Беглец

Глава 6 Встать, суд идет!

– А-а-а-а-а-а!!!

Дикий крик рвется из моего горла. Я судорожно пытаюсь вскочить, но тут же со стоном падаю на землю. Тело болит, руки, по-прежнему скрученные сзади, почти не ощущаются. Где я? Меня выпили?! Хотя... Что это со мной? Это был сон или реальность? Память работала плохо, видно, все-таки здорово меня приложили, голова просто раскалывалась, так что я вскоре сильно пожалел, что очнулся. И что за невезение на меня свалилось – то и дело по голове получаю!

Оглядевшись, я понял, что нахожусь в том же темном помещении. Одежды на мне не прибавилось, зато прибавилась куча синяков, оставленных бойким старикашкой с посохом. Пошевелив ногами и попробовав глубоко вдохнуть, я скривился от резкой боли в правом боку. Видимо, эльф повредил мне ребра. Если так дальше продолжится, я рискую оказаться просто забитым насмерть. Постаравшись занять удобное положение, насколько это было возможно, я начал вспоминать тот неудачный эксперимент с моим обучением языку, смерть эльфа и свой сон, что пришел ко мне в беспамятстве. Он был таким реальным, будто это происходило со мной на самом деле, и таким необычным. Интересно, откуда я столько всего знаю? Это что – последствие неудачного эксперимента? А я ведь теперь знаю, что эльфы жизнь оставлять мне точно не собираются, но зато намерены принести в дар лесу. Что бы это могло быть? Явно же что-то малоприятное!

Память услужливо накатила волной, убирая сознание...

Раннее утро. Я стою в толпе эльфов, собравшихся на лесной поляне перед Ритуальным деревом, и очень хочу спать. Рядом стоит мой отец и крепко держит меня за руку. Внезапно по толпе прошло шевеление, и я понял, что сейчас произойдет нечто. Вот на поляну вступает процессия старейшин. За ними три воина ведут человека. Он старается сопротивляться, но воины легко преодолевают его жалкие попытки и тащат человека дальше.

Глава останавливается напротив Ритуального дерева и произносит речь. Он говорит что-то важное, торжественное, но мне не интересно его слушать. Вместо этого я дергаю отца за руку.

– Папа...

– Ну что тебе, Лавиниэль? – со вздохом наклоняется ко мне отец.

– А зачем сюда привели человека? – спрашиваю я, во все глаза рассматривая это жалкое существо, которое уже даже не пытается вырваться, а просто стоит и печально чего-то ждет.

Отец, продолжая слушать главу старейшин, наклоняется ко мне еще ниже и шепотом начинает объяснять:

– Сынок, этот человек нарушил нашу границу. Мало того, он позволил себе охотиться на нашей земле, за что старейшины на вчерашнем Совете решили его принести в дар лесу.

– А зачем лесу нужен этот человек? – непонимающе спрашиваю я.

Отец недовольно поморщился и ответил, выпрямляясь:

– Смотри, сейчас сам все увидишь!

Мое сонное состояние исчезло без следа, более того, я почувствовал нетерпение окружающих и сам отчего-то подумал: скорей бы! Нужно посмотреть, что там происходит, решил я и даже привстал на цыпочки. А все действие было для меня очень странным и непонятным. Старейшины подошли к дереву и обвязали его толстой веревкой. Концы этой самой веревки они завязали на шее человека, которому спутали руки и ноги. Затем они оставили нарушителя границы привязанным к дереву и отошли в сторону, чтобы всем было видно, оставив рядом с ним только главу. Последний торжественно прокричал:

– Прими наш дар тебе, Светлый лес!

Затем он прикоснулся к дереву, и я увидел, что из его ладони потек свет. Дерево зашелестело листьями, хотя не было никакого ветра.

– Он примет дар! Он примет его! – на разные голоса загомонили вокруг меня.

Глава также отошел от дерева и присоединился к старейшинам, а Ритуальное дерево начинало оживать! Оно все сильнее шелестело листьями, шевелило ветками и качало верхушкой. Человек под ним, задрав голову, с ужасом смотрел на шевелящиеся ветки. Но смерть пришла снизу. Гибкие белесые корни выстрелили из-под земли и опутали его ноги, лишая возможности бежать. Человек с криком стал дергаться, пытаясь вырваться из цепких объятий, но корни держали крепко. К ним на помощь вылезали еще и еще...

