Берлин

Глава 7

Я нашел эспрессо-бар, который открылся рано, и пытался разобраться в своих смущенных мыслях за чашкой крепкого немецкого кофе. Несмотря на ее отрицание, было ясно, что Хельга была важным членом группы, которую я изначально считал столь неэффективной.

Теперь, когда я знал, как идут дела, я подумал, что они наделали глупостей. Мне было приятно думать, что теперь, когда они, несомненно, узнали, что случилось с Хельгой, они будут очень нервничать и постепенно поймут, с кем имеют дело. Они предприняли против меня три попытки убийства, помимо того, что заманили меня в ловушку в Восточном Берлине, и все, что это принесло им, было по крайней мере шесть мертвых мужчин плюс Хельга. И я все еще был на ногах. Они, должно быть, сейчас очень нервничают.

Я понял кое-что еще. Несмотря на то, что я был озабочен этим человеком, Дрейссигом, я никогда не видел его фотографии, и мне было интересно, как он выглядит. Высокий, маленький, спокойный, нервный? Был ли он хорош, когда дело доходило до боя, или он был из тех, кто потерял сознание? Эти вещи важны для того, чего можно было ожидать и что нужно было сделать. Я знал о нем только одно. У него были большие амбициозные планы, которые мне еще предстояло разгадать от А до Я. Комментарий Хельги об Абдуле бен Муссафе я запомнил. Он должен был прибыть сегодня вечером с большим грузом золота, и Хельга собрала свой портфель, чтобы присутствовать на встрече. Чемоданчик. Это что-то значило. Она шла в место, которое было неблизко, но достаточно далеко.

Она использовала технику вымысла, основанного на реальности. Был грузовик, который отвез меня в Восточный Берлин, но кузен Хьюго не был настоящим кузеном. Был замок, в котором она знала свой путь, но теперь я понял, что ее «дядя» тоже ненастоящий. Дядя, скорее всего, был не кто иной, как Дрейссиг. Что может быть лучше для тайной встречи, чем старый замок? Что может быть лучше, чем старый замок, чтобы спрятать золото? Это было совершенно очевидно, и я вспомнил закрытые двери в левом крыле, когда она показывала мне все вокруг. Конечно, это был старый замок с видом на Рейн. Она выбрала как раз подходящее место, чтобы взорвать прогулочный катер, так что она была близко к замку, чтобы там высохнуть ...

Я быстро подумал. Поездка по автобану, задержка на различных контрольно-пропускных пунктах и ​​расстояние до Рейна в Кобленце означали как минимум четырехчасовую поездку. Мне нужна была быстрая машина, и я не хотел идти в компанию по аренде автомобилей. Они могут быть достаточно умны, чтобы следить за этими вещами, подозревая, что я попробую арендовать машину. Но я знал, где его взять. Я просто надеялся, что она уже купила новый. Я не мог удержаться от смеха, выходя из эспрессо. Я уже мог представить себе лицо Лизы Хаффманн.

Дверь она открыла сама, одетая в обтягивающий красный свитер из джерси и синие клетчатые брюки, которые тоже идеально ей сидели. Было легко увидеть восходящую линию ее груди, но я не сводил глаз с ее лица и видел слегка скрытую осторожность в ее взгляде, слегка веселую улыбку на ее красивых губах.

«Вы действительно появляетесь в самые неожиданные моменты», - сказала она.

«Моя очень плохая привычка», - улыбнулся я. «Как новая машина? Он у тебя уже есть?

«У меня такое чувство, что я должна сказать нет», - ответила она, и ее взгляд стал еще теплее. Но ответ - да. С прошлой ночи. Как и другие кремовые.

«Хорошо», - сказал я, чувствуя себя несколько виноватым. «Я бы хотел его одолжить».

Неверие теперь поселилось рядом с осторожностью в ее глазах.

«Не глупи», - наконец сказала она.

«Я никогда не был таким серьезным», - сказал я, разразившись неудержимым смехом. Эта в высшей степени абсурдная ситуация оказалась слишком сложной задачей для моего так часто подавляемого чувства юмора. Лиза Хаффманн посмотрела на меня, а затем тоже начала смеяться, и через несколько секунд мы оба уже громко смеялись.

