Беседы

Неделя пятнадцатая по Пятидесятнице. Евангелие о любви

Всякий, желающий посрамить Бога, сам бывает посрамлен, а Богу предоставляет случай еще больше прославиться.

И всякий, старающийся унизить праведника, в конце концов унижает себя, а праведника еще более возносит.

Кладущий камень на пути праведника сам о него претыкается, а праведника лишь принуждает вскарабкиваться на склон, откуда тот видит еще больше.

Тот, кто дует, чтобы погасить огонь праведника, разжигает его огонь еще больше, а свой гасит.

В бурном море житейском Бог есть скала, на которой праведник спасается и о которую разбивается челн безбожника.

В бурном море житейском праведник есть камень преткновения для грешника. Грешник отваливает камень и падает в яму на том месте, где этот камень находился.

То, кто бросает пыль против ветра, ослепнет. Тот, кто засыпает озеро камнями, затопит себя.

Бог словно нарочно оставил правду в мире сем невооруженной и незащищенной, чтобы показать Свою силу и чтобы у насильников был камень преткновения. Потому нить правды крепче, чем цепь неправды. Насильник пытается разорвать нить правды но запутывается в ней и погибает.

Сатана хотел уничтожит праведного Иова, а вместо того вознес его на небеса. Иов победил тогда, когда казался немощным. Сатана хотел уничтожить царя Ирода, и тот, по злобе своей, этому не воспротивился И Ирод погиб, когда казался всемогущим.

Все, что от Бога, представляется в мире сем немощным, но оно сильнее звезд и бурных океанов.

Посмотри на эти противопоставления, оставленные нам Богом как урок, и научись из них: Моисей и фараон, Давид и Голиаф, Иов и сатана, Иерусалим и Вавилон, три отрока и царь Навуходоносор, Даниил и Дарий, апостолы и Рим. И если ты уразумеешь наказ, который Бог оставил тебе чрез сии блистающие подобно солнцу примеры, то радостно воскликнешь с дивным Давидом: Сии на колесницах, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем (Пс.19:8). И тогда ты разумом дивно осознаешь и сердцем усвоишь слова апостола Павла: Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное (1Кор.1:27).

Но какова судьба добра в этом мире, каков его путь, его мнимая слабость и непобедимая сила, ни на одном примере в мировой истории нельзя увидеть так ясно, как на примере Самого Господа нашего Иисуса Христа. Известнейший, Он пришел как неизвестный. Праведнейший, Он был осужден как неправедный. Всемогущий, Он дал убить Себя как немощный. И что было в конце? Победа и слава. Его победа и слава - и поражение и позор тех, кто Его не принял, не признал и замучил. Но истинный конец еще даже и не наступил, а когда наступит, тогда только откроется все величие Его победы и все сияние Его славы; и тогда только откроется весь ужас поражения и позора Его гонителей и мучителей.

Всякий раз, когда враги добра, враги Божии расставляли сети Христу, они сами в них попадали; всякий раз, когда они готовились Его унизить, они сами унижались, и когда хотели затворить Его уста, сами бывали вынуждены замолчать. Воистину, все, что они предпринимали для Его позора, обернулось Его славой и их собственным позором. Так было тогда, так происходит и сейчас. Кто и сегодня сопротивляется Христу, падет и пропадет, а Христу этим лишь предоставит возможность ярче просиять в Его силе и славе. Так происходит сейчас, так будет и завтра - до скончания века. И сегодняшнее Евангельское чтение дивно показывает, что бывает с людьми, которые искушают Бога, готовя тем себе честь, а Богу бесчестье.

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Сие было последнее в ряду искушений, с помощью которых иудеи пытались найти хоть какой-то предлог, чтобы осудить Христа на смерть. Как люди отравлены злом! Если Бог ищет хотя бы одно доброе дело у величайшего грешника, чтобы его спасти, люди ищут хотя бы один грех у величайшего Праведника, чтобы Его убить!

Сначала первосвященники и старейшины народа искушали Христа вопросом: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть? На что Христос ответил, спросив их самих о крещении Иоанна Крестителя: с небес ли оно было, или от человеков? Вопросом сим Господь привел в замешательство Своих искусителей, которые рассуждали между собою: если скажем: с небес, то Он скажет нам: почему же вы не поверили ему? а если сказать: от человеков, - боимся народа, ибо все почитают Иоанна за пророка. Это искушение принесло славу Хористу и позор искушавшим. Ибо благодаря ему открылась боязнь грешников сказать истину и в то же время нам дано поучение: Иоанн является посланником Божиим, чем еще более подтверждается достоинство Господа нашего Иисуса Христа как Небесного Владыки. При сем искушении объединились против Христа первосвященники и старейшины, которые вообще-то враждовали друг с другом.

