ГЛАВА 12

Пока Арчах заливался соловьём о том, как его уважают в его ячейка, парни Талгата привезли связанного толстяка Бээлбэя. Другая группа, через некоторое время, доставила шамана из каравана. Бэргэн встретил их и приказал располагаться поодаль от общего лагеря. Арчах ходил по стоянке гоголем и уже мысленно гладил своих пятерых жен. Хара-Кыыс, девушки-охранницы Сайнары, загнали его в легкий шатёр, чтобы раньше времени не испортил то, что задумал Тыгын..

Бэргэн отозвал шамана в сторону и рассказал ему о том, что произошло в дороге. И о том, что привезли интересного человека, который, предположительно, организовал нападение на Улахан Тойона. Теперь от шамана нужно было зелье, чтобы толстяк всё рассказал сам, без всяких пыток. Шаман ушел к кострам варить свои травы. Бээлбэя привели к Кривому Бэргэну, и поставили на колени. Он уже не верещал и не грозился карами всем, кто его тронет. Терпения у бойцов Талгата хватило ненадолго, по дороге они неугомонного толстяка изваляли в пыли и изрядно отходили плётками.

В это время Тыгын лежал возле костра на носилках и практически не шевелился, а рядом Сайнара поправляла подушки.

— Ну что скажешь, внучка? — спросил тойон.

— Всё очень запутано, дед. Я про такое и не слышала никогда, чтобы всякие комисаар и ячейка откуда-то взялись. Может просто тебе про них никто не говорил?

— Приедем в улус, проверим, кто что говорил, а кто промолчал, — ответил Тыгын, — а ты смотри внимательно и слушай, может, я чего и не замечу.

Бэргэн велел подтащить сопротивляющегося Бээлбэя поближе к костру и начал допрос:

— Кто тебе выдал тамгу Эллэя?

— Сам Улахан Тойон Эллэй выдал! А ты, скотина, за то, что поднял руку на посланника великого Эллэя, будешь порван конями! И вы все, все, умрете! — Бээлбэй брызгал слюной через разбитые губы.

— И кто же это нас убьет? Не твои ли недоноски, которые не смогли с тремя девушками справится? — с иронией в голосе спросила Сайнара.

— Твоих Хара-Кыыс, отдадут на потеху крестьянам, когда комитет захватит власть!

— Кто такой комитет? — быстро спросил Бэргэн.

— Не кто, а что. Комитет – это новая власть, и она вас раздавит! — Бээлбэй всё ещё думал, что он сможет отмстить всем за своё пленение и побои.

Сайнара подошла к толстяку и ткнула ему в зубы рукояткой камчи:

— Это тебе за девок! Может и меня на потеху кому отдадут?

Бээлбэй выплюнул вместе с кровью выбитый зуб.

— Кто тебя послал убить нашего Улахан Тойона? Комитет? — Бэргэн продолжал допрос, не отвлекаясь на мелочи.

— Я больше ничего не скажу! Можете меня убить, но наше дело будет жить! — глаза Бээлбэя горели фанатичным огнем.

— А скажи, уважаемый Бээлбэй, — проскрипел Тыгын, — а ты знаешь, что те, кто переходят ко мне на службу, сразу получают триста таньга и новых жен? Не желаешь ли стать сотником в моём отряде?

— Я не продаюсь за жалкие подачки врагов народа! Когда мы придем к власти, мы получим всё! — взвизгнул Бээлбэй.

Бэргэн сделал незаметный знак своим бойцам и из шатра появился Арчах.

— О, табаарыс комисаар! Здравствуйте, уважаемый! — Арчах сиял, как новенький алтын, явно любуясь собой и новым шелковым халатом, — я рад видеть вас в добром здравии.

— Скотина! Ты продался за триста таньга ворам и угнетателям, ты…

Арчах хрипло засмеялся.

