Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945

Введение

Для обозначения общности людей, оказавшихся за пределами России в 1917–1920-х годах, часто используют термин «белая эмиграция». То есть понятия «первая волна русской (или российской) эмиграции» и «белая эмиграция» преподносятся как равнозначные. На наш взгляд, это не совсем так. Эмиграция не была едина в своем отношении к революции; к прошлому, настоящему и будущему России. Даже тех, кто вел активную борьбу с большевистским режимом и вследствие этого был вынужден покинуть страну, не всегда можно причислить к категории белоэмигрантов. В военно-политическом противостоянии в России 1917–1920-х годов принимало участие множество партий и вооруженных структур. Они преследовали разные цели и отстаивали разные идеологические принципы. Генералы Русской императорской армии П.П. Скоропадский и К.Г. Маннергейм повели борьбу за независимость государств, возникших на территории бывшей Российской империи: Скоропадский за независимость Украины, Маннергейм — Финляндии. Бывший подданный Российской империи Ю. Пилсудский боролся за суверенитет Польши. Скоропадский оказался на положении эмигранта, поскольку Украина, в отличие от Финляндии и Польши, так и не стала независимым национальным государством. Маннергейма и Пилсудского к категории эмигрантов отнести невозможно — они стали крупными политическими деятелями своих стран. Цели С.В. Петлюры и Н.И. Махно, ставших эмигрантами, не имели ничего общего с целями Белого движения. Лишь с очень серьезными оговорками можно причислить к Белому движению Б.В. Савинкова. Многие представители социалистических и либеральных партий, оказавшиеся в конечном итоге за пределами России, в годы Гражданской войны считали для себя недопустимым участие в Белом движении. Для некоторых из них большевики были не столько врагами, сколько конкурентами. Другие, сотрудничавшие с Белым движением, позже сочли свой выбор ошибочным.

Определить общую программу Белого движения непросто (в этом одна из важнейших причин его поражения в Гражданской войне). Легче идти от персоналий. Белое движение возглавляли военачальники Русской императорской армии, крупнейшие среди них: Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев, A.M. Каледин, А.И. Деникин, П.Н. Краснов, А.В. Колчак, Н.Н. Юденич, П.Н. Врангель, А.И. Дутов, Е.К. Миллер. Белое движение составили люди, признавшие за ними право говорить от имени России и принявшие участие в борьбе за установление, укрепление и расширение их власти. Участие в борьбе могло осуществляться: на фронтах, в составе регулярных войск; в партизанских отрядах, действовавших в тылу большевиков; в подполье на контролируемой большевиками территории. К Белому движению, бесспорно, относятся и штатские лица — сотрудники гражданской администрации на подконтрольных генералам территориях.

Белое движение было общностью мировоззренческой. Участников движения объединяло: во-первых, ощущение себя гражданами (или подданными) России. Во-вторых, стремление восстановить законность, правопорядок, преемственность государственной власти, наконец, уклад жизни, нарушенные большевиками. В-третьих, осознание того, что вне зависимости от формы государственного устройства освобожденной от большевиков России будущее правительство должно руководствоваться национальными интересами страны.

Мировоззренческой общностью явилась, соответственно, и белая эмиграция. К ней мы относим: во-первых, участников Белого движения, за исключением тех, кто в конце концов стал считать власть большевиков законной; во-вторых, тех людей, которые в силу разных жизненных обстоятельств не смогли принять активного участия в Белом движении, но разделяли его основные принципы; в-третьих, людей, вывезенных за рубеж в юном возрасте или родившихся в эмигрантской семье, сформировавшихся как личность за пределами России и осознающих для себя необходимость продолжать традиции Белого движения.

В конечном счете для каждого человека, оказавшегося за пределами России, вопрос о том, является ли он белым эмигрантом или нет, был вопросом самоощущения.

Понятия «русская эмиграция» и «российская эмиграция» в данной работе будут использоваться в зависимости от контекста. Национальная самоидентификация была весьма важным аспектом в жизни политически активных эмигрантов. Вопрос принадлежности к той или другой нации далеко не всегда был связан с этническим происхождением.

В настоящее время существуют две основные точки зрения на политическую сущность первой волны эмиграции. Согласно одной, наиболее распространенной, политические и военные структуры, отбыв из России за рубеж, раз и навсегда утратили право представлять страну, говорить от ее имени, участвовать в ее общественной жизни. В качестве наследницы российской государственности, по этой теории, выступает советская власть. Сторонники данной схемы готовы признать научно подтвержденные факты преступлений советской власти против народов России, однако считают, что сама победа большевиков над силами «контрреволюции» делает их правление легитимным. За эмиграцией в этом случае признается лишь миссия сохранения элементов культуры, которые не могли существовать в дореволюционной России.

