Беги, Франни!

Глава 17

Не буду жаловаться на кошмары, донимавшие меня ночью, ― сама не помню, что там было, но наутро Фредди с насмешкой рассказывал и даже изображал, как я вскрикивала, скулила и повизгивала. Думаю, он всё это придумал, чтобы лишний раз посмеяться надо мной. Шут он и есть Шут.

Впрочем, кое-что о проведённой в тоннеле ночи я помнила и, честно говоря, лучше бы это оказалось сном. Когда мне «приспичило», проснулась и при свете маленького огонька помчалась в поисках «нужного» помещения, к своей радости быстро его обнаружив. Сопровождаемая мощным храпом Фредди, вернулась в кровать, попытавшись снова заснуть, но, поворочавшись с боку на бок, замерла, потому что в комнату кто-то зашёл.

Сердце забарабанило от ужаса: я почему-то сразу решила, что это братья нашли меня. В помещении было темно, хоть глаз выколи, но шаги слышались вполне отчётливо. Два человека остановились около заменявшей дверь занавеси, и тихо переговаривались.

Первый голос я узнала сразу ― это был Арчи, он говорил на «своём» языке спокойно и строго. По интонации было понятно, что рыцарь не пускает «пришлого» дальше в комнату. Значит, это не кто-то из братьев, с ними у Арчи был бы совсем другой разговор. Собеседник, несомненно, общался с ним на одном языке: быстро, непонятно и взволнованно. Более того, показалось, что он о чём-то просил моего друга или пытался его уговорить.

Но Фокусник был непреклонен, несколько слов из их диалога я сумела-таки разобрать:

― Нет, уходи, это рискованно…

Получалось, они знали друг друга. Незнакомец тяжело вздохнул и, шепнув что-то, создал небольшое световое пятно. Не выдержав, я высунулась из-под одеяла, и чуть не охнула, разглядывая «пришельца». Высокий, красивый, с лицом, удивительно похожим на Арчи. Тот, чей морок видела совсем недавно на дороге в пустоши, и, согласно поверью ― именно он сулил мне смерть.

Незнакомец положил руку на плечо стоявшего напротив, едва доходившего ему до груди Фокусника, и, кивнув, выскользнул за занавеску, унося с собой дрожащее пятно света. Я прикусила край одеяла, чтобы нечаянно не выдать себя, потому что невыносимо хотелось немедленно обо всём расспросить Арчи.

Раздавшийся в темноте завораживающий голос друга меня перепугал:

― Франни, почему ты не спишь? Уже поздно, пора отдохнуть. Засыпай скорее, тебе всё приснилось…

Я только выплюнула одеяло, чтобы ему возразить, но тут же уснула. А утром, хотя назвать точное время суток в месте, лишённом окон, было невозможно, проснулась от весёлого разговора Шута с моим загадочным другом. Надо же, эти двое чему-то радовались, находясь в таинственном тоннеле, ведущем в неизвестность. Неужели они до такой степени легкомысленны, или просто им известно то, что мне «не положено» знать? А возможно, новые друзья ― обыкновенные обманщики и лицемеры. Жалкие циркачи…

Сама не знаю, почему это так меня взбесило. Может, надоело чувствовать себя маленькой дурочкой среди «умных» мужчин, которые считают себя вправе приказывать ― «спи и забудь»? Ну, не на ту напали; я вам покажу, каково это ― играть со мной в непонятные игры…

Сев на кровати, осмотрелась по сторонам, ведь ночью у меня такой возможности не было: небольшое помещение с несколькими лежанками, в центре ― простой стол с лавками, пара сундуков с припасами и разной утварью, запечатанные кувшины с вином и большая бочка, наполненная водой, с плавающим в ней ковшом. А также земляные стены и полное отсутствие окон как напоминание о том, где мы находимся.

Как только мои спутники заметили, что я проснулась, разговор сразу же прервался, что только укрепило подозрения. Не подавая вида, что обижена, приветливо улыбнулась «врунишкам», спросив:

― А завтракать будем?

Они тут же засуетились, и, умывшись, я вместе со всеми поела кое-что из нехитрых припасов, оставленных заботливыми хозяевами этого подозрительного места. Наши дорожные мешки тоже немного потяжелели, ведь неизвестно, когда в следующий раз представится возможность подкрепиться.

О ночном происшествии я молчала, а Арчи, понятное дело, и не думал напоминать о таинственном госте. Мы забрали коней и вышли в тоннель. Стоило покинуть наш временный приют, как дверь в него тут же растаяла, не оставив даже следа.