«Это слишком весело», - сказала она между приступами смеха. "У вас есть с собой чековая книжка?"

«На этот раз мне это не нужно», - сказал я, собираясь с силами. 'На самом деле, нет.'

"Без поездов?" - спросила она серьезно.

«Никаких поездов», - повторил я.

"Никто не будет стрелять в нас?"

«Некому стрелять в нас».

«В прошлый раз это была очень дорогая поездка», - серьезно сказала она. "Разве вам не было бы дешевле, если бы вы просто арендовали машину?"

Я хотел что-то сказать, но она меня перебила. «Я уже знаю», - сказала она. «Вы пока не можете на это ответить».

«Ты сообразительная», - сказал я со смешком. Внезапно меня охватила мысль. Мне просто нужен был Мерседес, чтобы добраться туда.

После этого я снова встал бы на ноги и ожидал бесчисленных непредвиденных событий.

Я спросил. - "Вы хотели бы поехать со мной?" «Когда мы приедем, я выйду, и ты сможешь ехать обратно. А еще вы узнаете, что ваша машина в хорошем состоянии ».

Она задумалась об этом на мгновение. «Это привлекательная идея», - сказала она. «Тетя Анна хотела пойти со мной по магазинам завтра днем».

«Хорошо», - сказал я. «Тогда завтра ты вернешь свою машину сюда вовремя».

Она исчезла в квартире и вернулась с сумочкой и ключами. Мы получили Mercedes 250 Coupé из небольшого гаража за углом и отправились в путь. Я остался доволен своей идеей. У Лизы были особенности, которые сделали поездку намного более приятной, чем если бы я был один. Никогда не зная, что меня ждет впереди, я давно разработал философию наслаждаться вещами, пока еще могу. Сама поездка была бы скучной. С красивой женщиной в машине было бы, конечно, приятнее. И она была красивой. Когда через некоторое время мы проехали по автобану, она оказалась теплым и остроумным собеседником с высоким IQ, а также очень сексуально аппетитной. Брюки не скрывали длинной тонкой линии бедер и узкой талии. У нее не было большой груди, но у нее была смелая восходящая линия, которая соответствовала вызывающему ее подбородку. Ее карие глаза быстро улыбнулись, а холодная собранная манера поведения по существу отражала сильное позитивное отношение к жизни.

Я заинтересованно спросил Лизу. "Где ты выучила английский?"

«В школе», - быстро ответила она.

«Значит, у вас, должно быть, был хороший учитель», - заметил я.

"Верно", - ответила она. «И не забывайте свои американские фильмы».

Мне было жаль, когда мы достигли зеленых берегов Рейна. У нас было необычно большое количество задержек практически на всех контрольно-пропускных пунктах, и движение по автобану также было чрезвычайно загруженным. Был поздний вечер, когда мы ехали вдоль реки. Она пыталась разговорить меня во время поездки, но я проигнорировал ее попытки. Но я снова остро ощутил холодный, проницательный взгляд, которым она смотрела на меня.

«Вы уже выбрали между ангелом мести и членом мафии?» - спросил я со смешком.

"В некотором смысле", - сказала она. «Я считаю, что у вас есть что-то от обоих, и эти двое входят в совершенно разную упаковку. Как насчет этого, Ник Картер?

Пришлось смеяться. Это было неплохое описание. Мои глаза скользили по Рейну, скользящему по контурам замков и руин на холмах. Я не хотел упускать из виду замок, когда мы подходили к нему с другой стороны.

Затем я внезапно увидел, что он поднимается перед нами, и выехал на первую второстепенную дорогу. Я притормозил и вскоре нашел зеленую дорогу, которая вела к замку. Я проехал так, чтобы Лиза могла уехать сразу после того, как я выйду. Я не хотел забирать ее дальше.