Потом фарисеи с иродианами подошли ко Христу, искушая Его вопросом: позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Господь посмотрел на монету, на которой было изображение кесаря, и ответил: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И это искушение принесло славу Христу и позор искушавшим. Ибо изреченными словами Господь положил еще один потребный камень в здание Своего учения, чрез то преподав нам необходимый и дивный урок; искусителей же посрамил, обнаружив и разрушив их коварный замысел. При сем искушении объединились издавна враждовавшие между собою фарисеи и иродиане; одни - притворявшиеся патриотами и друзьями народа, и другие - поддерживавшие римлян, властителей Палестины.

Потом ко Христу в одиночку пришли саддукеи с особым искушением. Если семь братьев умрут один за другим, оставляя друг другу в наследство, согласно закону Моисееву, одну и ту же жену, - в воскресении, которого из семи будет она женою? На этот глупый вопрос, казавшийся искусителям особенно хитрою западней для Христа, Господь ответил: в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах. И, поскольку саддукеи были сектой людей, от чрезмерной земной учености не веровавших ни Священному Писанию, ни в жизнь после смерти, Преблагий Господь использовал сию возможность, чтобы утвердить веру в загробную жизнь и воскресение словами: А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых. Таким образом, и это искушение принесло пользу Христу и вред искушавшим, потому что оно обнаружило незнание и глупость искусителей и потому что Господь, отвечая им, ответил и всем нам на мучительный вопрос, на который нам никто другой ответить не мог бы.

Наконец, когда потерпели поражение и саддукеи, считавшие себя и считавшиеся среди людей необыкновенными мудрецами, самые лютые взаимные враги - фарисеи и саддукеи - собрались для совместного нападения, и один из них, от имени всех, спросил Христа: какая наибольшая заповедь в законе? С помощью сего вопроса эти слуги тьмы надеялись наверняка уловить Христа в словах, чтобы получить возможность привлечь Его к суду. Они нарушили все главные заповеди закона Божия, данного им чрез Моисея, и остались лишь с двумя заповедями: обрезанием и хранением субботы, - словно с двумя пустыми внутри плодами шиповника. Действительно, и сии были заповеди Божии, но не главные, и не такие пустые и бессмысленные, как они в те дни их понимали. Они, конечно, думали, что Христос назовет одно из трех: или обрезание, или субботу, или же какую-нибудь Свою новую заповедь. И они рассчитывали, если Он скажет, что главная Божия заповедь есть обрезание, обвинить Его в пренебрежении субботой; если Он выделит хранение субботы, обвинить его в пренебрежении обрезанием; а если же какую-нибудь новую заповедь со Своей стороны - тогда, тем более, обвинить его в пренебрежении ветхозаветным законом Божиим. Они, скудоумные, и заподозрить не могли, что Христос назовет то, чем они беднее всего, и, назвав старое, все-таки изречет новое.

А Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Обе сии заповеди находятся в Ветхом Завете, однако не рядом друг с другом, а в двух разных книгах Моисеевых (Втор.6:5; Лев.19:18). Они не включены в число десяти Божиих заповедей, составляющих основу всего закона, данного чрез Моисея, но упомянуты словно бы мимоходом, из-за чего мало кто на них и обращал внимание. Зачислены они во второстепенные заповеди не случайно, но по особому промышлению Божию, ибо род человеческий в то время еще не был готов эти две заповеди принять. Прежде чем поступить в высшую школу, необходимо закончить начальную. А десять заповедей Моисеевых и представляет собою начальную школу упражнений и подготовки к высшей школе любви.