― Смотрю, дела с магией здесь обстоят неплохо; выходит, вчера мы могли остановиться на отдых и раньше: дверь появляется тогда, когда она нужна путникам, ― задумчиво протянул Фредди, но размышлял он недолго, быстро переключившись на воспоминания о том, как лихо я накануне пила вино и изобретательно стонала ночью.

Фыркнула в ответ:

― Куда мне до тебя, Шут! Ты так великолепно храпел, что чуть весь тоннель не обвалился.

Фредди задорно засмеялся, и я сама невольно усмехнулась. Но не прошло и минуты, как стало не до смеха. Стрела прилетела откуда-то сзади из темноты тоннеля и, ударив в спину, вышла из груди Шута, оборвав очередную шутку. Я не успела вскрикнуть, как Арчи уже склонился над другом, и это спасло его от второй стрелы, просвистевшей над головой.

Голос Дона гремел:

― Не шевелитесь, презренные, я имею ввиду тебя, Франни, и твоего жалкого циркача, иначе выбью ему по очереди оба глаза. Нам нужна только ты, так что не делай глупостей, охотница за нечистью. Вздумаешь применить магию, и твой новый дружок останется здесь навсегда, составив компанию Шуту. Если поняла, кивни. Хорошо, а теперь разворачивайся и бегом ко мне!

Выполнив всё, что он приказал, помчалась навстречу судьбе. В голове шумело, щёки горели таким жаром, словно я только что пришла домой с ледяной горки, а губы шептали:

― Беги, Франни, беги! Сейчас в твоих руках жизнь друзей.

Марк остановил меня, схватив за косы и рванув на себя с такой силой, что потемнело в глазах. Я слишком спешила и не заметила его, стоявшего у стены. Дон вышел из темноты, и сердце сжалось, и вовсе не потому, что он приставил меч к горлу, а от его похудевшего бледного лица, на котором, казалось, не осталось ничего, кроме пылающих мраком глаз.

― Простите, ребята, ― громко произнесла, отклонившись назад, с размаха ударяя головой в лицо Марка, одновременно болевым приёмом выворачивая ему руку. Уже бесчувственное тело бывшего друга полетело в брата, и заклинание отбросило обоих далеко назад. Меч, приготовленный для того, чтобы лишить меня жизни, с глухим стуком упал у ног, но я не стала его поднимать, а, развернувшись, бросилась назад к Арчи и Фредди. О братьях в тот момент и не думала: после такого мощного удара магии им долго не прийти в себя. Что поделать, если Франни всегда была сильнее обоих…

Арчи сидел на полу, прижав голову Фредди к своим коленям. Лицо нашего шутника было мертвенно-бледным, на губах пузырилась кровь, а в глазах плескалось море боли. Фокусник, не обращая на меня внимания, шептал что-то, водя рукой над раной друга, и, замерев, я смотрела, как быстро истончается древко стрелы, а оперение и наконечник осыпаются пылью. Арчи вытащил тонкую, словно игла, палочку из раны, зажав её рукой, и снова забормотал что-то странное, пока след от стрелы полностью не затянулся, а лицо Шута ― порозовело.

Но и порадоваться этому чуду я не смогла, потому что, отобрав друга у смерти, рыцарь потерял сознание, завалившись на бок, и теперь уже мне пришлось приводить его в чувство, применяя магию исцеления. Он приоткрыл глаза, еле шевеля посиневшими губами:

― Не сомневался, что ты справишься с ними. Как там Фредди? Кажется, я потратил слишком много сил, и не смогу идти. Придётся вам двоим…

Он не смог даже закончить фразу, захрипел и закашлялся кровью, а я, размазывая слёзы по лицу, ревела и никак не могла восстановить дыхание, чтобы повторить исцеляющее заклинание. Фредди с трудом приподнялся, словно только что не умирал на моих глазах:

― Франни, немедленно возьми себя в руки. Арчи сейчас нужны не слёзы, а твоя помощь. Вдох-выдох, ещё раз, и ещё. Умница, теперь лечи его.

Я справилась с истерикой и смогла помочь Арчи: крови больше не было, он неплохо дышал, но сил у него не прибавилось. А между тем Фредди встал и, пошатываясь, пошёл к лошадям. Он подвёл одну из них вплотную к Арчи и, пошептав ей на ухо, заставил опуститься на передние ноги.

Было совсем не просто усадить Арчи в седло, примотав его, чтобы не свалился, тонким одеялом, «одолженным» в нашей «комнате отдыха». Я взмокла и дышала с трудом, но была довольна проделанной работой. Потом помогла Фредди взобраться на второго коня и, взяв животных под уздцы, повела наш крошечный караван вперёд, присматривая за обоими пострадавшими.

