Бесценное сокровище (СИ)

Глава 5

Гул мужских голосов потревоженным роем впился в истерзанный болью мозг, заглушая странный голос.

— Она останется здесь! — визгливый вой.

— Это не тебе решать, младший послушник! — тихий властный голос.

— Она не принадлежит Ковену! — грозный рык.

— Ковен отказался от неё, Ковен не может решать! — спокойный растягивающий слова бархат.

— Моя! Она моя! — жуткое ледяное шипение.

— Уходите, всё решится не здесь…, - старческий скрип.

Мир вокруг погас, всё что в нём осталось — убаюкивающее покачивание тёплых мужских рук, и мерный стук чужой ярёмной венки по моему носу. Всё правильно. Всё хорошо.

Мутный едва ощутимый образ. Испуганный зовущий плач Трина, ввинтился в мозг, разрывая болезненные оковы. Моего коня-эмпата пытались успокоить и заставить позволить Риду сесть верхом на авийра, чтобы отправиться в обратный путь.

Следующий образ. Прохладные руки мага, касающиеся лба, вычерчивающие одному ему известные руны. Его странный певучий шёпот будто струится по моему телу и проникает в каждую клеточку. Боль, всё тонет в ней. Снова рвутся и срастаются мышцы, выпрямляются переломанные кости. Больно даже от бьющего по глазам сквозь прикрытые тёмными плотными шторами окна. Бледный, но всё же слишком яркий для измученных глаз солнечный свет.

Через ещё какое-то время льющийся в окно голубоватый свет двух Лун скользнул по подушке и осветил застывшего у окна покрывшегося чешуёй мужчину. Его глаза блестят в темноте, он наблюдает за мной, изучает и, кажется, чего-то ждёт.

Снова тот же беловолосый мужчина, уже в нормальном облике, гладящий мои волосы, что-то рассказывающий, но смысл слов остаётся за гранью понимания, вроде все буквы знакомы, но слова непонятны. Они разбегаются в воспалённом разуме, собираясь в непонятную какофонию звуков.

Сознание возвращалось несколько раз, прежде, чем я всё же очнулась.

Тело казалось ватным и не подчиняющимся моим желаниям. С трудом открыла налитые свинцом глаза и зажмурилась от хлынувшего в них дневного света из распахнутого настежь окна. Сладкий воздух, пахнущий цветущим садом, успокаивал и будоражил. Попыталась отвернуться от окна, слишком светло, хочется обратно в темноту, там не так больно. Тяжело, будто это вовсе не моё тело, смогла перевернуться на спину, затем на другой бок. Боль уже не такая сильная, но всё тело будто один большой синяк. Снова открыла глаза. Рид. Под глазами полукровки залегли глубокие чёрные тени, мягкие прежде черты лица заострились и превратили его лицо в подобие маски. Мужчина спал, вздрагивая во сне. Странная тёплая волна поднялась в душе и направила мою руку к нему, но закончила своё движение лишь в паре миллиметров от его лица. Мужская рука обвилась вокруг запястья, а распахнувшиеся жёлтые с вертикальными чёрными зрачками глаза вонзились острым взглядом. Замерла, боясь шевельнуться, интуиция предлагала паковать чемоданы и бежать отсюда во весь опор, но что-то во мне противилось этому позорному бегству и, превозмогая страх и болезненную слабость, всё же дотронулась до него. Мою руку отпустили, и я осторожно провела ею по щеке Хэлрида. Жёлтое пламя посветлело и стало обычным серым взглядом, зрачок вернул нормальную форму, а блондин притянул меня к себе, прижавшись на мгновение губами к макушке, подул мне на разгорячённый лоб.

— Золотце, что ты помнишь? — тихий усталый голос на грани слуха.

— Я видела Рэю, — это мой хрип? Что с моим голосом, и почему так саднит горло? — Можно воды?

— Сейчас, подожди минуту.

Рид осторожно разжал объятья, прикоснулся губами к кончику носа и, поднявшись с кровати, исчез за дверью. Вернулся он спустя пару минут с полным кувшином какого-то напитка оранжевого цвета, за ним в дверь просочились не менее замученные Страж и маг. Последний сразу подошёл ко мне, всмотрелся в глаза, будто что-то выискивая, провёл рукой над лицом и, удовлетворённо чему-то кивнув, отошёл в сторону.

Руки блондина поправили подушку позади меня, и мужчина помог мне сесть, протянув кружку с тёплым напитком. Осторожно принюхалась, но терпкий сладкий запах был незнакомым. Сделала глоток. Маслянистый напиток скользнул в горло, обволакивая и успокаивая воспалённую слизистую, принося успокоение горящим в теле мышцам, остужая кожный зуд. Захлёбываясь, жадно выпила, и кружку забрали из моих рук.