Я как раз собирался с ней попрощаться, когда из подлеска вышли трое мужчин. На них были белые спортивные рубашки и серые брюки, заправленные в сапоги. На нагрудном кармане рубашек виднелась эмблема в виде двух скрещенных мечей. Это была не форма, но и не гражданская одежда. Это соответствовало политической изощренности Дрейссига. Сказать что-то, не сказав этого.

«Это отдельная дорога», - сказал один из них вежливо, но решительно. Это были довольно молодые, симпатичные и крепкие мальчики.

«Извините, я не знал», - извинился я, собираясь ехать обратно. Мой натренированный глаз обнаружил среди деревьев еще две такие закрытые белые рубашки. Итак, «дядя» Дрейссиг был там. Тихий старый замок превратился в центр деятельности. Я поехал обратно на второстепенную дорогу, остановился за углом, где я был вне поля зрения стражи замка.

«Спасибо, дорогая», - сказал я и вышел. «Здесь я оставляю тебя в покое. Видите ли, я сказал вам, что поездка будет безобидной и приятной. Берегите себя и машину. Он мне может понадобиться снова ».

Она села за руль и посмотрела мне в глаза. "Что ты собираешься здесь делать?" - спросила она прямо, без улыбки и с беспокойством в мягких карих глазах.

«Еще не время для вопросов», - мягко сказал я. 'Иди домой. Спасибо еще раз.'

На этот раз была моя очередь изумляться. Она высунулась из окна, и ее влажные губы искали мои. Это был почти нежный поцелуй. «Будьте осторожны», - серьезно сказала она.

Ты сумасшедший, но ты мне все еще нравишься. И мне все еще любопытно, что ты собираешься делать здесь самостоятельно. Это как-то связано с замком, не так ли?

Я усмехнулся и похлопал ее по щеке. «Едь домой», - сказал я. «Я приду и увижу тебя».

Я пошел обратно по дороге и смотрел, как она медленно отъезжает, затем протиснулся в подлесок и осторожно и бесшумно пополз к подъездной дорожке. Подлесок вскоре превратился в довольно густой лес, и когда я приблизился к переулку, я поднялся на холм среди деревьев, параллельных ему. Время от времени я слышал голоса и звук машин. Я вспомнил, что подъездная дорожка вела прямо к воротам, но заросли заканчивались ярдах в тридцати от ворот. Моя память не подвела и на этот раз. Как я и думал, открытое пространство было слишком широким, чтобы подойти незамеченным, если не считать охранников, одетых, как остальные, у подъемного моста и сторожки. Было одно счастливое обстоятельство. Поскольку замок стоял на вершине холма, это не могло быть ровом с водой, но, как я видел в прошлый раз, он был окружен широким сухим рвом.

Я прошел по опушке леса к задней части замка. Там не было никакой активности, и я решил попробовать. Я выбежал из укрытия и спустился в канаву, где увидел цепной мост, ведущий к двум толстым дубовым дверям. Я залез на нее и нажал на одну из дверей. К моему удивлению, она сдалась, даже если скрипела и неохотно. Я проскользнул внутрь, закрыл за собой дверь и оказался в винном погребе. Когда я пробирался между рядами больших выпуклых винных бочек, внутри меня внезапно загорелся свет, напомнивший, что что-то в этом погребе беспокоило меня во время моего тура с Хельгой. Я огляделся и почувствовал то же беспокойство. Я не мог определить это, это было где-то вне моего сознания, этот любопытный умственный механизм, который может одновременно раздражать и помогать. Я надеялся, что это разгадывает загадку в моем мозгу. Поднявшись по каменным ступеням и дойдя до большого коридора, я услышал непрерывный шум, исходящий из кухни и столовой, где, по-видимому, перемещались стулья и накрывались столы.