Пришлось несколько раз останавливаться, чтобы напоить ребят водой, есть они не могли. Самой тоже кусок не лез в горло, все мысли были о «глупых циркачах», пострадавших из-за ещё более глупой Франни. Я во всём обвиняла только себя, и через несколько часов такого самобичевания, пошатываясь от усталости, даже не заметила, что в кровь стёрла ноги.

И тут впереди замаячил свет. Вернее, его не было видно, но в моей голове возник образ стены, за которой и находился выход из тоннеля. Собрав остатки сил, буквально потащила лошадей вперёд, совсем скоро остановившись перед земляной преградой.

Почувствовав, что мы стоим и не двигаемся, Фредди приподнял лохматую голову с шеи лошади:

― Что случилось, Франни?

― Там ― выход из тоннеля. Ты можешь понять, иллюзия это или нет?

Фредди почесал в затылке:

― Я в этом не силён, а вот твой рыцарь…

― Это иллюзия, смело веди коней, Франни. Мы выйдем уже не в пустошах, а в горах, не сомневайся. Мне лучше, скоро устроим привал и хорошенько поедим ― я так проголодался…

― И я тоже, сестричка Франни, можно тебя так называть? ― Фредди смотрел насмешливо, и по его весёлым глазам стало понятно, что он уже полностью пришёл в себя и готов снова доводить меня до ручки.

Мой живот громко забурчал, присоединяясь к этим двоим, и я решительно направилась вперёд, на всякий случай закрыв перед стеной глаза. Свежий ветер, напоённый ароматами осеннего леса, взъерошил волосы и омыл влажным воздухом потное лицо. Веки дрогнули, распахиваясь, и снова сомкнулись. Судя по всему, солнечный день был в разгаре, и, приветствуя его, я всхлипнула:

― Неужели, наконец, мы вышли из этого проклятого тоннеля?

― Вышли, как видишь. И почему у девчонок чуть что ― глаза на мокром месте? ― фыркнул Фредди.

Я не выдержала очередной насмешки, нервы были на пределе: щурясь от света, развернулась к улыбающемуся Шуту, и, вытащив отцовский кинжал, подошла к нему вплотную. Видимо, вид у меня был очень свирепый, потому что насмешник сразу погрустнел.

― Может, потому, что девушка устала спасать никчёмных мужиков, имеющих наглость ещё и посмеиваться над ней? И я имею ввиду не только вас двоих. Пора что-то изменить, не считаешь? Например, укоротить твой противный язык, а, Фредди?

― Тихо, Франни, ну что ты так разбушевалась? Мы все измучены, отдохнём и придём в себя. Всё наладится, нам же нельзя ссориться, мы ― друзья… ― голос Арчи звучал успокаивающе, наверняка Коротышка опять пытался применить свою «природную» магию.

― Наладится, говоришь? А вот я в этом не уверена, ― сказала уже спокойнее, убирая кинжал в ножны, ― друзья, по моему скромному мнению, не пытаются задурить головы тем, кто им якобы дорог.

Я почувствовала, что он напрягся, с трудом сбрасывая с себя одеяло, которым мы с Шутом привязали его к лошади.

―Ты это о чём, Франни? ― удивился Фредди.

― Не лезь! ― мы с Арчи рявкнули одновременно; получилось забавно, но мне было не до смеха.

― А ты не понимаешь, да? ― теперь мой голос был полон ехидства, ― тогда расскажи, кто приходил в наш «приют» этой ночью? Твой знакомый из Горного Королевства? О чём вы болтали, и почему «мой друг Арчи» усыпил свою подругу, да ещё попытался внушить, что ничего не было?

Фредди от волнения так заёрзал, что чуть не свалился с коня:

― Что за новости, Арчи, кто приходил, или Франни просто заговаривается от усталости?

И снова мы с Фокусником одновременно крикнули ему:

― Заткнись!

Арчи сначала побледнел, а потом «вспыхнул» как смущённая девица:

― Франни, ты ― мой друг, но не ты одна. Есть и другие люди, и я не могу раскрывать их секреты, это неправильно. Пойми, человек, приходивший ко мне, никак с тобой не связан. Поэтому не волнуйся…

Я просто взбесилась:

― Как это ― не связан? Это его морок я видела в пустоши, наверняка он возник не просто так, а, значит, имеет ко мне отношение.