Они все выползали из земли, становились толще, стремились опутать тело жертвы, скручивая его, а затем несколько тонких отростков вонзились внутрь, живыми змеями проникая в плоть. Человек истошно завопил, начал барахтаться с новой силой, из ран показалась кровь, но все новые и новые ростки впивались в его ноги, руки, живот. Я с отвращением увидел, как человек превращается в клубок живых корней, приподнимающих его над землей. Из клубка текла кровь. Голова, еще остававшаяся видимой, издавала все слабеющие крики, а затем человек захлебнулся кровью. Мгновением спустя из его рта вылез извивающийся корень. Я с ужасом отвернулся и посмотрел на стоящих рядом эльфов. На их лицах были улыбки. Я глядел на своих сородичей и понимал, что они всей душой радовались человеческим страданиям...

Я с ужасом вынырнул из пучины воспоминаний и ошеломленно воскликнул:

– Ни фига себе! Меня собираются скормить дереву-вампиру!

Странно, но язык ворочался с трудом, а в горле першило. Я почувствовал, что говорю не слишком внятно. Прокашлявшись, попробовал еще раз:

– Хоть бы напиться напоследок принесли... – и осекся.

Звуки, что вылетали из моего рта, были непохожими на слова русского языка. Вместо них я произносил нечто странное, непривычное, но очень музыкальное... Я говорил на эльфийском! Эта мысль повергла меня в ступор. Значит, тот эльф все же удачно провел свой эксперимент, прежде чем откинуть копыта, и я теперь знаю их язык... Тут я похолодел, вспомнив свой сон и накатившее воспоминание.

Я же ВЫПИЛ его! Я забрал у него знания не только об их языке, я вытянул из него ВСЕ, что он знал! Теперь мне стало понятно, что мой сон был всего лишь отрывками из воспоминаний эльфа, из МОИХ воспоминаний. И что же теперь? Попробуем размышлять здраво. Я усмехнулся – попробуй тут сохранить здравое мышление, когда такое творится. Если бы на моем месте был человек, не знакомый с фэнтези, он бы уже с катушек слетел!.. Хотя это неправильная мысль. Правильнее будет: эх, если бы на моем месте был кто-то другой!

Итак, что мы имеем? А имеем мы ситуацию хреновее некуда, и как из нее выбираться – непонятно! Факт первый: я в другом мире, измерении, пространстве, отражении (нужное подчеркнуть) и, как выбраться домой, совершенно не представляю! Факт второй: местное население настроено недружелюбно и собирается меня использовать в качестве удобрения. Нет, это совсем неприличное фэнтези получается! Где маги, которые будут признаваться, что выдернули меня из моего мира, чтобы я сделал здесь что-нибудь героическое? Где умные и всезнающие люди (что, судя по книгам, могут быть тут в любой занюханной деревушке), которые подскажут, что же я должен отыскать, чтобы организовать отправку меня, любимого, обратно, или хотя бы сообщат, к кому идти за помощью?

Короче, почему-то все традиционные каноны фэнтези в моем случае работать отказываются. Или это я такой особенный, или мир такой неправильный, с очень неправильными эльфами, которые делают очень неправильный... Так, идем дальше. Факт третий: в результате некоего магического эксперимента я обладаю знанием местного языка и памятью молодого аборигена. Это единственное, что я могу занести в плюс. Правда, в процессе опыта абориген откинул копыта, что явно не прибавит мне популярности у местного населения. Но так как они все равно собираются меня убить, это меня не колышет. Как говорится, ниже падать уже некуда...

Я вновь попробовал разорвать веревку, связывающую мои руки, и вновь безуспешно. Веревка только сильнее впилась в кожу. Оставив это занятие, я принялся оглядываться в поисках чего-нибудь колюще-режущего, и тут услышал за дверью шаги.

– Черт, не успел! – шепотом выдохнул я, судорожно поднимаясь на ноги.

Теперь мой последний шанс – броситься на стражника и попробовать запинать его. Тут весьма некстати вспомнился анекдот про муравьев, которые пошли охотиться на слона. Я отогнал все эти пессимистические мысли, подобрался, чувствуя, как стегнуло болью по правому боку, и услышал, что засов начинает отодвигаться. Дверь распахнулась, пропуская внутрь двоих эльфов. Двоих! Все мои надежды рухнули. Одного еще были шансы завалить, но двое мне явно не по силам! Теперь все, что мне остается – это напасть на них и надеяться, что следующий удар по голове окажется смертельным.