— Пока хватит, чуть позже будет ещё.

— Как ты себя чувствуешь? — Шассариэн уселся на край кровати. — И что ты помнишь?

— Наверное, так, будто по мне трамвай проехал, раз сто, туда и обратно, — голос звучал уже лучше, но оставался сиплым и едва слышным. Попыталась улыбнуться недоумённому выражению лиц. Исправилась, сделав поправку на чужой мир. — Ну, или авийр попрыгал, тоже не меньше ста раз. Что там случилось?

Мужчины обменялись задумчивыми взглядами, будто решая, что и в каком объёме мне рассказать, но всё же, вздохнув и, видимо, собравшись с духом, за всех ответил Лидор.

— Ты почти погасила Пограничный Кристалл, — слабая улыбка была ответом на мою вытянувшуюся физиономию. — Ася, Кристалл родился тогда же, когда в наш мир пришла магия, он уравновешивает её и не даёт поглотить Риан. Это то единственное, что не позволяет магии уничтожить наш мир. Самантир был человеком, он выжил во время той катастрофы и случайно оказался неподалёку от того места, где рождался Кристалл. Это вряд ли возможно объяснить, но Кристалл живой, да ты и сама должна была почувствовать. Они заключили договор и, будучи уже тогда довольно пожилым, Самантир стал Хранителем Кристалла. Он следит за Кристаллом, направляет магические потоки, защищает от тех, кто стремится уничтожить нашу единственную защиту, а взамен Кристалл продлевает его жизнь.

— Я что-то сделала с ними? — в сознании нарастала паника. — Кристалл и Самантир умирают, да?

— Нет, всё в порядке, — поспешил успокоить маг. — Рид вовремя тебя остановил и принял на себя предназначенный тебе откат. И Самантир, и Пограничный Кристалл через несколько дней восстановятся. На наше счастье, наверное, ты оказалась с сюрпризом и маги Ковена теперь грызут свои локти, что не отреагировали сразу на твоё появление. Ковен будет искать возможность использовать тебя, но думаю, что твой дракон им не позволит это сделать.

— Что за сюрприз? — я предпочла проигнорировать слова о «моём драконе», ведь Лидор улыбался вполне доброжелательно, хотя моя печёнка всё равно чуяла недоброе. — Что со мной не так?

— Ася, ты уникальное создание, — уголки губ Шассариэна изогнулись в вымученной улыбке. — Кристалл почувствовал, что ты можешь вместить в себя часть магии, и решил избавить себя от её излишков, не посоветовавшись с Самантиром. Ты как пустой магический сосуд. Живой артефакт, позволяющий хранить лишнюю магию. Обычно магию, которую Кристалл откачивает, не позволяя ей расползтись по миру, регулирует Хранитель, помогая направить туда, где она нужна для ритуалов или экспериментов. Искушение на время совсем избавиться от магии было слишком велико. Возможно, это влияние того, что в твоём мире магии нет. Твой резерв пуст и достаточно велик. Ты смогла не только подключиться к Кристаллу, чему он был несказанно рад, но и использовала отданную тебе магию, чтобы дотянуться до Рэи настолько близко, что даже мы могли её видеть. Она смогла не просто услышать тебя, но и считать с твоей памяти необходимые знания о твоём мире.

— Сколько у нас осталось времени? — надежд на сообразительность Лолирэи относительно моего мира и свою память я не питала.

— Она сможет продержаться сколько потребуется, но лучше нам добраться до драконов скорее, — ответил заметно успокоившийся, убедившийся в невредимости своей невесты Шасс.

— А её отец? С ним всё в порядке?

— Тэрилен отправился в свой дворец, приготовить всё необходимое для ритуала возвращения, понадобятся довольно редкие ингридиенты, они растут только в подземных пещерах рядом с Тёмными озёрами.

— Сколько я была без сознания? — довольно животрепещущий вопрос на фоне того, как быстро утекает время. Умом я понимала, что нужно спешить, но во всём теле царила такая невероятная слабость, что с трудом верилось в быстро восстанавливаемые силы, одна надежда на магию Лидора.

— Пять суток, — ответ Рида впечатал меня в подушку. Слишком много времени потеряно впустую. Моя попытка подняться была встречена тихим возмущённым шипением. Уже не впечатлило. Желание попасть домой сильнее страха. Погостила и хватит.

— И кое-что ещё, — помявшись, произнёс маг, не глядя мне в глаза. — Там, возле Кристалла твой мир почувствовал тебя и попытался забрать назад. Пришлось применить магию связывания…

— И? — нехорошее предчувствие огромным булыжником придавило шевельнувшийся в душе огонек надежды.

