод каждой крошечной искорки поражал несчастную почву морозом и уничтожал любую сущность живущую в этом проклятом мире.

Никто не знает, не ведает, когда было положено начало этой катастрофе, но выжившие старики и по сей день поговаривают, будто основы мироздания были нарушены, потоки сил сменили направление и на землю смертью рухнул ливень Ослепительных Путей «Благословения». Кто-то утверждал, будто это являлось воздаянием смертных за их высокомерие. Другие же роптали, что сие есть знак свыше, который несёт требование о том, чтобы глупое человечество уже закончило свой цикл и дало миру отдохнуть от своего существования. Ни одна душа не способна даровать жаждущему правды обществу точный ответ.

Но если присмотреться внимательней, то… Любой страждущий под гнётом неведения, может обнаружить несметное количество преинтереснейших фактов. В то смутное и, вместе с тем, утопическое время образовалось некое культовое сообщество, утверждающее, вот же наглость, смеет повелевать солнцем! Оно промышляло лживыми проповедями и клало паволоку на разумы даже самых ясно мыслящих людей. Проводя свои обряды с жестокими пытками над жертвами, культ приносил дары светилу небесному. Никто не был против подобного, наоборот – многие желали, чтобы империя процветала.

Тогда-то и появился странный человек с красными, словно дикое пламя костра, волосами. Он разогнал толпу зевак, наблюдающих со скукой на лидера культа, собравшегося в практически полном составе посреди городской площади. Это был молодой мужчина, одетый во всё старое и рваное, но чистое. Любой проходивший рядом или просто кинувший мимолётный взгляд понял бы, что тот похож на сбежавшего из своего поместья господина, обуреваемого желанием узреть всю кухню обыкновенной жизни изнутри, поэтому и обрядившегося в лохмотья. Однако, в противоречие его внешнему виду, выбивался массивный перстень с рубином, обхвативший указательный палец правой руки. Человек был очень недоволен тем, что устроил народ и потребовал у лидера культа повелителей света и пламени убраться прочь, да найти себе занятие по полезней.

Вполне стоило ожидать – вмешавшегося поднимут на смех. Но кто бы предположил, что мужчина придёт в ярость, пригрозив погрузить мир во мрак и холод, если они попытаются лишить его властвования?

Один из культистов смеялся: «Ты что, бог какой-то, чтобы угрожать нам – избранным?» – И швырнул в него копьём света, но это был глупый поступок.

Красноволосый мужчина только расхохотался, мотнул головой, да распростёр руку к неистово синему небу. Призвал он пламенный вихрь – тот окружил своего создателя, являя глазам чужим на площади людской совершенно другого человека. Он статен и красив, с тёмно-красным плащом до каменных плит, с саблей, на гарде которой красовалась алая кисточка, украшенная рубинами и янтарными каплями – звенящими, словно те были хрустальными колокольчиками. На лице и шее мужчины, извивающейся тварью, виднелась татуировка красного дракона. Яркие, будто плавленое золото, глаза казались не принадлежащими человеку, они глядели на собравшихся смертных с вызовом.

Люди перед ним хмыкали и оценивали противника, сравнивая его с демоническим отродьем, готовили оружие такое – совершенно небезвредное для повелителя пламени. И, даже бог, что переродился в теле смертного не смог справиться с огромной толпой духовных практиков, среди которых были и мастера высшего ранга. Не хватило ни сил, ни таланта. И призванные им элементалы также исчезли вместе с жизнью создателя.

Весь этот спектакль был разыгран лишь для того, чтобы посмотреть на алчность людей и сделать соответствующие выводы. Бог огня больше не хотел их защищать и, когда силы были на исходе, он указующим перстом направил на весь род людской проклятье. Последние его слова гласили: «Я даю вам ещё один шанс исправить ошибки! Если вдруг следующих три моих воплощения погибнут от рук человеческих, то на землю придёт зима и только спустя тысячу лет я вернусь, чтобы выжечь, искоренить всё живое.»