Берег. Следы на песке

Глава 3

Я очнулась в машине. Звук двигателя доносился будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимала виски и давила на веки. Перед закрытыми глазами расплывались красно-бордовые круги. Голова разваливалась на части. Пульсирующая боль разливалась по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежала на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимал меня за плечи, а другой – зажимал бок, где нестерпимо пекло. Услышава голос, я поняла, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковали все мое существо. Тембр его голоса с первой встречи врезался в память.

– Не понимаю, какого лешего Дрон ее порезал, и так бы догнали? – кипятился он.

– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвет!

– Она не овца.

– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу ее сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.

– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.

– Сейчас ее Борис Семеныч заштопает! Везут его с больнички.

Мы ехали не останавливаясь, значит, дорога без светофоров. Везли за город. Если туда же пригонят мой мерс – респект им и уважуха. На своей тачке бежать сподручнее, да и терять железного друга не хотелось. Вряд ли братки меня собрались зашивать для того, чтобы убить и закопать под елкой. Дадут время оклематься и сдадут боссу из рук в руки. В машине нас, судя по всему, трое. Еще кто-то пригонит мою машину. Пушечное мясо. Вот к их старшим я не хотела бы попасть, а с этими как-нибудь разберусь.

– У нее в сумке зеленых нехило. Попилим.

Конечно, нехило, я ребятам зарплату везла! Меня начал бить озноб, хотелось свернуться калачиком и сильнее завернуться в то, во что я была закутана. То ли кожанка чья-то, то ли пуховик.

– Слушай, ее трясет, – сильные руки обняли меня крепче. Казалось, что сероглазый губами прижался с моему перебинтованному лбу. Я едва не вскрикнула от боли, но в мои планы не входило так быстро приходить в себя.

Машина повернула и пошла по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывалось болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.

– Тише ты! Не картоху везешь! – прикрикнул на товарища сероглазый.

Вскоре машина остановилась. Хлопнула водительская дверь и послышался звук открываемых железных ворот. Проехали еще немного вперед.

Парень вынес меня из машины и поднялся на крыльцо:

– Открывай скорее, она же простудится!

– Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?

– Нам ее Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся, – буркнул сероглазый.

– Ну потрепать за мягкие места нам ее никто не запрещал, – хохотнул второй.

Меня внесли в дом и положили на кровать.

– Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать, – сероглазый разул меня.

Зачем разрезать на мне платье? Очень хотелось хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигалась. Получалось без труда – силы покидали меня. Я балансировала на грани сознания. Звук выдвигаемого ящика.

– Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется? – кровать промялась под Дэном, и он склонился надо мной.

Я даже перестала дышать, любое малейшее движение доставляло боль.

– Да хрен поймешь, ты ее в бинты, как мумию замотал. Один рот торчит.

Залязгали ножницы, и платье предательски расползлось.

– Нам рот, собственно, только и нужен, – чужие пальцы прошлись по моим губам и сдавили щеки. – Глаза ни к чему.

– Твою мать, Дэн, она крякнет, не ровен час, а тебе лишь бы присунуть, пока не остыла. Где там лепила хренов застрял? – сероглазый повернул меня на бок и ощупал рану на спине. Значит порезали меня. Просто прекрасно! – Хорошо не глубоко. Но кукухой она нормально вошла в пол. Не знаю менять повязку или подождать.

С улицы послышался звук подъезжающей машины. Я облегченно вздохнула. Пусть даже врач работает на этих утырков, но он, по крайней мере, приведет меня в норму. Парни вышли из комнаты. Наверное, я потеряла много крови – от слабости не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Ну-ка, ну-ка, покажите мне деваху. Не наркоманка, не знаете?

Голос мне сразу не понравился. Слишком высокий и слащавый для мужчины.

– Скорее, спортсменка, комсомолка, еле догнали, – хохотнул Дэн.

– Это хорошо.

Бряцание инструментов в металлическом стерилизаторе и запах спирта пугали и разжигали недоверие к врачу. С каждой секундой я всё меньше доверяла ему. Холодные пальцы схватили мою руку и надели манжету тонометра.

– Тут заказ на почку пришел. Князь сказал отдаст мне девочку, как вытрясет из нее все, что ему надо. Так что, как с хрустальной вазой с ней.

Я потеряла сознание.

