Белогор. Освободитель

Глава 17

Словно утка сквозь ряску на пруду через толпу дворян, важно переваливаясь с ноги на ногу, к нам протиснулся советник снэгского короля Глациса Третьего герцог Рэстес Джо. В отличие от местных дворян северный властитель был одет более практично и неброско. Тёмно-синий камзол, шаровары вместо узких брюк, да подобие кушака. Лишь массивная золотая цепь выделялась на скромной одежде. Рэстес уже поздравил официально, а сейчас, видимо, решил и неофициально поприветствовать, что, учитывая мою некоторую кхм… близость к королевской семье, было неудивительным.

– Серж, мальчик мой! – заорал северный герцог, – Я очень-очень за тебя рад! И не свадьба главная причина моей радости!

Дворяне примолкли, а я, зная манеру герцога подкалывать всех и вся, криво улыбнулся, и вынужденно ответил:

– Благодарю вас, Джо. И спешу спросить, что именно стало причиной вашей радости?

– Ну как же? – изумился Рэстес, – Ты за один день приобрёл сразу две жены и… ни одной тёщи!

Наша часть зала грохнула хохотом. Я тоже улыбнулся и махнул рукой.

– Как дела? – облапив меня, вопрошал северянин.

– Всё так же, – пожал я плечами, и подкатил, будто в порыве стеснительности, глаза повыше: – С каждым годом всё красивее и умнее. Уже даже поражаюсь, как такую красоту земля носит.

Дворяне вновь грянули хохотом, а одна из дам, находившаяся рядом, ехидно заметила:

– Герцог Белогор, вы забыли упомянуть ещё одно своё достоинство – скромность!

– Ах, правда? – вскричал я, – Ну, так исправляю это упущение! Герцог, скромность моя тоже растёт!

– Да ладно? – удивился Рэстес.

– Конечно! – максимально искренне ответил я.

– И это ваша скромность заставляет вас говорить о красоте и уме, герцог? – спросила всё та же дама.

– Совсем нет, – повернулся я к ней, а Арон, зная, что запомнить всех я не в силах, шепнул на ухо, что это баронесса Эразма Райа: – О красоте и уме заставляет говорить меня моя честность. Потому краснею, но говорю о себе правду, баронесса.

– Краснеете? – не унималась прицепившаяся дворянка: – Как-то незаметно!

– А у меня странная особенность организма, мадмуазель Райа, – с поклоном ответил я: – Я краснею исключительно внутрь. Вот даже сейчас смотрю на вас, и краснею.

Дворяне опять заржали, а Эразма, став объектов пристального внимания, вдруг покраснела сама, и быстро скрылась в толпе.

– Герцог, да вы не только на поле брани умеете страх наводить! Языком вы тоже неплохо владеете! – мило улыбнувшись, проговорила ещё одна дама. Эту я помнил – графиня Луиза Портье – милое очаровательное создание лет двадцати пяти. Молодая вдова престарелого мужа.

– Вы совершенно правы, графиня, языком я тоже, кхм… неплохо владею, – вернул я улыбку светской даме. Та тоже почему-то густо покраснела, и впорхнула в толпу.

Тут уже граф Шеридан-младший вместе с Ягом захохотали в голос.

– Граф! – Яг, он же шевалье Яголь Мораес хлопнул Шеридана по плечу: – За нашим герцогом даже на балах прятаться можно!

Тут меня под руку ухватила Эльза, и потащила куда-то вглубь зала, знакомить с «самой лучшей в мире подружкой» детства. И вывела на… конечно же графиню Портье! Та, увидев меня под ручку с Эльзой вновь мучительно покраснела, но сделала книксен:

– Рада нашему знакомству, герцог!

– Взаимно, графиня, – я вернул поклон, – Тем более, что мы с вами уже нашли общий… язык.