Возлюби Господа Бога твоего. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая зависит от нее и проистекает из нее. Но разве возможна любовь по заповеди? Нет, не возможна. Но, к сожалению, заповедь о любви должна была последовать, ибо помраченное сердце человеческое забыло естественную любовь человека к Тому, Кто больше всего его любит. И мать не напоминает своему чаду о любви к ней, пока чадо ее не забудется настолько, что презрит мать и озлобится на нее, и пойдет скользким путем мирской любви. Тогда любовь к матери становится заповедью, и не столько ради матери, сколько ради чада. Никакой заповеди о любви не дает Бог ангелам, ибо ангелы не удалены от Бога и естественным образом любят Его. Стыдно вообще-то должно быть роду человеческому, что он вынудил Бога дать эту заповедь о любви. Ибо заповедь о любви к Богу столько же заповедь, сколько и укор человеческому роду. И всякий, кто хоть сколько-нибудь осознает, что Бог делает для него все и что он всем обязан Богу, воистину не может не почувствовать глубочайшего стыда за то, что зараженный грехом человек дал повод к такой заповеди. Любовь человека к Богу более естественна, чем любовь ребенка к матери. Потому любовь человека к Богу должна быть и без всякой заповеди более очевидна, чем любовь к матери ("Бог есть величайшее добро, от Которого всякое добро и блаженство. С Богом жить и в несчастии счастье, и в бедности богатство, и в печали утеха. Потому люби Его как величайшее добро и блаженство твое, люби Его больше всякого творения, больше отца и матери, больше жены и детей, и больше себя самого". Свт. Тихон Задонский. Соч., т.1). Почему дитя любит свою мать? Потому что чувствует, что мать любит его. А почему человек не чувствует, что Бог его любит? Потому что сердце его окаменело и очи духовные помрачены грехом. Христос и пришел в мир для того, чтобы сердце человеческое истончилось для тонкого чувствования любви к Богу и духовные очи помраченного человечества отверзлись.

Пришел Господь наш Иисус Христос как самое сильное выражение непреложной любви Божией к человеку, чтобы вновь разжечь угасший огонь любви в сердцах чад Божиих и чтобы то, что когда-то было для людей совершенно так же естественно, как и для ангелов, но со временем стало неестественным, вновь сделать естественным. Если бы мать не любила ребенка, разве ребенок мог бы любить мать? Если бы Бог не любил человека, разве человек мог бы любить Бога? Но Бог с самого начала - и прежде начала - любит человека, отсюда и следует естественность любви человека к Богу. В Своем Божественном молении перед страданиями Господь наш Иисус Христос говорит Отцу Небесному: и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня (Ин.17:23). Сколь возвышенные и утешительные слова! Бог отечески любит нас, грешных и нечистых, так же, как Своего Единородного Сына! Тем, кто может познать и ощутить глубину и неугасимый пламень сей Божественной любви, не требуется никакая заповедь о любви. Напротив, они бы стыдились, если бы им заповедали любить Бога, то есть отвечать любовью на любовь. Апостол Иоанн, припадавший к груди Господа и Бога своего и лучше всего ощутивший глубину и сладость Божественной любви у самого ее неиссякаемого источника, пишет: дети, будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1Ин.4:19; 4:10). Видите, как он пишет! Это не искусно отобранные и соединенные слова светских мудрецов, но трепетное воркование сердца, пившего полною мерой любовь из самого ее источника; сердца человека, который в радостном вдохновении пользуется самыми простыми словами, чтобы выразить невыразимую любовь Божию.

Послушайте теперь, как другой апостол, сперва ненавидевший и гнавший Христа, пишет о любви: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? И добавляет: Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.8:35-39). Я думаю, что с тех пор, как существуют мир и время, ни один человек не выразил своей любви более сильными словами. И это не любовь по заповеди и из-за заповеди, но любовь, которая естественно вызвана любовью, пламя, загоревшееся от большего пламени. Заповедь дана тем, кто давным-давно заслужил наказания за окаменение по отношению к любви, за нарушение любви и вопиющую неблагодарность Богу. Ни Христос, ни апостолы, ни все воинство любящих Бога на небесах и на земле не могли лучше обосновать заповедь о любви к Богу и сильнее побудить к исполнению сей заповеди, чем просто напомнив: Он прежде возлюбил нас и прежде явил нам Свою любовь. Можно было бы написать целые книги доказательств Божией любви к нам и оснований для нашей любви к Богу - и они уже написаны. Весь сотворенный мир, видимый и невидимый, является доказательством Божией любви к нам; вся природа и ее устройство, солнце и звезды, времена года, течение человеческой жизни под оком Провидения, долготерпение Божие к грешникам, неслышная, но могущественная поддержка праведников и все остальное, чему нет ни числа, ни имени, доказывают любовь Божию к нам. Но к чему все это перечислять и называть, когда достаточно просто сказать, что Бог нас любит, что Он прежде возлюбил нас? Сошествие Сына Божия к людям, Его служение и Его страдания за род человеческий превзошли своим величием и сиянием все прочие доказательства любви Божией. Его уста изрекли нам, что Бог возлюбил нас, как возлюбил Его: Его учение явило сие, Его дела засвидетельствовали сие, Его страдания подтвердили сие. Потому и Его заповедь о любви должна как можно скорее стать в наших сердцах неодолимым естественным чувством, похожим на чувство любви ребенка к матери, похожим, но более сильным.