***

Я очнулась так же резко, как и отрубилась. Боли не было. Только бессилие. В памяти всплыли последние слова врача. В голове пульсировало: «Заказ на почку». Бежать отсюда немедленно. Повязка по-прежнему стягивала голову, но глаза мне развязали. Тело тоже перебинтовано. Под тонким пледом холодно, хотя, судя по запаху, в доме затопили печь. В комнате темно, за стенкой музыка, хохот и крики. Пусть гуляют, лишь бы меня не трогали. Правая рука, поднятая вверх, затекла. Твою дивизию, меня пристегнули наручниками к спинке кровати. Руки-ноги – как ватные. Пить хочется. Полжизни за стакан воды. Глаза немного привыкли в темноте. Родительская дача Дэна, судя по старомодной кровати и белой кружевной салфетке, полукругом спускающейся на экран телевизора. Контуры книжных полок и здоровенный шкаф.

Открылась и закрылась дверь. Я зажмурилась. Шаги, и кто-то рядом завалился на кровать. Запах вискаря и табака ударил в нос. Это явно не Волк. От сероглазого приятно пахло парфюмом с ароматом сандала и хвои. Слюнявые губы прошлись по моему плечу. Дергаться с пристегнутой рукой бесполезно. Я решила и дальше изображать бревно. Может, Дэн освободит меня от наручников? Я не боялась насилия. Страх попасть в руки докторишки-потрошителя оказался сильнее.

Влажная ладонь шлепнулась на мою грудь и сжала ее. Я едва сдерживалась. Парень убрал руки и повернулся на спину. Да чтоб тебя! Судя по звуку, ширинку расстегивает. Мысленно я молила небо, чтобы в комнату вошел сероглазый.

– Лежит милая в гробу, – глупо хихикнул Дэн. Узнала я эту похотливую скотину. – Я забрался и скребу. Нравится, не нравится – спи, моя красавица. Он стянул с меня трусы и встал, покачиваясь, надо мной на четвереньки.

– Как бы тебя разложить поудобнее…

– Никак, – я двинула ему коленом, и он с диким криком вошел головой в спинку кровати.

– Убью, стерва! – цедил Дэн сквозь сжатые зубы.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Волк:

– Ты охренел совсем? – он отбросил Дэна, прежде чем его кулак прилетел мне в голову

– Она мне по яйцам… Дрянь!

– А нехрен ими трясти! Оставь ее в покое! Там баб полон дом.

Волк вытолкал его из комнаты, включил свет и закрыл дверь на защелку. Я спряталась под пледом с головой и разрыдалась. Зад сероглазого грузно опустился рядом на кровать.

– Не бойся, Кэнди, он не тронет больше, – Волк стянул одеяло с моего лица.

– За что? Что я вам сделала?

– На деньги серьезно кинула. Отдашь бабки, останешься в живых.

Очень хотелось съязвить, что без почки я вряд ли долго протяну, но решила пока не открывать все карты.

– Я никого не кидала!

– Ну так немец твой кинул.

– Так он и меня кинул! – я мысленно возликовала, что удалось вывести Волка на разговор.

– Не сдашь его, отвечать придется тебе. Князь таких штучек не прощает.

– Но тебе-то лично я чем насолила?

– А я на тебя зла и не держу.

– Работа такая? Денежки вышибать, – не сдержалась я.

– А у тебя какая работа? – усмехнулся Волк. – Так что одним миром мазаны.

– Я пить хочу.

– Сейчас принесу…

– Нет, не уходи, – вскрикнула я и схватила его за руку.

Он улыбнулся, и его сильные пальцы переплелись с моими.

– Не бойся, думаю, Дэн там уже нашел утешение в других объятьях.

Волк встал и вышел из комнаты. Я взглянула на тумбочку, в металлическом лотке лежали одноразовые шприцы и ампулы. Рядом стояла пластиковая баночка с дефицитным французским снотворным. Лечение по высшему классу. Волка долго не было, и мне стало не по себе.

– Чаю тебе горячего надо, – он вернулся с бутылкой воды, увенчанной перевернутым стаканом и чашкой. – Пить больше.

В душе расцвела надежда. План побега обретал реальные очертания. Теперь нужно слезть с короткого поводка.

– Мне бы в туалет, – жалобно попросила я.

– А дойдешь? – Волк поставил на тумбочку чай и бутылку с водой.

– Попробую.

Он достал ключ из заднего кармана джинсов и расстегнул замок. Я поморщилась от боли, опуская руку. Волк сунул наручники в тумбочку.

– Надень хотя бы это. – Он стянул с себя футболку, помог мне сесть и одеться. – Пойдем.

Я поднялась, опираясь на руку Волка. Голова закружилась. Дошла, хромая, до двери и поняла, что побег под угрозой. Стыдно признаться, но в этот момент мне пришла в голову мысль соблазнить сероглазого и перетянуть его на свою сторону.

– Удобства на улице, – предупредил он.

– Глоток свежего воздуха – то что нужно.

