Бесчувственность

Тома.

К посещению психиатрической больницы я готовилась долго, тщательно подбирала нужную лечебницу, знакомилась с докторами, и смогла договориться о практики на месяц. Таким образом я попала в 46 региональную больницу, когда поступает большинство бесчувственных.

Ни в одной больнице вы не встретите более искренних людей, чем здесь. Может и неприятную, но правду вы точно узнаете, даже когда не хотите.

Я работала с детьми, проходящими ежегодное обследование, мы играли, читали книги, смотрели мультфильмы и собирали пазлы. Кажется, что эта профессия просто идеальна, но четверти детей, после наших игр назначалась консультация или госпитализация. Недостаточно бурно порадовался победе, не заплакал от просмотра мультфильма, слишком мало общался со сверстниками и так далее. Если почитать записи врачей, следящих за процессом, становится непонятно, как они до сих пор не посадили меня в белую комнату.

После своей смены я помогала заполнять медицинские корточки, выдавать лекарства, а вечером работала в архиве изучая истории болезней, выискивала схожие симптомы, но об этом я скажу в своей работе. Сейчас же я хочу рассказать о том, чего там быть не может, а именно личного опыта.

И мой опыт живёт с именем Тома, ей 13 лет, 12 из которых она прожила здесь. Познакомилась я с ней на очередном обходе. Но изначально прижило её за молоденькую практикантку или волонтёра, не первый год помогавшего здесь, потому что она помогала медсёстрам, звала нужных пациентов, и те, находясь подчас в глубокой депрессии, слушались её. Принадлежность Томы к числу проходящих лечение я поняла, когда та подошла за своей дозой лекарства, это был чистый дофамин, один из самых сильных наркотиков, известных на данный момент. Тогда я впервые заинтересовалась ей.

Тома Мерлин-Грей 2063 года рожденья. Диагноз: глубокая депрессия. Симптомы: отсутствие дофамина, серотонина, норадреналина. Назначен приём синтетических нейромедиаторов, работа с личным психологом, бассейн, групповые терапии, ежемесячные выезды в природные заповедники.

Таковыми были записи её медицинской книжки. Никаких данных с электроэнцефалографии, снимков МРТ головного мозга, и в этот момент я поняла, что не могу оставить её без внимания.

На следующей день я встретилась с ней, и попросила в свободное время дать интервью. Тома согласилась, и мы встретились с ней на вечерней прогулке и начали общаться:

– Привет, меня зовут Анастасия, я прохожу здесь практику, и вчера встретив тебя, перепутала с работником лечебницы.

– Да, такое часто бывает, матери пациентов часто просят мой номер телефона, чтобы расспрашивать о состоянии их сыночков и дочурок, но у меня, как и у всех пациентов нет мобильного телефона. Но я привыкла к этому и всегда рада помогать медсёстрам в уходе за другими.

– Ты можешь рассказать немного больше о себе, как ты здесь оказалась?

– Точно, я ведь не представилась. Меня зовут Тома Мерлин-Грей, живу уже 13 лет. Можно сказать, что лечебница, это мой родной дом, потому что в возрасте одного года я была помещена здесь, для стабилизации выработки нейромедиаторов. Из-за того, что я была совсем маленькой, а заболевание вроде депрессии и таких маленьких детей невероятно редки, поэму моё недомогание приписали к повреждениям головного мозга. И я жила вон в том здании.