— Ты больше не сможешь вернуться домой, — Шасс разом перечеркнул все мои планы на возвращение. — Ася, твой дом теперь здесь. Рид, Лидор, Тэрилен и я, по ритуалам, и Трин, из-за вашей с ним эмпатии, — твои первые связи с этим миром, со временем ты нарастишь и другие.

Апатия подкралась незаметно, взгляд пробежался по сиренево-серому интерьеру и замер на стоящем слева от кровати Хэлриде. Тот избегал встречаться со мной взглядом и делал вид, что разглядывает резной узор кроватного столбика и свисающие с балдахина пушистые кисточки. В голове остался только один вопрос, который я и озвучила дракону без крыльев.

— Зачем?

— Ты моя, — упрямо поджал губы блондин.

— Да не твоя я! — звенящая пустота затопила всё внутри, я ведь могла вернуться домой, мой мир звал меня, а он… не отпустил. — Я своя собственная, и не тебе решать, что я должна делать!

— Трин за тебя беспокоился, — попытался перевести разговор в другое русло Страж. — Ваша связь должна была стать сильнее за эти дни, попробуй подумать о нём, представь и передай ему свои эмоции, уже должно получиться.

Вот перед чёрным демоном стало стыдно, он единственный вступился за меня, защищая от белого чешуйчатого гада. Закрыла глаза, чтобы не видеть виноватые лица, представила себе бело-голубые без зрачков глаза чёрного авийра, мягкий бархатный нос, до которого касалась рукой, тихое ржание. Ринувшаяся мне навстречу волна беспокойства, радости, тепла, надежды чуть не разбила на корню робкую попытку связаться с конём. В сознание хлынул поток картинок. Хэлрид выносит в своих руках из башни бледную обвисшую меня. Шассариэн и Лидор уворачиваются от клыков Трина, в попытках успокоить. Трин бежит во весь опор к воинскому дому, чтобы быстрее доставить меня домой. Трин стоит за ограждением и смотрит на распахнутое окно третьего этажа, где отражается застывшая перед окном фигура покрытого чешуёй мужчины с блестящими в темноте глазами. Волна чувств, как он переживал за меня, как боялся больше не услышать, как не позволили прорваться в дом и заперли за ограждением. Тёплое чувство охватило меня целиком и я попыталась направить его авийру, ответная волна такого же чувства коснулась души, будто конь стоял рядом и прижимался бархатным носом к щеке. Мысленно потрепав его на прощание по длинной пушистой гриве, открыла глаза, сознанием возвращаясь к своим печальным новостям. Мужчины оставались всё тут же в комнате, не поменяв даже поз.

— И что теперь будет? — я всё же нашла в себе силы задать новый вопрос.

Тщательно разрабатываемый мной план по агитации Лидора и воззваниям к его доброте и человечности, в попытках добиться, чтобы он пошёл против дружественного короля и вернул меня домой, разум аккуратно скатал и закинул в самый дальний свой угол. Больше не пригодится.

— Магия Пограничного Кристалла почти вся уже вышла из тебя и вернулась к своим владельцам, — ответил Лидор. — Перемещение не успело толком начаться, Рид вовремя заметил, что что-то идёт не так. Все порванные сухожилия и сломанные кости я срастил. Повреждений было не слишком много, после сна ты восстановишь силы. Я наложу на тебя отводящие внимание заклинания, и мы отправимся к драконам, которые считают с твоего сознания местонахождение мира и создадут артефакт, который поможет перенести Лолирэю назад в Риан.

Значит, боль не была отражением воздействия Пограничного Кристалла. Мой мир пытался забрать меня из Риана, попутно ломая и выворачивая. Так дети вырывают друг у друга из рук обычную игрушку, чем-то понравившуюся и нужную обоим именно сейчас.

— Хорошо, — апатия и равнодушие поселились в душе и отказывались уходить. — Оставьте меня, пожалуйста, я хочу спать.