С мрачными мыслями я разглядывал вошедших. Оба при оружии. Одного я узнал – это был Ним из моих воспоминаний. Он держал в руке какой-то сверток и, как мне, полуслепому, показалось, с трудом сдерживал гнев. Машинально я отметил – они не захватили светильника, но я хорошо вижу их. Значит, уже наступило утро, пора приносить дары! Чтоб этот лес горел синим пламенем! Второй эльф подошел ко мне и вытянул из ножен на поясе кинжал. Я не стал отшатываться и ждал, что он меня прирежет по-быстрому, но эльф развернул меня и провел клинком по веревке на моих руках. После этого отошел и кивнул Ниму. Я стоял и тупо разминал запястья, понимая, что убивать они меня сейчас не будут, предоставив эту честь Ритуальному дереву. Ним швырнул мне под ноги сверток и приказал:

– Одевайся!

Второй эльф сказал ему насмешливо:

– Ты бы с ним еще на староэльфийском заговорил! Он же человек, откуда ему знать наш язык?

Я с удивлением посмотрел на них. Значит, об эксперименте старик никому не сказал, так что никто из эльфов не знает, что я получил память и знания их сородича. Ну, да и правильно, незачем рассказывать другим о своих промахах, тем более что единственный свидетель этого скоро перейдет в неживое состояние.

Ним скривился и приказал еще раз:

– Одевайся!

На этот раз прозвучавшее слово было резким и без музыкальных интонаций. Я нагнулся, поморщившись от боли, и стал разворачивать сверток, попутно думая, какой же это язык. Может, общий, о котором говорил учитель?.. Сверток оказался просторной рубахой, больше похожей на свитер, и штанами без какого-либо намека на ширинку. Ткань была грубой, сродни мешковине, никаких изысков не наблюдалось. Короче – арестантская роба, понял я, и стал ее на себя напяливать. Штаны были мне велики и спадали, а рубаха, когда я ее надел, приобрела вид мешка с рукавами, коим на самом деле и являлась.

– Пошли! – скомандовал Ним все на том же языке.

Он дождался, когда я сделал несколько шагов в сторону старшего, стоявшего на пороге, и пристроился у меня за спиной. Старший, оглядев меня презрительно-надменным взглядом типа «даже и не думай!», развернулся и вышел из комнаты. Я обреченно потопал за ним. За дверью оказался не большой мир, а длинный коридор. В самом его конце, рядом с выходом, стояли несколько лавок и какое-то сооружение, на котором были развешены копья и луки. Проходя мимо этого склада, я краем глаза заметил, что Ним взял с него копье. Ага, все ждешь, что я попытаюсь сбежать! Нет уж, не дождешься. Сейчас у меня шансов совсем нет, будем надеяться, что дальше подвернется удобный момент.

Старший толкнул дверь, и мы вышли на белый свет. Я сделал два шага и замер, часто моргая. Стоял солнечный день. Но как же так? Видимо, в отключке я был довольно долго. Но ведь жертву эльфы приносят с утра, так куда же меня ведут сейчас?.. Я не получил ответа на свою мысль, зато узнал, зачем Ним прихватил с собой копье. Эта сволочь больно ткнула меня в спину, и я полетел на землю. Со всех сторон раздался громкий смех. Лежа на земле и держась за бок, который опять пронзила резкая боль, я повел глазами и увидел, что посмотреть на мои проводы собрались многие. Эльфы от мала до велика стояли вдоль широкой улицы, образуя своеобразный почетный караул.

Тупой конец копья еще раз больно воткнулся мне в спину.

– Поднимайся! – рявкнул Ним.

Я со стоном встал на ноги и пошел вслед за эльфом, порадовавшись, что мне удалось не расквасить нос на потеху публике. Она бы оценила и одарила меня еще большим смехом и, может быть, даже овациями. И я их прекрасно понимал, ведь такое в их селении случается не чаще раза в десять лет. И так как ни телевизора, ни радио тут нет, эльфы рады хоть каким-то представлениям. Даже таким, как жертвоприношение чужака.