Почему Господь заповедует возлюбить Бога всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим? Во-первых, чтобы усилить эту заповедь и как можно сильнее запечатлеть ее в памяти человеческой. Во-вторых, чтобы показать, что любовь к Богу исключает всякую иную любовь, всякое разделение любви, всякое служение двум господам - Богу и маммоне. Но имеется и еще одно таинственное внутреннее основание. Бог есть троичность Отца, Сына и Духа Святого в единстве. И человек есть троичность сердца, души и ума. И Отец любит человека, и Сын любит человека, и Дух Святой любит человека. Весь Бог любит человека. Отсюда и происходит заповедь о том, что весь человек должен возлюбить всего Бога. Когда человек любит всем сердцем своим и всею душею своею и всем разумением своим, тогда весь человек любит. Когда человек любит Отца и так же любит Сына и так же любит Духа Святого, тогда человек любит всего Бога. Когда одна часть человека любит одну часть Бога, тогда любовь не является полной: тогда эта любовь вообще не любовь, ибо разделенный человек - не человек, и разделенный Бог - не Бог. Если кто-нибудь скажет, что любит Отца, но не знает о Сыне и Духе Святом, в том нет любви к Богу. И если кто-нибудь скажет, что любит Сына, но не знает об Отце и Духе Святом, в том нет любви к Богу. И если кто-нибудь скажет, что любит Духа Святого, но не знает об Отце и Сыне, в том нет любви к Богу. Ибо он не познал Бога в целости. Точно так же нет любви к Богу в том, кто скажет, что любит Бога только сердцем, или только душою, или только разумением. Ибо он не познал себя в целости и вообще не знает о любви. Любовь, истинная любовь - а не то, что мир называет любовью, - идет от целости к целости. ("Уничтожь в себе всякое разделение; пусть будет весь человек собран воедино и всецело устремлен к Богу". Игнатий Брянчанинов. Соч., т.IV, Проповедь в 22 воскресенье).

Прп. Симеон Новый Богослов приводит следующие дивные примеры любви к ближнему, кои в то же время кратко и ясно выражают сущность любви: "Знаю я человека, который... иногда плакал то об одном, то о другом (грешнике), иногда бил себя в лицо и в грудь за спасение кого-либо, иногда сам принимал лицо согрешившего словом или делом и воображая себя самого согрешившим грехом брата, исповедал грех сей Богу и молил о прощении, проливая обильные слезы. Знал и другого, который так много радовался о подвизающихся, исправляющих всякую добродетель и преуспевающих в добре, словно был уверен, что получит воздаяние за их добродетели и подвиги, паче их самих подвизающихся; и опять - так сильно скорбел и сокрушался о согрешающих, словно не сомневался, что он один имеет дать ответ за всех них и быть вверженным во ад. Знаю я и такого, который так сильно желал спасения братии своих, что много раз с теплыми слезами умолял Бога, чтоб или и они спасены были, или и он вместе с ними предан был мукам. Движимый богоподражательною теплою любовью, он никак не желал спастись без братий своих. Ибо так соединился с ними духовно, союзом святой любви, в Духе Святом, что и в Царство Небесное не желал отправляться без них". Таковую душу называет преподобный Симеон "Богоносной, совершенной в любви к Богу и ближнему" (Слово 54). Видите, как глубинное и неисчерпаемое содержание этой простой заповеди опровергает все ереси против троичности Бога в единстве? И еще: как она развеивает в прах всю половинчатую и мелочную психологию некоторых современных ученых, которая раздробляет внутреннего человека, делая его бесконечно ничтожным и несчастным?