Луиза покраснела ещё сильнее, хотя это казалось невозможным, и брызнула смехом, ярко и заразительно. Когда мы рассказали причину нашей весёлости Эльзе, та тоже посмеялась, а потом отвела нас на балкон. Я наконец-то спокойно закурил, а Эльза стала объяснять мне и Луизе:

– Во дворце интриг и интриганов хватает. Баронесса Эразма Райя, которая пыталась «уколоть» тебя – сегодняшняя любовница графа Вотикуса. И когда граф с тобой поцапался, видимо, постаралась отомстить. Хотя и граф и баронесса откровенно глупы.

– А правда, что граф с Изольдой…

– Тебя это сильно волнует? – с улыбкой спросила Эльза.

– Нужно знать, чего ожидать, а предупреждён, значит…

– Вооружён! – со смехом закончила принцесса. – Помню. Да, правда. Но вряд ли он осмелится что-то сделать.

Принцесса ошиблась, и мы это узнали уже через пару минут. Когда возвращались в зал, то увидели большую толпу. По гомону и напряжению я понял, что что-то случилось. Быстро рванул туда, и увидел, что граф наезжает на моего верного Яга, а Торре, бледный, с отметиной от пятерни на лице тяжело дышит, с ненавистью глядя на надменного Эрнольда. Арон кинулся мне наперерез:

– Серж, граф побоялся вызвать гнев Императрицы и вызвать напрямую Белогора, но решил, видимо, отомстить через ребят. В общем, стал оскорблять при Торре тебя, тот не выдержал, ответил, и получил пощёчину. За что был тут же вызван, но выставил вместо себя барона Ритейра, известного дуэлянта. Не лезь, Яг сейчас пытается перевести дуэль на себя, у него больше шансов!

Я молча отстранил Арона Шеридана и втиснулся в толпу. Когда подошёл к ругающимся дворянам, наступила звенящая тишина.

– Торре, кто посмел тебя тронуть?

– Граф Вотикус, – нехотя ответил Милтон.

Граф стоял тут же, и паскуднейше улыбался. Я молча шагнул к нему и резко ударил правым боковым в челюсть. Эрнольд утробно хрюкнул и рухнул как сноп. Его улыбка, кстати, ушла с лица вместе с парой зубов. Я развернулся к толпе графских прихлебателей и спросил:

– Кто из вас барон Ритейр?

Один из дворян, широкоплечий крепыш, заколебался было, но шагнул вперёд, и проговорил зло, стиснув зубы:

– К вашим услугам барон Отто Ритейр, Ваша, – крепыш сделал намеренную паузу, и добавил с неким презрением: – Светлость.

Яг шагнул было вперёд, да и другие дворяне заволновались, но я требовательно поднял руку, и все остановились. Я содрал с руки перчатку, испачканную кровью Вотикуса, и швырнул к ногам побледневшего барона:

– Я, в отличие от твоего трусливого и подлого сюзерена, не буду бить тебя по лицу, как он ударил Торре. Но, в свою очередь, как сюзерен Торре, право на поединок оставляю за собой, – я услышал, как охнули присутствующие, но продолжил спокойным голосом: – Потому завтра жду тебя возле храма Виза в шесть утра. А сейчас пошёл вон с моего праздника, и эту падаль с собой забери!

Я ткнул носком сапога в Эрнольда, который только-только стал подавать признаки жизни и медленно копошиться на паркете. Барон Ритейр ошеломлённо глянул на меня, но молча шагнул к графу, подхватил его под мышки и поставил на ноги. Уже через минуту свиты графа в зале не было. И тут я услышал быстрые шаги, и сквозь толпу, разошедшуюся в разные стороны, прошла Императрица Изольда собственной персоной. Бровки у неё были нахмурены, впрочем, это её ничуть не портило:

– Герцог, что здесь случилось? – гневно спросила Императрица. – И это правда, что вы на завтра назначили дуэль?

– Да как я мог? – искренне возмутился я, – Я лишь принял вызов!