Мы шли по широкой улице, направляясь явно не в сторону дерева, которому мне предстояло «подариться», а в центр поселения. Это меня немного утешило. Значит, процедура откладывается и у меня есть время для побега. Совсем немного, до завтрашнего утра. В то, что эльфы простят меня, я не верил ни капельки. Из того, что мне продемонстрировала память, я понял, что эта раса рассматривает людей в качестве разумных животных и обращается с ними соответственно. Так что ни на какое сочувствие, понимание и прочее я рассчитывать не мог.

Следуя за старшим, я глазел по сторонам на эльфийские строения. Или это я без очков ничего не разобрал, или наши писаки напридумывали, но никаких огромных стволов, где может разместиться несколько жилых комнат, никаких живых деревьев и прочей фэнтезийной лабуды видно не было. Вместо этого по обеим сторонам улицы шли одноэтажные домики, где повыше, с чердаком, где пониже, крепко сбитые из досок, местами неоструганных, с корой, а местами и потемневших от времени. Домики имели окна, но чем они были затянуты, я так и не разглядел. Но точно не стеклом.

Эльфы с любопытством меня рассматривали, гомоня на разные голоса. И тут мои штаны упали до колен, открывая на всеобщее обозрение некоторые части тела! Громкий смех показал, что мое показательное выступление было оценено. Я остановился и, нагнувшись, попытался их натянуть, но радостный удар в спину лишил меня равновесия и опять повалил на землю. Встреча с землей прошла в недружественной обстановке – пытаясь надеть штаны, я не сумел вовремя подставить руки и закономерно расквасил себе лицо. Толпа неистовствовала, пока я возился в дорожной пыли, натягивая штаны и получая болезненные удары древком в разные места.

Это продолжалось, пока Нима не остановил старший, который приказал мне встать. Поднявшись и придерживая одной рукой спадающие штаны, второй я пытался унять кровь, ручьями текущую из носа. Это не сильно мне удавалось, поэтому я, запрокинув голову, кинулся догонять ушедшего вперед эльфа. Толпа на протяжении всего этого цирка просто билась в истерике от хохота. Так бы и поубивал их всех! Ну, твари лесные, дождетесь! Придет какой-нибудь человеческий народ и вырежет вас под корень к чертовой матери! А Дерево ваше вообще спалит, так как такому растительному хищнику одна дорога – на дрова!

Ним не оставлял попыток ткнуть меня побольнее, пока я догонял старшего эльфа, а потом просто зашагал сзади, фыркая от распиравшей его злобы. Я решил больше ни на что не отвлекаться и не устраивать клоунады этим ублюдкам, хихикающим по сторонам. Вскоре мы приблизились к большому зданию в конце улицы, у которого собралась толпа эльфов – штук сто. А по краям дороги меня провожали еще штук пятьсот (улица длинная была). И значит, живет тут не больше тысячи эльфийского поголовья, включая детей. И это единственное эльфийское селение в лесу, как я понял из воспоминаний, что мне достались. Вымирают, гады, злорадно отметил я. Как мне было известно из школьного курса, для выживания народу необходимо как минимум десять тысяч особей, иначе начнется деградация, браки между родственниками и тому подобное. Если здешние эльфы этот порог благополучно миновали, им остается только посочувствовать, да что-то не хочется.

Так, провожаемые гулом голосов и смешками (видимо, особо резвые добежали раньше и передали ожидавшим здесь, какого зрелища те лишились), мы зашли в распахнутые двери. Внутри обнаружилось большое помещение с дощатым полом. У стены возвышался полукруглый помост, на котором находился такой же полукруглый длинный стол. За ним сидел с десяток стариков на шикарных резных стульях с высокими спинками. Позади них виднелся горящий камин, хотя зачем он был нужен, я так и не понял – на дворе было тепло, лето же сейчас.

Чтобы выглядеть поприличнее, я попробовал утереть кровь из носа рукавом, но лишь сильнее размазал ее. Хорошо хоть, она уже перестала течь, да и зубы все остались целы, не иначе, как по счастливой случайности. Тем временем я и мои сопровождающие подошли почти к самому столу. Остановившись, я стал разглядывать старейшин. В том, что они старейшины, я не сомневался – некоторые из них выглядели настолько старыми, что я всерьез начал думать, что они уже превратились в живые мумии, заседая тут долгие годы.

– Мы доставили его, почтенный Глава! – обратился к одному из старейшин сопровождающий меня эльф.

– Благодарю, Иглиэль, – пробормотал сидящий в центре. – Останься рядом, а ты, Ним, выйди и закрой за собой двери.

