Океан. Белые крылья надежды

Глава 1 Леопольдо

Корабль качнуло. Леопольдо сунул руку под подушку, повернул голову на другую сторону и выругался. Звук голоса наполнил каюту, но тут же умер, раздавленный равномерным тихим гулом, идущим откуда-то снизу, из самого сердца контейнеровоза – машинного отделения.

Леопольдо почувствовал, как к горлу подступил комок, снова выругался, затем немощным стариком сполз с кровати на пол и на четвереньках пополз к столу, ютившемуся в дальнем углу каюты. Леопольдо схватил со стола таблетку и бросил в рот, дрожащей рукой взял стакан с водой, стоявший тут же, и влил в себя жидкость, ощутил, как таблетка, подхваченная водой, словно лодка волной, отправилась в путешествие по пищеводу.

«Какая это уже? Шестая или восьмая?» – подумал невольно, надеясь, что этой таблетке, в отличие от ее предшественниц, удастся лучше справиться с морской болезнью.

Пока полз назад к кровати, держал глаза закрытыми, дабы, не дай бог, не взглянуть на этот чертов серый ковролин на полу. Почему-то он вызывал у него отвращение. Наверное, дело было в цвете. Будь ковролин более веселого цвета, возможно и отношение к нему было бы другим. Казалось, цвет ковролина гармонировал с тем внутренним состоянием, в котором пребывал Леопольдо вот уже который день. Сначала он узнал от капитана о смене курса контейнеровоза, а потом подхватил морскую болезнь. Или это она его подцепила. Для Леопольдо это оказалось не так уж важно. Главное, что он встретился с этой мучительницей сухопутных существ и теперь вот уже второй день она не дает ему покоя, мучая приступами тошноты, температурой и рвотой. В минуты приступов Леопольдо не раз проклинал корабль, море и себя впридачу, особенно себя. Это надо же было быть таким идиотом, чтобы ввязаться в такую авантюру, уже одно начало которой вызывало протест и негодование в его воспаленном болезнью мозге.

Леопольдо запрокинул голову и посмотрел на иллюминаторы. Они были приоткрыты, и, тем не менее, Леопольдо казалось, что в каюте очень душно. Когда ему станет легче, в чем Леопольдо начал уже сомневаться, он, так и быть, прислушается к совету капитана и выйдет на палубу подышать свежим воздухом.

Когда он только прибыл на контейнеровоз с одним лишь рюкзаком за плечами, капитан сказал ему, что первое время может быть тяжело, поэтому ему стоит набраться сил и терпения. В чем именно проявится эта тяжесть, Леопольдо узнал уже потом, когда познакомился вплотную с морской болезнью. Но понял, что это только начало. Достаточно было пройти всего лишь нескольким дням, чтобы Леопольдо осознал, что жизнь на корабле значительно отличается от той, которую он вел на суше. И хотя он не был частью экипажа, и у него не было каких-либо обязанностей на корабле, кроме как не путаться под ногами и не заходить туда, куда не следует, все "удобства" жизни в море он ощущал наравне с членами экипажа контейнеровоза. И в первую очередь это непрекращающаяся качка и замкнутое пространство корабля, с которыми Леопольдо, в отличие от тех же членов корабля, пришлось познакомиться впервые. Возможно, с замкнутостью корабля Леопольдо еще смирился бы, но вот с качкой, то и дело норовящей тебя сбить с ног, мириться было сложнее. Поэтому, лежа в каюте на кровати, Леопольдо с одной стороны ощущал облегчение от того, что, лежа, качка ощущаяется не так сильно, как стоя, но, с другой стороны – лучше бы он испытывал каждый день качку, чем валялся на кровати, мучаясь морской болезнью. Даже таблетки от нее, те, которые принес ему по просьбе капитана Игме, один из членов команды, не помогали. По крайней мере, Леопольдо так казалось.