— Двести таньга, халат, конь и пять жен, — уточнил он, — а ты, Бээлбэй, конечно же, только ради народного счастья устраиваешь ячейка и подговариваешь крестьян бунтовать против закона? Зачем устраивать борьбу, если можно придти к уважаемому Улахан Бабай Тойону Старшего Рода Белого Коня и получить всё, за что надо бороться? — Арчах пожал плечами, — я получил, и плевать я хотел на твой ячейка. Так ведь и убить могут в следующий раз.

Бээлбэй побагровел и пытался плюнуть на Арчаха:

— Ты, ты! Предатель! Борьба за свободу народа не может быть без жертв!

Арчах с криком рванулся к Бээлбэю, с намерением его пнуть:

— Ты послал меня на смерть, а сам прятался за холмами! Трусливый шакал, помёт плешивой крысы!

Хара-Кыыс удержали буяна за локти и отвели подальше от костра. Арчах ещё долго выкрикивал проклятия и вырывался у них из рук. Шаман закончил колдовать над своими отварами и показал знаками Бэргэну, что уже всё готово, чтобы допрашивать пленника. Бээлбэй, видимо почувствовал, что сейчас будет что-то неприятное и выкрикнул:

— Если вы меня сейчас отпустите, то я буду просить комитет вас пощадить!

Бэргэн кивнул бойцам, которые удерживали связанного толстяка. Один из них зажал нос, а второй задрал голову Бээлбэя вверх. Шаман поднёс ему ко рту пиалу с отваром, и Бээлбэй, как не крутился, выпил зелье. Через некоторое время его глаза затуманились, а шаман начал постукивать в бубен с колокольчиками. Его помощник наигрывал на хомусе заунывную мелодию, в такт с позвякиванием бубенцов.

Когда глаза Бээлбэя остекленели, шаман бросил в костер щепоть травы и веером начал нагонять дым на пленника.

— Всё, — сказал шаман, — можно спрашивать.

— Как твоё настоящее имя? — начал допрос Бэргэн.

— Бээлбэй из клана Хунхуз, — отвечал бесцветным голосом пленник.

— Почему ты приказал напасть на нас на землях Старшего Рода Чёрного Медведя?

— Мне так приказали. Надо поссорить Роды Белого Коня и Чёрного Медведя.

— Откуда у тебя тамга Улахан Тойона Старшего Рода Чёрного Медведя?

— Мне дали её.

— Кто дал?

Бээлбэй забился в падучей, у него пошла пена изо рта, а тело скрутили судороги.

— Чшш, чшш, чшшш, — забормотал шаман, — тихо, тихо, — и сказал Тыгыну, — сильное заклятие на него наложили, непонятно как, но он не может что-то говорить. Я слышал про такое от стариков. Если сильно спрашивать про запретное, может помереть.

— Что такое комитет?

— Комитет – это лучшие люди, которые хотят освободить Степь от власти Старших Родов, — пленник успокоился и опять начал отвечать без эмоций.

— Ты входишь в комитет?

— Да, я вхожу в комитет, я комисаар нашего улуса.

— Зачем в улусе комисаар?

— Комиссары проверяют, чтобы в ячейках правильно понимали, как надо осуждать тойонов, ханов и баев, а также Старшие Рода, которые обманывают народ. Искать недовольных, приглашать их в ячейка, учить, разрешать говорить плохое про баев и тойонов.

— Какие люди ещё в комитет?

Бээлбэй опять захрипел и задёргался.

— Чшш, чшш, чшшш, — забормотал шаман, — не хочет имена говорить.

Бэргэн расспрашивал пленника про комитет, ячейка и отряды, знаки и откуда берутся деньги. Наконец допрос прекратили, когда стало видно, что пленник уже отошел от действия зелья. Его оттащили подальше и привязали к дереву.