Обернувшись, я увидел, как Ним лишь молча поклонился и вышел из здания, закрыв за собой створки дверей и отсекая гомон толпы. Иглиэль же отошел от меня на несколько шагов в сторону и как бы невзначай опустил левую руку на рукоять кинжала. Ну и зря. Что я – дурак, пытаться рыпаться в такой обстановке? Да меня же чуть что, толпа на дворе растерзает, а потом еще и всласть похохочет над трупом. Я вновь повернулся к старейшинам. Те в молчании меня разглядывали, я платил им тем же. Наряды у них были богаче, чем у эльфов на улице, оружия не было заметно, на пальцах лежащих на столе рук блестели колечки, на шеях у некоторых виднелись украшения. Я щурился, рассматривая старцев и жалел, что потерял свои очки. Такая красота, а оценить не могу, вижу только много блеска, а деталей почти никаких! Эх, тяжко быть близоруким.

Наконец молчание нарушил Глава. Он полупробормотал-полувыдохнул:

– Так вот ты какой... («Северный олень!» – добавил я про себя.) Убийца!

Его сварливо прервал один из соседей:

– Почтенный Калиниэль, мы ведь еще не решили, может ли этот человек быть тем Убийцей из пророчества.

– Нет, это вам нужны еще какие-то доказательства, Ливан, – ехидно ответил Глава. – Лично мне, да и большинству здесь присутствующих, все и так понятно!

Ливан поморщился, видимо, ему не слишком понравилась отповедь, но решил промолчать. Я с любопытством наблюдал за ними. Давайте, говорите, мне нужна информация, чтобы понять, можно ли выпутаться из ваших лап.

– Все доказательства очевидны, – продолжал Глава. – К нам пришел чужак, неся с собой символ смерти. Он уже убил одного эльфа... сколько еще тебе доказательств нужно?

Символ смерти? Интересно, что это они нашли у меня? Пока я задавал себе этот вопрос, старейшина обратился ко мне:

– Отвечай, это твое? – Он поднял что-то блестящее со стола.

Зажигалка, догадался я, судя по форме и блеску. Они нашли мою зажигалку! Видимо, это и есть для них тот самый символ смерти. Я вспомнил, что выбрал модель с оскаленным черепом. Блин! Знал бы раньше, купил бы с орлом!

Старейшина смотрел на меня выжидающе, но я молчал. Так как говорил он на мелодичном эльфийском, я решил не отвечать, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Стоявший сбоку от меня Иглиэль решил вежливо уточнить:

– Человек не говорит на нашем языке, но понимает общий.

Калиниэль повторил уже на общем, скривившись так, будто произносимое оскверняло его рот:

– Это твое?

– Да, – решил я не опровергать очевидное.

– Что это?

– Зажигалка, – мой ответ был лаконичен донельзя.

– И что она зажигает? – продолжал свою линию старейшина.

– Все.

Ну а как я еще мог ему ответить?

– Вот! – провозгласил Калиниэль, поднимая зажигалку повыше. – Оружие Убийцы! И на нем знак смерти!

Все уставились на зажигалку, словно это был бриллиант в сто с лишним карат. Хотя... ведь для них, наверное, это могущественный артефакт смерти. Теперь они будут его беречь как зеницу ока. Интересно только, решатся спросить, как он работает, или попробуют разобраться сами? Старейшина положил на стол зажигалку и поднял еще один предмет.

– А это?

– И это мое, – подтвердил я, опознав в предмете свой складной ножик.

– Что это? – старейшина зашел на второй круг.

– Ножик, – также не отставал я. – Складной.

– Зачем складной?

– Для удобства.

В переговорах наступила пауза, на протяжении которой старейшина пытался определить, как раскладывается ножик. Наконец, после долгого ковыряния, лезвие было извлечено на свет, и ножик в раскрытом виде также повторил путь зажигалки.

– Вот! – вновь провозгласил Калиниэль, крутя ножиком во все стороны, чтобы все могли налюбоваться. – Еще одно хитроумное оружие Убийцы.

Старейшины вытягивали головы, пытаясь рассмотреть ножик, но с места не вставали, хотя было видно, что им тоже безумно хочется потрогать неведомое оружие. Я смотрел на них и умилялся. Как дети, честное слово! Но потом одернул себя: эти детки скоро отправят меня на тот свет, а я тут сопли развожу! Тем временем старейшина взял со стола еще один мой предмет.