За эти дни Леопольдо часто возвращался мыслями в недавнее прошлое, в тот день, когда приехал в Геную, оставил машину на стоянке и поднялся на борт "Италии". Не поспешил ли он остаться на корабле, когда узнал, что корабль не доставит его на Кубу? По крайней мере, в ближайшем будущем. Но был ли у него выход? Об изменении маршрута капитан сообщил ему уже в море, когда они, ведомые лоцманом, покинули старый порт Генуи и вышли в Средиземное море. Почему ему не сказали об этом раньше? Хотел бы он знать. Возможно, из-за спешки, с которой они покидали порт. Как бы то ни было, но об изменении маршрута контейнеровоза он узнал уже в открытом море, и на вопрос, что ему делать дальше, капитан ответил прямо: или плыть с ними в Шанхай (а именно туда теперь направлялся контейнеровоз), где он сможет пересесть на другой корабль, на котором и пересечет Тихий океан, чтобы добраться до Кубы, или возвращаться в Геную, правда, делать это пришлось бы вплавь, так как поворачивать корабль назад никто не собирался, как и предоставлять спасательную шлюпку в распоряжение Леопольдо.

Известие о том, что контейнеровоз направляется не на Кубу, а в Китай, поначалу повергло Леопольдо в шок. Но как заметил капитан: он работает не на себя, у него есть хозяин, и он направляется туда, куда укажет ему этот хозяин. Он и сам узнал о смене курса за несколько часов до отплытия, поэтому пришлось в авральном порядке разгружать ранее погруженные контейнеры, чтобы, по словам капитана, освободить место под китайский металллолом. В конце их разговора капитан посоветовал Леопольдо не горевать, в качестве компенсации он возьмет с него только половину ранее обговоренной суммы за проезд. Леопольдо этим и удовлетворился. Другого выхода у него все равно не было. Правда, можно было бы сойти в ближайшем порту, например, в египетской Александрии, но эту мысль Леопольдо сразу отмел, так как не хотел иметь проблем с пограничной службой страны. В итоге Леопольдо остался на "Италии". Да и двигаться в западном направлении или восточном было не так уж и важно. Главное, что он в любом случае доберется до Кубы. Быть может, позже, чем хотелось бы, но здесь уже выбирать не приходилось.

Леопольдо отвели собственную каюту, небольшую, чистую и уютную. Конечно, это был не президентский номер в гостинице класса "люкс", но и тем, что было, Леопольдо готов был довольствоваться. В каюте, помимо стола, также имелся небольшой столик, мягкое кресло на четырех металллических ножках, с подлокотниками, холодильник и даже телевизор с DVD-проигрывателем. Рядом со столом стояла белого цвета пластиковая мусорная корзина. На столе находился кнопочный белый телефон, а над столом висели лампа и полка с книгами. Недалеко от входной двери к стене мостился шкаф. Был здесь и собственный санузел.

Не забыли с Леопольдо провести и инструктаж, показали, где находится спасательный жилет, куда бежать и что делать в случае нападения пиратов, пожара и других чрезвычайных ситуаций. Услышав про пиратов, Леопольдо подумал, что ослышался, и даже переспросил у старпома, который и проводил инструктаж. Нет. Оказалось, не ослышался. Старпом подтвердил и даже добавил, что если не повезет, Леопольдо их даже увидит.

Помимо капитана и старпома итальянцев на корабле больше не было. Команду корабля составляли девятнадцать человек, большинство из которых были представителями народа моря – филиппинцами. Была еще парочка кадетов, также филиппинцев. Старпом Джеромо Кьяци пообещал даже провести экскурсию по кораблю, но из-за морской «подруги», скосившей Леопольдо, экскурсию пришлось отложить на неопределенное время…

В дверь постучали. Леопольдо приподнялся на локте, думая, кого принесло. Когда дверь открылась, на пороге возник стюард-филиппинец. Звали его то ли Мануэль, то ли Мигель. Леопольдо не запомнил. Но малый был хороший, улыбчивый, веселый, с хитринкой в глазах. Леопольдо даже показалось, что сначала он увидел улыбку до ушей стюарда и только потом его самого. Как обычно в темно-синей футболке и светлых штанах. Невысокого роста, короткостриженый. В руках стюард держал поднос с тарелками. Войдя в каюту, филиппинец поставил поднос на стол и приблизился к дивану.

– How are you feeling[9]? – сверкнул желтоватыми зубами.

– Чертов английский, – пробормотал Леопольдо. – Если хочешь что-то узнать, спрашивай на итальянском.