Я пошел другой дорогой и поднялся по широкой каменной лестнице на второй этаж. В задней части небольшого квадратного пространства рядом с лестницей я увидел три двери, которые теперь тоже были закрыты. Я двинулся очень осторожно, проверил каждую нишу и сумел открыть первую дверь. Я был уверен, что найду золото, возможно, в слитках, возможно, в мешках. Может быть, оружие и боеприпасы тоже. Просчет оказался. Я нашел не золото, а перья. Перья настоящих живых птиц в огромных клетках, выстроенных рядами. Крупные золотисто-коричневые птицы с черными пятнами, с длинными ложными когтями и острыми пронзительными глазами. Гордые, жестокие умы. Это были беркуты, самые опасные и быстрые из всех хищных птиц. У каждой птицы была своя клетка, некоторые с капюшоном, но в каждой клетке находился лихой крылатый убийца. Я прокрался на улицу и нашел орлов в двух других комнатах, а также различное оборудование, такое как перчатки, ремни, капюшоны и тому подобное. Я вернулся в первую комнату и посмотрел на свирепых птиц. Большинство из них были взрослыми особями, и на дне их просторной клетки оставалось немного мяса. Г-н Дрейссиг, по-видимому, был поклонником старого спорта королей - соколиной охоты. Но это были не соколы или сапсаны, а все золотые орлы. По-видимому, он разработал вариант обыкновенной соколиной охоты. Однажды я слышал, что после некоторой тренировки беркут может охотиться так же, как и сокол. Несомненно, это хобби было как-то связано с контактом между ним и арабскими шейхами, но здесь, в центре Рейнской области, это была загадочная и не очень очевидная нота.

Проходя через комнату, я заметил, что один из орлов смотрит на меня с необычайным интересом. Я видел соколов в действии и знал, что их когти могут сделать с плотью и костями.

Эти огромные орлы, приравнивавшие твердость к красоте, могли растерзать человека, и их леденящие кровь глаза заставляли меня дрожать. Я молча закрыл за собой дверь и остановился в коридоре, чтобы подумать, где искать дальше. Мои первые подозрения не оправдались. Мне не пришлось долго думать, потому что внезапно каменный коридор эхом отозвался эхом, идущим в мою сторону. Я спрятался где-то позади в небольшой нише и оттуда увидел сбрую на платформе по другую сторону корридора.

Один из приспешников Драйссига появился с арабом в традиционной восточной одежде и в головном уборе. Мужчина заговорил с ним по-английски. Г-н Драйссиг спрашивает Бен Кема, достопочтенного представителя Его Превосходительства Абдула бен Муссафа, не проявит ли он любезность подождать здесь. Он будет с вами через несколько минут.

Араб склонил голову, охранник хлопнул каблуками и скрылся в холле. У араба была довольно светлая кожа и два острых глубоко посаженных глаза. Судя по моему выводу из только что подслушанного разговора, что Дрейссиг и эта фигура не знали друг друга, я решил сделать смелый шаг. Я был довольно загорелым. В одежде араба я определенно смог бы выстоять среди неарабов. Я бы не смог это в палатке, полной шейхов, но здесь у меня был хороший шанс. Если бы Бен Кемат был здесь, чтобы уладить все дела к приезду своего господина и хозяина, это было бы прекрасной возможностью не только добраться до Дрейссига, но и выслушать его. Возможно, это даже идеальная возможность разобраться со всем за один присест. Я опустил Хьюго, и тонкое, как карандаш, лезвие стилета остыло в моей ладони. Мне не нравилось внезапное скрытое нападение, но я имел дело с группой парней, у которых был патент на него. К тому же надо было работать быстро и решительно. Было бы не так хорошо, если бы Бен Кемат проснулся посреди моего разговора. Я вышел из ниши, швырнул Гюго в араба, увидел, как он пошатнулся, а затем медленно опустился на пол. Он лежал, как куча тряпок.

Я поспешил, надел его одежду и потащил тело по каменному полу. Я думал о достойном и безопасном месте для него, но не понимал, как трудно втиснуть тело в броню. Это заняло слишком много времени, и когда я, наконец, закончил и закрыл козырек ремня безопасности, по моему лицу потек пот. У меня были для этого все основания, потому что я только что вернул эту чертову штуку на платформу, когда услышал шаги и увидел приближающегося высокого человека в сером костюме. Холодные голубые глаза, тщательно причесанные серо-русые волосы, стройная спортивная фигура. Лицо, слишком властное, чтобы быть красивым, тем не менее имело некоторую привлекательность. Он протянул руку и удивил меня, обнаружив, что это железо. Наверное, он тоже занимался бодибилдингом. Да, его улыбка была обезоруживающей, но немного натянутой. Но, конечно, я был критичен и понимал, что он произведет хорошее впечатление на кафедре. «Добро пожаловать, Бен Кемат, - сказал Генрих Дрейссиг на прекрасном английском. «Могу ли я предположить, что мы с вами будем следовать той же процедуре, что и его превосходительство, и я?»