– Разумеется, и это мое, – опережая вопрос, произнес я. – Это мобильник, для общения на расстоянии, только он уже давно не работает.

Эльф повертел «Нокию» в руках и поднял повыше, чтобы остальным было видно.

– Вот и амулет связи с его сообщниками, которые собираются вскоре напасть на нас! – заколотил он еще один гвоздь в мой саркофаг. – Нам всем очень повезло, что этот человечишка не маг и не смог вовремя наполнить его энергией, а то сейчас к нему на подмогу уже спешили бы другие!

Наполнить энергией? Ни фига себе! Хоть один выстрел эльфа попал в цель – я действительно забыл его зарядить. Правда, и заряженный, он бы мне мало чем помог в такой ситуации, разве что пару песен можно было послушать напоследок.

– Его нужно срочно уничтожить! – проскрипел один из старейшин. – Чтобы сообщники, если таковые имеются, не смогли вычислить его местонахождение.

– Ты прав, Зиг, – после некоторого раздумья ответил Калиниэль.

Он достал кинжал из ножен и с размаху пришпилил к столу мою мобилу. «Нокия» только жалобно хрустнула, а я печально вздохнул. Почти двести баксов! Ур-роды! Вытащив кинжал из столешницы, старейшина поднял остатки мобилки и бросил их в камин за своей спиной. Мне только оставалось проводить ее взглядом в последний путь. Эльф удовлетворенно засунул кинжал в ножны и начал допрос:

– Откуда ты?

Все! Я решил, что это переломный момент. Дальше я или буду врать, а затем отправлюсь на корм Дереву, или же буду говорить правду, но тогда не исключено, что меня убьют даже раньше. А в том случае, если повезет и мне поверят, меня ждет долгий допрос, не исключено, что с применением пыточных средств. А может, просто высосут мою память, как я у эльфа, ведь есть у них такие мастера, судя по его воспоминаниям. Поэтому, немного поколебавшись, я решил выбрать первый вариант, надеясь за оставшееся время что-нибудь придумать.

– Из деревни.

– Конкретнее!

– Из деревни Большие Лопухи, недалеко от Гномьих гор, у развилки большой дороги.

Старейшина, покряхтев, понял, что точнее уже некуда, и продолжил:

– Зачем ты пошел к нам?

– Хотел мир посмотреть, отправился в лес, надеясь, что он кончится, и я попаду в город, а попал к вам. Я же не знал, что тут живут эльфы!

– А как ты прошел через лес?

– Ногами.

– Но там же хищники?

– Я их не встретил.

– Ты не встретил ни одного кэльва? – Удивлению Главы не было предела.

– Кто такой кэльв? – задал я встречный вопрос.

– Кэльвы – это опасные и безжалостные убийцы, обитающие возле Великих Кедров, а также на севере нашего леса. Они рыжие, с большими ушами и хвостом, молниеносно быстрые и ловкие. Их когти унесли жизни многих неосторожных эльфов. Из-за них мы уже давно не посылаем дозоры в ту часть леса, где они обитают.

– Одного кэльва я встретил, – решил рассказать я о своей встрече с пушистиком. Может, скидку сделают и не отправят на корм.

Старейшины удивленно затаили дыхание, а я молчал, гадая, на сколько их хватит.

– И?.. – не выдержал Глава.

– Мы с ним договорились друг друга не трогать, – сообщил я.

Старейшины с шумом выдохнули и загомонили:

– Договорились...

– ...с кэльвом?!

– Невероятно!

Вердикт подвел все тот же Калиниэль. Он заявил:

– Кэльв нашел родственную душу. Душу Убийцы!

Старейшины замолкли и закивали, а я понял, что совершил ошибку и никакой скидки на необычность мне не светит.

Допрос продолжался и продолжался... Глава задавал множество вопросов, пытаясь завалить на мелких нестыковках, но я отвечал односложно, не вываливая никаких подробностей. Знаем, плавали, у школьников тесты покруче будут.