Тыгын крепко задумался над услышанным. Всё слишком неожиданно и необычно, это не одинокие проповедники, которые шалаются по наслегам и хают власть, это целая банда отщепенцев. И в этой банде не только воры и убийцы. В банде есть и чиновники, и купцы, и даже кто-то из приближённых к Улахан Тойонам людей. Тыгын сразу вспомнил детскую игрушку бабайка, которые вытачивали из дерева мастера в северо-западных областях Курухана. Когда открываешь большую бабайку, внутри у неё бабайка поменьше, а внутри её ещё меньше и так могло быть до восьми вложенных друг в друга куколок. Тут открывались такие же тайны – осталось добраться до тех, кто сидит внутри всех последних событий. Надо вырвать этому скорпиону жало, а не гоняться по всей Большой Степи за каждым возмутителем спокойствия. А ещё надо бы узнать, может рядом с Тыгыном такой же комисаар затаился, а по улусам расхаживают агитаторы и учиняют ячейка. Шайтан всё побери!

— Дед, надо узнать, кто посылал Бээлбэя, — внучка отвлекла Тыгына от тяжелых дум, — надо чтобы он сегодня убежал.

— Почему? Его надо повесить, — встрепенулся Тыгын.

— Не надо. Пусть убежит, а ты пошлешь кого-нибудь смотреть, к кому побежал. Он прибежит к своему хозяину, расскажет, что Улахан Тойон совсем плохой лежит. Все начнут бегать, а твои люди пусть за этим присмотрят. Кто к кому бегал. Так много можно узнать. Он увидел, то, что хотел увидеть, и то, что ему показали. И не понял, что всё, что мы видим – большей частью совсем не то, что есть на самом деле.

— Хитрая ты! — осуждающе произнес Тыгын, но тут же поправился. — Умная, ага. Хорошо, так и сделаем, если не можем узнать хозяина так, узнаем по другому.

Все сведения, которые удалось получить от Бээлбэя, уже касались не только простого покушения на Улахан Тойона, а в разной степени относились к спокойствию всей Большой Степи. Надо было известить всех Улахан Тойонов Старших Родов, за исключением Эллэя. Тыгын чаще пользовался узелковым письмом, но теперь узлами всего не скажешь. Принесли письменные принадлежности и Тыгын начал тихо диктовать Сайнаре письма Улахан Тойонам. В конце каждого письма Тыгын требовал собрать Большой Муннях, чтобы осудить бездействие Эллэя, на земле которого творятся беззакония. Отдельно написал сыну в Алтан Сарай. Наконец, когда письма были написаны, Тыгын запечатал их своей печаткой и подозвал Талгата и Бэргэна.

— Бэргэн, сделай так, чтобы Бээлбэй ночью убежал. Талгат, найди мне одного – двух человек, из своих жуликов, я знаю, у тебя есть. Пусть следят за ним, куда побежит и с кем будет встречаться. Еще готовь гонцов, вот письма, с утра отправишь. Еще одного человека надо послать к сыну Эллэя, говорят он где-то на своих аласах. Пусть подойдет ко мне, к нему будет особое поручение.

Уже темнело, в травах вокруг стоянки начали трещать цикады и от ручья потянуло прохладой. Бэргэн подошел к Бээлбэю, убедился, что тот уже очнулся окончательно и заорал:

— Эй, Талгат, приготовьте виселицу, завтра утром повесите эту свинью!

— Хэй, Бэргэн, — ответил Талгат, — давай его повесим сейчас, что тянуть козу за хвост?

— Нет, пусть помучается до утра, подумает, помолится Великому Тэнгри. Может быть, злобные абаасы не заберут его грязную душу под землю, хотя там ей самое место.

В лагере все начали укладываться спать, а Бэргэн подошел к Арчаху и прижал его к дереву. Сунув ему нож под нос, тихо сказал:

— Ночью, перед рассветом, пойдешь к Бээлбэю и порежешь ему верёвки. Скажешь ему, что ты останешься с нашим Улахан Тойоном. Если наболтаешь лишнего, я тебя из-под земли достану и, вместо пяти жен, увидишь свои кишки.

