Беременная от моего друга

Глава 24.

Альбина.

— Подгузники не забыла? А присыпку? — спрашивает мама, забираясь в машину.

Она садится на переднее сиденье, рядом с Ромкой, что не может не радовать. Мы с человечком по имени Вика будем спокойно ехать сами. Мама всё же настояла на своём — на семейном отдыхе, вдали от города, перекрутив аргументы таким образом, что так лучше для нашего ребёнка.

— Не забыла, мам. Всё в багажнике.

Мама до сих пор считает меня маленькой глупой девочкой, не способной запомнить элементарные вещи. В детстве это было нормой, но сейчас мне кажется, что она забывается — уже давно взрослая. Мне тридцать три, у меня самой есть ребёнок и я умею нести ответственность за собственные, пусть и не всегда правильные, поступки.

Пансионат, где мы решили остановиться, находится в ста километрах от города. По фотографиям мне показалось, что там изумительно — чистый воздух, вокруг сосновый лес. Бассейн, массаж и шведский стол. А я, кажется, сто лет не отдыхала. Несмотря на то, что этот отдых морально будет не таким уж и лёгким, я постараюсь подобрать правильные слова для Романа, чтобы мягко разорвать наши с ним отношения, оставшись при этом хорошими родителями для Вики.

Я планирую вернуться с дочерью в свою квартиру. Пожить отдельно от мужчин и хорошенько всё обдумать, не бросаясь в омут с головой в новые отношения.

— Как себя чувствует Громов? — спрашивает невозмутимым тоном Игнашев.

Я не вижу лицо мамы, но даже со спины замечаю, как сильно она напрягается. Когда мы развелись, она обозвала моего бывшего мужа исчадием ада. Боюсь, что она съела бы меня с потрохами, если бы узнала, что вчерашним вечером её послушная дочка с ним переспала и опять впустила в свою душу и сердце.

— Идёт на поправку, — отвечаю, как можно спокойнее, протягивая в пухлую ладошку дочери погремушку.

Стыдливо отвожу глаза, стараясь не встречаться взглядами в зеркале заднего вида с Романом, хотя я чувствую, что он на меня смотрит.

Викуля трясет игрушкой и забавно причмокивает своим губками, заставляя меня несдержанно склониться над ней и тут же поцеловать. Не знаю, чтобы я без неё делала. Кажется, что дочь заменила мне целый мир — чего стоит одна только её беззубая улыбка.

— Даша ведёт его? — продолжает допрос Ромка.

— Да, она, — разговор об Илье начинает мне надоедать, но я терпеливо отвечаю на все интересующие его вопросы.

— Отлично. Надо будет заехать к нему на днях, — бросает он равнодушным тоном.

Оставшуюся дорогу к пансионату, где мы будем отдыхать, я еду молча. Когда Викуля засыпает, перевожу взгляд в окно и смотрю на мельтешащие за окном деревья. Иногда глупо улыбаюсь, пока никто не видит, иногда ощущаю, как прерывисто стучит моё сердце, потому что воспоминания вчерашнего вечера безудержно врываются в моё сознание.

Наш секс с Ильей был спонтанным и я совершенно не хотела, чтобы так вышло. Наверное, это считается изменой, предательством по отношению к моему мужчине, но в тот момент это было моим наваждением. И наслаждением, если уж быть совсем откровенной.

В пансионат мы приезжаем к полудню. Ромка помогает матери занести вещи в её номер, а мы — занимаем просторный соседний. Одна из комнат с двухместной кроватью и детской люлькой, где будет спать Викуля. Рома тут же относит свои вещи в комнату поменьше, с одноместной кроватью, даже на отдыхе стараясь не слышать отвлекающего от сна шума. Я не спорю. Для меня так даже лучше.

Викуля начинает капризничать, и я плавно опускаю её на широкую кровать, снимаю лифчик и прикладываю малышку к груди. Высосав приличную порцию молока, и, выпустив изо рта сосок, она тут же сладко засыпает. Умиляясь её красоте и очарованию несколько минут ещё валяюсь на кровати, несмотря на то, что слышу, как в соседней комнате Ромка распаковывает наши вещи.

Переложив дочку в люльку снимаю с себя свитер и джинсы, переодеваясь в свободный спортивный костюм. Когда штаны оказываются на полу, а я остаюсь стоять в комнате в одних только трусиках, дверь в нашу с Викой комнату открывается. Я резко вздрагиваю. Наверное, достаточно сильно, потому что Игнашев щурит глаза и начинает пристальнее меня рассматривать.

— Хотел сказать, что обед через полчаса. Вика успеет проснуться?

Кажется, он двигается в мою сторону. Я не вижу, потому что отворачиваюсь и беру в руки спортивные штаны, желая, как можно скорее прикрыть свою перед ним наготу.

— Не спеши, — просит тихим голосом, когда оказывается прямо за моей спиной.

Его тело упирается в мою спину и мне становится некомфортно. Наверное, всему виной Илья, после которого мне не хочется, чтобы кто-то кроме него меня касался.

Руки Романа ложатся на мои бедра. Гладят вверх и вниз, словно делают легкий массаж. Всё это напоминает медленную пытку. Я закрываю глаза. Тяжело дышу, мечтаю, чтобы проснулась Вика, внезапно вошла мама и он отошёл от меня.

— Что это у тебя? — спрашивает вдруг Рома.

— Где? — поворачиваю голову назад, туда, где пальцы Игнашева болезненно натирают тело.

Там отчётливый синяк. Совсем свежий, оставленный Громовым и его несдержанными руками, сминающими мои ягодицы. Жар моментально приливает к лицу, я собираюсь сказать Ромке совсем другое, но, приоткрыв рот, понимаю, что боюсь. И не решаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ударилась, наверное.

Он хмурится, но, кажется, верит мне.

— Одевайся, у нас осталось пятнадцать минут, — произносит Рома, похлопывая меня по ягодицам, прежде чем выйти из комнаты.

Я киваю, и он, наконец, оставляет меня одну.

— Замечательная природа, изумительная кухня и много времени, которое нужно для вашей семьи, — сообщает мама, выкатывая коляску на тропинку.

Глубоко вдыхаю морозный воздух и молча иду рядом.

— Да, здесь прекрасно, мама, — соглашаюсь с ней беспрекословно. — А Ромка и правда в последнее время заработался.

— Вот и отлично, дочка. Мне нравится твой настрой, — произносит мама. — Сегодня вечером Рома попросил меня посидеть с Викулей, чтобы Вы могли устроить романтический ужин и вспомнить, что вы не только родители, но и супруги.

— Мы не супруги, мам, — напоминаю на всякий случай.

— Это всё временно, дочка.

— Что ты сейчас сказала? — удивляюсь я.

Останавливаюсь стоять на заснеженной тропинке, чувствуя, как внутри меня разрастается раздражение и злость. Кажется, что за моей спиной Ромка и мама неплохо сработались. И она знает куда больше о нас, чем я сама.

— Брось, Аля. Разве ты не задумывалась над тем, зачем он вас сюда привез?

— Чтобы провести время с семьей, — ошарашенно отвечаю я. — Он много работал и…

— Ничего говорить не буду, ты сама всё увидишь, — мама спешить как можно скорее закрыть разговор. — А вот, собственно, и сам Рома.

Игнашев присоединяется к нам на прогулку. Целует меня в щёку, прижимает к себе и неспешно идёт рядом. Слишком весёлый и какой-то задумчивый.

И это наводит меня на мысль о том, что его настрой сегодняшним вечером значительно усложнит мне задачу.