Капитан его еще в первый день проинформировал, что язык общения на корабле английский, поэтому если хочет общаться с экипажем, пусть начинает изучать английский. Леопольдо тогда сказал, что сможет обойтись и без общения с экипажем. Капитан ничего не сказал в ответ, только ухмыльнулся и пожал плечами. Теперь же Леопольдо понимал, что язык для него не роскошь, а необходимость. Вспомнил, что и официальный язык Бермуд также английский. Может быть, капитан все же был прав, предлагая взяться за английский. Говорил даже, что в каюте, в которой сейчас обитал Леопольдо, некогда проживала парочка итальянских студентов из Милана, решивших в одно время покататься на корабле по Средиземноморью, а заодно и подучить английский. После них остались кое-какие книги, которые теперь могут сослужить службу Леопольдо. Надо было только порыться на книжной полке. Может, когда-то Леопольдо и пороется там, а сейчас ему хотелось только одного – чтобы морская болезнь попрощалась с ним как можно скорее.

– Are you hungry? You have a lunch here, – стюард указал на поднос на столе, развернулся и двинул к выходу. – I'll be back later[10].

Дверь закрылась, и Леопольдо снова остался один.

– Чертов английский. Придется учить, – Леопольдо поднялся на ноги, но тут же вновь вернулся в лежачее положение, когда заметил, как пол начал уходить из-под ног. – Еда подождет. Не больно уж я и проголодался.

Леопольдо уставился в потолок и какое-то время сверлил его взглядом, затем закрыл глаза.

«Может, зря это все? – подумал. – Не лучше ли было бы остаться в Ареццо? Вычеркнуть из жизни те два года, начать жизнь заново… Вычеркнуть из жизни Ангелику… Можно было бы, если бы это было возможно».

Несколько часов спустя Леопольдо полегчало, и он даже смог поесть. Съел немного принесенного стюардом риса. Попробовал мясо. Едва не вырвало. Мягкое и сладкое. Полуфабрикат, одним словом. Ограничился рисом, колой из баночки и булочкой.

Когда стюард вернулся за подносом, Леопольдо спал, утомленный борьбой с морской болезнью.

Леопольдо провалялся в каюте всю дорогу до Александрии. Раз или два он выглядывал из иллюминатора, чтобы окинуть взглядом просторы Средиземного моря. Видел немного, так как иллюминаторы его каюты частично загораживали контейнеры. Но и того, что видел, оказалось достаточно, чтобы получить представление о Средиземном море. Море как море. С силуэтами кораблей и очертаниями далекой земли на горизонте, спокойной поверхностью, залитой солнечным светом.

Когда корабль подходил к Александрийским берегам, Леопольдо снова побеспокоил стюард. Как и раньше, прежде чем войти в каюту, он постучал в дверь. Все такой же радостный и счастливый, он сказал свое "How are you feeling?", после чего помахал Леопольдо, приглашая того следовать за ним. Леопольдо не хотел покидать каюту, так как все еще ощущал слабость в теле после нескольких дней борьбы с морской болезнью. Но, видя, что филиппинец остановился у выхода и ждет его, Леопольдо ничего не оставалось, как подняться с дивана и последовать за ним. Путешествие оказалось коротким. Они оставили позади несколько коридоров, поднялись на лифте, прошли по коридору и остановились перед дверью.

– I've to go[11], – сказал стюард, после чего развернулся и ушел.

Леопольдо знал, что скрывается за дверью, так как был уже здесь в тот день, когда явился на контейнеровоз, готовый совершить самую большую в своей жизни авантюру.

Леопольдо надавил на дверную ручку и толкнул дверь, вошел в помещение и остановился, оказавшись на капитанском мостике. Если машинное отделение было сердцем контейнеровоза, то мостик можно было назвать его головой. Леопольдо сделал пару шагов вперед. За спиной остались столик с кофеваркой, холодильник и раковина. Справа виднелась дверь туалета, за которой мостился к стене странный шкаф серого цвета – дополнительный кондиционер, который используется часто тогда, когда корабль находится в тропиках и мощностей общесудового кондиционера не хватает, чтобы справиться с высокой температурой на корабле. Об этом Леопольдо узнал от капитана в первый день своего пребывания на борту "Италии".

– Добрый день, синьор Витале. Идите сюда, – Леопольдо услышал итальянскую речь, повернул голову на голос и заметил метрах в десяти от себя капитана у пульта управления судном. Рядом с ним – рулевого, старпома и кого-то из матросов-филиппинцев.

– Добрый день, – поздоровался Леопольдо, когда приблизился к пульту управления.

– Судя по виду, морская болезнь все еще с вами? – капитан бросил на Леопольдо взгляд и вернулся к рассматриванию берега вдалеке.