Рыцарь потрясённо молчал, явно не ожидая таких слов, и это почему-то меня успокоило. На душе было пусто и тоскливо, но ругаться больше не хотелось. И в самом деле, с чего бы мне лезть в это дело? Своих проблем, что ли, мало? Я отвернулась от Арчи, сев на поваленное дерево. Новый порыв ветра остудил лицо, и поскольку между нами повисла напряжённая тишина, наконец, вспомнила, что целый день ничего не ела.

Открыла походный мешок и, достав сухую лепешку, начала её жевать, отламывая кусочки и запивая водой из фляжки, купленной для меня Арчи в городе, где мы оставили Грома. С грустью вспомнила о любимом коне и не только о нём ― брошенный без объяснений отец, наверняка сейчас сходил с ума. Я поняла, что не могу есть, тем более, что сухая корка царапнула десну, и от солоноватого вкуса крови меня чуть не вырвало.

― Даже не верится, что совсем недавно так тянуло попробовать крови, больше того, я мечтала напиться из раны одного очень странного типа, к которому меня по-прежнему тянет. Вон он ходит, не смея поднять глаз, тоже ведь голодный, как и Фредди, ― и совершенно спокойно, словно и не было неприятного разговора, сказала:

―Эй вы, двое, не считаете, что пора подкрепиться? На этом бревне еще полно места, садитесь уж, так и быть.

Спутники сразу же повеселели: уселись неподалёку от меня и, открыв свои мешки, принялись жадно уничтожать припасы, причём делали это молча, с опаской поглядывая в мою сторону.

Я пила воду, посмеиваясь про себя:

― Ай да Франни, навела шороху, совсем запугала ребят. Ничего, в следующий раз будут знать, как со мной связываться.

Посколькуна сухую лепёшку смотреть не хотелось, я огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного. Мы оказались в самом настоящем осеннем лесу, внешне почти ничем не отличавшимся от нашего, росшего возле замка отца. Пора ягод уже прошла, но могли быть грибы, собирать которые я очень любила. Невинным голосом пожелала удивлённым друзьям «приятного аппетита», сообщив, что посмотрю поблизости грибы: может, соберу на похлёбку или жаркое.

Но Арчи от этих слов чуть не подавился:

― Что ты, Франни! Здесь категорически нельзя есть то, что растёт из земли и даже пить воду из ручьёв и подземных источников. Мы сейчас находимся как раз рядом с теми горами, в которые так стремятся любители быстрой наживы. В них много пещер, где раньше добывали драгоценные камни. Но люди там заболевали странной болезнью и быстро умирали. Потому приказом деда нынешнего Короля все шахты были закрыты и входы в них завалены камнями.

Он тяжело вздохнул:

― Но отрава уже просочилась из пещер и заразила все окрестные земли, поэтому мы не будем здесь задерживаться и пойдём по тропе, отмеченной на карте. Примерно через день быстрого пути минуем опасные места и выйдем на дорогу, ведущую к столице. Её старое название ― Чёрная Луна. Я не знаю, кому пришло в голову дать городу такое имя, однако с лёгкой руки этого безумца, всех жителей Королевства стали называть «пожирателями Чёрной Луны». Не спрашивай ― почему, у меня нет ответа. Именно в столице находится большинство храмов, посвящённых местным божествам. Думаю, там надо искать жрицу, знающую, как уничтожить твою колдовскую книгу.

Я внимательно выслушала Арчи, но не могла не спросить:

―Ты же убеждал, что ничего не помнишь о своей Родине, а оказывается, у тебя есть даже карта для безопасного прохода. Так ты всё это время обманывал меня, друг?

― Карту мне дал тот человек, что приходил ночью. И я тебя не обманывал, Франни, не надо так говорить, ― я видела, как потемнели его глаза, и на щеках вспыхнули яркие пятна волнения. Арчи был не на шутку расстроен, а, может быть, и обижен на меня. В любом случае, он отвернулся и дал команду всем быстро садиться на коней, чтобы как можно скорее покинуть опасные земли.

Мы с Фредди подчинились, и я снова оказалась у Арчи за спиной. Но уже не прижималась к нему, а просто держалась за куртку, с тоской посматривая по сторонам. Когда отъехали от тоннеля, зачем-то оглянулась назад и замерла: сквозь иллюзию стены прошли Дон и Марк. В отличие от нас, они потеряли своих коней и двигались медленно, судя по всему, ещё не придя в себя после магического удара, всё равно упрямо продолжая меня преследовать.

― Боже… Простят ли они меня когда-нибудь за то, что я с ними сотворила? Вряд ли, ― боль сдавила грудь, ― а смогу ли я забыть то, что пришлось вытерпеть по их вине? ― на этот вопрос ответа тоже не было…