— Хорошо, уважаемый Бэргэн, так и сделаю. Порежу верёвки, — Арчах панически боялся Бэргэна.

— Утром тебя разбудят, всё чтобы тихо было. Если всё сделаешь, я тебя вознагражу.

Арчах часто закивал.

К Тыгыну подошел парень.

— Господин, Талгат сказал быть гонцом к сыну Эллэя.

— Хорошо. Вот тебе письмо и тамга, передашь только лично в руки. Если по дороге тебя кто остановит, то предъявишь эту тамгу, потом отдашь её сыну. На словах скажешь, чтобы внимательнее следили, кто и кому дает тамгу, иначе в следующий раз я буду не столь сдержан.

— Да, господин, я исполню всё, как ты сказал.

В небе появилась луна, совсем молодая. В лагере спали почти все, задремал даже охранник возле костра. Арчах тихо подкрался к спящему Бээлбэю и тихонько толкнул его.

— Тихо, тихо. Тебе надо бежать сейчас, утром тебя должны повесить. Я специально притворился, что служу Тыгыну. Можешь на меня надеяться. Сейчас иди вдоль ручья и выйдешь на дорогу. Осторожно!

Арчах разрезал веревки и Бээлбэй чуть не застонал, растирая затёкшие руки.

Айрат, бывший побирушка и сын вора, подобранный пьяным Талгатом на базаре в Алтан Сарае, тихо скользнул в темноту вслед за толстяком.

С утра Тыгын задал стремительный темп движения к границе своих владений. Земли Рода Чёрного Медведя надо было покинуть как можно быстрее. Дня два в запасе еще было. Пока найдут трупы, пока сообразят, кого посылать к Тойону, пока доедут. Главного соглядатая уже обезвредили. Да и непонятно было, поехал бы он к Эллэю, или же помчался бы докладывать своим таинственным хозяевам.

Останавливались на короткие стоянки всего несколько раз. Бойцы могли скакать, не слезая с седла сутками, но в отряде были женщины, да и сам Тыгын уже не молод. На третий день вышли на дорогу Отца-основателя. Здесь можно было сбавить темп – на дороге все были в безопасности. Да и гнать было плохо – слишком много народу двигалось по Дороге. Однако, не стоило терять бдительности, неизвестно как далеко решаться зайти бандиты из комитета. Может, захотят убить всех, кто добрался до их тайн, и не посмотрят на Закон. Хотя, закон они уже преступили. Впереди уже виднелся мост через Сары Су, а за ним – граница владений Рода Белого Коня.

Один из нухуров Талгата закричал:

— Хэй, нас кто-то догоняет!

Тыгын обернулся. По Дороге во весь опор скачет всадник, а за ним гонится отряд людей с желтыми повязками на головах.

— К бою! — кричит Бэргэн, и нухуры начали выстраиваться полумесяцем. Разгоняясь навстречу бандитам, они достали луки и копья. Десяток Бэргэна окружил Тыгына.

Тыгын кричит Сайнаре:

— Уходите за мост, выводи всех!

— Тойон, уходи к мосту! Мы их задержим! — орёт Бэргэн.

Несмотря на суматоху Сайнара всё-таки вывела прислугу и вьючных лошадей к мосту. Талгат со своими нухурами уже схлестнулся с первой тройкой нападающих.

Крестьяне и торговцы, увидев такое безобразие на Дороге, быстро сворачивали на обочины. Лишь одни караванщик, пропустив беглеца, резко поставил повозку поперек дороги. Три преследователя, не сумев остановиться, с размаху налетели на повозки. Остальным пришлось притормаживать и огибать караван. Слышалась брань, караванщики костерили бандитов. Среди бандитов оказалось около пяти хороших бойцов, и вокруг них завертелся бой. Звон сабель, посвист стрел, отчаянные крики – всё смешалось. Хоть полусотня Талгата и была в неполном составе, но быстро сориентировалась и из луков положила оставшихся пятерых бандитов. Бэргэн ругался, что ему не дали порубить вожака. К Тыгыну на взмыленном коне подъехал человек, и в плече у него торчала стрела. Это прискакал Айрат. Тяжело дыша, он сказал:

— Третий дом… дом третьей жены советника… туда Бээлбэй ушел… — и сполз с коня.