Вкратце моя история выглядела так: я родился и вырос в деревне, пас там свиней, но, наслушавшись историй дедушки, решил посмотреть мир и пошел не по большой дороге, а напрямик – через лес, к ближайшему городу. Тут меня спасла только память эльфа, так как я ни одного здешнего города по понятным причинам не знал. Я постарался вызвать у себя ощущение потери сознания и просмотрел маленький отрывок из жизни Лавиниэля, где тот сидит на уроке географии, а учитель вдалбливает в головы эльфятам: «Запомните, первый крупный человеческий город рядом с границей – Зингард...» Дальше меня выкинуло прямо пред ясны очи Главы, который с нетерпением повторил вопрос, да еще и удивлялся, почему я задумался. Пришлось сочинить сказку, что дедушка умер десять лет назад, а только от него я знал, что находится за лесом. Дальше я, как по писаному, объяснил появление хитрого ножика (торговец отцу продал, сказал, что гномья работа) и зажигалки (семейная реликвия, еще прадед в большой битве у мертвого колдуна взял) и причины их нахождения у меня (денег нет, везу в город продавать). Это вкратце. А так допрос продолжался больше трех часов, ошибок я почти не делал, а если Глава зацикливался на некоторых словах или понятиях, на это я давал лаконичный ответ: так все в нашей деревне говорят.

Выдохшись, старейшины отстали от меня и стали общаться между собой. Причем, судя по вопросам, которые они задавали, учитель Лавиниэля точно ничего им не рассказал о своем эксперименте, так как о причинах смерти эльфа в моей камере они не заикались. Я смотрел на них и чувствовал, что еще десяток минут, и я обмочу им здание Совета снизу доверху, если они сейчас же не отпустят меня облегчиться. Но, так как речь шла все-таки о моем будущем, я не встревал в беседу со своей несвоевременной просьбой. Наконец, наобщавшись, старейшины выжидательно посмотрели на Главу. Вот это да! Только видимость демократии – совещание, обсуждение, а в итоге – как Глава решит, так и будет!

Последний, прокашлявшись, поднялся со стула в несколько приемов (видимо, совсем радикулит замучил) и торжественно произнес:

– Совет старейшин решил! За нарушение границы эльфийских земель, за владение смертоносным артефактом, за убийство эльфа при попытке к бегству приговорить тебя, человек, к принесению в дар лесу!

Так вот как учитель решил это дело обставить: убийство при попытке к бегству. Ясно теперь, почему они даже не спрашивали меня о Лавиниэле. Впрочем, такого финала я и ждал. Помилование мне явно не светило. Нет, у меня еще раз мелькнула мысль рассказать им правду, но я затолкал ее в глубину сознания и молча выслушал вердикт.

– Ты что-нибудь хочешь сказать? – спросил напоследок Глава.

Я мстительно озвучил мысль, что пришла мне в голову по дороге сюда:

– Хорошо, что через пару столетий вы все вымрете, как мамонты!

Лицо старейшины побледнело от гнева. Сидящий рядом с ним Ливан спросил:

– А кто такие мамонты?

Я с ехидненькой улыбочкой ответил:

– А что, не знаете? Были давно такие большие животные, стадами бегали по земле, горя не знали, да пришел человек и стал ими питаться. Вот они постепенно и вымерли. А к вам даже и ходить не нужно. Зачем лишнюю работу делать? Глядишь, через столетие-два и духу вашего в этом лесу не останется!

– Наглый человечишка, – Глава даже позеленел от злости. – Сравнивать нас с животными... – он задохнулся.

– Нет, мамонты – это все фигня. Вот динозавры... – протянул я.

– А динозавры – это кто? – спросил все тот же Ливан. (Хотя кто его знает, может, Ливаниэль или еще как, мне же они не представлялись).

– Динозавры – это тоже животные, – пояснил я. – Жили они еще до мамонтов и были в десятки раз крупнее их.

– И что? – Ливан захватил инициативу в свои руки, пока Глава пытался отдышаться.

– А ничего, тоже вымерли! – мстительно закончил я.

– Во-о-он!!! – Калиниэль наконец сумел вдохнуть. – В камеру! Стеречь!.. Завтра на рассвете ты будешь принесен в дар лесу! – тяжело дыша, выкрикивал Глава.

Иглиэль подхватил меня под руки и потащил к выходу. Жалко, я ведь собирался еще разок попробовать довести старика. Судя по всему, я чуть-чуть не достал до отметки «сердечный приступ», а тут такой жесткий выход из игры. Несправедливо! Я вздохнул, когда эльф выталкивал меня наружу к поджидавшей толпе. А кто сказал, что суды справедливы?