Мы вышли в коридор. Под тусклой лампочкой плыла радужная поволока. В нос ударил пряный конопляный кумар. Вдоль стены стояли перевязанные бечевками упаковки газет и плотно набитые высокие целлофановые пакеты. Из соседней комнаты доносились громкие стоны. Я заглянула туда и тут же отвернулась с отвращением. На столе лежала раздетая девушка, между ее бедер пыхтел Дэн, а двое голых незнакомых мне парней стояли рядом и, видимо, ожидали своей очереди. Волк подхватил меня на руки и понес по коридору.

– Я же говорил, Дэн уже и думать забыл про тебя.

Мы прошли мимо еще одной комнаты. Из-за закрытой двери доносились крики страсти. Я мысленно вознесла хвалу небесам. Не иначе как Божья искра промелькнула между мной и Волком в пыльном занавесе за сценой старого ДК.

Волк толкнул ногой дверь и поставил меня посреди тесной прихожей. На вешалке висели черные кожанки вперемешку с яркой женской одеждой. Я насчитала шесть мужских курток, красное пальто, золотистый плащ и белый полушубок из искусственного меха. По одной девочке на двух пацанов. Впрочем, только что видела вариант и хуже. Живут, как звери. Очередь к течной суке. Мерзость.

– Там холодно, – Волк посмотрел на мои голые босые ноги, снял с вешалки пальто и накинул мне на плечи. От него удушающе пахло ландышем, и меня замутило.

– Не сахарная, – сбросила я Волку обратно на руки красный балахон. – На ноги лучше дай что-нибудь.

– Выбирай что хочешь, – усмехнулся Волк.

Он надел на голое тело куртку и сунул ноги в короткие, замызганные грязью калоши. Я посмотрела на разномастные кроссовки и кэблы, шагнула в угол и вставила ноги в старые резиновые сапоги.

– Веди.

– Да, ладно, что ты как на зоне? – уголки губ сероглазого снова дрогнули.

– Сплюнь! – Меня качнуло, и Волк подхватил меня под руку.

Он распахнул дверь в осеннюю промозглую ночь. Шершавая холодная стена сруба оцарапала ладонь, когда я спускалась по ступеням крыльца. Волк придерживал меня с другой стороны и ворчал:

– Вот надо тебе было весь этот цирк с конями устраивать?

– Уж лучше цирк с конями, чем у твоего босса в бане.

– Отдай то, что ему надо.

– Сказала же, я не в теме.

Мы свернули за угол, и я увидела свою машину. Сердце радостно забилось. Хорошо бы, конечно, раздобыть ключи, но любимый мерс я открою и без них. А завести – не проблема. Запасной комплект у меня под сиденьем заныкан как раз на такой случай. Документы нужны, факт. Придется раздобыть новые. Я украдкой взглянула на Волка. Он думал о своем.

***

На обратном пути силы меня оставили, и ступени крыльца мне уже было не одолеть. Волк поднял меня, отнес в постель и напоил чаем.

– У тебя есть девушка? – заехала я на кривой козе.

– Предлагаешь свою кандидатуру?

Мне хотелось разбередить его душу. Волк снял куртку и остался в одних джинсах. Работая в эротическом шоу, я каждый день видела красивые мужские торсы, но ладное тело Волка меня смутило. Я понимала – разделся он не для танцев.

– Вид у меня сегодня не тот, – вздохнула я.

– Не возражаешь, если я прилягу рядом? Устал как собака сегодня.

Прямо Версаль! Еще может ножкой шаркнет.

– Если поможешь мне надеть белье.

И снова уголки губ дрогнули. Он отыскал на полу мои трусы и натянул их на меня. Я почувствовала себя увереннее.

– Плед холодный, давай под одеяло заберемся? – я обхватила руками себя за плечи.

Он удивленно уставился на меня.

– Ты же здесь спать будешь? – убаюкивала я его бдительность.

– Да, – сказал он, подумав. – Только укол тебе сделаю. Обезболивающий.

В доме все уже угомонились и, казалось, что мы одни.

– Я бы еще чаю выпила, – мне нужно было кровь из носа выставить его из комнаты, хоть ненадолго.

Волк включил настольную лампу под зеленым абажуром с золотой бахромой, погасил большой свет. Я забралась под одеяло. Волк сдёрнул покрывало, перепачканное моей кровью, скомкал его и швырнул в угол комнаты.

– Тебе с сахаром?

Я кивнула, чувствуя себя последней сволочью. Когда он вышел, я налила в стакан воды, вытряхнула из упаковки три таблетки снотворного и раздавила их на листке бумаги металлическим лотком. Порошок высыпала в стакан и размешала шариковой ручкой. Осталось уговорить Волка выпить. Вот только даже такое легкое дело – приготовление чудодействующего напитка, далось мне с трудом. Лоб покрылся испариной.

Волк вернулся и с подозрением взглянул на меня:

– Ты вставала, что ли?