– Слабость, а так все нормально, – Леопольдо последовал примеру капитана, посмотрел в одно из окон мостика на огромный город, тянувшийся на многие километры вдоль побережья Средиземного моря.

– Добро пожаловать в Египет, синьор Витале, – между тем продолжил капитан. – Вы когда-либо бывали в Египте?

– Нет, – отозвался Леопольдо, рассматривая на горизонте город, будто вырастающий из-под воды по мере приближения корабля к берегу. – Я мало где был за пределами Италии.

– Ничего. Теперь у вас появилась возможность увидеть множество стран, – капитан взглянул на Леопольдо, кивнул вперед. – Это Александрия. Главный морской порт Египта. Считается вторым по величине городом после Каира. Удивительный город, некогда основанный Александром Македонским, город, в котором чудесным образом переплелось прошлое с настоящим. Когда-то Александрию знали как родину Александрийской библиотеки, некогда разрушенной, а сегодня вновь отстроенной, и Александрийского маяка, одного из семи чудес света, достигавшего высоты ста десяти метров. Кстати, сегодня на руинах маяка стоит крепость Кайт-бей…

– Он огромен, – пробормотал Леопольдо, вертя головой из стороны в сторону, пытаясь охватить начало и конец города.

– Если вы о городе, то Александрия простирается на тридцать два километра вдоль побережья Средиземного моря.

– Да, о городе. Он просто невероятен.

– Интересно, что вы скажете, когда окажетесь в городе… Я вас почему позвал? В Александрии мы пробудем недолго, всего несколько часов. У меня есть дела в городе, поэтому мне придется оставить корабль на некоторое время. Если желаете, могу составить вам компанию в прогулке по городу. Вам, в любом случае, нужен провожатый. Конечно, могу дать кого-нибудь из матросов в пару, но тогда вам придется объясняться с ним языком жестов.

– Я могу сойти на берег? – Леопольдо посмотрел на капитана.

– Конечно. Почему нет? Только с одним условием: у вас должен быть провожатый. Вы же не хотите иметь проблемы с пограничной службой?

– Нет, не хочу, – полуулыбка скользнула на лицо Леопольдо, взгляд вернулся к Александрии. Он уже мог видеть сверкавшие на солнце купола мечетей, крыши старинных дворцов, здания высоток в центре города и роскошных отелей на берегу. Но больше всего Леопольдо поразил Александрийский порт. Столько всевозможных плавсредств в одном месте он не видел даже в Генуе. Казалось, здесь даже плюнуть было некуда, обязательно попадешь, если и не в какой-нибудь катер, так в лодку обязательно. Здесь их было сотни.

– Я думал, из-за пограничной службы мне придется все время провести на корабле, – продолжил Леопольдо. – Но я бы с удовольствием сходил на берег. За эти несколько дней я уже успел соскучиться по земле.

– Кеп, лоцманский бот на подходе, – в разговор вмешался старпом, указав на небольшой катер, выскользнувший из порта, как пробка из бутылки. Судя по направлению его движения, он направлялся к "Италии".

– Очень хорошо, – отозвался капитан. – Команде приготовиться к приему на борт лоцмана. Синьор Витале, Хосе проводит вас в каюту, – капитан кивнул на матроса-филиппинца. – Я пошлю за вами кого-нибудь, когда соберусь на берег.

Капитан повернулся к филиппинцу и что-то ему сказал. Тот улыбнулся и двинул прочь с мостика, не забыв махнуть Леопольдо.

– Спасибо, капитан, – Леопольдо развернулся и направился за филлипинцем.

Александрия произвела на Леопольдо двоякое впечатление: с одной стороны жара, шум, гам, вездесущие торговцы с лотками, толпы босоногой ребятни в дырявых штанишках и футболках, то и дело норовившей всучить в руки какие-то дешевые подделки, или они просто что-то щебетали и тянули руки, выпрашивая деньги; с другой – великолепие города с его неповторимой, незабываемой восточной атмосферой, города современного, с легким налетом благородной старины. Леопольдо даже показалось, что современного в Александрии намного больше, чем старины. Прогуливаясь по городу с капитаном, он то и дело обращал внимание на витрины магазинов, вывески ночных клубов, библиотек. Замечал смуглых мужчин в длинных рубахах до пят с широкими рукавами без воротника, галабеях и в фетровых ермолках на головах, женщин – в черных платьях, о чертах лица которых можно было только догадываться, так как их головы покрывали черные платки, оставляя лишь небольшую прорезь для глаз. Это был другой город, другая страна, другая культура, для Леопольдо необычная, но по-своему удивительная, приковывающая к себе взгляды, пробуждающая любопытство и желание познать ее ближе. Но “на познать ближе” времени было немного.