Вторая же подобная ей заповедь: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Господь не сказал: равная ей, но: подобная ей. То есть: и вторая заповедь касается любви, но не любви к Творцу, а любви к творениям. Любя свою мать, дитя любит и все дела ее рук, все труды своей матери, все ее вещи; а особенно любящее свою мать дитя любит своих братьев и сестер. Любовь к матери укрепляет любовь к братьям и сестрам. Кто любит своих родителей, тот естественным образом будет любить и своих братьев; не любящий же своих родителей редко способен любить своих братьев. Точно так же любящему Бога легко возлюбить людей как братий своих по Богу; не любящий же Бога может лишь обманывать себя, думая, что любит людей. Такой человек может в лучшем случае иметь только некоторое смутное сочувствие к людям, источник которого опять же находится в сочувствии к самому себе. Хотя эта заповедь была дана и в Ветхом Завете, она становится в устах Христовых совершенно новой. Ибо в другом месте Господь говорит: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин.13:34). Во-первых, она является новой, потому что ее изрек Тот, Кто явил в мировой истории величайшую любовь к людям; а во-вторых, потому что понятие ближнего расширено далеко за пределы народа иудейского и распространено на всех людей Божиих. Любите врагов ваших, - сказал Господь. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда (Мф.5:44-47). Не повелевает ли Бог солнцу Своему восходить и над врагами вашими? И не посылает ли Он дождь и на тех, кто вас не любит? Твое дело - любить всех людей ради любви Божией, а Его - после отделить праведных от неправедных.

Наши ближние являются видимым полем, на котором мы показываем свою любовь к невидимому Богу. На ком обнаружиться нашей любви к Богу, если не на людях, живущих вместе с нами на земле? Бог бывает умилен нашей любовью к соседям нашим, словно мать, которую умилила любовь какого-нибудь чужого человека к ее чаду. Столь необходима обязанность показывать свою любовь к Богу на окружающих людях, что апостол любви даже называет лжецом того, кто говорит, будто любит Бога, а брата своего ненавидит: Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец (1Ин.4:20).

Наши ближние являются для нас школой, где мы упражняемся в самой совершенной любви - любви к Богу. Всякое дело любви, сотворенное нами какому-либо человеку, более разжигает нашу любовь к Богу. А в чем должна заключаться наша любовь к ближним, ясно нам сказал и Своим примером показал Сам Господь, а также Его святые апостолы и целое воинство угодников Божиих, Богоносных отец, мучеников и мучениц. Но главные дела любви суть: милосердие, прощение обид, молитва за других, поддержание слабых, умирение гордых, вразумление неправедных, наставление несведущих, покрытие чужих недостатков, похвалы чужим достоинствам, защита гонимых, самопожертвование ради других. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13). Но если кто-нибудь приносит и самые великие жертвы из каких-либо иных побуждений, а не из любви, нет ему в том никакой пользы (1Кор.13:3). Имеющий любовь имеет все и исполнил весь закон.

Наконец, вспомним глубокое понимание Церкви Христовой, данное апостолом Павлом, понимание, из которого неизбежно и естественно проистекает любовь к ближним. Все мы, верные, являемся членами Христовыми, живыми частями тела Христова (Еф.4-5; 1Кор.6:15). Все мы возрастаем в один великий и живой организм, в одно небесное тело, глава коему - Христос. А если это так, то мы должны с любовью помогать друг другу расти и укрепляться. Укрепление одной части тела идет на благо и на пользу всему телу; болезнь одной части тела причиняет страдания и вред всему телу. Потому и любовь наша к ближним способствует как здравию наших ближних, так и нашему собственному. Истинно, любовь есть здравие; ненависть есть болезнь. Любовь есть спасение, ненависть есть гибель.

Итак, сии две заповеди о любви суть наибольшие в законе Божием, и больше их не было и нет на земле. Это закон царский (Иак.2:8), коим держится небо и спасается земля. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. Бог дал весь закон Моисеев из любви, и Бог воспламенил пророков Своею любовью. Можно сказать, что первые четыре заповеди в ветхозаветном законе касаются любви к Богу, а остальные шесть - любви к ближним; хотя все эти десять ветхозаветных заповедей являются лишь сенью Христова закона любви. Можно еще сказать: все благое, что человек способен сделать, проистекает из любви к Богу и из любви к ближним. И, наконец, можно сказать: все грехи, сколько их ни было и ни есть, являются грехами или против любви к Богу, или против любви к ближним. Если далее пойти в размышлениях о глубине и широте сих двух Божиих заповедей, можно было бы свободно сказать, что на них утверждаются небо и земля, весь сотворенный мир: ангельский и материальный.

Вот чего достигли своим искушением сплотившиеся враги Христовы! Вот какую пламенную искру высекли они злобным ударом о камень! Они рассчитывали унизить и смутить Христа, но вместо того себя унизили до грязной персти, а Христа возвысили до престола вечного Законодателя. Так сие последнее искушение предоставило Христу возможность Себя бесконечно прославить, нам же всем принести бесценную пользу, провозгласив нам заповеди о любви.