Бескрылый дракон, маг и Страж переглянулись, но спорить никто не стал, и я осталась одна в комнате. С третьей попытки осторожно поднялась с кровати, голова кружилась, ноги запутались в памятной ночной рубашке, подвернулись, и я упала на пол, обжёгшись о ворс ковра скользнувшими по нему при падении руками. Но снова заставила себя встать и, шатаясь, подошла к шкафу. Мир бешено вращался, но безумное желание оказаться в воде пересиливало весь дискомфорт. Достала оттуда первую попавшуюся мужскую рубашку, женская одежда там так и не появилась, и отправилась в ванную. Внутри стянула с себя ненавистную длинную ночнушку, откинув её как можно дальше в сторону. И с наслаждением погрузилась в тёплую воду, на миг прикрыв глаза. Не смотря на слабость, заставила себя шевелиться и, найдя среди разноцветных склянок вожделенную красную бутылочку, вылила в бассейн лавандовую жидкость, вода сразу покрылась миниатюрными пенными пузырьками, и желанный успокоительный аромат разнёсся по помещению. Устроилась на дне неглубокого бассейна, откинув голову на бортик, и упёрлась ногами в противоположную стенку. Глаза закрылись, а перед мысленным взором понеслись воспоминания о родном мире, который я больше никогда не увижу. До чесотки в руках не хватало воткнуть в уши плеер с любимыми песнями и отключиться от этого мира, не видеть, не слышать, не знать…

Пригревшись в тёплой воде, я незаметно задремала, а проснулась уже в кровати, прижатая к груди чешуйчатого, в застёгнутой на все пуговицы вынутой мною из шкафа рубашке. Всё равно гад! Губы мужчины дотронулись до моего лба, но я упрямо его игнорировала. Тихий вздох расшевелил мне чёлку, тёплые руки проскользнули по спине и снова улеглись на талии.

— Прости, что не смог тебя отпустить. Твой мир потянул тебя назад. От боли ты не могла даже кричать, только хрипела. Это было страшно, видеть как ты мучаешься и понимать, что единственный способ тебе помочь — лишить дома. Если бы ритуал не провели, ты умерла бы ещё до того, как оказалась в своём мире. Прости меня.

— Рид, в следующий раз говори как есть, ладно? — мой голос оставался слабым и сиплым. — Твоё шипение и вторая ипостась отбивают всё желание понимать те мотивы, что тобой движут. Да и как понять, если всё, что я слышу — это «моя», и только. Я понимаю, что это другой мир, и что тут всё по-другому, но не могу мгновенно перестроиться и принять всё как данность. Я не знаю, как всё происходит здесь, а в моём мире, чтобы быть с кем-то — его нужно любить, и он должен отвечать взаимностью.

— Своего мужа ты любила? — Рид попытался задавить рычащие нотки, но я их всё же услышала. — Ты поэтому хотела домой?

— Иногда чувства уходят, и кто-то один или оба понимают, что любви и не было, было просто желание быть вместе, но не было желания жить друг для друга. Тогда люди расстаются, — тихо ответила не в меру любопытному дракону. — Но домой я хотела не поэтому, да я и сейчас хочу домой! Просто там я родилась, выросла, там всё понятное, там близкие мне люди…

— В нашем мире нет разводов, — произнёс блондин. — Пары складываются один раз и на всю жизнь. Даже такие, как Лолирэя и Шассариэн, которые были подобраны друг другу, чтобы восстановить мир на наших землях. Ты моя пара, Ася, я знаю это. И со временем ты меня примешь.

— Не знаю, Рид, я не хотела всего этого, я просто хотела домой…

Лёгкий поцелуй стёр сбежавшую из глаз одинокую слезу и запечатал все мои возражения и возмущенные комментарии по этому поводу. От этого нежного прикосновения что-то внутри отключилось и не пожелало реагировать на доводы сознания. Я пыталась унять бешено бьющееся сердце и отказывалась слушать разум. Возможно, я сумею перестать его бояться?

Утро встретило волнующими запахами вкуснейшей ягодной сдобы. Той самой, которой я поделилась с отрядом высокородного отца Рида. Потянулась носом на запах и распахнула глаза. Как и в первое утро на столе меня ждал поднос с завтраком, только в этот раз на нём горкой были сложены те самые пирожки-завертушки, а рядом стоял кувшин с сиреневым молоком и глиняная кружка. Послышался едва уловимый скрежет аккуратно притворяемой двери, повернувшись на звук, успела увидеть скрывшуюся за ней затянутую в серо-серебристый камзол спину моего личного проклятья. Щелчок поворачивающегося затвора ознаменовал, что я снова осталась одна. И снова взаперти.

Выбралась из-под одеяла и, уже достаточно уверенно добравшись до кресла, с удовольствием в него забралась, поджав под себя ноги. Всё же рубашка не в пример удобнее плащ-палатки, которую здесь по ошибке считают ночнушкой. Налила себе из кувшина молока и с наслаждением втянула ароматный сдобный запах. Как же всё-таки это вкусно! Я вонзила зубы в первый попавшийся пирожок и замычала от удовольствия. Насладиться такой вкуснятиной, да ещё и в одиночестве, когда можно расслабиться и не сдерживать своих далёких от совершенства манер — бесценно!