За те несколько часов, что у них были до отправки "Италии", они побывали только в крепости Кайт-бей и в мечети Абу аль-Аббас аль-Мурси. Все это они смогли сделать, когда капитан покончил с решением своих вопросов на почте.

Крепость Кайт-бей Леопольдо понравилась. Расположенная на севере Восточной бухты на руинах Александрийского маяка или как его еще называли Фаросского, крепость стала воплощением желаний мамлюкского султана Аль-Ашрафа Саиф аль-Дин Кайт-бея. За все время ее существования ее не раз разрушали и не раз восстанавливали, чтобы в итоге передать в ведение Александрийского морского музея.

Офицер туристической полиции, который за определенное вознаграждение проводил экскурсию для Леопольдо и капитана, убеждал их, что крепость Кайт-бей стоит не только на месте Фаросского маяка, но и при ее строительстве были использованы его остатки. Так это или нет, Леопольдо не знал, но был доволен, что посетил крепость. Строение поражало не столько видом, сколько чистотой и ухоженностью. Белоснежная, как вершина Килиманджаро, она казалась построенной не в 15 веке, как это было в действительности, а совсем недавно, возможно, в первые годы 21-го века. Едва увидев крепость, Леопольдо назвал ее сияющей. Известняковые блоки и в самом деле придавали творению мастеров прошлого удивительное сияние, сияние в лучах африканского солнца на фоне изумительной небесной бирюзы.

Но большее впечатление, чем крепость Кайт-бей, на Леопольдо произвела самая старая и самая красивая мечеть в Александрии – мечеть Абу аль-Аббас аль-Мурси, расположенная на площади Мечетей. Здесь гидом Леопольдо был капитан, который и сообщил ему, что мечеть была построена в далеком 14 веке мусульманским проповедником над могилой суфийского шейха Абу аль-Аббаса аль-Мурси. Большую часть современного вида мечеть приобрела уже в 16 веке, благодаря стараниям алжирского шейха Абу эль Хасана эль Магреби. Внимание Леопольдо привлекла надпись арабской вязью над входом в мечеть. По словам капитана, она означала: "Помню об Аллахе".

Остаток свободного времени Леопольдо провел с капитаном на террасе кафе "Або Элабас" рядом с мечетью. Леопольдо сидел лицом к мечети, потягивая сок, и наблюдал, как солнце проливает свет на ее минареты и купола, отделанные изящной арабской резьбой. Растущие вокруг мечети пальмы и диковинные растения лишь усиливали красоту человеческого творения. Леопольдо настолько погрузился в созерцание великолепных узоров и архитектурных деталей на стенах и окнах мечети, что не сразу услышал слова капитана, обращенные к нему.

– Как вам Александрия?

– Жаркая, но красивая, – Леопольдо отвлекся от рассматривания мечети и смахнул рукой пот со лба.

– Хм. Интересно, что вы скажете, когда мы пройдем Суэцкий канал и окажемся в Красном море.

– Вы хотите сказать, что будет еще жарче? – Леопольдо почувствовал, как воздух жидким огнем заползает в ноздри, как футболка на спине пропитывается потом.

– Конечно. Если сейчас в Александрии температура приближается к тридцати градусам по Цельсию, то когда мы окажемся в Красном море, она будет, могу вас заверить, не ниже сорока градусов, – капитан отпил из чашки кофе и побежал взглядом по площади Мечетей.

– Даже не знаю, что сказать, – Леопольдо поерзал задницей по сидушке стула и посмотрел на полупустой стакан в руке, подумал, а не заказать ли еще один, а то и два.

– Не переживайте. На судне имеются кондиционеры… Могу я задать вам вопрос? Воспринимайте его как проявление любопытства, не более.

– Постараюсь.