– Куда мне? Воды напилась и впрок налила. – Убедительно-честное выражение моих зелёных глаз с поволокой действовало безотказно. – Поставь пока чай на тумбочку. Мне, наверное, и вправду обезболивающее не помешает.

Волк сделал мне укол. Рука у него на удивление оказалась легкая.

– Аппетитная ты девочка, – он снова укрыл меня и, стянув джинсы, нырнул ко мне под одеяло, – будешь хорошо себя вести, приглашу на свидание и даже провожу до дома.

– До чьего дома? – рассеянно спросила я, размышляя, как вызвать у него приступ жажды.

– Иди ко мне. – Он просунул одну руку мне под шею, а вторую под футболку. – Какие грудки у тебя, малышка.

Его губы, вкусные, мягкие, прильнули к моим. Разум затуманился то ли от укола, то ли от поцелуя. Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу.

Лишь Андрей на сцене мог так беспардонно ласкать меня, остальные жёстко расплачивались. Со мной творилось невероятное. Я лежала в постели опричника моего врага и таяла снежинкой в теплых ладонях. Жар горячего мужского тела дурманил разум. Я целовалась, как в первый раз. По нервам бежал ток, пробуждая во мне желание отдать всю себя. Весенним березовым соком стекала влага по моим бедрам. Я сжимала крепкие плечи Волка и упивалась нашей близостью. Был ли это инстинкт самосохранения или загадочная химия любви, я не знала и не хотела знать.

– Лапа моя, – Волк навис надо мной, тяжело дыша, – красивая, сладкая.

Его пальцы кружили в самых потаённых местах, разминая вход в нетронутое лоно. Серые глаза Волка обезоруживали. Никто не смотрел на меня с такой любовью. В бездонном взгляде не было похоти. Я забыла о бинтах и боли. Схватив Волка за шею, я вновь прижалась к влажным, мягким губам.

Из коридора послышался мат. Упало металлическое ведро и в дверь заколотили кулаками:

– Волк, твою мать, – послышался голос Дэна. – Харэ там стриптизерку шпехать в один ствол, Руслан передозил.

Меня будто в прорубь кинули.

– Как достали! – Серые глаза потемнели, и Волк настороженно взглянул на меня. – Лапуль, я сейчас.

Он выбрался из постели под монотонный стук и брань, натянул джинсы и распахнул дверь. Дэн попытался заглянуть через плечо Волка, но тот вытолкал его в коридор и вышел следом. Снова послышался грохот.

– Да ты рехнулся? Из-за бабы бросаешься? Ее Князь не сегодня завтра на ножи поставит.

Я замерла, чтобы расслышать ответ Волка, но раздались лишь удаляющиеся шаги. Вот это я поплыла. Нашла время и место. А если меня завтра отвезут к Князю? Сев на кровати, я машинально протянула руку к стакану с водой., но вспомнила что там и напилась из бутылки.

Я доковыляла до окна и увидела свой "мерс". Знать бы, что ворота не заперты – ищи ветра в поле. Я дёрнула ручку, и окно легко открылось. Я огляделась по сторонам. В углу стояла допотопная ножная швейная машинка "Зингер". Портновская метровая металлическая линейка нашлась рядом, у стены. В ящике стола среди потрепанных колод карт, шариковых ручек, крышек для закрутки и пачек семян нашелся перочинный нож. Я со страхом глянула в овал маленького зеркала. Ничего страшного не увидела, кроме замотанного лба. Мое внимание привлекла пачка черно-белых фотографий. На первой беззубо улыбался белобрысый мальчик в рубашке, шортах, колготках и сандалиях с мячом под мышкой. У меня было похожее фото, только на нем я обнимала медвежонка. Такие портреты делали раньше в детском саду. Я перевернула картинку и прочитала:

– Дениска, пять годиков, – вздох вырвался из моей груди: – Дениска… Что же из тебя выросло?

Послышались шаги. Я схватила нож, задвинула ящик и едва успела плюхнуться обратно в кровать. Дверь открылась и в комнату заглянули двое темноволосых пацанов в одинаковых синих спортивных штанах. С виду мои ровесники – чуть за двадцать. В плане торсов до Волка им далеко, да и по рангу явно ниже. Они смотрели на меня, как на экзотическую птицу.

– Клевая, – кивнул один другому.

– Ага.

Парни вошли в комнату и уселись на кровать, будто меня там и не было. Я повернулась набок, зажав нож в кулаке, и закрыла глаза. Охрану, значит, прислали. Вот только Дэн или Волк? Послышался писк игры в тетрис. Детский сад! С кухни доносились голоса, но я уже не различала, кто говорит. Губы коснулись моей шеи, ладонь легла на плечо, но я уже не понимала: сон это или явь.