Тут же к нему подбежал шаман со своими снадобьями и два его помощника. Они начали заниматься раненым. Бой тем временем закончился. Желтые повязки все убиты, а у Талгата трое раненых. Тыгын подъехал к торговцу, который так ловко подставил повозку под бандитов.

— Приветствую тебя, уважаемый! Позволь поблагодарить тебя за своевременную помощь! Как тебя зовут? — произнес Тыгын.

— Не стоит благодарности, уважаемый Улахан Тойон, — поклонился торговец, — бандиты в желтых повязках совсем распоясались, теперь уже не стесняются нападать на Дороге Отца-основателя. Очень хорошо, что вы их побили. Меня зовут Кэскил, я еду из Харынсыта в Тагархай.

— Мне нужно положить на повозки раненых, — сказал Тыгын, — а мы все едем верхом. Нельзя ли воспользоваться твоими? Я заплачу.

— Конечно, уважаемый, положите. И не надо никакой платы.

— Я тебя, уважаемый Кэскил, приглашаю погостить у меня, когда будет угодно.

— Спасибо, Улахан Тойон, непременно навещу, как немного управлюсь с делами.

На этом обмен любезностями закончился, раненых разместили, как положено. Айрат был совсем плох, сказалась долгая скачка со стрелой в плече. Но шаман сказал, что парень молодой, крепкий – выживет.

Некоторое время спустя отряд пересек мост через реку Сары Су и двигался по землям Рода Белого Коня. В первом же караван-сарае Сайнара со своими охранницами и служанками оккупировала купальню. Ранеными немедленно начал заниматься местный лекарь, из-за чего они с шаманом поругались. Талгат назначил караулы и отправился ужинать. С прибытием Тыгына в караван сарае все притихли, и, по возможности, быстро разошлись по углам. Сам Тыгын немного перекусил и теперь сидел возле очага и думал, как дальше жить.

На следующий день Тыгын решил, не заезжая в Тагархай, сразу подняться к Урун-Хая. Бдительности никто не терял. Зараза, похоже, ещё не распространилась на земли Тыгына, но Талгат всё равно разослал патрули по пути следования отряда. Обоз купца ушел в город Тагархай. Раненых отвезли под надзор домашних лекарей-шаманов. С ними же отправился гонец с приказом Улахан Тойона всем баям улусов прибыть к Тыгыну.

Через четыре дня отряд без приключений добрался до аласов возле Урун-Хая. Тяжелое путешествие вымотало всех. Без привычных кибиток, только верхом, даже для степняков тяжело. После того, как все вымылись, вычистились и переоделись, Тыгын объявил, что будет завтра большой той, по случаю благополучного возвращения на родные земли. Сам же он прошелся по окрестностям, посмотреть всё ли в порядке, не изменилось ли чего в его отсутствие. Любимая решетчатая беседка, увитая тёмно-зеленым диким виноградом, в окружении цветущих кустарников – на месте. Слышен издалека плеск воды – это бассейн из полированного гранита под водопадом. Никуда не делись и мраморные купальни с горячими источниками, окруженные небольшими уютными деревянными домиками для отдыха. Лужайки аккуратно подстрижены, дорожки посыпаны чистым песком. В саду Тыгын сорвал с дерева персик и надкусил его. Сок потёк по руке. Хотелось забыть про комисаары и ячейка, желтые повязки и третью жену советника тойона Эллэя. Про таинственных купцов, сорящих деньгами, тоже. Тыгын согнал с руки назойливую осу и запустил косточкой персика в садовника. Тот испуганно обернулся, а Тыгын счастливо рассмеялся. Он снова дома.

Загрузка...