Он увидел, как я нахмурился. «Я имею в виду, что мы будем использовать английский в качестве основного языка», - отметил он. «Его превосходительство не интересовали разговоры на немецком языке, а мои знания арабского, к сожалению, очень ограничены. Но мы оба говорим по-английски ».

«О, конечно», - сказал я с полуулыбкой. "Я был бы признателен". Он привел Картера в комнату, которая оказалась его кабинетом. Большая карта Израиля и окружающих его арабских стран занимала почти половину стены. По знаку Дрейссига я сел напротив. Он одарил меня очаровательной улыбкой, которая не могла скрыть хитрый расчетливый взгляд.

«Вы не похожи на типичного араба», - заметил он как бы небрежно.

«Мой отец был англичанином», - неохотно ответил я. «Моя мать вырастила меня в Северной Африке и дала мне арабское имя».

«График визита Его Превосходительства очень скромный, - сказал Дрейссиг, улыбаясь. Очевидно, он остался доволен моими ответами. «Я так понимаю, он прибудет сегодня около полуночи.

Обычные приготовления к приему золота уже согласованы, и оно прибывает незадолго до рассвета. Мои люди его разгрузят и благополучно уберут. Вы, конечно, понимаете, что только мои самые доверенные люди участвуют в наших операциях здесь, в этом доме, простите ... замке. Завтра будет возможность заняться спортом и отдохнуть. Я слышал, что его превосходительство везет двух своих лучших птиц ».

Я кивнул. Казалось, подходящее время для мудрого кивка.

«После обеда, - продолжил Дрейссиг, - мы обсудим планы наших первоначальных совместных действий».

Это было не то, что я искал. Я попытался сладкой леской посмотреть, укусит ли он.

«Его превосходительство намерено получить большую долю оперативной части», - начал я. 'Но, может быть, я не смогу

вечером участвовать в вашем обсуждении. Поэтому Его Превосходительство спросил меня, не хотите ли вы сейчас вместе со мной обсудить детали вашего плана. Он сказал, что только вы, герр Дрейссиг, можете передать вдохновляющие элементы, которые просто необходимы ».

Я похвалил себя. Это звучало неплохо для того, кто все еще оставался в полной темноте. Дрейссиг преисполнился гордости и направился прямо к цели, как один из своих орлов на откормленного цыпленка.

«С удовольствием, Бен Кемат», - сказал он, указывая длинным тонким пальцем на карту Израиля. «Вот наш враг, ваш и мой, по разным причинам. Израиль - естественный враг арабских народов, каким он был на протяжении тысячелетий. Евреи хотят править и сделать арабов своими рабами. Сегодня евреи в Германии больше не играют важной роли, но они полны решимости бороться с нами извне. Израиль - это эмоциональное сердце иудаизма. Когда это сердце пронзено, враг мертв ».

Он сделал паузу, чтобы отпить глоток воды.

«Евреи замышляют заговор извне против объединенной Германии. Они также замышляют заговоры изнутри Израиля против единого арабского фронта. Мир познает мир только тогда, когда евреи откажутся от Израиля и своих интриг против Германии. Но, и это то, что Его Превосходительство видел, евреи должны испытать свою неправильную политику на собственном опыте. Русские не будут рады помочь вам, в лучшем случае при некоторой материальной поддержке. Российская армия никогда особо не стоила за пределами России. Она не приспособлена для сражений в жару и пустынях Ближнего Востока. И американцы не помогут вам победить евреев. Они напичканы всевозможной еврейской пропагандой ».