Другая точка зрения исходит из того, что, несмотря на поражение в Гражданской войне и вынужденную эмиграцию, именно противники большевизма имели моральное право говорить от имени России. Кто именно и в какой степени — вопрос отдельный. Возможно, это представители царской династии, бывшие делегаты Учредительного собрания, корпус послов, Русский общевоинский союз, Зарубежный съезд, но явно не ВЦИК и Совнарком. Такая точка зрения базируется на том понимании сущности советской власти, которое было характерно для Белого движения. Советская власть рассматривалась как форма господства интернациональной политической мафии, которая эмоционально, культурно, духовно не связана ни с Россией, ни с какой-либо другой страной мира.

Причина возникновения разных взглядов на данный вопрос достаточно ясна. В Россию, в отличие от стран Восточной Европы в 1940-х годах, большевизм не был принесен на штыках иностранной армии. Он явился результатом внутренних конфликтов.

Спор о том, кто имел право говорить от имени России на протяжении большей части XX века — большевики, несмотря на преступный характер их режима, или политическая эмиграция, несмотря на поражение в борьбе, — достаточно интересен сам по себе. Но этот спор носит не только теоретический характер. В ходе такого спора неизбежно возникают вопросы: о правомерности всего корпуса законов, принятых в советский период, о правопреемстве с досоветской государственностью, о реституции собственности, в конце концов — о кардинальном переосмыслении национальной истории.

Применительно к теме данного исследования, самым важным является вопрос о моральном праве белой эмиграции продолжать борьбу с советской властью из зарубежья, о праве предпринять попытку реванша, опираясь на иностранную силу.

Автор отдает себе отчет в том, что эта тема имеет очень яркую эмоциональную окраску. В связи с этим, в рамках введения к книге, приводятся лишь юридические аспекты проблемы.

2 марта 1917 года император Всероссийский Николай II подписал документ, в котором говорилось: «В эти решительные дни в жизни России сочли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расставаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше Брату Нашему, Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои ими будут установлены…»[1]

3 марта 1917 года великий князь Михаил Александрович поставил свою подпись под заявлением, в котором содержались слова: «Одушевленный со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины Нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля великого народа Нашего, которому и надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном Собрании установить образ правления и новые основные законы Государства Российского. Призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.»[2]

2 марта 1917 года Временное правительство издало Декларацию, в которой назвало своей главной задачей немедленную подготовку созыва Учредительного собрания на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, которое установит форму правления и конституцию страны.

25 октября 1917 года отряды Красной гвардии, исполнявшие волю руководства большевистской партии, арестовали Временное правительство. Следует учитывать, что никто к этому моменту не отменял статью 108 Уложения об уголовных преступлениях «О вооруженном мятеже с целью свержения законной власти».

Новое временное правительство — Совет народных комиссаров — во главе с Лениным было создано 26 октября по решению Второго всероссийского съезда советов. Система «советов» и их съезд не являлись легитимными органами власти. Соответственно, сформированное по решению съезда правительство не может рассматриваться как законное.

22 ноября 1917 года Ленин подписал декрет, полностью ликвидировавший всю систему российского права. Первым пунктом этого декрета были распущены все суды, вплоть до высшей кассационной инстанции — Сената. Были упразднены все должности, связанные с судопроизводством: прокуроров, адвокатов и мировых судей.

5 января 1918 года красногвардейцы разогнали Учредительное собрание, так и не успевшее установить образ правления, принять новые основные законы государства. Вопрос о возможном вступлении великого князя Михаила Александровича на российский престол остался открытым. 13 июня 1918 года великий князь был похищен и убит группой чекистов.

При отсутствии законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти единственной организованной структурой в России, имевшей юридическое и моральное право говорить от имени страны, оставалась Русская армия. 20 ноября 1917 года Главнокомандующий Русской армией генерал Н.Н. Духонин был растерзан толпой большевистских матросов. Представителям высшего командного состава, не признавшим большевистского правительства, предстояло действовать по обстоятельствам. По инициативе генералов и старших офицеров Русской армии в разных регионах страны начали создаваться воинские формирования и административные структуры, совокупность которых принято именовать Белым движением. Одной из главных задач Белого движения, как уже говорилось, было восстановление в стране правопорядка и уничтожение большевистской анархии.

В ходе Гражданской войны последним главнокомандующим Русской армией стал генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель. Особое присутствие Правительствующего Сената в Ялте присвоило ему звание «Правитель Юга России». Войска и административный аппарат Врангеля были вынуждены в ноябре 1920 года оставить Крым — последнюю подконтрольную им территорию — и уйти за пределы России. Это было решение не об эмиграции, а только о временном отступлении, за которым должно последовать продолжение военных действий. По многим причинам продолжение борьбы в форме восстановления линии фронта откладывалось на необозримый срок, что превращало участников Белого движения в эмигрантов. Но главнокомандующий подчеркивал: «Принцип, на котором построена власть и армия, не уничтожен фактом оставления Крыма».[3]