После такого ответа Христова враги его умолкли. После того никто уже не смел спрашивать Его. И, более того, по рассказу евангелиста Марка, вопрошавший Господа законник почти обратился в последователя Христова, так что Господь сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. Ибо, когда законник-искуситель выслушал неожиданный ответ Спасителя, он не мог удержаться, чтобы не воскликнуть: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, - добавив еще со своей стороны, что любовь к Богу и ближним есть больше всех всесожжений и жертв. Тот, кто думал победить, оказался побежден; те, кто думал посрамить, остались посрамлены. И никто уже не смел Его ни о чем спрашивать.

Теперь пришел черед Христа спрашивать их. И Он спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему? Вопросом сим Господь хотел, во-первых, сказать, что Он есть Христос; во-вторых, показать, что заблуждаются ожидающие Мессию как земного царя из дома Давидова, который прогонит римлян и сделает Израиль могущественным земным царством; в-третьих, что его искусители суть Его враги; и в-четвертых, что они, как враги Христа, Который должен был прийти и пришел, будут побеждены и наказаны. Они говорят Ему: Давидов. Вот все, что они знали. И Господь наш Иисус Христос был из дома Давидова, а значит, по их закону, - Сыном Давидовым. Но ведь и сам пророк Давид не представлял себе Мессию только как своего сына по крови - иначе он не называл бы Его своим Господом. Ибо где это видано, чтобы предок называл своего потомка Богом? Но Давид по вдохновению провидел и познал двойную природу Христа, Человеческую и Божественную, и по вдохновению же назвал Его своим Господом. Тайну воплощения Сына Божия Давид в давние времена осознал по своему пророческому вдохновению намного лучше, чем фарисеи и саддукеи, видевшие Христа собственными очами. Христос должен был родиться от его семени, и Он по плоти родился от Пресвятой Девы Марии, Которая была из дома Давидова; но Он должен был прийти как предвечный Сын Божий по Божественной природе Своей. И как таковой Он пришел. Господь приводит слова Давидовы не для того, чтобы их исправить, но чтобы их подтвердить. Все, что провидел и прорек Давид, истинно. Все писаное сбылось. Обетованный Богом и ожидаемый людьми Спаситель пришел на землю и как Сын Давидов, и как Сын Божий. После Своего воскресения и вознесения Он воистину воссел одесную престола величия на высоте (Евр.1:3). И воистину все враги Его пали под ноги Его. И больше того, Он получил власть превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем (Еф.1:20-21). Теперь это явленная тайна, но тогда это было тайною явью. Потому Господь и говорит как бы не от Себя, но приводит пророчество Давидово, которое должно было быть известно иудеям. Конечно, им были известны речи и слова, но смысл сказанного и написанного был далек от них. Господь еще не хочет ничего им говорить от Себя, но спрашивает их о смысле слов закона, поскольку и они спрашивали Его о законе, а именно: какая заповедь в законе наибольшая? Он хорошо им ответил на их вопрос; но они не могли ему ответить ни слова. И никто не мог отвечать Ему ни слова. И так оказалось, что Он знает закон, а они - не знают, хотя они считали себя в области закона всеведущими. Господь знал не только слова закона, но его дух и жизнь; а они знали только слова, без духа и жизни; и потому на самом деле не знали ничего. А то, что они знали, было лишь на гибель им самим и во вред народу, их слушавшему.

И с того дня никто уже не смел спрашивать Его. Страх вселили в них споры с Ним, в которых Он всегда одерживал над ними победу. Итак, они не смогли уловить Его в словах, чтобы осудить. И потому с этого времени они оставили слова и взялись за серебро и золото, дабы подкупить Иуду и лжесвидетелей. И то, что им не удалось сделать с помощью слов, удалось с помощью серебра и золота. Но весьма жалким был их временный успех. Ибо это последнее и самое грязное средство привело к обратному результату, как и все искушения словами. Оно принесло последнюю и окончательную победу Христу, им же нанесло неотвратимый удар, ввергнув в погибель вечную. Ибо едва прошло три дня с того, как они заплатили наемникам, взявшим Христа и лжесвидетельствовавшим против Него, как пришлось платить воинам, чтобы те не разгласили вести о воскресении Христовом.

В тысячу раз лучше вообще не родиться, чем родиться и восстать против Бога.

Всякий, желающий посрамить Бога, сам бывает посрамлен, Богу же дает возможность еще больше прославиться. И сие дивно во очах наших. Господу нашему Иисусу Христу да будет честь и слава, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.