После второго перерыва он продолжил свои планы.

«Арабскому народу нужны обученные немцами вооруженные силы, оснащенные немецким штабом. Отряд преданных арабских воинов во главе с немецкими военными гениями уничтожит Израиль раз и навсегда. Мои военные советники уже составили оперативный план. Мы применяем технологию, разработанную Роммелем, дополненную некоторыми полезными нововведениями. Мы разрезаем Израиль на три части, а затем идем против них войной. Мы скатываем эти три части одновременно и тем самым навсегда обезвреживаем их Землю Обетованную. Имя Лоуренса Аравийского исчезнет, ​​когда мои планы осуществятся. И они будут знать только о неком Генрихе Аравийском ».

Я с трудом сдерживал смех. Все это звучало ужасно серьезно. Для всех остальных это было совершенно комично, слишком комично, чтобы воспринимать всерьез. Но было ли это правильно? Я внезапно подумал о другом персонаже со странным именем Адольф Шикльгрубер, который прошел долгий путь. Слишком далекий. А потом этот Генрих Аравийский был совсем не таким уж смешным.

Дрейссиг был особенно на верном пути, и я снова внимательно его выслушал. Его глаза блестели, его голос был фанатичным. Это снова были те же лицемерные слова, которые не так давно подожгли мир. На этот раз он был замаскирован более умно, с менее острыми краями и, следовательно, вдвое опаснее. Слушая его, я отчетливо узнал старые припевы, которые были немного изменены, но все еще имели ту же мелодию. Новое вино в старых бутылках.

«Вы должны понять, - продолжал Дрейссиг, - что наше несогласие с евреями не имеет какой-либо расовой принадлежности, а проистекает из их политических устремлений, из их политической идеологии по отношению к арабским народам, а также направлено против воссоединения Германии. Поэтому мы будем двигаться по двум направлениям - здесь, под моим руководством, в политическом плане, и вы в форме военной акции против Израиля. И однажды наступит день, когда мир со священным трепетом произнесет имена Генриха Дрейссига и Абдулы бен Муссафа ».

Старое вино в новых мешках. Все свелось к этому. Я увидел через арочное окно позади меня, что на улице темнеет, и мне хотелось вытащить Дрейссига из его кресла, потому что впереди у меня было несколько важных вопросов.

«Великолепное видение, герр Дрейссиг», - прервал я. «Разве вы не говорили, что партия золота прибудет сегодня вечером обычным способом?»

«Да, на Рейджнакене, которые приходят к моему частному причалу», - сказал он.

«Отлично», - улыбнулся я. Это был очень информативный разговор, намного больше, чем мог вообразить мой ведущий-неонацист. Я подумал, как подойти к последнему вопросу, а именно: где он спрятал все это золото, когда раздался громкий звук.

Влетели трое охранников с женщиной в обтягивающей красной блузке и синих клетчатых брюках ...

Я медленно закрыл глаза и подумал о галлюцинации. Я на мгновение засомневался в себе, быстро открыл глаза, но ... красная блузка все еще была на месте.

«Мы нашли ее снаружи, она пыталась добраться до ворот и пробраться внутрь», - сказал один из охранников. Я был почти уверен, что Лиза не узнала меня в моей новой роли. Она даже не посмотрела на меня, но холодно и строго посмотрела на Дрейссига.

«Я заблудилась, и эти хулиганы схватили меня», - сказала она ледяным тоном. Грустно ей улыбнулся.

«Она могла работать с этим американским агентом», - сказал он охранникам. Отведите ее вниз в комнату пыток. Скоро мы поговорим с ней. Он повернулся ко мне. «Эти старые замки еще могут доказать свою ценность», - сказал он. «Старая средневековая камера пыток в подвале очень эффективна».

Охранник начал тянуть Лизу, но она стряхнула его и вышла сама. Я смотрел, как она исчезла с прямой спиной и высоко поднятой головой.

Лиза Хаффманн, сказал я мысленно, если они не убьют тебя, я дам тебе такую порку для твоей прелестной маленькой задницы, что ты не можешь сидеть месяц.