– Вы так и не рассказывали, почему хотите попасть на Бермуды. Вы точно не турист и вас вряд ли интересуют Бермуды как страна, в которой вы еще не были. Первое время я думал, несмотря на все заверения Маурисио, что у вас нелады с законом. Как-никак, но выбрали вы в качестве средства передвижения не самолет, а корабль, к тому же грузовой, что, согласитесь, вызывает некоторое недоумение и даже подозрение. И я подумал, что вы наверняка приняли решение в пользу морского судна из-за того, что не хотели проходить паспортный контроль в аэропорту. А если так, то мысль о неладах с законом вполне имеет право на существование. Не правда ли? – капитан пригладил двумя пальцами усы и отпил из чашки. – Но вы не похожи на преступника, как не похожи и на туриста или авантюриста. Вы большой, мне так кажется, домосед и ваши слова о том, что вы редко когда прежде покидали Италию, тому лишнее подтверждение. Леопольдо, вы мне задали загадку, над решением которой я бьюсь уже вот который день, с того самого дня, как мы с вами познакомились. Если бы не Маурисио, признаюсь, не уверен, что пустил бы вас на борт без справки от карабинеров. Удовлетворите же, наконец, мое любопытство. Кто вы? Преступник или, может быть, я ошибаюсь, и вы все же турист?

Леопольдо улыбнулся, поставил полупустой стакан на стол и откинулся на спинку стула. Взгляд коснулся пальмы, росшей неподалеку, затем перебежал на капитана, сидевшего напротив.

– Я сам не знаю, кто я.

– Как так? – удивление отразилось на лице капитана.

– Если у нас есть немного времени, я могу рассказать вам свою историю, и тогда вы сами решите, кто я.

Капитан расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, забрал со стола фуражку и повесил ее на колено, после чего бросил взгляд на наручные часы.

– Если вам хватит двадцати минут, то я бы с удовольствием послушал вашу историю. Но только двадцать минут. В противном случае нам придется заплатить огромный штраф портовой администрации за то, что мы вовремя не покинули порт.

– Хватит, моя история короткая как… как наша стоянка в порту, – Леопольдо допил сок, отодвинул стакан в сторону и положил локти на стол. – Все началось…

Пятнадцать минут спустя Леопольдо откинулся на спинку кресла. Взгляд метнулся к пустому стакану из-под сока.

– Теперь вы знаете мою историю, так что теперь ответить на ранее мучавший вас вопрос не составит труда… Я оставлю вас на минуту, возьму еще сока, – Леопольдо поднялся из-за столика и скрылся внутри кафе. Когда он вернулся, капитан уже успел надеть свою белую, как лебедь, фуражку и посматривал на часы с таким видом, точно хотел убедиться, не стоят ли они.

Леопольдо опустился в кресло и поднес стакан с соком к губам. Прохладная жидкость апельсинового сока устремилась вниз по пищеводу, вызывая мало с чем сравнимое блаженство от утоления жажды. Поставив стакан на столешницу, Леопольдо вытер рукой пот со лба.

– Как у нас со временем, капитан?

– Минутка-другая еще есть… Я тут, пока вы ходили за соком, кое-что обдумал и скажу, что вы точно не турист и, конечно же, не преступник. Скорее, авантюрист. Стоит уточнить, влюбленный авантюрист… или… или безумец. В хорошем значении этого слова, – поспешил добавить капитан, заметив грустную полуулыбку на губах Леопольдо. – Хотя, считаю, авантюрист, особенно влюбленный, и безумец – это слова синонимы… Леопольдо, у вас удивительная история, а вы… а вы удивительный человек. Отправиться чуть ли не на край света за девушкой, даже не зная, жива ли она. На такое способен не каждый. Эта девушка… Как вы говорили ее зовут? Ангелика?.. Эта девушка, должно быть, действительно необыкновенная, если любовь к ней заставила вас пойти на такое безрассудство.

– Самое интересное в том, – начал Леопольдо, – что я даже не знаю, люблю ли ее до сих пор. Прошло много времени, и чувство ослабло.

– Могу вас заверить, что вы любите эту девушку. Даже не сомневайтесь в этом, иначе вы бы не затеяли эту авантюру. Чувство, действительно, может, ослабло, но не умерло, а это самое главное. Если вы найдете свою фиданцату живой и здоровой – а я искренне вам этого желаю, то, уверен, любовь вернется и запылает в вашем сердце с еще большей силой… Какая интересная история, – капитан снова посмотрел на часы. – Нам стоит поторопиться. Мне предстоит еще уладить кое-какие формальности в порту, а на это также необходимо время.

Они поднялись из-за столика и поспешили по людной улице прочь от кафе, прочь от мечети Абу аль-Аббас аль-Мурси.